Текст книги "Моя дорогая жена"

53

GPS-трекер лежит на приборной доске моей автомашины. Я переворачиваю его на один бок, потом на другой. И так несколько раз без перерыва. То же самое я проделывал в уме после того, как на телеэкране появилась женщина из гастронома «У Джоя», нового любимого места обеда моей жены.

Денис. Та самая, что обслуживала меня и Дженну.

Это совпадение. Должно быть совпадением. То, что Оуэн мертв, не сыграет на руку нам с Миллисент. А может только навредить.

И, если бы «У Джоя» посетителей потчевали ростбифами из мяса коровок, выращенных на натуральной травке, мне бы никогда в голову не пришло, что это может оказаться не просто совпадением. Но это заведение – не бистро органической пищи. Это гастроном, где «органический» или «натуральный» – слова из другого языка.

Если бы я мог спросить у Миллисент о ее новом пристрастии к дешевым сэндвичам в посредственном гастрономе, я бы это сделал. Но я ведь не должен об этом знать. Эту информацию я получил, шпионя за своей женой.

Я никогда не делал такого раньше. Подумывал, но не делал. Даже тогда, когда Миллисент работала с мужчиной, которому нравилась больше, чем просто коллега. Мне это стало очевидно, как только я с ним познакомился. Купер. Великовозрастный ушлепок, неженатый и не собиравшийся жениться. Все, что он хотел, – это переспать с Миллисент. Именно Купер полетел с ней на конференцию в Майами. В тот уик-энд, когда Кристал меня поцеловала.

Я был убежден, что Купер там тоже атаковал Миллисент.

Когда они вернулись, эта убежденность чуть не сподвигла меня шпионить за ними обоими. Но я не стал за ними следить. По крайней мере, за Миллисент. А за Купером я наблюдал довольно долго. И в результате узнал, что он готов был переспать с любой женщиной. Не только с моей женой.

И, насколько я понял, Миллисент с Купером не спала.

Теперь, когда я стал следить уже за женой, я понял, насколько это проблематично. Я не могу воспользоваться полученной информацией. Маячок на моем щитке, я сижу в салоне машины на парковке возле клуба и пялюсь в гаджет, потому что слежка ведет только к еще большей слежке. Если бы я знал, какой это замкнутый круг, я бы никогда на это не пошел. Пока я так маюсь, Миллисент присылает мне эсэмэску:

«Фо с курятиной на ужин?»

«Звучит аппетитно».

Я жду от жены следующего сообщения, с предложением «ночного свидания» или какой-нибудь ссылкой на сегодняшние новости, но мой телефон молчит.

* * *

Когда я возвращаюсь домой, машина Миллисент уже в гараже. Пару минут я размышляю, не установить ли мне на ней снова маячок. Но отказываюсь от этой затеи.

Миллисент на кухне готовит фо с курятиной. Я начинаю ей помогать – режу овощи. А жена добавляет в бульон свежий лук и имбирь.

Детей рядом нет.

– Они наверху, – сообщает мне Миллисент, не дожидаясь моего вопроса. – Делают домашнее задание.

– Ты смотрела новости?

Она наморщивает губки и кивает:

– Он умер.

– Они заявили об этом уже тысячу раз.

Я пытаюсь улыбнуться. Миллисент тоже. Мы не можем изменить данность: Оуэн мертв. Несколько минут мы храним молчание, готовя ужин. И я стараюсь придумать, как вывести разговор на Денис. Но, прежде чем меня осеняет подходящая идея, на кухне появляются дети.

Я еще раз повторяю, что они не должны придавать значения всему, что сообщают в новостях.

– С вами ничего плохого не случится.

Это противоречит тому, что я говорил Рори накануне ночью. Я ведь сказал ему, что убегать из дома по ночам слишком опасно. Но Рори не бьет других детей камнями. А Дженна бьет.

И все же сын замечает. И, глядя на меня, округляет глаза. Мы с ним не общались после того разговора на заднем дворе. И я не уверен, не злится ли он на меня. За то, что я застукал его. Или за то, что спросил про наркотики. А, возможно, и за то и за другое.

Поскольку тема Оуэна себя исчерпала, наш разговор переключается на субботу. Рори собирается поиграть в гольф. У Дженны футбольный матч. И развозить их на этот раз очередь Миллисент. Я работаю. Встретимся мы все вместе только за ужином.

Тема Оуэна не всплывает и позже – когда ужин закончен, посуда вымыта, а дети расходятся по своим комнатам спать. Миллисент в нашей ванной, готовится ко сну. А я в ожидании жены смотрю новости. Она выходит из ванной в одной из моих клубных футболок и толстовке. Ее лицо блестит от лосьона. Миллисент втирает его в свои руки, вперив взгляд в экран телевизора.

Джош стоит перед отелем «Ланкастер», в котором остановилась Дженнифер Рили. И рассказывает о пресс-конференции. А потом показывает ее фрагменты.

– Я этого не видела, – говорит Миллисент.

– Не видела?

– Нет. Я смотрела репортаж онлайн.

Я прибавляю громкость. На экране сменяются кадры с пресс-конференции, в каждом из которых кто-то произносит слово «мертв». Никто не говорит, что Оуэн скончался, даже его сестра.

Когда на экране появляется Денис, я искоса взглядываю на жену.

Она наклоняет голову набок.

Я жду.

Когда фрагмент с Денис заканчивается, Миллисент произносит:

– Это странно.

– Что странно?

– Я знаю эту женщину. Она – моя клиентка.

– Правда?

– Она – владелица гастронома. Довольно успешная особа. И она подыскивает себе дом.

Миллисент снова уходит в ванную.

Я выдыхаю. Денис – всего лишь клиентка. Мне и в голову не приходило, что у нее есть деньги на покупку дома – по крайней мере, такого, что продает Миллисент. И, тем не менее, деньжата у нее водятся.

До чего же я глупый!

Несмотря на то, что я испытываю облегчение, узнав, что все это было странным совпадением, наши проблемы не исчезают. Ситуация становится только хуже. Оуэн мертв, и полиция ищет теперь настоящего убийцу.

Шеф полиции передал дело новому следователю. Он с другого полицейского участка и сможет посмотреть на него свежим взглядом. Мне тоже следовало взглянуть на Денис под другим углом.

Когда Миллисент выходит из ванной, телевизор в нашей спальне уже выключен. И свет тоже. Жена ложится в постель. Я поворачиваюсь к ней лицом, хотя в комнате слишком темно, чтобы что-то увидеть.

– Я не хочу переезжать, – говорит Миллисент.

– Знаю.

Ее рука скользит в мою руку.

– Я беспокоюсь.

– Из-за Дженны? Или из-за полиции?

– Из-за того и из-за другого.

– А что, если нам уехать из города?

– Я же только что сказала, что…

– Я имею в виду – не на совсем. На время. В отпуск.

Жена молчит. Я перебираю в уме все причины, по которым мы не можем уехать. Дети пропустят школу. У нас нет лишних денег. У Миллисент несколько незавершенных сделок. Мне не следует опять отменять уроки с учениками. Такие же доводы, должно быть, вертятся и в голове жены.

– Я подумаю над твоим предложением, – наконец говорит она. – Посмотрим, как будут развиваться события.

– Ладно.

– Договорились.

– Фо с курятиной получился очень вкусным, – замечаю я.

– Дурачок!

– Даже если мы не уедем в отпуск сейчас, нам следует отдохнуть, когда все это закончится.

– Мы так и сделаем.

– Обещаешь?

– Обещаю, – говорит Миллисент. – А теперь давай спать.

54

Новый следователь – женщина. Ее полное имя – Клэр Веллингтон – звучит так, словно ее предки сошли на берег Америки с «Мейфлауэра». Хотя я готов побиться об заклад, что этого не было. Впрочем, не важно.

На вид Клэр – особа очень суровая. У нее светлая кожа, короткие каштановые волосы и такая же помада на губах. Она ходит в строгих брючных костюмах темных тонов и никогда не улыбается. Я это знаю, потому что она все время мелькает на телеэкране. А ее метод работы – обращение за помощью к общественности.

«Я уверена, что кто-нибудь в этой общине непременно что-то видел, даже если он сам того не сознает. Возможно, это было в ту ночь, когда пропала Наоми. Все тогда были начеку, и все знали, что что-то случится. Возможно, это было, когда убийца выбрасывал тело Наоми Джордж за отелем «Ланкастер». Пожалуйста, вспомните эту ночь, подумайте о том, что вы делали, с кем вы были и что вы видели. Возможно, вы заметили что-нибудь важное, просто не поняли этого».

Для людей, способных сообщить хоть какие-то сведения, создан особый вебсайт. При желании сохранить анонимность свидетели могут позвонить на горячую линию, посвященную Линдси и Наоми. Мне такая активность нового следователя не нравится. Так может всплыть любая информация. Джош уже рапортует, что у полиции появились десятки новых зацепок:

– Полиция также воспользовалась инновационной компьютерной программой, разработанной в Университете Сарасоты, где студенты написали алгоритм, способный сортировать подсказки и часто повторяющиеся слова на наиболее полезные и наименее полезные.

Это происходит в течение всего нескольких дней с момента приезда Клэр. И плохо то, что мне приходится смотреть ее по телевизору. Все время. постоянно. И еще я должен выслушивать, какая она энергичная, эффективная, да еще новатор в своем деле. Даже дома этого не избежать. Правда, намедни Миллисент настояла, чтобы мы не смотрели телевизор по вечерам, потому что Клэр всегда появляется во время рекламных пауз.

Вместо телевизора мы все вместе играем в игры. Миллисент достает колоду карт и пластмассовые жетоны, и мы учим детей, как играть в покер. Это предпочтительнее, чем смотреть на Клэр.

Рори уже умеет играть в покер. У него в мобильнике установлено такое приложение. Дженна схватывает правила игры быстро – она все схватывает быстро. И выражение лица у нее, как у записной покеристки. Лучше, чем у Миллисент.

У меня выражение лица ужасное. И я все время проигрываю.

Пока мы играем, Рори роняет, что завтра в школе должно быть собрание. Миллисент нахмуривается, но тут же разглаживает лицо. Она старается меньше хмуриться, чтобы не появлялись морщины.

– Я не получала уведомления о собрании, – произносит она.

– Эта новая женщина-следователь придет к нам в школу, – говорит Дженна.

– Курица, – бросает Рори.

Брови Миллисент снова хмурятся.

– А зачем к вам в школу придет женщина-следователь? – спрашиваю я.

Рори пожимает плечами:

– Наверное, для того чтобы спросить нас, не видели ли мы чего-нибудь. Дэниэл сказал, что она ходит по всем школам.

Дженна кивает, словно тоже слышала об этом.

– Она противная, жутко раздражает, – говорит Рори. – Но нас хотя бы отпустят с урока.

Миллисент бросает на сына выразительный взгляд. Он делает вид, что его не заметил. Изучает свои карты.

– А мне она нравится, – подает голос Дженна.

– Тебе нравится этот следователь? – спрашиваю я.

Дочь кивает.

– Она производит впечатление целеустремленной и упорной женщины. Думаю, она найдет убийцу.

– О, с этим я согласен, – вставляет Рори. – Она словно одержима.

Получается, что женщина, способная поймать нас с Миллисент, оказывает благотворное действие на самочувствие Дженны.

– Все в нее верят, – говорю я.

– Надеюсь, мне удастся с ней пообщаться, – восклицает Дженна.

– Боюсь, она слишком занята.

– Естественно. Я так просто это сказала.

* * *

Собрания в школе Дженны и Рори проходят не в спортивном зале, как в некоторых других школах. Там есть свой актовый зал, названный в честь спонсора, оплатившего его обустройство. Когда я приезжаю в школу, зал уже битком набит детьми, родителями и учителями. Учитывая то, сколько раз Клэр появлялась в новостях, она – почти звезда!

Она выше, чем я думал. И даже в переполненном зале она пугает. Клэр не хочет рассказывать о себе, о своем прошлом и опыте работы в полиции. Свое обращение к детям она начинает с другого; она заверяет, что они все в безопасности.

– Тот, кто убил этих женщин, не охотится за вами. Он выискивает женщин, которые старше вас. И шансов на то, что ваши пути пересекутся с убийцей Наоми и Линдси, практически равны нулю.

Дженна сидит со своими приятельницами прямо перед сценой. Я вижу, как она наклонилась вперед, как старается не упустить ничего из вида и ловит каждое слово Клэр.

Рори сидит со своей подружкой в среднем ряду. Обращает ли он внимание на сцену или нет, сказать трудно.

– Однако, – продолжает Клэр, – существует, пусть и маленькая, но вероятность, что вы все же пересекались с убийцей. Только не знали этого. Вы могли увидеть что-нибудь, чему даже не придали значения. Но все, что вам показалось необычным, странным, может оказаться для нас очень важным.

Клэр повторяет то же, что твердила по телевизору. Только более простыми предложениями. В завершение она обещает пообщаться со всеми, кто захочет с ней поговорить. Вот для этого я и приехал в школу. Во-первых – убедиться в том, что Дженне представился шанс познакомиться с Клэр. Во-вторых, для того чтобы самому с ней познакомиться.

Вокруг дочери вьются подружки. Поэтому она не машет мне в приветствие рукой. Мы вместе ждем удобного момента, чтобы поговорить с Клэр. Желающих это сделать масса. И, когда подходит наша очередь, я выхожу вперед и представляюсь. Клэр достаточно высока – наши глаза на одном уровне. На телеэкране ее глаза казались светло-карими. Вблизи я вижу в них блики золота.

– Это моя дочь, Дженна, – говорю я.

Вместо того, чтобы узнать, сколько ей лет или в каком она классе, Клэр спрашивает у Дженны, хочет ли она быть следователем.

– Очень! – восклицает моя дочь.

– Тогда главное, что ты должна себе уяснить, – это то, что все имеет значение. Даже самые маленькие детали.

Дженна кивает. Ее глаза сияют.

– Я это понимаю. И всегда обращаю внимание на детали, даже самые маленькие.

– Молодец! – Клэр поворачивается ко мне: – Из вашей дочки получится отличный следователь.

– Думаю, что уже получился.

Мы улыбаемся друг другу.

И, развернувшись к нам спиной, Клэр заводит разговор со следующим человеком.

Дженна подпрыгивает на мысках.

– Ты действительно думаешь, что я смогу быть следователем?

– Ты сможешь быть тем, кем захочешь. Тебе все по силам.

Дженна перестает подпрыгивать:

– Па, ты говоришь как коммерсант.

– Извини. Но это правда. И я действительно думаю, что из тебя выйдет прекрасный следователь.

Дженна со вздохом возвращается к своим подружкам. И отмахивается от меня, когда я машу ей на прощание рукой:

– Мне нужно ехать.

Я наблюдаю за тем, с каким восторгом реагируют подружки Дженны на ее рассказ об общении с Клэр. Они гораздо импульсивнее меня.

Я благодарен Клэр за то, что она так старается вселить в детей ощущение безопасности. Она сделала Дженну такой счастливой, какой я никогда ее прежде не видел.

И все-таки Клэр продолжает мне не нравиться. На самом деле теперь, после знакомства с ней, я даже ее ненавижу.

55

До того, как мне предоставляется возможность изучить нашего нового следователя, это делает Дженна. За ужином мы дружно слушаем историю жизни Клэр Веллингтон – ту, что предлагает Интернет. Родилась Клэр в Чикаго, училась в Нью-Йорке, работала сначала в департаменте полиции Нью-Йорка; потом переехала в сельскую местность, на Средний Запад. Там она стала уже следователем и входила в состав оперативной группы по борьбе с наркотрафиком. Сменив несколько маленьких городков на более крупный, Клэр занялась расследованием убийств. Она входила в группу по делу так называемых «Убийств в Ривер-Парке». Они арестовали убийцу через два месяца после начала следствия.

Клэр стала одним из самых успешных следователей по раскрытию убийств в своем департаменте. Процент раскрываемости у нее на 5 пунктов выше, чем у других детективов. Она и впрямь такая же грозная, какой выглядит.

Не только я с детьми познакомился с ней. Миллисент тоже. Клэр решила снять жилье, потому что жить в отеле – слишком дорого для бюджета полицейского. И она обратилась в агентство недвижимости с просьбой подыскать ей что-нибудь небольшое, простенькое, меблированное на условиях помесячной оплаты. Миллисент не занимается сдачей жилья в аренду, но она находилась в офисе, когда его порог переступила Клэр.

Раннее воскресное утро. Дети еще спят, и мы с Миллисент на кухне одни.

– Что ты думаешь об этой Клэр Веллингтон? – спрашиваю я жену.

– Она очень высокая.

– Она ловкая, – говорю я.

– А мы нет?

Мы обмениваемся улыбками.

Миллисент только что вернулась с пробежки. Она стоит у раковины в своих эластичных лосинах, и я любуюсь видом. Миллисент перехватывает мой взгляд и поднимает бровь.

– Не хочешь снова в постельку? – спрашиваю я.

– Хочешь показать мне, насколько ты ловкий?

– Хочу.

– Но сначала мне нужно в душ.

– Тебе составить компанию?

– Пожалуй.

* * *

Мы начинаем в душе и заканчиваем в кровати. Наш секс, скорее, будничный и удобный, чем страстный и бурный. Но это даже не плохо.

Когда Рори встает, мы еще в постели. Я знаю, что это Рори, потому что он не может закрыть дверь, не хлопнув ею. И шаги у него тяжелые, когда он спускается на кухню. Вскоре поднимается и Дженна. Она следует тем же обычным маршрутом – ванная, потом кухня. Но ее поступь мягче и тише.

Миллисент лежит рядом со мной. Голая и теплая.

– Я еще не приготовила кофе, – мурлычет она. – Они, наверное, гадают, куда мы запропастились.

– Ну и пускай, – я не собираюсь вылезать из постели, пока мне это не нужно. Я вытягиваюсь и закрываю глаза.

Слышно, как заработал телевизор. На полную громкость. Похоже, дети рады, что нас внизу нет. Обычно мы не смотрим телевизор по утрам в воскресенье. Так что для Рори и Дженны это нежданное развлечение. Они яростно спорят, что посмотреть – мультики или художественный фильм.

– Держу пари, они едят кашу, – говорит Миллисент.

– А у нас сегодня каша на завтрак?

– Да, без сахара.

– А молоко у нас есть?

– Соевое.

– Тогда не плохо.

– Я в этом уверена.

Миллисент прижимается ко мне поближе.

Вот такой была наша жизнь до Холли. Все шло своим чередом, чуть медленнее, не так бурно и без такого сильного возбуждения, какое мы порой испытываем сейчас.

Дни сливались, похожие друг на друга. И вехами на пути вперед были только крупные события. Наш первый дом был крошечным, но казался нам огромным – до тех пор, пока мы не выросли из него. Потом Миллисент заключила свою первую большую сделку. Затем Дженна пошла в школу. Мы переехали в больший по площади дом. А потом на руке Рори появился шрамик от пореза бумагой.

Когда Дженне было четыре года, она простудилась. Простуда вылилась в бронхит. Дочка могла заснуть только на час, а потом кашель снова будил ее и изводил. Мы с Миллисент провели три ночи в ее комнате. Я – на полу. Жена – прикорнув на маленькой кроватке Дженны.

А потом я учил Рори кататься на велосипеде. Сын никогда в этом не признается, но он долгое время катался с дополнительными, тренировочными колесиками. Ему не удавалось удерживать равновесие. И до сих пор ему это плохо удается.

Тогда все эти события казались рутинными обязанностями. Мгновения счастья сменяли монотонные, тусклые дни.

Но сейчас мне хочется все это вернуть. Возможно, я устал постоянно пребывать в возбуждении. Передоз.

– Эй, – окликает меня Миллисент. Она уже сидит на постели, обмотавшись простыней. Ее рыжие волосы спутаны. – Ты слышишь это?

Снизу доносится музыкальный сигнал новостей. Он прерывается, когда кто-то из детей переключает канал на мультики.

– Новости каждые пять минут, – бурчу я и снова притягиваю к себе Миллисент; я не собираюсь вылезать из кровати до тех пор, пока в нашу дверь не начнет ломиться полиция. – Наверное, какая-нибудь знаменитость арестована.

– Или умерла.

– Или какого-нибудь политика уличили в жульничестве.

– Это даже не достойно освещения в новостях.

Я смеюсь и зарываюсь глубже под одеяло.

Я надеюсь, что полиция арестовала кого-нибудь за убийства. Не убийцу Наоми и Линдси, а кого-то, кто повинен в смерти других людей – женщин или мужчин, без разницы. Того, кто заслуживает оказаться за решеткой прежде, чем он сможет навредить кому-нибудь еще. Я представляю себе этого человека неряшливым, взлохмаченным существом с безумными глазами.

– Ладно, хорошего понемножку, – говорит Миллисент. – Я встаю.

Махом отбросив одеяло, она быстро одевается и направляется вниз. Я первым юркаю в душ.

Дети сидят на диване и смотрят детский сериал об инопланетянах. На кофейном столике стоят их пустые тарелки из-под каши. Удивительно, как это Миллисент не сделала им замечания! Я нахожу жену на кухне, стоящей у кофеварки. Ее чашка переполнилась, и кофе стекает по стенке стола на пол. А Миллисент даже не смотрит на него. Ее глаза не отрываются от портативного телевизора, который она держит на кухне.

На его экране – Джош. Он стоит перед зарослями кустарников – такими густыми, что я не могу разглядеть за ними дома. Только шпиль церкви над зелеными верхушками. Я не узнаю это место. Деревянный указатель перед церковью потрескался и поблек от погоды. Губы Джоша шевелятся, но что он говорит, я не слышу – звук слишком тихий.

Но мне это и не нужно. Новость красной бегущей строкой повторяется внизу экрана.

БОЖЬЯ ОБИТЕЛЬ – ОБИТЕЛЬ УЖАСОВ?

В ЗАБРОШЕННОЙ ЦЕРКВИ НАЙДЕНА ПОДЗЕМНАЯ ТЕМНИЦА.