Текст книги "Небывалому быть. Часть 1"

В 1973 году готовилась к сдаче в эксплуатацию первая очередь комбината. На последнем этапе строительства трест «Союзмонтажспецстрой» вел монтаж и обкатку оборудования. Управляющий трестом А. С. Крылов удивился, узнав, что очистные сооружения еще не построены. Сброс отходов первой очереди планировался в болото. Несомненно, они попадут в реку, а затем в Байкал. Озабоченность чистотой уникального озера заставила его написать письмо в Совет министров СССР.

Не дождавшись ответа, поехал в Улан-Удэ к первому секретарю обкома партии А. У. Модогоеву В приемной секретарь сообщила:

– Андрей Урупхеевич ведет заседание паводковой комиссии. Вам придется подождать.

Когда члены паводковой комиссии покинули кабинет, Модогоев вышел в приемную, поздоровался за руку с Крыловым и пригласил в кабинет. По дороге под впечатлением заседания комиссии с возмущением поделился с Анатолием Сергеевичем:

– Вот народец! Под предлогом паводка хотят списать скот. Чувствую, что съели баранов.

Крылов изложил свои опасения по сдаче в эксплуатацию первой очереди комбината без очистных сооружений.

– Все знают, – ответил Модогоев, – стране нужен гофрированный картон для экспорта.

– Напишите в ЦК КПСС.

– Тебе из Совета министров СССР не ответили. Мне тоже не ответят, а вызовут на ковер. Чем дело закончится, еще неизвестно.

Только в 1990 году комбинат прекратил сброс в Селенгу промышленных сточных вод.

6

Поздним вечером в квартире Анатолия Сергеевича раздался телефонный звонок. Крылов снял трубку и произнес:

– Слушаю.

– Говорит Бакин, – раздался громкий знакомый голос Министра монтажных и специальных работ СССР.

«Случилось что-то неординарное, – подумал Анатолий Сергеевич. – Министр не будет звонить по пустякам».

Крылов начал перебирать в памяти все свои строящиеся объекты, на которых могло произойти чрезвычайное происшествие. Не вспомнив причин для волнения, ответил:

– Слушаю, Борис Владимирович!

– Ты знаком с Иваном Фёдоровичем?

У Крылова отлегло от сердца беспокойство, и он ответил:

– Конечно, знаком, неоднократно встречался в министерстве.

– Он почти год лежит в кардиологическом центре академика Бураковского. Врачи говорят, что с его заболеванием операцию могут сделать только в Новосибирске. Ты знаком с Мешалкиным?

– Знакомство шапочное.

– Свяжись с ним, узнай, может ли он принять пациента. Я бы сам позвонил ему, но говорят, что он не любит ходатайств из Москвы.

Крылов позвонил Мешалкину Представился, рассказал о поручении и диагнозе больного.

Евгений Николаевич удивился: «Год лежит в клинике и еще живой?»

– Мне так сказали.

– Через неделю мне предстоит командировка в Москву, зайду в клинику Бураковского и ознакомлюсь с историей болезни пациента.

– Спасибо Евгений Николаевич.

Недели через две Мешалкин позвонил Крылову:

– Я приму вашего пациента, если сможете довезти ко мне живым.

Анатолий Сергеевич тут же позвонил министру. Пациента спецрейсом доставили в Новосибирск и на машине скорой помощи – в клинику Мешалкина. В кардиологическом отделении не оказалось свободных мест. Его поместили в палату детского отделения.

Крылов ежедневно звонил в отделение и интересовался судьбой товарища. Операция прошла успешно. Перед выпиской взял фруктов, бутылку коньяка и поехал в клинику. Ивана Федоровича застал в хорошем настроении.

Только успел Анатолий Сергеевич налить коньяк в стаканы и поставить бутылку на пол около тумбочки, дверь открылась, и в палату вошел Мешалкин. Оценив обстановку произнес:

– Почему два стакана?

– Вам и мне, – ответил Крылов, – больному нельзя.

– Он уже не больной, сто граммов ему не повредит, доставай третий стакан.

Честь и слава России

Мне пришло приглашение принять участие в юбилейной встрече однокурсников «Высшего военно-морского училища». Не раздумывая, пригласил с собой Валентину Михайловну Самсонову, и мы вылетели в Санкт-Петербург на несколько дней раньше назначенной встречи. В год юбилея А. С. Пушкина хотелось посетить пушкинские места, походить по музеям.

Остановились у приятеля – Василия Шайтарова. Его квартира находится около станции метро «Московская» – очень удобно добираться до центра города. На следующий день отправились знакомиться с достопримечательностями северной столицы. От станции метро «Невский проспект» прошли к Исаакиевскому собору. Подходя к нему, услышали звон колоколов собора и выстрел пушки в Петропавловской крепости, отмечающий полдень. Перед нами возвышалось высочайшее купольное сооружение мира. Его высота 101,5 метра, оно может вместить двенадцать тысяч человек. Исаакиевский собор иногда называют музеем цветного камня: при его строительстве были использованы минералы сорока трех пород.

Французский архитектор Огюст Монферран спроектировал здание в 1825 году и руководил строительством сорок лет. Архитектор умер через месяц после освещения храма. Об авторе и истории строительства собора можно найти много интересного в интернете.

После осмотра собора мы отправились на Сенатскую площадь к памятнику «Медный всадник». Скульптура Петра Первого на вздыбленном коне установлена на гранитной скале. Монолитный камень весом две тысячи тонн был найден в двенадцати верстах от Санкт-Петербурга. Его доставляли вручную через лес и по воде около года. На Сенатскую площадь он прибыл в сентябре 1770 года. Торжественное открытие памятника состоялось в августе 1782 года. По повелению Екатерины Второй, на постаменте начертано: «Екатерина Вторая Петру Первому». Таким образом императрица подчеркивала приверженность петровским реформам.

Медным всадником скульптуру назвал A. С. Пушкин в одноименной поэме. Это название стало практически официальным.

Сфотографировав памятник, мы отправились по набережной Невы в сторону Зимнего дворца, вспоминая строки А. С. Пушкина из романа «Евгений Онегин»: «Онегин, добрый мой приятель, родился на брегах Невы, где, может быть, родились вы, или блистали, мой читатель». Перед нами открылась панорама Дворцового моста и Петропавловской крепости на противоположном берегу Невы. В лучах весеннего солнца сиял золотом шпиль Петропавловского собора.

Обойдя Зимний дворец по периметру, мы вошли через центральный вход в Эрмитаж и до конца дня бродили по многочисленным залам музея.

Второй день мы посвятили экскурсии по пушкинским местам. Санкт-Петербург буквально переполнен местами, где бывал великий поэт. Петербуржцы бережно хранят все, что связано с жизнью и творчеством Пушкина. Поездка на автобусе заняла много времени. Отмечу только, что мы проехали мимо дома, в котором жил учитель поэта B. Жуковский. Здесь впервые прозвучала поэма «Руслан и Людмила», после знакомства с которой Жуковский признал, что ученик превзошел своего учителя. Посетили также дом на реке Мойке, в котором оборвалась жизнь А. С. Пушкина.

Экскурсия продолжилась в Царском селе. Ныне это город Пушкин. Здесь в Лицейском саду стоит памятник Пушкину-лицеисту – воплощенный в бронзе молодой поэт в задумчивой позе сидит на скамейке, поднятой на пьедестал. Недалеко лицей, в котором учился поэт, и Екатерининский дворец-музей – официальная летняя резиденция российских монархов. В советское время во дворце открылся музей. В нем размещены бесценные произведения живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства. Во всех залах сохранены обстановка, интерьеры, посуда и мебель прошедших времен. Неизгладимое впечатление произвела янтарная комната.

Мы покидали дворец с ощущением прикосновения к истории нашей страны.

Встреча с однокурсниками проходила в кафе «Элегия». Собрались мои друзья, которые самоотверженным трудом вписали свою страницу в историю нашей родины.

Среди них доктор технических наук Владислав Иванович Кузнецов. Тема его диссертации – «Космическая навигация». Эта работа засекречена до сих пор, хотя мы давно пользуемся навигатором при езде на автомашинах.

Доктор исторических наук Юрий Дмитриевич Пряхин – знаток истории Флота Российского. Я зачитывался его книгами, которые публиковались в России и за рубежом.

Кандидат технических наук Алексей Григорьевич Кирчанов – специалист по подводным лодкам. Многие его изобретения внедрены при строительстве субмарин.

Большой неожиданностью для меня было знакомство с Ольдой Петровой, внучкой последнего морского министра Российской империи. О ее дедушке Иване Константиновиче Григоровиче хочу рассказать более подробно. Он родился в Санкт-Петербурге в 1853 году. Образование получил в морском училище. В Русско-японскую войну командовал эскадренным броненосцем «Цесаревич». Был назначен командиром Порт-Артура и произведен в адмиралы. После окончания войны переведен на Черноморский флот начальником штаба. Затем назначен командиром Кронштадского порта. С1911 по 1917 год – министр императорского российского флота.

После революции И. К. Григорович работал сотрудником Петроградского отделения государственного архивного фонда, с 1920 года – сотрудником Морского архива. Иван Константинович написал «Воспоминания бывшего морского министра», которые пролежали в архиве более семидесяти лет и были опубликованы только в 1993 году. В 1924 году выехал за границу на лечение и обосновался во Франции, в курортном городке Ментона. Жена и две дочери остались в Санкт-Петербурге. Скончался в 1930 году в возрасте 77 лет, завещав похоронить себя на родине.

Его завещание было выполнено только в 2005 году. Утром 15 июля отряд кораблей Черноморского флота в составе гвардейского ракетного крейсера «Москва» и сторожевого корабля «Пытливый» под флагом Командующего Черноморским флотом вице-адмирала А. А. Татаринова вошли в порт Ментона на Лазурном побережье Франции. Жители города были удивлены и встревожены, увидев корабли под Андреевским флагом. В их порт никогда не заходили боевые корабли.

В 10 часов 16 июля на кладбище началась торжественно-траурная церемония передачи французской стороной останков адмирала И. К. Григоровича представителям Военно-Морского Флота Российской Федерации. Гроб с прахом адмирала был установлен на подиум у кладбища. Рядом выстроены рота Почетного караула Черноморского флота, оркестр и французские моряки. Командующий Черноморским флотом А. А. Татаринов и Председатель Санкт-Петербургского Морского Собрания Н. В. Орлов покрыли гроб, согласно традиции, должностным флагом морского Министра Российской империи.

Представители двух сторон подписали протокол передачи останков бывшего морского министра России адмирала Ивана Константиновича Григоровича.

На торжественно-траурной церемонии заместитель префекта Департамента Морских Альпов Кристиан Абрар произнес: «Французская земля имела честь приютить у себя этого незаурядного человека, и мы гордимся этим. Рады, что наконец-то будет исполнена его последняя воля. Он обретет покой на Родине, в России, о которой никогда не забывал».

Правнучка адмирала Наталья Васильевна Московченко отметила: «Я считаю, что это не траурное событие, а великий праздник, потому что на Родину возвращается прадедушка. Это событие для всего Флота Российского. Это, конечно же, радость для нашей семьи бесконечная».

Звучал горн, четыре капитана второго ранга Черноморского флота подняли гроб на плечи, и процессия отправилась к причалу по узким улочкам Ментоны, преодолев почти три километра. Почетный караул, оркестр – да вся церемония вызвали большое уважение у жителей и отдыхающих Ментоны. Приезжали люди даже из Марселя и Ниццы. На причале гроб был помещен на катер командующего Черноморским флотом, который доставил его на борт гвардейского ракетного крейсера «Москва», проделав путь мимо российского сторожевого корабля «Пытливый» и французского военного корвета.

На палубе крейсера был выстроен весь личный состав и участники торжественно-траурной церемонии. При вносе гроба на борт крейсера прозвучал артиллерийский салют из девятнадцати залпов. Адмиралу были отданы почести как человеку, возродившему Российский флот после его поражения в Русско-японской войне 1904–1905 годов.

На торжественно-траурном митинге выступили представители французских властей и флота, правнучка адмирала Наталья Васильевна Московченко. Командующий Черноморским флотомвице-адмирал А. А. Татаринов, в частности, сказал: «Эта миссия очень важна. Она важна для восстановления исторической справедливости, она важна для подрастающего поколения наших молодых матросов и офицеров. Служба адмирала Григоровича является примером для каждого из них».

Отряд кораблей ВМФ России 17 июля вышел из вод Франции и взял курс на Новороссийск. Адмирал И. К. Григорович возвращался на родину под Андреевским флагом, под которым служил России почти полвека.

25 июля корабли прибыли в Новороссийск. Здесь на торжественно-траурном митинге адмиралу отдал почести личный состав Черноморского флота, и гроб с останками адмирала был передан командующему Балтийским флотом адмиралу В. П. Валуеву. Вечером того же дня гроб военным самолетом был доставлен в Санкт-Петербург.

Здесь началась торжественная церемония: гроб с прахом адмирала, накрытый должностным флагом, установили у здания Адмиралтейства. Около стены на надгробной плите, привезенной с кладбища Ментоны, – эпитафия на английском языке: «Всегда любимая, всегда дорогая, о Россия, иногда вспоминай о нем, кто так много думал о тебе». Выстроены рота почетного караула и оркестр Ленинградской морской базы. Все было торжественно и тихо. Только три женщины не скрывали эмоций и слез.

Это были внучки адмирала Ольда и Кира и правнучка Наташа. Ольда Вадимовна сказала: «Мы счастливы, это много лет хранилось у нас в памяти, таилось, но, понимаете, были времена, в которые никак не было возможности привести это событие в действие…»

Командир ЛенВМБ вице-адмирал В. Ю. Кудрявцев подал команду, и воинские части под звуки оркестра прошли парадным маршем мимо гроба адмирала.

Раздается звук горна. Почетный караул выполняет команду: «На караул». Офицеры поднимают гроб на плечи. Оркестр исполняет траурный марш 1908 года. Гроб устанавливается на катафалк, и торжественно-траурная процессия автомобильной колонной следует по набережной Невы мимо Зимнего дворца и направляется в Александро-Невскую лавру. После панихиды гроб с прахом под траурный марш перенесли к фамильному склепу семьи Григоровичей. Здесь была отслужена лития, и под троекратный салют роты почетного караула гроб был установлен в фамильном склепе рядом с гробом любимой жены Марии Николаевны.

Должностной флаг морского министра Российской империи был вручен внучкам адмирала, а они его здесь же на кладбище передали начальнику Центрального военно-морского музея – капитану второго ранга А. В. Смирнову. Надгробная плита с кладбища Ментоны также была передана в музей.

Адмирал И. К. Григорович с заслуженными почестями был похоронен. Его имя продолжает жить в названии сторожевого корабля «Адмирал Григорович», спущенного на воду в марте 2016 года. Его крестной матерью стала внучка адмирала Ольда Вадимовна Петрова. Ей поручили разбить бутылку шампанского о корму корабля.

Экипаж корабля с честью прошел все испытания на море. Не только в водах Балтики, но и в водах сурового Баренцева моря. Почетными гостями в церемонии подъема флага были потомки адмирала во главе с его внучкой Ольдой Петровой.

Командир корабля, капитан 3-го ранга Анатолий Величко торжественным шагом поднялся по трапу корабля, держа на вытянутых руках Андреевский флаг. Команда, гости замерли. Оркестр играет гимн Российской Федерации. Несколько минут – и вот флаг уже развевается на ветру, осеняя своим крестом великолепный корабль. Андреевский флаг, как и в прежние годы, символизирует силу, честь и достоинство нашей Родины.

Корабль совершил переход в Черное море к месту приписки, в Севастополь. Там состоялась торжественная встреча и прием корабля в состав Черноморского флота. Среди встречающих была и Ольда Вадимовна.

Сегодня корабль «Адмирал Григорович» несет службу в составе постоянной группы кораблей ВМФ России на Средиземном море.

Он производил пуски крылатых ракет «Калибр» по террористам группировки ИГИЛ.

Ольда Вадимовна Петрова регулярно проводит патриотическую работу среди учеников школ Санкт-Петербурга. Она – живая легенда нашей истории. Встреча с ней всколыхнула во мне воспоминания о годах службы на Флоте. Прощаясь, я обнял ее и произнес: «Надеюсь, что это не последняя наша встреча».

Cathie Cayros

Cathie Cayros – мой литературный псевдоним. Я не буду утомлять вас своей банальной биографией. Однако читателю будет интересно узнать, что по специальности я врач, доктор медицинских наук. Написала шесть лирических повестей и более десяти эссе.

С сентября 2020 года – член Евразийской творческой гильдии в Лондоне. С ноября 2020 года являюсь членом Союза писателей Северной Америки.

В декабре 2020 года стала лауреатом IX Международного литературного конкурса Open Eurasia – 2020, который проходил в Лондоне, в категории «Проза». Моя лирическая повесть «История моей глупости» на английском языке удостоилась внимания жюри.

Непобедимый духом

В глухой ночи без берегов,

Когда последний свет потух,

Благодарю любых богов

За мой непобедимый дух.

Уильям Эрнст Хенли

Пролог

Зачем начинаю писать эту книгу? Сотни раз задавая себе этот вопрос, я не находил ответа. Начиная снова излагать события легкими и быстрыми движениями при помощи клавиш, перенося их на экран, я так и не мог ответить на главный вопрос. Зачем я пишу? В сомнениях опять бросаю написанное, продолжая долгие мучения.

И вот теперь, оглядываясь назад, вижу маленького мальчика, который ставил себе непосильные задачи и выполнял их. Смотрю на юношу, стремительно двигающегося к славе, набирающего мастерство; на мужчину, достигнувшего вершины искусства боя, знающего цену победы, преодолевающего невозможное и осознающего всю горечь поражения.

Вновь возродившись, найдя прекрасное в этой жизни, я знаю теперь, зачем взялся за перо. Это мой путь воина! Сражающегося на ринге не только за лавры, но и за достоинство. Однако судьба вносила свои коррективы и круто меняла планы на жизнь.

Мои поклонники, мои противники, с вами делюсь сокровенным, открываю тайны моей души, рассказываю о силе и мужестве в желании победить, о стойкости и смелости в желании жить! Поверяю о любви и чести, обмениваюсь опытом потерь и разочарований, предостерегаю от подлости и гнусности поступков, от предательства. Восхищаюсь щедростью и задушевностью людей, открывших мне свои сердца и заставивших поверить в себя, наперекор судьбе обрести новое и счастливое будущее.

Глава 1. Мечта

Солнце играло в занавесках небольшого окна. Его лучи растворялись в них, создавая иллюзию тепла и счастья в доме. Сквозь тюль просвечивало молодое женское лицо, внимательно наблюдавшее за происходящим на улице – в питерском дворе. Там ребята затеяли драку, хотя и дракой ее назвать нельзя, это они пробовали свои силы, прочно внедряясь в мир отношений, понятный только им одним. А после драки они как ни в чем не бывало продолжали играть, оставаясь друзьями.

– Давай, Алешка, давай, – раздавались возгласы ребят со всех сторон – дворовые болельщики всегда поддерживали этого мальчика, – врежь ему, задаваке!

Алексей уложил на лопатки мальчишку намного старше себя и поднялся с колен. Его нос и губа были разбиты, и тоненькая струйка алой крови стекала на рубашку. Одежда была измята, в пыли, но глаза искрились радостью, и вся фигурка маленького мальчика отображала гордость победы в неравном бою. Ему не хватало только триумфального возгласа, издаваемого воином после завершения боя.

– Ах, мой дорогой, неугомонный сын, и когда ты уже повзрослеешь? – сказала женщина с тревогой в голосе.

Она повернулась к старшему сыну, который в тот момент сидел за столом и переписывал что-то в тетрадь.

– Мишенька, может, ты с ним поговоришь? Его разбитые носы и ободранные коленки становятся нормой поведения.

– Мам, ты за него не волнуйся, он умеет постоять за себя, вот осенью пойдет в хоккейную секцию и забудет о драках.

Она ласково погладила сына по голове и подумала: «Разве ты меня поймешь!»

Совсем недавно и Михаил был таким же, но, слава Богу, сыновья теперь занимаются гимнастикой, и со временем желание драться пропадет.

«Мои любимые мальчики, я так волнуюсь за вас».

Материнское сердце никогда не успокоится, оно всегда любит и тревожится.

«Как давно это было?!» – спрашивал себя мужчина лет пятидесяти, и его глаза становились влажными от воспоминаний.

Алексей Свиридов сидел на скамейке центрального парка в Нью-Йорке, солнце садилось, и вечерняя прохлада незаметно подбиралась к парку, окутывая его осенней свежестью. Этот город стал для него родным, в нем Алексей прожил самые трудные годы жизни. Он принял его и как победителя, и как побежденного, открыв ему свои объятия и свою защиту. Каждый человек на этой земле имеет несколько мест, в которых ему комфортно, где его душа как бы сливается с окружающим ландшафтом, растворяется в близкой и знакомой обстановке. Одним из таких городов был Нью-Йорк, где Алексей в буквальном смысле родился заново. Но Питер остался дорогим, милым его сердцу, важным в его карьере, счастливым в его семье, всегда желанным и прекрасным городом. Здесь Алексей встретил первую любовь, здесь провел первый бой. Он жил в центре Ленинграда, теперь называемого Санкт-Петербургом. Величие этого города в крови у его жителей. Сердечность и сдержанность, благородство и рыцарство, горделивость и святость – вот черты, присущие истинным петербуржцам. Он вырос на улочках Питера… Мальчишки и девчонки конца семидесятых и восьмидесятых годов прошлого столетия – они были невидимыми хозяевами этих улиц. Воспоминания опять унесли его в город детства.

…Алексей влетел в подъезд с мокрыми от слез глазами, быстро пробежав по широкой мраморной лестнице со стеной, украшенной удивительным мозаичным панно, оставшимся еще со старых времен и не тронутым войной, поднялся на второй этаж. Домашние как раз готовились к ужину, и вся семья была в сборе. Неразборчиво, хлюпая носом из-за текущих по щекам слез, он пытался объяснить причину своего расстройства.

– Успокойся, – отец взял Алексея за руку и посадил на диван. – Вытри слезы.

Он протянул платок.

Алеша выполнил все указания отца и немного успокоился.

– Они мне отказали, сказали, я ростом и комплекцией не вышел.

– Кто «они»? – отец строго посмотрел на сына. – Рассказывай по порядку.

Мальчик посидел несколько минут в тишине, собираясь с мыслями, сделал глубокий вдох и начал невеселый рассказ.

– Сегодня был отбор в спортивную секцию по хоккею. Я был записан на собеседование, и со мной разговаривал главный тренер команды. Он отказался меня взять, сказав, что мой рост и мое сложение…

– Телосложение, – поправил отец.

– Да, телосложение не соответствует их норме, в общем, я им не подхожу.

– Странно, – отец ласково посмотрел на него. – А тебе хочется заниматься обязательно хоккеем? Почему?

– Я хочу, как Харламов, быть первым, – и Алеша гордо вскинул голову.

Кто из мальчишек того времени не мечтал об этом?

– Ты вот все по верхам смотришь и о победе думаешь, а что особенного в хоккее, зачем ты хочешь этим заниматься?

Мальчик задумался и так сильно напрягся, что сморщил брови, и на переносице образовалась глубокая морщинка. Что же ему больше всего нравится в хоккее?!

– Скорость, с какой они катаются и быстро гоняют шайбу, забивают гол, – он еще подумал и добавил: – Коньки так красиво режут лед, и форма – она делает меня могучим.

Он неуверенно посмотрел на отца.

– Это хороший ответ, – подбодрил его отец, – но в других видах спорта тоже нужна быстрая реакция и есть красивая форма, – сказал он с улыбкой.

– Ты лучше всех во дворе дерешься, – вставил брат.

– Ну, это не лучшие его качества, – отец строго посмотрел на Михаила, а потом обрадованно продолжил: – Хотя твой брат прав… А что, если мы твой буйный нрав обратим тебе же во благо?

– Это как? – Алексей не сразу понял намек отца.

– Давай пойдем в секцию самбо, что думаешь?

Это было неожиданным для мальчика, он задумался.

– Я там всех уложу, как во дворе, – сказал он, уже улыбаясь.

– Не торопись, борьба – это не драка во дворе, там свои правила и особенности.

– Тоже мне правила, я шустрее всех ребят, и удар у меня меткий.

– Что-то ты слишком расхвастался, везде надо поработать сначала, и победа обязательно придет. Ты правильно заметил: у тебя меткий удар.

Алексей гордо посмотрел на Михаила, мол, знай наших.

– Ты все разузнай: где находится секция, с каких лет принимают, кто тренирует команду. Я в этот раз пойду с тобой, и мы обязательно будем приняты.

Алексею шел десятый год, он был в четвертом классе начальной школы, учился легко. Быстро сделав уроки, он бежал во двор, где они с ребятами придумывали интересные игры, рассказывали разные истории, спорили, дрались, зимой катались на санках и коньках прямо во дворе, на маленьком, залитом специально для них катке и гоняли шайбу.

Михаил втайне от матери, но по согласованию с отцом, после травмы руки во время занятий гимнастикой, решил уйти из секции, гимнастика не увлекала его. Он записался в школу бокса, и его, худого и щуплого мальчика, сразу приняли, начались занятия. Сыновья очень уважали отца, его слово всегда имело вес, они не обманывали его и во всем советовались. Все события, что накопились за день, мальчишки обсуждали с ним по вечерам. Это было их традицией, он не наказывал их, даже когда было необходимо, ежедневные беседы снимали напряжение, и ребята доверяли ему. Но мать они берегли, старались не расстраивать и не беспокоить по пустякам.

– Мы мужчины и должны защищать и заботиться о ней, охранять ее покой, – так часто любил повторять отец.

Поэтому мальчики занимались спортом: старший боксом, а младший самбо, – а мамино спокойствие не было нарушено, потому что в секции гимнастики ничего не могло навредить ее сыновьям.

Алексей возвращался домой после уроков, впереди него вприпрыжку, что-то напевая себе под нос, шла Оля, девочка из его класса.

«До чего противная», – думал Алексей.

Но руки так и тянулись дотронуться до ее косичек, торчащих в разные стороны, и хотелось сильно дернуть за одну из них, чтобы увидеть, как она подскакивает и вскрикивает: «Ой!». Когда он входил в класс, то непроизвольно первым делом его глаза искали ее: она сидела за партой перед ним. Иногда он так увлекался, разглядывая ее косички, что не слышал объяснения учителя.

«Вечно мешается, я попрошу, чтобы меня пересадили». Но никогда и никого не просил.

Алексей ускорил шаг и догнал Олю, легонько шлепнув ее портфелем.

– Ну что ты за человек такой, все время задираешься! – Оля смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами и хитро улыбалась.

– Ты всегда попадаешься мне на пути! – Но от ее взгляда ему стало неуютно, он смутился.

– Значит, нам надо стать друзьями.

– Что значит – стать друзьями? Ты что, можешь играть в хоккей и гонять мяч, можешь драться, как это делаем мы?

Он был удивлен ее предложению.

– До чего же ты странный! Есть и другие игры, мы можем вместе читать книжки, ходить в кино, я могу приходить и болеть за тебя, когда ты играешь в хоккей с ребятами. Да много чего могут делать друзья. Например, делиться самым сокровенным друг с другом, рассказывать о своих мечтах. О чем ты мечтаешь?

Это было так неожиданно, что первой реакцией было убежать и никогда больше с ней не разговаривать, но что-то удерживало его.

– Я буду чемпионом.

И испугавшись своей откровенности, сказал:

– Подумаю над твоим предложением.

Он хотел как можно скорее закончить разговор.

Мне надо торопиться, сегодня занятия в секции самбо.

Алеша быстро пошел к дому, думая о том, что нехорошо обманывать, занятий в этот день не было. Он так был поглощен разговором с Олей, что не заметил брата, который шел ему навстречу.

– И о чем только думаешь? – обратился к нему Михаил. – Быстро пошли домой, у меня есть к тебе разговор – сказал он, и его голос был тревожным.

– А что случилось?

Все прежние переживания сразу исчезли, и он переключился на брата.

– Есть предложение, – загадочно ответил Мишка.

Они поднялись по лестнице и влетели в квартиру, сбросив свои пальто и портфели в прихожей. Матери в комнате не было, скорее всего, она была на кухне, и надо было торопиться, чтобы успеть поговорить до еепоявления. Ведь они жили в коммунальной квартире, где им принадлежала всего одна комната. Братья удобно расположились на диване.

– Алешка, сегодня я разговаривал со своим тренером о тебе, – начал разговор Михаил.

Мальчик весь напрягся.

– В секции бокса?

– Да, он сказал, чтобы я привел тебя на следующее занятие, посмотрит, годишься ли ты для бокса, – лицо брата излучало радость. – Представь только, мы вместе будем заниматься, в одной секции!

Его глаза светились.

Алексей растерянно смотрел на брата, не зная, что ответить. С одной стороны, это отличная новость – быть вместе с Мишкой, с другой – он же уже занимается борьбой, и ему все нравится.

Вечером, расположившись за кухонным столом, когда вся коммунальная квартира затихла после дневной суеты, они пили чай и разговаривали.

– Папа, я так рад, что мы будем вместе! – Михаил не мог сдержать восторга.

– Не торопись, им еще надо посмотреть на Алешу, – сдерживал отец эмоции сына.

– А разве он может не подойти?

– Но что-то сам Алексей молчит…

Отец внимательно посмотрел на мальчика.

Алеша не разделял восторга Мишки: у него только что все определилось, и ему было интересно в секции самбо.

– Можно попробовать, – без энтузиазма ответил он.

– Что значит попробовать? Если не хочешь, так и скажи, – настаивал отец.

– Да о чем тут думать? – перебил их Михаил.

– Ребята, вы торопитесь. Сынок, – обратился отец к старшему, – ты уже выбрал для себя бокс, но Алеша еще не определился, значит, надо подождать.

– А можно мне сходить на встречу с тренером, посмотреть и потом дать ответ?

– Давайте так и поступим, когда у тебя следующее занятие? – обратился отец к Михаилу.

– Через день.

– Значит, договорились, потом опять соберемся и обсудим. А сейчас пора спать. Мать, наверное, заждалась, не будем ее волновать.

Спортивный зал секции бокса представлял собой огромное помещение площадью метров двести – двести пятьдесят. Он был разделен на несколько секций: два ринга, огороженных веревочными канатами, – один большой, другой поменьше, тренировочные площадки с гирями и матами, настенными подушками, тремя свисающими с потолка тяжелыми мешками и грушами и многим другим боксерским и защитным снаряжением. На стеллажах вдоль стен лежали боксерские шлемы, перчатки и бинты.

В зале стоял стойкий запах, который ударял в нос, как только переступаешь порог. Запах был одновременно отталкивающим и будоражащим: воздух пропитался испарениями с тел спортсменов, упорно работающих для достижения своей цели. Он не напоминал тяжелый, дурной запах болезненных тел. Наоборот, специфика этого запаха говорила о здоровом, молодом атлетическом теле, отдающем все силы для победы. Обитатели данной секции к нему настолько привыкли, что не чувствовали его. Скорее всего, как только они входили в тренировочный зал, именно запах был источником, проникающим в сознание и настраивающим участников на правильный ритм занятий. Он пробуждал, тревожил и наэлектризовывал обстановку, приводил в беспокойство и поднимал на ноги, заставляя верить в себя. Не посчитайте это пафосным, но феромоны играют большую роль в нашем сознании, они могут надолго оставаться в нашей памяти и побуждать нас к действию. Мы можем совершать как большие глупости, так и добиваться успеха под влиянием феромонов.