Текст книги "Все по-честному"

8

Они вернулись домой уже затемно, и Дэн помог Мэри Лу снять пальто, а потом подал ей тапочки. Барт вилял хвостом так, что Мэри Лу искренне боялась, как бы тот не оторвался. На секунду возникло ощущение, что они и впрямь семейная пара, вернувшаяся домой…

Девушку внезапно обдало жаром. Первая ночь под одной крышей с Дэном Лапейном! Ночь в его постели – потому что постель в ее комнате тоже принадлежит Дэну! Да еще и после такого замечательного вечера, проведенного вдвоем.

Прекрасный Принц не подкачал и вел себя по-королевски. Уютный ресторан, в который Дэн привез ее, был очень камерным, тихим и располагающим к задушевным разговорам. Правда, разговоров как таковых не было, в основном разливался соловьем один Дэн – и делал это с блеском. Очень быстро Мэри Лу избавилась от скованности и смущения, забыла всякую осторожность и от души смеялась шуткам Дэна, восторженно ахала, слушая его рассказы о путешествиях, которые ему довелось совершить…

Он был обаятелен и чертовски красив, этот синеглазый красавец с русыми волосами, словно сошедший с обложки глянцевого журнала. В нем не было ни заносчивости, ни изнеженности, перед Мэри Лу сидел все тот же обаятельный и дурашливый парень с шестого этажа, которого она самозабвенно полюбила семь лет назад…

А еще она заметила, что Дэн постоянно старается прикоснуться к ней. Накрыть ее руку своей ладонью, приобнять за талию, взять за руку и как бы случайно переплести свои пальцы с ее… Мэри Лу знала: этого категорически нельзя делать. Достаточно одного прикосновения рук Дэна Лапейна – и она потеряет контроль над собой, подчинится разнузданному второму «я», которое уже вторую неделю вытворяет с Мэри Лу такие фокусы, что впору принимать бром.

Но Дэн не унимался, и если сначала она бдительно отодвигалась, убирала руки и даже хмурилась, то уже в середине вечера вдруг поймала себя на мысли, что эти прикосновения ей очень приятны…

Дэн вдруг хлопнул себя по лбу и полез в карман своей куртки.

– Я забыл отдать тебе это утром.

– Что это?

– Ключи.

– Это я вижу.

– Ключи от НАШЕГО дома. Вот этот от подъезда, а этот от входной двери. Видишь пульт? Это сигнализация. Когда будешь возвращаться раньше меня или уходить позже, просто набери код – один-два-три-четыре.

– Так просто?

– У меня патологическая забывчивость на цифры. Кроме того, ни одному грабителю и в голову не придет, что код может быть настолько простым. Значит, приходишь – отпираешь дверь – набираешь код – загорается зеленая лампочка. Уходишь – набираешь код – запираешь дверь – снаружи загорается красная лампочка. Только не забывай, а то примчится полиция и всех арестует.

– Кого – всех?

– Тебя и Барта. Он же наверняка начнет на них прыгать от радости, а они решат, что он нападает.

– Разве он не охранник?

– Вафоломей? Он антиохранник. В Чикаго у нас был случай, в дом летом залез вор. Окна были открыты, он просто не удержался. Так Барт обрадовался ему как родному.

– Откуда ты знаешь?

– Вор сам рассказал, когда приехала полиция.

– Почему же он не убежал?

– Так он же не знал, что это чучело его приветствует! На него из темноты прыгает здоровенная псина, сшибает с ног, становится лапами на грудь и открывает пасть, а там – зубищи. Конечно, парень лежал тихо как мышь. А Барт его облизывал.

Мэри Лу рассмеялась, с явной симпатией глядя на Барта.

– Пожалуй, не стану его бояться. Правда, я рассчитывала бегать с ним вместе в Центральном парке – но раз он не охранник…

Дэн неожиданно посерьезнел, присел на корточки и обнял лохматую голову своего пса.

– Знаешь, я не сомневаюсь, что он отдаст за меня жизнь. Просто он очень добрый и доверчивый пес. Люди выбросили его умирать на помойку – а он все равно считает их всех хорошими. Но, если почувствует агрессию, кинется защищать не раздумывая.

Смущенный Барт широко зевнул, и Мэри Лу невольно поёжилась при виде огромных белоснежных клыков, подумав, что кидаться этому гиганту совершенно необязательно. Любой преступник предпочтет обойти Барта за милю.

Они вместе пришли на кухню, и Дэн поставил чайник, а Мэри Лу присела на высокий табурет возле стойки. Вернулись скованность и неловкость. Вскоре им предстоит отправиться спать…

– Устала?

– Немного. Долгий и насыщенный событиями день, а завтра с утра нам с Лори ехать на край света.

– Зачем?

– За луковицами тюльпанов, в питомник. Давняя договоренность.

– Лори могла бы съездить и одна, учитывая, что у тебя период адаптации ко мне.

– Открою тебе, как будущему псевдомужу, страшную коммерческую тайну: мы с Лори можем работать исключительно в паре. Я ничего не смыслю в коммерции, а Лори – в растениях.

– Не верю. Она же училась с тобой вместе, насколько я помню?

Мэри Лу удивленно посмотрела на Дэна. Надо же, действительно помнит…

– Понимаешь, Лори никогда всерьез ботаникой не увлекалась, зато ландшафтным дизайном занималась еще в университете. А уж заключать контракты она вообще обожает. У меня они, как правило, невыгодные… – Мэри Лу запнулась, сообразив, что сморозила бестактность.

Дэн усмехнулся:

– Погоди, наш контракт еще не начал приносить прибыль, только и всего. Возможно, ты еще сочтешь его самым удачным контрактом в своей жизни.

Мэри Лу немедленно ощетинилась, словно встревоженный ежик:

– Полагаешь, ты такое уж большое сокровище, Лапейн? А то, что я из-за тебя вынуждена перекраивать всю свою жизнь – это дар небес?

Дэн спокойно разлил чай по чашкам, пододвинул одну Мэри Лу и уселся напротив.

– А кто его знает? Собственно, в чем состояла ценность твоей предыдущей жизни? Вот, скажем, квартира: по метражу ты точно выиграла.

– Ну знаешь…

– Потом, домашние животные. Раньше ты не могла себе позволить завести собаку, а теперь пожалуйста – Варфоломей, взрослый пес, и никаких лужиц на ковре. Ну во всяком случае почти никаких. Редко.

– Что-о?

– Нет! Главное – вовремя выходить гулять. Идем дальше. Раньше вам с Лори приходилось самим заниматься всеми юридическими сложностями – теперь у тебя есть бесплатный юрисконсульт, причем без ложной скромности отметим – один из лучших в стране.

– Я не собираюсь просить тебя тратить время на мой бизнес.

– Мэри Лу, у тебя принципиально неправильный подход к нашим отношениям. Ты меня прости, но у меня создается впечатление, что ты себя считаешь кем-то вроде пленницы в гареме или заключенной, отбывающей трехмесячный срок… А ведь мы договаривались совсем о другом.

– О чем же?

– О том, что мы ПОПРОБУЕМ. Наладить отношения, узнать друг друга получше, возобновить старую дружбу, а там – кто знает – перейти на новую ступень. Вдруг получится?

– Надеюсь, ты не думаешь, что это возможно совершить за один день?

– Конечно нет! Но работать над этим надо с первого же дня. Для начала определимся: кто такие супруги?

– Люди, которые живут вместе.

– Хорошо, но мало.

– Ну… любят друг друга.

– Это признание?

– Нет!

– Вот видишь? И я тоже знаю массу примеров, когда супруги не испытывают друг к другу никакой любви вовсе, либо она превратилась в нечто другое.

– Во что же?

– В привязанность, например. В привычку. Что морщишь нос? Знаешь, на склоне лет очень важно иметь рядом человека, который все о тебе знает, привык к твоим закидонам, прощает тебе твои слабости, храп, например…

– Ты храпишь?

– Упаси боже! Но с годами могу начать.

– Хорошо, что я этого уже не застану.

– Вот видишь, ты опять! Нельзя браться за дело, заранее настроившись на провал. Надо внушать себе, что все получится.

– Ладно, допустим. Значит, ты предлагаешь пройти весь путь от начала и до конца? Но ведь ни ты, ни я не имеем опыта семейной жизни. Как нам научиться?

– Методом проб, ошибок и рисков. Кроме того, многие рекомендуют специальную литературу, но я скептически отношусь ко всем этим «Как Воспитать Хорошую Жену За Двадцать Четыре Часа».

– А про мужей тоже есть?

– Наверняка.

– Надо посмотреть…

– Мэри Лу! Я это все к тому, что мы должны вместе учиться жить вместе. А не смотреть каждую минуту на календарь и не делать зарубки на дверном косяке, как Робинзон Крузо.

– Я попробую. Честно. Но ничего не обещаю. Пока что я все еще ощущаю себя твоей… заложницей.

– Что ж, хоть что-то. Слыхала о стокгольмском синдроме? Рано или поздно заложник начинает испытывать к своему захватчику почти родственные чувства, а захватчик начинает чувствовать ответственность за заложника.

– Не умничай, Лапейн. Я про это тоже читала, там все было по-другому. Сильный стресс, адреналин, общий антураж – все эти автоматы, черные маски… Ты же, как истинный крючкотвор, прижал меня к стенке простой бумажкой. Холодно и расчетливо, исключительно из личной выгоды. Даже, можно сказать, из лени, потому что я все равно убеждена, что ты мог бы заполучить в невесты любую женщину в этом городе, которую пожелал бы…

Дэн неожиданно встал и подошел к Мэри Лу совсем близко. Синие глаза потемнели и полыхнули странным и страшным пламенем.

– А если я пожелал тебя, Мэри Лу? Именно тебя, такую, с этими черными глазами, каштановыми локонами и недоверчивым характером?! Со всеми твоими фиалками, фильмами про любовь и полным неумением кокетничать?!

– Дэн…

– Не бойся. Я сдержу слово. Ты в безопасности – пока сама не захочешь рискнуть. Но если все же захочешь… Моя дверь напротив. И в ней нет замка. А я вовсе не расчетливое чудовище, я парень хоть куда и секс предлагаю только тем, кто мне нравится, а не всему, что шевелится. Спокойной ночи! Барт, гулять!

Он повернулся и ушел, а Мэри Лу в полуобморочном состоянии сползла с табурета и спаслась бегством в свою комнату. Заперев дверь, она привалилась к ней спиной и медленно стекла на пол.

Легко не будет! Будет нелегко!

В три часа ночи растрепанная и несчастная Мэри Лу сидела на кровати в одной футболке и мрачно считала на пальцах – в уме уже не получалось.

Они с Лори договорились выехать в семь – значит, встать надо в половине седьмого. Сейчас почти три – осталось спать три с небольшим часа… если заснуть прямо сейчас, а это невозможно. Во-первых, очень хочется в туалет. Во-вторых, хорошо бы принять горячую ванну и расслабиться. В-третьих, надо перестать думать о Дэне Лапейне и его последних словах. В-четвертых, перестать думать о сексе.

Секс! О, Мэри Лу Дженнингс знала о сексе все. Перекрестное опыление, почкование и черенкование. Наружный подвой, разделение семядоли – тут ей не было равных. Если же вспомнить курс общей биологии, то и здесь у нее всегда были хорошие оценки, и ей прекрасно известно, что особи мужского пола оплодотворяют особей женского пола путем соития у млекопитающих и внешнего оплодотворения у, скажем, рептилий…

Она ничего не знает о хорошем сексе, потому что у нее никогда не было хорошего секса! Было – бестолковая возня в темноте, тридцать секунд сомнительного удовольствия и странных ощущений, чувство неловкости с утра и затаенная тревога в течение последующих двух-трех недель – не бракованное ли попалось резиновое изделие?

Было – три ее ровесника в разные периоды жизни, случайная потеря девственности на первом курсе, потом неудачная попытка забыть о Дэне Лапейне и его поцелуях – на третьем, ну а в последнее время ее избранником был Крис Монтегю. Гей. Обалдеть!

И еще она сейчас лопнет, если немедленно не отправится в туалет!

Мэри Лу соскользнула с кровати и на цыпочках поскакала к двери.

В квартире стояла тишина, свет неоновых светильников и рекламы на пятнадцатый этаж почти не проникал, поэтому было темно, практически как за городом. Мэри Лу затаила дыхание и сделала пару шагов по коридору…

Мерный стук хвоста об пол и холодный нос, ткнувшийся ей под коленку, возвестили о том, что верный Барт расположился на ночлег в коридоре между хоть и приятной, но чужой теткой и обожаемым хозяином. Мэри Лу удалось не завизжать и не наступить на стратегически важные части Барта, после чего она с удвоенной осторожностью двинулась мимо двери в комнату Дэна… и замерла напротив приоткрытой двери.

Дэн заснул, а телевизор – большую плазменную панель на стене – не выключил. Таймер, видимо, тоже не сработал, и потому комнату заливал призрачный мерцающий свет от экрана. В этом свете фигура лежащего на кровати мужчины высвечивалась особенно рельефно.

Менее всего Дэн Лапейн походил на кабинетного работника. Могучие мышцы, рельефная мускулатура, телосложение атлета или греческого бога – выбирайте что хотите, все будет верно. Дэн спал, закинув одну руку за голову. Простыня небрежно ниспадала с кровати живописными складками, прикрывая только бедра и одну ногу спящего. Вторая нога была выставлена на всеобщее, так сказать, обозрение, и несчастная Мэри Лу не могла оторвать от этого зрелища глаз.

Почему-то ей сразу стало ясно, что Дэн предпочитает спать голым…

Вслед за этой мыслью пришли другие, жаркие и бесстыдные, вовсе уж отчаянные: если сейчас войти, сбросить футболку и лечь рядом с ним – что будет? КАК будет? И как потом жить?

Выручила физиология. Мэри Лу опомнилась и резвой рысью умчалась в туалет. В безопасности ванной комнаты торопливо включила воду, опрокинула в ванну целый флакон какого-то шампуня – этикетки на нем не было – и в изнеможении почти рухнула на унитаз.

Нужно загрузить себя работой, вот что! И поскорее начинать воплощать свой план в жизнь. Начать с готовки. Раз путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то и путь из сердца тоже имеет к нему, желудку, отношение. Вареный лук! Пюре из шпината! И запеканка из соевого сыра тофу. Без соли. Еще должны подойти вареная треска и сок из проросшей травы. А перед обедом – спрятать все его пиво, чтобы не смог запить кулинарные шедевры своей супруги!

Над ванной поднялась громадная шапка пены, и Мэри Лу выпала из задумчивости. Пена пахла немного пронзительно, но в целом приятно…

В начале пятого истерзанная и благоухающая неведомыми ароматами Мэри Лу Дженнингс заснула тревожным сном, обняв подушку. Ей снился голый Дэн Лапейн, прикрывающий чресла простыней и гневно выгоняющий ее из своего дома…

9

Разбудил ее не будильник, а мобильный телефон. Звонила Лори – в состоянии слепого бешенства.

– Лу! Я торчу у паршивого подъезда паршивого дома твоего паршивого Лапейна, ненакрашенная и опухшая, и консьерж уже два раза посмотрел на меня с подозрением, в чем я лично его не виню! Мы должны были выехать полчаса назад, ты где?!!

Мэри Лу свалилась с кровати, торопливо натянула джинсы и свитер, наскоро застелила постель и помчалась в прихожую. Перепутала левую и правую кроссовки, схватила с вешалки какую-то шапку, в последний момент вспомнила про ключи и документы – короче говоря, уложилась в рекордные семь минут. В машине Лори с подозрением втянула ноздрями воздух.

– Чем воняет?

– Не знаю. А чем?

– Похоже на дезинфекцию. Или карболку. Ты что, всю ночь опрыскивала растения?

– Да нет… наверное, что-то пролилось в машине. Поехали, я хочу быстрее отделаться и поспать у нас в офисе хоть полчасика.

– Ого! Бессонная ночь?

– Лори, я сейчас в таком состоянии, что могу ка-ак дать тебе по башке… и любой суд меня оправдает.

– Ха! Надеешься на Лапейна?

– Нет. На состояние аффекта. Вперед!

Дэн с интересом прослушал звуки пробежки Мэри Лу по коридору и даже засек время. Когда хлопнула входная дверь, он остановил секундомер и изумленно вскинул брови. Женщина, способная собраться за такой короткий отрезок времени, папе понравится еще больше…

Потом он встал, оделся потеплее и отправился на прогулку с Бартом. Дождь со снегом за ночь усилились, газоны вокруг элитного дома превратились в моря грязи, и потому домой Дэн с Бартом поднимались в разных лифтах – протестующе воющего пса Дэн безжалостно запихнул в грузовой и отправил наверх, а сам воспользовался скоростным, чтобы перехватить грязное чудовище у двери.

Скулящий Барт был ловко стреножен и препровожден в ванную, где и замер в ожидании экзекуции. Дэн с недоумением смотрел на пустой флакон собачьего шампуня от блох… Пришлось обойтись теплым душем с сильным напором.

Первую неделю совместного проживания будущие молодожены продержались вполне удовлетворительно. Мэри Лу на пару дней уезжала в небольшое цветочное хозяйство на самой границе штата, в остальные же дни работала как ломовая лошадь, старательно уходя на рассвете, приходя домой раньше Дэна и запираясь в своей комнате. Вечером они шли ужинать в ресторан, после которого у Мэри Лу, как правило, либо «болела голова», либо нужно было «завтра рано вставать», так что общение сводилось практически к нулю.

Дэн вел себя кротко и тактично, называл ее «дорогая» и не делал ни малейших попыток навязать свое общество. Мэри Лу начинала паниковать. Пора было переходить к первому пункту плана, но у нее не хватало духу.

В субботу Дэн вежливо, но твердо отвел ее в мэрию, и они записались на три месяца вперед – на бракосочетание. Сотрудник мэрии был удивлен и мягко намекал, что мистеру Лапейну и мисс Дженнингс вовсе не обязательно ждать три месяца, церемония вполне может быть перенесена хоть на завтрашний день, ведь мистер Лапейн – известный и уважаемый в стране юрист…

И настало воскресенье!

С утра Мэри Лу облачилась в мешковатую толстовку с изображением Микки-Мауса на груди, ярко-зеленые спортивные брюки и тапочки с помпонами, купленные ею лично в маленьком магазинчике на окраине того городка, куда она ездила за тюльпанами. Завершал наряд кокетливый розовый фартучек с оборками, карманчиками в виде сердечек и яркой надписью, возвещавшей: «Я Люблю Моего Муженька!» Взглянув в зеркало, Мэри Лу исполнилась отвращения к самой себе и отправилась на кухню.

Ингредиенты первого в их жизни совместного ланча были закуплены заранее. И без того вялый китайский салат для пущего эффекта был помещен в морозилку, картошка вся проросла глазками, шпинат Мэри Лу выбрала не свежий, а замороженный и прессованный.

Через полчаса убийственный аромат вареного лука, смешавшийся с острым запахом вареной трески, начал просачиваться в квартиру. Первым на него среагировал Барт, мирно спавший на ковре в гостиной. Псу приснилась его родная помойка, и Бартоломью во сне заскулил, засучил лапами, стремясь поскорее зарыться в благоуханные кущи носом…

Проснувшись, Барт понял, что счастье пришло наяву. Запах не улетучился, он остался в доме, он наполнял нос, глотку, легкие и желудок Барта блаженной истомой, предвкушением счастья, и пес сорвался с места, словно его ужалили.

Примчавшись на кухню, Барт уселся возле плиты и преданно задышал открытой пастью, не сводя влюбленных глаз с тетки – собачьей феи. К аромату лука прибавился густой запах псины. Мэри Лу украдкой приоткрыла окно и глотнула свежего воздуха.

Встревоженный Дэн пришел узнать, не умерла ли где-нибудь неподалеку крыса или мышь. На кухне его ждал сюрприз. Нейлоновая скатерть с оборочками покрывала стол, на котором стояли яркие пластиковые блюда, а на них…

Напоминающие утопленников, проведших в воде не меньше месяца, трупы – иначе не скажешь – обезглавленных рыб.

Зеленая масса с вкраплениями белесоватых полосок.

Выглядящая практически деликатесом порезанная ломтиками тыква.

Ярко-зеленая жидкость в высоких пластиковых стаканах.

И Мэри Лу, вырядившаяся форменным чучелом и неискренне улыбающаяся ему от плиты.

– Садись, дорогой, все готово.

Находиться здесь было невозможно, тем более что Барт успел выклянчить отходы от «деликатесов» и теперь лежал под столом, нещадно воняя луком и рыбой. Дэн уже собирался сказать что-нибудь саркастическое, как вдруг в голове его мелькнули первые подозрения.

Он прекрасно помнил, как Мэри Лу готовила. Готовила она прекрасно. Ее миндальный тортик гарантированно выводил из депрессии даже сильных личностей, а салат с авокадо возвращал силы, подорванные ночными клубами. Именно с ее седьмого этажа семь лет назад всегда пахло так вкусно, что можно было, как в старой сказке, наесться одними лишь ароматами.

Значит, всю эту дрянь она приготовила не случайно. Зачем же? Да для того, чтобы сноб и капризник Дэн Лапейн ужаснулся и усомнился, стоит ли брать в жены такую неумеху. Бедная, глупенькая Мэри Лу, ей просто не приходит в голову, что Дэн Лапейн способен съесть из ее рук даже цианистый калий. Да что там говорить, он всю жизнь будет водить ее по ресторанам, он выпишет для нее лучших поваров Франции и Китая, он заколотит дверь на кухню гвоздями – лишь бы Мэри Лу осталась в его жизни навсегда!

Что же делать сейчас? Два варианта. Либо Дэн Лапейн страдает врожденным дефектом обоняния и полным отсутствием вкусовых рецепторов, либо он является поклонником радикальных кулинарных направлений, практикующих поедание плодов дуриана и выдержанных в земле куриных яиц. В любом случае – весь этот кошмар придется съесть и похвалить. Чем не подвиг во имя любви?

И герой отважно ринулся в битву с пюре из шпината.

Некоторое время за столом царила тишина, если не считать аппетитного чавканья Дэна и жалобных постанываний Барта из-под стола – вот уж кому искренне понравилось сегодняшнее угощение! Мэри Лу жевала ломтик сырой тыквы и недоверчиво смотрела на ведущего юриста Соединенных Штатов, накладывающего себе дополнительную порцию абсолютно пресной и разваренной до состояния клейстера трески.

Лихо хватанув залпом полстакана зеленой жижи (свежевыжатый сок из проростков овса и пшеницы), Дэн изящно вытер губы розовой салфеткой и жизнерадостно сообщил:

– Наконец-то нашелся человек, который будет следить за моим правильным питанием! У меня ведь сидячая работа, а возраст, знаешь ли, дает о себе знать. Глазом не успею моргнуть, как вырастет пивное пузо. Но моя супруга, судя по всему, блестяще разбирается в диетологии. Предлагаю назначить воскресенье Днем шпината! Будем как Морячок Папай.

Мэри Лу вздрогнула. Тыква в соединении с соком и шпинатом подозрительно забурлила в желудке.

– А… как тебе рыба, дорогой? Честно говоря, я забыла ее подсолить.

– И прекрасно! Соль – это белый яд. Между прочим, эскимосы только такую рыбу и едят, даже еще ху… дальше заходят – вымораживают ее на пятидесятиградусном морозе. При таком холоде запросто дохнут все глисты и бактерии, а об опарышах там и вовсе не слышали…

Мэри Лу прикрыла глаза, чувствуя, как подкатывает к горлу дурнота. В этот момент Барт под столом громко рыгнул. Волна удушающего запаха прокатилась по кухне – и молодая хозяйка позорно бежала в ванную.

Дэн воспользовался паузой на все сто. Пнул Барта и выгнал его в прихожую, открыл настежь окно, вылил тошнотворный сок в раковину и закусил ланч маринованным огурцом. Когда Мэри Лу вернулась в кухню, несколько побледневшая и осунувшаяся, ее без пяти минут супруг безмятежно мыл посуду, нарядившись в розовый фартук и насвистывая под нос что-то из битлов. Мэри Лу кашлянула.

– Дэн… прости меня.

– За что? Все было превосходно.

– Ты очень добр, но… Все было ужасно!

– Это зависит от того, с какой стороны посмотреть. Ты себе не представляешь, какую гадость иногда со вкусом уплетают посетители экзотических ресторанов. По сравнению с гусеницами в кляре твое пюре – просто нежнейшее суфле. Кроме того, я нисколько не врал, говоря о диетической ценности сегодняшнего ланча. В любом случае после него ты сможешь еще лучше оценить кухню ресторана, в который я тебя приглашаю.

И Дэн Лапейн склонился в шутливом поклоне перед смущенной и практически раздавленной Мэри Лу.

В среду, в восемь утра, Мэри Лу позвонила Лори и разбудила ее. Лори уже хотела обругать подругу, но панические нотки в голосе обычно сдержанной Мэри Лу заставили ее сдержаться.

– Что случилось, Лу? Бог ты мой, если ты будешь будить меня в такую рань, пока мы практически закрыты – что же будет, когда мы развернем наш маленький бизнес на полную мощность? Вообще ложиться не будем?

– К черту бизнес! К черту сон! Лори, я вообще не сплю уже вторую неделю, мне срочно нужен твой совет, сеанс у психоаналитика и инкассаторская машина на тихой, безлюдной улочке.

– Ты бредишь, детка? Зачем тебе инкассаторская машина?

– Я украду миллион долларов и смогу снять себе квартиру. Съеду отсюда и высплюсь по-человечески! Я больше не могу, Лори! Он ходит в расстегнутых джинсах и спит голым! Я не железная…

В своей спальне Дэн удовлетворенно улыбнулся и бесшумно отключился от прослушивания. Стало быть, на нее подействовало. Не могло не подействовать, она слишком темпераментна, чтобы хладнокровно смотреть на такое…

Лори села в постели и нетерпеливо спихнула с себя руку спящего Сэма.

– Еще раз и помедленнее. Он к тебе пристает?

– Нет! Он даже и не думает ко мне приставать. Он ведет себя так, словно… Кофейня на углу Тринадцатой и Серкус! Через полчаса. Иначе я наложу на себя руки. И возьми деньги, у меня нет ни цента.

Лори ошеломленно смотрела на пищавшую в ее руке трубку. Потом тихо пробормотала:

– Ничего не понимаю…

Сэм, не открывая глаз, добродушно проворчал:

– А чего здесь непонятного? Она влюблена в своего адвоката по уши, и он об этом знает. Поезжай и скажи ей, чтобы не валяла дурака и скорее прыгала к нему в койку. Там все станет ясно.

Лори с еще большим ошеломлением уставилась на своего дремлющего сожителя. Она как-то не предполагала, что Сэм способен на такие глубокомысленные сентенции с раннего утра… да и в любое время суток! Лори бесцеремонно забарабанила кулачками по мощной спине Сэма.

– Эй! Вставай и объясни мне, что ты имел в виду?! Ты тоже в курсе происходящего?

Сэм зевнул, перевернулся на спину и притянул к себе Лори.

– Маленькая, я же не глухой, а наша квартира – не особняк из восьмидесяти комнат. Вы с Мэри Лу протрещали две ночи подряд, не мог же я вообще ничего не расслышать!

– Но, Сэм, ты считаешь, что она должна…

– Никто ничего никому не должен, кроме мамы с папой, малыш. Я тебе скажу только одно: ваша главная девичья ошибка – считать нас, мужиков, за полных олухов. Да, мы мыслим несколько иначе, чем вы, и ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не понимаем, ЧЕМ так могут раздражать разбросанные носки или незавинченный тюбик зубной пасты. Но мы тоже любим вас и страдаем, мы хитрим и добиваемся вашей благосклонности, мы играем в игры и строим козни. Но зато мы не умеем имитировать оргазм и если уж хотим вас – то это сразу видно. Больше я тебе ничего не скажу, иди к подружке и успокой ее. Да, если она надумает все же сбежать, то совершенно спокойно может жить у нас. Во-первых, на следующей неделе я улетаю в Бостон на пять дней, во-вторых вы меня совершенно не напрягаете. Все. Отстань, я еще сплю.

И Сэм отвернулся к стенке, оставив Лори в состоянии полного ступора. За полтора года совместной жизни с этим мужчиной она едва ли слышала от него больше слов, чем за сегодняшнее удивительное утро.

– Я выворачивалась наизнанку, чтобы приготовить немыслимую дрянь, но Лапейн ел и нахваливал, а потом просил добавки. Вчера я решила сварить вымя…

– Какая гадость!

– Вот именно! И я точно знаю, его надо варить не менее трех часов, иначе оно по вкусу и плотности будет напоминать автомобильную покрышку. Поэтому я поварила его минут сорок и выложила на тарелку, чтобы оно остыло, а я порезала бы его ломтиками. Но тут этот гад влетел на кухню, схватил весь кусок и уволок его в гостиную!

– Боже!

– И сожрал во мгновение ока! Я не успела взять веник – а он уже облизывался и улыбался во всю свою наглую морду!

Лори приложила пальцы к вискам. В голове у нее немножко гудело.

– Прости, Лу, я немного… Сожрал недоваренное вымя? Но это физически невозможно. Оно же жесткое!

– Ха! А какие у него челюсти, ты бы видела. Когда он приволок домой здоровенную кость…

– Так, стоп!!! Мы о ком сейчас говорим?

– Да о Варфоломее же!

– Господи, я думала, о Лапейне. И очами души своей увидела, как он утаскивает недоваренное вымя в гостиную…

– Лори, мне не до смеха. Он хвалит все, что я делаю, понимаешь?

– Понимаю. Что же дальше?

– Не знаю. Надеюсь доконать его декораторскими способностями. Он разрешил делать все, что угодно, везде, кроме его спальни, но я туда и так не полезу под страхом смерти.

– Кстати, что там насчет расстегнутых джинсов и сна в голом виде?

– А! О! Он нарочно это делает. Скажи, пожалуйста, если бы я принялась расхаживать по дому в трусиках и лифчике, а по ночам приоткрывать свою дверь и эффектно раскидываться на кровати – долго бы он продержался?

– Насколько я знаю, он и не собирался сдерживаться. Так он расхаживает в трусах и лифчике… тьфу ты, в трусах без лифчика?

– Он расхаживает дома в потертых джинсах на голое тело и не застегивает пуговицу. У него мускулатура Брэда Питта в «Трое», и он отличненько этим пользуется. Он приходит с работы все раньше и раньше, он носит мне цветы вениками и корзинами, он подарил мне роскошную монстеру, которую мне всегда хотелось купить, он водит меня в рестораны и рассказывает миллион смешных историй, он предупредителен, дружелюбен, внимателен, он помнит обо мне все, даже то, что я сама уже забыла, он идеален в быту, он не имеет ни пороков, ни недостатков – я так больше не могу!!!

Лори перестала сдерживать дыхание и восторженно выдохнула:

– Да почему же?! Раз он такой клевый? Чего ты ждешь?

Мэри Лу вскинула на подругу абсолютно безумные глаза.

– Как ты не понимаешь? Он вынудил меня принять самое идиотское решение в моей жизни. Он сломал мою привычную жизнь. Он диктует мне свои условия игры и не поддается на мои уловки… Впрочем, я еще не перешла ко второму этапу.

– А если выяснится, что он обожает розовый цвет?

– Ну уж нет. Я собираюсь превзойти саму себя. Уже все продумано – я превращу его стильную холостяцкую квартиру в помесь домика Барби с французским борделем восемнадцатого века. Плюш, кружавчики и пуфики! Салфеточки! Ангелочки! Фарфоровые собачки. Я сделаю Барту шестимесячную завивку и куплю ему ошейник со стразами.

– Лу, это уже перебор. Животные страдать не должны.

– Это не животное. Это демон! Знаешь, что вчера случилось?

– Что?

– Я забыла запереть дверь в свою комнату, когда уходила.

– Он валялся на твоем одеяле?

– Не сразу. Сначала он выдрал из горшков все растения и раскопал всю землю. Потом он объел персидскую фиалку. И только после этого, грязный как поросенок, улегся на мою постель. Я думала, меня удар хватит.

– А что Лапейн?

– Лапейн? Ха! Я зарыдала, а Лапейн увел меня в гостиную, взбил мне коктейль, взял пылесос и вычистил мою комнату до блеска. Потом отшлепал Барта газетой – а я знаю, чего ему это стоило! – и поехал в магазин за землей и подкормками. Сам пересадил всех пострадавших, сам полил, сам расставил на подоконнике. И что я должна была, по-твоему, сделать?

– Отдаться! Немедленно.

– Лори, мне не до смеха. Знаешь ли ты, что это самая моя большая мечта на протяжении последних семи с лишним лет? Но вместо этого я капризничала и канючила, пока не стала сама себе противна, после чего сбежала в свою комнату и опять не спала до пяти утра.

– Лу, ты прости, но, по-моему, ты валяешь дурака.

– А ты мне предлагаешь плюнуть на все и погубить свою жизнь?