Текст книги "Небывалому быть. Часть 1"

Альберт Кайков

Альберт Сергеевич Кайков родился 8 мая 1932 года. Перед Отечественной войной семья проживала в Анапе. Началась война, отец ушел на фронт, мать с тремя детьми и бабушкой оказалась на оккупированной территории.

В 1948 году семья приехала на жительство в Новосибирск. После окончания школы в 1951 году Альберт уехал во Владивосток и поступил в Высшее военно-морское училище им. С. О. Макарова, окончив которое служил на кораблях Камчатской флотилии.

После окончания службы получил второе высшее образование в Новосибирском инженерно-строительном институте. Работал на стройках заполярного города Игарка и Новосибирска.

Литературным творчеством увлекся, выйдя на пенсию. Опубликовал пять стихотворных сборников и девятнадцать книг прозы: «Потерянное детство», «Встреча через полвека», «На заполярной широте», «Под северным небом», «В Туруханской тайге», «Черная пурга», «Наши студенты в Америке», «Семья фронтовика» и другие.

Публиковался в журналах: «Сибирский Парнас», «Российский колокол», «СовременникЪ)», «Охотничьи просторы», «В мире животных», «Охота и охотничье хозяйство», «Юный натуралист» и других.

Исторические встречи

Мой приятель Анатолий Сергеевич Крылов, возглавляющий многие годы трест «Союзмонтажспецстрой», принимал участие в строительстве многих объектов в разных регионах страны. Ему довелось встречаться со многими интересными людьми. Он имеет хорошую память и дар интересного рассказчика. Его рассказы на товарищеских встречах легли в основу сборника «Исторические встречи».

1

Южный Урал очень богат всевозможными полезными ископаемыми. Мы с детства знаем по книгам и кинофильмам о Демидовских заводах. В 1705 году Пётр Первый разрешил Демидову строить собственные заводы на Урале.

Не менее уникальным местом по полезным ископаемым обладают горы в районе города Сатка, расположенного в высокогорье Уральских гор, недалеко от границы с Башкортостаном. По одной из версий, название города произошло от башкирских слов «перекресток», «междуречье». Еще в восемнадцатом веке там были основаны чугунный и железоделательный заводы, построенные Строгоновыми. В конце девятнадцатого века работали две домны, литейное производство и механический цех. Вблизи завода на Карагайской горе были обнаружены залежи синего камня – магнезита, который обладает высокими огнестойкими и прочностными свойствами. Это открытие на века определило судьбу города. Продукция огнеупорных изделий построенного завода «Магнезит» нашла широкое применение в металлургической промышленности. Ценнейшим изделием считается огнеупорный кирпич, используемый для футеровки доменных печей.

В начале двадцатого века все работы по добыче магнезита велись вручную, камень грузили на телеги и везли на обжиг. Советской власти досталось достаточно крупное, но отсталое производство. Завод претерпел несколько реконструкций. Кайло заменили экскаваторы, конную тягу – самосвалы.

В середине прошлого века проводилась очередная реконструкция, при которой доставка камня предусматривалась вагонетками по канатной подвесной дороге. Ввод объекта в установленный срок находился под контролем правительства. На завершение работ были направлены специалисты лучших строительных организаций.

В морозный декабрьский день Анатолий Сергеевич Крылов обходил трассу подвесной дороги, которая тянулась по пересеченной местности через горный перевал. Его коллективу монтажников предстояло завершить монтаж троса дороги. Он опустил уши меховой шапки. Холодный ветер резал лицо, как наждаком. Ему приходилось периодически отогревать нос и щеки теплой рукой. Бригаду монтажников застал в вагончике у печки-буржуйки. На его приветствие послышалось недружное: «Здрасьте, добрый день». Бригадир обратился к нему:

– Анатолий Сергеевич, при такой погоде мы не закончим монтажные работы до Нового года.

Рабочих волновал не столько установленный план – завершить работы в текущем году, сколько желание уехать домой к Новому году.

– Вы лучше меня знаете условия техники безопасности, – ответил Анатолий Сергеевич, – при сильном ветре ни в коем случае не поднимайтесь на опоры.

Через два дня он вновь посетил участок. Еще издали увидел рабочих на опорах. Ветер немного стих, но мороз продолжал держаться около тридцати градусов. С возмущением в душе вошел в балок. На скамейке за столом сидели пьяные рабочие.

– Почему пьянка в рабочее время? – спокойно, но еле сдерживая себя от ругательства, спросил Крылов.

– День актированный, нерабочий, – сообщил кто-то из рабочих.

– Почему тогда полбригады на опорах?

– Мы работаем по очереди.

– Объясните мне, что произошло!

Выяснилось, что на участок приезжал уполномоченный правительства Георгий Аркадьевич Караваев – известный в стране строитель. Недавно под его руководством завершилось строительство Дворца культуры в Польше. По возвращении на родину он был направлен куратором на строительство комбината «Магнезит». Ввалившись в вагончик своей колоритной фигурой и увидев рабочих, забивающих «козла», он грубым громким голосом спросил:

– Почему не работаете?

– Холодно!

– Сейчас я вас подогрею! – заявил незнакомый начальник, вышел из помещения и укатил на служебной машине.

Через некоторое время он вернулся с канистрой спирта и закуской.

На очередной планерке Караваев анализировал работу всех участков строительства и грубо, с матом устраивал разнос руководителям.

В те времена многие крупные руководители на стройках считали, что грубость и мат сближает их с рабочим классом. Такое поведение считалось общепринятым и никем не осуждалось.

Когда очередь дошла до хода строительства канатной дороги, Георгий Аркадьевич дал волю своему красноречию, обвиняя все руководство строительством в медленных темпах работ.

Крылов, слушая его речь, думал: «Участком руковожу я, а он ругает всех». Во время паузы не выдержал и заявил:

– Надо конкретно говорить: кто виноват и по какой причине.

Караваев поднял глаза на смельчака, пытавшегося ему перечить, поднял руку над столом, направил указательный палец на Крылова и заявил: «А вот тебя я увольняю».

С тяжестью на душе пришел Крылов к начальнику управления полковнику Андрееву и сообщил:

– Меня уволили с работы.

– Кто уволил?

– Караваев.

– Он разве твой начальник?

– Нет.

– Иди работай и больше на планерки не ходи.

В очередной раз Анатолий Сергеевич встретился с Караваевым много лет спустя, работая уже управляющим трестом.

В 1957 году в СССР проходила реформа реорганизации системы управления. Было упразднено большинство общесоюзных и союзно-республиканских министерств, занимавшихся вопросами промышленности и строительства. Вся территория страны была разделена на экономические административные районы, в которых создавались Советы народного хозяйства – совнархозы. Немногочисленные оставшиеся министерства и тресты подчинялись совнархозам. Г. А. Караваев был назначен заместителем председателя Свердловского совнархоза, в ведении которого находились четыреста промышленных и строительных предприятий. Увидев на одном из совещаний Крылова, радостно сообщил присутствующим:

– Анатолий Сергеевич мой друг, мы давно знакомы, вместе вводили в эксплуатацию комбинат «Магнезит».

Крылов не ожидал такого хамелеонства, но был удивлен, что Караваев запомнил его имя и отчество.

С тех пор Крылову часто приходилось встречаться с Караваевым. Запомнился интересный случай, характеризующий Георгия Аркадьевича как человека. Они обсудили текущие вопросы, и Крылов собрался покинуть кабинет. В это время вошла секретарь и на ухо сказала Караваеву:

– К вам на прием пришел Лазарь Моисеевич Каганович.

Караваев побледнел и растерялся. Каганович был опальным руководителем, за связь с которым могли возникнуть неприятности. Он оказался в составе «антипартийной» группы, и бывшего «железного» наркома отправили в город Асбест Свердловской области работать управляющим комбинатом «Союзасбест».

Анатолий Сергеевич собрался подняться из-за стола и покинуть кабинет. Караваев остановил его движением руки и произнес:

– Сиди! Секретарше сказал:

– Пригласи.

Вошел Каганович, поздоровался и направился к столу через длинный кабинет. Крылову бросились в глаза черные усы и залысина на высоком лбу. На нем был полувоенный френч, в руке он держал папку. Уверенная походка и внешний вид напоминали, что он руководитель сталинской эпохи.

Караваев показал ему на стул и предложил присесть к столу, но руки не подал.

Лазарь Моисеевич сел к столу, раскрыл папку и начал речь:

– На комбинате катастрофически не хватает жилья для рабочих, а в городе стоят возведенные коробки брошенных домов. После ликвидации Министерства строительства их некому достраивать. Я прошу передать дома комбинату, мы их достроим собственными силами.

– Вы подняли серьезный вопрос. Совнархоз обязательно рассмотрит его и сообщит вам.

– Благодарю, разрешите идти.

– Пожалуйста, до свидания.

Этот короткий разговор оказался судьбоносным не только для Свердловской области. По стране развернулся «самстрой». Предприятия самостоятельно достраивали жилье, которое раньше для них строило государство.

2

Ижевский оружейный завод – один из старейших в России. Перед войной 1812 года на заводе полным ходом шел выпуск огнестрельного и холодного оружия. В конце девятнадцатого века Ижевский завод производил оружия больше, чем Тульский и Сестрорецкий вместе взятые. В годы Гражданской войны завод сильно пострадал, многие специалисты уехали. В тридцатые годы началась реконструкция завода, создание новых образцов оружия, модернизация трехлинейной винтовки С. И. Мосина.

В партийной организации завода парторгом работал Гаврил Илларионович Ватутин, назначенный ЦК ВКП(б). Неожиданно органы государственной безопасности арестовали группу работников цеха и конструкторского бюро, занимающихся модернизацией и изготовлением винтовки С. И. Мосина. По заводу пошел слух, что арестовали группу врагов народа.

Гаврил Илларионович был в растерянности. Ему ничего не сообщили о намечающихся арестах, хотя должны были бы согласовать. Все арестованные были членами партии, он хорошо их знал и не верил в их виновность.

«Надо принимать меры, – думал он, – соберу партийное собрание, там, может, что-то прояснится».

Партийцы собирались в подавленном состоянии. Их товарищи попали в беду. По сложившемуся тогда порядку члены партии, объявленные врагами народа, подлежали немедленному исключению из партии.

Ватутин обвел взглядом молчаливых хмурых людей, сидящих в зале, и спросил:

– Знаете, по какому поводу мы собрались?

– Знаем, – послышались невеселые голоса в разных концах зала.

– Что будем делать?

– Исключить из партии – и делу конец, – послышался чей-то голос.

Этот голос послужил детонатором. Зал взорвался:

– За что?! В чем их вина?! Где доказательства?! Севрюкова я знаю с детства, отличный токарь, не может быть вредителем…

Гаврил Илларионович дал время всем высказаться, затем подвел итог дискуссии:

– Доказательств вины наших товарищей у нас нет. Исключать их из партии преждевременно. Когда появятся доказательства, мы вернемся к рассмотрению этого вопроса.

В зале послышался одобрительный шум.

– Какие будут предложения?

– Не исключать. Оставить в партии, – раздались голоса.

– Прошу поднять руки, кто за то, чтобы не исключать из партии.

В зале поднялся лес рук.

– Кто против?

Никого.

– Кто воздержался?

– Воздержавшихся нет. Решение принято единогласно.

Поднялся пожилой рабочий и заявил:

– Предлагаю за арестованных товарищей платить членские взносы, пока их не освободят. Я лично буду платить взносы за Сысоева.

Предложение было принято.

Ватутин чувствовал, что бюро поступило правильно, но в душу вкралась тревога. Он ждал телефонного звонка. Через несколько дней звонок раздался. От неожиданности Гаврил Илларионович вздрогнул и снял трубку. Звонил Н. И. Ежов, возглавлявший промышленный отдел ЦК ВКП(б).

– Здравствуйте, товарищ Ватутин.

– Здравствуйте.

– Вы приглашаетесь на заседание политбюро Центрального комитета партии.

– Какая повестка?

– Вопрос будет решаться о вашей жизни и смерти.

– По какому вопросу мне подготовиться?

– Вы должны знать. На заседании будет присутствовать товарищ Сталин. Оденьтесь прилично, приобретите галстук.

Гаврил Илларионович всегда ходил в толстовке, подпоясанной узким ремешком. В совете Ежова почувствовал подлог и решил ехать в обычной одежде.

Перед отъездом собрал партийное собрание. Обсудили положение дел на заводе и линию поведения на заседании политбюро. После собрания к Ватутину обратился рабочий с дореволюционным партийным стажем А. Т. Инокентьев:

– Гаврил Илларионович, возьми меня с собой, может быть, пригожусь.

В приемной ЦК ВКП(б) царила тягостная атмосфера. Никто не разговаривал. Стояла тишина. За столом секретаря сидел заведующий особым отделом ЦК А. Н. Поскрёбышев. На нем была полувоенная одежда. Слышался только шелест перебираемых им бумаг. Он посмотрел на часы и направился к двери в зал заседаний. Через несколько минут вышел, пригласил присутствующих в зал и показал на стулья у стены кабинета, на которые приглашенные сели.

Ватутин обвел взглядом кабинет. Стены были обшиты дубовыми панелями с вставками из карельской березы. В конце кабинета стоял двухтумбовый письменный стол, покрытый зеленым сукном. На столе ничего лишнего: телефон, ручка, чернильница, пепельница и настольная лампа с зеленым верхом. На стене висел портрет Ленина. Члены политбюро сидели за длинным столом. Ватутина насторожило присутствие на политбюро наркома НКВД Г. Г. Ягоды, который спросил у Поскрёбышева:

– Все приглашенные прибыли?

– Все, – коротко ответил тот и вышел из кабинета.

Около письменного стола открылась дубовая дверь, и вошел Сталин. Он был в полувоенном френче, брюки заправлены в сапоги, в руке держал трубку. Прошел по ковровой дорожке, ни на кого не глядя. В кабинете воцарилась мертвая тишина. Сталин продолжал ходить и сосать трубку, которая не дымила. Затем подошел к Ягоде и спросил:

– Вы предлагали повестку? Озвучьте.

Г. Г. Ягода поднялся и доложил:

– О группе вредителей на Ижевском оружейном заводе.

– Кто докладчик?

– Заместитель начальник ОГПУ

– Доложите кратко.

– Управление государственной безопасности разоблачило на Ижевском оружейном заводе группу вредителей, которые выпускают оружие для Красной армии плохого качества.

Доклад длился несколько минут. После окончания наступила пауза тягостного молчания. Сталин не перебивал докладчика, продолжал ходить по кабинету и сосать трубку. Затем спросил:

– Ватутин здесь?

Гаврил Илларионович вскочил с места.

– Мне сообщили, что вы продолжаете платить членские взносы за врагов народа?

– Так решило партийное собрание. Членские взносы платят коммунисты, которые уверены в невиновности своих товарищей. Нам неизвестны предъявленные им обвинения. С арестом начальников проектного бюро и оружейного цеха завод лишен возможности продолжать работы по усовершенствованию оружия.

Сталин молчал. Послышался голос докладчика:

– Предлагаю пройти в соседний зал, там выставка винтовок. Можно опробовать работу винтовки Ижевского завода.

– Пойдемте, посмотрим, – произнес Сталин и направился к выходу из кабинета.

Ватутина не покидали мысли: «Кто из коммунистов завода сообщил об уплате членских взносов за арестованных? Возможно, он и был инициатором арестов на заводе». Он перебирал в памяти всех коммунистов, но не мог ни на ком остановиться.

На стенде стояло несколько образцов винтовок. Докладчик начал рассказывать:

– Вот это винтовка фирмы «Браунинг», эта – фирмы «Винчестер», их характеристики…

– Ближе к делу, – перебил его Сталин, – не надо характеристик.

Чекист взял винтовку Мосина, подошел к столу, зарядил пятью патронами и начал дергать затвор. Два патрона вылетели на стол, третий заклинило.

– Вот видите, как работает винтовка.

Он вновь зарядил винтовку и начал дергать затвор. Третий патрон снова заклинило в винтовке.

– Вот с таким оружием нам предстоит воевать.

Все взоры обратились к Сталину, ждали его решения. В это время раздался голос Инокентьева:

– Коба, разреши я покажу, как работает винтовка?

Присутствующие были удивлены фамильярному обращению. Они не знали, что Инокентьев и Сталин до революции вместе отбывали ссылку. У старых партийцев было принято называть друг друга по партийным кличкам.

Не дожидаясь ответа, пожилой рабочий подошел к столу, взял винтовку, разрядил, набрал в горсть пять патронов и, глядя на Сталина, стал заряжать.

– Коба, ты меня знаешь. Я бы пошел воевать с нашей винтовкой. Она самая простая.

Затем резкими рывками стал дергать затвор. Все патроны вылетели на стол. Он снова зарядил винтовку, и опять ни один патрон не заклинило при его рывках затвора.

– Чекист не умеет пользоваться винтовкой, он кабинетный работник, – произнес Инокентьев и положил винтовку на стол.

Все направились в кабинет заседаний. Когда расселись по своим местам, Сталин спросил:

– Кто давал санкцию на арест работников Ижевского завода?

К. Е. Ворошилов поднялся из-за стола:

– Я.

– Освободить немедленно! – приказал Сталин и ушел из кабинета.

Вечером за Ватутиным приехала автомашина и увезла в Кремль, к Сталину. Тот проживал на первом этаже здания, в котором размещался его рабочий кабинет. Иосифа Виссарионовича застал за подшивкой детского валенка. На нем были надеты ватная безрукавка и фартук. Встречать Гаврила Илларионовича вышли дети Сталина: Светлана и Василий. Поздоровавшись, удалились в другую комнату.

– Такая работа очень успокаивает, – произнес Сталин и, показав подшитый валенок, пригласил к столу.

Разговор шел не только о состоянии дел на заводе. Сталина интересовала обстановка на периферии, настроение рабочего класса. Он помнил массовое антибольшевистское восстание 1918 года.

Только после обстоятельного разговора перешел к теме прошедшего заседания Центрального комитета:

– Вы сказали, что арест отдельных руководителей среднего звена обезглавил завод. У вас разве нет замены на эти должности?

– К сожалению, нет.

– Если уйдет из жизни старое поколение специалистов, кем их замените?

– Надо готовить кадры.

– Вот именно, надо готовить кадры. Прошу вас заняться этим вопросом. Подумайте и изложите мне на бумаге.

Через некоторое время после возвращения в Ижевск Ватутину позвонил Н. И. Ежов и сообщил:

– Вас направляем на работу в Свердловск.

– Что делать?

– Обсудите с местными партийными органами создание Промакадемии. Им поручение уже дано.

3

Тихий океан оправдывал свое название. Стоял полный штиль. Поверхность океана как зеркало отражала солнечные лучи. Эскадренный миноносец возвращался в базу после выполнения учебных задач. Ритмично работали двигатели, мерно вздрагивал корпус. Корабль, как и команда, устал, ему требовался отдых и техническое обслуживание. За кормой кильватерная струя светлой дорогой тянулась за пределы видимости. Над кораблем появились чайки.

«Верный признак – скоро берег», – подумал Алексей Михайлов. Он испытывал чувство удовлетворения проведенными учениями. Центральный пункт управления стрельбой обеспечил успешное выполнение артиллерийских стрельб. Алексей с детства любил технику, в своей боевой части досконально изучил работу всех механизмов. В то время электроника только начала внедряться на кораблях. Ее возможности захватили его воображение. Находясь на берегу, покупал техническую литературу и в свободное время штудировал и фантазировал.

После швартовки корабля всех офицеров по трансляции пригласили в кают-компанию. Прибывший на корабль офицер отдела кадров офицерского состава зачитал приказ о переводе ряда офицеров с корабля для прохождения дальнейшей службы на берегу.

Алексею предстояло продолжить службу в научно-исследовательском центре в Феодосии. Место службы с ним было согласовано, но он не думал, что переезд произойдет так быстро.

Крым встретил его ярким солнцем, зелеными кипарисами и теплым морем. Устроив жену и дочь в гостинице, отправился к месту службы. Он рассчитывал получить служебное жилье, но получил только обещание – отдаленную перспективу. Пришлось устроиться в частном доме недалеко от моря.

Первое время Алексей скучал по морю, вспоминал корабль и сослуживцев. Постепенно работа увлекла его, он окунулся в мир электронной защиты кораблей. Через год ему присвоили очередное воинское звание – капитан-лейтенант. Помимо основного направления в работе, ему приходили в голову различные идеи. Одно соображение он оформил докладной запиской и принес начальству. Начальник отдела, прочитав две страницы убористого почерка, поднял голову и произнес:

– Это же фантастка!

– У Жюля Верна была фантастика, а сейчас субмарины бороздят мировой океан.

– Так сколько лет потребовалось, чтобы его мечту претворить в жизнь?

– Чтобы мои предложения претворились в жизнь, надо начать ими заниматься.

– Этой темы нет в плане работ. К тому же ты не обосновал теоретически.

Несколько дней Алексей ходил обескураженный. Возникшая идея не давала ему покоя. Чтобы избавиться от назойливых мыслей, написал статью и отправил в журнал «Морской сборник». После этого наступило душевное успокоение. Он ждал ответа, регулярно просматривал новые выпуски журнала и в свободное время продолжал теоретически обосновывать поставленную задачу. Не получив ответа, через несколько месяцев отправил вторую статью.

Шло время. Алексей продолжал увлеченно работать. Жена как-то вечером спросила:

– Алексей, ты где находишься?

– Дома.

– Мне кажется, ты летаешь в облаках. Скажи, что происходит?

– Жду ответа из журнала.

– Ответ придет, пойдем на море, искупаемся.

Алексей взял дочь за руку, и они отправились по переулку 30-й Стрелковой Дивизии, пересекли проспект Айвазовского и вышли на набережную Десантников. Море дышало. Небольшие волны набегали на отмель и, отступая, издавали шелест потревоженной галькой.

Через несколько дней Алексея вызвали к начальнику. В кабинете сидели два незнакомых ему офицера в звании капитана третьего ранга и капитан-лейтенанта. Руководитель исследовательского центра без предисловий произнес:

– Вам следует поехать с этими офицерами.

Офицеры приподнялись из-за приставного столика и отправились к двери. Алексей вынужден был последовать за ними. Когда вышли в коридор, в недоумении спросил:

– Что происходит?

– Узнаете позже.

– Я могу заехать домой и сообщить жене об отъезде?

– Нет времени, позвоните по телефону.

Сидя в машине на заднем сиденье, Алексей размышлял: «Если я арестован, эти офицеры из органов государственной безопасности должны привезти меня в Севастополь, но машина едет в Симферополь».

На попытку расспросить у офицеров о своей участи получил ответ:

– Мы ничего не знаем, просто выполняем приказ доставить вас по назначению.

Его привезли в военную комендатуру. Комендант снял трубку и кому-то позвонил. Алексей понял, что речь шла о нем, так как комендант произнес слово «у нас». Положив трубку, комендант обратился к Алексею:

– Через несколько минут в Ленинград вылетает самолет, вы полетите с моими сотрудниками.

У Алексея нарастала тревога: «Меня сопровождают два человека, значит, боятся, что я сбегу. Неужели меня заточат в "Кресты"?».

В Ленинграде самолет встретил капитан третьего ранга, которому сопровождающие передали Алексея.

«Волга» ехала по улицам старинного города. Алексей смотрел безразличным взглядом на памятники архитектуры. Его волновала собственная судьба.

– Куда мы едем? – спросил сопровождающего.

– Скоро узнаете.

Машина остановилась около красивого здания. На высоком крыльце стоял часовой. Сопровождающий провел Алексея на второй этаж в приемную. За столом сидел капитан первого ранга.

– Вам придется подождать, адмирал занят, – произнес он и, поднявшись из-за стола, зашел в кабинет.

Из кабинета вернулся быстро и добавил:

– Адмирал скоро освободится.

Алексей не мог понять, что происходит, куда он попал.

Вскоре из кабинета вышел контр-адмирал в сопровождении капитана первого ранга. Алексей поднялся и вытянулся по струнке.

– Прошу в кабинет, – пригласил капитан первого ранга и вошел следом за Алексеем.

В конце длинного зала за столом сидел гражданский человек. Алексей подошел к столу и доложил:

– Капитан-лейтенант Михайлов прибыл…

И запнулся.

Мужчина, сидящий за столом, махнул рукой и предложил:

– Садись к столу.

Капитан первого ранга продолжал стоять в стороне.

Внимательно посмотрев на Алексея, он порылся в папке с бумагами, вынул несколько листов и протянул Алексею со словами:

– Твоя работа?

Алексей узнал первую статью, отправленную в журнал «Морской сборник».

– Моя.

Адмирал вынул из папки еще несколько листов и подал Алексею:

– Твои?

– Мои.

– Хорошая у тебя голова, но дураку досталась.

– Почему? – неожиданно для себя спросил Алексей.

– Разве можно такие вещи публиковать в открытой печати?

Обращаясь к капитану первого ранга, приказал:

– Пиши: «Первое – создать лабораторию по изучению… Второе – назначить руководителем лаборатории капитан-лейтенанта Михайлова. Третье – назначить заседание ученого совета по защите диссертации Михайловым. Оппонентом выступлю я. И последнее – подготовить документы на присвоение капитан-лейтенанту внеочередного звания – капитан второго ранга». Затем обратился к Алексею:

– У вас есть жилье?

– Нет.

– Запиши еще, – обратился к секретарю, – предоставить служебную квартиру.

Через много лет Анатолий Сергеевич Крылов встретился со своим школьным приятелем при сдаче в эксплуатацию военного объекта в Красноярском крае. Разговор был длинным и интересным. Крылов спросил:

– Какое у тебя звание?

– Я давно доктор технических наук, а вот воинским званием обижен. Мне, морскому офицеру, присвоили генеральское звание.

4

Правительством СССР в 1955 году было принято постановление о сооружении в Красноярском крае комплекса предприятий алюминиевой промышленности. Строительство велось долго. Объекты вводились последовательно. Первые технологические линии цементного производства были приняты в эксплуатацию в 1965 году. В начале семидесятых годов готовился к пуску комплекс объектов глиноземного производства. Возведение комбината было объявлено всесоюзной стройкой. На его строительстве работали подразделения трех министерств, собранные из разных регионов страны.

Управляющий трестом «Союзмонтажспецстрой» Анатолий Сергеевич Крылов безвыездно жил в Красноярске. На завершающем этапе строительства работали монтажные управления его треста из Иркутска, Новосибирска, Красноярска и других регионов.

Перед сдачей комбината в эксплуатацию в Красноярск приехали три министра. Вел совещание первый секретарь Красноярского обкома партии Владимир Иванович Долгих.

Вскоре в газете «Правда» появилась большая статья за подписью В. И. Долгих. В связи с завершением строительно-монтажных работ в статье предлагалось все строительные организации треста «Союзмонтажспецстрой» оставить в Красноярске и подчинить местному управлению строительства. Газета была органом Центрального комитета КПСС. Все рекомендации, напечатанные в ней, считались руководством к действию.

Анатолий Сергеевич был в шоке. Разваливался его трест, терялись опытные, проверенные многими годами совместной работы сотрудники. В регионах ждали возвращения строительных подразделений треста для завершения работ на строящихся объектах. Значит, ему предстояло создавать на местах новые подразделения. Он позвонил в Москву министру монтажных и специальных работ Б. В. Бакину:

– Борис Владимирович, вы читали газету «Правда»?

– Читал.

– Надо протестовать! Только успели избавиться от совнархозов, опять собираются объединить строительные подразделения в кучу.

– Это воля партии, нам неудобно протестовать. Поговори с автором статьи – Владимиром Ивановичем.

Анатолий Сергеевич позвонил в приемную Красноярского обкома партии и попросил соединить его с первым секретарем обкома Владимиром Ивановичем Долгих.

Услышав в трубке знакомый голос, произнес:

– Добрый день, Владимир Иванович! Я прочитал вашу статью в газете. Прошу назначить мне время приема. Надо поговорить, пока в прессе не появились на нее отзывы.

В назначенное время Анатолий Сергеевич вошел в кабинет, ему навстречу поднялся из-за стола Владимир Иванович и протянул руку для пожатия. Он был высокого роста, стройный, подтянутый, с острым внимательным взглядом. Указав на стул у приставного стола, затеял дежурный разговор.

Выждав момент, Анатолий Сергеевич начал продуманную речь:

– Статья в газете нас напугала. У рабочих рождается протест. Они хотят вернуться к семьям. Если их оставить здесь, нужно обеспечить жильем, создать производственные базы. У вас появится много проблем, а трест потеряет структурные подразделения.

Чем дольше говорил А. С. Крылов, тем мрачнее становился В. И. Долгих. Когда Анатолий Сергеевич закончил свою речь, Владимир Иванович заметил:

– Мы плохо продумали последствия…

И пригласил в кабинет второго секретаря обкома партии.

– Наши опасения при подготовке статьи подтвердились, – продолжил разговор Владимир Иванович.

– Статью готовил Срулевич, управляющий трестом «Востоксантехмонтаж», он нас убедил, – произнес второй секретарь обкома.

– Пригласите Игоря Степановича, может быть, он обоснует правильность предложения, – вмешался в разговор А. С. Крылов.

Вскоре в кабинете появился И. С. Срулевич. Вместо приветствия Владимир Иванович встретил его словами:

– Ужинаем вместе, а дела врозь.

После продолжительной беседы Владимир Иванович спросил:

– Кто сказал, что статью поручил написать министр?

– У нас у каждого свои интересы, – ответил И. С. Срулевич.

– Мы поторопились со статьей, надо думать, как выйти из создавшегося положения.

– Я плохой советчик, – произнес Анатолий Сергеевич. – Игорь Степанович вас подставил, пусть он и думает. Считаю, что вам следует поговорить с министром Борисом Владимировичем, сам он инициировать разговор не будет.

После завершения встречи А. С. Крылов позвонил министру, чтобы доложить о разговоре у первого секретаря обкома партии. Выслушав Анатолия Сергеевича, министр сказал:

– Мы будем выполнять решения партии.

Все участники тех событий ждали постановления правительства и партии. Вскоре, в 1972 году, Владимира Ивановича Долгих избрали секретарем ЦК КПСС, и дальнейшего хода предложений, изложенных в статье, не последовало.

Владимир Иванович Долгих здравствует до сих пор, и его всегда можно найти в Москве.

5

Строительство Селенгинского целлюлозно-картонного комбината началось в далеком 1958 году. Выбор места на реке Селенге был обусловлен достаточным количеством лесосырьевых ресурсов, наличием чистой воды и необходимостью создания в бассейне Байкала предприятия – утилизатора отходов лесопиления и деревообработки. Стройка была объявлена всесоюзной, ударной, комсомольской.

В ходе строительства неоднократно корректировались проектные решения и требования к природоохранным мероприятиям.