Текст книги "Сириус. Книга 2. Предстояние"

Он встретил сержанта, который с перебитой левой рукой, с пулеметом на груди и коробкой патронов в правой руке двигался ему навстречу. Удивлению его не было предела.

– Ну, Серый, ты даешь! Жив, курилка. Как «духи» поперли, я думал, тебе конец. Ребята почти все полегли, – бормотал он. – Стрелки хорошо поработали, но ты молодец, уложил одного. Только благодаря тебе я и Артур Логинов не зажмурились.

– Да ладно, – устало махнул рукой Сергей и, опустившись на землю, достал измятую пачку папирос.

– Курить нельзя, – приказал сержант. – Вонять будет за версту. Сейчас жара, сразу учуют.

Жара и правда была нестерпимая. Солнце нещадно поливало этот край раскаленными лучами, отражалось от земли и создавало чудовищный парниковый эффект. Дышать было тяжело, к тому же сказывалось высокогорное атмосферное давление. Каждое движение давалось тяжело, отзывалось дикой усталостью во всем теле.

– Что будем делать? – спросил Сергей, бережно убирая сигареты.

– Что-что! Сейчас подойдет Артур, и постараемся пробиться к ребятам. Артур проводит разведку. Я видел карту местности, на которой была указана горная тропа в обход кишлака, – сказал сержант и, немного подумав, добавил: – Держи пулемет. Ты, я смотрю, Ворошиловский стрелок. Где научился так стрелять?

– Да было время, – неопределенно ответил Сергей, забирая у сержанта пулемет.

Он поднял голову, подставив лицо под палящие лучи солнца, и стал плавно поворачивать ее из стороны в сторону. Создавалось ощущение, что он безмятежно принимал солнечные ванны. Сержант молча наблюдал за ним, перебинтовывая поврежденную руку.

Мысленно Сергей вернулся в прошлое, в то время, когда Оля учила его стрелять. Тогда они уходили далеко в глубину леса, и Оля бережно доставала и заряжала свою мелкокалиберную винтовку. Она всегда относилась с благоговейным трепетом ко всем видам огнестрельного оружия. Это было ее безумным увлечением, может быть, слабостью и любовью. Сергей часто ловил себя на нездоровой ревности. По сути, он ревновал ее к оружию. Это было полным бредом, и сейчас он с благодарностью вспомнил те занятия, которые тогда считал простым развлечением. Теперь они спасли ему жизнь, может, ненадолго, но спасли. Из воспоминаний его выдернул незаметно подошедший Артур. Сергей вскочил, и они молча обнялись.

– Тропа есть, – утвердительно сказал Артур, поворачиваясь к сержанту.

– Вот и чудненько, – обрадовался тот, поднимаясь с камня, на котором сидел. – Немедленно выдвигаемся. Рассиживаться некогда. Капитану нужна связь.

– Выходить на связь нужно сейчас! – вдруг резко и настойчиво сказал Сергей.

– Нет, ты слышал, Артур, что он нам говорит. Сказано, что на связь выходить после успешного проведения операции, а что у нас есть на самом деле, мы же не знаем. Для этого нам нужно поспешить.

– Если там к этому времени все благополучно закончится, – перебил его Артур. – Слышите, в кишлаке бой идет нешуточный, а «духов» поперло, видимо-невидимо!

– А ты не переживай, – обозлился сержант. – Там все будет хорошо. Все должно быть хорошо. Наш капитан еще тот волк. Сейчас думайте о своей безопасности. Вперед, бойцы!

Капитан Звягинцев полностью осознал всю катастрофичность положения только тогда, когда со стороны позиции второго взвода вниз по склону выдвинулась многочисленная группа душманов. Это могло означать только одно – взвод погиб. Погибли еще совсем юные ребята, погиб радист и отрезан единственный путь отхода. Капитан корил себя за то, что не оставил с ними прапорщика Панина, но ничего изменить уже было нельзя. Как любил выражаться его отец, закрутилось колесо судьбы со своими удачами и неудачами.

Положение было критическое. Потери были огромные, и враг имел численный перевес. Третий взвод во главе со старшим лейтенантом был отрезан от основной группы и вел ожесточенный бой на правом фланге, не давая противнику двигаться к центру кишлака. Душманы перестали неистово бросаться в лобовые атаки и, расположив за пригорком минометные расчеты, стали методично закидывать минами их позицию. Мины ложились точно в центр площади, с громким треском превратили импровизированную виселицу в деревянное крошево. Обломки дерева, колотые камни и воющие металлические осколки накрыли подразделение, заставляя бойцов сильнее и сильнее вжиматься в такую ненавистную землю. Желтая противная пыль вперемешку с едким дымом заволокла горизонт. Капитан предпринял попытку прорыва к взводу старшего лейтенанта, зная, что они под минометным огнем рано или поздно погибнут, но этот маневр не удался. С другой стороны кишлака на возвышенности душманы установили пулеметы, которые расстреливали всех, кто выдвигался за дувал, не жалея патронов. Ко всему еще и боезапас был на исходе.

– Надо что-то предпринимать, – прокричал прапорщик сквозь грохот разрывов. – Всех ребят потеряем.

Прапорщик был ранен в голову, потерял много крови, но держался, изо всех сил борясь с приступами слабости.

– Знаю, Иваныч. Если сделаем бросок, то точно все здесь останемся. Плохо, что нет связи со старшим лейтенантом, эти проклятые пулеметы его тоже к земле прижали.

Капитан окинул взглядом позиции. Уставшие солдаты вопросительно и, как ему показалось, жалостливо смотрели на него. Тут же лежали тела погибших. Тошнотворный запах крови витал в воздухе. Сколько капитан ни видел убитых, а все никак не мог к ним привыкнуть. Все разговоры о том, что на войне солдаты привыкают к смерти, – домыслы. На войне солдаты только терпят смерть, но никогда к ней не привыкают, а после этого им предстоит еще долго отогревать душу от ее ледяного дыхания. Он понимал, что все они на грани нервного срыва. В таком положении человек готов на все, на любые непредсказуемые действия, которые будет невозможно ни взять под контроль, ни предотвратить. Все может пойти по безумному сценарию, и тогда они будут отданы на милость врагу. Капитан морально готовился к отдаче последнего приказа – увы, их могло спасти только чудо.

– Это мы удачно вышли, – прошептал сержант, указывая на панораму, которая открылась им сверху.

Кишлак был как на ладони. Их товарищи были прижаты огнем пулеметов с одной стороны, а минометов – с другой. Пулеметчики располагались прямо под ними. Расстояние до них было небольшое, но сержанта и Сергея с Артуром прикрывало созданное природой укрытие – огромные каменные валуны, которые идеально маскировали выход с тропы.

– Воронцов, ведешь огонь по минометным расчетам, а ты, Артур, со мной по пулеметчикам, – шепотом приказал сержант. – После этого занимаете позиции пулеметчиков и прикрываете отход подразделения, а я вниз.

– Не знаю, что получится, – так же шепотом возразил Сергей. – Далеко, вероятность попадания из автомата невелика.

– Ерунда, главное, чтобы они поняли, что их обстреливают. Видишь, ребята гибнут.

По команде сержанта они открыли шквальный огонь. Как только пулеметчики были уничтожены, сержант метнулся вниз к кишлаку. К своему удивлению, Сергей понял, что выпущенные им пули достигают цели. Один человек у миномета упал, другие, испуганно озираясь, кинулись прочь, ища укрытие. Сергей непрерывно стрелял и стрелял до тех пор, пока не закончились патроны. Только после этого он бросил автомат за ненадобностью. Из оцепенения он вышел только в пулеметном укрытии, когда Артур хлопнул его по плечу и, перекрикивая автоматный треск, который с новой силой разгорелся в кишлаке, проорал в самое ухо, показывая на пулемет:

– Это твоя машинка. Я отсекаю «духов» от взвода, а ты прикрываешь выход ребят из кишлака. Главное – не бойся, мандраж пройдет. Такое бывает с каждым, кто первый раз в бою, а ты держишься молодцом!

Сергей кивнул, скинул радиостанцию, накрыл ее бронежилетом и прильнул к пулемету. Оценив обстановку, он прикинул, что боезапас приличный, позиция очень удачная и здесь они могут продержаться очень долго.

Ждать не пришлось. Остатки личного состава небольшими перебежками стали выдвигаться из кишлака. Вслед за ними, буквально по пятам, шли душманы. Сергей прицельными, короткими очередями стал отсекать их от своих солдат, справа от него длинными очередями стрелял Артур. Неожиданно почти осязаемая тревога нависла над ними. Сергей ощутил эту тревогу, потому что внезапно заныло под лопаткой, как было совсем недавно, у скалы, где располагались снайперы. Из глубины сознания выплыл ответ – четкое понимание сути допущенной ими ошибки. Горную тропу, по которой они пришли, никто не защищает. Он вдруг каким-то, словно звериным чутьем, ощутил, что сейчас произойдет непоправимое, и настолько зримо почувствовал это, что истерично закричал:

– Артур, тыл, – и в развороте откатился влево, оставаясь при этом без оружия. Но было уже поздно.

Автоматная очередь ударила из-за камней в то место, где только что был Сергей, и, естественно, в Артура.

Сергей увидел, что голова его лопнула, как переспелый арбуз. От этого сравнения и накатившего чувства безысходности он чуть не потерял сознание. Опять дохнуло смертью. В мозгу моментально пронеслись обрывки воспоминаний, с которыми мозг уже не успевал справляться, так как лихорадочно искал выход из ситуации. Один эпизод прошлого выплыл из подсознания. Очень давно они с Олей разговаривали о смерти, и он сказал, что смерть обмануть нельзя. Это было тогда, а сейчас его мозг пытался доказать, что смерть обязательно поддастся обману.

В вышедшем из-за камней душмане не было и проблеска жалости. Он знал, что Сергей остался без оружия, поэтому чувствовал себя хозяином положения. Сергей медленно приподнялся и, шатаясь, поднял руки, показывая намерение покориться, а сам зарывал носок ботинка в песок. За ухмыляющейся, бородатой физиономией он увидел силуэт второго, совсем молодого парня в ослепительно чистом халате, и понял, что больше медлить нельзя. Стремительно переместившись в сторону, он концом ботинка бросил целый ворох песка в лицо первого душмана, который ошалело зарычал от неописуемого бешенства. После этого под недоумевающим, ошеломленным взглядом второго кинулся к нему и нанес смертельный удар в область горла, вкладывая в него всю накопившуюся за день злобу. Удар был такой силы, что шейное основание переломилось, как пересохший кол. Зато реакция у первого оказалась отменной. Он мгновенно стряхнул с глаз песок и ринулся на Сергея, который едва успел развернуться. Железной хваткой душман обхватил его горло. Сергей провел прием подсечки, но это не помогло. Они вместе рухнули на землю, при этом хватка на горле Сергея не ослабла, а стала еще сильней. Кислорода не хватало, на глаза навернулась туманная пелена, и он понял, что теряет сознание. «Все-таки обмануть смерть невозможно», – мелькнуло у него в голове и, окончательно теряя сознание, он нащупал на спине поясного ремня душмана гранату, вытащил чеку и сорвал кольцо. Руки полыхнули огнем, и гигантский удар молота в грудь погасил остатки тлеющего сознания. Все провалилось в темноту.

Сержант Приходько, чуть ни скатываясь с возвышенности, быстро добрался до кишлака. Сергей с Артуром уже поливали свинцом все подходы к нему, отсекая врага от подразделения. Даже прекратилось хлопанье мин.

– Молодец, Серега. Все-таки достал их, – прошептал сержант, на ходу перемахивая через дувал и заворачивая за угол дома. Он почти лицом к лицу столкнулся с капитаном, который руководил отходом.

– Товарищ капитан, ребята наверху нас прикрывают. Там есть горная тропа обратно к ущелью. Я думаю, это наш единственный выход. Воронцов и радиостанция целы, – выпалил он, глотая слова.

– Вот это новость так новость. Молодцы. Вы буквально как с неба свалились, – обрадовался капитан и тотчас переадресовал слова прапорщику. – Григорий Иванович, слышал, Воронцов жив!

Прапорщик выглядел плохо. Сказывалась большая потеря крови. Его поддерживали два почерневших от пыли и пороховой копоти солдата. От услышанной новости лицо его просияло. Солдаты тоже оживились, потому что нежданно-негаданно появился проблеск надежды. Пробиться к взводу старшего лейтенанта не удалось из-за того, что внезапно замолчали пулеметы. Солдаты спешно, но организованно стали отходить от кишлака к возвышенности, где располагалась пулеметная точка. Пулеметы упорно молчали.

– Что там случилось? – раздраженно спросил капитан, понимая, что задает вопрос сам себе. – Если мы сейчас рискнем подняться наверх, то нас расстреляют, словно мы мишени в тире. Приходько, бери двух бойцов и со мной наверх. Остальным занять оборону до нашего возвращения. Сержант Иванов, принимай командование и, прошу тебя, не делай удивленные глаза. Григорий Иванович совсем ослаб, ему сейчас нужна срочная медицинская помощь, куда ему командовать подразделением.

Сержант кивнул головой, и одновременно с его кивком наверху разорвалась граната. Капитан громко выругался и отдал команду сержанту с двумя бойцами. Через некоторое время они исчезли среди скальных нагромождений, нетерпеливо протискиваясь между ними и стараясь не быть обнаруженными. Путь наверх был тяжелым. Пот застилал глаза. Его соленый привкус, перемешанный с песочной пылью, стоял во рту и вызывал позывы на тошноту. Ощущение, что находишься под прицелом, не покидало ни на секунду. Создавалось впечатление, что они слились с землей. Превратились в ящериц. Когда они достигли верхней точки склона, капитан осторожно выглянул из-за камней. Увиденное не обрадовало его, и он снова выругался, но безмолвно.

Он поймал себя на мысли, что здесь, в Афганистане, стал, не замечая того, постоянно материться. Видимо, сказывалось постоянное нервное перенапряжение. Если бы его сейчас увидели родители, то были бы в тихом ужасе. Они интеллигентные, потомственные работники культуры, не смогли бы узнать в этом грязном, озлобленном, окровавленном офицере своего сына, который когда-то давно, еще юный и наивный, подавал большие надежды у преподавателей фортепьяно в элитной музыкальной школе.

Капитан кивнул головой сержанту. Тот молниеносно перевалился через камни и через некоторое мгновение они услышали его голос:

– Пока все тихо.

– Где тропа? – спросил капитан, влетая вместе с бойцами в пулеметное укрытие.

– Там, за камнями, – сказал сержант, указывая рукой вверх.

Он, пораженный, не мог отвести взгляда от открывшейся картины. Артур практически без головы лежал, так и не выпустив пулемета. Было понятно, что душманы пришли сверху и стреляли в спину. Сергей лежал на спине, раскинув руки, придавленный огромным телом душмана, обезображенным взрывом. Невдалеке лежал труп второго, голова которого была неестественно вывернута. Все было обильно залито и обрызгано кровью. Невдалеке стояла радиостанция, прикрытая бронежилетом. Капитан встряхнул сержанта, выводя его из оцепенения, и отдавал команду солдатам выдвигаться наверх для прикрытия тропы.

– Давай к пулемету. Подавай сигнал ребятам. Будем жить! – кричал он, впервые за сегодняшний день улыбнувшись.

Сержант метнулся к пулемету, на ходу выпуская из ракетницы красную ракету. Пока он прикрывал отход своих товарищей интенсивным огнем из пулемета, капитан настраивал радиостанцию и выходил на связь, вызывая вертушки. Когда сеанс радиосвязи был закончен, он осторожно оттащил тело Артура в сторону и, смахнув рукавом остатки внутренностей с пулемета, начал короткими очередями прицельно отсекать врага от третьего взвода. Это дало возможность оставшимся в живых и измученным бойцам воссоединиться с основным подразделением, так что они один за другим стали появляться на возвышенности и, направляемые капитаном, поднимались на горную тропу, прятались за огромные каменные валуны.

Старший лейтенант подошел к лежащему Сергею и, взяв его за руку, нащупал пульс; с трудом откидывая закоченевшее тело душмана, закричал:

– Братцы, он жив!

Капитан недоуменно оглянулся. Как же так, он, командир, и не проверил у солдата признаки жизни. Обезображенное тело первого солдата дало ложное представление о том, что и второй бесспорно мертв. Для него, как для старшего офицера, это было непростительно. Он подошел к Воронцову, которого уже привели в чувство. Сергей был оглушен и контужен. Горло его превратилось в сплошной фиолетово-синий синяк, а руки, иссеченные осколками от гранаты, сильно кровоточили.

– Это ты их? – спросил капитан Сергея.

– Да, – вымученно ответил тот, еще не совсем оправившись от шока.

– Если бы не ты, мы все уже были бы грузом двести. Ты молодец!

Капитан осторожно пожал ему перебинтованные медиком руки и обратился к сержанту Приходько:

– Так ты говоришь, что тропа ведет на открытую местность рядом с ущельем, из которого мы вышли?

– Так точно. Там для вертолетов места предостаточно, – отчеканил сержант, подмигивая Сергею.

Он был неподдельно рад, что тот остался жив.

Капитан задумался и, обращаясь к старшему лейтенанту, приказал:

– На данный момент задачи две. Первая – здесь все подступы к тропе заминировать. Вторая – выдвинуться по тропе на плацдарм, очистить и удерживать его до посадки вертушек. Вертушки прибудут в пятнадцать часов тридцать минут.

Все притихли, понимая, что значит очистить плацдарм. Но другого выхода никто не видел. Это было единственно правильное решение.

– Товарищ капитан, разрешите обратиться? – прервал наступившую секундную тишину Сергей слегка дрожащим голосом.

– Валяй, – удивился капитан.

– Я думаю, что там вертушкам садиться нельзя. Нехорошее место со стратегической точки зрения.

– Не понял? Поясни.

– Снайперы там. Я думаю, что местоположение они не поменяли.

– Вот так новость. Сержант Приходько, ну-ка, поясни слова рядового.

Сержант сразу весь напрягся, отвечая:

– Снайперы, это точно. Они почти весь взвод положили, пока Воронцов одного не подорвал.

– Как ие из д у шманов снайперы, Петрович? – спросил, повернувшись к капитану, старший лейтенант. – Наемников в этом районе, по агентурным сведениям, нет. Я сам лично проверял перед нашим выходом.

Сергей невозмутимо возразил, опять вклиниваясь в разговор:

– Это не душманы. Я уверен, что это женщины из Германии.

– Ты что, ясновидящий? – резко обозлился старший лейтенант. – Или белены объелся. Какие еще бабы?

– Стоп! Хватит базара, – отрезал капитан и обратился конкретно к Сергею. – Откуда такая уверенность?

– Ее труп упал недалеко от меня. У всех присутствующих здесь, вероятно, были или вы видели переводные картинки из ГДР. Те, на которых изображены женщины. Так вот, мне даже показалось, что она была изображена на одной из этих картинок. Уж очень похожа.

– Картинки! – усмехнулся капитан, но задумался, в новом ракурсе рассматривая рядового, и снова спросил:

– А что ты там говорил про стратегическое положение?

– Скалы там очень близко подходят к площадке. Один профессиональный стрелок может, не обнаруживая позиции, уложить несколько человек, а если два стрелка, а если подготовлены дополнительные позиции для стрельбы, а если винтовка с бронебойными патронами… Товарищ капитан, верите вы или не верите, но я чувствую, что они там.

Слова радиста еще больше удивили капитана. Откуда этот паренек так много знает о войне? Стрелка убил. Двух душманов в рукопашной завалил. Ох, не так он прост, как показался вначале. Командир понимал, что этот паренек высказал то, о чем боялся подумать он сам, но решение принято. Все это капитан быстро прокрутил в голове, а вслух сказал:

– Чувства к делу не пришьешь. Старший лейтенант, выполняйте команду с поправкой на снайперов.

Заминировав все подступы, оставшиеся в живых двинулись по горной тропе. Сергей перезарядил подобранный автомат, привычно закинул рюкзак с радиостанцией за плечи и двинулся вслед за ребятами, оставляя за спиной двойку прикрытия. Тропа то круто поднималась вверх, то резко опускалась вниз. Испепеляющее солнце стояло над головой и поливало жаром окрестности. Камни превратились в гигантские термосы. Этот нестерпимый жар давил на психику. Каждый шаг давался с трудом. Прапорщика несли на импровизированных носилках, сооруженных из куска брезентовой ткани и двух жердей. Он был очень плох и в сознание практически не приходил. Ему срочно была нужна операция. В условиях такого пекла жить ему оставалось совсем немного. Знакомая площадка, где давеча Сергей отыскал сержанта, встретила их тишиной. Не было даже намека на врага. По команде старшего лейтенанта подразделение заняло круговую оборону, а наблюдатели до рези в глазах всматривались в окружающие скалы. Ничего подозрительного не было. Капитан чувствовал, что здесь кроется подвох, но вокруг царила тишина. Сергей тоже ощущал знакомое неприятное покалывание под лопаткой.

Две вертушки, которые всегда ходят парами для страховки, пришли вовремя. Одна пошла на посадку, вторая прикрывала, зависнув в воздухе на небольшой высоте, и создавала воронкообразные завихрения воздуха своими огромными лопастями. Нервное напряжение резко отпустило солдат, когда часть из них вступила на палубу. Процедура прикрытия повторилась и при посадке второй вертушки. Когда весь личный состав был погружен, они начали плавно набирать высоту. Сержант Приходько хлопнул Сергея ладонью по плечу и заорал, стараясь перекричать оглушительный шум винтов:

– Серый, а ты боялся. Считай, уже дома! Твои действия тянут на «ЗБЗ»! Думаю, медаль получишь «За боевые заслуги»!

Сергей пожал плечами и указал руками на уши, давая понять сержанту, что он ничего не слышит. Тот обиженно махнул рукой и отвернулся. Сергей сейчас не хотел ни с кем общаться, поэтому прикрыл глаза, но не успел даже расслабиться. Вертолет внезапно качнуло, и он резко завалился набок. Сработали термоловушки. Это означало, что по ним работали переносные зенитные комплексы. Одна из ракет намертво застряла в дюралевой обшивке, а вторая пролетела в сантиметрах от корпуса и разорвалась где-то в районе хвоста, прошив его тучей осколков. На палубе вертолета, который начал стремительно крениться на правый борт, началась паника. Сергей крепче вцепился в поручни сидений, стараясь удержать равновесие. Рядом истерично матерясь скатывались вниз его товарищи, изо всех сил пытаясь цепляться ногтями за металлическую палубу. Оставляя кровавые следы, они исчезали в боковом проеме. Он ничем не мог им помочь, осознавая весь ужас положения. Вертолет, все больше кренясь, стремительно приближался к скалам. Краем глаза Сергей увидел вспышку и силуэт человека внизу, на скале. Уже практически вися на поручнях, морщась от жуткой боли в раненых руках, он понял, что их практически не скрываясь расстреливают.

Столкновение и взрыв были неотвратимы, поэтому Сергей, собравшись для прыжка, разжал пальцы. От удара о турель пулемета он потерял сознание и, откинутый от скалы воздушной волной, создаваемой лопастями вертолета, полетел вниз.