Текст книги "Последний трюк"

Глава 26. Энигматист

Фериус ждала меня на улице. Каким-то образом в городе, где о подобных вещах не слыхивали, ей удалось найти курительную соломинку. У Фериус был удивительно довольный вид.

– А где Рейчис? – спросил я.

Она подняла соломинку; тлеющий кончик – светящаяся красная точка на фоне ночи.

– Он не ценит прекраснейших вещей. Сказал, что ему надо поохотиться, хотя, по-моему, его охота больше связана с выпечкой и ликёрами, чем с кроликами.

Мы двинулись вниз по улице. До дворца было далеко, поэтому даже Фериус не могла скрыть, что с ней не всё в порядке.

– Нога у тебя болит сильнее, чем ты показываешь, – сказал я.

– Что – эта? – она хлопнула по ноге ладонью, попытавшись не вздрогнуть. Хреново ей это удалось. – Хочешь сказать, что тебе в ногу никогда не попадал арбалетный болт?

Заметьте, она не сказала, что стреляла из арбалета.

– А ты как? – спросила она, указывая горящим концом соломинки на сигил огня на моём предплечье. – Должно быть, ужасно жжёт.

Тут она усмехнулась.

– Но, наверное, не больше, чем выговор, который закатил тебе папаша. Ты помирился с сестрой перед тем, как уйти?

– Фериус…

– Семья важна для тебя, малыш, как бы ты ни старался…

Я положил руку ей на плечо, заставив остановиться.

– Ты же знаешь, что такое больше на меня не действует, верно?

Она посмотрела на мою руку. Фериус не очень любит, когда её хватают.

– Что не действует, малыш?

– То, что ты меняешь тему разговора, чтобы я не задавал вопросов, на которые ты не хочешь отвечать. Что с твоей ногой, Фериус?

– Разве я не велела тебе не беспокоиться о…

– Я никогда не видел, чтобы у тебя не было запаса олеус регия для лечения простых ран. Положим, снадобье у тебя закончилось. Тогда готов поспорить, что, едва увидев тебя, королева вызвала врача и велела ему принести ещё более мощную аква сулфекс. Проклятье, я не удивлюсь, если она приказала ближайшим маршалам собрать всех целителей джен-теп, которые прячутся вокруг дворца принца клана, чтобы привести тебя в порядок.

– Вообще-то она велела им обыскать весь город, – выдавила Фериус с кривой усмешкой. – Но я сказала, чтоб она не беспокоилась. Мне ещё не встречался маг, который мог бы принести хоть половину той пользы, которую приносит добрая бутылка виски.

Я уставился на свою старую наставницу, ища признаки более глубокой болезни… Такой, какую не вылечит олеус регия или аква сулфекс. Какими бы сильнодействующими ни были эти смеси, они не остановили распространение болезни. Будь Рейчис здесь, он подошёл бы к Фериус и понюхал её ногу. У меня нет его носа, но я всё равно наклонился. Гниение достаточно легко учуять.

– Я не гнию изнутри, если тебя это интересует, – сказала Фериус, отталкивая меня.

– Тогда что с тобой?

Она скрестила руки на груди.

– Хочешь сказать, что я потратила столько месяцев, обучая тебя арта превис, а ты способен только приставать ко мне, пока я не отвечу?

Меня это обидело, главным образом потому, что лёгкое ноющее ощущение в затылке подсказало мне, что она права.

Талант восприятия аргоси очень тонок. О, в нём есть несколько хитростей – в основном способы предвидеть отношения между, казалось бы, несвязанными частями информации. То, как аргоси играют вместе в карты, смешивая свои колоды и раскладывая разные сдачи снова и снова, чтобы найти закономерности в мировых событиях, которые в противном случае могли бы остаться незамеченными, – хороший пример арта превис. Но то, о чём всегда занудствовала Фериус? Это осознание того, что большинство истин находится прямо перед нами, даже когда страх ослепляет нас, мешая их увидеть.

«Просто полоса неудач, вот и всё», – сказала она о своей ране.

В животе у меня всё сжалось.

– Ты недавно была в Берабеске, не так ли?

– Задавать вопросы, на которые уже знаешь ответ, – наименее вежливая форма арта локвит, малыш.

Бойкий ответ пробудил во мне злобный гнев.

– А как ты назовёшь чёртово Проклятие, зная, что именно оно убило мою…

– Это не имеет никакого отношения к…

– Не лги мне! – крикнул я.

Она подняла руки.

– Ладно, малыш. Хорошо. Я не буду лгать. Просто задай вопрос.

Но я не мог, потому что нужные слова не приходили. Но они были у меня в голове, бились о череп изнутри, пытаясь выбраться наружу. Десятки, десятки крошечных связей между разрозненными клочками информации. Упоминание Фериус о полосе неудач; тринадцать карт, всё ещё лежащие в кармане моих брюк; массивный шпиль в далёкой стране; мужчины и женщины в пустыне, прервавшие погоню, чтобы вырезать линии на теле соплеменника; вопящая женщина…

– Малыш? – окликнула Фериус. – Что-то происходит с этой твоей чокнутой Чёрной Тенью.

Кожу левого глаза защипало, как будто кто-то скручивал мои метки.

– Малыш, очнись, – позвала Фериус, но теперь её голос звучал издалека.

Я видел её прямо перед собой, но она как будто была за тёмной вуалью, беспомощно наблюдая, как линии Чёрной Тени на моём лице поворачиваются, как шестерёнки замка.

Щёлк.

Между нами появились силуэты, сотканные из того странного призрачного материала, который я видел всякий раз, когда мной овладевал энигматизм. Грозные воины с кривыми клинками, заканчивающимися злобными крючковатыми остриями; руки и ноги обмотаны белыми полотнами правоверных берабесков. Кровь стекает по их предплечьям, но не от ран – аккуратные надрезы, сделанные их собственными заострёнными ногтями, высвобождают магию крови, которую они приписывают воле своего Бога. Один из них лежит на песке, его грудь покрыта кровоточащими порезами, в то время как другие гонятся за женщиной по пустыне.

Я уже видел всё это раньше.

Щёлк.

Теперь картина изменилась, я как будто наблюдал за ней издалека. Именно так я смог разглядеть вторую женщину в дюжине шагов позади первой, удерживающую преследователей на расстоянии. Я узнал её по шляпе и по тому, как она танцевала, сражаясь.

«Фериус. Она была там вместе с Бене-маат!»

– Келлен!

Другая Фериус – та, что стояла со мной на улице – потрясла меня за плечи.

Забавно, что люди зовут меня по имени только тогда, когда думают, что я вот-вот умру.

Я наблюдал, как в тумане между нами тень Фериус метнула стальные карты, и они полетели, вращаясь, во врагов, а потом побежала, чтобы поднять упавшую женщину и вскинуть её на плечо.

– Ты была в Берабеске, – произнёс я вслух.

– Мы можем поговорить об этом позже, малыш. Потому что сейчас просто…

– Следуя Пути Ветра, – сказал я, повторяя её собственные, сказанные ранее, слова. – Ты шла за слухами о живом Боге, не так ли?

Она что-то ответила, но я не расслышал. Вместо этого я с ужасом наблюдал, как тень Фериус споткнулась, едва держась на ногах в зыбучих песках: она несла женщину, и правоверные берабески почти догнали её. Врагов было куда больше, у неё закончились трюки, она сражалась за свою жизнь в самых скверных для одинокого аргоси обстоятельствах.

«Как же ты выжила?»

Изломанные линии оникса взорвались в моём видении, молнии распороли воздух. Я инстинктивно вскинул руки, чтобы прикрыть уши от раскатов грома. В дюжине ярдов от Фериус женщина в длинном пальто держала перед собой металлическую коробку. Из коробки вырывалась бушующая гроза. Рядом с женщиной стояло животное… Собака? Нет. Гиена.

– Там была Нифения! Она тебя спасла.

– Да, – призналась Фериус, хотя не слишком радостно.

Если у Фериус Перфекс и есть слабость, так это то, что она не выносит, когда её кто-то спасает. Если она чего-то и боится, так это того, что дорогой ей человек пожертвует собой ради неё.

В тёмной пустыне, парящей в воздухе передо мной, правоверные берабески отступили, не в силах противостоять натиску амулета Нифении – заключённым в клетке молниям. Она уронила коробку, полезла в карман пальто и швырнула на песок нечто похожее на дюжину крошечных металлических паучков. Нифения произнесла одно-единственное слово, и пауки ожили и помчались по пустыне к преследователям-воинам.

– Думаю, можно сказать, что я попала в небольшую переделку, – призналась Фериус.

Эти слова что-то зажгли во мне.

«Да, но ведь ты не попадаешь в неприятности. Ты слишком изворотливая, слишком опытный тактик. Так почему же несравненно умная Фериус Перфекс, Путь Дикой Маргаритки, влипла в такую невозможную ситуацию?»

Щёлк.

Я почувствовал, как последняя из меток моей Чёрной Тени повернулась, последний замок открыл секрет, который от меня скрывали. Нифения и Фериус закинули себе на плечи руки потерявшей сознание Бене-маат и бегом потащили её между собой через пустыню, в то время как правоверные берабески пытались вырваться из паутины молний и пауков.

Преследователи отстали. На мгновение показалось, что три женщины ушли от погони, но затем предводитель правоверных кивнул одному из своих людей, тот снял одежду и лёг на песок, чтобы ритуал можно было повторить.

Второй вопль вырвался у Фериус, когда правоверные, черпая любовь своего новорождённого Бога, впились в неё сотнями невидимых усиков нерушимого Проклятия.

Проклятие.

Фериус Перфекс пыталась спасти жизнь моей матери, и за эту услугу Бог приговорил её к смерти.

Глава 27. Проклятие

Внезапно энигматизм исчез, и я остался смотреть на Фериус Перфекс, которую никогда раньше не видел плачущей. И вот теперь беспомощно наблюдал, как слёзы катятся по её щекам.

– Прости, Келлен.

Я был так ошеломлён видениями, что не мог понять, о чём она.

– «Прости»? – переспросил я.

Фериус вытерла глаза льняным рукавом дорожной рубашки.

– Я старалась спасти твою маму ради тебя, малыш. Я старалась изо всех сил.

– Но… Как ты узнала, что она в Берабеске? Почему именно ты пыталась её спасти? Должно быть, у моего отца были и другие агенты в тех землях. Они должны были…

В её глазах вспыхнул гнев.

– А что я тебе говорила, когда ты просил меня разобраться в глупостях, которые творят мальчики и мужчины?

Она подняла руку, удерживая меня от дальнейших вопросов, и сделала долгий, медленный вдох, прежде чем снова заговорить.

– Я была в Махан Мебабе, потому что мне дала дискордантную карту девушка, о которой я, возможно, упоминала раньше. Она называет себя Тропой Шепчущих Ив – глупое имя, если хочешь знать моё мнение. Так или иначе, она нарисовала красивую картинку с этим их новым Богом, одетым в солнечные лучи, но позади него была фигура, прячущаяся в тени. Поэтому я пошла по следу, чтобы посмотреть, что смогу разузнать.

Я никак не мог взять в толк, о чём она говорит.

Кровь застыла в моих жилах, как бывает, когда мною овладевают паника и ужас. Но глубоко в моей груди было что-то ещё, тёмное и опасное, начинавшее тлеть при мысли о том, что правоверные сделали с Фериус.

– Что ты разузнала об их Боге? – спросил я.

– Я не забралась так далеко. Поймала кое-какие сплетни о могущественной иностранной магичке, захваченной визирями, – по их мнению, способной свалить всю арканократию джен-теп. Они пригласили инквизиторов со всех территорий, чтобы посмотреть, смогут ли пыткой вырвать у неё связывающее заклинание – говорят, оно позволило бы им убить Верховного мага. Ну ты же знаешь, как мало внимания я уделяю магии джен-теп, но нетрудно было догадаться, что пленница должна иметь тесную связь с твоим отцом. Сперва я подумала, что они, наверное, захватили твою сестру – не по годам развитое маленькое чудовище. Но потом… Ну потом оказалось, что твою маму.

– Ты её спасла? Хотя ради этого пришлось отказаться от своей миссии аргоси?

Фериус пожала плечами.

– Леди была довольно добра ко мне, во всяком случае, для джен-теп. Отчаянно тебя любила. Я решила, что для меня довольно такой причины.

Она взяла меня за руку.

– Проклятие, которое на неё наложили… Я ничего не смогла с ним поделать. Прости, Келлен.

Я кивнул, всё ещё задыхаясь от горя и смятения.

– Вы с Нифенией тоже пострадали от Проклятия, не так ли?

– С девочкой всё в порядке, – сказала Фериус. – На ней был какой-то дурацкий амулет, который, по её словам, отразил Проклятие. Она давным-давно предложила мне такой же, но… В общем, я сказала, что это не мой Путь.

– Почему ты всегда так поступаешь?! – рявкнул я. – Ты высмеиваешь магию, как суеверие, как будто все мы играем в какую-то игру. Магия реальна, Фериус! Она убивает людей. Она убила мою мать. Она убивает…

Она протянула руку и большим пальцем вытерла с моей щеки слезу, о которой я даже не подозревал.

– Старушка Фериус так легко не сдаётся, малыш. И ты это знаешь. – Она усмехнулась. – Во всяком случае, не из-за какой-то суеверной ерунды.

– Мы должны тебе помочь, – сказал я, уже поворачиваясь, чтобы бежать обратно к семейному дому. – Отец может приказать каждому целителю в городе…

Фериус схватила меня за руку.

– А ты не думаешь, что если бы эту дрянь можно было вылечить с помощью магии, твой папуля собрал бы всех своих маленьких магов, чтобы спасти твою маму?

Фериус отпустила меня и улыбнулась, откинув волосы с моих глаз.

– У меня есть другой план, малыш.

– Какой план? Как остановить Проклятие?

– Ну, насколько я могу судить, оно работает так: каждый раз, когда ты решаешь проблему, возникает новая. В твоём запястье невесть откуда возникает растяжение связок? Ты его вылечиваешь, а на следующий день ломаешь палец на ноге. Перевязываешь палец ноги? Внезапно обжигаешь палец руки. Поливаешь его олеус регией? Просыпаешься утром с самой страшной в жизни простудой. Со временем Проклятие просто изнашивает тело, пока оно не перестаёт бороться.

Именно это и случилось с моей матерью. Одна из самых могущественных целительниц, которых когда-либо видел наш клан, не смогла себя спасти.

– Но потом мне пришла в голову одна мысль, – продолжала Фериус. – Я спросила себя: «Фериус, как думаешь, что произойдёт, если ты не решишь проблему?»

– Ты имеешь в виду – просто продолжишь страдать от чего-то одного, не пытаясь залечить рану?

Она издевательски развела руками, словно сдаваясь.

– Я слышала поговорку: «Жизнь – есть страдание».

Фериус посмотрела на своё правое бедро.

– Я загнала тебя в ловушку, да? Маленький крысиный ублюдок. Да, продолжай, заставляй меня хромать, сколько хочешь. Болит день и ночь, но старушка Фериус держит тебя в клетке, не так ли?

– Я не думаю, что у Проклятия есть сознание, – сказал я.

– А? Теперь ты вроде как эксперт? Насколько я понимаю, эта штука должна быть неким духом, немного похожим на сасуцеи, которая ошивалась с тобой некоторое время назад.

Фериус заглянула в мой правый глаз.

– Она всё ещё там живёт?

– Несколько месяцев как отбыла.

Фериус вздохнула.

– Плохо. Я-то думала, может, она изгонит из меня этого духа.

Мне пришла в голову одна мысль.

– Возможно, ведьма-шептунья сумеет снять Проклятие. Мы могли бы найти Маму Шептунью в Семи Песках и…

– Я уже пыталась, малыш. Нашла шептунью по дороге на север. Она сказала, что единственный способ избавиться от этой штуки – заморить голодом источник её силы.

Фериус захихикала.

– Вряд ли Бог Берабеска в ближайшее время станет слабее. Но тем временем я должна спасти целый континент.

Она пошла по улице, вздрагивая при каждом шаге. Я догнал её и остановил.

– В чём дело, малыш? – спросила она. – Ты не думаешь, что моя арта фортезия может справиться с небольшой болью? Разве я настолько плохо тебя учила?

– Чему ты меня научила, – сказал я, закинув её руку себе на плечи, – это тому, что не помешает время от времени опираться на своих друзей.

Фериус улыбнулась.

Но вот о чём я ей не сказал: мой путь наконец-то стал ясным, как будто каждый мой будущий шаг светился на улице передо мной. Вся терзавшая меня неуверенность – манипуляции моего отца, махинации Шептунов, призыв Ториан к долгу и даже моё отчаянное желание защитить королеву, – всё это испарилось перед лицом глубокого убеждения, которое аргоси называют Путём Камня.

Долгое время я думал, что никогда больше не увижу Фериус Перфекс. Женщину, которая взяла сломленного, эгоистичного мальчика и дала ему шанс стать… Ну не совсем уверен, кем именно, но кем-то лучшим, чем предназначала ему судьба. Сейчас Фериус была прямо здесь, передо мной, отпускала свои остроумные шутки о том, как обмануть Проклятие, убившее мою мать и теперь убивающее её саму. Но никакой арта валар не может разрушить Проклятие живого Бога.

Это моя работа.

Шелла всё время была права. В конце концов долг – не великие династии и не этические дебаты. Долг – это семья.

Я собирался отправиться в Берабеск.

Я собирался убить Бога.

Город солдат

За что воюют солдаты, если не за свой народ, свой город, свой дом? Однако, чтобы всё это защитить, они часто должны оставлять свой народ, город и дом, порой навсегда. Поэтому солдаты должны нести свои дома с собой, в своих сердцах и на своих спинах, чтобы однажды, проснувшись, не обнаружить, что окончательно заблудились.

Глава 28. Предместья

В ту же ночь мы отправились к Махан Мебабу. Никаких прощаний, никаких расставаний, как тогда, когда я в первый раз покидал дом. Рейчис продолжал вертеться на шее нашей лошади, оглядываясь, словно ожидал, что кто-то последует за нами. Странно, но он казался разочарованным, видя только пустую дорогу. Выяснилось, что он смотрит не в ту сторону.

Почти три года назад моя сестра вызывающе стояла на окраине города, вооружённая слезами и ультиматумами, чтобы помешать мне уйти. На этот раз меня ждала другая желтоволосая девушка.

– Сенейра?

Наследница знаменитой Академии Семи Песков всё ещё была в наряде дипломата, но в придачу в длинном чёрном пальто для верховой езды, защищающем от ночного холода.

– В прошлый раз ты тоже ушёл, не попрощавшись, – сказала она.

Я соскользнул с седла и очутился в куда более тёплых, искренних объятьях, чем ожидал. Пару лет назад мы с ней оказались замешаны в заварушке, в которой участвовали ониксовые черви, теневые заговорщики и крайне бесчестный заклинатель по имени Дексан Видерис. Сенейра чуть не потеряла душу из-за одного червя, а Рейчиса чуть не съел крокодил. А я? Благодаря тому делу я получил хорошую шляпу.

– Что ты здесь делаешь посреди ночи? – спросил я, когда Сенейра разомкнула объятья.

Не ответив, она прошла мимо меня.

– Леди Фериус, – сказала она с коротким поклоном.

– Я не леди, малышка, я просто…

Она заметила усмешку Сенейры и хмыкнула в ответ.

– Нехорошо дразнить старших.

– Прости мою дерзость, Путь Дикой Маргаритки. Не позволишь ли пойти Путём Воды и загладить свою вину?

Сенейра сунула руку в карман пальто и достала тонкий кожаный свёрток. Фериус взяла его обеими руками, как бесценный артефакт. Поднесла к носу и глубоко вдохнула, прежде чем испустить вздох блаженного предвкушения.

– Телейдан брайтлиф…

– Лучшие курительные соломинки в Семи Песках. Я собиралась передать их вам через Келлена, но я рада, что могу вручить этот маленький знак нашей благодарности лично.

Фериус в своей непринуждённой манере изменила повадки и, низко поклонившись, перешла на более официальный стиль речи.

– Значит, ты вручила мне тысячу даров, дочь Семи Песков, ибо каждое дуновение дыма от этих соломинок будет напоминать мне о бесконечной красоте твоей родины и её народа.

Сенейра была ошеломлена неожиданным, почти церемонным заявлением.

– А что насчёт меня? – проворчал пухлый комок меха, отряхиваясь и подходя вперевалочку. Он не любил, когда другие люди получают подарки, а он – нет. – Я в тот раз сделал всю тяжёлую работу! Меня чуть не освежевал проклятый крокодил!

Сенейра никоим образом не могла понять, что он сказал, но всё же улыбнулась, как будто ожидала его слов, снова полезла в карман пальто и извлекла небольшую шкатулку, обтянутую зеленоватой, очень шершавой кожей. Оказалось – крокодильей.

– Ты, может быть, не помнишь тварь, напавшую на нас в логове Дексана Видериса, – сказала она мне, – но у нас в Песках ничего не пропадает зря, поэтому вот что изготовили по моей просьбе на память о смелой победе твоего делового партнёра.

Она протянула мне поразительно красивую шкатулку. Когда я открыл замок и поднял крышку, Рейчис чуть не сошёл с ума, карабкаясь по моему боку, чтобы схватить содержимое.

– Рецепт моего отца, – пояснила Сенейра. – Когда я сказала ему, что отправляюсь сюда засвидетельствовать почтение Верховному магу, он настоял, чтобы я на всякий случай взяла немного сдобного печенья.

Я захлопнул крышку, чтобы Рейчис не сожрал всё сразу. Он застонал в непристойном экстазе, жуя ту печеньку, которую ухватил, потом перепрыгнул с моего плеча на плечо Сенейры и потёрся о её волосы мордой с налипшими на неё крошками.

– Мне всегда нравилась эта девушка, – промурлыкал он.

Я не стал напоминать, что недавно он даже не мог припомнить её имя.

Сенейра улыбнулась Рейчису и вежливо спросила:

– Храбрый и красивый охотник с верхушек деревьев, могу я на минутку остаться наедине с… твоим спутником?

Рейчис бурно расхохотался, повторил пару раз для меня её слова, потребовал ещё одно печенье и неторопливо ушёл, чтобы съесть его в одиночестве.

Мы с Сенейрой немного прошлись.

– Боюсь, этот подарок тоже не для тебя, – сказала она, протягивая синюю бутылку тонкого стекла. – Отец попросил доставить его тебе – ликёр пацьоне из его личных запасов. Но я подозреваю, что в конечном итоге ликёр будет пить кое-кто другой.

Я с благодарностью принял бутылку.

– Эй, иметь возможность напоить Рейчиса в следующий раз, когда он разозлится, для меня уже достаточный подарок.

– У меня есть ещё кое-что, – сказала она, разжимая правую руку.

Я опустил глаза и увидел крошечный кулон, прикреплённый к лежащей на ладони Сенейры тонкой серебряной цепочке. Подвеска была сделана в форме высокой башни, в которой я узнал миниатюрную копию Академии Семи Песков. Её поверхность украшала мозаика цветов каждого из тамошних ландшафтов.

– Студенты носят такие подвески как пропуска, доказывающие их право войти в Академию, – сказала Сенейра. – И многие продолжают носить их всю жизнь в память о времени, проведённом там.

Она подняла кулон за цепочку:

– Могу я?

Я убрал руку и наклонился, чтобы она надела мне на шею подвеску.

– Спасибо, – сказал я. – Прекрасный подарок.

– Кулон – не подарок, Келлен.

Сенейра немного поколебалась, прежде чем сказать:

– Я видела тебя, выступая на похоронах твоей матери. Даже до того, как те молодые маги начали к тебе приставать, ты выглядел так… даже не знаю, какие подобрать слова.

– Не на своём месте? – предположил я.

Она покачала головой.

– Хочется сказать: «бесприютным», но я не уверена, что это подходящее выражение.

Однако оно прекрасно описывало мои чувства, так я и сказал.

Сенейра взяла меня за руки.

– Тогда пусть моим подарком будет вот что, Келлен. Как бы далеко ты ни ушёл, знай: для тебя всегда найдётся место в Семи Песках. Академия предлагает своим студентам дюжину разных путей. Если ты устал от насилия, присоединяйся к нам и стань врачом. Если ты устал сеять разрушения, стань изобретателем и вместо разрушения созидай.

Она улыбнулась.

– Та гитабрийская девушка, Крессия – мы с ней тесно подружились за последние два года, – утверждает, что временами ты бываешь неплохим философом.

Я протянул руку, чтобы потрогать кулон. Поступление в Академию стоило безмерно дорого и предлагалось только тем, кто проявлял блистательные таланты, что делало подарок во многих отношениях королевским. Не успел я поблагодарить, как Сенейра приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щёку.

– Всегда помни, Келлен: у тебя есть друзья, и наша любовь к тебе куда больше злобы твоих врагов.

Хоть убейте, я не смог придумать, как ответить на такое поразительное великодушие. Моё ораторское искусство тяготеет к саркастическим колкостям, и на сей раз мне хватило ума придержать язык.

Сенейра поцеловала меня в другую щёку, повернулась и пошла обратно по дороге, оставив меня стоять и наслаждаться мечтами о сотне будущих жизней, которых я никогда не проживу… И всё-таки я чувствовал благодарность за каждую из них.