Текст книги "Сама невинность"

Глава 8

Наступил день бала.

Платье выглядело на Хлое еще лучше, чем в магазине. Она вымыла волосы и накрутила на бигуди – получились красивые локоны. Подумав, Хлоя заколола их двумя серебряными заколками.

– Моя дорогая, ты потрясающе выглядишь! – воскликнул дядя Хал, когда она спускалась вниз по лестнице. – Ну разве она не картинка, Либби? Королева!

Ее тетя, элегантная в простом черном платье и надетом сверху расшитом блестками жакете, нежно улыб нулась и кивнула.

Танцевальный зал в поместье находился в задней части дома, пройти туда можно было через большую оранжерею. Именно здесь сэр Грегори рядом с Эндрю встречал своих гостей. Рядом с ним стояла Пенни, приводя всех в восторг облегающим платьем цвета фуксии. Но выражение ее лица с безупречным макияжем и аккуратно уложенной прической было жестким.

Дариуса нигде не было видно.

Когда Хлоя остановилась перед Пенни, чтобы сказать ей: «Добрый вечер», та слегка кивнула, затем отвернулась и позвала Лоренса.

Высокий светловолосый юноша отделился от группы молодых людей и подошел к ним:

– Миссис Мэйнард.

– Это Хлоя Бенсон – племянница нашего местного ветеринара, – объявила Пенни. – Это ее первый бал «День рождения», поэтому позаботься, чтобы Хлое не было скучно, и познакомь с девочками ее возраста.

Лоренс, казалось, был не в восторге от предложенной ему роли присматривающей няни. Хлое это тоже не понравилось. Она представляла себе немного другое приветствие.

«И это только доказывает, каким скучным может быть бал», – думала она, когда шла следом за Лоренсом. Ее опасения полностью оправдались, когда одна из девушек из группы, к которой они приближались, сказала громким шепотом:

– А я думала, здесь будут танцы, а не бал-маскарад.

– Знакомьтесь, Хлоя Бенсон, – представил Лоренс. – Кстати, она местная.

– Действительно? – Одна из девушек удивленно подняла брови. – Не помню, чтобы я видела тебя на празднике Святой веры.

Она имела в виду дорогостоящий школьный праздник для девочек, ежегодно проводящийся в другой части Ист-Ледвика.

Хлоя покачала головой:

– Я училась в школе «Фримонт».

– А-а-а, – протянула другая, – теперь я понимаю. Это многое объясняет.

– Ты думала, что сегодня бал-маскарад? – не унималась девушка, стоящая рядом с Хлоей, осматривая ее.

Краснея, Хлоя опустила голову:

– Нет. Просто надела платье, которое мне нравится.

Она сама оценивающим взглядом посмотрела на эту девушку. Ярко-красная тафта – не самый лучший выбор для девицы с такими пышными формами.

– Ну все, девочки, прекратите! – Вперед вышла девушка с каштановыми волосами и восхитительными карими глазами. – Лично я считаю, что ты замечательно выглядишь! В классическом стиле. – Она сделала паузу. – Кстати, я Фрэн. В столовой предлагают отличный пунш. Пойдем туда, выпьем за наше знакомство! – И, когда они вместе направились в столовую, добавила шепотом: – Не позволяй Джуди или Мэнди доставать тебя! Им обеим нравится Лоренс, поэтому ты представляешь для них серьезную угрозу.

– На самом деле между нами ничего нет, – сказала Хлоя открыто. – Просто миссис Мэйнард прикрепила нас друг к другу. Она, вероятно, решила, что делает доброе дело.

– Бог мой! – сказала Фрэн. – Никогда не считала ее благодетельницей. Эта леди всегда преследует только свои личные корыстные цели, я бы так сказала. – Специальным ковшиком она налила пунш в два стаканчика и протянула один Хлое: – За доброту, которая, несмотря ни на что, все-таки существует!

Хлоя сделала несколько осторожных глотков. Затем осмотрела комнату с равнодушным видом, боясь показать, что кого-то ищет. Но Дариуса нигде не было, и она почувствовала нарастающую волну разочарования.

«Расслабься, – сказала она себе, – самое время прийти в себя и начать наслаждаться вечером, каким бы он ни был».

Скоро к ним присоединилась целая группа молодых людей, и Хлоя оказалась в центре веселой компании ее возраста или чуть постарше. Большинство из них уже учились в университетах. Через некоторое время все отправились в танцевальный зал, и Хлою сразу же пригласили. Сначала брат Фрэн – Бас, который учился на втором курсе в Кембридже, а затем и другие ребята.

Смеясь, Хлоя отказывала, говоря, что ей нужно немного передохнуть, как вдруг мурашки пробежали по ее спине, когда через плечо Крейга она увидела Дариуса, танцующего с высокой седой женщиной в темно-зеленом платье.

Ее сердце отчаянно застучало, и она покраснела.

«Я должна все это остановить, – сказала она себе с отчаянием. – Мне нужно остановить это прямо сейчас, пока я не выставила себя на посмешище!»

И она улыбнулась Крейгу, отчего его лицо засияло в ответ.

Дариус, казалось, даже и не догадывался о ее присутствии.

Наконец всех пригласили на ужин в столовую. На столе Хлоя увидела большие блюда с нарезкой из ветчины и говядины, лосось под майонезом, холодных цыплят под сливочным соусом, крабовые пирожки, тарталетки со спаржей и грибами, многообразие салатов и сыров, корзинки с хрустящим хлебом. А на десерт предлагались шоколадный мусс в вазочках, взбитые сливки с вином и сахаром в высоких стаканах, множество сладостей с клубничной начинкой и топлеными сливками.

Уже в самом конце ужина настала очередь тоста в честь этого праздника.

– Я попрошу вас отдать уважение моей бабушке Лавинии, – объявил сэр Грегори, и его голос эхом разнесся по большой комнате, – мне бы хотелось выпить и за всех других женщин, которые имели честь носить фамилию Мэйнард и были хозяйками этого дома. И конечно, за мою невестку Пенни, которая, я не сомневаюсь, сыграет эту роль с честью и достоинством. – Он поднял бокал с шампанским. – Мои друзья, леди и джентльмены, я пью за всех женщин семьи Мэйнард!

– За женщин семьи Мэйнард! – эхом раскатилось по столовой.

Хлоя сделала глоток и вдруг увидела, как покраснела Пенни во время речи сэра Грегори. Но через минуту она стала бледной как привидение.

«Боже мой, – подумала Хлоя, – она же сейчас упадет в обморок!»

Она ничем не могла помочь, сидя в самом углу. Вскоре Пенни повернулась и украдкой ушла.

Хлоя пила лаймовый напиток с содой, когда увидела, как Лоренс идет к ней с располагающей улыбкой.

– Пойдем, принцесса, – сказал он, когда подошел к ней. – Я думаю, нам пора потанцевать с тобой, не так ли?

– Боюсь, что нет, мой мальчик, – возразил высокий рыжеволосый мужчина, неожиданно появившийся рядом, – леди уже пообещала мне. У меня такое ощущение, – продолжал он, показывая Хлое на французские окна, открытые на террасу, – что мы должны немного посидеть там.

Хлоя попыталась отстраниться от него:

– Я не думаю, что мне следует…

– Доверься, моя милая. – И, крепко обняв, мужчина закружил ее в вальсе. – Не зря меня называют уважаемым Джеком Прендергастом.

– Я не слышала, чтобы о вас вообще говорили…

– Ну, тогда проверь это у нашего общего друга, – сказал он и подвел Хлою к темной фигуре, появившейся из темноты. – Вот она, мой друг, доставлена по вашему требованию. Перышки немного потрепаны, но, я думаю, вы справитесь с этим. – Джек широко улыбнулся. – Будьте счастливы, дети мои! – И мужчина пошел обратно к террасе, оставляя Хлою наедине с Дариусом.

– Прости меня за то, что пришлось прибегнуть к помощи плаща и кинжала. Но каждый раз, когда я хотел подойти к тебе, меня кто-нибудь перехватывал. Пришлось пойти на крайние меры. Я заручился поддержкой Джека, а сам отправился сюда другим маршрутом.

– Не могу понять – почему? – спросила Хлоя, гадая, отчего у нее перехватило дыхание – то ли от вальса, то ли оттого, что увидела Дариуса.

– А ты еще говорила, что хочешь стать писателем! – мягко упрекнул он. – Вам следует иметь больше воображения, мисс Бенсон.

Дариус обнял ее за талию, медленно притянул к себе, и они слились в темноте.

И хотя внутренний голос говорил Хлое: надо вырваться из его объятий и бежать туда, где люди, свет и безопасность, ее губы раскрылись в страстном ожидании поцелуя.

Его губы были страстными и нежными, и она ответила на их прикосновение. Хлоя прижалась к Дариусу всем телом, ее руки обвились вокруг его шеи, и она предалась сладкому исступлению момента.

Она чувствовала, как он жестко прижимал ее к себе, как его поцелуй становился все глубже, как его язык вторгался в ее рот с открытым сексуальным требованием. И она отвечала ему со всей страстью только что пробудившейся плоти.

Дариус наконец оторвался от нее:

– Боже мой, моя милая, ты хоть знаешь, что делаешь со мной?

– Да, – выдохнула она.

«Как я могу этого не знать, если с последней нашей встречи я ложусь и встаю с мыслью о тебе, если твои последние слова „нет, только не здесь, нет, только не так“ не выходят у меня из головы».

Эти слова, сказанные им со страстным желанием, бередили ее разум, и ей хотелось довести все до конца. Хотелось узнать все.

Ее пальцы изучали черты и контуры его лица, поглаживая высокие скулы и твердый мужской подбородок. Она взяла его руку и поцеловала ее, затем прижала к своей чувствительной, упругой груди, к возбужденным соскам. Дариус застонал, когда начал ласкать ее и ловкими движениями попытался снять с нее платье. Но в этот момент оба услышали смех и разговор на другом конце террасы – они уже были не одни.

– Мы не можем оставаться здесь, – сказал Дариус со странной резкостью. – Я хочу быть с тобой наедине. Ты пойдешь со мной?

Он взял ее за руку, быстро уводя в угол террасы вниз по каменным ступенькам к широкой, посыпанной гравием дорожке, пока они не остановились перед боковой дверью в дом. Внутри обнаружился узкий проход, а в конце него – лестница, по которой они поднялись и дошли до стеклянной двери, сквозь которую просачивался тусклый свет. За дверью оказался коридор с толстым ковровым покрытием, которого Хлоя не видела во время своих предыдущих визитов, и она инстинктивно поняла, куда он ее ведет.

Дариус внезапно остановился, открыл какую-то дверь и затащил ее в комнату. Это была его спальня, как Хлоя уже догадалась. Но с первого взгляда она поняла – это не та комната, которую она ожидала увидеть. Помещение было небольшим, мебели мало – только кровать, накрытая простым стеганым зеленым одеялом, простой платяной шкаф из темного дерева и такого же цвета трюмо с зеркалом, а также небольшое кресло.

На стенах не было ни картин, ни каких-либо фотографий. И если бы Хлоя не увидела несколько расчесок и туалетных принадлежностей на трюмо, пару потертых джинсов с рубашкой на спинке стула, небольшую стопку книг на тумбочке около кровати и чемодан в углу комнаты, она бы подумала: это просто гостевая комната, временное прибежище для того, кто здесь только проездом, а не для сына хозяина дома.

Дариус снял свой смокинг и черный галстук, затем поднял Хлою. Она беспомощно отдалась его власти, когда он опустил ее на кровать, снимая туфли и чулки, прежде чем присоединиться к ней.

Какое-то время они лежали обнявшись. Затем Дариус начал медленно целовать ее, при этом медленные движения его рук изучали стройные изгибы девичьей фигурки через тонкую ткань ее платья, которое все еще было на ней. Он расстегнул пуговицы на спине платья, аккуратно спустил его с плеч, обнажая ее грудь и получая истинное наслаждение от прикосновения к ней. С чувственной нежностью он целовал и покусывал ее обнаженные соски.

Закрыв глаза, Хлоя откинулась на подушки, издавая легкие стоны от мучительного наслаждения, чувствуя, как твердеют ее возбужденные соски от искусной игры его языка.

– Господи, милая моя… – произнес он хриплым голосом.

И она испытала эротический прилив, в то время как его рука расстегивала оставшиеся пуговицы на ее платье. Наконец он снял его, оставив Хлою в одних белых кружевных трусиках.

Она что-то прошептала, смущаясь, затем неопытной рукой попыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке, но не справилась – и Дариус помог ей. Небрежным движением он снял с себя рубашку и бросил ее на пол рядом с кроватью, затем притянул Хлою к себе и положил ее на свою гладкую загорелую грудь.

Хлоя крепко прижалась к нему, ожидая того момента, когда ее желание исполнится и она станет его частью, одной плотью с ним…

Дариус тихо назвал ее по имени и поцеловал с нарастающей страстью, его руки скользнули по ее спине и опустили ее трусики на пару дюймов, чтобы поласкать шелковую кожу ягодиц. Еще немного – и они были сняты, оставляя Хлою совершенно обнаженной.

Теперь Дариус откровенно любовался девушкой – это тело цвета слоновой кости, темно-розовые соски, плоский живот и темное пятно в месте соединения стройных бедер…

– Тебе известно, какая ты красивая? Какая восхитительная? Моя милая, славная девочка! – И его рука устремилась к изгибу ее бедра.

Хлоя беспомощно задыхалась от наслаждения, когда ее тело ответило на это новое и разрушительное чувство. Ее собственные пальцы сжимали широкие мужские плечи.

Дариус сам освободился от брюк и нижнего белья, отбросил одежду в сторону и притянул ее к себе. Хлоя почувствовала, как он возбужден. Простонав, она вся открылась ему. Еще никогда мечта не уводила Хлою столь далеко, захватывая разум, тело и душу и заставляя ее гореть и таять в мужских объятиях. Она готова была расстаться со своей невинностью без всякого сожаления.

Но в глубине душе она знала – это оттого, что она находится в руках мастера искусства обольщения, что сопротивляться ему невозможно, даже если захочешь.

Он нащупал чувствительный холмик и нежно прикоснулся к нему своим горячим естеством, пробуждая к сладкому и волнующему пику наслаждения. Но когда он начал проникать в нее глубже, Хлоя вздрогнула от боли.

Дариус немедленно остановился:

– Я сделал тебе больно?

– Нет… да… Просто я еще никогда… – пробормотала она и замолчала в смущении.

Вот сейчас Дариус опять возьмет ее на руки и успокоит, скажет, что он сделает ее женщиной… И это будет незабываемо прекрасно!

Но наступила странная тишина, а затем он сказал очень тихо:

– Конечно, как я раньше не понимал этого? Как же я был слеп!

Хлое стало страшно – неужели он потерял интерес к ней? И, колеблясь, она спросила:

– Что-то не так?..

– Да, все не так, – ответил он и подвинулся к краю кровати, стараясь дотянуться до своей одежды, в то время как Хлоя с застывшим взглядом смотрела на его голую спину. – Но я принципиально не хочу требовать от тебя такой жертвы. И слава богу, что ты открыла мне глаза, прежде чем я успел причинить тебе вред.

– Я не понимаю… – сказала она дрожащим голосом, – я думала, ты хочешь меня…

– А кто не захочет тебя, моя милая? – ответил он, но от этих слов ей не стало легче. – Ты красивая и очень аппетитная, но у меня нет права красть твою невинность в короткой и мимолетней близости.

– Но для чего ты меня привел сюда?

Он вкратце объяснил ей для чего. И Хлоя слушала его, сгорая от стыда, прикрыв лицо руками. А он даже не смотрел в ее сторону.

– Я предлагаю тебе одеться, – продолжал Дариус. – Я оставлю тебя одну, но тебе понадобится помощь с этими ужасными пуговицами.

Чувствуя комок в горле, она сказала:

– Я сама справлюсь, спасибо.

– Тогда я пойду. Естественно, будет лучше, если мы спустимся вниз поочередно, – сказал он резким, почти бесстрастным тоном. – Если ты пойдешь отсюда направо, а затем в конце коридора повернешь налево, то выйдешь прямо к длинной галерее.

Уже около двери, держа в руке галстук и смокинг, он обернулся. При свете лампы его лицо было неузнаваемым, холодным и… слегка измученным.

– Это не должно было заходить так далеко… Прошу простить меня и поверить – если мы расстанемся прямо сейчас, это будет лучше для нас обоих. Когда-нибудь ты поймешь меня.

Глава 9

Хлое, приютившейся на подоконнике, было холодно и неудобно, но не это было причиной ее слез. Воспоминания о событиях семилетней давности еще больше разбередили старую и так и не зажившую рану. В ту ночь после бала она тоже горько плакала. Это были рыдания навзрыд, от которых сердце рвалось на части. У нее хватило сил объяснить своим дяде и тете причину своего исчезновения. Она, мол, плохо себя почувствовала после ужина и решила погулять на свежем воздухе.

– Ты похожа на маленькое привидение. – Тетя Либби внимательно осматривала Хлою, нахмурив брови. – Завтра не вскакивай чуть свет. Спи сколько хочешь.

Хлоя именно так и поступила. Проснувшись в полдень, она приняла ванну, надела джинсы и футболку. Посмотрев на свое отражение в зеркале, увидела – ее лицо побледнело, а под глазами образовались темные круги.

На кухне дядя Хал с угрюмым лицом разговаривал с тетей Либби. Своим появлением Хлоя прервала их беседу.

– Извините. Что-нибудь случилось? – спросила она.

– Нет, – сказала тетя Либби, явно расстроенная, – просто получили свежую новость, но я сомневаюсь, что она правдоподобная. Мне ее передала миссис Терсгуд.

– Что?.. – Хлоя почувствовала внезапный озноб.

«Боже мой, неужели кто-то увидел, как я уходила из его комнаты? Неужели им все уже рассказали?» – в страхе размышляла она.

– В поместье серьезные проблемы, – сказал дядя Хал кратко. – Миссис Мэйнард, то есть Пенни, бросила Эндрю и убежала с его негодным братом. Говорят, сегодня утром их застали вместе в его спальне, как это там говорится: «при компрометирующих обстоятельствах», – последние слова он произнес с от вращением. – Никто не знает, как давно это длится. Разразилась страшная ссора, – продолжал он, – крики, истерика и даже ругань. Сэр Грегори велел Дариусу навсегда покинуть поместье. И тот уехал, взяв Пенни с собой. Они оба навсегда убрались из дома. И никто не знает, куда они направились.

У Хлои в ушах стоял какой-то гул. У нее создалось ощущение, что она разговаривает с дядей и тетей где-то в тоннеле.

«Только бы не упасть в обморок», – подумала она.

Заговорила тетя Либби:

– А разве вы не заметили еще вчера вечером что-то неладное? Я не видела Пенни вместе с Эндрю, они даже не станцевали ни одного танца! Конечно, в каждом браке бывают тяжелые моменты, у кого-то раньше, у кого-то позже. Идеальных браков не существует, у всех бывают переходные периоды. – Она вздохнула. – Такая красивая пара! Все это слишком печально… Особенно тяжело сэру Грегори, который вынужден стирать свое грязное белье у всех на виду. – Она покачала головой. – Думаю, будет развод.

– Откуда вы все это узнали? – спросила Хлоя, удивляясь, что ее собственный голос звучал совершенно нормально.

– Племянница миссис Терсгуд помогала с уборкой после бала, – сказал дядя. – И как только началась ссора, они все вышли из зала, но, конечно, услышали все. Сэр Грегори говорил Дариусу, что у того нет ни стыда ни совести. И если Дариус не уйдет по-хорошему, то он, сэр Грегори, лично выгонит его на улицу. Спустя некоторое время Дариус и Пенни спустились вниз с чемоданами, сели в машину и уехали. – Дядя поморщился. – Дариус всегда был так называемой черной овцой в семье Мэйнард – со своей страстью к женщинам и другими выходками. И посмею сказать, что многие подумают: «Наконец-то избавились!»

«От мусора. Разве не так заканчивается это выражение?» – задала Хлоя вопрос сама себе. И как она могла поспорить с этим, если Дариус, уже находясь в связи с другой женщиной, имел наглость совращать ее, девственницу!

«Но почему? – спросила она себя, чувствуя, что ее тошнит только от одной мысли: Дариус лежал с Пенни на той же самой кровати, где несколько часов назад он занимался любовью с ней, Хлоей! – Сколько женщин он может хотеть одновременно?»

И она была благодарна, что признание в девственности спасло ее. Может быть, это было провидением судьбы?

«Моя милая, славная девочка…» – так сказал он? И Хлою буквально затрясло от воспоминаний.

– Пора обедать! – засуетилась тетя Либби, поставив на стол миску с салатом и тонко нарезанные ломтики пирога с беконом.

И Хлоя должна была есть. Должна была сидеть за столом и слушать бесконечные догадки пожилой пары о случившемся в поместье, буквально заставляя себя проглотить что-нибудь, чтобы не сидеть с набитым ртом.

– Я думаю, Пенни совсем разум потеряла, – размышляла вслух тетя Либби. – Как можно быть несчастной с таким порядочным человеком, как Эндрю? И какая теперь будет у нее жизнь с этим ночным мотыльком?

«Но Пенни несчастлива, – подумала Хлоя. – Неужели этого никто не видел? Она всегда была раздражительной и такой хрупкой, что казалось: ее слишком легко сломать…»

Дядя Хал пожал плечами:

– Возможно, это было просто влечением, и Пенни не ожидала, что все обнаружится. – Он покачал головой. – Что бы там ни было, но они сейчас вместе.

«Но были ли они вместе? – подумала Хлоя, слезая с подоконника. – Почему сейчас Пенни не в поместье вместе с Дариусом? Неужели их связь уже закончилась? А может, прощение сэра Грегори распространялось только на собственную плоть и кровь, то есть на Дариуса? Больше похоже на возвращение блудного сына… Да и какая мне теперь разница? – тихо спросила она сама у себя, вытерла слезы, высморкалась и отправилась спать. – Это было так давно, и у нас с ним разные судьбы…»

Она долго не могла заснуть, но когда наконец уснула, ей приснился сон, который уже давно не снился. Хлое снилось, что ее туго связали шелковыми веревками и она не могла сопротивляться, а в это время мужские губы и руки страстно исследовали ее чувствительное тело…

А когда Хлоя проснулась, ее кожа была влажной от пота и она вся дрожала, испытывая боль от сильного желания. В памяти всплыли его слова: «Моя милая, славная девочка…»

– Итак, у них вновь бал «День рождения», – с ухмылкой сообщила миссис Терсгуд. – Снова напрашиваются на неприятности, я бы так сказала. Интересно, а в этот раз кто с кем убежит?

Хлоя с непроницаемым лицом положила письмо на весы:

– Отправьте во Францию, пожалуйста.

– Во Францию? – Миссис Терсгуд надела очки и, изучая адрес, спросила: – Нашла себе там работу, не так ли?

– Нет, – сказала Хлоя, – у меня подруга сейчас на Ривьере.

– Дариус Мэйнард был в Лондоне некоторое время. Вполне возможно, у него там женщина, – продолжала сообщать всем новости миссис Терсгуд.

Хлоя, видя позади себя очередь из любопытных зевак, прикусила губу и заставила себя думать о Тане. В открытке, которую она получила за два дня до этого, подруга писала: «Небо серое. Холодный северный ветер дует всю неделю. Дети чересчур активные. Их родители уехали с друзьями в Италию, а я невольно застряла здесь. Помоги!»

«Плохо, что я не могу ничем помочь Тане», – подумала Хлоя, наклеив марки.

Ей пришлось приложить массу усилий, чтобы весело описать последние события, о которых она даже не хотела упоминать, – например, о завтрашней вечеринке в поместье, на которой, конечно, будет, а может быть, и не будет присутствовать Дариус.

«За время моего отсутствия здесь столько всего произошло, – писала она подруге. – Я езжу на конные прогулки, гуляю с собакой и просто заново привыкаю ко всему. Мой дядя скоро уходит на пенсию, и я помогаю им делать в доме ремонт. Когда разберусь со всеми своими делами, мы с Иэном все спокойно обсудим и назначим день свадьбы».

Но поженятся ли они? Они встречались с Иэном пару раз в неделю. Он так и не пригласил ее в свой коттедж. Даже если, как утверждал Иэн, они опять находились в начале пути, их отношения были неясными и скорее затухали, чем разгорались.

– Я слышала, ферма продается, – прервала ее мысли миссис Терсгуд. – Ты тоже будешь вынуждена переехать куда-нибудь, посмею я спросить?

– У меня еще есть время, чтобы подумать над этим, – холодно ответила Хлоя, кладя сдачу в кошелек и направляясь к двери.

Она медленно вернулась к своей машине и собиралась доехать до поместья, чтобы покататься на Орионе, что она делала в течение десяти дней, пока не было Дариуса.

В последние несколько дней во время прогулок с Искрой или во время похода по магазинам в Ист-Ледвике она пару раз замечала Линдси Ватсон. Та медленно проходила мимо Хлои с опущенной головой, поникшими плечами, глубоко погруженная в свои мысли. И, судя по всему, ее мысли не были приятными.

Хлоя могла себе представить почему. По слухам, сэру Грегори стало намного легче, и, значит, ему больше не нужна была сиделка и Линдси вынуждена искать себе другую работу. А это, в свою очередь, означает: если в ближайшее время Дариус не станет ее мужем, Линдси потеряет свой шанс навсегда. Ситуация усугублялась тем, что Дариус постоянно находился в Лондоне.

Она нашла Самсона не в конюшне, а снаружи – уже оседланного, обузданного и крепко привязанного. Конь был явно недоволен этим ограничением и беспокойно двигался. Его голова дергалась, глаза бешено вращались.

– Можно мне прокатиться сегодня на нем?

Артур только фыркнул:

– Ни за что на свете не делай этого! Мистер Дариус предупреждал меня до своего отъезда – ты и близко не должна подходить к этому дьяволу! Самсон завтра уезжает в Ирландию, что меня не очень расстраивает, – добавил он строго. – Тим Хэнкин, старший сын нашего егеря, приходит каждый день покататься на этом бешеном, но завтра он возвращается в армию. Кажется, опять в Афганистан.

Хлоя нахмурилась:

– Тим? Что-то не припоминаю такого.

– Хороший парень, – сказал Артур. – Бедокурил, правда, по молодости. Дариус был его приятелем и частенько вытаскивал Тима из разных неприятностей, одна хуже другой.

Хлоя подняла голову и холодно сказала:

– Неприятности были и у Дариуса.

– Разве? – ухмыляясь, спросил Артур. – Ты просто не знаешь его так хорошо, как думаешь, моя девочка. А сейчас я пойду и приготовлю Ориона для тебя.

Хлоя прислонилась к стене, наблюдая за Самсоном. Из конюшни доносился голос Артура, разговаривающего с Орионом.

«Завтра Самсон уедет, и у меня больше не будет шанса покататься на нем. И как Дариус посмел предупредить Артура, чтобы тот запретил мне на нем ездить, как будто я новичок и не могу справиться с трудной лошадью! Я докажу ему – я докажу всем, что умею хорошо ездить!»

Она подошла ближе к Самсону, который заржал и оскалил зубы.

– Перестань, красавчик, – стала уговаривать коня Хлоя. – Покажи мне, каким хорошим ты можешь быть.

Но Самсон, казалось, не понимал слова «хороший». Как только она приблизилась, он начал перебирать ногами, зловеще раздувая ноздри. Хлоя остановилась, стараясь подавить нехорошее предчувствие.

«Опасно, – подумала она, – опасно и непредсказуемо. Если ты справишься с Самсоном, – сказала она самой себе, – тогда можешь победить и эту безумную страсть к Дариусу и навсегда покончить с ней. Это то, что ты должна доказать самой себе, чтобы иметь надежду на счастливое будущее».

Когда Хлоя приблизилась к Самсону, конь начал метаться в разные стороны, пытаясь вырвать кольцо, к которому был привязан. Бубня себе что-то под нос, Хлоя подправила под себя стремена и подпругу.

И вдруг, словно по волшебству, Самсон утих и слегка опустил голову.

«А кто знает, – подумала Хлоя, – может, все, что ему было нужно, – это женская ласка?»

Она очень ловко отвязала его от кольца, не потеряв своей сноровки, и запрыгнула в седло. На одно мгновение все казалось спокойным, но это было затишье перед бурей. Самсон напрягся и с гневным ржанием понесся вперед, пытаясь скинуть всадницу со спины.

Хлоя изо всех сил старалась остаться в седле, потому что знала – если она упадет, то конь растопчет ее. И в лучшем случае она будет покалечена. От страха она почти ничего не видела и не слышала. И лишь где-то на уровне подсознания до нее долетели мужские голоса.

Какой-то высокий и широкоплечий незнакомец схватился за уздечку, в то время как с другой стороны подбежал Артур. Мужчины вцепились в Самсона, пытаясь остановить его, а в это время другая пара сильных рук схватила Хлою и выдернула из седла, унося прочь через двор подальше от этих злобных, брыкающихся копыт.

Она содрогнулась от рыдания, когда взглянула на белое лицо Дариуса.

Сквозь зубы он прошипел:

– Одно из двух, чертова женщина: либо ты самоубийца, либо просто сумасшедшая!

Хлоя пыталась что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова. Дариус крепко держал ее в руках, и она сидела как в клетке, в то время как он читал ей длинную нотацию, ни разу не повторившись, и его слова словно срывали с нее кожу.

И тут она заплакала. Слезы ручьем текли по ее лицу. Дариус смягчился и устало произнес:

– О боже! – А затем крикнул куда-то назад:

– Тим, машина мисс Бенсон недалеко отсюда, отвези ее, пожалуйста, на ферму «Эксфорд», а через час давай встретимся в «Батчерзармз», чтобы выпить за твой отъезд.

Она еще попыталась объяснить, что могла бы добраться домой сама, пытаясь с достоинством выйти из этой нелепой ситуации, но по его взгляду поняла – сопротивляться бесполезно.

Тим Хэнкин поддерживал ее своей твердой рукой. Не сопротивляясь, Хлоя пошла с ним.

Они уже почти доехали до деревни, когда он заговорил с ней:

– Не принимайте слова мистера Дариуса близко к сердцу, мисс Бенсон. Да, вы поступили очень глупо, но он больше лает, чем кусает. Я это на себе проверил.

Хлоя вытерла слезы:

– Еще никто в моей жизни так со мной не разговаривал! Как будто он ненавидит меня.

– Да ну, – усмехнулся Тим, – от страха люди ведут себя совсем по-другому. Со мной Дариус разговаривал еще жестче, но я заслужил это.

– Не могу поверить.

– А зря, – Тим вырулил на обочину и выключил зажигание, – не хочу сказать, что горжусь этим, но вы должны выслушать меня. – Он замолчал, затем продолжил: – Мы с детства были друзьями, я и Дариус. Он уехал учиться в школу, затем в университет, а мне было скучно помогать отцу, и я попал в дурную компанию. Дариус каким-то образом узнал об этом и раскрыл мне глаза на то, чем мы занимались. Я и сам пожалел, что ввязался туда. Я знал, что это были за люди и чем они занимались.

Хлоя поперхнулась:

– А что это было? Запрещенные собачьи бои?

– Да, – ответил Тим Хэнкин. – Дариус узнал, что полиция напала на след этой банды и скоро будет рейд.

Он также знал, что станет с моими родителями, если бы меня поймали. Каким-то образом, только Бог знает каким, он вытащил меня, и мы направились домой, кружа около деревни, избегая полиции, которая была повсюду. Он рисковал собственной жизнью, чтобы спасти меня… И когда мы уже были в безопасном месте, он принялся за меня. Ругал меня, обзывал самыми последними словами. Затем он ударил меня и повалил на землю, а я даже не пытался сопротивляться, потому что знал – я это заслужил. А потом мы с ним сели и долго разговаривали. На следующий день Дариус отвез меня в ближайший военкомат, и я поступил на службу в конный полк.

– После этого ходили слухи, что Дариус был сам замешан в этом деле и был членом этой банды, – заметила Хлоя.

– Я знаю, и мне очень жаль… Но Дариуса никогда не волновали местные сплетни и то, что люди думают о нем. – Он посмотрел на Хлою: – Тем не менее я мог бы тогда оказаться за решеткой, мисс Бенсон, а вы могли бы сейчас лежать во дворе конюшни со сломанной шеей. И как бы он тогда жил с этим? Подумайте об этом. – Тим завел машину. – А сейчас я отвезу вас домой.