Текст книги "Черные глаза"

V. Макс

– Ея апучуля! Осисима еро икоху опокахи! – произнёс находившийся в камере с Тихоми человек. Слова чужака заставили девочку вернуться в реальность. Плач стих, только иногда Тихоми шмыгала носом. Она приподняла голову. За решёткой она увидела ещё несколько камер, в них находилось по два человека. Все смотрели на неё.

– Почему все глазеют? – крикнула Тихоми, после чего отвернулась от них. Теперь Тихоми оглядела свою камеру: в ней были небольшая тумбочка и две кровати, на стене висел бочонок для умывания. На одной из кроватей лежал незнакомый человек. Тихоми остановила на нём свой взгляд.

– Окитя ютемя? – произнесла наконец-то девочка. Она запомнила эту фразу, так как главарь (человек, обнаруживший Тихоми) повторял её несколько раз.

– Бу Макс! – ответил как-то растерянно этот человек: девочка, вся в слезах, с кровавым пятном на плече, которую посадили в тюрьму, вызывает жалость. Он поднялся с кровати и присел на корточки рядом с Тихоми. – А ютемя?

– Бумакс? Что это значит? – спросила девочка сквозь слёзы. В это время к камере подошёл уже знакомый Тихоми доктор. Стражник открыл дверь. Тихоми была рада видеть доктора, она затихла и повернулась в его сторону.

– Так, что тут у нас здесь? – начал лекарь оживлённо. Он уселся рядом с девочкой и дотронулся до раны.

– Ай! Больно! – воскликнула Тихоми.

– Что же ты так неосторожна! Я же просил быть осторожнее! Ведь так? – не ожидая ответа, доктор оголил плечо (это было не сложно из-за размера пижамы на ней). – Как же ты так! – продолжил доктор, увидев рану девочки. Бинт, которым была забинтована рана, весь пропитался кровью. Кровь пошла тогда, когда главарь стащил Тихоми с койки в лазарете (он стащил её за руку с больным плечом). Доктор принялся снимать кровавый бинт.

– Кто же это тебе так поранил? – спросил он, когда стал протирать и обрабатывать кожу вокруг раны.

– Птица клюнула, – спокойно ответила Тихоми.

– Н-да, какая же птица так клюёт?.. Ладно, сейчас промоем рану, перебинтуем её и всё, будет порядок.

Доктор занялся своим делом. Некоторые заключённые, а точнее те, кто мог увидеть камеру, в которую посадили Тихоми, все наблюдали за доктором и Тихоми. Вскоре рана была перебинтована.

– Вот, видишь, какая ты у нас сильная девочка, ни разу не вскрикнула от боли, – сказал доктор, закончив работу. Он посмотрел на лицо девочки, затем достал полотенце и протёр её лицо. – Просто красавица! – весело промолвил он. – Тебе бы ещё улыбочку. – Тихоми улыбнулась. – Просто замечательно, думаю, мне можно спокойно уходить, – произнёс напоследок он.

Стражник вывел лекаря из камеры и запер её. Тихоми встала и, держась руками за брусья решётки, проводила взглядом доктора, затем повернулась к своему новому товарищу. Перед ней стоял высокий, среднего телосложения юноша, с короткими волосами на голове и с красивыми синими глазами. На нём были рабочие рубашка и штаны.

– Почему же ты сразу не сказала, что плохо говоришь на языке магма? – начал он.

– Я… я вообще не говорю на этом языке, я запомнила только одну фразу.

– Я вижу, ты боевая девчонка, как тебя зовут?

– Тихоми.

– Меня зовут Максом. Ну, ты как, нормально себя чувствуешь? Если нехорошо, можешь лечь на мою кровать. Тебе в ней будет теплее.

Тихоми молча направилась к кровати и легла лицом к стене. Макс достал из коробки, которая находилась под кроватью, одеяло и накинул его на Тихоми. Девочка сразу укуталась в него.

– Бедная Тихоми, – прошептал Макс, – хреновая у тебя жизнь!

Макс прилег на кровать, на которой не было ни матраца, ни подушки. Ничего, мужчины должны быть готовы ко всему.

VI. День в тюрьме. Бен и Жан

Тихоми спала крепким сном. Утром она даже не услышала звонка и крика стражника. Только нежный голос Макса разбудил её:

– Вставай, Тихоми! Надо умыться, пока стража не открыла дверь и не вытащила нас отсюда. Если ты не знаешь, то мы сейчас пойдём завтракать.

Тихоми открыла глаза и посмотрела на умывающегося Макса. Она встала и тоже умылась. Юноша вынул из тумбочки Тихоми новое полотенце. Подошёл стражник и открыл решётку. Макс вышел из камеры. Тихоми только сейчас заметила, что ноги у него, как у всех других заключённых, были скреплены цепью, поэтому Макс двигался не особо быстро. Тихоми хотела тоже выйти, но стражник остановил её рукой. Она взглянула ему в глаза. Стражник вздохнул:

– Ладно, иди уж! – сказал он, убрав руку. Тихоми быстро нагнала Макса, схватилась за руку и пошла с ним. Из камер вышло много народа, и все о чём-то переговаривались друг с другом, посматривая на новенькую. Тихоми ещё сильнее сжимала руку Макса:

– Не бойся, ты здесь никому не нужна, никто тебя не обидит, – успокаивал Макс Тихоми. Идущие рядом с Максом подшучивали над ним:

– С такой напарницей ты будешь работать лучше всех! – сказал один из заключённых.

– Это твоя новая невеста? Случаем, не молода для тебя? – насмешливо спросил другой.

– Надеемся, ты поделишься своим счастьем с нами? – крикнул третий. При этом после каждой фразы раздавался гогот по всему тюремному помещению.

– Не обращай внимания, это быстро пройдёт! – сказал спокойно Макс.

– А ну, не болтать! – раздался грозный голос одного из стражников. Это несколько успокоило народ, по крайней мере больше не было насмешливых выкриков.

В столовой все встали в очередь. Когда очередь дошла до Тихоми, повар очень удивился, увидев перед собой девочку:

– Ты что, тоже каторжница? – изумлённо спросил повар.

– Это моя новая напарница! – вмешался Макс. Его слова вызвали смех у всей столовой, даже у повара.

– А что?.. Разве это не так? – не понимая смеха, пробормотал Макс, посматривая на всех. Вскоре смех прекратился. Тихоми получила свою порцию каши и последовала за Максом. Повар несколько секунд смотрел на девочку, покачивая головой.

– Пошли в самый конец, там наше место, – сказал юнец. В столовой было с десяток столов: за некоторые садилось человек по семь, пара столов вообще стояли пустые, три маленьких столика находились отдельно, за один из них и сели Макс и Тихоми.

– Почему мы завтракаем отдельно от всех? – спросила Тихоми, когда они присели за столик.

– Ну-у, просто я недавно здесь, я не думаю, что будет хорошо, если я сяду к кому-то за большой стол, – ответил он. Тем временем за соседние столики сели ещё два человека.

– А это кто? Они тоже здесь недавно? – поинтересовалась Тихоми.

– Ну нет! Это вот слева амбал Бен. Его изгнали из-за того, что он такой великан, – начал рассказывать Макс, повернувшись налево. Амбал сидел лицом к столу Макса. Это действительно был высокий, мускулистый мужчина. Одежда, которую он носил, была ему мала, и он чудно в ней выглядел. На его большой голове не рос ни один волос. – С ним никто не разговаривает, – продолжил Макс, – да и сам он не пылает желанием с кем-либо общаться. Он работает один за двоих. Его сосед, с которым он в камере, можно сказать, просто издевается над ним: если Бен к нему подходит, он сразу зовёт стражу, поэтому Бен спит в углу, выходит из камеры последним и берёт еду тоже последним. Говорят, что один раз к нему за стол сел один «храбрец», так Бен встал, схватил его, поднял над собой и кинул туда, где он обычно сидел. Ещё говорят, что этот амбал пытался сбежать отсюда несколько раз, но без успеха. По этой причине некоторые зовут его несчастным бегуном и…

– Я бы тоже не смогла так жить, я понимаю его чувства. Он не может сделать людям зла, у него добрые глаза… такие же, как у моего друга – Рольфа, – последние слова Тихоми произнесла грустно, поникнув головой, но вскоре продолжила: – Посмотри, Макс! Его добрые глаза наполнены грустью, разве не видно? – Тихоми внимательно смотрела на Бена. Макс ещё взглянул на Бена, но ничего не заметил: он не смог взглянуть прямо в глаза Бену, так как Бен ел и не поднимал головы, да и вообще Максу никогда не приходилось узнавать о человеке по глазам. Но слова Тихоми были такие искренние и нежные, что Макс просто не мог в них не поверить.

– Да, я знаю, я заметил! – ответил Макс. Ему всегда казалось, что Бен не злой. – Эти истории рассказали мне в первый день, вот как я сейчас рассказал тебе, и тоже сказал, что Бен не похож на злого великана… Тогда я единственный раз сидел за большим столом, а на следующий день меня уже не пустили туда, сказав, что я новенький и мне рядом с ними не место. Вот так, вот!

– Да, грустно… – расстроено произнесла Тихоми. – А кто другой? – вскоре добавила Тихоми.

– Что? – спросил Макс, но быстро понял, что имела в виду Тихоми. – Это Жан. Он типа наш босс, а кто хочет находиться рядом с боссом, конечно, мало кто, вот он и сидит постоянно один. По-моему, ему здесь работать осталось совсем немного, и его скоро выпустят, – пояснил Макс. Жан – толстенький невысокий человек. Он носил другую одежду и намного чище, чем другие.

– А всё-таки мне жаль Бена, – проговорила Тихоми.

– Ну ладно, Тиха, не расстраивайся! Вот, лучше ешь кашу, а то ты ещё не одной ложки не съела, так и останешься голодной. – Тихоми принялась за еду, но ей кусок в горло не лез, она проглотила только пару ложек каши. Она думала о Бене, ей хотелось как-нибудь помочь ему, но не знала как. Тихоми молча просидела до конца завтрака и сдала практически полную тарелку. Макс и Тихоми тащились к выходу позади всех, даже Бен шёл впереди.

– Почему ты ничего не съела? – обратился Макс к девочке.

– Я не голодна, – холодно ответила Тихоми.

Стражник, стоящий у выхода из столовой, пропустил всех, но когда Тихоми хотела выйти, он задержал её:

– Извини, у меня приказ снова запереть тебя в камере, – произнёс стражник. Тихоми испуганно посмотрела на Макса, затем на стражника.

– Почему я должна идти в камеру? – недоумённо пробормотала девочка.

– Лучше иди с ним, так у тебя не будет проблем, – сказал Макс. Тихоми практически ещё не знала Макса, но ей казалось, что ему можно верить. Она доверчиво отнеслась к его совету.

– Хорошо, я пойду! – ответила Тихоми, после чего направилась в сторону тюрьмы, дорогу она знала. Стражник шёл позади. Она покорно зашла в камеру, стражник затворил за ней решётку.

Тихоми пробыла в камере одна до возвращения Макса. Она то лежала на кровати, то ходила взад-вперёд по камере. Она обрадовалась, когда вернулся Макс:

– Макс, я так рада видеть тебя, – начала девочка радостно, едва появился юноша перед камерой. – Ты не представляешь, как здесь скучно… – добавила она немного с грустью в голосе.

– Я-то как раз знаю, что значит сидеть одному в тюремной камере целый день, а вот тебе наверняка не доводилось целый день работать. Я так устал, что еле-еле стою на ногах, – утомлённо произнёс Макс, зайдя в камеру и тут же присев на свою кровать.

– Мне тоже приходилось долго работать, моя тётя не знала ко мне жалости… – уныло сказала Тихоми.

– Ну, если тётя заставляла тебя работать, я так понимаю, ты сбежала из дома? – поинтересовался Макс.

– Нет, всё было не так, тётя умерла, и мне пришлось покинуть родной дом.

– А как ты оказалась здесь?

– Это долгий путь! – проговорила Тихоми. Затем она рассказала о себе: как она жила с тётей, как она сбежала из дома, о встрече с незнакомым мальчиком, предсказателем, Рольфом… Когда Тихоми вспомнила о Рольфе, о том, что он сейчас в беде, ей вдруг стало страшно:

– А вдруг он уже мёртв и я его никогда не увижу. А всё это из-за меня! – произнесла она, и в глазах показались слёзы. Она заплакала.

– Тихоми, успокойся, не плачь! – принялся успокаивать её Макс. – С твоим Рольфом всё хорошо. Ты должна в это верить и надеяться!

– Я… я надеюсь, что с ним всё хорошо… но я боюсь за него, если б не я… – Тихоми расплакалась ещё громче.

– Тихоми, Тихоми, тише, тише! – повторял Макс. Вскоре Тихоми затихла. Она легла на кровать лицом к стене и больше не вымолвила ни слова.

VII. Аукцион

На следующий день Тихоми снова разбудил Макс. Это утро для Макса началось как обычно (если не считать Тихоми): ни в тюрьме, ни в коридоре, ни в столовой никто ничего не сказал о Тихоми. В столовой Макс и Тихоми сели за свой стол. Сегодня у девочки был хороший аппетит, она быстро съела свою порцию и стала ждать, когда доест Макс. Остальные заключённые тоже справились с кашей. Они относили грязную посуду повару и возвращались на своё место.

– Почему никто не уходит, почему снова садятся за стол? – спросила Тихоми. Макс посмотрел на всех:

– Ах да! Совсем забыл: у нас сегодня нерабочий день, типа выходной, а начинается он всегда с аукциона, который проходит здесь, в столовой, – ответил юнец. – Давай быстрее! – добавил он, съев последнюю ложку каши, тут же вскочил со своего места и с пустой тарелкой направился к повару, Тихоми едва нагнала его. Сдав посуду, они тоже сели за свой стол.

– А что это за аукцион такой? – поинтересовалась Тихоми, сгорая от любопытства.

– Ну, нам приносят всякие вещицы, а мы их покупаем. Кто больше даст, тот и купил! – промолвил Макс.

– А у вас тут деньги есть?

– Нет, у нас не деньги, а ТЗ (тэзэ) – трудовая заслуга, или, как ребята любят шутить, тюремный заработок, понимай, как нравится!

– Хе… тюремный заработок?

– Да, у меня сейчас полторы тысячи ТЗ, максимум четыре с половиной тысячи ТЗ.

– Что же можно приобрести на свой заработок?

– Еда всякая, так сказать, невиданная здесь, бывает одежда: шляпа там, рубашонка какая, туфли… кольца… – Макс мог бы ещё что-то добавить, но в это время из двери, которую обычно загораживал повар с огромной кастрюлей, показался разодетый человек с какими-то бумагами в руках. Он подошёл к стойке в противоположном углу стены. Это был, так сказать, ведущий так называемого аукциона. Всё внимание было уделено ему.

– Убфуте, обота! (Здравствуйте, господа!) – начал он. Говорил он тихо, поэтому Тихоми не слышала дальнейшую его речь, они с Максом сидели за самым дальним столиком, да и ни к чему было слушать непонятные слова.

– Что говорит этот человек у стойки? – спросила Тихоми Макса, который прислушивался к словам выступающего.

– Просто поприветствовал всех, сказал, что сейчас будет первый лот, да говорит, что это карта сокровищ, – ответил юноша, не поворачивая головы. – Интересно, правда?!

– К-карта сокровищ, – удивлённо произнесла Тихоми, после этого она ощупала себя в области живота. Она вспомнила о своей карте, которую, как ей помнилось, она клала в карман сарафана… но сейчас на ней была только пижама.

– О нет! Где моя карта?! – расстроено воскликнула Тихоми. Тут раздался крик мужчины за стойкой:

– Офитя оха! – И в комнату из той же двери вошёл ещё один человек с ящичком в руках. Одетон был практически так же. Ящичек он поставил на стол. Ведущий аукциона открыл его, но не спешил вытаскивать оттуда карту. Тихоми встала. Ей скорее хотелось увидеть, что там. Создав напряжение, ведущий вытащил из ящичка свёрток и вышел из-за стойки. Он был похож на свёрток, который был у Тихоми: бумага уже тёмная и рваная по краям. «Неужели это и вправду моя карта? – расстроенно подумала девочка. – Наверно, я её потеряла где-то в этой тюрьме. Как же я сразу не вспомнила о ней? Мне надо как-нибудь её вернуть, иначе я не смогу помочь родителям».

– Офитя, оситирите! – сказал ведущий и развернул свёрток, показывая всем, но ненадолго: проведя карту слева направо, он её свернул назад. – Ачалага еха – ОСИТЯ ТЗ! – крикнул он, возвращаясь за стойку. – Окитя опилише?

Тихоми очень хотела увидеть, что было изображено на карте, но ведущий аукциона так быстро свернул её, что она не смогла ничего толком рассмотреть.

– Что там было нарисовано? – тревожно спросила девочка у Макса.

– Ничего дельного, за сто ТЗ тебе ничего хорошего не продадут… а что с тобой, что-то случилось? – спросил Макс, заметя расстроенный взгляд Тихоми.

– Макс, помоги мне… – сказала Тихоми, едва не плача. – Мне нужна эта карта, от неё зависит жизнь моих родителей.

– Успокойся, не плачь, если тебе необходима эта карта, я с радостью помогу тебе, – произнёс Макс и переключился на аукцион.

– Оситя абтула, оситя абтесута, етофосоти, етофосоти осирико!(Сто двадцать, сто пятьдесят, двести, двести тридцать!) – доносилось из зала.

– Абсуто (пятьсот)! – прокричал Макс. Все затихли. Несколько человек подозрительно на него посмотрели.

– Абсуто аруся… абсуто атуфя… абсуто… – говорил ведущий аукциона.

– Не волнуйся, Тихоми, всё будет хорошо! – произнес Макс немного с радостью.

– Абча (тысяча) ТЗ! – почти в последний момент крикнул один из людей, оглянувшихся на Макса.

– Или нет, – добавил Макс после последнего выкрика.

– Что, что случилось? – взволновалась Тихоми.

– Ничего, ничего, сейчас я… – проговорил Макс уже как-то немного с испугом. – Абча оситя! – воскликнул он.

– Абча ебресота етофабесота (тысяча четыреста девяносто)! – раздался тот же голос. Человек, перебивший цену Макса, оглянулся на него и с ухмылкой глазел.

– Почему этот человек такой довольный? – расстроенным голосом спросила Тихоми, наблюдавшая всё это.

– Просто ему удалась потеха надо мной, и… кажется, я уже не смогу выкупить эту карту… Абча абсуту! – безнадёжно произнёс Макс.

– Етофя абчи абсуто (две тысячи пятьсот)! – послышалось из-за столика Жана, и по всей комнате столовой пронося гул.

– Етофя абчи абсуто аруся, – ошеломлённо произнёс аукционер после небольшого замешательства: он надеялся продать её за пятьсот, не больше. – Етофя абчи абсуто атуфя… Етофя абчи абсуто итаря! Опиридазо! – радостно воскликнул он, указывая ладонью на Жана. – Жан укепи етото отя ася Етофя абчи абсуто ТЗ. Итакя… – ведущий ещё что говорил, но Макс перестал его слушать.

– Всё, Тихоми! – сказал Макс, повернувшись к девочке. – Я тебя огорчу, эту карту купил Жан, мне очень жаль.

– Но, Макс, сделай что-нибудь, мне… мне она сильно-сильно нужна! – взмолилась Тихоми.

– Мне жаль, но уже поздно, прости! Я не мог ничего поделать, цена оказалась слишком большой! – виновато отозвался Макс, поникнув головой. Глаза Тихоми наполнились слезами. «За что, за что мне всё это! Почему у меня ничего не получается? Почему происходит всё это? – думала Тихоми, пытаясь найти причину своих неудач. – Это я… я сама во всём этом виновата! Почему я не вернулась на помощь Рольфу? Почему не послушала Натали?.. Всё из-за глупого желания помочь родителям… я бросила своих друзей и без них оказалась бессильна…»

– Макс! – воскликнула она сквозь слёзы, глядя на юношу. – Макс! Я никогда тебя не брошу, никогда! – продолжила она, заключив в объятия Макса.

– Ну, не реви, тише, успокойся! – прошептал Макс, одной рукой обняв девочку, а другой поглаживая её по голове. – Мы с тобой долго будем вместе, и я буду заботиться о тебе! – продолжал говорить он, успокаивая девочку, но Тихоми не прекращала плач.

VIII. Генерал

Они стояли обнявшись и не замечали, что происходит вокруг.

– Кхе-кхе… – произнёс подошедший к ним стражник. Макс расслабил руку, Тихоми тоже высвободилась, но она не повернулась к стражнику, а осталась стоять спиной к нему: она вытирала ладошкой слёзы.

– У вас что-то случилось? – спросил страж у девочки.

– Нет, всё хорошо! – ответила девочка, повернувшись к нему. Следы слёз на лице Тихоми были практически незаметны.

– Генерал приказал мне отвести вас к нему! – сказал страж.

– А кто это?

– Он здесь самый главный, и все ему подчиняются. Пойдёмте, пойдёмте!

Тихоми догадывалась, кто это генерал. Она оглянулась на Макса: он молча стоял и смотрел на неё.

– Опять меня уводят… – вздохнула Тихоми и поплелась к выходу. Страж пошёл вслед за ней.

Не успели они выйти из столовой, Тихоми сразу пропустила стражника вперёд, так как не знала, куда идти. Страж пошёл вперёд, девочка поплелась за ним. Они прошагали почти до конца коридора, оставив позади тюрьму и ещё несколько незнакомых Тихоми помещений, и свернули в незнакомую комнату, в конце которой находилась дверь. Стражник отворил её и велел Тихоми проходить в зал, а сам остался у входа. Девочка прошла в длинный, но не особо широкий зал. На другом конце зала, напротив двери, на троне сидел генерал, делая вид, что он король. Генералом оказался, как и предполагала Тихоми, тот самый человек, приказавший засадить её в тюрьму и доставивший ей немало хлопот. Рядом стоял столик со всяким барахлом: среди кучи бумаг, письменных принадлежностей, там валялись ключи, скреплённые кольцом. Тихоми приблизилась к генералу, встав около столика.

– Акуки ютема осиза асусутаби еза абми? – грозным голосом обратился генерал к Тихоми. Та молчала.

– Отифеча! – в таком же тоне продолжал говорить он.

– Простите! – всё-таки осмелилась Тихоми. – Вы могли бы не говорить на своём языке, я вас не понимаю!

– Не обманывай! – гневно воскликнул он, пристав с трона и взмахнув рукой, но вскоре успокоился и сел на место.

– Ладно! – спокойно проговорил генерал. – Тебе видней… Я хочу знать, как тебя зовут?

– Тихоми, – ответила девочка.

– Так… значит, Тихоми, да? – пробормотал генерал. Он поднялся с трона и приблизился к ней. – Где же твои родители, Тихоми? – поинтересовался генерал.

– Я не знаю, я как раз ищу их, – последовал ответ.

– Не знаешь, да… И что же, ты одна их ищешь?

– Не совсем, мне помогают добрые люди.

– А-а-а, ясно! Тётя Натали… дядя Федя, – произнёс он, показывая своим тоном, что он не верит ни единому её слову. – Значит, ты продолжаешь утверждать, что ты не шпионка, – сказал он медленно, после чего начал ходить туда-сюда рядом с девочкой.

– Я не шпионка! – подтвердила Тихоми.

– Как же ты узнала об этом месте? – спросил генерал. Он остановился, задавая вопрос, а закончив говорить, продолжил задумчивое хождение.

– Я же говорила, что случайно…

– Ты также сообщала, что перебралась через стену, как же ты это сделала? – перебил её генерал.

– Как! Я незаметно подкралась и перелезла через неё…

– А птицы? – допрашивал он.

– Мне удалось привязать одну из них… а пока она, как я поняла, с помощью других птиц, распутывалась, я почти перелезла стену…

– Почти?

– Да, они вскоре меня увидели… поэтому мне пришлось бежать в лес.

– И что, они тебя не трогали, когда ты бежала?

– Только одна из птиц стащила меня со стены и бросила на землю… и всё!

– И почему же они тебя больше не трогали?

– Не знаю… наверно, из-за того, что по мне стали стрелять лучники с башен.

– Лучники стреляли по своим птицам?

– Нет, лучники стреляли по мне, а…

– Ты шпион! – заявил генерал.

– Я не шпион! – воскликнула Тихоми. – Да и кто мог послать меня, ведь я ничего не могу! – еле слышно пробормотала она, опустив голову.

– Вот-вот, на это и делался акцент – никто не станет подозревать девочку. Но я уже учёный, меня не проведёшь глупым рассказом, в котором…

– Я не шпионка! – громко повторила Тихоми, перебив генерала. – Оставьте меня в покое!

– Да как ты смеешь перебивать меня! – разгневался он. – Уходи отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели! – яростно кричал он, сжимая кулаки. – И не смей идти к остальным, будешь одна торчать в камере весь день! – добавил он, отвернув голову в сторону, чтобы не видеть Тихоми.

– Очень они мне нужны, – недовольно прошептала Тихоми. Она развернулась и поспешила к выходу.