Текст книги "Сириус. Книга 2. Предстояние"

– Мата, извини меня, если что-то было не так, но я не хочу, чтобы ты наделала глупостей. Ты должна жить!

Она вдруг отчетливо осознала, что он догадался о ее планах. Захотела вскочить и нервно задергалась в его сильном захвате, как рыба на крючке. Внезапно разозлилась, но почувствовав боль в области уха, потеряла сознание. Сергей бережно опустил ее голову на травяную постель, сам приподнялся, аккуратно прикрыл курткой, вышел из хижины и стал дожидаться машины, которая не заставила себя долго ждать.

Джон был поражен, увидев Сергея вместо Марты, но не подал виду.

– Зря экспериментируешь! Я не тот, кто тебе нужен! – резко бросил Сергей вместо приветствия.

– Ошибаешься! Ты как раз тот человек, который мне нужен, но только исключительно на добровольной основе, поэтому мое предложение в силе. Надеюсь, с Мартой ничего не случилось?

– Не бойся, она цела и невредима. Спит!

– Спит?

– Да, спит, но это для того, чтобы не наделала глупостей, и мне будет как-то на душе спокойнее. За прошедшие дни вы мне стали почти родными.

– Ладно, садись в машину, а с ней я потом разберусь! Американец был снова озадачен. С этим русским явно было что-то не так, а что, он никак не мог понять. Ему в очередной раз почудилось, что этот солдат не кто иной, как сотрудник ГРУ, внедряемый в их структуру и внедряемый интереснейшим образом. Слишком твердо он стоит на своем, но для диверсанта он слишком прямолинеен, наивен и молод. Конечно, все это может быть хорошо спланированным и театрально инсценированным ходом. Их агентурная сеть в этом районе была раскрыта, и они были готовы на все, чтобы восстановить былые позиции, а их управление еще не такие фортеля выкидывало. Он сомневался: то был почти уверен, что это обычный русский солдатик, только с сильным характером, то припоминал его познания в боевых искусствах и языках и опять терялся в умозаключениях. Джон решил, что оставит этого русского под непрерывным наблюдением. Правда, он запланировал еще одну проверку, когда вчера между делом предложил ему план побега. Если побег состоится, значит, за парнем никто не стоит, и разрешатся все его сомнения.

Обратно ехали той же дорогой, что и накануне, а Сергей опять внимательно изучал окрестности и подступы к кишлаку. Его лицо ничего не выражало, но глаза выдавали лихорадочную работу мозга. Он понимал, что внизу ему не дадут сосредоточиться и поэтому анализировал все возможные пути отхода при побеге сейчас. Он был уже твердо уверен, что совершить побег нужно обязательно, а там будь что будет. Терять уже нечего.

18

После ночного отсутствия отношение ребят к Сергею резко поменялось. Они встретили его недоверчиво. Даже почти враждебно. Он был поражен, но не подал виду. Жизнь научила его скрывать свои эмоции. Из скудных реплик он понял, что обработка уже началась. Весь вечер и всю ночь их водили на беседы. Кого уговаривали, кого запугивали, а кого и били. Сводилось все к одному: к принятию ислама и вступлению в ряды воинов «священной войны». Сашка Медведев с подозрением взглянул на Сергея и, прищурив колючие глаза, спросил:

– Ну что, Воронцов, ты теперь наш или нет? Я вижу, друзей ты завел неплохих. Одна баба чего стоит!

– Неправ ты, Сашок, но, если честно, мне плевать, о чем ты думаешь! – резко ответил Сергей, удивляя всех своей уверенной грубостью.

У входной двери послышалась возня, и раздались громкие голоса. Сергей быстро проскользнул к капитану и незаметным движением руки достал из рукава боевой нож, который позаимствовал у спящей Марты. Тот перехватил его, не дав воли своему удивлению, и моментально спрятал. Эти манипуляции заметил Медведев. Его бесконечные и косые взгляды не понравились Сергею, но его отвлек капитан, который тихо произнес:

– Не обращай внимания на Александра. Ему сегодня досталось больше всех!

Договорить он не успел. В помещение ввалились улыбающиеся душманы, те, которым на площади больше всех досталось от Сергея. Подбежав к нему, они ударами прикладов вытолкали его на улицу и были готовы тут же учинить расправу, но, вероятно, решили сначала выполнить приказ, доставив его к назначенному месту, а уж потом вдоволь отвести душу. Миновав несколько улиц, они почти волоком притащили его к большому дому, который выделялся среди других своим внушительным видом, и постучались в дверь. Она отворилась, и Сергея грубо втолкнули внутрь.

Крепкий охранник встретил его в коридоре и, не произнося ни слова, указал на следующую дверь. Сергей, не раздумывая, открыл ее и вошел в просторную комнату. Полностью застеленная и завешанная шерстяными коврами ручной работы, она поражала богатством, великолепием и пребывала в естественном полумраке, который создавали низкие небольшие окна, больше похожие на бойницы.

В комнате находились трое. Один, в сверкающем халате, осыпанном драгоценностями, лежал на подушках и держал в руках длинную резную трубку, которая через гибкий шланг соединялась с большим сосудом. Он после каждой затяжки выпускал клубы дыма, а когда затягивался, то в стеклянном сосуде чтото бурлило. Комнату наполнял сладковатый аромат, который Сергей узнал бы из тысячи других. Аромат гашиша он не забудет никогда. Вспомнив учебный взвод и казавшихся такими наивными таджиков, он тяжело вздохнул. За низеньким столом, застеленным зеленой материей, на тех же подушках, поджав под себя ноги, сидел мужчина лет сорока в ослепительно белом костюме и в очках-пенсне. Рядом с ним располагался тщедушный старичок, больше похожий на пророка. Он был вылитый старик Хоттабыч из детской сказки. Позади Сергея появился охранник и ловким ударом по ногам заставил упасть на колени.

Некоторое время все молчали и разглядывали его. Изредка раздавалось бульканье в странном сосуде, и комнату наполнял дурманящий дым. Прервал молчание мужчина в костюме. Он встал и на чистом русском языке произнес:

– Ну что, будем знакомиться? Меня зовут Мансур! А ты Сергей?

– Может быть.

– Подходи ближе!

Сергей поднялся с колен, сделал шаг, но увидев, что сейчас наступит на ковер, остановился и задумался. Он вспомнил, как в детстве родители Валерки «хиппаря» купили ковер и строго-настрого запретили сыну ходить по нему даже в домашних тапочках. Друзья иногда забывали про эти правила, но родители пресекали их действия, от души колотя Валерку, как главного нарушителя запрета. Сергей не раздумывая скинул обувь и шагнул на ковер. Опять ловкий удар охранника заставил его упасть на колени. Мужчина в костюме обошел его по кругу, внимательно заглядывая в глаза. Его голос беспокоил. Сергей внутренне приготовился к тому, что его сейчас будут бить, но тот всего лишь спокойно спросил:

– Какого вероисповедания?

– Я неверующий.

– Это плохо. Надо верить в Аллаха!

– Зачем?

– Чтобы бороться с неверующими во имя Аллаха и вести войну за веру!

– На вашей стороне? – Сергей сделал ударение на слове «вашей».

– Конечно, а воевать можно не только с оружием в руках. Иногда намного эффективнее бывает донесенная до противника истина.

– А если я откажусь?

Мансур улыбнулся, обнажив ряд острых зубов, выхватил из-за пояса охранника огромный нож и, приставив его к животу Сергея, прокричал:

– Тогда кастрируем тебя, как последнюю собаку! Сергей инстинктивно отпрянул, а Мансур, заметив его испуг, захохотал и добавил уже спокойным тоном:

– Подумай. У тебя предостаточно времени, а мы умеем ждать!

Сергей кивнул, но, превозмогая приступы страха, решился на вопрос:

– Почему вы ислам представляете, как агрессивную в отношении иноверцев религию? Это же не так. Ислам, как доктрина, весьма миролюбив и терпим к инакомыслию, а война за веру рассматривается, как крайнее средство, используемое тогда, когда неэффективны другие мирные средства.

Мансур искренне удивился словам неверного и, видя заинтересованный взгляд старика, начал переводить слова, сказанные русским, а Сергея словно прорвало.

– Ведь основной принцип Корана при обращении чужаков в ислам – принцип убеждения, проповедь. В девятой суре шестого аята говорится: «А если кто-нибудь из многобожников просит у тебя убежище, то приюти его, пока он не услышит слова Аллаха. Потом доставь в безопасное для него место. Это потому, что они люди».

Сергей закончил. Теперь был удивлен старик. Он спорил с Мансуром, который через некоторое время снова обратился к Сергею.

– Откуда знаком с содержанием Корана? – Было время для ознакомления.

– Твои слова пронизаны пониманием его сути. Скажи, что означает слово Коран?

– Коран – священная книга, главный источник мусульманского вероучения. Он представляет собой божественные откровения, ниспосланные пророку Мухаммаду и разъясненные людям в доступной им форме.

– Ты верно говоришь, но мне кажется, что ты не тот, за кого себя выдаешь! Слишком много знаешь о нашей вере для простого русского неверующего! А?

Мансур пронзительно пробуравил его встревоженным взглядом, но успокоился и продолжил:

– Если будешь покорен нам, то ты – настоящий подарок, ниспосланный Аллахом. Приняв ислам, ты обретешь новое представление о бренном мире и мире вечном, божественном и об ответственности человека за свое поведение на грешной земле.

Сергей молчал, напряженно думая о своей дальнейшей судьбе. Тот, что молчаливо лежал на подушках, приподнялся, сел и уверенно начал давать указания Мансуру. Сергей понял, что этот человек в халате был главным. Мансур, раболепно выслушав его, повернулся к Сергею и с довольным видом сказал:

– Тебе доверена великая честь, о которой ты узнаешь позже. Сейчас тебя отведут обратно, и ничего не бойся. Ты теперь под защитой Аллаха.

– Но я не давал вам своего согласия!

– Ничего страшного в этом нет. Я же сказал тебе, что у нас в запасе уйма времени!

Конвоировали обратно Сергея все те же два весельчака, но уже основательно притихшие и безумно злые. Видимо, получили указание насчет пленника. Сергей был озадачен. Обратный путь они совершали другим путем, и у него закралось подозрение, что его ведут совсем в другое место. Подозрения подтвердились. Его вывели узкими улочками к низкой постройке, больше смахивающей на складское помещение, и передали другому охраннику. Напоследок Сергей все-таки получил удар по голове, но стерпел и шагнул в дверь, которую открыл охранник. Внутри было просторно и темно. Сквозь единственное окно, которое было прикрыто ставнями, слабо пробивался солнечный свет. Ему совсем не понравилось то, что его отделили от остальных ребят. Что делать дальше, он не знал. Некоторое время он неподвижно стоял у двери, приводя в порядок мысли. Он с тоской подумал о том, что завидует погибшим ребятам, которые остались у скал. Эта жуткая реальность не давала никакого шанса на нормальное существование. Обстоятельства загнали его в темный угол, из которого он не видел выхода.

Из состояния задумчивости его вывело еле заметное шевеление у противоположной стены.

– Кто здесь? – испуганно спросил Сергей.

Шевеление прекратилось, и голос с ужасным акцентом проскрежетал:

– Не бойся, шурави, это я, Фархад!

– Откуда я знаю, кто ты такой? – уже раздражаясь, спросил Сергей и принял боевую стойку.

– Меня все здесь знают! – обиженно проскрежетал голос человека, которого Сергей все никак не мог разглядеть.

– Откуда я могу тебя знать? Я же здесь всего несколько дней!

– А…

Сергей, напряженный, словно затянутая пружина, проскользнул к противоположной стене и только тогда разглядел своего собеседника. Им оказался мужчина среднего телосложения. Оценив человека по голосу, который больше подходил старцу, он никак не ожидал увидеть перед собой молодого человека. Афганец улыбнулся и протянул Сергею руку. Тот не ответил ему рукопожатием, так как был наслышан о коварности и подлости восточных людей, а тем более незнакомцев. Гость нисколько не обиделся и спросил:

– Как звать-то тебя?

– Сергей. А ты как здесь?

– Был начальником местного отряда самообороны. Представлял законную власть, пока не пришли эти бандиты. Мои люди быстренько меня скрутили и сдались на их милость, передали меня в качестве вступительного взноса. Я остался без отряда, без власти, а теперь сижу здесь и жду своей участи. Ты тоже не слишком обольщайся: если ислам не примешь, тебя будет ждать моя участь.

Сергею говорили, что эти отряды местных жителей, или отряды защитников революции, создавались и комплектовались по территориальному признаку. Их даже особо и не вооружали, потому что они в любой благоприятный момент могли перейти на сторону противника. Он понял, что перед ним жертва предательства.

– Выбора у нас все равно нет, – сказал он. – За нас решат: умирать нам или жить!

– Ошибаешься, умирать можно по-разному! Сама смерть для меня, как для мусульманина, чрезвычайно важна. Она – вполне определенное, печальное событие, хранящее тайну, так что умирать я не боюсь. Загробная жизнь – это следующий этап, следствие земной жизни, воздаяние за прожитые годы. А вот как умереть, то есть какую для нас придумают казнь, уже не все равно. Смерть мучительная и смерть быстрая – понятия разные. Мучительной смертью умирать даже я боюсь, и быть «красным тюльпаном» не желаю.

– Что это такое?

– Тебя накачают наркотиками и, одуревшему от их дозы, надрежут на животе кожу, поднимут ее над головой и завяжут. Когда действие наркотика закончится, постепенно от боли сойдешь с ума.

Сергею стало жутко от его слов. Он устало прислонился к стене, и, опустившись на пол, нервно зашептал:

– Никак не могу поверить, что это происходит со мной.

Он силился погрузиться в воспоминания, но это ему никак не удавалось. Слова Фархада отравляли его существование, не давая логически мыслить.

Прошло несколько дней. В их жизни ничего не изменилось. Сергея водили каждый день на беседы, задавали все те же вопросы. В один из дней принесли Коран на русском языке в таком знакомом ему переплете. Даже издательство отсутствовало, что и у предыдущей книги, которую он читал перед отправкой в Афганистан. Его не выводили на работы, что еще больше осложнило положение, потому что теперь он лишился возможности встречаться со своими товарищами. Фархад оказался неплохим парнем и, самое главное, сносно говорил по-русски. После утренних бесед их больше никто не тревожил. Только иногда его беспокоили пронзительные призывы муэдзина. Как объяснил Фархад, муэдзин призывает мусульман к намазу с самой высокой точки кишлака. Да и сам Фархад достал Сергея своими молитвами, фанатично по пять раз в день стоя на коленях и бубня молитву. С этим размеренным течением жизни Сергей почти свыкся, пока случайно не столкнулся с капитаном, которого конвоировали с очередного допроса. По всему было видно, что его истязали не первый день. Он встретился взглядом с Сергеем и презрительно закрыл глаза. Тому стало не по себе. Весь остаток дня этот взгляд не покидал его. Он понял, что временное затишье притупило его разум и заставило отложить осуществление планов. Чувство вины не покидало его ни на секунду. Всю душную ночь он не сомкнул глаз, размышляя о будущем, и только к рассвету принял решение.

При очередной утренней встрече с Мансуром он объявил:

– Я готов к сотрудничеству с вами! Где нужно расписаться?

Мансур пристально вцепился в него взглядом, словно прощупывая, улыбнулся и сказал:

– Это чудесно! А расписываются у нас кровью!

– Как это? – опешил Сергей.

– Выполнишь задание и добро пожаловать в наши ряды.

– Какое задание?

– Ты задаешь много вопросов, а это не есть хорошо. Истинный воин ислама беспрекословно выполняет приказы и сомнения ему не присущи.

– Я понял.

– Так вот, сегодня тебя вернут к твоим бывшим сослуживцам. Ты должен узнать, от кого ваш офицер получил оружие.

Сергей онемел, но не подал виду.

– Какое оружие?

– Нам сообщили, что у него припрятан нож.

– Кто сообщил?

– Опять вопросы?

Мансур удостоил его многозначительным взглядом, и возникло подозрение, что он все знает без него. Сергей долго боролся с нерешительностью и наконец произнес:

– А если этот нож дал ему я?

Мансур улыбнулся, видимо, получил нужный ответ, небрежно кивнул охраннику и сказал:

– Вот завтра и посмотрим!

Он быстро удалился, а охранник подтолкнул Сергея в спину, и они направились в сторону здания, где держали ребят. Сергей прикидывал так и эдак и никак не мог понять, откуда душманы узнали о ноже. Ведь он передал его капитану, и тогда о нем могли знать только они вдвоем. Он вспомнил цепкий взгляд Медведева, и ему стало неприятно от своей догадки, но верить в это он не хотел и решил сперва все досконально проверить.

Его появление среди бывших сослуживцев не вызвало никакой реакции. Каждый занимался своим делом. Они изредка перекидывались парой слов, но в основном молчали. Сергей подошел к капитану, сидевшему в самом дальнем углу, и опустился на корточки напротив него. Некоторое время они обменивались взглядами.

– Как дела, Сергей? – начал капитан. – Как видишь, наши ни к черту, но, говорят, у тебя они идут в гору.

– Интересно, кто говорит? – удивился Сергей и, не дождавшись ответа, продолжил: – Я понимаю, что вы мне не доверяете и это закономерно. Я хочу вас убедить в обратном.

Капитан брезгливо ухмыльнулся и сказал, словно отрезал:

– Для чего ты мне дал нож или это хорошо спланированная провокация?

– Товарищ капитан, – горячо прошептал Сергей, – все, что вы обо мне думаете, это чушь. Мыслите логически, ведь «духи» знают, что его вам дал я.

Капитан изумленно открыл глаза, а Сергей получил сильный удар в спину и, не удержав равновесие, упал.

– Что вы слушаете ссученного! – заорал Медведев, нагнувшись над Воронцовым и сжимая кулаки так, что хрустели костяшки пальцев.

– Отставить, рядовой! – рявкнул капитан и постарался подняться на ноги, превозмогая боль.

– Вы тут все сволочи, – снова заорал Медведев и схватил капитана за обрывки обмундирования.

Вмешался сержант Приходько, но Медведева бы он не сдержал, если б ему на помощь не подоспел Самохвалов. Вдвоем они его скрутили и оттащили подальше от Сергея с капитаном. Капитан зло сплюнул на пол и иронично сказал:

– Вы посмотрите на себя, бойцы! На кого вы стали похожи? Хуже скорпионов в банке! Мне больно на это смотреть. Прошла всего пара недель, а что будет через месяц? Вчера вы друг друга прикрывали, а сегодня решили перегрызть друг другу глотки.

Он замолчал, устало опустился на пол, прислонился к стене и прикрыл глаза, вполне осознавая катастрофичность создавшейся ситуации. Он не находил выхода и поэтому ничем не мог помочь ребятам. Он был беспомощен. Все смолкли. Сергей, не найдя нужных слов, тоже прислонился к стене, но глаз не закрывал, понимая, насколько Медведев опасен.

Через несколько часов странного забытья, в которое впали все находящиеся в помещении, капитан осторожно толкнул Сергея в бок и прошептал:

– А как же американцы?

– Товарищ капитан, на данный момент они пройденный этап, – досадливо поморщился Сергей. – Не стану отрицать, что меня попытались вербануть. Но я же сейчас здесь, с вами, а их самих здесь уже нет!

Звягинцев снова прикрыл глаза. По всему было видно, что Воронцов не врет, но его тесное общение с американцами и особое существующее положение у душманов не давали принять правильное решение. А его внезапное появление здесь и свалившиеся после этого беды вообще все путали. Хотя воевал он честно, без страха, и искренность в глазах притягивали капитана, как магнит. Он помотал головой, словно стряхивая колдовское наваждение, открыл глаза и махнул сержанту Приходько, который прислушивался к их разговору. Тот не заставил себя долго ждать и моментально оказался рядом, заговорщицки подмигнув левым глазом.

– Я же говорил, он свой, – горячо начал он. – Серый не подведет, будьте уверены, товарищ капитан. Я всегда говорил вам об этом.

– Ладно, – отмахнулся тот и уже прямо обратился к Сергею, что изумило сержанта до глубины души. – И каков твой план?

– Вы же мне не доверяете.

– Забудь. Я чувствую, что силы с каждым днем меня покидают и мне не все равно, как умереть, а умереть я хочу достойно! Я думаю, что так рассуждают и другие.

– Конечно, – горячо зашептал сержант.

Сергей наклонился к ним и начал тихо излагать свой план.

– И откуда ты его взял? Кто тебе подсказал? – после минутного размышления спросил капитан.

– Не поверите! Американец, но не бойтесь, я внес в него свои коррективы и…

Договорить он не успел. Рядом оказался Медведев. – Вы что, суки, охренели? План побега готовите? – нарочито громко начал он. – А тебе, капитан, мало ножа было? Я, например, жить хочу!

– Заткнись! – зашипел на него сержант, но тот не унимался.

– Эй, охрана!

Все опешили от его поступка. Но когда в дверях появились вооруженные афганцы, а Медведев указал на Сергея с капитаном пальцем, то буквально онемели. Сергея от неслыханной выходки Медведева переклинило. Он моментально переглянулся с капитаном и дал себе волю.