Текст книги "Кавказ. Выпуск XXIV. Легенды и предания"

Поединок великанов[27]27
  Записана в селении Юца под Пятигорском.


[Закрыть]
^{(Из легенд об Эльбрусе и Казбеке)}

То было в дни юности земли, в далекие седые времена. Кавказ тогда выглядел иначе, чем сейчас. На месте горного хребта, насколько окинешь глазом, простиралась широкая равнина. В зеленой степи росли густые травы, и воздух был напоен ароматом цветов. Ветви деревьев в садах гнулись под тяжестью вызревавших на них плодов, столько их было. А в лесу днем и ночью слышались разноголосое пенье птиц, рев и крики диких зверей.

Не раз на этот богатый край посягали соседние племена, но два седовласых великана, живших на равнине, Казбек и Эльбрус, зорко охраняли свои земли.

Казбек и Эльбрус дружили между собой и питали друг к другу глубокое почтение. У Эльбруса рос сын по имени Арслан, а у Казбека – дочь Машука. С детства Арслан и Машука были неразлучны в играх, и старики-отцы решили:

– Как станут взрослыми, поженим. Пусть дети наши и сами будут счастливы, и нам принесут радость.

Время шло незаметно. Арслан стал юношей. Он был так силен, что все среди племени великанов признали: это – богатырь. Но нрав у Арслана был добрый, и он никогда не употреблял силу свою во зло живым существам.

А Машука стала девушкой чудной красоты. Словно солнцем озаряла она всё вокруг, когда появлялась где-нибудь. А тот, кто видел ее улыбку один раз, уже никогда не мог ее забыть.

Всё шло хорошо. Но беда приходит, когда ее не ждешь. Так случилось и тут.

Однажды Арслан попросил отца ускорить его свадьбу с Машукой. Эльбрус надел свою лучшую черкеску, сел на коня и поехал к Казбеку. Казбек ласково принял гостя и поднес ему чашу пенистой махсымы.

Принимая чашу, Эльбрус сказал:

– Давно, мой друг Казбек, решили мы с тобой породниться, и вот этот срок пришел. Приехал я к тебе сватать Машуку за Арслана.

– Ну что ж, – ответил Казбек, улыбаясь, – кто не знает храбрости славного Арслана? Думаю, что он будет неплохим мужем для моей Машуки. – И велел позвать дочь.

Машука вошла. Взгляд ее был подобен свету весеннего дня, а улыбка согревала, словно солнечный луч. Эльбрус не видел девушку почти год и не ожидал, чтобы красота ее могла расцвести столь дивным цветом. И давно остывшее сердце старика вдруг загорелось страстью: Эльбрус сам полюбил Машуку.

И начались тайные мучения седовласого великана. С каждым днем он всё больше терзался любовью, но скрывал ее, стыдясь сына.

Эльбрус знал, что не перенесет женитьбы сына на девушке, которую полюбил сам, и стал думать, как этому помешать. И придумал послать Арслана в дальний, опасный путь. Втайне он питал надежду, что богатырь не вернется живым.

Юноша не мог не подчиниться воле отца. Распрощавшись с Машукой, он облачился в боевые доспехи и отправился в путь.

А Эльбрус стал каждый день навещать Казбека. Однажды он приехал, когда его друга не было дома, вошел в комнату Машуки и сообщил ей ложную весть о гибели Арслана. Девушка, обезумев от горя, упала, рыдая, на пол, и Эльбрус овладел ею насильно.

Узнав о случившемся, загоревал старик Казбек. Арслан был ему мил и дорог, как родной сын. Поступок же Эльбруса обидел отца девушки. Но дочь все равно была опозорена, и он согласился отдать ее в жены Эльбрусу.

Эльбрус торжествовал. Сорок дней и сорок ночей праздновали великаны его свадьбу с Машукой. Только сама невеста за весь праздник не улыбнулась ни разу, и краска сошла с ее щек: сердце Машуки продолжало оплакивать погибшего жениха. Да и Казбек был грустен, задумчив: всю жизнь он любил Эльбруса, как родного брата, а теперь охладел к нему, потерял былое почтение и не радовался новому родству.

Машука осталась в доме Эльбруса, а Казбек удалился к себе грустить в одиночестве.

Лето подходило к концу, как вдруг однажды на утренней заре вдали послышались трубные звуки, показались фигуры всадников. Всё ближе, ближе были они: это Арслан возвращался в родной край с победой.

Заметалась в отчаянии Машука: теперь она поняла обман ненавистного Эльбруса.

Арслан подъехал к дому, спешился и хотел уже войти, чтобы поведать отцу радостную весть о победе, как вдруг увидел на пороге смертельно бледную, с потупленными очами Машуку и возле нее Эльбруса. И понял, какое преступление совершил без него отец.

Гнев охватил Арслана.

– Был ты мне отцом, а стал злодеем! – закричал он и, выхватив из ножен меч, кинулся на Эльбруса. Эльбрус отразил удар, и между двумя великанами, отцом и сыном, завязалась битва не на жизнь, а на смерть. Кровь лилась ручьями. Эльбрус был крепок, как дуб, а Арслан строен, как тополь, но силы их были равны. Долго бились они, и ни один не мог одолеть другого. На шум битвы отовсюду сбежались великаны: Ужба, Шхельда, Безенги и другие. Они толпились кругом, но не решались вмешаться в жестокий поединок.

Наконец Арслан изловчился и одним ударом рассек голову Эльбруса на две части. Истекая кровью, Эльбрус собрал последние силы, схватил Арслана левой рукой за пояс, а правой разрубил его на пять частей и разбросал их по равнине, а потом упал и умер. Но такова была сила жизни в юноше, что части его разрубленного тела собрались в одном месте. Машука, видя гибель любимого, поспешила к нему. Но как только она перешла Подкумок, силы изменили ей, и она упала, протянув к Арслану руки, обливаясь горячими слезами. Видя это, старый Казбек опустил голову на грудь и замолк навеки; сердце его разорвалось от печали.

В ту же минуту померк свет солнца, раздался оглушительный грохот, земля задрожала, вздыбилась, потрескалась и из глубоких раскаленных расщелин наверх вырвалось красное пламя.

Когда мрак, наконец, рассеялся, солнце осветило картину побоища. На том месте, где лежали части разрубленного тела Арслана, образовалось пять гор, сросшихся вместе своими основаниями. И Машука, окаменев, превратилась в гору. В стороне виднелся величественный Эльбрус с двумя ледяными вершинами. Поодаль застыл в неподвижной печали седой Казбек. И рядом с ним – цепь окаменелых великанов вытянулась неприступным горным хребтом. Цветущая степь, где жило племя великанов, превратилась в выжженную пустыню, страну гор.

Но велика сила любви и жизни. Не может очнуться Машука от смертельного каменного сна, но и сейчас из глаз ее струятся слезы – горячие источники. А на склонах Бештау – Пятигорья, образовавшегося из пяти кусков разрубленного тела Арслана, растут зеленые леса. И степь вокруг них снова цветет, покрываясь каждую весну густой травой и цветами, и ветви деревьев в садах гнутся под тяжестью вызревающих на них плодов. Ведь любовь и жизнь всегда побеждают!

Любящее сердце Нарсаны[28]28
  Записана в селении Юца под Пятигорском.


[Закрыть]
^{(Из легенд об Эльбрусе и Казбеке)}

У ворот Черекского ущелья – там, где вершины гор прячутся в облаках, стояла сакля Джанхота.

Суров и грозен бывал Джанхот в лихом бою с мечом в руке, и никто из адыгов не в силах был победить старого адыге. Но когда родине не угрожала опасность, когда разбойничьи племена тревожили родные аулы, не было во всей земле адыгской человека добрее и гостеприимнее, чем он. Под кровом Джанхота находили приют все – свои и чужие, богатые и бедные. Каждому была готова постель, миска баранины и чаша пенистой махсымы.

Две дочери составляли всю радость жизни старика: старшая Мирьям и юная Нарсана.

Родной аул и все другие аулы вокруг тоже гордились красотой двух сестер. Ни у одной девушки не было кос пушистей и румянца нежней, чем у Мирьям. А Нарсана была игривая и быстрая, улыбка ее искрилась, словно водяные брызги на солнце, смех звучал, как веселое пение горной реки.

Старый Джанхот и не заметил, как пришла пора отдавать Мирьям замуж. Со всех сторон стали съезжаться в его дом женихи: с Джинала, с Баксана, из привольных степей Кубани и даже из Крыма.

Но Джанхот ценил счастье дочери выше богатого калыма и не хотел неволить Мирьям. «Выдам за того, кто будет мил девичьему сердцу, пусть хоть за нищего, убогого», – думал он.

И Мирьям полюбила. Казбек – так звали юного джигита. Он был могучим, как скала, стройным, как молодой побег чинары, ласковым, как цвет азалий. Когда Мирьям стояла рядом – величавая орлица с огненным взглядом черных глаз, пушистыми косами и розами нежного румянца на щеках, – любо было смотреть на эту пару. И Джанхот дал согласие на свадьбу.

Со всех концов собирались гости на брачный пир. Из Баксанского ущелья пришли славные джигиты – Адыл, Ужба, Донгуз и Шхельда, с дальних предгорий – красавец Бешту, пришла прекрасная Машука, а с ней неразлучные подружки – Юца и Джуца.

Свадебный праздник начался. Уже не одну чашу махсымы за здоровье Казбека и Мирьям опустошили гости, когда послышался торопливый стук копыт и в дом вошел еще один запоздалый гость. То был Эльбрус, старый друг Казбека.

Джанхот встретил Эльбруса как самого почетного гостя. Среди гордых сынов Кавказа Эльбрус славился своей отвагой и силой, и по красоте разве только Бешту и Казбек могли равняться с ним.

Девушки шептались меж собой, кидая украдкой взгляды на Эльбруса, а Нарсана сидела, как во сне. Она много слышала об Эльбрусе, о его славных подвигах, но видела джигита в первый раз. Огонь любви проник ей в грудь и опалил юное сердце.

Но вот раздались звуки шичепшины.

– Кафа!

Эльбрус поднялся с места. Нарсана ждала, что Эльбрус подойдет к ней, но джигит прошел мимо, даже не посмотрев на девушку, и остановился перед светлоокой красавицей Машукой. Машука поплыла по кругу легкокрылой птицей, а Нарсана поникла, как былинка в бурю. Вот перед ней остановился с улыбкой Ужба. Нарсана сплясала с ним один круг и больше не могла: обида жгла ей грудь, как лезвие булатной стали. Она убежала по тропинке вниз – туда, где Черек ревел свирепо, беснуясь в узкой каменной щели, и заплакала горько, склонясь над белым от пены потоком.

Долго сидела она, роняя в Черек горькие слезы. Солнце давно зашло, вечерний сумрак окутал вершины скал, в небе зажглись золотые звезды, и ущелье осветила луна.

Наконец Нарсана поднялась с камня и медленно пошла по тропинке вверх. И вдруг ее слуха достиг звонкий смех. Машука и Эльбрус стояли рядом. Джигит шептал слова любви, а девушка в ответ смеялась. Спрятавшись за кустом азалий, бедная Нарсана всё видела и слышала.

Кончился брачный пир. В дом молодого мужа на дальний Терек проводили Джанхот и Нарсана счастливую Мирьям, и дом их опустел.

Отец не мог понять, что стало с Нарсаной. Она больше не резвилась, не пела песен, не стало слышно ее звонкого смеха.

Теперь к младшей дочери толпой стремились женихи, но на вопросы отца Нарсана только грустно качала головой. Она по-прежнему уходила одна к белопенному Череку. Только ему вверяла девушка свою тайну.

Так шло время. Как вдруг страшная весть взволновала адыгские аулы. То был рассказ о гибели Бешту, Эльбруса и Машуки.

Эльбрус полюбил Машуку и хотел сделать ее своей женой. Но не то было на уме у коварной красавицы. Машука давно любила Бешту и теперь, считаясь невестой Эльбруса, дарила свои ласки и тому и другому. Она целовала его, не любя, а согласилась стать женой потому, что Эльбрус был лучшим среда джигитов и славился своими подвигами.

Всякому обману приходит конец. Эльбрус ничего не подозревал, но однажды, придя ночью к Машуке, застал ее в объятиях Бешту. В жестоком поединке Бешту рассек надвое голову и тело Эльбруса почти до пояса, а Эльбрус, умирая, успел разрубить тело Бешту на пять частей и разбросать их по степи. Машука, рыдая, прильнула к юноше в последнем поцелуе и тут же умерла, но горячие слезы продолжали течь из ее глаз.

Джигиты, собравшиеся в доме Джанхота, сумрачно внимали рассказу всадника, прибывшего из предгорий, потом разошлись в угрюмом молчании. Лишь Нарсана не двинулась с места.

Утром Джанхот не нашел дочери дома: она исчезла.

Нарсана шла горными тропами, переходила бурные реки, поднималась на скалы. Она спешила туда, где застыл в своей ледяной печали несчастный Эльбрус.

Долго шла она и, увидя, наконец, любимого, прильнула с рыданиями к его стопам.

С тех пор они неразлучны – Эльбрус и Нарсана. Горячие Нарсаны, как кипящие ключи, сбегают вниз по ущелью. Джигит, закутанный в ледяную броню, молчит, не слыша плача девушки. А вокруг цветет весна, и люди говорят: когда-нибудь Эльбрус проснется от своего смертельного сна – его пробудит к жизни любящее сердце верной Нарсаны.

Два верных стража Эльбруса[29]29
  Записана в селении Юца под Пятигорском.


[Закрыть]
^{(Из легенд об Эльбрусе и Казбеке)}

Ни в каких книгах не записано, как это случилось. Только сохранились старинные предания, и знают их немногие. Об Эльбрусе, о Казбеке, о далеком прошлом земли кавказской говорится в этих преданиях. Хочешь, я поведаю тебе одно из них?

Посмотри в ясный летний день на горный хребет. Справа, в той стороне, где солнце каждый вечер прощается с землей до следующего утра, сияет двумя белоснежными вершинами красавец Эльбрус. А на востоке теряется в туманной дали высокая шапка Казбека. Он первым приветствует утреннюю зарю, а та в ответ окрашивает его снега слабым румянцем.

Печальна история двух горных великанов…

Жили когда-то на кавказской равнине два неразлучных друга, два смелых джигита – Казбек и Эльбрус. Никогда не покидали они один другого – ни в ратном бою, ни в мирных делах, ни в веселых пирах.

Казбек был моложе и красивее, Эльбрус – старше и сильнее. Любовью брата любил Эльбрус своего младшего друга.

Спокойно жил народ в этом краю: враги боялись нападать на аулы, зная, что когда Казбек и Эльбрус вместе, их никто не одолеет.

Но там, где отступает сила, находит лазейку клевета. Хитрые враги, которым выгодно было поссорить двух славных богатырей, подослали к Казбеку своих людей. Пришельцы притворились доброжелателями и стали нашептывать ему всякую ложь: будто Эльбрус смеется втихомолку над своим другом. «Что он без меня? – говорит. – Сучок без ветки, рука без плеча. Кабы не я – давно пропал бы».

Молод был Казбек и доверчив. Не знало обмана его доброе сердце, и не думал он, что в этих словах может быть недобрый умысел. Поверил всему и отдалился от Эльбруса.

Крепко огорчился Эльбрус. Но вины за собой не знал никакой. Теперь он ходил целыми днями один по горам и лесам, надвинув папаху на сурово сдвинутые брови. То преследовал голодного волка, то убивал барсука, то нападал без страха на медведя, то поражал одним ударом стального кинжала кабана или росомаху. Обида сделала его нелюдимым. Только два верных пса – Большой и Малый Бермамыт – неизменно сопровождали его и помогали в схватках с хищными зверями. А когда наступал вечер и на небо всходил золотой месяц, Эльбрус располагался на ночлег где-нибудь у ручья, около костра. А у ног его, как два стража, укладывались два верных пса – Большой и Малый Бермамыт.

Враги не довольствовались тем, что поссорили двух богатырей, а хотели совсем обессилить их. Узнав, что Эльбрус бродит теперь по лесам одиноко, подговорили Казбека напасть на него и убить. Обманутый злыми наушниками, Казбек пошел и на это. Взял с собой вражеских узденей и отправился вслед за Эльбрусом.

Тихо было в ночном лесу. Лишь луна освещала уснувшие сосны да кричали совы.

Эльбрус спал на берегу ручья под старой чинарой. Около него на траве лежала сабля, а у ног, как два стража, лежали два верных пса – Большой и Малый Бермамыт.

Но вот чуткие псы подняли головы и заворчали сердито. Эльбрус открыл глаза и стал прислушиваться, но ничего не заметил и, прицыкнув на псов, велел им замолчать.

Псы успокоились, но потом вдруг вскочили и с лаем кинулись в темноту на подползавших злодеев. Эльбрус поднялся, схватил в руки саблю и вступил в неравный бой.

Он был один, а против него – десятки узденей Казбека. Но трудно было одолеть Эльбруса, могучего, как джинн. Один за другим уздени падали на траву со стонами и проклятьями, моля о пощаде. И скоро у Казбека не осталось ни одного узденя: все были или убиты, или смертельно ранены.

Два пса – Большой и Малый Бермамыт терзали их раны острыми зубами.

И вот два богатыря, недавние друзья, а теперь жестокие враги, вступили в последний поединок. Казбек был слабее и не мог больше бороться с могучим Эльбрусом. Израненный, истекая кровью, он отступил и ушел туда, где поет свои вечные песни Терек. Здесь он опустил голову на грудь, и из глаз его полились слезы: славный джигит горько сожалел о ссоре со своим лучшим другом – Эльбрусом. Он понял, что враги разлучили их в своих корыстных целях. Но раскаиваться было поздно: силы его ослабели, и Казбек заснул вечным сном.

Шли годы. Всё так же пел свои песни Терек. Весна сменялась холодною зимою, и вновь наступало тепло, в долинах расцветали цветы, жарко светило летнее солнце.

Эльбрус по-прежнему был могуч и силен. Имя его наводило ужас на врагов. Но он оставался нелюдимым и всё так же бродил по лесам со своими верными псами – Большим и Малым Бермамытом.

Однажды, идя по дороге, он встретил красивую девушку с кувшином на плече. У нее были золотистые косы и черные глаза, ласковые, как свет утренней зари. Эльбрус попросил у девушки воды напиться, а псы покорно легли к ее ногам. Девушка напоила Эльбруса водой, но ни разу не посмотрела на него, и уста ее хранили гордое молчание.

С тех пор каждый день ходил Эльбрус по этой дороге, и девушка каждый день поила его водою. Но ни разу она не проронила ни слова, ни разу не улыбнулась. Ее сомкнутые уста хранили молчание.

– Как зовут тебя? – спросил однажды Эльбрус.

– Машук, – ответила девушка.

– Будь моею женой, Машук, – сказал Эльбрус. – Ты принесешь счастье в мой дом.

– Нет, Эльбрус, – сказала Машук. – Я скорее умру, чем стану твоею женою. Ты – убийца моего брата: ведь я сестра Казбека. Пастух Бешту милее мне, чем ты.

Машук давно ушла, а Эльбрус всё стоял на дороге и печально смотрел ей вслед.

А потом ушел туда, где царил вечный холод и бушевали метели и, окутавшись снегами, горевал о прошлом и о прекрасной Машук до тех пор, пока от горьких дум сердце не разбилось в его груди.

А два преданных пса, Большой и Малый Бермамыт, так и остались лежать верными стражами у ног своего хозяина.

Чудесный мальчик[30]30
  Из цикла легенд о Машуко. В основу положена фольклорная запись Л. Г. Лопатинского.


[Закрыть]
^{(Из легенд о горе Машук)}

Рассказывают, на месте нынешнего Горячеводска стоял когда-то аул, в котором жил один кабардинец по имени Кардан. Кардан был небогат, всего-то и состояния имел – небольшое стадо коз.

По утрам коз доили, а потом пастух гнал их через реку на соседнюю гору. Там стадо паслось целый день, а в сумерках возвращалось домой.

Кардан был хорошим хозяином и всегда наблюдал сам, как женщины доят коз. Особенно он любил одну козу, которая и ростом-то была выше всех остальных, и шерсть имела длинную и мягкую, как шелк, а молока давала каждый день ровно по ведру. Кардан часто гладил свою любимицу, сам расчесывал ей шерсть.

Но однажды коза дала так мало молока, что даже ее козленок остался голоден. На следующий день молока не было ни капли, и бедного козленка пришлось напоить молоком от других коз. На третий – повторилось то же самое.

Кардан встревожился. Позвал пастуха и спрашивает:

– Что это с нашей козой?

– Да я и сам не пойму, – говорит пастух. – Днем как будто все ничего. Пасется вместе со всеми, и вымя у нее наполняется молоком. А под вечер незаметно отделяется от стада и куда-то убегает. Возвращается быстро, но уже с пустым выменем.

– Присматривай за ней получше, – наказывал Кардан, – и проследи, где оставляет она свое молоко. А завтра все мне расскажешь.

На другой день пастух, как обычно, погнал стадо на гору. Весь день он следил за любимой козой Кардана и, когда под вечер та незаметно отделилась от стада, пошел потихоньку за ней. Коза, перепрыгивая с камушка на камушек, поднялась к провалу, огромная дыра которого чернела высоко в горе, и остановилась там под самым обрывом.

Пастух осторожно прокрался следом, спрятался за выступ скалы и стал наблюдать.

И что же? Смотрит – и глазам своим не верит: под кустом у обрыва лежит младенец и сосет козу, приподняв голову.

Пастух пошевелился, и из-под ноги у него покатился камень. Коза испугалась шума и убежала.

Он подошел и хотел было взять младенца на руки, но его обдало сильным жаром: всё тело мальчика словно огнем пылало.

Пастух еще раз наклонился и попробовал дотронуться до мальчика, но только обжег себе руки. И брови спалил, и усы, и даже шерстинки на его папахе затлелись.

Тогда он обвязал лицо башлыком, накинул на плечи бурку, нарвал мокрых лопухов, окутал ими тело ребенка, а потом схватил его и быстро приподнял на вытянутых руках.

Но едва он отнял младенца от земли, как жара в его теле словно не бывало. Зато из глубины горы вдруг потекли горячие источники: это огненная сила чудесного мальчика передалась земле.

Пастух принес ребенка Кардану и сказал:

– Вот кому коза отдавала свое молоко!

Кардан решил усыновить мальчика и дал ему имя Машуко.

Приемыш рос не по дням, а по часам. К семи годам он уже был выше и сильнее всех парней в ауле, а в двенадцать лет ходил на охоту. Встанет бывало рано утром, оседлает коня, возьмет лук со стрелами и рыщет целый день по лесу, а к вечеру возвращается домой и привозит с собой много дичи.

Когда Машуко стал взрослым, то попросил родителей построить ему саклю.

– Но смотрите, – сказал юноша, – не мажьте стены и пол глиной, а то мое тело нальется жаром и я вас всех сожгу.

После этого Машуко уехал и был в отлучке несколько дней.

А за это время родные выстроили ему саклю. Когда сакля была почти готова, сестра Кардана пришла посмотреть, всё ли здесь сделано, как полагается, увидела в стене у очага трещину, взяла да и замазала это место глиной.

Вечером вернулся Машуко. Привязав лошадь и передав дичь матери, он поспешил к своей новой сакле. За ним шли отец и вся семья.

Войдя в саклю, Машуко взглянул на очаг и сразу заметил трещину, замазанную глиной. Обернувшись к родителям, он сказал:

– Почему же вы меня не послушали? Теперь я не могу остаться с вами.

Сказав это, Машуко открыл свою охотничью сумку и достал оттуда чашу невиданной красоты. Никто не мог бы сказать, из чего сделана эта чаша: она блестела, как серебро, но не была серебряною; горела, как золото, но не походила на золотую; сверкала, как алмазы, но это не были алмазы. В сакле сразу стало светлее, потому что чаша просвечивалась насквозь, и от нее исходило тепло. И вся семья Кардана смотрела на чашу, как на диво: никогда еще люди в том ауле не видели ничего подобного.

Машуко подал чашу отцу и сказал:

– Пусть род ваш хранит у себя эту чашу. Пока она будет в ваших руках – нужда минует ваши сакли. Но только не употребляйте мой дар во зло людям, иначе он не станет больше приносить вам счастья. А теперь прощайте!

С этими словами Машуко удалился на вершину горы и исчез навсегда.

Через некоторое время пастух, поднявшись на вершину горы, нашел там чувяк Машуко и принес его Кардану.

Кардан бережно хранил и чувяк, и чашу, и сакля его полнилась богатством. Никто в роде его не знал нужды.

Но когда Кардан состарился и умер, разбогатевшие сыновья его заважничали, начали ссориться между собой и обижать других людей в ауле: богатство принесло с собой чванство и жадность.

И тогда чаша потускнела, потеряла свои волшебные свойства, а чувяк и вовсе пропал, девался неизвестно куда: ведь Машуко не велел употреблять его дары во зло людям.

Никто не знает, кто такой был Машуко и куда он исчез потом. Гора, на которой пастух нашел мальчика и куда он снова ушел потом из дому Кардана, так теперь и зовется Машук[31]31
  По другому варианту этой легенды чаша и чувяк Машуко очень долго оставались в роду Кардана и приносчили ему счастье. Но потом род куда-то исчез, и никто не знал где его искать.
  А теперь говорят, нашли: этот род владеет горой Машук и горячими источниками, которым передал когда-то чудесный ребенок, родившийся из Провала, огонь своего тела.
  Людей в этом роду неисчислимое множество: весь народ. А провальская вода приносит им здоровье и счастье.


[Закрыть].