Текст книги "Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст"

В антиутопии В. Н. Войновича «Москва 2042» советскому государству будущего Москорепу удалось ликвидировать смертность с помощью «надежного и экономного способа». Одна из так называемых комунянок объясняет:

Просто тяжело больные люди, а также пенсионеры и инвалиды… переселяются в Первое Кольцо и заканчивают свою жизнь там. А здесь остаются только редкие случаи смертности от несчастных случаев, ну и еще от инфарктов и инсультов. Впрочем, и эти случаи единичны, поскольку людей с сердечно-сосудистыми заболеваниями тоже заблаговременно отправляют за пределы Москорепа, а если с кем случится припадок или приступ аппендицита, скорая помощь отвозит его туда же [Войнович 1993: 180‒181].

Возможно, и это не удивительно, что блестящий советский писатель-сатирик совершенно точно описал, каким образом ГУЛАГ снижал показатели смертности. Как и в Москорепе, сталинская система исправительно-трудовых лагерей регулярно отправляла самых слабых и умирающих за пределы зоны.

После открытия архивов официальные данные о смертности в ГУЛАГе удивили многих историков. Показатели смертности, представленные в виде среднемесячных и годовых показателей, составляли, как правило, 1–6 % от общей численности заключенных, причем в отдельные годы они значительно колебались. Иногда эти колебания кажутся вполне логичными. Например, во время голода 1933 года смертность в ГУЛАГе достигала 15 %, а в худшие военные 1942–1943 годы – 22–25 %. В других же случаях данные явно озадачивают. Одни из самых низких показателей смертности были зафиксированы в годы, когда условия в лагерях резко ухудшились, например во время чисток 1936–1937 годов (менее 3 %), голода 1947 года (менее 4 %) и позднего сталинского периода, во время «кризиса» ГУЛАГа [Кравери, Хлевнюк 1995: 179–190]. В 1950–1953 годах, когда число заключенных в лагерях достигло максимума, то есть примерно 2,5 млн человек, официальный уровень смертности оставался ниже 1 % ежегодно, что являлось совершенно неправдоподобным в свете данных о физической трудоспособности заключенных [Кокурин 2004: 441–442; Эпплбаум 2006: 536; Barnes 2011: 76, 116].

Исследователи ГУЛАГа соблюдали оправданную осторожность, ссылаясь на статистику НКВД – МВД, касающуюся лагерной смертности, поскольку администрация на местах была вынуждена держать ее уровень в пределах установленных квот. Начальники лагерей ГУЛАГа находились под большим давлением всех видов, требующим максимально использовать труд заключенных, достичь или превысить установленные производственные показатели, ликвидировать эпидемии и избегать потерь трудодней. Директивы и указания руководителей ГУЛАГа НКВД – МВД, совершенно не учитывавшие реалий лагерной жизни, не были редкостью. В 1945 году, после разрушительной войны и периода, во время которого в ГУЛАГе был зафиксирован самый высокий уровень смертности, начальник Санитарного отдела Лойдин, проводя совещание с подчиненными, заявил, что уровень смертности заключенных не должен превышать 2 %, а уровень заболеваемости – 5 %[106]106
  ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 2. Д. 169. Л. 26.


[Закрыть]. Таким образом, совсем неудивительно, что официальный уровень смертности в 1946 году составил около 2 %.

Находясь под давлением вышестоящего руководства, требующего от лагерного начальства оставаться в пределах невыполнимых квот, должностные лица зачастую сообщали не точные реальные цифры, а санкционированные сверху показатели. ГУЛАГ поддерживал низкий уровень смертности благодаря фальсификациям, ложным методикам подсчета и, что более важно, посредством массовых освобождений. Установившаяся практика освобождения истощенных и ослабленных заключенных являлась основным способом снижения смертности в сталинских лагерях.

И действительно, ГУЛАГ систематически освобождал своих заключенных. Рассекреченные архивы показывают, что с 1934 по 1953 год освобождалось 20–40 % лагерного состава ежегодно [Getty, Rittersporn, Zemskov 1993: 1017–1049]. Досрочный выход на свободу предоставлялся в связи с исполнением заявленной задачи лагерей по перевоспитанию и в качестве вознаграждения за исключительную производительность труда [Barnes 2011; Бородкин, Эртц 2004]. Многих заключенных власть освобождала через специальные амнистии, а также как опекунов инвалидов или малолетних родственников, что было особенно актуально в послевоенные годы [Alexopoulos 2005: 274–306; 2009: 563–579]. Вместе с тем многие получали свободу вследствие разрушительного воздействия лагеря на человека. Зачастую освобождаемые находились в состоянии полного истощения. Как пишет Э. Эпплбаум, «не случайно как архивные материалы, так и мемуары показывают, что обычной практикой во многих лагерях было досрочно освобождать умирающих, тем самым улучшая статистику» [Эпплбаум 2006: 540]. Современные историки смотрят на эту проблему более пристально. Недавняя работа М. Наконечного демонстрирует, что показатели смертности в ГУЛАГе были сильно искажены за счет систематического освобождения доходяг. По словам Наконечного, «лагерная статистика учитывала только тех заключенных, которые умерли в пределах лагерных ворот или в лагерной санчасти. Умершие вскоре после освобождения, будучи “полными инвалидами” или “тяжелобольными”, не портили лагерную статистику, хотя их смерть происходила в результате заключения в ГУЛАГе» [Наконечный 2013: 337–380].

ГУЛАГ систематически отторгал заключенных, которых больше не мог использовать, или тех, кто оказывался экономически невыгодным для дальнейшего содержания. С самого начала сталинский ГУЛАГ регулярно выпускал тяжелобольных заключенных, правда, это не касалось большинства политических преступников и рецидивистов. Освобождение по инвалидности или другим медицинским показаниям в основном распространялось на обычных уголовников, которые составляли подавляющее большинство заключенных в сталинских трудовых лагерях и колониях. Лица, признанные инвалидами, могли быть освобождены по закону, который позволял выпускать заключенных с тяжелыми, неизлечимыми или психическими заболеваниями[107]107
  УПК РСФСР. Ст. 457. Ч. 8.


[Закрыть]. Таким образом, сталинское руководство использовало Уголовно-процессуальный кодекс для искусственного снижения смертности в ГУЛАГе. ГУЛАГ не только освобождал находившихся между жизнью и смертью, но и, возможно, причислял часть погибших к числу освобожденных [Khlevniuk 2004]. Освобождение по медицинским показаниям (актирование) вычеркивало неизлечимо больных и нетрудоспособных из списков ГУЛАГа. Люди, освобождаемые как неизлечимые, часто были смертельно больны, и администрация всех лагерей это осознавала. В. А. Исупов отмечает, что инвалиды актировались и освобождались для того, чтобы умереть [Исупов 2000]. В марте 1934 года начальник ГУЛАГа М. Д. Берман осудил одного медика из Белбалтлага, который не успел задокументировать освобождение больного заключенного до того, как тот умер на рабочем месте[108]108
  ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2743. Л. 6.


[Закрыть]. 28 февраля 1935 года прокурор Дмитлага Московской области обратился в Прокуратуру СССР с просьбой пересмотреть процедуру досрочного освобождения заключенных по болезни, ссылаясь на Уголовно-процессуальный кодекс[109]109
  ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 12. Д. 38. Л. 2.


[Закрыть]. Его жалоба заключалась в том, что иногда на рассмотрение дел таких заключенных уходили месяцы, и зачастую они просто не доживали до освобождения. Прокурор утверждал, что, если бы местный народный или областной суд мог рассматривать подобные дела для Дмитлага, они могли бы быть решаться в течение двух-трех дней, и, следовательно, резкого увеличения смертности в лагере можно было бы избежать[110]110
  ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 12. Д. 38. Л. 4. Фактически эти дела рассматривались различными органами. 20 октября 1935 года из Дальлага, расположенного на Крайнем Севере, докладывали, что в нем находилось более тысячи дел о досрочном освобождении инвалидов, которые рассматривались судом, лагерной комиссией, военными трибуналами или ГУЛАГом (ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 12. Д. 38. Л. 9).


[Закрыть].

Сотрудники ОГПУ – НКВД – МВД освобождали заключенных, которые больше не считались полезными. Вот что пишет об этом выживший в ГУЛАГе Олег Волков:

Их скапливалось так много, этих беспомощных, износившихся на работе заключенных, стариков с переставшими гнуться суставами, с пудовыми грыжами, тронувшихся умом, оглохших и ослепших, что надо было их куда-то сбывать – освобождать скрипучий рабочий организм ГУЛАГа от этого балласта… Вот и стали пачками выпроваживать за зону. Пусть сами отыскивают себе нору, куда заползти, как почуявшие близкую смерть старые собаки, и где дождаться Великой Избавительницы… Я видел, как выпускали за зону этих гулаговских ветеранов труда [Волков 2000].

Гулаговские чиновники прекрасно осознавали свои действия. По словам М. Элмана, «политика освобождения» непригодного для работы балласта «была мерой сокращения расходов, позволяющей сэкономить на потреблении продуктов питания, на охранниках и другом персонале, и, следовательно, уменьшить дефицит и повысить производительность труда в ГУЛАГе» [Ellman 2002: 1151–1172].

Лагерные начальники часто переводили больных и инвалидов в другие лагеря, чтобы улучшить собственные показатели заболеваемости и смертности. В 1945 году начальник Санитарного отдела лагерей и колоний Хабаровского края, некто Ходаков, обвинял начальство другого лагеря в том, что оно умышленно переводит к ним туберкулезников и других больных заключенных. Он жаловался, что Приморский лагерь «освободился от своего балласта и тем самым улучшил статистические показатели»[111]111
  ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 2. Д. 169. Л. 93.


[Закрыть]. Начальник Санитарного отдела Молотовского областного УИТЛК, некая Тома, поясняла, что смертность в ее учреждении была бы ниже, если бы ей разрешили освобождать больных заключенных: «С августа 1944 года мы почти никогда не отпускали людей как неизлечимых… Я думаю, это объясняет <…> высокую смертность, которую мы имеем в настоящее время. У нас был бы более низкий уровень смертности, если бы мы освободили людей немного раньше, чем могли»[112]112
  ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 2. Д. 169. Л. 13.


[Закрыть]. Освобожденные же умирали в буквальном смысле. Бывший заключенный, работавший в ГУЛАГе помощником фельдшера, рассказывал, что медперсоналу было приказано готовить умирающего заключенного к освобождению: «Перед exitus мы были обязаны ввести умирающему под кожу инъекцию камфары» [Ирани 2005: 553].

Поскольку ярлык инвалидности навешивался на всех находящихся при смерти, большинство из них умирало вскоре после освобождения. Екатерина Гольц, досрочно освобожденная в 1944 году по состоянию здоровья из лагеря в Коми, вернулась в Москву в дом своего брата. Племянница вспоминала радость освобождения Кати: «Ее лицо светилось, она была невероятно счастлива. Не имея возможности оставаться в Москве, она пробыла с нами всего одну ночь… На следующий день Катя отправилась в дом родственников одной из заключенных, где-то в 100 километрах от Москвы. Через несколько дней она внезапно умерла. Думаю, это был инсульт». Меньше чем через неделю после освобождения Катя потеряла сознание, на что племянница заметила: «Конечно, они выпустили ее из лагеря, чтобы она умерла дома. Таков уж был подлый обычай»[113]113
  Из беседы И. Сусловой с Н. Г. Гольц. Москва, 13 октября 2010 года («Мемориал»: Санкт-Петербург. Ф. Б-1. Оп. 1).


[Закрыть]. И действительно, «разгрузка балласта» была в ГУЛАГе обычным делом. Как писал Солженицын, «начальство-то ведь хитрозадое, оно тех и актирует, кому подыхать через месяц» [Солженицын 2006: 175].

Ряд исследователей ГУЛАГа – Хлевнюк, Эпплбаум, Эллман, Исупов, Наконечный и другие – выявили тот факт, что ГУЛАГ искусственно поддерживал низкий показатель уровня смертности, освобождая заключенных, находящихся при смерти. Новые данные показывают, что освобождение ради смерти являлось огромной частью внутренней политики ГУЛАГа. По-видимому, только ежеквартально от 10 до 50 % заключенных в сталинских трудовых лагерях и колониях освобождались как неизлечимые. С 1930-х по 1950-е годы примерно 10 % заключенных ежеквартально освобождались как инвалиды, но эта цифра представляется более высокой, если принять во внимание специальные амнистии и освобождение из колоний, где концентрировались наиболее тяжелобольные. Например, в четвертом квартале 1952 года более 90 000 заключенных ГУЛАГа были освобождены в качестве актированных инвалидов, что составило 10 % от всех освобожденных из лагерей и более 56 % от всех освобожденных из колоний[114]114
  ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1 (доп.). Д. 492. Л. 111.


[Закрыть]. В региональных лагерях или колониях, где ГУЛАГ концентрировал самых ослабленных, уровень освобождения больных и нетрудоспособных выглядит чрезвычайно высоким. В третьем квартале 1952 года около 18 % от почти 600 000 заключенных, содержавшихся в системе областных трудовых колоний (УИТЛК – ОИТК МВД – УМВД), были освобождены как неизлечимые в соответствии со статьей 457 Уголовно-процессуального кодекса, что составило почти две трети от примерно 169 000 заключенных, освобожденных в том же квартале[115]115
  ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1 (доп.). Д. 493. Л. 54.


[Закрыть]. Это число может быть даже больше, поскольку многие доходяги официально освобождались и по другим причинам, например в связи с окончанием срока отбывания наказания. Сталинский ГУЛАГ систематически «разгружался» за счет освобождения заключенных, труд которых уже нельзя было эксплуатировать по причине плохого здоровья. Лагеря признавали заключенных тяжелобольными, чтобы освободить их ради сокращения расходов и улучшения показателей смертности.

Эксплуатация человека – безжалостная, карательная и все более жестокая – была определяющей чертой сталинского ГУЛАГа. Как только мы начинаем рассматривать ГУЛАГ через призму физической эксплуатации, сразу становится очевидной его преднамеренно смертоносная сущность. В сталинском ГУЛАГе заключенные должны были работать до полного истощения. В то время как нацистские лагеря смерти стремились к полному уничтожению, сталинские трудовые лагеря предназначались для полной физической эксплуатации. Целью ГУЛАГа было не истребление заключенных, а их максимальное использование, и такая трудовая система уже сама по себе носила деструктивный характер. Гулаговская эксплуатация, разрушая здоровье заключенных, произвела миллионы доходяг. Сталинские лидеры скрывали разрушительную направленность ГУЛАГа и поддерживали низкий уровень смертности, освобождая миллионы умирающих заключенных.

В пределах колючей проволоки создавались тюремные рабочие руки, затем ими управляли, а в конце концов выбрасывали как отработанное человеческое сырье. Чтобы полностью выжать из заключенных все производительные силы, ГУЛАГ установил категории физической трудоспособности. Каждый раз, пересматривая трудовые специальности и внося изменения в «Перечень болезней», руководство ГУЛАГ ОГПУ – НКВД – МВД пыталось принудить к тяжелому физическому труду все больше больных заключенных. Эксплуатация их труда со временем только усиливалась, тогда как чиновники скрывали жестокость ГУЛАГа посредством обычных процедур по освобождению недееспособных и хронически больных. Заключенных освобождали только для того, чтобы те скончались вне гулаговской юрисдикции. Даже в конце 1940-х годов, когда война уже перестала служить оправданием, способными к тяжелому физическому труду оказалось явное меньшинство. Не обращая внимания на разрушительный потенциал существующей системы, руководство ГУЛАГ МВД бюрократически поменяло классификации таким образом, что все заключенные оказывались в категории «в основном пригодных» для работы. Но затем система отказалась даже от этого крайне низкого порога и переложила обвинения в физическом упадке на самих заключенных. Система ГУЛАГа полностью истощила и бесчеловечно отбросила своих работников-заключенных, или, как писал Варлам Шаламов, свои «людские отходы, останки, отбросы» [Шаламов 1992: 115]. В этом и заключалась сущность истребительно-трудовых лагерей.

ГАРФ – Государственный архив Российской Федерации, Москва.

«Мемориал» – архив международного общества «Мемориал».

Войнович 1993 – Войнович В. Н. Москва 2042 // Войнович В. Н. Малое собрание сочинений: В 5 т. Т. 3. М.: Фабула, 1993.

Волков 2000 – Волков О. В. Погружение во тьму: Из пережитого. М.: Советская Россия, 2000.

Герлах, Верт 2011 – Герлах К., Верт Н. Государственное насилие – общество насилия // За рамками тоталитаризма. Сравнительные исследования сталинизма и нацизма / Ред. М. Гейер и Ш. Фицпатрик / Пер. с англ. Л. Е. Сидикова. М.: РОССПЭН; Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011.

Гинзбург 2008 – Гинзбург Е. Крутой маршрут. М.: Аст, 2008.

Горький 1934 – Беломорско-Балтийский канал имени Сталина: История строительства, 1931–1934 / Под ред. М. Горького, Л. Л. Авербаха, С. Г. Фирина. M.: История фабрик и заводов, 1934.

Солженицын 2006 – Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ: В 3 т. Т. 2. Екатеринбург: У-Фактория, 2006.

УК РСФСР – Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст с изменениями на 1 июля 1950 года с приложением постатейно-систематизированных материалов. М.: Гос. изд-во юридической литературы, 1950.

УПК РСФСР – Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР с изменениями на 1 декабря 1938 года. Официальный текст с приложением постатейно-систематизированных материалов. М.: Юридическое изд-во Народного комиссариата юстиции СССР, 1938.

Шаламов 1992 – Шаламов В. Т. Колымские рассказы: В 2 т. Т. 1. М.: Советская Россия, 1992.

Безбородов 2004 – История сталинского ГУЛАГа: Собрание документов: В 7 т. / Ред. А. Б. Безбородов, В. М. Хрусталев. Т. 4. М.: РОССПЭН, 2004.

Бердинских 1998 – Бердинских В. А. Вятлаг. Киров: Кировская областная типография, 1998.

Бородкин, Эртц 2004 – Бородкин Л. И., Эртц С. Структура и стимулирование принудительного труда в ГУЛАГе: Норильлаг, конец 30-х – начало 50-х гг. // Экономическая история: Ежегодник. 2003. М.: РОССПЭН, 2004. С. 177–233.

Герлинг-Грудзинский 1989 – Герлинг-Грудзинский Г. И. Иной мир: Советские записки / Пер. с польск. Н. Е. Горбаневской. Лондон: Overseas Publications Interchange, 1989.

Горлицкий, Хлевнюк 2011 – Горлицкий Й., Хлевнюк О. Холодный мир: Сталин и завершение сталинской диктатуры. М.: РОССПЭН, 2011.

Дэвид-Фокс 2015 – Дэвид-Фокс М. Витрины великого эксперимента: культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921–1941 годы / Пер. с англ. В. Макарова. М.: Новое литературное обозрение, 2015.

Жижек 2010 – Жижек С. О насилии / Пер. с англ. А. Смирнова. М.: Европа, 2010.

Ирани 2005 – Ирани Б. Потеряв всякую самостоятельность, свободу, имя, я в конце концов стал простым номером О-159 – презренным рабом // О времени, о Норильске, о себе: воспоминания. Кн. 6 / Ред. Г. И. Касабова. M.: Полимедиа, 2005. С. 518–563.

Исупов 2000 – Исупов В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине ХХ века: Историко-демографические очерки. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000.

Кауфман 1973 – Кауфман А. И. Лагерные врачи. Тель-Авив: AM OVED, 1973.

Кокурин 2000 – ГУЛАГ (Главное управление лагерей) 1917–1960 / Сост. А. И. Кокурин, Н. В. Петров. М.: Материк, 2000.

Кравери, Хлевнюк 1995 – Кравери M., Хлевнюк О. Кризис экономики МВД (конец 1940-х – 1950-е годы) // Cahiers du monde russe. 1995. Vol. 36 (1–2). Р. 170–190.

Мерридейл 2019 – Мерридейл К. Каменная ночь: Смерть и память в России ХХ века. М.: Corpus, 2019.

Наконечный 2013 – Наконечный M. Ю. Сазлаг ОГПУ-НКВД как лагерь перманентной катастрофы со смертностью заключенных: сравнение с Бухенвальдом СС // Труды III Международных исторических чтений, посвященных памяти профессора Генерального штаба генерал-лейтенанта Головина Н. Н. (1875–1944), Санкт-Петербург, 18–20 октября 2012 г. / Ред. К. М. Александров и С. В. Шешунова. СПб.: Скрипториум, 2013. С. 337–380.

Нахапетов 2009 – Нахапетов Б. А. Очерки истории санитарной службы ГУЛАГа. М.: РОССПЭН, 2009.

Неймарк 2012 – Неймарк Н. Геноциды Сталина / Пер. с англ. И. Давидян. М.: АИРО-XXI, 2012.

Росси 1991 – Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу. М.: Просвет, 1991.

Самсонов 1990 – Самсонов В. А. Жизнь продолжается: Записки лагерного лекпома. Петрозаводск: Карелия, 1990.

Саполнова 2009 – Люди в белых халатах / Ред. С. Ф. Саполнова, Т. А. Векшина, Ф. Г. Каней. Сыктывкар: Коми республиканская типография, 2009.

Снайдер 2015 – Снайдер Т. Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным / Пер. с англ. Л. Зурнаджи. Київ: Дуліби, 2015.

Соломон 1998 – Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. Л. Максименкова. М.: РОССПЭН, 1998.

Фильцер 2011 – Фильцер Д. Советские рабочие и поздний сталинизм. Рабочий класс и восстановление сталинской системы после окончания Второй мировой войны / Пер. с англ. А. Л. Раскина. М.: РОССПЭН, 2011.

Хлевнюк 2004 – История сталинского ГУЛАГа: Собрание документов: В 7 т. / Ред. О. В. Хлевнюк. Т. 3. М.: РОССПЭН, 2004.

Чуковская 2001 – Чуковская Л. Прорыв немоты // Чуковская Л. Сочинения: В 2 т. Т. 2. М.: Арт-Флекс, 2001.

Ширер 2014 – Ширер Д. Р. Сталинский военный социализм: репрессии и общественный порядок в Советском Союзе, 1924–1953 гг. / Пер. с англ. А. Л. Раскина. М.: РОССПЭН, 2014.

Эпплбаум 2006 – Эпплбаум Э. ГУЛАГ. Паутина большого террора / Пер. с англ. Л. Мотылева. М.: Московская школа политических исследований, 2006.

Эткинд 2016 – Эткинд А. М. Кривое горе. Память о непогребенных. М.: Новое литературное обозрение, 2016.

Alexopoulos 2005 – Alexopulos G. Amnesty 1945: Teh Revolving Door of Stalin’s Gulag // Slavic Review. 2005. Vol. 64. № 2. Р. 274–306.

Alexopulos 2009 – Alexopoulos G. Exiting the Gulag after War: Women, Invalids, and the Family // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 2009. Bd. 57. № 4. S. 563–579.

Applebaum 2011 – Applebaum А. Gulag Voices: An Anthology. New Haven: Yale UP, 2011.

Barnes 2011 – Barnes S. Death and Redemption: Teh Gulag and the Shaping of Soviet Society. Princeton, NJ: Princeton UP, 2011.

Conquest 1978 – Conquest R. Kolyma: Teh Arctic Death Camps. New York: Viking, 1978.

Davis 2006 – Davis D. Inhuman Bondage: Teh Rise and Fall of Slavery in the New World. Oxford: Oxford UP, 2006.

Ellman 2002 – Ellman M. Soviet Repression Statistics: Some Comments // Europe-Asia Studies. 2002. Vol. 54. № 7.

Ertz 2006 – Ertz S. Zwangsarbeit im stalinistischen Lagersystem: Eine Untersuchung der Methoden, Strategien und Zieleihrer Ausnutzung am Beispiel Norilsk, 1935–1953. Berlin: Duncker & Humblot, 2006.

Frierson, Vilensky 2010 – Frierson C., Vilensky S. Children of the Gulag. New Haven: Yale UP, 2010.

Gheith, Jolluck 2011 – Gheith J., Jolluck K. Gulag Voices: Oral Histories of Soviet Incarceration and Exile. New York: Palgrave Macmillan, 2011.

Gheith 2007 – Gheith J. I Never Talked: Enforced Silence, Non-Narrative Memory, and the Gulag // Memoria, Memory, and Commemoration. Special issue of Mortality 12. 2007. № 2. Р. 159–175.

Gorlizki 1999 – Gorlizki Y. Rules, Incentives, and Soviet Campaign Justice after World War II // Europe-Asia Studies 51. 1999. № 7.

Getty, Rittersporn, Zemskov 1993 – Getty J., Rittersporn G., Zemskov V. Victims of the Soviet Penal System in the Pre-War Years: A First Approach on the Basis of Archival Evidence // American Historical Review. 1993. Vol. 98. № 4. P. 1017–1049.

Gregory 2003 – An Introduction to the Economics of Forced Labor // Ed. by P. R. Gregory, V. Lazarev. Economics of Forced Labor: Teh Soviet Gulag. Stanford, CA: Hoover Institution Press, 2003. P. 1–21.

Gregory 2008 – Gregory P. R. Lenin’s Brain and Other Tales from the Secret Soviet Archives. Stanford. CA: Hoover Institution Press, 2008.

Gregory 2013 – Women of the Gulag: Portraits of Five Remarkable Lives / Ed. by P. R. Gregory. Stanford, CA: Hoover Institution Press, 2013.

Hagenloh 2009 – Hagenloh Р. Stalin’s Police: Public Order and Mass Repression in the USSR, 1926–1941. Baltimore: Johns Hopkins UP, 2009.

Harrison 2013 – Harrison M. Secrecy, Fear, and Transaction Costs: Teh Business of Soviet Forced Labour in the Early Cold War. Europe-Asia Studies. 2013. Vol. 65. № 6. P. 1112–1135.

Healey 2016 – Healey D. Dramatological Trauma in the Gulag: Malingering and Self-Infil cted Injuries and the Prisoner-Patient // Geschichte(n) des Gulag-Realität und Fiktion / Ed. by F. Fischer von Weikersthal and Karoline Tah idigsmann. Heidelberg: Winter-Verlag, 2016. Vol. 21. P. 37–62.

Healey a – Healey D. «Send Me as Far Away as Possible!» Teh Gulag Doctor’s Notebook as Heroic Genre [не опубликовано].

Healey b – Healey D. Gulag Spas: Healing Technologies behind Barbed Wire, 1930–1953 [не опубликовано].

Heinzen 2005 – Heinzen J. Corruption in the Gulag: Dilemmas of Ofifcials and Prisoners // Comparative Economic Systems 47. 2005. June.

Holquist 2003 – Holquist P. State Violence as Technique: Teh Logic of Violence in Soviet Totalitarianism // Landscaping the Human Garden: Twentieth-Century Population Management in a Comparative Framework / Ed. by A. Weiner. Stanford, CA: Stanford UP, 2003. P. 166–184.

Ivanova 2000 – Ivanova G. Labor Camp Socialism: Teh Gulag in the Soviet Totalitarian System. Armonk, New York: M. E. Sharpe, 2000.

Khlevniuk 2001 – Khlevniuk O. Teh Economy of the Gulag // Behind the Facade of Stalin’s Command Economy: Evidence from the Soviet State and Party Archives / Ed. By Gregory P. R. Stanford, CA: Hoover Institution Press, 2001.

Khlevniuk 2004 – Khlevniuk O. V. History of the Gulag: From Collectivization to the Great Terror. New Haven: Yale UP, 2004.

Kotkin 1995 – Kotkin S. Magnetic Mountain: Stalinism as a Civilization. Berkeley: University of California Press, 1995.

Kramer 2014 – Kramer M. Stalin, the Split with Yugoslavia, and Soviet-East European Efof rts to Reassert Control, 1948–1953 // Stalin and Europe: Imitation and Domination, 1928–1953 / Ed. by Snyder and R. Brandon. New York: Oxford UP, 2014. Р. 813–832.

Lifton 1988 – Lifton R. The Nazi Doctors: Medical Killing and the Psychology of Genocide. NY: Basic Books, 1988.

Manley 2015 – Manley R. Nutritional Dystrophy: Teh Science and Semantics of Starvation // World War II. Hunger and War: Food Provisioning in the Soviet Union during World War II / Ed. by W. Goldman and D. Filtzer. Bloomington: Indiana UP, 2015. Р. 206–264.

Mazower 2008 – Mazower M. Hitler’s Empire: How the Nazis Ruled Europe. New York: Penguin, 2008.

Mochulsky 2011 – Mоchulsky F. Gulag Boss: A Soviet Memoir. New York: Oxford UP, 2011.

Patterson 1982 – Patterson O. Slavery and Social Death: A Comparative Study. Cambridge, MA: Harvard UP, 1982.

Proctor 1988 – Proctor R. Racial Hygiene: Medicine under the Nazis. Cambridge, MA: Harvard UP, 1988.

Remnick 2014 – Remnick D. Putin’s Pique // Teh New Yorker. 2014. 17 March.

Toker 2000 – Tolker L. Return from the Archipelago: Narratives of Gulag Survivors. Bloomington: Indiana UP, 2000.

Vatulescu 2010 – Vatulescu C. Police Aesthetics: Literature, Film, and the Secret Police in Soviet Times. Stanford, CA: Stanford UP, 2010.

Vilensky 1999 – Till My Tale Is Told: Women’s Memoirs of the Gulag / Ed. by S. Vilensky. Bloomington: Indiana UP, 1999.

Viola 2007 – Viola L. Teh Unknown Gulag: Teh Lost World of Stalin’s Special Settlements. Oxford: Oxford UP, 2007.

Weiner 2002 – Weiner A. Making Sense of War: Teh Second World War and the Fate of the Bolshevik Revolution. Princeton, NJ: Princeton UP, 2002.

Werth 2007 – Werth N. Cannibal Island: Death in a Siberian Gulag. Princeton, NJ: Princeton UP, 2007.

Гольфо Алексопулос – профессор Школы междисциплинарных глобальных исследований и директор Русского института Университета Южной Флориды. Автор книг «Illness and Inhumanity in Stalin’s Gulag» (2017) и «Stalin’s Outcasts: Aliens, Citizens, and the Soviet State, 1926–1936» (2003).