Текст книги "Похитители дыма"

Кэтрин
Бриган, Бригант

«Широко известно, что женщинам нельзя доверять. Это хитрые, скрытные и обременительные существа. В то время, как мужчины формируют сильные, честные отношения друг с другом, женщины формируют слабые, краткосрочные отношения с мужчинами. Сильные связи с женщиной лишают мужчину силы. Если ваша жена ослушается вас каким-либо образом, вам нужно немедля применить к ней дисциплинарные меры. Обычно хватит трёх или пяти ударов короткой тростью по ладони. Пожалуй, может оказаться полезным и окунание головы в бочку с холодной водой. При регулярных случаях непослушания советуем применить заточение в небольших помещениях. Некоторым женщинам не повредит заточение на денёк-другой, даже покупка ящика размером с гроб может принести такие сдерживающие результаты, что его и вовсе не понадобится применять. (А если и понадобится, убедитесь, что в ящике проделаны дыры для вентиляции.)».

Джеймс Дейли, «Брак, пособие для бригантийских джентльменов»

Кэтрин сидела в замковой библиотеке, уставившись в окно и думая об Эмброузе. С момента его побега миновало уже три дня, и она по-прежнему так ничего о нём не слышала. Девушка убеждала себя в том, что это хороший знак. Знак того, что беглого рыцаря ещё не поймали. Она не сомневалась, что Борис бы не устоял перед искушением сообщить ей о поимке Эмброуза. Это бы доставило ему удовольствие. Кэтрин поёжилась.

– Кэтрин, с тобой всё в порядке? Не простудись возле окна.

Кэтрин взглянула на свою мать.

– Мне не холодно. Я думала о… о принце Цзяне.

Кэтрин никогда не встречала принца Цзяна, никогда не видела его, не говоря уже о том, что ни разу не общалась с ним. И всё же через две недели она станет его женой.

– Ты не могла бы рассказать о нём побольше?

Её мать улыбнулась.

– Он единственный сын короля Питории Арелла. Королева умерла при родах его младшего брата, который скончался вскоре после этого.

– Это я знаю.

– Питория богатая и миролюбивая страна. Это очень большая страна для правителя, хотя, насколько мне известно, местные лорды верны королю. А с помощью твоего замужества мы сможем улучшить натянутые отношения между нашими странами. Во время войны питорийские корабли поставляли провиант Телонию в Калии. Потребовалось много лет, а также твоё грядущее замужество, чтобы твой отец простил им это.

Всё это Кэтрин слышала уже не раз. Она знала, что ещё до прошлого года её отец даже не задумался бы о возможности выдать её замуж за питорианца. То, что он передумал (мало кто рискнёт использовать слово «смягчился» по отношению к королю) и включил питорианцев в список возможных женихов, само по себе было удивительно, но затем встал вопрос здоровья жениха. Все в Бриганте знали, что принц Цзян урод – он был глухим на одно ухо и весь покрыт жуткими шрамами. Король Алоизий в жизни не терпел никакой болезни или увечности, но несмотря на то, что в списке были куда более достойные кандидаты, имя принца Цзяна быстро взлетело в самые верхние строчки. И вскоре после того, как Кэтрин впервые услышала его имя, девушке сообщили, что она отныне обручена.

– Да, я читала о Питории, и я наслышана о его семье, но мне бы хотелось узнать, каков из себя сам принц Цзян.

– Какой он человек, ты имеешь в виду?

– Да, именно.

– Человек его положения неотделим от его роли. Цзян занимает высочайшее положение в стране. Он наследник престола Питории.

– Да, да, я всё это знаю, но что насчёт него самого?

– Я даже не знаю, что ещё могу тебе сказать.

Кэтрин не сомневалась, что мать попросту дразнила её и в действительности знала гораздо больше, но королева Изабелла явно не собиралась делиться знаниями просто так. Это почти что напоминало игру. Кэтрин начала с самого важного.

– Сколько ему лет?

– Неужели это действительно важно?

– Это жизненно важно для заведения детей и его зрелости в роли наследника престола.

Королева подавила улыбку.

– Не сомневаюсь, что это единственная причина для такого вопроса. Ему двадцать три.

Не так уж и много. Он мог бы быть совсем древним, как некоторые другие потенциальные женихи.

– Цзян родился в декабре, – продолжила Изабелла, – в новолуние. Некоторые говорят, что это приводит к хладнокровию.

– Он показался тебе холодным при встрече?

– Он не лишен шарма или интеллекта.

– Смахивает на «да».

– Он скорее прохладен, чем холоден. Мне показалось, что в нём скрывается нечто большее, чем холодная оболочка, но, если это действительно так, у него не было никакого желания раскрывать предо мною душу.

– Гордец, значит.

Королева пожала плечами:

– Он мужчина.

– Я слышала, он глуховат на одно ухо.

– Скорее всего, тебя обманули. На мой взгляд, он слышит ничуть не хуже тебя или меня, хотя он и может пытаться убедить тебя в обратном.

– Значит, он обманщик.

– У меня создалось впечатление, что ему скорее легко наскучивают собеседники.

А вот это уже не хорошо. А что, если он сочтёт Кэтрин скучной?

– А как он относится к женитьбе? Ко мне?

– Как он… относится?

– Как ты думаешь, он будет добрым и нежным? Будет считаться с моими нуждами?

– Ты этого хочешь?

– Лучше уж так, чем быть жестоким.

– Нежность и доброта – не те качества, которые подходят великим правителям.

– Мне нужен муж для себя и правитель для королевства.

– Очень сложно получить их обоих. Но, мне кажется, он тебе подходит, дитя моё. Питорийцы отличаются от бригантийцев. На них всё больше оказывают влияние с востока. У них более либеральные взгляды на роль женщины, например.

– Либеральные?

– Цзян рассказывал мне, что он ездил в Илласт и был впечатлён тем, что женщины там управляют своим собственным делом, имеют свои дома, владеют имуществом.

«Любопытно, – подумала Кэтрин, – но совершенно бесполезно для меня». Её собственные шансы управлять своим делом были равны нулю. Она будет жить в замке принца, в точно такой же степени его собственность, как и любая вещь в пределах замковых стен.

Она вручила матери памфлет, рекомендовавший сечь женщин за непослушание.

– Я тут читала кое-что. Интересно, согласны ли в Питории с подобными рекомендациями?

Королева изучила брошюру.

– Не следовало бы тебе тратить время на подобное. Никому не следует.

Она бросила книжечку на стол, словно та была заляпана грязью.

– Для новой страны тебе нужно что-нибудь новое. Что-нибудь вдохновляющее. Тебе следует прочитать биографию королевы Валерии из Илласта. Она была крайне необычной женщиной с очень интересной жизнью и замужеством. Думаю, это как раз то, что тебе нужно, моя дорогая.

– Книга или замужество?

На устах королевы заиграла улыбка, Изабелла направилась к высоким шкафам.

– Я найду книгу. Но своё супружество тебе придётся выстраивать самой.

Кэтрин не осмелилась сказать, что на самом деле ей совсем не хотелось иметь такой брак, как у её матери – холодный, практичный и лишённый любви. А ещё она бы предпочла выйти замуж не за Цзяна. Но придётся примириться с этим. Другого варианта не было. Так что остаётся работать с тем, что есть.

Но будет ли в их браке место любви? Полюбит ли она своего мужа? Сможет ли Цзян полюбить её? Имеет ли это значение? Кэтрин испытывала чувства к Эмброузу, сильные чувства, и хотя прежде она отказывалась признаться в этом сама себе, сейчас, когда принцесса знала, что никогда больше не увидит своего телохранителя, она готова была признать, что этим чувством была любовь. Но это всё, что ей остаётся – эти чувства и воспоминания о нём. И Кэтрин извлекла из этого хороший урок, хотя она и не была уверена, в чём именно он заключался. Пожалуй, в основном в том, что не все мужчины похожи на её отца и брата. И она твёрдо намеревалась сохранить воспоминания об Эмброузе, его уязвимости и его силе, о том, как его волосы развеваются на ветру, как он стоит, как идёт, как наклоняет голову, как смотрит по сторонам, какие у него плечи, какие бёдра, как он скачет на лошади. Однажды Кэтрин наблюдала за тем, как Эмброуз тренируется во дворе. На шее рыцаря выступил пот, его свободная рубаха прилипла к спине… Но были ли эти мысли проявлением любви или желания? И сможет ли она полюбить Цзяна?

Вернулась мать и передала Кэтрин тонкий, обитый кожей томик – книгу о королеве Валерии.

– Хочешь спросить меня о чём-нибудь ещё?

– Эмм, да. А что насчёт… любви? – отважилась спросить Кэтрин, покраснев.

– Любви?

– Я читала, что любовь может развиться между двумя людьми.

– Цзян может полюбить тебя, а ты можешь полюбить его. Прояви к нему доброту и нежность, покажи ему частицу твоего ума, используй свои чары, и ты будешь процветать в Питории.

– Не могу себе представить, что я буду процветать в Питории или где-либо ещё. Где вообще может процветать женщина?

– Питория не Бригант, а Цзян не Алоизий. – Мать потрепала Кэтрин по щеке. – А ты – не я. Найди свой собственный путь в жизни, Кэтрин. Он будет сильно отличаться от твоей жизни здесь. Знаю, ты думаешь, что здесь я жила словно в темнице, но я приложила все свои усилия, чтобы мне было максимально комфортно в этих условиях. Вот мой совет: создай себе подходящую жизнь с самого начала. В Питории у тебя будет гораздо больше свободы, чем здесь, гораздо больше возможностей, чем когда-либо было у меня. Ты сможешь путешествовать, покидать замок, встречаться с народом.

– Ты уверена?

– Таков их образ жизни.

– Увидимся ли мы снова после моей свадьбы?

– Ты же знаешь, твой отец никогда не позволит мне покинуть замок. Мне пришлось задействовать всё своё влияние, просто чтобы тебе позволяли выезжать на прогулку за пределы дворцовых ворот. Моё место здесь, я с этим смирилась, а твоё место будет в Питории. Я буду скучать, Кэтрин.

В голосе королевы редко проскальзывали эмоции, но сейчас Кэтрин расслышала их. Изабелла держала свои эмоции под столь же строгим контролем, под которым Алоизий держал её жизнь. Кэтрин стремилась к свободе и хотела, чтобы и её мать смогла бы насладиться волей. Но стремиться и хотеть – это одно, делать – совершенно другое.

– Но как я смогу управлять своей жизнью? У меня будет несколько служанок, несколько платьев, только и всего. Никакой силы. Никакого влияния.

– Ты принцесса, дочь Алоизия Бригантского, и ты станешь женой будущего короля Питории. Это много стоит. У тебя не будет ни денег, ни земель, это правда, но королева Валерия тоже начинала с нуля. Она использовала одну-единственную вещь, на которую могла повлиять. Возможно, самую важную вещь.

– Правда? Ты скажешь мне, что это за вещь?

– Люди.

Энтузиазм Кэтрин немного притих. Принцесса вспомнила, с каким ужасом она взирала на толпу на казни леди Анны, как толпа требовала крови и выкрикивала имя Алоизия.

– Валерия завоевала свой народ. Подданные любили её, посылали подарки и клялись в верности. Люди хотели видеть её, хотели искупаться в лучах её присутствия. Они любили её.

Это явно звучало лучше толпы людей, требующих казни.

– Думаешь, мне это по силам?

– Ты способна на многое, Кэтрин. Всё зависит от того, насколько сильно ты этого хочешь. И насколько упорно работаешь над исполнением своего желания.

– Уж лучше так, чем сидеть взаперти в замке до конца своей жизни. – Кэтрин пожалела о столь откровенной демонстрации своих взглядов, как только слова сорвались с её губ. Но Изабелла только улыбнулась.

– Тогда тебе следует распланировать этот путь. Как только ты доберёшься до Питории. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Послышался тихий стук, и в дверь просочился слуга, передавший королеве свиток.

– Это от принца Бориса, ваше величество.

Кэтрин мигом поплохело. Были ли это вести об Эмброузе? Неужели его поймали? Она не смогла удержаться от вопроса:

– Это как-то связано со мной?

– Связано. – Королева подняла взгляд на дочь. – Ты получила свои походные приказы.

– Походные приказы?

– Борис планирует твой брак словно военную кампанию. Он прислал подробности дорожных приготовлений.

Кэтрин облегчённо вздохнула. Какой пустяк, хотя Борис относился к своим обязанностям с маниакальным вниманием, поэтому подготовка к её бракосочетанию проходила с похвальным усердием.

– Дозволено ли мне узнать, в чём заключается план?

Королева кивнула.

– Ты отправляешься в путь через шесть дней. Ты доберёшься до Питории по морю, под защитой своего брата. Оказавшись в Питории, ты поедешь в королевский дворец в Торнии, где тебя познакомят с представителями самых важных семейств в стране. Ты всегда должна выполнять все распоряжения твоего брата. А двадцать третьего мая, в твой семнадцатый день рождения, ты выйдешь замуж за принца Цзяна.

Королева протянула свиток дочери:

– Борис предельно точно описал все свадебные хлопоты. Он составил списки всех гостей церемонии и перечислил тех, кому тебя должны будут представить. Он серьёзно над этим потрудился.

Кэтрин пробежалась по письму глазами. Среди многочисленных деталей встретились и такие слова: «Согласно традиции, король требует, чтобы во время свадьбы Кэтрин была представлена всей аристократии Питории, равно как и требует, чтобы к ней относились со всем уважением, положенным дочери короля Алоизия и будущей королеве Питории».

Кэтрин удивилась. Всю свою жизнь она провела взаперти, внутри замковых стен. Ей не позволяли встречаться ни с кем за исключением конкретных придворных и её стражников. Принцессе даже не дали шанса поговорить с кем-либо из её потенциальных женихов.

Но её отец всегда был практичным человеком. Алоизий держал свою дочь взаперти, чтобы сохранить её в «безопасности» до свадьбы, а после свадьбы Кэтрин была нужна ему для выполнения своей новой роли – мостика между Бригантом и Питорией.

Мать рано рассказала ей об истинной цели своего мужа – Алоизию был нужен Калидор. Он хотел отомстить за своё поражение и захватить королевство брата, которое он считал по праву принадлежащим себе. Все королевские поступки были продиктованы этой целью, в том числе и замужество его единственной дочери. А свадьба с принцем Питории была самым действенным способом использовать Кэтрин, поскольку династический брак мог бы улучшить отношения между двумя странами и, что ещё важнее, наладить торговлю, чтобы корона смогла залатать дыру в сокровищнице и возобновить войну с Калидором.

Кэтрин улыбнулась.

– По этому свитку совсем не похоже, будто меня собираются держать взаперти до самой свадьбы.

– Не трать время попусту, Кэтрин, и постарайся сделать так, чтобы этот брак принёс тебе пользу.

Кэтрин могла добиться большей части того, чего от неё ждали – принцесса могла поспособствовать налаживанию торговли и другим вещам, пусть даже она не была уверена, каким именно. Но у Кэтрин могла быть жизнь, в которой ей не пришлось бы сидеть взаперти, как её матери. Она могла помочь своему отцу, его королевству и самой себе. Кэтрин знала, что ей никогда не быть вместе с Эмброузом – она всегда это знала, – но, возможно, беглый рыцарь сможет и дальше водить Нойеса за нос, а она сможет в Питории обрести собственную свободу.

Марш
Питорийское море

На горизонте виднелась слабо различимая зелёная полоска – Питория. Марш вместе с Холивеллом стоял на носу корабля, наслаждаясь взлётами и падениями и наблюдая за тем, как обретает форму раскинувшаяся перед ним земля. Юноша словно вплывал в своё собственное будущее. Это было будущее, которое он создал сам. У него отняли его жизнь абаска, заменив её жизнью слуги, но теперь Марш нашел способ вернуть свою судьбу и отомстить принцу Телонию. План Холивелла был прост – они позволят Ригану найти сына Телония, а затем похитят мальчишку и доставят его в Бригант, самому королю Алоизию.

– Ты встречался с Алоизием? – спросил Марш у своего спутника.

– Несколько раз. Ты тут не единственный, кто якшался с королями.

– Он действительно такой безжалостный, как о нём говорят?

– Его прозвали Жестоким, и это прозвище ему очень идёт.

– Что он сделает с сыном Телония?

– Не знаю и знать ничего не хочу кроме того, что он заплатит нам за мальчонку.

– Я делаю это не ради денег.

– Что ж, мой юный собрат, я представляю, что Алоизий с превеликим удовольствием донесёт до принца, что его отпрыск не купается в роскоши, а сидит в бригантийском подземелье. – Холивелл поглядел на Марша. – А может, Алоизий убьёт пацана, хотя я в этом и сомневаюсь, живым мальчишка будет стоить дороже. Издевательства и пытки над сыном тебя устроят?

Марш подумал об этом. По правде говоря, он хотел лишь одного – увидеть лицо принца в тот момент, когда Телоний осознает не только то, что он лишился сына, своей крови, своего единственного ребёнка, но и то, что лишился его он из-за Марша, из-за того, как он обошёлся с абаскским народом, из-за того, что предал его.

– Я хочу, чтобы он знал, что виной всему то, как он обошёлся с нами.

– В таком случае, мой злобный юный дружок, тебе придётся самому сказать ему об этом.

Марш не представлял, как он этого добьётся, но сама мысль ему нравилась.

– Может, и скажу, однажды.

– Не теряй уверенности, – приободрил его Холивелл, – ты удивишься, обнаружив, на что способны изгои из абасков.

Он шлёпнул Марша по руке.

И Марш не терял уверенности, потому что Холивелл был уверен. Холивелл так много знал, гораздо больше, чем ожидал Марш. Он говорил на четырёх языках, знал о плавании под парусом достаточно, чтобы управлять кораблём, и он объяснял эти вещи своему младшему товарищу с удивительной терпеливостью. Холивелл разговаривал с юношей по-питорийски, обучая его и проверяя полученные знания. А ещё Холивелл научил Марша карточным фокусам и игре в кости. Иногда старший абаск присоединялся к матросским играм, но играл недолго, лишь для того чтобы завести нескольких друзей и проиграть достаточно денег, чтобы удержать их. Одного лишь общества Холивелла было достаточно, чтобы Марш поверил в то, что всё возможно.

Марш обернулся и поглядел в сторону Калидора. Калидор скрылся с глаз ещё в середине первого дня, но Маршу нравилось думать, что принц и его столик с напитками всё ещё там, совершенно маленькие и незначительные, и так далеко позади.

– Я вернулся в замок перед отъездом, – признался юноша.

Холивелл вопросительно изогнул бровь.

– Когда?

– Рано утром, перед отплытием. Я хотел сказать принцу, что ухожу.

Всю предыдущую ночь Марш не сомкнул глаз. Юноша лежал в постели и представлял, что он скажет, представлял все ругательства, с помощью которых он разъяснит принцу, как ненавидит его и презирает его фальшиво цивилизованные методы. Скажет, что утончённые манеры и изысканные одежды Телония не скроют того, кем он является на самом деле – человеком, который не сдержал свои обещания, нарушил данные им клятвы, человеком, которому никому не следовало доверять. Скажет, что уж он-то, Марш, знает, каким предателем на самом деле является принц.

– И ты сказал ему?

– Он отправился на конную прогулку на рассвете. Одна из его старых привычек, которые он забросил после смерти жены.

– Похоже, принц приходит в себя. Так что же ты сделал?

– Я налил себе бокал вина – элегантным движением, надеюсь, тебе приятно это услышать, и уселся в кресло принца в алькове возле окна и смотрел в окно на замок, замковые стены и раскинувшиеся за ними город и море.

– Приятный завтрак.

Марш покачал головой.

– Я думал о своём брате. О тех временах, когда мы были так голодны, что жрали траву и червей. Я выплюнул вино.

– Ты скоро отомстишь, брат, – Холивелл похлопал Марша по плечу, – а после этого вино станет куда вкуснее.

Эмброуз
Филдинг, Бригант

Когда на Эмброуза напали, беглый рыцарь спал на краю поляны. Солдат выскочил на него из-за деревьев, занеся над головой меч. Его шаги гулким эхом разносились от замерзшей земли, они-то его и разбудили. Теперь Эмброуз спал с мечом наготове, поэтому он откатился в сторону и поднялся на ноги как раз в тот момент, когда противник настиг его. Одним плавным движением меч норвендца вошёл в грудь нападавшего, так же легко, как он проткнул и Ходжсона. Затем до Эмброуза дошло, что нападавший солдат и есть Ходжсон. Умирающий проклял его, из раны на груди фонтаном била кровь, но солдат опустил свой меч вниз по такой дуге, что Эмброуз сразу понял – сейчас его голова слетит с плеч. Ему нужно было увернуться, отразить удар, но юноша словно оцепенел. Тогда-то он и проснулся.

Широко распахнув глаза, Эмброуз сел. Спина взмокла от пота. Беглый рыцарь тяжело дышал. Он потёр шею в том месте, где её должен был коснуться меч. Вокруг царила тишина. Никто не пытался напасть на него из-за кустов. В лесу вокруг Эмброуза не было никого, кроме него. Единственным источником звука оставалось его испуганное дыхание.

Эмброуз выругался и попытался успокоить дыхание. Затем он прислушался. Нападение ему приснилось, но это ещё не означает, что поблизости нет людей Нойеса.

Вокруг царила тишь да гладь.

Эмброуз поднялся на ноги и обошёл поляну, напоминая себе, что «никогда нельзя быть чересчур осторожным». Но он и так это знал, поскольку боялся.

Ходжсон нападал на него каждую ночь после бегства из Бригана, и каждый раз Эмброуза охватывал какой-то дикий, парализующий страх.

С юных лет Эмброуз представлял, как вырастет и будет участвовать в сражениях, убивать врагов. Но это была единственная судьба, о которой заставляли мечтать бригантийских мальчишек. Много раз Эмброуз представлял, как вонзает свой меч в тело калидорского солдата, а может даже, калидорского лорда. Но Ходжсон был бригантийцем. Членом Королевской гвардии. Братом по оружию. Эмброуз убеждал себя, что не сделал ничего плохого. Ему бросили вызов, и он защищался. Ходжсон был слишком самоуверен и поддался на его уловку, и Эмброузу вообще повезло, потому что в противном случае это его бы насадили на меч.

Эмброуз глотнул воды из фляжки и снова лёг. Ему нужно было поспать. Он отчаянно скакал целых три дня, почти не ел и ещё меньше спал. Беглый рыцарь закрыл глаза, пытаясь выкинуть из головы ненужные мысли и, в конечном итоге, снова провалился в сон. Ему снилось, что он лежит в постели с Кэтрин, их окружают тёмно-красные шторы, он нежно стягивает платье с плеч принцессы и целует её в шею. Кэтрин берет его руку в свои и нежно касается губами тыльной стороны ладони, как же он любил этот жест. Но как только она взглянула на него, на месте принцессы оказался его отец, который произнёс: «Эта рука убила бригантийского солдата. Это рука предателя».

Эмброуз вздрогнул и проснулся. Светало. Он снова вспотел, так что пришлось спуститься к реке, чтобы ополоснуться. Прорубаясь сквозь подлесок при помощи своего меча, Эмброуз продолжал мысленно напоминать самому себе: «Я не предатель. Кэтрин знает это. Как и мой отец. Или они, или я. Или они, или я».

Эмброуз хотел поступать по чести. Это было всё, к чему он стремился всю свою жизнь. Хорошо сражаться, достойно вести себя, не посрамить семейное имя. Он всё это делал, и всё же что-то пошло катастрофически не так. Из-за Бориса, из-за Нойеса… из-за короля. Потому что в Бриганте сегодня не осталось чести. Они убили Анну, а теперь хотели расправиться и с ним.

И неужели Борис действительно бросил ему вызов только из-за одного-единственного взгляда, которым он наградил Кэтрин?

Эмброуз не был в этом так уверен.

Но достойно ли он вёл себя с ней?

Начнём с того, что Кэтрин даже не была его, и в то же время Эмброуз не мог перестать думать о ней. Он только и хотел, чтобы думать о ней и дальше. Она была предназначена другому мужчине, и всё же беглый рыцарь мечтал о том, как она возляжет с ним в постель, как будет спать с ним, как будет любить его. Но это было не его будущее, это никогда не было его будущим и никогда не будет. Его будущим должна была стать армия, но сейчас он лишился этой возможности. Эмброузу нужно было отыскать для себя новое будущее, но сперва ему нужно было понять прошлое. Ему нужно было понять, что случилось с его сестрой.

Эмброуз направился на северо-запад, чтобы скрыться от Нойеса и его людей в этой тихой части Бриганта, но его настоящей целью был Филдинг, местечко на отдалённом западном побережье, где схватили Анну и убили сира Освальда. Эмброуз понятия не имел, зачем его сестра отправилась в Филдинг, но подозревал, что это место было как-то связано с истинной причиной казни девушки. Его сестру обвинили в романе с сиром Освальдом, но Эмброуз ни на секунду не поверил в эти обвинения. Он знал, что несколько лет назад у Анны была кратковременная интрижка с сиром Освальдом, но роман окончился ничем, и они оба предпочли остаться близкими друзьями и спутниками по путешествиям. Вместе они побывали во множестве мест, они часто бывали в длительных разъездах и всегда возвращались домой с историями об экзотических заморских землях. Что же они забыли в маленькой деревушке на западном побережье Бриганта? Что могло заинтересовать его сестру здесь? Эмброуз намеревался осмотреть Филдинг и выяснить это самостоятельно. Даже если он и не сможет найти ответ, он хотя бы попытается это сделать, а не просто примет на веру любую ложь о своей сестре.

Эмброуз вернулся в свой скромный лагерь и достал остатки сыра с ветчиной, которые он купил на ферме предыдущим днём. Пересчитал оставшиеся деньги. Восемь шиллингов. Не очень много, но и не сказать, что совсем без гроша за душой. Он сохранил свои самые ценные пожитки: лошадь, седло, меч и ножи. В одной из деревень, мимо которых он проезжал, Эмброуз купил старый дублет. Кожа потрескалась и износилась, но лучше так, чем ничего. Беглый рыцарь сохранил свою гвардейскую форму, всего лишь плащ с камзолом, чтобы она согревала его по ночам. Юноша не останавливался на ночлег в тавернах, отчасти потому, что боялся доносчиков, отчасти потому, что деньги нужны были ему на еду, а не на ночлег.

Эмброуз доел последний кусочек сыра, оседлал лошадь и двинулся в путь.

К полудню он покинул леса и оказался в заливных лугах, отданных на поживу овцам. Миновал небольшой хутор, где купил немного молока, ещё ветчины и сыра и уточнил дорогу до Филдинга. Дороги здесь были узкими, каменными и полными рытвин, но к середине дня юноша добрался до побережья. Вокруг не было ни намека на город или деревню, лишь несколько тощих, замызганных овец намекали на то, что где-то поблизости была ферма. Однако это было прекрасное место. Перед ним раскинулось бескрайнее серо-голубое море и широкий песчаный пляж. И где-то далеко на пляже Эмброуз разглядел человеческую фигуру. Рыцарь поскакал в ту сторону. Сгорбленный старик, оторвавшись от ловли моллюсков, выпрямился ему навстречу и принялся наблюдать за приближением незнакомца.

– Добрый день, – произнёс Эмброуз.

Дед уставился на него и кивнул в ответ.

– Я ищу деревушку под названием Филдинг.

Старик хрипло рассмеялся.

– А ты не староват?

– Староват? Для чего?

Дедок покачал головой, а затем махнул рукой в левую сторону.

– Тебе туда. На север. Лагерь разбит в дюнах. Деревня заброшена уже много лет.

Эмброуз не сразу нашёлся с ответом, да он и не понадобился. Дед подхватил своё ведро с моллюсками и побрёл прочь.

Рыцарь поскакал на север вдоль побережья. В животе снова поселилось щемящее чувство. Вряд ли Нойес и его люди поджидали его здесь, но тут явно что-то скрывалось. Что-то, связанное с Анной. Что-то, что привело его сестру к смерти.

Было уже поздно, когда он увидел впереди песчаные дюны, высокие и широкие, словно небольшие холмы. Вдалеке Эмброуз разглядел несколько человеческих фигур. Он свернул в сторону от береговой линии, чтобы остаться незамеченным, затем снова повернул на север и поскакал вперёд через песчаные поля, где несколько овец щипали скудную траву. Когда он миновал рощицу чахлых деревьев и направился к тому месту, где он видел на берегу несколько фигур, уже стемнело. Рыцарь направил лошадь через дюны. Впереди доносились крики и смех. Эмброуз узнал знакомые и приветственные звуки армейского лагеря.

На широкой площадке посреди плоской, поросшей кустарником земли, были разбиты многочисленные палатки и разведены несколько небольших костров. Это место походило на любой другой армейский лагерь за одним исключением – все солдаты тут были мальчишками. Некоторым на вид было около пятнадцати или шестнадцати, но остальные казались гораздо моложе, не старше двенадцати или тринадцати.

Эмброуз знал, что множество молодых людей шли в солдаты, чтобы вырваться из бедности, но никому не позволялось принести присягу своему сюзерену до достижения совершеннолетия. Точно так поступил и Эмброуз. В детстве он мечтал сражаться за Бригант. Он устраивал с Таркином военные игры, выслеживал и устраивал засады, целые дни проводил в полевых лагерях и бесконечно тренировался с мечом и в конной езде. То время, что он провёл в армейской учебке, чувство товарищества с другими гвардейцами – это было поистине счастливое время. Но чтобы обрести эти навыки, ты должен получить их от других солдат, постарше и поопытнее. Здесь же, похоже, были одни дети.

Вот что, должно быть, обнаружила его сестра. И хотя этот лагерь определенно был необычным, вряд ли он был таким уж важным. Дети, тренирующиеся быть солдатами, были не в новинку для Бриганта. Так почему же король казнил Анну за поездку сюда?

В сгустившейся тьме Эмброуз подкрался поближе. Возле ближайшего костра сгрудилась группка детей, все были одеты в колеты, по всей видимости, они заменяли им форму. Двое мальчишек в центре размахивали деревянными мечами, остальные наблюдали и время от времени подбадривали их или издавали восхищённые возгласы. Двое с мечами весьма впечатляли. Несмотря на свой небольшой рост, они двигались быстро, а мечи с силой ударялись друг от друга. И они и не думали уставать. Эмброуз по своему опыту знал, насколько утомительны тренировки по фехтованию.

– Довольно повидал? – Эмброуз почувствовал, как что-то острое ткнулось ему в спину.

Их было двое, тринадцать или четырнадцать лет, жилистые и мускулистые, одетые в армейские колеты, хотя на том месте, где у солдат обычно висели значки, обозначающие их принадлежность тому или иному лорду, у этой парочки красовались клочки красной ткани. Оба держали в руках деревянные тренировочные копья.

Эмброуз огляделся по сторонам. Он без проблем расправится с этой парочкой, но сначала он хотел разобраться, что здесь вообще происходит. Лучше сперва поговорить.

– Кто твой командир, пацан?

– А твой?

Эмброуз улыбнулся:

– Принц Борис. Я из Королевской гвардии. А вы откуда?

Мальчишка коснулся кулаком красного пятна на колете.

– Красные. Сильнейшие и лучшие.

Но он колебался.

– На вас нет формы, сир. Вы прибыли повидать капитана?

– Разумеется. – Разумеется, Эмброуз не хотел встречаться ни с каким капитаном, потому что любой капитан будет знать, что Борис никуда его не отправлял.

– Эй, Рэшфорд. У нас посетитель.

Двое мальчишек с деревянными мечами направились к ним, и по мере их приближения до Эмброуза стало доходить, что эта парочка не станет такими уж лёгкими противниками. А эта самоуверенность в их походке намекала на то, что и они тоже это знали. Один из них прокричал: