Текст книги "Ялос-2016. Сборник Ялтинского международного литературно-музыкального фестиваля"

Сборник Ялтинского международного литературно-музыкального фестиваля «ЯЛОС»
Составитель Д. Чочуа

«О Тавриде прекрасные строки…»

Международный открытый ежегодный музыкально-литературный фестиваль «ЯЛОС» при поддержке Ялтинского литературно-общественного союза (ЯЛОС), Интернационального Союза писателей, Ялтинского отделения Союза российских писателей, Союза писателей Республики Крым является одним из самых значимых и ярких событий в современной литературе. Со всех уголков нашей Родины, из различных стран ближнего и дальнего зарубежья в Крым съезжаются начинающие авторы и признанные мастера слова, люди разных возрастов, профессий, национальностей, нашедшие свой путь и направление в литературе, чтобы представить на суд многочисленной зрительской аудитории творческие работы, встретиться с коллегами и единомышленниками, поделиться опытом, обрести свой круг читателей и слушателей.

Литературный форум посвящен Всемирному Дню поэзии. Поэты, писатели, композиторы и авторы-исполнители из России, Украины, Белоруссии, Молдовы, Казахстана, Якутии, Дальнего Востока, Германии, Израиля и других стран представили лучшие произведения, различные по тематике и творческой направленности. Это и гражданская, и философская, и пейзажная лирика, стихи для детей, поэтический юмор и сатира, проза, публицистика, музыкально-поэтические произведения. В настоящем альманахе представлены работы авторов, прошедшие конкурсный отбор, ставшие победителями и отмеченные жюри за глубокий профессионализм, мастерство, красоту художественного слова.

Проведение фестиваля в городе Ялте, в одном из удивительных мест Крымского полуострова, стало доброй традицией. Ведь именно Крым – прекрасный край со сказочной природой, славным историческим прошлым, богатым культурным наследием во все времена манил к себе творческих людей, служил источником вдохновения для писателей, поэтов, музыкантов. Почти все участники литературного форума посвятили теме уникальности и неповторимости этой земли стихи, очерки, рассказы, песни. Говоря словами Н.Заболоцкого:

 
Крым мы любим, наверно, не меньше!
Точно также нас манят просторы,
Точно также пьянят песни цикад,
И чудесные крымские горы,
И сентябрьский ночной звездопад,
Суховеи и горные тропы,
Виноградники, солнце, вино…
О Тавриде прекрасные строки…
 

Так и хочется добавить: «Слагаем красиво, легко…». На страницах альманаха подборка стихотворений и рассказов многих авторов начинается с крымских заметок. Кто-то восхищен прозрачным, нежным, голубым цвета неба морем, ласковым южным солнцем, красотою и величием гор, экзотичностью вечнозеленой растительности. Кто-то описывает события многовековой истории края. Кто-то рассказывает о богатом культурном наследии, о памятниках архитектуры, останках древних цивилизаций, сказаниях и легендах прекрасного края, именуемого Тавридой. Кто-то – о настоящем времени, о доброте, гостеприимстве и открытости жителей побережья. Этот выпуск литературного альманаха можно с уверенностью назвать поэтическим путеводителем по крымской земле.

2015 год, признанный годом литературы в Российской Федерации, также был отмечен значимыми событиями в политической жизни страны, гражданская позиция в отношении которых нашла отражение в патриотической лирике конкурсантов. 70-летие Победы над фашистской Германией – гордость за великий народ, победивший в Великой Отечественной войне, благодарная память потомков в шествии «Бессмертного полка», чествовании ветеранов. Годовщина воссоединения России с Крымом – радость от возвращения республики в состав России как восстановление исторической справедливости, но граничит с тревогой о судьбах людей, болью по поводу событий на Донбассе, охваченном пламенем войны. Призывы к миру, уважению друг друга, религиозной толерантности звучат со страниц сборника много раз.

Каждый автор в своих произведениях, поэтических, прозаических, музыкальных, художественных раскрывается как личность, тонко чувствующая движения человеческой души, думающая, переживающая, имеющая свою точку зрения на события в жизни общества, исторические и происходящие в настоящее время, на человеческие взаимоотношения, нравственные основы, морально-этические нормы. Поделиться с читателем самым сокровенным, заставить его среди суеты будней и сложностей бытия остановиться, задуматься о вечных ценностях, смысле жизни, быть может, духовно прозреть, призвано творчество литератора. В настоящем издании представлены стихи и проза известных авторов: Валерия Басырова, Джемали Чочуа, Виктора Пеленягрэ, Леонида Дьяченко, Владимира Губанова, Константина Фролова, Владимира Грачева, и др. Их творчество хорошо знакомо читателям, многие стихи положены в основу песен, ставших популярными и любимыми. Являясь наставниками молодых талантливых поэтов, писателей, музыкантов, они передают им знания, литературный опыт, и лучшие поэтические традиции возрождаются и продолжают развиваться в новом времени. В положении о проведение фестиваля «ЯЛОС» основными целями и задачами определены: популяризация современной поэзии и песни; укрепление творческих и дружеских связей поэтов и композиторов; открытие и поддержка новых талантливых авторов; содействие общению начинающих авторов с признанными мастерами слова и музыки; привлечение внимания широкой общественности к качественной современной песне и к талантливым авторам-современникам. И альманах, который издается после окончания работы литературного форума, – это итоговый отчет о работе конкурсного жюри, зрителей и всех участников фестиваля. Публикация в данном сборнике – не просто победа автора в той или иной литературной или музыкальной номинации. Это признание таланта, шаг к обретению своей читательской аудитории, стимул к самосовершенствованию, дальнейшему творческому росту, возможность рассчитывать на помощь и поддержку профессиональных объединений литераторов в вопросах обучения литературному мастерству и публикации произведений.

Председатель

Интернационального Союза писателей,

драматург

Александр Гриценко

Лев Болдов

Пётр Анциферов и Лев Болдов, 2012 г.

Юлия Долгополова

ЯЛОС – берег любви и памяти

Греческое слово «ялос» – «берег» – обычно связано в представлении крымчан с легендой об основании Ялты. На протяжении своей истории город остается в памяти многочисленных гостей берегом солнца, радости и вдохновения. Не случайно в таких местах обретают свой приют талантливые люди и рождаются новые творческие проекты. В 2011 году замечательным московским поэтом Львом Болдовым вместе с ялтинцем Джемали Чочуа была задумана новая творческая организация – Ялтинский Литературно-общественный Союз (ЯЛОС), а также музыкально-поэтический фестиваль с тем же названием. С этого времени Международный музыкально-поэтический фестиваль «Ялос» проходит в Ялте каждую весну. В этом, 2016 году, он был посвящен памяти поэта Льва Болдова.

Лев Болдов впервые увидел Ялту в 2005 году. С этого момента он стал «ялтинским москвичом»: приезжал в наш город ежегодно, обретая с каждым разом все больше друзей и почитателей. Крым щедро предоставлял поэту площадки для выступлений: Коктебель, Феодосия, Симферополь, Севастополь, Евпатория, Щелково, Алушта и, конечно, Ялта. Чаще всего Лев Болдов выступал с творческими вечерами в литературных музеях и библиотеках. Великие писатели прошлого таким образом приняли его в свой круг. Со временем Ялта, овеянная славой Чехова, Бунина, Толстого станет главным городом его жизни: здесь он, как булгаковский Мастер, найдет свою любовь, дом и вечный приют. Крымчане хорошо знают и любят творчество

Л. Болдова. Он известен и как прекрасный исполнитель – чтец, талантливый музыкант, автор 8 поэтических сборников, член Союза писателей Москвы, лауреат премии «Эврика!» (2006), лауреат первого Волошинского поэтического фестиваля в Коктебеле (2003), лауреат многочисленных музыкально-поэтических фестивалей и конкурсов. К сожалению, последний, наиболее полный сборник произведений, который он успел отредактировать лично и символически назвал «Полет», увидел свет уже после смерти автора. Лев Болдов ушел из жизни в возрасте 45 лет 19 февраля 2015 года и похоронен в Ялте.

На память крымчанам поэт оставил не только десятки прекрасных стихотворений, навеянных крымской тематикой, в которых переплелись философские, гражданские и личные мотивы, но и замечательные песни, которые известны намного меньше, так как он редко исполнял их в концертах. Московский музыкант и поэт Петр Анциферов (1949–2016) учил в свое время Льва игре на гитаре, стал одним из самых близких его друзей и, может быть, поэтому смог пережить всего только на один год, день в день. Петру Алексеевичу посвящены 5 стихотворений Болдова, и учитель, в свою очередь, написал на стихи ученика 5 песен. Светлой памяти Льва посвящен был последний проект Петра Анциферова, осуществленный при участии ялтинской исполнительницы Нины Муртузалиевой. Это цикл песен на стихи Льва Болдова с музыкой автора и Петра Анциферова, записанный на диск. Название взято по имени одной из лучших песен Болдова «Пока, пока…» Премьера этого музыкального проекта состоялась на открытии фестиваля «Ялос-2016» и стала общей данью памяти и признательности двум талантливым людям.

«В залитой светом казенной палате…»

 
В залитой светом казенной палате
Старец библейский в больничном халате
С блеском ретивым в безумных зрачках
Шарик диковинный вертит в руках!
 
 
Пахнет карболкой и клюквенным соком.
Нянечка смотрит бдительным оком
За стариком, что, смеясь и грустя,
Вертит игрушку свою как дитя.
 
 
А на игрушке, цветной и влекущей, —
Горы и реки, и тропиков кущи,
Питер, Чикаго, Париж и Бейрут!..
И человечки смешные снуют
 
 
Всё им неймется – воякам, скитальцам.
Щелкает старец их скрюченным пальцем
И заклинанье бормочет под нос,
Не замечая с обедом поднос.
 
 
Полночь. По койкам больные уснули.
Нянечка дремлет с вязаньем на стуле.
Мается старец, уныл его вид,
И борода как мочалка висит.
 
 
Вертится шарик в руках его дряхлых.
Спичку поднес, и войною запахло.
Плюнул – под воду ушел материк!
И, как ребенок, смеется старик.
 
 
Так год за годом сидит он в палате —
Старый безумец в больничном халате.
Солнцем тоскливым сменяется мгла.
Вертится шарик в руках как юла.
 
 
…А человечки беспечными стали.
Шутит над ними скучающий старец.
Метит, ласкает – и давит, как блох.
Что ему, если есть справка, что – Бог!
 

РУБИКОН, 1999

«И когда расступятся облака…»

 
И когда расступятся облака
И в просвете увидишь Господень лик,
Ты поймёшь, как жизнь твоя далека
От случайных женщин, долгов, интриг…
 
 
И покой отчаявшись обрести,
Бестолковой возни подведя итог,
Ты откроешь, что вешка в конце пути
Есть не финиш, а шаг на иной виток.
 
 
Прошумит июльским дождём листва,
В полумраке блеснут переплеты книг…
И не сказанные тобой слова
Пробормочет неведомый твой двойник.
 
 
Ну а та, на которую обречён
Был как зверь на ловца, как на щит копьё,
Впредь пускай не тревожится ни о чём —
Всё, что можешь сделать ты для неё!
 

СЕРЕБРЯНАЯ НИТЬ, 2003

«Ближе к рассвету, походкой медвежьей…»

 
Ближе к рассвету, походкой медвежьей
Перевалив в двадцать первый век,
Бродит по Крымскому побережью
Странный, без возраста, человек.
 
 
Сюртук истрепавшийся, треуголка —
Кого не встретишь в этом Крыму!
Но взгляд исподлобья пронзает колко,
И все насквозь очевидно ему.
 
 
Неужто он самый? Да быть не может!
Нелепый свихнувшийся эпигон.
Но мысль неотступная сердце гложет:
А если и впрямь? Если это Он?
 
 
И не было вовсе Святой Елены.
А вместо Голгофы – сослали в рай.
И нимб страстотерпца исчез мгновенно.
Живи. Хочешь, в шахматы поиграй.
 
 
Лови на рассвете рыбешку с пирса,
Глазей на лежащих в нирване нимф.
Другой бы стократ уж сорвался, спился.
А этот упрям – ему нужен нимб!
 
 
И вот он бредет – за спиною руки.
И не умирает назло врагам,
Что крестные пообещали муки,
А вместо распятья – курортный гам!
 
 
И вонь шашлыков, и тупые лица.
И эти – с бычками и пахлавой.
А солнце палит, как под Аустерлицем!
Но треуголка срослась с головой.
 
 
И вот он бредет среди этой черни —
Давно похороненный всеми глюк.
И нет для него ничего плачевней
Бессрочных танталовых этих мук!
 
 
И вновь – чебуреки, креветки, пицца…
Картечью бы всех – да кишка тонка!
А дети все норовят уцепиться
За полы истертого сюртука.
 

Москва, май 2012

СОЛНЕЧНОЕ СПЛЕТЕНИЕ, 2013

Старинная баллада

 
Кто к жизненному прикоснулся древу,
Сумеет однажды начать с нуля.
Жил Мастер. И Мастер любил Королеву,
Любившую лишь своего Короля.
 
 
Король был хорош. Но любил служанок,
Цветочниц, молочниц, актрис шапито.
А Мастер страдал, он был черен и жалок.
Помочь его горю не мог никто!
 
 
Он всех прогонял – без обид и гнева.
И горькую пил, отупения для.
А Королева – ходила налево.
И все продолжала любить Короля.
 
 
Казалось всем, что еще немножко,
Еще запятая, еще тире —
И Мастер банально шагнет в окошко
Иль просто сопьется в своей дыре!
 
 
Но выпала карта нежданной масти.
Должно быть, решил улыбнуться Бог.
Однажды цветочницу встретил Мастер.
И боль отступила – куда-то вбок.
 
 
Неяркая, с кроткой улыбкой дева,
Что в стане соперниц едва ль видна, —
Она была вовсе не королева.
Но чем-то задела его она.
 
 
И, позабыв свое раболепство,
Мастер в потертом плаще своем
Ушел из этого королевства —
С цветочницей худенькою вдвоем.
 
 
Любую тоску расстоянье лечит.
Она затихает, как шум дождя…
Король – тот по-прежнему бисер мечет,
Сквозь площадь базарную проходя.
 
 
Любая обида в разлуке тает.
Любая боль порастает быльем.
А Королева – все процветает.
Не зная любви – но с другим королем.
 

Ялта, 5 июня 2012

СОЛНЕЧНОЕ СПЛЕТЕНИЕ, 2013

Магеллан

 
Хромой командор не увидит крещеной земли.
Под радостным небом Севильи не встретит зари.
Растерзанный труп, надругавшись, сожгут дикари.
Посмертные лавры поделят рвачи и врали!
 
 
Так стоило плыть? И терпеть ледяную пургу,
Цингу и голодные корчи собратьев своих —
Чтоб после три века подряд о тебе ни гу-гу,
Чтоб славили трусов, твое командорство свалив?!
 
 
Так стоило жить, непосильную ношу взвалив,
И лезть в мышеловку лукавой церковной игры —
Чтоб после тобою назвали какой-то пролив,
И тупо на картах искали его школяры?!
 
 
Столетья промчат, и другие задуют ветра.
Другие державы поделят мятущийся мир.
А ты станешь мифом, растаявшим дымом костра
И строчкой в учебниках школьных, затертых до дыр!
 
 
И все же, проникнувшись горькой легендой твоей,
Какой-то безумец наладит свои паруса —
Чтоб вновь бороздить безоглядные дали морей,
Чтоб штормы хлестали и соль выжигала глаза!
 
 
Так стоило жить и сражаться, хромой командор, —
За души безумцев, что будут столетья спустя
Моря штурмовать, за их юный азарт и задор —
Живущих всерьез и готовых погибнуть шутя!
 

Ялта, 18 июня 2012

СОЛНЕЧНОЕ СПЛЕТЕНИЕ, 2013

Вячеслав Егиазаров

Родился 11 декабря 1940 года в г. Ялте, Крым, Россия.

Поэт. Член Союза российских писателей (Москва), председатель Ялтинского филиала республиканского творческого союза «Крымская ассоциация писателей». Член Межнационального союза писателей Крыма. Председатель Крымского отделения СРП (Ялта).

Автор поэтических книг: «Песни моря» (1979), «Сбудется доброе» (1986), «Музыка названий» (1997), «Ветка омёлы» (1998), «Бегство талой воды» (2003), «Белые чайки на белом снегу» (2005), «Планета Крым» (2014), «Крымский дивертисмент» (2016).

Один из авторов нескольких антологий и коллективных сборников поэзии (гг. Москва, Симферополь, Ялта). А также журналов «Севастополь» (г. Севастополь), «Радуга» (г. Киев), «Брега Тавриды» (г. Симферополь), «Смена», «Мы», «Поэзия» (г. Москва) и т. д.

Стихи публиковались в ЛГ (Москва) и Общеписательской ЛГ (Москва).

Редактор поэзии всех тематических сборников «Наш Чехов», «Наш Пушкин» и нескольких книг членов литературного общества им. А.П. Чехова.

Редактор поэтического альманаха «Ялос».

Лауреат премии им. А.П. Чехова(1998), премии АРК (1998), премии А.И. Домбровского(2005), премии АРК (2006). Лауреат международного литературного фестиваля «Осенний Крым – стихов очарованье» (2008).

Первый лауреат Международной премии им. Владимира Коробова (Москва, 2013 г.).

В 2014 году большие поэтические подборки В.Ф. Егиазарова вошли в семитомную антологию «Крым в поэзии» и антологию «Крым в русской поэзии и искусстве» (г. Москва).

Лауреат литературной премии им. А.С. Пушкина в номинации «Поэзия» (2011).

За вклад в развитие литературы Крыма и активную общественную деятельность в 2000 году награждён Почётной грамотой Президиума Верховной Рады АРК.

Заслуженный деятель искусств АРК.

Нет от зноя оборон

 
Ни арбуза не доели,
ни в ларёк на склоне дня;
фейерверки надоели,
надоела трескотня.
Надоели это пекло,
эта жажда, этот пот;
нет, не тот мне выпал вектор
в этом августе, не тот!
Толку что жаре проклятья
слать в калёный окоём?
Завалюсь опять в кровать я
с влажной простынью вдвоём.
Море дышит и не дышит,
шмель запутался в траве,
ни листочком не колышет
тополь в блёклой синеве.
Ночью встану – звёздам тесно,
вниз срываются. Аншлаг.
В канцелярии небесной
что-то, видимо, не так.
Что-то там недосмотрели,
допустили перегрев,
даже кошка еле-еле
дышит, сфинксом замерев.
Вяло каркают вороны
в душных кронах над рекой;
нет от зноя обороны,
нет защиты никакой…
 

Морские коньки

 
Снова дарит мне осень деньки
золотые, шутя, между делом.
Мне приснились морские коньки —
эти рыбки с причудливым телом.
 
 
Вот парят они в толще воды,
я плыву и глазею на оных,
а под нами сплошные сады
бурых водорослей и зелёных.
 
 
А под нами медузы парят,
невесомо их чудо полёта,
зубари, словно это парад,
друг за другом выходят из грота…
 
 
Просыпаюсь от солнца в окне
и всю явь принимаю за небыль:
тополь в жёлто-багряном огне,
полыхая, качается в небе.
 
 
Сад шумит. И всему вопреки,
ведь прогноз был вчера на ненастье,
мне приснились морские коньки —
эти рыбки, сулящие счастье.
 
 
Я-то знаю, что благостность – бред,
и что осень – коварная сводня,
но ломать не посмеет поэт
мировые устои сегодня.
 
 
Всё сейчас по плечу и с руки,
я из касты могучих калифов;
мне приснились морские коньки —
эти рыбки из сказок и мифов…
 

Сладко трезвонят ночные сверчки

 
Золотом в небе сияет собор,
гор зеленеет гряда,
зову морскому и говору гор
сердце открыто всегда.
 
 
Речка журчит за бульваром чуть-чуть,
тени и шорох аллей,
можно понять даже вечности суть,
если подумать о ней.
 
 
Сад облетать в октябре не спешит,
любит он звёздную мглу,
что-то интимное шепчет самшит
той шелковице в углу.
 
 
Сладко трезвонят ночные сверчки,
стол, табуретка, кровать,
я не спеша водружаю очки,
чтобы их зарифмовать.
 
 
В жизни случается много всего,
жизнь нас берёт в оборот,
и поплавка осторожный кивок
сладок – аж сердце замрёт.
 
 
Сердце замрёт. Восхитится душа.
Эти минуты – легки.
Я надеваю очки не спеша
в предощущенье строки.
 
 
Стихли машины на Боткинской-стрит,
и за окном, боже мой,
гаснет с шипением метеорит
чуть ли не в бухте самой…
 

Мир лишён совершенства

 
Интуиция ум не заменит, однако,
и бессильны, поверь мне, скулёж и нытьё:
раз не может хозяина бросить собака,
то и верить не может, что бросят её.
 
 
Ты не вой на луну, остроухая псина,
не бросайся вослед непонятно за кем,
не вернётся хозяин твой из магазина,
потому что последний давно на замке.
 
 
Ты пополнишь ряды своих братьев бродячих,
жёлтый взгляд твой наполнят Селены лучи,
и не раз перекрестятся люди на дачах,
если вой твой услышат в кромешной ночи.
 
 
Что случилось? За что? Где хозяина запах?
Вход служебный всё знает, но, тёмный, таит,
и сидишь обречённо на задних ты лапах,
и вопрос, как слеза, в твоём взгляде стоит.
 
 
Интуиция ум не заменит. Инстинкты
посильней их обоих. Проснулись – владей!
Диск луны золотой так похож на пластинку,
на которой записаны песни людей.
 
 
Их любил твой хозяин. Любил тебя тоже.
Даже клялся, что любит сильнее всего.
Почему-то мороз пробегает по коже,
если думаю я о поступке его.
 
 
Окна гаснут. Темно. Ни намёка. Ни знака,
Лишь мелькнул, словно искорка, метеорит.
Интуиция ум не заменит. Однако
мир лишён совершенства, – она говорит.
 

Балаклава-2

 
Асфоделий бенгальские вспышки,
за холмами даль неба бела,
балаклавские помнят мальчишки
субмарин у причалов тела.
Ах, о чем я? Когда это было?
Повзрослели. Хлебнули забот.
Но душа до сих пор не забыла
городок засекреченный тот[1]1
  До недавнего времени об этом городе никто не знал: Балаклава, являвшаяся военным объектом СССР, не была нанесена ни на одну карту, а въезд в город был запрещен.


[Закрыть].
Не найти его было на карте
на обычной, уж не обессудь, —
это нынче в туристском азарте
на торпеды те можно взглянуть…
Век сменил декорации споро,
новым веяньям не прекословь,
и Куприн проницательным взором
смотрит, щурясь, на яркую новь.
Генуэзская крепость на взгорье,
во дворах затенённых сирень,
и огромное Чёрное море
возле бухты вздыхает весь день.
Пыль веков на булыжниках дремлет.
Сохнут сети. Торгуют в лотке.
И какою-то тайною древней
всё пропитано здесь в городке.
Знойным солнцем залиты отроги,
пахнет мёдом, как будто от сот,
археолог, счастливый и строгий,
черепки, словно слитки, несёт.
Терракотовый срез по-над пляжем
в молочае, кремнистая вязь,
на горячую гальку приляжем,
поныряем под волны, резвясь.
Здесь гомеровской дышит строкою
окоём.
И средь бед и невзгод,
посреди потрясений, к покою
гладь зеркальная бухты зовёт…