Текст книги "Золотой скорпион"

Ба! Он был полон дыма. Я огляделся. Господи! Я был потрясен. Несмотря на дым в комнате, я увидел, что происшедшее здесь было страшнее и необычнее всего, с чем мне приходилось сталкиваться прежде.

ГЛАВА XXI
ПОХИТИТЕЛИ ГЕНИЕВ

Помощник комиссара закурил сигарету.

– Итак, кажется, – сказал он, – некоторые второстепенные проблемы разрешены, и перед нами встает главный вопрос: кто такой «Скорпион» и чего он добивается?

Гастон Макс пожал плечами и улыбнулся доктору Стюарту.

– Давайте посмотрим, – предложил он, – что нам в действительности известно о «Скорпионе». Давайте проанализируем нашу позицию в этом деле. Во-первых, выясним, что мы о нем знаем, то ли это лицо, с которым у доктора Стюарта произошла странная встреча. Не придавая слишком много значения этому странному эпизоду, происшедшему пять лет тому назад на мосту Ву-Мен в Китае, нам следует помнить одно обстоятельство: замечательно уже то, что «Скорпион» был всем известен и, кажется, все его боялись. Итак. Возможно, что тот, кого мы ищем, это человек с моста Ву-Мен, возможно и нет. Мы еще сегодня о нем поговорим.

Перейдем к тому моменту, когда на сцене появилась Зара эль-Хала, также известная под именем мадемуазель Дориан. Ее появление было связано с моим разговором с человеком со шрамом, приехавшим из Парижа, о подготовленном мною письме. Она появилась, чтобы заполучить опасную информацию, содержащуюся в письме, прежде чем оно будет отправлено в Скотланд-Ярд, – словом, она пришла от «Скорпиона».

Нам известны два факта, показывающие, как осуществлялась связь между этой девушкой и человеком со шрамом со «Скорпионом». Во-первых, посредством телефона «Скорпион» входил в контакт с Мигуэлем и остальными членами группы. Во-вторых, члены группы входили в контакт между собой по предъявлении опознавательного знака – золотого украшения, которое сейчас лежит на столе; его я взял из кармана человека со шрамом. Какой мы можем сделать вывод из заявления, сделанного мадемуазель Дориан доктору Стюарту? Давайте рассмотрим этот вопрос.

Во-первых, мы можем принять ее слова на веру с известной долей сомнения Возможно, ее история просто-напросто сфабрикована. Однако интересно было бы узнать, почему она утверждает, что является покорной исполнительницей воли своего страшного господина. Она особенно подчеркивает тот факт, что родилась на Востоке, где женщины не пользуются той свободой, которая обычна для них в Европе. В известной степени так оно и есть. С другой стороны, она, кажется, не только наслаждается свободой, но и роскошью. Тем не менее это тоже может оказаться неправдой. Некоторый слабый намек на правдивость ее истории бросает необычный образ ее жизни во время пребывания в Париже. В среде богемы она оставалась такой же одинокой, как одалиска в каком-нибудь гареме Стамбула, не знаю, по своей или по чужой воле. Но так или иначе образ ее жизни укрепляет нас в убеждении, что мы имеем дело с людьми с Востока, ибо в жилах Зары эль-Хала течет также и восточная кровь, а сопровождающий ее Чанда Лал – индус.

Итак. Рассмотрим теперь вопрос, касающийся человека в рясе, которого доктор Стюарт видел дважды. Один раз – за занавесью, висящей на его окне, а еще раз он увидел его тень при свете луны на лужайке около дома. Этот человек не мог быть человеком со шрамом, ибо последний был уже мертв ко времени первого появления человека в рясе. Это мог быть «Скорпион»!

Макс сделал впечатляющую паузу и оглядел присутствующих в комнате помощника комиссара.

– На минутку я вернусь к человеку с моста Ву-Мен. У него лицо было скрыто покрывалом, и у этого человека лицо тоже прикрыто. Человек с моста Ву-Мен известен как «Скорпион», и этот человек также ассоциируется со «Скорпионом». Мы еще вернемся к этому моменту.

Есть ли еще что-нибудь, что мы можем извлечь из информации, полученной от доктора Стюарта?

Да. Мы знаем, что «Скорпион» вдруг решил, что доктор Стюарт ему опасен – то ли по причине его специфических профессиональных знаний (которые могли его заинтересовать), то ли потому, что «Скорпион» поверил, что он ознакомлен с содержимым запечатанного конверта, которое не столько интересно, сколько опасно для доктора. «Скорпион» начинает действовать. Он наносит второй визит, снова в сопровождении Чанда Лала, который выполняет роль сторожевого пса, он не только стережет Зару эль-Халу, но также воем предупреждает об опасности, угрожающей человеку в рясе!

И каким же оружием пользуется человек в рясе (который, возможно, и является «Скорпионом»), чтобы убрать доктора Стюарта? Это – страшное оружие, мои друзья, это – новое и ужасное оружие Это оружие, о котором науке ничего не известно, некий голубой луч, подобный свету, испускаемому при работе ртутной лампы (по словам доктора Стюарта, который его видел) и при действии которого появляется такой же запах, как от доменной печи, согласно моему собственному опыту. Или, возможно, этот запах шел от оплавившегося телефона, так как голубой луч разрушает такие хрупкие вещи, как телефон, так же легко, как дерево или бумагу?! Имелись даже большие круглые отверстия, прожженные в кирпичной стене, на которую упал луч! Вот так-то. «Скорпион» – ученый, и он представляет для всего мира величайшую опасность, которая когда-либо существовала на земле. Вы со мной согласны?

Инспектор Данбар тяжело вздохнул; Стюарт молча взял сигарету из предложенной помощником комиссара коробки, и помощник комиссара медленно заговорил.

– Я полностью разделяю ваше мнение, мистер Макс, относительно этого луча, так же как и относительно любой замеченной вами мелочи: я сделал для себя небольшие записи, и мы обсудим этот вопрос, когда вы закончите ваше удивительно ясное изложение существа этого дела.

Гастон Макс кивнул и подвел итоги.

– Информацию о голубом луче мы узнали от доктора Стюарта, перенесшего это страшное испытание. Совместив сведения доктора Стюарта с моими собственными, добытыми как в Париже, так и в Лондоне, которые мы уже обсудили в деталях, мы обнаружим, что, по всей вероятности, имеем дело с организацией, цель деятельности которой нам неизвестна. В организацию входят не только европейцы (человек со шрамом, я полагаю, был французом), метисы – такие, как Мигуэль и Зара эль-Хала (Стюарт поморщился), но и один алжирец и один индус. Итак, это – разветвленная организация, действующая в Европе, и на Востоке, и – Боже мой! – где ее только нет? Продолжим. Это небольшое украшение, – он взял со стола помощника комиссара золотого скорпиона и его отломленный хвост, – теперь окончательно признано доктором Стюартом, который хорошо знаком с манерой работы восточных золотых дел мастеров, как вещь, изготовленная в Китае.

– Вполне возможно, что она изготовлена тибетскими мастерами, – прервал его Стюарт, – но это почти одно и тоже.

– Отлично, – продолжил Макс. – Эта вещь китайской работы. Мы надеемся в ближайшее же время определить дом, находящийся где-то в пределах круга, обведенного красными чернилами, – он ткнул пальцем в карту Лондона, развернутую на столе, – который, я полагаю, используется как место встречи членов этой таинственной группы. Этим кругом, мои друзья, обведен так называемый Чайнатаун1010
  Китайский квартал.


[Закрыть]! Я в третий раз возвращаюсь к человеку с моста Ву-Мен, ибо, по-видимому, он – китаец! Ясно ли я объясняю?

– Предельно ясно, – заверил помощник комиссара, беря новую сигарету. – Пожалуйста, продолжайте, мистер Макс.

– Я так и поступлю. Одно из моих наиболее важных расследований, в котором я имел честь и удовольствие работать вместе с инспектором Данбаром, привело нас к раскрытию очень опасной группы, руководимой неким мистером Кингом.

– А! – воскликнул Данбар, и его желтые глаза взволнованно сверкнули. – Я так и думал!

– Я был уверен, что вы так и думали, инспектор. Мое уважение к вашим способностям в дедуктивном анализе неизменно возрастает. Вы помните это необыкновенное дело? Разветвленная сеть этой группы раскинулась от Лондона до Буэнос-Айреса, от Пекина до Петербурга. А! Удивительная система. Это был опиумный синдикат, вы понимаете, – он снова повернулся к помощнику комиссара.

– Я вспоминаю это дело, – ответил помощник комиссара, – хотя в то время я еще не занимал этой должности. Кажется, оно стало неприятной сенсацией?

– Так он и было. – согласился Макс. – Нам даже не удалось выяснить, кто такой «мистер Кинг», и хотя мы уничтожили его организацию, но я думаю, что мы действовали тогда с чрезмерной поспешностью.

– Да, – сказал Данбар быстро, – но необходимо было спасать ту несчастную девушку, вы помните? Мы не могли терять время.

– Я совершенно с вами согласен, инспектор. И на нас оказывали давление. Тем не менее я повторяю: думаю, что тогда мы действовали с чрезмерной поспешностью. И я скажу почему. Вы помните о необъяснимом исчезновении в один из тех дней чертежей торпеды Хейли?

– Разумеется, – ответил помощник комиссара, а Данбар утвердительно кивнул головой.

– Так вот. Аналогичную потерю национального масштаба приблизительно в то же время понесло мое собственное правительство. Я не могу разглашать секретные сведения относительно того, в чем она состояла, и слава Богу, что ничего не просочилось в прессу, иначе тайна сразу же стала бы известна всем и каждому. Но только один член парламента видел документ, о котором я говорю, некто мосье Бланк, скажем так. Я также полагаю, что вправе заметить, что сэр Брайан Малпас был членом британского кабинета министров, когда исчезли чертежи Хейли?

– Именно так, – сказал помощник комиссара, – но, конечно, честь сэра Брайана была вне подозрений?

– Вот именно, – согласился Макс, – так же как и мосье Бланка. Но моя точка зрения такова, что оба они, и мосье Бланк и сэр Брайан, были клиентами опиумного синдиката!

Данбар сразу же кивнул.

– Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть эти факты от общественности, – сказал он. – Иначе бы политической карьере сэра Брайана Малпаса пришел конец.

Помощник комиссара посмотрел на него вежливо-удивленно.

– Вообще говоря, ходили слухи, что сэр Брайан Малпас прибегает к наркотикам, – заметил он, – и я не удивился бы, узнав, что он оказывает поддержку синдикату, о котором вы говорите. Но… – на его губах появилась дьявольская усмешка. – А! – добавил он. – Я понимаю! Я понимаю!

– Вы понимаете, куда я клоню? – воскликнул Макс. – Вы осознаете, что я имею в виду, когда говорю, что мы слишком поторопились? Этот синдикат был организован для более странной цели, чем распространение китайского порока; в его когтях были люди, допущенные к национальным секретам, гении, но одновременно рабы страшного зелья. Под действием наркотика, друзья мои, не разгласили ли они подобные секреты?

При этих словах внезапно воцарилось молчание.

– Что стало с этими украденными планами? – продолжал он, говоря теперь очень низким голосом. – Если бы торпеда Хейли появилась в последующие годы, то мы узнали бы, какому правительству были переданы ее чертежи. Однако нет. Ничего не известно также и о том, как воспользовались информацией, полученной от мосье Бланка. Одним словом, – он поднял палец в театральном жесте, – кто-то накапливает орудия разрушения! Кто же их собирает и с какой целью?

Установилась еще одна напряженная пауза.

– А какова ваша собственная точка зрения, мистер Макс? – спросил помощник комиссара.

Гастон Макс пожал плечами.

– Моя точка зрения это – скорее предположение, – ответил он. – Совсем недавно я пришел к выводу, что «Скорпион» скорее всего именно китаец. Мы полагали также, что и «мистер Кинг» тоже китаец, а теперь я убежден, что «мистер Кинг» действовал не с целью наживы, а с глубокой политической целью. Он похищал «про запас» достижения человеческого разума. «Скорпион» же уничтожает гениев. Не может ли быть так, что их действия являются составляющими общего плана?

ГЛАВА XXII
КРАСНЫЙ КРУГ

– Не намекаете ли вы на несуществующее пугало Желтой Погибели? – улыбнулся Стюарт.

– А! – воскликнул Макс, – ну конечно же нет! Вы меня недопонимаете. Эта группа, с которой мы имеем дело, демонстрирует не национальный, а интернациональный характер. То же самое было характерно и для организации «мистера Кинга». Но раз одной из них руководил китаец, я начал подозревать, что и другую тоже возглавляет китаец. Нет, я не говорю о гипотетической Желтой Погибели, мои друзья. Джон Китаец, насколько я знаю, самый настоящий белый; не можете ли вы вообразить, – он понизил голос для выразительности, как истинный француз, – не можете ли вы вообразить себе нечто вроде восточного общества, которое, подобно огромной страшной змее, лежит, спрятавшись где-то в таинственных джунглях Востока? Мы переживем смутные времена. Есть ли сейчас лидеры, которые предложат нам разумный путь? Нельзя ли представить себе ужасную затаившуюся опасность, нет, не людей и пушки, но гениев и капитал?

– Вы полагаете, – сказал Данбар медленно, – что «Скорпион» устраняет со своего пути людей, которые могли бы помешать ему осуществить вторжение или еще что-либо подобное?

– Как и то, что «мистер Кинг» раздобыл необходимые для этого изобретения? – вставил замечание помощник комиссара. – Смелая концепция, мистер Макс, она выделяет это дело из обычной категории и придает ему огромную международную важность.

Возникла пауза, в течение которой Стюарт, Данбар и помощник комиссара рассматривали сидевшего перед ними знаменитого француза, одетого по последней моде в костюм с Савил-роу, француза до кончиков ногтей – это даже угадывалось в каждом его жесте. Но временами было почти невозможно поверить, что перед ними парижанин так как английский язык Гастона Макса был безукоризнен, если не принимать во внимание, что он говорил с легким американским акцентом. Затем жест, какое-нибудь присловье выдавали в нем француза.

Но когда, искусно замаскировавшись, он отправлялся в пригороды Уайтчапела или в притоны Лаймхауза, то он никогда не позволял себе употреблять свои любимые словечки. Как там, так и среди подонков Парижа, он выглядел как самый настоящий бандит. Этот природный дар к мимикрии помог ему стать великим следователем. Он мог изучать в течение шести месяцев образ жизни китайцев, а затем обернуться мандарином, в котором даже собственные слуги никогда бы не могли заподозрить иностранного варвара! Он был настоящий гений своего дела, в отличие от Данбара, который проявлял только исключительную работоспособность.

Но в глубине души последнего, так как он изучил работу Гастона Макса и представлял, какая пропасть их разделяет, не было ничего, кроме истинного восхищения мастером. Данбар и сам вовсе не был новичком, используя исключительно метод дедукции, он пришел к заключению (которое и подтвердилось), что Гастон Макс замаскировался под таксиста и что запечатанное письмо, оставленное доктору Стюарту, было приманкой. Вследствие одной из тех шалостей судьбы, которая иногда помогает людям осуществлять их планы, но гораздо чаще их расстраивает, тело человека со шрамом было настолько изуродовано во время пребывания в Темзе, что его было совершенно невозможно ни опознать, ни составить на него описание Он увидел в этом еще одну хитрость блистательного собрата, и его распоряжение сторожу в морге – никого не допускать к осмотру тела без письменного разрешения – было продиктовано убеждением, что Макс хотел, чтобы это тело было принято за его собственное. В инспекторе Данбаре Гастон Макс сразу же распознал умелого коллегу, так же как миссис Мак-Грегор распознала в нем настоящего мужчину.

Помощник комиссара нарушил тишину.

– Были и другие случаи, – сказал он задумчиво, – если рассмотреть их под новым углом зрения, окажется, что они указывают на существование группы или общества, как вы и сказали, мистер Макс; в частности, одним из дел, которое было последним в этой серии, если я не ошибаюсь, инспектор, – он обратил свои темные глаза на Данбара, – занимался инспектор Веймаут.

– Совершенно верно, сэр. Это было громкое дело, и оно принесло ему замечательную должность старшего полицейского офицера в Каире, если вы помните.

– Да, – задумчиво сказал помощник комиссара, – он перевелся в Египет со значительным повышением, как вы и говорите. Это было еще до назначения меня на должность помощника комиссара; тогда произошло несколько ужасных преступлений, связанных с этим случаем, и было более или менее окончательно определено, я полагаю, что повсеместно на Востоке существует разветвленное секретное общество, вероятно, руководимое китайцем.

– Причем непосредственно из Китая, – добавил Данбар.

– Да, из Китая, как вы справедливо заметили, инспектор. – Он повернулся к Гастону Максу – Может ли действительно так быть, мистер Макс, что мы имеем дело с невероятно опасным обществом, которое организовано на Дальнем Востоке? Все эти преступления не являются делом рук одного человека, но проявлением более зловещей и мрачной силы?

Гастон Макс бросил на него взгляд, и на его губах появилась жесткая улыбка.

– Откровенно говоря, я тоже так считаю, – ответил он. – Я придерживаюсь этой точки зрения уже почти два года, с тех пор как умер Великий князь. Я вспомнил, вы как-то заметили, что у вас есть предположение о природе этого оружия?

– Да, – ответил помощник комиссара, – есть небольшое замечание, но одно из тех, которые достойны внимания. Этот луч, доктор Стюарт, который произвел столько разрушений в вашем кабинете, – вы не слышали упоминания о чем-нибудь подобном в последних научных разработках?

– Да, – сказал Стюарт, – возможно, что это не что другое, как усовершенствование одной из систем покойного Хенрика Эриксена, над которой он работал незадолго до своей смерти.

– Именно так! – Помощник комиссара улыбнулся в своей мефистофельской манере. – Покойного Хенрика Эриксена, вы говорите!

Он больше ничего не произнес, сел и, не переставая курить, оглядел лица присутствующих. Затем он добавил:

– Вот что я еще, хотел сказать, джентльмены. У меня есть одно небольшое замечание, но сейчас оно, пожалуй, не имеет значения…

– Nom d'un petit bonhomme! – пробормотал Гастон Макс. – Я понимаю. Вы думаете, что Эриксен завершил свои опыты, прежде чем умер, но в любом случае он не воплотил их в жизнь!

Помощник комиссара сделал жест рукой, так что стали видны пятна табака на его среднем и указательном пальцах.

– Вам придется выяснить все эти пункты, мистер Макс, – сказал он. – Я только подсказываю идею. Но я начинаю разделять вашу точку зрения, что была совершена серия дерзких, необычных и безнаказанных убийств в Европе. Возможно, они были произведены с помощью неизвестного яда. Надеюсь, что нам все-таки предоставят возможность эксгумировать тело покойного сэра Фрэнка Нэркумба в ближайшие дни. Это дело удивило меня чрезвычайно. Какое препятствие мог представлять хирург с точки зрения врага? Или же – что у него можно было выкрасть перед смертью? Смерть изобретателя, государственного деятеля, военачальника могла бы быть объяснена гипотезой Желтой организации мистера Макса, но какой цели пытались достичь, устраняя хирурга?

Гастон Макс пожал плечами, и на его губах заиграла многозначительная улыбка.

– Мы узнали немного, – сказал он, – и многое предполагаем. Давайте попытаемся угадать побольше, а узнать все.

– Вы не возражаете, – добавил Данбар, – если мы заслушаем рапорт сержанта Сауэрби.

– Конечно нет, – согласился помощник комиссара, – вызовите сержанта Сауэрби.

Мгновение спустя вошел сержант Сауэрби; его лицо было красным, а волосы были взъерошены больше, чем обычно.

– Есть что докложить, Сауэрби? – спросил Данбар.

– Да, инспектор, – ответил Сауэрби в той манере, как это принято в полиции, затем он взглянул на помощника комиссара и добавил: – С вашего разрешения, сэр.

Он вынул блокнот, в точности такой же, как у Данбара, открыл его, и на лице сержанта появилось глубокомысленное выражение.

– Во-первых, сэр, – начал он, не поднимая глаз от блокнота, – я расследовал дело относительно такси, проданного в рассрочку некоему Чарльзу Маллету…

– Ха-ха! – рассмеялся Макс весело, – он назвал меня молотком.1111
  Маллет – молоток (англ. )


[Закрыть] Это не Маллет, сержант Сауэрби, у вас слишком много «л» в этой фамилии, это – Малет, что означает – «человек из Малайзии».

– О! – прокомментировал Сауэрби, подняв глаза от записей, – действительно. Вы совершенно правы, сэр. Так вот, бывший владелец такси требует выплатить остаток суммы!

Все засмеялись, даже неулыбчивый помощник комиссара.

– Уплатите ваши долги, мистер Макс, – сказал он. – Иначе вы можете испортить репутацию французской полиции! Продолжайте, сержант.

– Это такси… – продолжал сержант, но Данбар его остановил.

– Опустите ту часть вашего рапорта, в которой речь идет о такси, Сауэрби, – сказал он. – Мы узнаем о нем у мистера Макса. Вы что-нибудь выяснили о желтом автомобиле?

– Да, – ответил Сауэрби невозмутимо и перешел к следующей странице. – Он был взят напрокат в гараже господ Уикерз в Кенинг-Тауне с понедельной оплатой. Леди, которая его наняла, была француженкой, ее звали мадемуазель Дориан. Она не могла представить никаких рекомендаций, известно было только, что она остановилась в гостинице «Савой». Поэтому она внесла крупный залог. Шофер у нее был свой, какой-то цветной.

– Она все еще пользуется этим автомобилем? – возбужденно оборвал его Данбар.

– Нет, инспектор. Сегодня утром она потребовала залог обратно: она сказала, что уезжает из Лондона.

– Она оплатила прокат чеком? – воскликнул Данбар.

– Деньги были получены через полчаса после того, как она его выписала.

– В каком банке?

– В «Лондон Кантри энд Бирмингем», в Кенинг-Тауне. Ее собственный счет в Стрэнд-банке был закрыт накануне. Ничего не удалось выяснить ни о ее модистках, ни о ювелирах, ни о чем прочем. Хотя я, конечно, побывал в гостинице.

– Ну, и?!

– Леди под именем мадемуазель Дориан снимала апартаменты в течение шести недель, иногда там обедала, но большую часть времени проводила вне гостиницы.

– Посетители?

– К ней никто никогда не приходил.

– Она обедала в одиночестве?

– Да, всегда.

– В ресторане?

– Нет, в своей комнате.

– Черт возьми! – пробормотал Макс. – Это – она. Я узнаю ее привычки!

– Она уехала сегодня? – спросил Данбар.

– Она уехала неделю тому назад.

Сауэрби закрыл блокнот и убрал его в карман.

– Это все, что вы имели доложить, сержант? – спросил помощник комиссара.

– Все, сэр.

– Благодарю, вы свободны.

Сержант Сауэрби вышел.

– Сэр, – сказал Данбар, – я вызвал инспектора Келли; китайский квартал находится в его ведении. Мне пригласить его зайти?

– Да, инспектор.

Тотчас вошел плотный, грубовато-добродушный ирландец – вполне характерный экземпляр умного старшего офицера полиции. Он внимательно оглядел присутствующих.

– А, инспектор, – приветствовал его помощник комиссара, – нам требуется ваша помощь в одном деле, связанном с Чайнатауном. Вы хорошо его знаете?

– Конечно, сэр.

– На этой карте, – помощник комиссара ткнул указательным пальцем, покрытым желтыми пятнами, в карту Лондона, – вы видите район, обведенный кругом.

Инспектор Келли склонился над картой.

– Да, сэр.

– Внутри этого круга, который в диаметре не превышает размером шиллинг, как вы заметили, находится дом, посещаемый членами одной группы. Мне сообщили, что эти люди могут быть китайцы или кто-нибудь с ними связанный.

– Да, сэр, – сказал инспектор Келли, широко улыбаясь, рассматривая прямоугольник внутри круга, – я думаю, что это вполне возможно! Семьдесят пять или, может быть, восемьдесят процентов всех жилых помещений, вплоть до чердаков и подвалов, на этих трех улицах занимают китайцы.

– Для вашего сведения, инспектор: мы полагаем, что эти люди принадлежат к опасной банде международных преступников. Не знаете ли вы какой-нибудь особенный дом или дома, которые, возможно, могли бы использоваться как место встречи членов такой банды?

Инспектор Келли почесал свою коротко остриженную голову.

– Как раз вот здесь была убита женщина, сэр, – сказал он, показывая ручкой, взятой со стола, на угол Трикольт-стрит, – около двенадцати месяцев тому назад. Мы выследили убийцу; им оказался китайский матрос, его нашли как раз в этом доме. Это своего рода лавка старьевщика, к которой прилегает полуразвалившееся здание, подвалы которого нависают над рекой и заливаются водой во время высокого прилива. В этом доме курят опиум и играют в карты, и я не стану утверждать, что там нельзя достать спиртного. Но дело там налажено хорошо.

– Почему бы нам его не закрыть? – спросил помощник комиссара, демонстрируя свое непонимание.

– Сэр, – ответил инспектор Келли, моргая, – если мы закроем все аналогичные места, то мы не будем знать, где нам разыскивать наших постоянных клиентов! Как я уже упомянул, мы нашли того китайца в одной из комнат этого дома в состоянии сильного опьянения.

– Это нечто вроде ночлежки?

– Именно так. Там имеется довольно большая комната как раз под лавкой, в основном предназначенная для курильщиков, и несколько маленьких комнат, наверху и внизу. Я не скажу, сэр, что это именно то место, которое вы разыскиваете, но очень вероятно, что это именно оно.

– Кто его владелец?

– Бывший китайский моряк, его зовут А Фэнг Фу, но он больше известен как Пиджин!1212
  Прозвище произошло от названия гибридного англо-китайского арго которым пользуются в китайских портах.


[Закрыть] В этом районе его заведение называют «Дом Пиджина».

– А! – Комиссар закурил сигарету. – А не знаете ли вы какой-нибудь другой дом, который можно выделить в этом районе, с учетом нашей задачи?

– Думаю, что нет, сэр. Я знаю довольно хорошо все заведения в этом районе, и ни один из домов внутри этого круга не менял владельца в течение последних двенадцати месяцев. Между нами говоря, почти все дома в этом районе принадлежат А Фэнг Фу, и ему становится известно о каждом, кто появляется в Чайнатауне.

– А, я понимаю. Итак, в любом случае, это тот человек, с которым нам следовало бы встретиться.

– Да, сэр, должен сказать, что вам не мешало бы взглянуть на его посетителей.

– Премного вам обязан, инспектор, – сказал любезный помощник комиссара, – за вашу очень точную информацию. Если возникнет необходимость, то я свяжусь с вами снова. До свидания.

– До свидания, сэр, – ответил инспектор. – До свидания, джентльмены.

Он вышел.

Теперь заговорил Гастон Макс, который в течение всей этой беседы дипломатично помалкивал.

– Черт возьми! Но вот, что я подумал, – начал он. – Хотя, как я надеюсь, «Скорпион» полагает, что беспокойный Чарльз Малет мертв, но ему также очень хотелось бы узнать, получил ли Скотланд-Ярд какую-нибудь информацию из конверта, который доктор Стюарт вытащил из огня! Что означают возврат желтого автомобиля в гараж, закрытие счета в банке и отъезд из гостиницы «Савой»?

– Это означает побег! – воскликнул Данбар, резво вскакивая на ноги. – Вот те раз, сэр, – он повернулся к помощнику комиссара, – птички могли уже улететь!

Помощник комиссара откинулся на спинку стула.

– Я вполне доверяю мистеру Максу, – сказал он, – который полагает, что эта опасная группа не узнала, что за ней ведется наблюдение. У него есть веские основания полагать, что ее члены не ускользнут из наших рук.

Гастон Макс поклонился.

– Именно так. – ответил он и достал из кармана бланк телеграммы. – Это кодированное сообщение поступило ко мне незадолго до того, как я покинул гостиницу. В нем говорится, что квартерон Мигуэль выехал из Парижа вчера вечером и прибыл в Лондон сегодня утром…

– Он под наблюдением? – воскликнул Данбар.

– Ну разумеется! Его довели до Лаймхауза и видели, что не вызывает никаких сомнений, как он вошел в заведение, описанное нам инспектором Келли!

– Господи! – сказал Данбар, – есть ли там кто-нибудь еще?

– Кто-то еще там есть, – ответил Макс. – Но все указывает на близкий отъезд этого человека. Вы убедитесь, инспектор, что ни одна крыса, черт возьми, ни одна маленькая мышка не способна выскользнуть из нашего красного круга. Сегодня вечером мы посетим с дружеским визитом дом А Фэнг Фу, и хотелось бы, чтобы вся компания была в сборе.