Текст книги "Жажда скорости"

– Ты видела хоть одного полного малазийца?

Я взглядом окидываю сидящих вокруг людей.

– Нет.

– Ну, то-то же.

– Ладно, Джабба, – поддразниваю его я. – Итак, с чего мне стоит начать?

Он безмолвно осматривает тарелки с едой. Указывает на одно из блюд и говорит:

– Попробуй вот это.

Мы прекрасно провели время, наслаждаясь едой и общением. Говорили о школе, друзьях и самых разных пустяках, от любимых книг до музыкальных вкусов – обо всем и ни о чем. Часы пролетели незаметно. Это был один из лучших дней в моей жизни.

Как только мы закончили, Каррик расплатился, снова отказав мне, когда я изъявила желание заплатить хотя бы половину. А я и не стала возражать, спасая себя от нотаций в стиле «сколько ты заработала за прошлый год».

– Спасибо за сегодняшний день, за картинг и обед, – обращаюсь я к Каррику, когда мы идем назад, освещаемые лучами вечернего солнца.

– В любое время.

Мы шагаем обратно, проходя мимо магазина, к машине. Когда мы доходим до нее, Каррик протягивает мне ключи.

Я расплываюсь в улыбке, как кот, налакавшийся сметаны.

– Возвращаемся в отель? – уточняю я, забираясь на водительское сидение.

– Да, но это будет долгий путь.

Я пристегиваю ремень безопасности и завожу двигатель. Тот мурлычет, словно котенок. Стереосистема оживает с песней «Wish You Were Mine» Филиппа Джорджа.

– Готов к лучшей поездке за всю твою жизнь? – Я кладу руки на руль, разворачиваюсь к Каррику и обнаруживаю, что он смотрит на меня с непроницаемым выражением на лице.

– Ага, готов. – То, как он это произносит, заставляет мое сердце сильнее забиться в груди.

Я переключаю передачу. Проверяю зеркала и выезжаю на дорогу. Вжимаю педаль в пол и увожу нас прочь.

Глава седьмая

Шанхай, Китай

– Ну, что думаешь?

Мы с Карриком находимся в его номере и только что посмотрели мультфильм «Тачки». Я наконец-то уговорила его. Я развалилась на диване и закинула ноги на кофейный столик. Каррик на другом конце дивана, а между нами – огромное ведерко с наполовину съеденным мороженым. Это было лучшее мороженое, что я ела в своей жизни. Оно мне напомнило сцену из фильма «Один дома», где Маколей Калкин поедал гору замороженного десерта.

Совершенно ясно, что у Каррика отдых от его диеты. Но в этот раз я решила спустить ему это с рук, потому что сегодня была гонка, и Каррик пришел третьим. Это на него непохоже. Обычно он приходит первым или вторым. И очень редко третьим. Он всю вину свалил на машину, сказав, что она была неуправляемой. Мы с Беном проверили ее, но не смогли найти никаких неполадок, так что я не знаю, что произошло.

Каррик с того самого момента ходит с дерьмовым настроением, что совершенно неудивительно. Он любит соревноваться, но очень не любит проигрывать.

Когда он сказал, что не сдвинется с места, я ответила, что останусь с ним до тех пор, пока Петра и ребята не вернутся. Я не возражаю, ведь уже завтра мы отправляемся в Бахрейн, а Каррику придется задержаться для общения с прессой, решения каких-то дел со спонсорами и записи рекламного обращения. Я не увижусь с ним на протяжении нескольких дней, пока он не присоединится к нам, и потому меня так радует перспектива провести с ним время до нашего отъезда.

Мы заказали много разной еды и мороженое через обслуживание номеров и весело проводим ночь.

И нужно заметить, что каждый вечер с Карриком веселый. Справедливо будет сказать, что мы сблизились в последнее время. Сильно сблизились. Я провожу с ним большую часть дня, а если нет, то мы переписываемся или созваниваемся.

Он довольно быстро стал лучшим из всех друзей, что у меня когда-либо были.

– Было неплохо, – задумавшись, выдает он. –  Просто «неплохо»? – Я смотрю на него, притворившись, что испытываю отвращение.

Приличную часть мультфильма, даже большую, он смеялся. И я заметила, как он прослезился на одном трогательном моменте.

– Ну да, неплохо.

– Ты лжешь. – Я убираю ноги с кофейного столика и подбираю их под себя, усевшись таким образом лицом к Каррику. – Тебе понравилось. Признай это.

– Я же сказал, неплохо, – хмурится он. Его настроение все еще паршивое. Я думала, что мультфильм поможет, но Каррик все еще раздражен. Мне необходимо заставить его смеяться.

– Скажи правду. Скажи, что теперь ты обожаешь «Тачки» и это лучший из всех когда-либо просмотренных тобой фильмов, или ты поплатишься.

– Поплачусь? – от этой фразы его брови взлетают вверх.

– Именно.

– И что же ты сделаешь?

Я бросаю взгляд на миску с мороженым и хватаю ее. Подняв емкость на уровень груди, я достаю находящуюся там ложку, давая подтаявшему мороженому капать обратно в миску.

– Признай, что «Тачки» – лучший мультфильм из когда-либо тобою виденных, или ты будешь измазан мороженым. – Я устремляю на него наглый взгляд.

Его брови взметнулись еще выше. Убрав ноги с кофейного столика, он разворачивается ко мне, садится прямо и смотрит с предупреждением.

– Неужели, Амаро? Ты осознаешь, что я могу двигаться очень быстро? Я выхвачу миску из твоих рук и измажу тебя мороженым раньше, чем у тебя появится хотя бы возможность взмахнуть этой ложкой в моем направлении.

– Что, правда? – Я хитро прищуриваюсь. – Это громкое заявление.

Он располагается на диване на коленях, устраиваясь лицом ко мне.

– Это не заявление. Просто факт.

– Ты бросаешь мне вызов, Райан?

Он склоняет голову набок.

– Да. А что? Струсила, Амаро?

– Ха! К счастью, нет. Вызов принят.

Все происходит довольно быстро. Я зачерпываю чуть-чуть мороженого и начинаю поднимать руку, чтобы замахнуться ложкой на него. Черт, он действует слишком стремительно. Он не шутил. Я успеваю лишь слегка забрызгать его футболку мороженым, прежде чем сама оказываюсь лежащей на спине, а вырванная из рук миска летит куда-то на пол; Каррик же с самодовольной ухмылкой сжимает мои руки у меня над головой, выдергивая ложку из моих пальцев.

– Что ты там говорила? – нахально спрашивает он, нависая надо мной с ложкой в руке и водя ею у меня перед лицом, чтобы подразнить.

– Гр-р-р, – рычу я и закрываю глаза, ожидая, когда же упадут капли мороженого.

– Сдаешься? – Его голос становится ниже.

Это вызывает пульсацию внизу живота. Я открываю глаза, встречаясь с его взглядом.

– Ни за что. Предпочитаю оказаться измазанной мороженым, но не покориться. – Что-то вспыхивает в его глазах после того, как я произношу последнее слово. – Просто сделай, что хотел, и покончим с этим. – Я зажмуриваюсь.

Затем я чувствую это – что-то очень-очень большое упирается в мое бедро.

У меня перехватывает дыхание, и я распахиваю глаза. Его лицо значительно ближе к моему, чем секунду назад. От его взгляда температура моего тела поднимается, оно оживает, реагируя на Каррика, словно кто-то щелкнул переключателем.

Он лежит на мне, его твердое достоинство прижимается к моему бедру. Осознание, что мои прикосновения делают с ним подобное, сводит меня с ума. Я прикусываю губу.

Он резко вдыхает. От этого мышцы на его груди сокращаются. Его глаза темнеют от желания. Опуская к моему рту ложку, он проводит ею по губам, покрывая их мороженым. Я резко втягиваю воздух, меня бьет дрожь от холодных прикосновений.

Отбросив ложку на пол, Каррик опускает голову. Смотря мне прямо в глаза, очень медленно проводит языком по моим губам, слизывая с них мороженое.

Господи Иисусе.

Я застыла. Каждый мускул моего тела недвижим. Я не смогла бы шевельнуться, даже если бы захотела.

И на самом деле я не хочу.

Совсем-совсем не хочу.

С того самого момента, как я встретила Каррика, я могла думать лишь о поцелуе с ним, о том, какой он на вкус… и теперь, похоже, я это выяснила.

Даже понимая, что не стоит этого делать, что ни к чему хорошему это не приведет, я не могу найти в себе силы остановиться. Но нужно хотя бы попытаться.

– Что ты делаешь? – выдавливаю я. Слова кажутся неубедительными и бессмысленными.

Он медленно моргает, закрывая голубые глаза, и облизывает губы.

Боже, он так красив.

Когда он снова смотрит на меня, его взгляд подернут пеленой желания, и область между ног мгновенно реагирует на это.

– Побеждаю, – шепчет он. Затем он накрывает мой рот самым чувственным и сладким поцелуем в моей жизни. Каждое нервное окончание в моем теле отзывается, умоляя о большем. Словно я находилась в спячке все эти двадцать четыре года и сейчас очнулась от одного лишь прикосновения его губ.

Его язык врывается в мой рот, мягко скользя внутрь. Я чувствую сладость мороженого. Это поцелуй со вкусом исполнившейся мечты.

Я стону, руками обвиваю его шею, пальцами вплетаюсь в его волосы.

Кажется, мои действия его заводят. Коленом он резко раздвигает мои ноги и, расположившись между ними, вжимается в меня. Каждый дюйм его желания прижимается к моей изнывающей от жажды плоти.

Господи, как хорошо!

И я знаю, что теперь у меня точно будут неприятности, потому что я не в силах остановить его, особенно теперь, когда он начинает двигаться на мне.

Вдруг знаменитая басовая партия из песни «The Chain» группы Fleetwood Mac, громко раздавшаяся из моего телефона, лежавшего на кофейном столике, отрывает меня от Каррика и вырывает из момента, в который я позволила себе погрузиться с головой.

Вот дерьмо! Что я делаю?

– Не обращай внимания. – Он снова впивается губами в мои, пальцами зарываясь в мои волосы, заставляя меня желать большего.

И боже, я хочу продолжения.

Но мой мозг уже включился и требует остановиться. Продолжение ни к чему хорошему не приведет, а наша дружба рискует оказаться разрушенной.

Каррик гонщик. И мой друг.

Я чувствую, как все внутри меня скручивается от разочарования. Положив руки ему на грудь, я отталкиваю его.

– Стой. Нам нужно остановиться, – задыхаясь, произношу я. –  Остановиться? – Кажется, эта идея ему не очень-то по душе.

Как и мне. Но так будет правильнее.

– Да, остановиться. – Я изворачиваюсь, чтобы выбраться из-под него, и соскальзываю с дивана. Поднявшись на неустойчивых ногах, начинаю пятиться. Мне нужно создать между нами дистанцию. – Это… этого не должно было произойти. – Пальцами я прикасаюсь к губам. Я все еще чувствую его вкус.

Каррик садится и пристально смотрит на меня в смятении и с непониманием.

– Это, безусловно, должно было случиться. Более того, мы должны продолжить. – Он встает на ноги.

– Нет. Я не могу так поступить с тобой. – Мой голос становится резким. Я не хотела, чтобы мои слова прозвучали так грубо.

– Ты не можешь так поступить со мной? – На его лице появляется выражение гнева. – Что это, черт побери, значит?

Вам знакомо чувство, когда вы понимаете, что роете самому себе яму, но уже не можете остановиться, несмотря на все старания?

Сейчас именно такой случай.

– Пойми, ты – это ты, а я – всего лишь я. –  Я – это я? – Он выглядит взбешенным.

Я на секунду смущаюсь, но затем начинаю злиться. Если быть честной, я тоже возбуждена.

– Да! Ты – Каррик Райан – шлюха, причем первосортная! Ты трахаешь все, что движется, а я не хочу быть одной из этих двинутых трахнутых девок! Я работаю на тебя, ты – мой пилот, а я не начинаю отношения с пилотами. Ты знаешь это!

Тишина отдается в моей голове глухим ударом. Я не до конца понимаю, что говорю, но знаю, что все очень плохо. Это понятно по тому, как Каррик смотрит на меня, – словно я вызываю у него отвращение.

Вздыхая, я запускаю руку в волосы.

– Слушай… я неправильно высказалась…

– Нет, мне кажется, ты все сказала правильно. – Его голос жесткий и холодный.

– Я… – Не знаю, что говорить, поэтому покорно вздыхаю. – Наверное, мне стоит уйти.

– Да. Наверное, стоит. – Он не смотрит на меня и отворачивается к окну.

Взяв телефон и ключи с кофейного столика, я надеваю шлепанцы и направляюсь к двери. Приоткрыв ее, я произношу в его спину:

– Увидимся позже? – Выжидаю мгновение, но не слышу ответа. Отпуская дверь, я позволяю ей захлопнуться после моего ухода.

Как я могла допустить, чтобы это случилось?

Мы целовались, а теперь злы друг на друга, и это такая глупость.

Я сижу на кровати в своем номере – как и последние два часа с момента, когда покинула Каррика, – и перекатываюсь на волнах эмоций от гнева к печали и обратно. Сейчас наступила стадия смирения. И сожаления.

Сильного сожаления. Мне ненавистна сама мысль о том, что мы расстались на такой ноте. Я не хочу ссориться с Карриком. Он – лучшее, что есть в моей жизни.

Мама мне всегда говорит, что нельзя ложиться спать, находясь с кем-то в ссоре. Честно говоря, я вряд ли смогу сегодня заснуть, если не улажу все с Карриком.

Я не хочу, чтобы все, чего мы достигли, пошло насмарку.

Поцелуй вообще-то не может ничего испортить.

И да, когда я целовала его, во мне зажглась искра и жизнь снова обрела краски, но я смогу себя контролировать в его присутствии. Потому что предпочла бы, чтобы Каррик присутствовал в моей жизни в качестве друга, а не отсутствовал вовсе.

Решение принято, я снова надеваю шлепанцы, хватаю телефон, ключ от номера и направляюсь к лифту. Пока я поднимаюсь к нему на этаж, внутри меня все бушует от расшалившихся нервов. Когда двери лифта со звонком разъезжаются, я полна решимости и устремляюсь к его двери.

Подняв руку, я стучу и жду.

Жду.

Нет ответа.

Он не в номере?

Я снова стучу, на этот раз громче.

Никакой реакции.

Я выжидаю еще мгновение, чувствуя себя опустошенной. Я сама пришла обсудить с ним все и прояснить ситуацию, а его здесь даже нет, черт бы его побрал.

Интересно, где он может быть?

Он решил встретиться с Беном, чтобы отдохнуть в его компании?

Напишу ему сообщение, спрошу, можем ли мы поговорить. Если мне придется выйти из отеля и встретиться с ним, я не против. Просто мне действительно нужно расставить все точки над «i».

Я волоку свое задетое достоинство обратно к лифту и нажимаю кнопку вызова. Затем быстро набираю сообщение Каррику, предлагая встретиться, убеждая, что нам нужно поговорить. Я едва нажимаю «Отправить», как звонок возвещает о прибытии лифта.

Как только двери разъезжаются, я отрываю взгляд от телефона, отвлекаясь на звук женского хихиканья.

Внезапно мое сердце останавливается.

Каррик. И не один.

К стене лифта он прижимает привлекательную миниатюрную девушку, явно местную.

Его губы жадно впиваются в ее. Руками он задирает ее платье. Те же губы и руки, что час назад прикасались ко мне. Слезы тотчас обжигают глаза, невысказанная боль застревает в горле.

Я делаю шаг назад, привлекая тем самым внимание девушки.

– Упс, – хихикает она, говоря с сильным акцентом. – Кажется, мы не одни. – Пальцем она стучит Каррику по плечу.

Отрываясь от спутницы, он поднимает голову, разворачиваясь ко мне. Остекленевшие пьяные глаза моего друга в упор смотрят на меня. На какую-то долю секунды в них мелькает шок, который быстро превращается в вину, после чего его глаза темнеют. И внезапно мне становится очень холодно.

– Какого хера ты тут делаешь?

Я отступаю назад, не зная, как мне реагировать на его пропитанные ядом слова.

– Я… – Я моргаю, сбиваясь. Раньше он никогда со мной так не разговаривал. Затем я заставляю себя выпрямить спину. – Пришла убедиться, что у нас все в порядке. И у тебя, очевидно, все точно в норме. – Мой голос твердый и хриплый, я указываю на него… на них.

Словно только осознав, что его рука все еще под платьем девушки, он убирает ее, напоминая мне, где она находилась совсем недавно.

Меня сейчас стошнит. Я не шучу, на меня накатывает приступ рвоты. Интересно, успею ли я добежать до мусорного ведра или чего-нибудь подобного прежде, чем меня вывернет наизнанку прямо здесь, у него на глазах.

Стоять, Энди. Дыши глубже.

Он волен делать все, что ему вздумается. Каррик не изменяет себе. И делает то, что хочет.

Но он был со мной…

А я оттолкнула его.

Ну, у него точно нет проблем с тем, чтобы найти мне замену.

– Карр, кто это? – Голос его спутницы звучит обеспокоенно. Вероятно, она подумала, что я его девушка или бывшая.

Я разлепляю пересохшие губы, чтобы заговорить, но Каррик опережает меня:

– Она никто.

Никто.

Если бы он ударил меня, было бы не так больно. Шокированная, я отшатываюсь назад, прижимая ладонь к горящей груди, в которую он только что вонзил нож. Безучастный к тому, что только что сделал со мной, он ступает из лифта, ведя девушку за собой, держа ее за руку, и указывает мне на лифт.

– Лифт в твоем распоряжении. – Его голос бесстрастен, будто разговор со мной нагоняет скуку.

Я заглядываю в лифт, но могу видеть только его вместе с ней. Как он прижимается к ней. Целует ее. Его руки…

– Воспользуюсь лестницей.

– Плевать. – Он проходит мимо меня, запуская девушку в номер.

Набрав полные легкие воздуха, я задерживаю дыхание и прикладываю усилия для того, чтобы шевелить ногами и идти в направлении лестницы, слушая исчезающие внутри его номера звуки женского смеха.

Я крепко обнимаю себя, пытаясь держаться, хотя внутри меня все разрывается на части. Я дохожу до двери, ведущей на лестничную площадку. Толкая плечом, открываю ее, влетаю в коридор, и со свистом выпускаю мучительно сдерживаемый мною все это время воздух. Из горла рвутся всхлипы. Я пытаюсь сдержаться, прикрывая рот рукой, и не отрываю ее на протяжении всего пути вниз лестнице. Вставляю ключ в дверь, залетаю в номер. Давая двери закрыться за собой, приваливаюсь к ней спиной.

Наконец я убираю руку от рта, прижимаю ее к животу, в котором зарождается тянущая боль, и разражаюсь рыданиями. Слезы льются из моих глаз. Пальцами тянусь к цепочке на шее и обхватываю кулон в виде маленькой машины.

Глава восьмая

Сахир, Бахрейн

На следующий день я покинула Китай, не увидевшись с Карриком.

Мы с ребятами прибыли в Бахрейн, и я включила телефон. Мы сидим в автобусе, везущем нас в отель, и я просматриваю сообщение от него.

«Я сожалею».

Он сожалеет.

О чем? Что поцеловал меня? Что целовал ее? Что занялся с ней сексом? О том, что он самый отъявленный говнюк во всем мире?

Гр-р-р!

Сильная волна гнева захлестывает меня. Я удаляю сообщение и бросаю телефон в сумку.

– Ты в порядке? – Я смотрю вверх и вижу дядю Джона, стоящего у сидений.

– Ага. Все хорошо. Просто устала. – Я выдавливаю улыбку.

Он садится рядом со мной.

– Понимаю. Кажется, я становлюсь слишком старым для всех этих путешествий.

– Неправда! – Я нежно смотрю на него. – Ты не будешь знать, чем себя занять, если остановишься. Ты же любишь такую жизнь.

– Конечно люблю. – Он подмигивает мне. – Но все равно старею.

– Ну, как по мне, ты выглядишь так же, как и раньше, когда я была девочкой. – Я беру его под руку и кладу голову ему на плечо.

– Я рад, что ты здесь.

– Да, я тоже.

– Как в старые времена. – Он тяжело выдыхает. – Ты много времени проводишь с Карриком.

Вот оно. Я поднимаю голову и встречаю взгляд дяди.

– Разве?

– И я хочу убедиться, что у тебя все в порядке.

Он пристально смотрит, словно может видеть меня насквозь. Дядя всегда был способен распознать, если со мной что-то случалось.

– Я в порядке. Мы с Карриком просто друзья.

– И я уверен, что ты так и думаешь. А он с тобой согласен?

Я вспоминаю вчерашний день.

– Да, он думает так же.

Еще один пристальный взгляд, и после этого он, кажется, успокаивается.

– Я просто беспокоюсь о тебе, малая.

– Знаю и ценю это, но все в порядке. Клянусь.

Вот только это не так.

– Даже несмотря на то, что вижу тебя каждый день, создается впечатление, будто с момента твоего приезда я почти не провожу с тобой времени.

– Ага, я понимаю, о чем ты, и согласна с тобой. Но мы все заняты. А ты – даже больше остальных.

Дядя Джон всегда работает сверхурочно.

– Конечно, но знаешь, иногда хочется провести время с моей девочкой. Когда доберемся до отеля, может, поужинаешь со мной? Или ты слишком устала?

– Нет такой усталости, которая помешала бы мне поужинать с тобой, – говорю я с улыбкой.

Я уже спала, когда услышала стук в дверь.

После ужина с дядей Джоном я отправилась прямиком в постель, потому что разваливалась на части. Петры со мной нет. Она полетела обратно в Англию на неделю, чтобы прояснить кое-какие вопросы, связанные с кейтерингом, – все должно быть готово к нашему прибытию домой, – и только после этого вернется к нам. Не могу дождаться ее возвращения. Сейчас женская компания была бы очень кстати.

Итак, я в номере одна, и кто-то стучит в дверь.

Выбравшись из кровати, я включаю свет, чем ослепляю себя на мгновение. Бросая взгляд на часы, я вижу время – пять утра. Добравшись до двери, смотрю в глазок.

Каррик.

Дерьмо. Что он здесь делает?

Мне казалось, он все еще в Китае. Я была уверена, что перед прибытием в Бахрейн ему нужно было принять участие в какой-то пресс-конференции.

Но он здесь, а это значит, что вылетел он ненамного позже меня.

Сделав глубокий вдох, я открываю дверь.

– Привет. – Глазами он пробегается по моим обнаженным ногам, и лишь затем смотрит в лицо. На мне пижамные шорты и футболка. И теперь я припоминаю, что на мне нет лифчика.

Потрясающе.

Я складываю руки на груди.

– Что ты здесь делаешь? Я думала, ты все еще в Китае.

Я обращаю внимание, что его глаза налиты кровью и будто остекленели. Он снова пил?

– Я прибыл пораньше. Частный самолет, – поясняет он. –  Это все замечательно, Каррик, но сейчас до смешного рано, я спала.

– Прости, просто… – Рукой от потирает лицо. – Я хотел поговорить с тобой.

А я хотела поговорить с тобой прошлой ночью, но ты был слишком занят долбежкой с другой женщиной.

– Ты не мог подождать более приемлемого времени? – Я непроизвольно включаю стерву, потому что меня пронизывает боль.

Боль от того, что он спал с другой. Что нашел мне замену.

Но больше всего меня ранили его слова.

«Она никто».

Они все еще отдавались звоном в моих ушах. Разрывали меня на части.

Мне казалось, что я что-то значу для него. Я думала, что мы друзья.

Совершенно очевидно, что я ошиблась.

– Нет, я не мог ждать. – Его голос тверд, как и его взгляд.

Тогда я смотрю на него озлобленно и театрально вздыхаю:

– Итак, чего конкретно ты хочешь?

Он плечом опирается о дверной косяк, становясь таким образом ближе ко мне, и я тотчас же чувствую исходящий от него запах виски. Он пил. Не знаю почему, но это бесит меня еще больше, разжигает внутри меня гнев, который смешивается с болью в гремучий коктейль.

– Ты пил?

Каррик смущенно смотрит на меня.

– Немного. В полете. – Он выдыхает. – Слушай, Андресса, я просто…

– Как ты узнал, в каком я номере? – прерываю я его. Слова вырываются в ту же секунду, что возникают в моем мозгу.

В его взгляде мелькает неловкость. Затем он выпрямляется во весь свой рост, скрещивает руки на груди и смотрит на меня с уверенностью.

– Ты действительно хочешь узнать ответ на этот вопрос?

Я выпрямляюсь, копируя его.

– Да, черт побери, действительно хочу.

Опершись рукой о дверной косяк, он наклоняется вперед с невероятным самодовольством.

– Потому что я – Каррик, мать его, Райан, и денег у меня до фига и больше. Благодаря этим двум пунктам я могу купить почти все, что захочу, включая информацию о номере комнаты в отеле, где ты остановилась.

Но не меня. Ты не можешь купить меня, Каррик.

Р-р-р! Я готова хлопнуть дверью, чтобы та врезала по его гребаному заносчивому лицу. Это не он. Не настоящий он. Это не тот Каррик, с которым я общалась весь прошлый месяц, чтобы узнать его получше.

Это… Не знаю, что за человек передо мной, но он – полный придурок, и мне очень хочется ударить по его смазливой физиономии.

Я делаю шаг вперед, тыкая его пальцем в грудь, вынуждая опустить руки и отступить назад.

– Какого черта? Это не ты! Ты никогда раньше не говорил такие вещи, особенно мне! А теперь ты заявляешься сюда так, словно ты владелец этого места, отыскиваешь мой номер и будишь меня перед самым рассветом, хотя не имеешь на это никакого права! Знаешь, кто-то назвал бы это нарушением закона, или вторжением в личную жизнь, или даже долбаным преследованием! – В конце я срываюсь на крик.

По крайней мере, у него хватает воспитания натянуть маску раскаяния. Под влиянием моей ярости он отходит назад.

– Господи. – Он выдыхает, дрожа, запуская руку в свои волосы. – Все идет не так, как я хотел.

– Нет? А как, ты думал, все пройдет, когда ты объявляешься здесь нежданно-негаданно в пьяном угаре и ведешь себя как напыщенный индюк?

Он неотрывно смотрит мне в глаза.

– Может, я и пил, но точно не пьян.

Я провожу рукой по своим спутанным волосам, готовая захлопнуть перед ним дверь, и напоследок произношу:

– Слушай, я устала и не в настроении ссориться с тобой.

Неожиданно он подставляет руку, останавливая меня.

– Прошу, Андресса. Подожди…

Я выдыхаю, смотря ему в глаза.

– Чего?

– Я писал тебе.

– Знаю.

По выражению его лица я понимаю, что не такого ответа он ждал.

– Почему ты не написала мне? – спрашивает он мягко, но в его голосе явно слышится обида.

И хорошо, потому что я тоже обижена. До глубины, мать ее, души.

– Потому что мне было нечего тебе сказать.

Он выглядит так, словно ему сообщили, что его любимая машина разбилась на части. Каррик делает шаг назад, собираясь уйти, но останавливается.

– Я не спал с ней.

Слова были сказаны настолько глухо, что на миг я усомнилась, были ли они действительно произнесены.

Ох.

После этого признания меня охватывает облегчение. И это неправильно, потому что я не должна ничего чувствовать, особенно к нему.

Каррик пристально смотрит на меня. В его глазах столько отчаяния, что глубоко внутри мне тоже становится больно.

– Зачем ты говоришь мне это? – Мой голос холоден, лишен всяких эмоций.

– Потому что… я думал… не знаю, что я думал. – Он качает головой. – Просто хотел, чтобы ты знала, что я не конченый ублюдок, что бы ты обо мне ни думала. – Ага, ублюдок лишь наполовину. – Прости. Я чертовски сожалею.

– Тебе не за что просить прощения. Ты свободный человек. Можешь делать что захочешь и с кем захочешь. Это меня не касается. Я никто, помнишь?

Это ранит его. Я вижу это по его глазам. И это хорошо, потому что теперь он может ощутить хотя бы толику того, что чувствовала я, когда он бросил мне эти слова в лицо. Затем, на удивление, его боль превращается в гнев. И это выводит меня из себя.

– Ты думаешь, нет поводов для извинений? Я целовал тебя, едва не трахнул на том гребаном диване, а через несколько часов ты обнаружила меня у лифта с другой женщиной, которую я был готов отыметь.

Вообще-то мне не нужно воспроизводить детали одной из худших ночей, случившихся у меня за долгое время. Он пытается спровоцировать меня? Потому что если это так, то у него получается – даже слишком хорошо.

– Но это же обычная ночь для тебя, не так ли? – огрызаюсь я, лишь распаляясь. Это удар ниже пояса, собственно, к чему я и стремилась. Но я не была готова к тому, что его настолько ранят мои слова. Я как будто бы надавила ему на больное место. Отступаю от него на шаг, создавая между нами расстояние. – Слушай, я устала и зла, а ты выпивший. Нам не стоит вести этот разговор сейчас. Мы ни к чему не придем.

– Да, ты права. – Каррик выдыхает в расстроенных чувствах. – Прежде чем уйду… Я хочу, чтобы ты знала, мне жаль. Больше чем просто жаль. Ты заслуживаешь лучшего обращения. У меня крыша поехала. А о том, что я сказал… Боже, Андресса, ты не никто. Ты – всё. Не считая моего отца, ты лучший человек из всех, кого я знаю. – Запустив руку в волосы, он смотрит мне в глаза. – И я не пытаюсь себя оправдать, просто я не могу… справиться, когда меня отвергают.

Определенно.

– Знаешь, мне не показалось, что она хочет тебя отвергнуть.

– Господи, Андресса. Я имею в виду тебя.

Отводя взгляд в сторону, я прячу свою боль и складываю руки на груди.

– Что ты хочешь от меня услышать, Каррик?

Он подходит ко мне. Вынуждает посмотреть ему прямо в глаза.

– Просто скажи мне, что я не совершил непоправимую ошибку. – Его голос опускается практически до шепота, шепота, в котором слышится отчаяние. – Я не хочу потерять друга. Не хочу потерять тебя.

Я проглатываю всю свою горечь, а мое сердце сжимается от боли.

– Ты не потерял меня. Мы просто… облажались, но справимся с этим. Все у нас будет в порядке.

Я игнорирую тихий голосок в голове, вопрошающий, как, черт побери, все будет в порядке, если у меня совершенно точно есть чувства к лучшему другу?