Текст книги "Дирижер"

Глава 11

Дирижер ошибся лишь в продолжительности карточной игры. Капитан не стал церемониться и быстро хлопнул молодого Надеина, вынудив парня сыграть в долг. Рыжеволосая красавица мгновенно охладела к неудачнику и тот заподозрил, что его развели опытные шулеры. Скандал погасили на корню. Медведь с Камазом явились по первому сигналу Рыжей. Ударом по почкам неразговорчивые борцы остудили пыл незадачливого игрока и съездили с ним к папаше, чтобы обналичить долговую расписку.

Илья Осипович кипел от злости на беспечного сына, но деньги выдал исправно. С карточным долгом лучше не связываться.

Крупный выигрыш охранники вместе с Капитаном доставили в кабинет директора гостиницы.

– Вот и славненько, – слышал Санат голос Портновского, специально задержавшегося на работе. – У меня денежки будут в сохранности. Ваша доля на нижней полке. Ключ от сейфа я никому не доверяю. Можете спать спокойно.

Шаманов переночевал в гримерной на диване. После завтрака Сана вызвала брата на набережную. Напрягать слух при напряженных нервах на последнем триместре беременности ей было тяжело.

Супруги Самородовы под ручку прогуливалась по тихой утренней набережной. Благостная картина – беременная женщина дышит свежим морским воздухом в сопровождении заботливого мужа. Однако их разговор был далек от идиллии. Шаманов шел в десяти метрах сзади. Специально для него супружеская пара возобновила утренний спор.

– Нам надо получить ключ от сейфа, – твердил Антон.

– Как? Ключ всегда у Хозяина. Что ты предлагаешь? – отвечала Сана.

– Украсть, к примеру. Вытащить из кармана.

– Кто это сделает?

– Не беспокойся, тебя не пошлю. Сам попробую.

– Ты не щипач. Попадешься.

– Тогда применю силу, – настаивал Антон. – Вмажу в лоб и заберу.

– Ну вот, приехали! Мы же договорились, работаем без бандитских штучек.

– Ну, не знаю, – искал варианты Антон. – Можно позвать Портновского за наш столик, поболтать о кино, напоить. Он снимет пиджак. Ты пригласишь на танец, а я в это время…

– Совсем дурак? – обиделась Сана. – Посмотри на мой живот. Какая выпивка, какие танцы?

– Ну, тогда… – Антон вздохнул и обратился к жене, прекрасно понимая, что Санат его слышит. – Надо попросить твоего брата. Повторить голосовой нокаут с Портновским, как с Капитаном.

Пара замолчала и замедлила шаг, ожидая реакции Дирижера. Шаманов во время прогулки смотрел на пляж. Его взгляд цеплялся за фигурки стройных девушек, и пытался представить, как Лия смотрелась бы в том или ином купальнике. Фантазия не срабатывала. Образ девушки у него ассоциировался с закрученным вихрем музыки, в котором хотелось раствориться душой и телом.

– Голосовой нокаут. От нокаута иногда погибают, – задумчиво произнес Санат и спросил сестру: – Агент Вокалистка, твой куратор, полковник Трифонов, посчитал, сколько человек погибло от нашего отца, Композитора?

– То было другое время, – не сразу ответила Сана. – Композитор был одержим идеей. Тогда в погоне за несбыточными идеями людей не жалели.

– Сейчас все идеи свелись к одной – больше денег. Сколько ни есть, всё мало!

– Санат, – начал оправдываться Антон, понимая, что камешек запушен в его огород. – Мы это делаем, ради Саны. Ради будущего нашего ребенка. Чтобы у малыша было всё, что нужно для хорошей жизни.

– Мне достаточно музыки, – заметил Санат. – Слушать – уже хорошо, а самому исполнять – счастье.

– Качественная музыка тоже стоит денег! – запальчиво возразил Антон, выслушав пересказ жены.

Короткого аргумента ему показалось мало. Он остановился, обернулся и эмоционально обратился к Санату:

– Твой синтезатор, гитары, усилитель, колонки – это импортная дорогая аппаратура. А японская электроскрипка? Не будь у отца Лии кучи денег, не было бы вашего дуэта!

Санат посмотрел на море. Легкие волны играли галькой вечную мелодию прибоя. Но даже морю для этого требовался ветер. Ветер, как дирижер, управлял стихией.

– А если наш ребенок захочет стать музыкантом, певцом, композитором, дирижером? – не унимался Антон. – С такой наследственностью – я в этом не сомневаюсь. Деньги – это возможность реализовать свой талант! Та же Лия, будь ее семья нищей, устроилась бы на фабрику или в магазин, чтобы зарабатывать копеечку, а не учиться годами эфемерному искусству. Сана много лет работала уборщицей, а могла бы петь на лучших сценах. Ты такой жизни хочешь для своего племянника или племянницы?

Отчасти он прав, подумал Санат и ответил после некоторого раздумья:

– Хозяин редко бывает один. Я уж не говорю про обычных сотрудников, рядом с ним постоянно вертятся Камаз и Медведь. Я слышал их в деле. Одни клички чего стоят.

– Подготовимся, выберем момент, – убеждал Антон.

– Вот именно, подождем, – решил Дирижер. – Пусть в сейфе накопится крупная сумма. Рисковать, так по-крупному.

Против очевидной выгоды Самородову нечего было возразить.

Глава 12

Следующую неделю беременная Сана наслаждалась полноценным курортным отдыхом: спокойный сон, загар на пляже, купание в море, вечерние прогулки. Попытки Самородова привлечь жену для мелких краж у обычных отдыхающих наталкивались на твердое «нет».

– Антон, мы решили, что будем брать деньги только у шулеров, – отмахивалась жена от просьб непоседливого мужа.

– Капитан и Рыжая почти каждый день работают. В сейфе Хозяина скопилось уже немеряно! А вдруг они завтра уедут?

– Угомонись. – Сана нежилась под солнцем на лежаке. – Никуда картежники не денутся. Санат слышал, что Хозяин обещал им большую игру.

Антон с досады бил галькой о гальку, нырял с пирса в море и плыл кролем вдоль берега, давая выход нереализованной энергии. Что он мог поделать без сверхспособностей жены или ее брата? Их дар – волшебная палочка в его планах. Саната тоже не уговоришь. Музыкант увлекся красивой скрипачкой и слышать не хочет о мелких аферах.

Лия Беридзе приходила в ресторан «Черный жемчуг» каждый вечер. Она по-прежнему играла в перерывах вместе с Санатом, но три композиции постепенно растянулись до пяти-шести. Публика привыкла к новой музыке, ждала их выступление и одаривала не только деньгами, но и аплодисментами.

Овации особенно коробили руководителя ансамбля Коваля. Где это видано, чтобы в ресторане музыкантом хлопали. Это не филармония или театр, а обычный кабак, где работают по принципу – чего изволите? А эта парочка играет для собственного удовольствия и получает вознаграждение. Теперь что, общий парнас и на новенькую делить?

К счастью, дочь богатого папочки не заикалась о гонораре. Музыкантам в итоге доставалось больше. Зная это, Лана несколько раз подкатывала к Санату, включала обольщение и нашептывала, что жаждет остаться с ним на ночь в отеле. Но ее чары больше не действовали. Санат придумывал отговорки, а сам уходил провожать проклятую скрипачку!

Дважды в «Ночной жемчуг» приезжали Ираклий с Георгием. Они пытались уговорить упрямую сестру вести себя прилично и демонстративно покидали ресторан, когда Лия выходила на сцену и брала в руки скрипку. Убедившись, что уговоры бесполезны, братья решили открыть глаза влиятельному дяде на поведение дочери.

Они приехали к Беридзе домой в то время, когда Лия должна была собираться в ресторан.

– Дядя Отар, тут такое дело, – неуверенно начал Ираклий.

– Что, опять проблема с ментами или машину свою разбил?

– Не-не, с ментами у нас ровно, – заверил племянник.

– Тогда почему мало угнанных тачек в этом месяце. Нам жестянка нужна для ремонта.

– Подстегну угонщиков, сделают.

Опасаясь, что разговор скатится к бесконечным рабочим проблемам, Георгий вмешался и сказал прямо:

– Дядя Отар, Лия по вечерам из дома уходит. Так?

Беридзе попытался поймать ускользающий взгляд племянника:

– Ты к чему клонишь, Георгий? Лия девушка взрослая, в Москве пять лет жила одна.

– Взрослая, умная – мы не спорим.

– Не тяни осла за яйца. Выкладывай!

– В кабаке Лия выступает. Каждый вечер играет на скрипке в «Черном жемчуге», – признался Георгий. – Ей пьяные гости деньги башляют, как халдеям.

Отар Гурамович сделал круг по комнате, задумчиво покачивая головой:

– А я-то думаю, отчего это ушлый еврей Надеин нос от меня воротит. Не подходит его сыночку моя красавица. Ну ладно, думаю, найдутся другие достойные женихи. А тут вот оно что!

Беридзе любил единственную дочку, с детства гордился ею и никогда не повышал на Лию голос. Ему было проще накричать на супругу. Он поднялся на второй этаж к жене.

– Нана, ты знала про Лию и ресторан? Она каждый вечер там выступает!

По виноватому взгляду супруги Беридзе догадался, что он единственный непосвященный.

– Выходит, знала и молчала! Ну что ж, ты сама дочь вразумишь или мне ей приказать?

Жена скосила взгляд на старинное фортепиано. Инструмент перевезли из ее родительского дома после замужества. Когда-то она играла на нем каждый день. Девочкой подростком выступала на конкурсах, закончила музыкальное училище, могла бы играть в театральном оркестре, но ее выдали замуж, и музыка осталась в прошлом. А мечта никуда не исчезла.

И Нана Ревазовна сделала всё, чтобы у дочери с детства были лучшие преподаватели по музыке. Лия превзошла маму, поступила в самую престижную консерваторию страны и успешно ее закончила. Нана одобряла увлечение дочери скрипкой, радовалась ее успехам, давала советы и всегда поддерживала, однако идти против воли муже не смела.

– Нашей девочке там аплодируют, как в театре, – промолвила Нана.

– Театр это другое, – согласился Беридзе и громко позвал дочь: – Лия, зайди сюда!

Девушка ворвалась в комнату, как дуновение свежего ветра. На ней было нарядное платье, глаза блестели, она была в предвкушении скорого выступления, к которому приготовила оригинальную аранжировку популярной песни.

– Лия, ты можешь выступать в театре, если уж так приспичило, – начал вразумлять дочь Отар Гурамович, – но ресторан…

– Какой театр, папа? Мы в Сочи. Здесь люди ходят в рестораны.

– Лия, ты пойми, в ресторане, как и в жизни есть клиенты и есть обслуга. К какой категории ты принадлежишь, так к тебе и относятся. Дочь Беридзе не должна пиликать на скрипке для пьяных.

– Я не пиликаю, а исполняю! – топнула ногой Лия.

– Исполняй, пожалуйста. Но в театре или в симфоническом оркестре.

– Меня приглашали в Пермский театр оперы и балета. Ты запретил.

– Где Пермь, а где Сочи, дочка. Ты еще спасибо мне скажешь. Короче так. Забудь про ресторан! Выбирай любой театр или оркестр в Сочи. Я пристрою.

– Папа, в «Черном жемчуге» я играю, что хочу и как хочу. А в нашем театре убогий репертуар. Ты сам там был?

– Мне не до этого. Много дел.

– Вот. А для ресторанов ты время находишь, – подловила отца Лия.

Отар Гурамович раздраженно отмахнулся:

– Ну, хватит! Дома играй что хочешь, для мамы, для мужа.

– Какого еще мужа? – изумилась Лия.

– Этот вопрос нам и надо обсудить.

Зазвонил телефон. Нана взяла трубку, выслушала и протянула супругу:

– Тебя. Из Москвы.

Беридзе вдохновился новостью и дал торопливые указания жене и дочке:

– Я из кабинета поговорю. А тебя, Лия, мама пока вразумит. Объясни ей, Нана, что сейчас лучшее время, чтобы найти достойного жениха.

Глава семьи вышел. Мать виновато посмотрела на дочь. Лия полыхнула глазами и заявила:

– Между собой женихов обсуждайте, а мне пора.

Она подхватила футляр с электроскрипкой и спустилась вниз. Увидела двоюродных братьев в гостиной и на ходу спросила:

– В «Жемчуг» подбросите?

– Надо Отара Гурамовича спросить, – пролепетал Ираклий.

– Привет папе! – бросила через плечо Лия и выпорхнула из дома.

Беридзе звонил высокопоставленный чиновник из Москвы, Муратов Виталий Афанасьевич. В Сочи его уважительно называли Министром, хотя столь высокой должности Муратов еще не достиг, но вел себя так, будто она у него уже в кармане.

Виталий Афанасьевич сообщил Беридзе, что через три дня прилетает в Сочи по известному им обоим делу. Поручил лично встретить в аэропорту и доставить в «Жемчуг», где ему заказан номер.

– По пути обсудим наши дела, – предупредил московский чиновник.

«А продолжим разговор в ресторане», – мысленно дополнил фразу Беридзе и представил дочь на сцене среди длинноволосых нетрезвых музыкантов. Как такое объяснишь важному человеку? Нужно прекратить этот позор!

Отар Гурамович с решительными намерениями вернулся к жене. Нана сидела за фортепиано. Он не помнил, когда видел черный лакированный ящик не как предмет бесполезной мебели, а как готовый к работе музыкальный инструмент с откинутой крышкой.

– Где Лия? – огляделся муж.

Вместо ответа жена коснулась пальцами клавиш и заиграла что-то лирическое.

– Она ушла в ресторан? Ты ее отпустила! – негодовал Отар Гурамович.

Супруга ускорила темп, сменила мелодию, пальцы летали над клавиатурой и жестко опускались на клавиши. Музыка стала дерзкой и неистовой, звучание громким. Чтобы сейчас не сказал глава семейства, ответом была только музыка.

Он сжал кулаки и заглянул в комнату Лии. Японской электросрипки на месте не было. Какой неудачный подарок он сделал упрямой дочке на день рождения.

Глава 13

Каждый вечер Санат ждал Лию с затаенной тревогой – а вдруг она не придет. А вдруг, выступления в ресторане для нее – всего лишь каприз избалованной девчонки. У нее есть всё: талант, образование, папины связи. Девушка потешила самолюбие, продемонстрировала мастерство, сорвала аплодисменты и полетит дальше к возвышенному искусству.

И каждый раз, услышав ее летящую походку на ступенях гостиницы, у него становилось легче на сердце. Лия пришла, в ее руках скрипка, в глазах желание выступать, а в голове, наверняка, новые задумки. Она взойдет на сцену, водрузит инструмент на плечо, взмахнет смычком, коснется струн, он подхватит мелодию, и они снова сольются в музыке.

На этот раз Лию в ресторане поджидал лично директор гостиницы Портновский. Его лицо демонстрировало радушие.

– Добрый вечер, мисс очарование! Приглашаю тебя за свой столик. Давай, помогу со скрипкой. – Портновский взял футляр и положил на свободный стул. – О, да она нелегкая, а ты каждый день с ней мотаешься.

– Я с детства тренированная, – ответила Лия.

– Отдыхай, Лия, расслабься. Сегодня инструмент тебе не понадобится.

– В каком смысле, Рудольф Матвеевич? – насторожилась девушка, присаживаясь к столу.

На сцене «Ночной шторм» начал вечернюю программу с легкой ненавязчивой музыки.

– Пусть ребята работают, тебе не место среди них.

– Но вы же разрешили, – напомнила девушка.

– Один раз, – твердо сказал Портновский и пожурил: – А ты повадилась играть каждый день. Хватит. Ресторан для отдыха, а не для работы.

К столику подошла официантка Лана. Открыла бутылку «Боржоми», наполнила стаканы и осталась ждать указаний Хозяина.

– Вам папа звонил, – догадалась Лия.

– Ты пойми, ребята в ресторане на ставке. Оформлены официально, а ты – никто. Вдруг, проверка. Зачем нам проблемы?

– Вы, Хозяин отеля, боитесь проверок? Не верю! – засмеялась девушка.

– Лия, твой папа опасается, что ты не с теми людьми общаешься. Я полностью с ним согласен. – Портновский наклонился к девушке и перешел на слащавый тон: – В наш ресторан приходят достойные кавалеры. Я знаю всех и познакомлю тебя с лучшими женихами.

Лия вскочила и взяла скрипку.

– В сватах не нуждаюсь, Рудольф Матвеевич. А выступать я буду! Так папе и передайте.

Портновский раздосадовано покачал головой.

– Сама ему скажи. Разберитесь по-семейному. У меня проблем и так…

Он провел ладонью над головой, сказал официантке, что ничего не надо, и вышел из ресторана.

Лия приветливо помахала ладошкой Санату и пристроилась на стульчик за сценой в ожидании своего выступления.

От Ланы не ускользнуло, как Шаманов ответил скрипачке. Язык тела и радостный взгляд красноречиво говорили о его чувствах. А с ней он стал подчеркнуто холоден, будто ничего между ними не было. Да что ж это такое! Того гляди он начнет тратить на скрипачку деньги, которые Лана считала общими. Она давно лелеяла планы объединить свои чаевые с заработком Саната и создать уютное семейное гнездышко. Всё было на мази, чуть-чуть подтолкнуть – и Шаманов бы сделал ей предложение. И тут появилась эта стерва!

Первоначально Лия и Санат заполняли паузы во время отдыха музыкантов. Постепенно паузы растягивались, публика не отпускала энергичную скрипачку, она становилась популярной. Ковалю не нравились такие перемены. Любовь зрителей – это крутая вершина, на которой все артисты не уместятся. Сначала клавишник его скромно подвинул, а теперь на пик втискивается скрипачка. Если так пойдет, ему вообще там не останется места.

Артур Кармазов подкараулил Лану при выходе с кухни, цапнул официантку за попу и осклабился:

– Ты чё такая напряженная? Помочь расслабиться?

Ударить по наглой ручище официантка не могла, держала поднос с заказом. Впрочем, она быстро передумала. Когда-то у Ланы был с Камазом романчик. А что, парень видный, сильный и приближен к Хозяину. Но, сблизившись с Шамановым, она обрубила старые связи, поставила всё на одного скакуна. И зря! Сейчас Камаз может быть полезен.

– Помоги, Артурчик, но в другом деле. А там, посмотрим, – пообещала Лана.

– Только скажи, – приободрился борец.

Заручившись поддержкой крутого парня, Ломакина перехватила подвыпившего Коваля во время второго антракта и поделилась новостью:

– Серега, я слышала, что Беридзе запретил скрипачке играть у нас в ресторане. Поручил Хозяину, но тот не смог ее остановить.

– Если так, я могу сам ее выгнать! – вскипел Коваль.

– Нарвешься на скандал. А вдруг, Шаманов уйдет вместе с ней? К конкурентам.

Терять проверенный источник дохода руководителю группы не хотелось.

– Дело в электроскрипке, – намекнула Лана. – Не будет инструмента, скрипачке не на чем будет играть.

– Точняк! – согласился Коваль и стал строить планы: – Толкнуть ее, она уронит, разобьет…

– Ты хочешь оплачивать ремонт?

Коваля озадачил такой поворот:

– Что же делать?

Лана подкинула идею:

– Скрипка дорогая. А дорогие вещи крадут.

В ресторане появились Ираклий и Георгий Давиташвили. Лана вызвалась обслуживать их столик. Братья убедились, что сестра продолжает играть для публики и вертится на сцене в легкомысленном платье.

– Вот же упертая, – хмуро комментировал Георгий.

– Надо позвонить дяде, – предложил Георгий.

– А что звонить? Он ясно сказал: делайте что хотите, но чтобы в кабаке Лия не выступала.

– Силой что ли ее уводить? Под запор сажать? – задумался Ираклий.

– Бесполезно, – покачал головой Георгий.

Лана уловила смысл разговора, посчитала момент удачным и вмешалась, разливая вино:

– Извините, я краем уха слышала, что в группе скрипачкой недовольны. Ребята кое-что придумали.

– Ты о чем? – уставился на официантку Георгий.

– Отвлеките Лию после закрытия. И скрипки не будет. Если вы не против.

Георгий выпил, посмотрел на сцену, где выступала Лия, и повторил для официантки приказ дяди:

– Делайте что хотите, но чтобы на сцене ее не было.

В этот вечер братья не скупились на аплодисменты для сестры. Обида Лии растаяла, и в конце вечера она согласилась сесть за их столик. Братья наперебой хвастались, что Федор Черенков подарил им футбольный мяч с автографом.

– Мяч у нас в машине. Пойдем, покажу, – приставал Ираклий. – В Сочи ни у кого такого нет.

Лия согласилась разделить их радость и вышла из ресторана. Лана весь вечер увещала Саната, что им надо серьезно поговорить об их отношениях.

– Здесь невозможно. Обсудим в номере. Я уже договорилась. Нужно только оплатить. Пойдем, – потянула она Саната сразу после заключительной песни.

Шаманов решил, что им действительно нужно откровенно пообщаться, и согласился. Как только он покинул сцену, Коваль перепрятал электроскрипку из футляра в чехол для гитары и направился с ним в гримерную. По пути он передал чехол Камазу. Тот отнес инструмент в подсобку в цокольном этаже.

Братья Давиташвили похвастались мячом и уговорили Лию отвезти ее домой. Девушка вернулась в зал, чтобы попрощаться с Санатом и забрать скрипку. К ее разочарованию на сцене уже никого не было. Она немного подождала.

Георгий в дверях ресторана демонстративно постучал по циферблату наручных часов. Лия последний раз огляделась, взяла футляр, сделала несколько шагов и замерла на полушаге.

Футляр с электроскрипкой был необычно легким! Она раскрыла футляр. Ее лицо побледнело.

Лия бросилась на сцену. Заглянула за акустические колонки, ударную установку и взвыла:

– Где моя скрипка?!

Подбежали братья, изобразили возмущение. Георгий вместе с сестрой направился в гримерную музыкантов, а Ираклий вызвался догнать последних посетителей и проверить, вдруг, они украли. Вместо поисков воров он позвонил дяде из уличного таксофона и сообщил, что проблема улажена, Лия не сможет выступать в ресторане.

В гримерной хмельные музыканты пожимали плечами на вопросы скрипачки и ворчали, мол, каждый следит за своим инструментом. Лия нервничала, металась по комнате, проверила все места, где могла уместиться электроскрипка и беспомощно опустила руки.

– Где Санат? Может, он видел, – спросила она и позвала: – Санат!

Встревоженный голос Лии, потерявшей инструмент, вернул Дирижера к действительности. Случилась беда, если девушка зовет его таким отчаянным голосом.

В это время он находился на восьмом этаже в номере, который заказала на ночь Светлана Ломакина. Она позаботилась о шампанском, профессионально открыла бутылку, разлила по бокалам и устроилась на коленях мужчины.

«Я рядом, нежная и отзывчивая, а от избалованной девчонки ты ничего не добьешься», – говорили ее глаза.

Она запрокинула голову, приоткрыла губы для поцелуя, но неожиданно Санат столкнул ее руки. Он развернулся, что-то промолвил и хлопнул дверью, оставив Лану в недоумении.

Санат спускался в лифте и корил себя. Весь сегодняшний вечер он был так увлечен Лией, что слушал только ее. Ее дыхание, движения, смех и конечно же неповторимое звучание скрипичных струн из-под ее летающего смычка. Он слышал, как она общается с братьями, но упустил их предыдущий разговор с Ломакиной, а главное, тот момент, когда скрипка пропала.

Шаманов вбежал в ресторан и увидел плачущую девушку. Лия с надеждой обратилась к нему:

– Санат, где моя скрипка?

Дирижер зажмурил глаза, расправил плечи и руки и попытался уловить малейший отголосок, которым могла откликнуться электроскрипка при любом касании к ней. Но ничего не услышал. К сестре тоже бесполезно обращаться, она уже час как покинула ресторан и сосредоточилась на игре шулеров.

Он распахнул веки и покачал головой:

– Не знаю.

Вернувшийся Ираклий ничем не обнадежил Лию. Японская электроскрипка исчезла.

Братья Давиташвили увели рыдающую сестру. Сердце Саната разрывалось, но ему нечем было утешить девушку. Ее увезли. Он еще долго слышал удаляющийся рокот турбированной «шестерки» и всхлипывания любимой девушки.

Чтобы хоть как-то заглушить неприятные звуки он вышел к морю и сел на лежак. Шепот волн и шуршание гальки утешали его. Музыка напрямую воздействует на эмоции, может раздражать, а может успокаивать. Дирижер по своему опыту знал, что голос природы обладает лечебным эффектом. Он прилег, закрыл глаза и погрузился в целительный сеанс шумотерапии, пока не уснул.

Светлана Ломакина не на шутку обиделась на внезапное бегство Шаманова. Лия – это имя он промолвил перед уходом. Скрипачка опять перешла ей дорогу. Жгучая ревность разрывала сердце Ланы. Она так готовилась к этому вечеру, строила планы на будущее, а он, козел, кинул ее и исчез.

Официантка спустилась в ресторан, чтобы убедиться, что кража ненавистной скрипки удалась. Ее поджидал Камаз.

– Я сделал, как договаривались, скрипка у меня, – зашептал он, приблизившись вплотную. – Для тебя, красотка, я и не такое могу.

Мужские глаза затуманились похотливым теплом, его ладонь легла на ее талию.

Жалко бросать оплаченный номер, подумала Лана. Белье красивое купила, переодела после смены, чтобы было свежим. И с завивкой час провозилась, чтобы выглядеть идеальной. Рассчитывала на другого, но Шаманов, сволочь, растоптал ее чувство.

А Артур Кармазов тоже интересный вариант. Он доказал свою преданность делом, и сейчас так ласково смотрит.

– Пойдем, Артурчик, – позвала Лана.