Текст книги "Цивилизация, притворяющаяся страной. Ведущие западные аналитики о России"

Российские либералы в лимузинах

Анатоль Ливен

За последние несколько дней в известных изданиях в Соединенных Штатах и России появились два материала, атакующие реалистичный подход к России. Один был написан в соавторстве Львом Гудковым из Левада-центра, Игорем Клямкиным, вице-президентом фонда «Либеральная миссия», Григорием Сатаровым, президентом НГО «Фонд ИНДЕМ» и Лилией Шевцовой, старшим научным сотрудником Московского центра Карнеги, и появился на редакционной полосе газеты «Вашингтон пост». Другая статья, написанная Андреем Пионтковским, приглашенным научным сотрудником Гудзоновского института, была опубликована в газете «Москоу таймс».

Я прочитал эти материалы, посвященные попыткам улучшить отношения между Америкой и Россией, с чувством глубокого уныния. И дело не только в том, что есть нечто странное и дикое в том, что прозападные российские либералы критикуют рекомендации комиссии Харта-Хейгла или государственных деятелей, подобных Генри Киссинджеру и Джеймсу Бейкеру. Дело еще и в том, что их критика является рупором для намерений самых антироссийских и геополитически агрессивных либеральных интервенционистов и неоконсерваторов, которые помогают поддерживать уровень напряжения между Россией и Западом – а на самом деле, между Соединенными Штатами и остальным миром.

Это напряжение крайне вредит любым надеждам на долгосрочную либерализацию и вестернизацию России, которых так хотят добиться эти либералы. Неужели Пионтковский, Шевцова и остальные всерьез думают, что американо-российское соперничество на Кавказе, и ставшая его результатом война за Южную Осетию, помогли делу либерализма в России? Невольно задаешься вопросом: они когда-нибудь разговаривают с обычными россиянами? Или их обязанности по инструктированию американцев не оставляют на это времени?

Я также нахожусь в унынии, потому что на самом деле Россия отчаянно нуждается в сильном либеральном движении, которое может повлиять на государство в правильном направлении. Поэтому люди, подобные Игорю Юргенсу, известному бизнесмену и советнику президента Медведева, играют чрезвычайно важную роль, противодействуя попыткам усилить авторитаризм, централизацию и национализацию в ответ на происходящий экономический кризис. Они бы могли добиться больших успехов, имей они широкую поддержку у населения.

Однако трагическим образом многие российские либералы 90-х годов – с помощью политических решений, которые они поддерживали, и высокомерного презрения, которое они демонстрировали по отношению к своим соотечественникам – добились того, что практически по всей России либералы просто не имеют никаких шансов на избрание в ближайшем поколении, а то и дольше. И если посмотреть на эти и другие статьи, написанные российскими либералами, этот опыт их ничему не научил. Они считают, что формируют некую оппозицию существующему российскому аппарату. На самом же деле, они так хорошо помогают Путину усиливать общественную враждебность по отношению к российскому либерализму, что, если бы их не существовало, у Путина было бы сильное искушение придумать их.

Два аспекта их подхода особенно заслуживают внимания. Первый, это глубоко нетерпимый – напоминающий о Маккарти – способ, которым Пионтковский пытается забраковать взгляды, противоречащие его собственным, намекая, что они мотивированы исключительно личной финансовой выгодой, а не убеждениями. Поневоле задумываешься, что это означает для всех тех российских либералов и американских «мозговых центров», которые в прошлом брали деньги у Михаила Ходорковского и других российских олигархов? Что это означает для тех американских чиновников, связанных с ведущими американскими частными финансовыми компаниями, получившими такую роскошную прибыль от разграбления России в 90-х годах? Что, наконец, это означает для россиян – таких, как двое из обсуждаемых авторов, – которые получают свои зарплаты в американских «мозговых центрах»? На самом деле, я верю, что большинство из них руководствуются искренним убеждением – но, тем не менее, им бы стоило помнить старую поговорку о людях, живущих в стеклянном доме (англоязычный вариант пословицы про «бревно в своем глазу». – Прим. пер.).

Второй аспект – это интеллектуальный мухлеж, с помощью которого Шевцова, Гудков и другие намекают – без доказательств или аргументов в пользу этого намека – что тяга обычных россиян к большей демократии и диктатуре закона равняется враждебности по отношению к существующей российской администрации и согласию с внешнеполитическими целями США в Грузии и других странах. Результаты всех опросов общественного мнения, которые я видел, действительно показывают, что большинство россиян хотят, чтобы в России было больше определенных элементов демократии, включая упомянутые авторами диктатуру закона и свободную прессу.

Однако, согласно тем же опросам, это совершенно точно не означает одобрение «демократии» в том виде, в котором она практиковалась администрацией Ельцина, и который так хвалят некоторые из авторов. Более того, Георгий Сатаров был высокопоставленным чиновником политической машины Ельцина и несет прямую ответственность за некоторые недемократические действия того правительства. Зато, как показывают все те же опросы, совершенно точно, что какими бы ни были их чувства по поводу действий российского правительства внутри страны, подавляющее большинство россиян поддерживают базовые принципы внешней политики российской администрации и воспринимают в штыки внешнюю политику США в отношении России. Я не пытаюсь сказать, что каждое американское решение было неверным и что позиция России по всем вопросам оправданна. Нет, я пытаюсь объяснить, что люди, которые слепо поддерживают американскую политику продвижения демократии, действуют во вред той самой либерализации, к которой они стремятся.

Они также очень вредят интересам Америки. Военное перенапряжение, вызванное войной в Ираке и Афганистане, усугубляется колоссальным бременем, наложенным на американский бюджет в результате экономического спада. В этих обстоятельствах, как правильно понимает администрация Обамы, Соединенным Штатам нужно определить свои по-настоящему важные международные интересы и расставить по ним приоритеты; снизить враждебность других государств по отношению к Америке повсюду, где это может быть сделано без отказа от важных американских интересов и ценностей; и заручиться помощью других государств, включая Россию, в разрешении по-настоящему важных проблем, подобных ядерной программе Ирана и долгосрочному будущему Афганистана.

Неужели эти российские авторы действительно думают, что лекции о демократии, бесящие обычных россиян, действительно служат американским интересам и ценностям? Неужели они считают, что американские интересы выиграют от дальнейшей поддержки режима Михаила Саакашвили в Грузии? Или от того, что Украину будут тянуть в НАТО, несмотря на сопротивление большинства украинцев? Правда состоит в том, что, как и в случае с Ахмедом Чалаби и другими «агентами демократии», стремившимися получить американскую помощь, этих писателей не волнуют ни американские, ни российские интересы. Единственное, что их интересует, это помощь США, необходимая, чтобы привести их самих и группы, которые они представляют, к власти и влиянию в своих странах – и они даже не знают свои страны достаточно хорошо, чтобы понять, что подобные обращения за помощью к США лишь уменьшают ту небольшую поддержку, которой они по-прежнему пользуются дома.

Используя подобный подход, иностранные либеральные осведомители, подобные тем россиянам, которые написали вышеупомянутые статьи, способствовали возникновению глубокого изъяна в западной журналистике, который, в свою очередь, отражает трагический изъян, присущий всему человечеству, а именно, тот факт, что сопереживать тем, чье происхождение, культура, опыт и интересы отличаются от твоих собственных, невероятно сложно.

Потому что, так или иначе, другие народы такие же националисты, как и сами американцы. Они могут желать демократии – но не всегда или необязательно в том случае, если она сопутствует неограниченному капитализму и предположению, что быть демократом означает жертвовать своими национальными интересами ради национальных интересов США. В случае России, эти американские допущения 90-х помогли привести к власти Владимира Путина. И путинская Россия – это совсем не так плохо, как могло бы быть. Если существующая российская система потерпит крах, как этого столь сильно хотят авторы статей, мы можем быть уверены в одном: из образовавшихся руин к власти поднимутся вовсе не российские либералы.

Ни в одном из заявлений, сделанных комиссией Харта-Хейгла или Генри Киссинджером, нет попыток оправдать потенциальную российскую агрессию. Вместо этого, эти государственные деятели утверждают, что конечной целью разумной и реалистичной политики США является компромисс, в тех случаях, когда Запад может себе это позволить, чтобы гарантировать сотрудничество России по важным для нас вопросам. Именно компромисс, а не стратегии «все или ничего», которые не приведут ни к чему, и которые эти российские либералы все равно не могут расписать в подробностях.

Понимание того, на чем основывается конкретный национализм, является ключом к созданию лучших результатов для политики США в целом ряде стран мира, включая Иран и Пакистан. Это понимание также критически важно для установления лучших отношений не только с действующей российской администрацией, но, что гораздо более важно, с россиянами – что со временем поможет им получить более свободную прессу и более открытые выборы, которых они хотят.

Одна из причин, по которой и российские либералы, и большинство западных аналитиков так плохо понимают Россию, состоит в том, что они инстинктивно сравнивают эту страну с советскими государствами-сателлитами в Восточной Европе и странами Балтии. В этих странах массовые движения были организованы в поддержку экономических реформ и процесса демократизации, которые, несмотря на свои изъяны, избавили их от кошмарного опыта России и Украины в 1990-х годах.

Это сравнение совершенно неверно. Оно неверно по причине, которая является основным объяснением неспособности российских либералов завоевать в России широкую поддержку населения. В Восточной Европе успешная демократизация, проведение успешных экономических реформ и последующее достижение экономического роста шли рука об руку, потому что их поддерживали мощные широкомасштабные националистические движения, которые были в первую очередь направлены на то, чтобы вывести эти страны из орбиты Москвы и определить их на «законное» историческое место на Западе.

Другой аспект Восточной Европы, который нельзя повторить в России – да и нигде в мире – это притяжение и дисциплина, полученные восточноевропейскими и балтийскими государствами в результате предложения стать членами ЕС и НАТО. Необходимость соответствовать параметрам, обязательным для вступления в Евросоюз, во многом ограничила возможности для явной клептократии, которую мы наблюдаем в России.

Неспособность сгенерировать широкую поддержку для сходных реформ по вестернизации России стала ключевым фактором крайней медлительности в проведении подобных реформ, по сравнению с центральноевропейскими странами и государствами Балтии. Причиной этого является тот простой факт, что для россиян антироссийский национализм не может стать двигателем реформы, да и все стремление избавиться от советского прошлого имеет совершенно другое значение.

Если национализм будет играть роль в развитии России, это будет сделано в совершенно другом направлении и каким-нибудь образом связано с восстановлением позиции России в роли великой державы (хотя, конечно, и не сверхдержавы). Однако ключевой проблемой для России является тот факт, что, учитывая геополитические амбиции и России и западных государств, подобный путь развития неминуемо приводит к сильному соперничеству с Западом.

Тот факт, что прозападные российские либералы, подобные Лилии Шевцовой, с трудом даже просто осознают эту дилемму, вытекает из трагической природы их ситуации. Они по-настоящему верят не только в то, что их программа отвечает национальным интересам России, но и в то, что реформы в России требуют максимально тесных отношений с Западом. Это неизбежно означает, что Россия должна пожертвовать рядом меньших интересов ради их высокой и всеобъемлющей цели «интеграции в западное сообщество», которая является лейтмотивом книги Шевцовой «Путинская Россия», выпущенной в 2005 году.

Но пока что никто не делает России никаких предложений по интеграции в западное сообщество, будь то НАТО или ЕС. Таким образом, с точки зрения не только российских националистов, но и простых, неидеологизированных россиян, Россия не получает никаких преимуществ в обмен на уступки, на которые Шевцова и ее союзники готовы пойти во внешней политике: согласие на членство Украины и Грузии в НАТО, возвращение Абхазии и Южной Осетии в Грузию, согласие на установление американской системы ПРО в центральной Европе и многое другое. И в самом деле, даже для человека, не являющегося гражданином России, в решимости Шевцовой соглашаться с Соединенными Штатами и осуждать свою собственную страну по каждому вопросу, ставшему причиной для разногласий, есть что-то тошнотворное.

Это касается не только тех вопросов, по которым Америка была права, например, в отношении российского вмешательства в президентскую кампанию на Украине, но и вопросов, по которым большинство стран мира поддерживали позицию России, как, например, в случае аннулирования Договора по противоракетной обороне, которое стало результатом действий администрации Буша в 2002 году. Попытки путинской администрации отстоять соглашение были названы в книге Шевцовой результатом совдеповских «комплексов» и «неврозов».

Даже оставив в стороне отвращение, которое вызывают подобные высказывания, очевидно, что подобные мнения со стороны этих либералов делают их избрание во власть в России невозможным. И это, конечно же, не является результатом уникального российского шовинизма или ненависти к Западу. Мне кажется, что любая американская политическая группа, которая бы открыто и неоднократно отождествляла бы себя с интересами иностранных государств вместо интересов США, не имела бы никаких шансов на американских выборах.

Но, опять-таки, Шевцовой и ее союзникам наплевать на то, что думают или чувствуют обычные россияне, и им, очевидно, совершенно неинтересны такие мелкие проблемы, как их доходы или уровень жизни. Радикальное падение реальной стоимости государственных пенсий, произошедшее в 1990-х годах, сопровождаемое длительными периодами задолженности по зарплатам и разрушением сбережений через девальвацию рубля, приговорило многих пожилых россиян к голоду, отчаянию и ранней смерти. Каждый заслуживающий доверия опрос общественного мнения по поводу популярности Путина в первые годы его правления называл в качестве основной причины этой популярности тот факт, что с его приходом к власти пенсии начали выплачивать вовремя, а их стоимость выросла. То же самое произошло и с зарплатами бюджетников.

Игнорируя эти вопросы, Шевцова пишет в своей книге, что «для интеллигенции, людей, которые жили в больших городах, и политизированной части общества 2000 год был гораздо сложнее, чем 1999». Заявления подобного рода отправляют большинство российского населения – включая людей преклонного возраста и бюджетных работников, живущих в больших городах – в небытие. Они косвенно утверждают, что единственные части общества, чьи мнения и интересы должны быть важны правительству, это образованные, молодые и динамичные городские жители. Подобный подход использовался наглыми, элитарными глобализаторами по всему миру. Не стоит, однако, удивляться, если население не соглашается с подобными заявлениями, и иногда делает это с применением насилия.

У Гарри Каспарова, которого большая часть западной прессы считает политическим лицом российского либерализма, совершенно другой подход. Его подход состоит в подготовке к грядущему экономическому коллапсу в России, в рамках которой он собирается создать альянс с варварски-шовинистичными неофашистскими группировками, готовыми предоставить сильных уличных бойцов, которые станут использовать экономическое недовольство масс в своих целях. Шевцовой и ее коллегам стоит поближе присмотреться к этой отталкивающей, но глубокой стратегии и спросить себя, действительно ли они понимают страну и мир, в котором они живут.

Впервые опубликовано 11 июня 2009 года в журнале «National Interest». URL: http://nationalinterest.org/print/article/russias-limousine-liberals-3140.

На пути к добровольному партнерству

Жозе Мануэл Баррозу

Господин премьер-министр Медведев, ваши превосходительства, дамы и господа! Для меня удовольствие и большая честь выступать перед такой уважаемой аудиторией. Я вижу многих друзей, со многими из них я тесно сотрудничал. Это и Хавьер Солана, и Вольфганг Шюссель, и Франсуа Фийон, и Пааво Липпонен, и Франко Фраттини. Они много сделали для укрепления партнерства и дружбы между Евросоюзом и Россией.

Действительно, мир быстро меняется, и, мне кажется, мы не должны принимать существующие партнерские отношения как нечто должное и устоявшееся. Отношения необходимо постоянно развивать. Стратегическое партнерство между Россией и ЕС нельзя оценивать однозначно. С одной стороны, наши отношения насчитывают не одну сотню лет, а с другой – они были перезагружены всего пару десятилетий назад. Некоторые из главных действующих лиц этого процесса сегодня присутствуют в этом зале. Наши отношения не должны быть само собой разумеющимися, они нуждаются в постоянной подпитке. Надо разумно оценивать наше партнерство, и я не могу представить себе лучшего места, чтобы думать о его важности, чем здесь, в Российском совете по международным делам, в вашей компании и, конечно, в компании премьер-министра Медведева.

Позвольте начать с простого утверждения о том, что Россия и Европейский союз, несомненно, тесно связаны. Мы делим один континент, у нас общая история, богатое и разнообразное культурное наследие, которое создавалось на протяжении веков. В европейской и русской интеллектуальной и творческой жизни наука, философия, искусство, музыка, литература взаимно обогащались и влияли друг на друга в такой степени, что практически слились воедино. Толстой, Достоевский, Чехов являются частью европейской коллективной памяти. Маяковский и Малевич повлияли на европейский авангард. Не говоря уже о том, как перекликаются в своих стихах Райнер Мария Рильке, Борис Пастернак и Марина Цветаева, творчество которых сегодня стало частью нашей общей истории литературы.

В эти дни мы празднуем 174 года со дня рождения Модеста Мусоргского. Нельзя не заметить, сколь сильное влияние он оказал на Дебюсси, Берга, Пуленка. Его главная работа, «Борис Годунов», стала иллюстрацией всего нашего культурного плавильного котла, примером равновесия между русской музыкальной идентичностью и классическими западными каденциями. Он дал новую жизнь истории, написанной Пушкиным, вдохновившись Шекспиром и Карамзиным.

Что еще более важно, эти связи – не только в истории или культуре, они основательно укоренились в сегодняшней жизни. Они живы в связях между людьми, в сердцах и умах наших обществ, в теплых семейных союзах, в энтузиазме молодых студентов, рабочих и туристов. Они посещают страны друг друга, знакомятся с образом жизни, обмениваются опытом, открывают для себя новые возможности. И даже в те годы, когда различие политических режимов и железный занавес отделяли нас друг от друга, голоса Солженицына и Сахарова, поэзия Анны Ахматовой, музыка Шостаковича и Стравинского, танцы Рудольфа Нуриева, фильмы Тарковского напоминали нам о том, что то, что нас объединяет, гораздо глубже, чем то, что нас разделяет.

Другими словами, европейская история и цивилизация были бы неполны без российского вклада. Да, Россия является европейской страной, и русская история и цивилизация не могут быть отделены от Европы – они взаимно обогащались на протяжении веков. Однако мы основываемся не только на культурной общности, хотя и она очень важна.

В последнее время, после событий 1990-х годов, мы прикладывали огромные усилия для развития полноценного партнерства, для обеспечения предсказуемых отношений между Россией и Европейским союзом, для укрепления стабильности, безопасности в регионе на благо всего мира. Экономические связи часто рассматриваются, и вполне справедливо, как важнейший объединяющий фактор для народов и государств, поскольку они закладывают надежную основу для укрепления отношений и стабильности. Евросоюз является тому ярким примером.

В этой сфере отношения между ЕС и Россией имеют особенную историю. Торговля является основой наших отношений, а Евросоюз – крупнейшим торговым партнером России. Россия – третий по величине торговый партнер ЕС. В 2012 году общий объем товарооборота между Евросоюзом и Россией составил 336 млрд евро, а 75 % прямых иностранных инвестиций идут в Россию из Европы. В 2010 году сумма ПИИ в Россию из стран ЕС составила 120 млрд евро, что больше, чем из Китая и Индии, вместе взятых. Не будем забывать, что Евросоюз остается основным потребителем российских энергоносителей. 80 % нефти, 70 % газа и половина угля, которые Россия направляет на экспорт, идут в Евросоюз. Таким образом, дружеские исторические связи поддерживаются структурированными экономическими отношениями, от которых зависит процветание и благополучие наших народов.

В отношениях России и Европейского союза сотрудничество преобладает. Мы со всей очевидностью заинтересованы в том, чтобы укреплять партнерство на базе экономической взаимозависимости. Поэтому мы все теснее работаем во многих сферах: торговля, инвестиции в энергетику, надлежащее управление, права человека, гуманитарные проблемы, вопросы глобальной безопасности. Основной вопрос заключается в том, делаем ли мы все, что должны, чтобы полностью реализовывать потенциал нашего партнерства? Отвечу честно: пока еще – нет.

Мы должны работать вместе более активно, не только потому, что уже чего-то добились, но и потому что сделали не все, что хотели. И не только потому, что мы обречены на соседство, но потому, что сделали добровольный выбор в пользу партнерства. Иначе говоря, чтобы полностью реализовать потенциал отношений, мы должны подкреплять наше партнерство по необходимости партнерством добровольным. Мы уже поделились долгосрочным видением нашего партнерства.

Очень важно в принятии конкретных решений в повседневной жизни ориентироваться на долгосрочную перспективу. Для нас такая перспектива – единое гуманитарное и экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока. Беспрепятственный проезд людей, свободное перемещение товаров, услуг – вот наша долгосрочная цель. Однако согласимся, что эта общая цель останется только концепцией, если мы не договоримся, как ее достичь. Понятно, что этого нельзя осуществить быстро – слишком велика разница между решением краткосрочных задач и реализацией долгосрочного видения. И чтобы преодолеть этот разрыв, мы должны скорректировать наши политические амбиции и поставить перед собой на среднесрочную перспективу реалистичные цели, которых сможем достичь уже в ближайшие годы.

Неотъемлемой частью этого процесса являются встречи, которые у меня состоятся сегодня и завтра с президентом Путиным и премьер-министром Медведевым, а также встречи еврокомиссаров с их коллегами из российского правительства. Ключевым первым шагом в этой среднесрочной повестке дня стала бы договоренность о надлежащих институциональных рамках. Этому могло бы послужить и заключение нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Европейским союзом и Российской Федерацией. Будет символично, если мы закончим переговоры до следующего года, празднуя двадцатилетие Соглашения о партнерстве и сотрудничестве 1994 года. Это соглашение сослужило нам хорошую службу, создало твердую правовую основу для наших отношений. Наше сотрудничество получило дальнейшее развитие в 2003 году, когда были согласованы четыре общих пространства и соответствующие дорожные карты.

Однако пора выработать новое соглашение, которое будет отвечать духу международных отношений XXI века, духу стратегического партнерства, которое будет учитывать долгосрочное видение. Нужно новое, более амбициозное соглашение, в котором будут прописаны регулятивные рамки. Например, новые положения об энергетике и торговле позволят заложить надежный фундамент взаимовыгодного сотрудничества, добиться нашей конечной цели – сблизить народы наших стран и достичь безвизового режима.

Если мы хотим серьезно развивать стратегическое партнерство, быть партнерами не по необходимости, а по выбору, то надо помнить об условии, без которого мы не сможем обойтись. Это – взаимное доверие. Оно означает, что обязательства, которые берут на себя стороны на международном уровне, должны выполняться в стратегической перспективе, а отношения должны строиться на принципе доверия между стратегическими партнерами.

Россия и Европейский союз, как члены «восьмерки», «двадцатки», ВТО, несут огромную ответственность. Евросоюз и Еврокомиссия полностью поддержали присоединение России к ВТО. Мы считаем, что российское членство в этой организации стало историческим шагом. Мы понимаем, что России предстоит процесс адаптации, чтобы полностью выполнить все обязательства, взятые в рамках ВТО. Поэтому Россия должна двигаться вперед, а не назад, выполняя взятые на себя обязательства, следуя букве и духу норм ВТО. Целью этого процесса станет создание взаимовыгодных и равных условий игры, и «двадцатка» под российским председательством должна продолжить борьбу с протекционизмом во всех его проявлениях, стремиться к обеспечению открытости рынков. Мы, как члены ООН, Совета Европы, ОЭСР, взяли на себя обязательства уважать демократию, права человека, принцип верховенства закона, свободу мнений и свободу собраний. Уважение этих ценностей является залогом надежных отношений, основанных на доверии.

Уинстон Черчилль как-то сказал, и это часто цитируют: «Россия – это секрет, завернутый в тайну внутри загадки». Однако мало кто знает продолжение этой фразы. Он сказал: «Есть ключ к пониманию этой тайны, и таким ключом являются русские национальные интересы». Конечно, на этот вопрос должны отвечать сами россияне.

Если посмотреть в историю, то мы увидим: расцвет России наступал, когда она открывалась миру, когда успешно проводила модернизацию. Великий немецкий математик и философ Лейбниц советовал Петру Великому основать Академию наук в России. Екатерина Великая переписывалась с выдающимися западноевропейскими интеллектуалами – Дидро, английским экономистом Артуром Янгом, швейцарским математиком и физиком Леонардом Ойлером. Можно сказать, что периоды расцвета для России наступали, когда она активизировала партнерство с Европой.

Европейский союз по-прежнему остается важнейшим партнером для России. Поэтому я очень рад, что мы вместе с Дмитрием Медведевым на XXIV саммите ЕС – Россия запустили процесс партнерства для модернизации, который был формализован в следующем – 2010 году на саммите в Ростове.

С тех пор нам удалось добиться значительного прогресса. Мы сближаем наши нормативно-правовые базы, увеличилось российское участие в научно-исследовательских программах Европейского союза. 475 российских научно-исследовательских организаций принимают участие в более, чем 300 проектах, на поддержку которых европейские компании выделили 60 млн евро. Европейский инвестиционный банк направил более 200 млн евро кредитов в поддержку малых и средних предприятий. С ростом объемов торговли и инвестиций приходят новые идеи и инновации, ведущие к росту производства товаров и услуг, к созданию новых рабочих мест, а в целом – к экономическому росту. Это означает больше возможностей для нашего общего процветания.

В современном мире, основанном на знаниях и инновациях, мы действительно получаем огромные выгоды от углубления интеграции в сфере торговли, инвестиций и обмена технологиями. Вот почему мы объявили 2014 год Годом науки, технологий и инноваций в Евросоюзе и России. Мы предложили создать стратегическое партнерство Европейского союза и России в сфере научных исследований и инноваций. Это очень важный шаг в углублении наших отношений, потому что научные исследования и инновации представляют собой гораздо большее, чем просто разработку нового продукта. Они помогают изменить и улучшить наше общество. Речь идет о совместном стремлении к новым экономическим и социальным реалиям, к новому будущему. Речь идет о стоящих перед нами новых общих вызовах и угрозах.

Будущее энергетики, жизненно важной области для нас, безусловно, является одной из таких проблем. В основе энергетической политики Евросоюза лежат интересы потребителей, обеспечение справедливых цен и безопасности поставок. Именно на такой основе мы развиваем наш внутренний энергетический рынок. И в течение последних лет мы прошли долгий путь для достижения этой цели. Хотя это та сфера, где иногда появляется напряженность в наших отношениях. И я иногда думаю: может быть, мы недостаточно хорошо разъяснили свои цели, может быть, российские партнеры нас не вполне поняли? Но реальность такова, что в условиях открытого, взаимосвязанного и конкурентного энергетического рынка ЕС поставки из России будут оставаться очень важным компонентом. Полная либерализация рынка Евросоюза означает увеличение возможностей для российских поставщиков. У нас общая заинтересованность в сохранении энергетических поставок и стабильности рынка, и, чтобы содействовать развитию конкуренции, мы не допустим монополии. Это также является частью программы модернизации, осуществлением которой занимаются и Россия, и Евросоюз.

Но для проведения экономически эффективных процессов модернизации нужно рассчитывать только на талантливых, настроенных на будущее и преданных своему делу людей. Процветающая, стабильная экономика идет рука об руку с процветающим обществом. А в таком обществе требуется уважение принципа верховенства закона, обеспечение прав граждан, борьба с коррупцией и обеспечение равных условий для деятельности компаний. Устойчивое экономическое процветание и прочная социальная стабильность зависят от точного выполнения таких требований. А это уже вопрос хорошего понимания собственных национальных интересов.