Текст книги "Чревовещания души. Восемь пьес для театролюбивых интеллектуалов"

Русская песня Даши

Обронила я кольцо,

закатилось за крыльцо…

Как бы мне его найти,

с чем мне к дролечке пойти?

Он допытывать начнет,

не поверит, не поймет…

Станет он бранить меня,

своего седлать коня.

Он уедет ко другой —

мой любимый, дорогой.

Приголубит он другу,

а меня отдаст врагу.

Стану я в плену страдать,

мне любови не видать…

Обронила я кольцо,

закатилось за крыльцо…

Романс Дельфины

Мои волосы пахнут не мятою,

едким дымом моих папирос,

ветерок газетенкою мятою

разыгрался, должно быть, всерьез.

То купает ее в волнах клевера,

то возносит почти к облакам…

я словам твоим прежде не верила,

поверяю сегодня рукам.

Наши губы – источник забвения,

сладострастья криница – тела…

будто тень от луны в час затмения —

ночь над нами раскрыла крыла.

Мы сплелись, словно ветви и корни —

два истока в единый слились…

Сумасбродства крылатые кони

над мирской суетой вознеслись…

Ветерок газетенку на части

разорвал и пустил по реке…

Ошалев от любви и от счастья,

мы нагие лежим на песке.

ровно Ева с Адамом, вкусившие

с древа страсти запретнейший плод,

и навечно потом загрустившие,

осознав, что любовь их пройдет…

Мои волосы пахнут не мятою,

едким дымом моих папирос…

Точно ветер газетою мятою,

жизнь и нами играет всерьез…

Куплеты Алешки

И не друг тебе, но не враг…

Я – Алешка-шут, я – дурак!

Ох, взлелеял я показную дурь —

дуракам легко в пору бед и бурь.

Но коришь: «Кончай дурью маяться!

Поголовно все просвещаются…»

Не таи тоску в сердце девичьем —

так и быть схожу во царевичи.

Но гляди: не жди, что, взойдя на трон,

стану я мудрей – лучше брось, не тронь.

Царска власть она безграничная,

безграничность вещь непривычная.

Ой, взойду на трон да зачну чудить —

подлецов ласкать, честной люд казнить…

Самому мне в то, ох, не верится,

да спочую власть – все пременится!

Погляжу-ка я, да махну рукой,

дураком дурак, да башка с мозгой,

распущу-ка слух, будто помер я,

да пойду с сумой рваной по миру.

Лучше мой колпак с бубенцом,

чем корона, да топор палача.

Не хочу я слыть подлецом,

Беспокойно спать по ночам.

Уж такой уж я – не взыщи.

Ты во мне царя не ищи.

Я – Алешка-шут, я – дурак! —

и не друг тебе, но не враг!

Страдания фон Кранкена

Ротной покинув Муттерланд,

свою уменью и талант

Кумекал я продат, турак, в Расею.

Есчо не федал я токда —

какой меня постиг беда,

что перво тронусь, чем разбогатею.

Расея – этто не страна,

В ней мноко водка и вина,

здесь часто пьют и пьют до дна,

при этом не косея.

Здесь мноко мяса и зерна,

Копнешь же – нету ни хрена,

Коротче, это не страна —

А чорт знат што – Расея!

Я люттей захотел лечить —

Желая теньги получить.

Но те не любятся лечиться.

А коль приспичиться, токда

Они лечиться, но беда,

Совсем не думают платиться.

Расея – это не страна,

В ней мноко женщин для жена – —

Она мужик лишают сна

И брешут, не краснея.

Здесь жизнь нелепый и трудна,

Но лутче всяких стран она,

Поскольку, это не страна —

А милый труг – Расея!

Хочу! (Кто стучаться дверь моя?..)

Несколько положений для одной спальной комнаты и двух актеров

Действующие лица

Он – молодой мужчина, актер по профессии, исполняет все мужские роли:

– МУЖА (Никиту Петровича Шутихина), «рогатого» и немного сумасбродного, хотя весьма образованного и воспитанного;

– ПИЕРА д‘КРУГА (Петра Круглова), якобы «французского» любовника (без слов);

– ГОРАЦИО НЕЛЬСОНА, почти английского морского офицера;

– ГАРРИ, совсем английского дворецкого (только голос);

– OТТО фон ГАМИЛЬТОНА, немца, супруга и мавра в одном лице;

– -БЕСА-ИСКУСИТЕЛЯ, совершенно неудавшегося небесного исповедника и душеприказчика;

– ОМОНОВЦА, весьма жестокого и коварного;

– ДИКТОРА РАДИО, железным голосом читающего криминальные новости (только голос).

Она (Лариса Александровна Шутихина) – барышня с небольшим умом и большими претензиями.

Действие первое и оно же последнее

Действие происходит зимой в маленькой питерской спальне (хотя с тем же успехом может происходить и в какой-нибудь другой) без всяких перерывов и антрактов. В прочем антракт можно сделать, практически в любом месте, по произволению постановщика. Количество декораций сведено до минимума. Посредине спальной комнаты большая двуспальная кровать. С одной стороны кровати современное трюмо и дверь – выход на балкон, с другой входная дверь и массивный антикварный трехстворчатый шкаф для белья. Звучит лирическая музыка. На кровати поверх одеяла лежит Лариса – красивая молодая женщина в полупрозрачной ночной рубашке. Пред ней, вытанцовывая, как в стрипшоу, раздевается бородатый мужчина, лицо которого не видно зрителям, поскольку он стоит к ним спиной. Внезапно раздается пронзительный звонок.

ЛАРИСА: Тсс! Le… d’alarme, quelqu’un tente d’ouvrir la porte! Твоя сигнализация сработала, кто-то пытается открыть дверь… (с ужасом вскакивает с кровати) Это муж! C’est le mari! Быстро на балкон! Vite pour le balcon! Скорее, скорее… Он сейчас войдет….

Лариса открывает балконную дверь, оттуда валит пар. Она выталкивает полуголого мужика на балкон, скидывает ему всю его одежду и дубленку, и шапку. Накидывает легкий халатик и садится к трюмо с немного растрепанной прической и ужасно раскрасневшимся лицом. Лариса пытается изобразить какое-нибудь дело, наконец ее озаряет и она начинает снимать косметику косметическим молочком… Входит Никита, не такой красивый, как жена Лариса, небольшого роста, худой, но жилистый, сильно сутулый, лысеющий молодой мужчина с немного кривоватыми ногами. Он одет в старое поношенное пальто и собачью шапку. Никита в веселом, приподнятом настроении, увидев жену на кровати, быстро скидывает верхнюю одежду и, подкравшись сзади, набрасывается на жену, как хищник из засады.

ЛАРИСА: (отталкивая его) Грубятина, когда ты, Никита, наконец, поймешь, что я – женщина, существо хрупкое. Мне требуется нежное обхождение, посему ко мне надо подходить с лаской… А не набрасываться сзади, как Паниковский, который пять лет женщин не видел…

НИКИТА: Паниковский этого, Лариса, не говорил, он сетовал на свою судьбу, жалуясь Шуре Балаганову: «Шура, меня женщины не любят!», а пять лет он в бане не мылся. Классику надо читать вдумчиво, а если уж берешься цитировать, то не надо перевирать.

ЛАРИСА: Ой-ой-ой, скажите пожалуйста, какой знаток классики. Нужны мне эти классики. Я уже выросла, чтобы в них играть, есть игры и позанятнее … (поправляет ночную рубашку на груди) Никиша, а ты чего так рано сегодня, спектакль, что ли, отменили?

НИКИТА: Нет, просто я не стал дожидаться окончания и сразу же после своего выхода свалил домой. Проходя мимо соседнего здания, я увидел в окне второго этажа какую-то пьяную грудастую алкоголичку, которая стоя нагишом у незанавешанного окна, смачно курила папиросу, отсутствующим взглядом глядя куда-то в неизвестность. Должно полагать, эта падшая женщина, втягивая в прокуренные легкие ядовитый дым, досмаковывала ощущения, пережитые при очередном, по всем видимостям, грубо проведенном соитии с ее бездарным полюбовником, кой, наверняка, уже давно дрых зубами к стенке. Хотя думаю, она была просто очень пьяна, и ей было все по фигу… И, тем не менее, вид этой похотливой бабенки так сильно возбудил меня, что я страстно возжелал тебя. Я почувствовал, что так сильно истосковался по тебе, Ларочка, что не в силах подавить в себе сластолюбивое желание… Ты знаешь, по тантре, мужчина и женщина, чтобы достичь гармонии и божественной нирваны должны потакать друг другу в плотских желаниях, должны стать жрецами в храме собственного тела. (тискает жену) Хочу тебя!

ЛАРИСА: (оттолкнув его) Точно – жрец! В смысле, ненасытный едок, жрун прожорливый, откуда такая африканская страсть, пигмей недоношенный? (поправляя растрепанную прическу) Какой сегодня вечер выдался – не вечер, а прямо телепередача «Играй гормон»… Не думаю, что тебя от задумчивого вида какой-то задрюченной шалавы на меня потянуло? Манька, поди, опять отшила, али Катька не так приветила?

НИКИТА: (оскорблено) Какая такая Манька? (задумывается) А это ты про какую Катерину?

ЛАРИСА: Про Вторую, конечно, Великую…

НИКИТА: Не Великую, а Великанову… А что ты против нее имеешь?

ЛАРИСА: Я ничего не имею, это ты ее имеешь, но может и не только ты, а я только ото всех и слышу: «Опять твой… (нарочито подмигивает глазом) это… самое… с Катькою-то…»

Он встает с кровати и начинает собирать разбросанную одежду и вешает ее в шкаф.

НИКИТА: Дурочка ты, Лариска, и больше никто. Ну, подумаешь, несколько раз в театральном кафе с Катькой-буфетчицей перебросился парой фраз, что мне теперь ни с кем не разговаривать что ли? А с Манькой у меня только производственные отношения. Ты же сама хорошо знаешь, что у меня с нею по действию постельная сцена в третьем акте, что же мне теперь прикажешь из театра уйти? А ежели бы я в порнофильмах снимался, ты бы меня к каждой партнерше ревновала бы?

ЛАРИСА: (ухмыльнувшись) Да тебя с таким аппаратом ни в какое порно не возьмут, тебе бы в мединститут на кафедру сексопатологи устроиться в самый раз…

НИКИТА: В качестве кого?

ЛАРИСА: В качестве ненаглядного пособия.

НИКИТА: Какого такого пособия?

ЛАРИСА: Сходи в туалет – увидишь, какое у тебя миниатюрное пас-с-собие…

НИКИТА: Мал золотник – да дорог.

ЛАРИСА: Конечно, золотник… от велосипедной шины…

НИКИТА: А причем тут велосипед?

ЛАРИСА: А притом… Во-первых, нечего тут шлангой прикидываться, будто бы у тебя с твоими бабами ничего кроме пустопорожних разговоров не было, а, во-вторых, велосипед, наверное, самое подходящее для тебя прозвище. Велос – сильный, а ты хоть и худенький, но жилистый, силенки у тебя хоть отбавляй, Но как говориться сила есть, ума не надо… А вот слово «пед» и переводить не надо…

НИКИТА: Ну, если я – велосипедик, то чего ты меня тогда к бабам ревнуешь?

ЛАРИСА: А ты – английский велосипедик…

НИКИТА: Это еще почему?

ЛАРИСА: Дело в том, несколько тебе это известно, Никита Петрович, по-английски велосипед звучит как bicycle…

НИКИТА: Ну и что с того, Лариса Александровна?

ЛАРИСА: (вертит пальцем у виска) А ты произнеси нараспев: бай-сикл, би-секл, бисексуал… Черт побери… угораздило же меня выйти за тебя замуж. Надо же было так промахнуться. Ты, мало того, что грубятина, еще и тупятина ко всему…

НИКИТА: Слушай, тебе не надоело меня оскорблять? Я все-таки мужчина, представитель творческой интеллигенции, актер, на худой конец…

ЛАРИСА: (смеясь) Вот именно, что на худой… А в творческой ентеллигенции этих велосипедиков, как собак нерезаных. Творческая интеллигенция! Ха! Да посмотри на себя внимательно, кто ты такой? Второплановый актеришка, задохлик-статист… Самая колоссальная твоя роль, это лакей, который в конце второго акта произносит всего два слова: «Кушать подано!»

НИКИТА: (с гордостью) Да, но как произносит!!! После моих слов, весь зал встает и дружными колоннами идет в буфет.

ЛАРИСА: Так ведь антракт…

НИКИТА: О, Господи, Лариса! Ты мне лучше, ненаглядная ты моя, скажи, что тебе опять не нравиться, я или моя работа?

Никита обиженно поворачивается лицом к зрителю и становится спиной к Ней. Лариса встает с кровати, подходит к мужу и, нежно обняв за плечи, начинает мурлыкать, как похотливая кошечка, прижимаясь к нему всем телом.

ЛАРИСА: Ненаглядный ты мой, Никитушка, мне все нравиться: и ты, и твоя профессия, и твои… (многозначительно улыбается) многочисленные гастроли… Зарплата разве что не по душе…

НИКИТА: И чем это она тебе не по душе?

ЛАРИСА: Да она какая-то преферансная, мизерная она какая-то, как и…

Лариса смеется, скользя обнимающей рукой к мужскому достоинству, в данном случае недостатку. Никита грубо хватает ее руку и прижимает к своей груди…

НИКИТА: Согласен, мизерная… Но, а халтуры? Да я за одни только рекламные ролики и приодел тебя, и квартиру обставил. А за счет новогодних утренников мы уже в Европу съездили и в Азию.

ЛАРИСА: В Финляндию и в Турцию – и это называется Евразия? Азиопа – вот как это называется…

НИКИТА: Дожили, уже и Финляндия для нее не Европа.

ЛАРИСА: Ну, ладно, Европа. Только я хочу в всамделишную Европу… в Вену, например, а лучше, естественно, в Париж… (напевает) О, шампс Елизе… Хотя, если уж зашел разговор о Азии, то не плохо бы и в какую-нибудь экзотическую страну слётать, на Гавайские острова, опять-таки в Сингапур, на Тибете побывать тоже хорошо было бы, или, в крайнем случае, в Японию сплавать на теплоходе из Владика, наведаться в Киото какое-нибудь деньков на пять…

НИКИТА: Неразумная ты моя… Финляндия – это ж европейская Япония…

ЛАРИСА: Точно, а Турция – это азиатская экзотика. Милый… (скривив гримасу) ты бы еще Париж с Берлином, что в Челябинской области находятся, вспомнил…

НИКИТА: А что на Урале Париж есть?

ЛАРИСА: На Урале, дражайший мой, все есть, как в Греции… Но только я туда не хочу. Я желаю жить во Франции.

НИКИТА: А умереть, поди, мечтаешь в Париже… (с иронией) как леди Ди в подземном туннеле возле моста Альма…

ЛАРИСА: Нет, Шутихин, в собственной постели…

Лариса бросается на кровать и принимает нарочито развратную позу. Улыбка расцветает на ее лице.

НИКИТА: (растопыривает пальцы рук, будто готовится удушить ее) От удушения, как Дездемона?

Никита набрасывается на нее и хватает за горло. Лариса его грубо отталкивает.

ЛАРИСА: (тяжело дыша) Не угадал, ничего у тебя из этого не выйдет.

НИКИТА: Это еще почему, думаешь, у меня на то не хватит сил и терпения?

ЛАРИСА: Думаю, что хватит…

НИКИТА: А может я, по-твоему, недостаточно ревнивый?

ЛАРИСА: Еще как ревнив…

НИКИТА: Разве мы не в Венеции живем?

ЛАРИСА: Пожалуй, если считать сточную канаву – венецианским каналом, а лужу, посредине которой построен наш дом – Средиземным морем, то мы точно живем в Венеции, но только не в Северной Венеции, а засе…

НИКИТА: (перебивая) Какая разница, где мы живем… Ты мне не ответила: почему же это у меня ничего не выйдет?

ЛАРИСА: Почему? Почему? Потому что у тебя… вся спина белая…

НИКИТА: Не смешно…

ЛАРИСА: И на Мавра ты совсем не похож…

НИКИТА: Ну, бесценная моя, тут делов-то на копейку… Надо мне только пару раз лопатой по носу съездить да гуталином морду гуще понамазать…

ЛАРИСА: Да я, дорогой, говорю не о внешности…

НИКИТА: Не пОнял…

ЛАРИСА: А вот был бы Мавром – сразу бы понЯл…

После последних слов Лариса опускает Никиту из своих объятий и идет к трюмо, где садится на пуфик и продолжает снимать косметику, напевая какой-нибудь современный шлягер. Никита направляется к бару. Он достает бутылочку пива, открывает и присаживается на угол кровати.

НИКИТА: (как бы промежду прочим) Слушай, а мне сегодня новую роль предложили…

ЛАРИСА: В какой постановке?

НИКИТА: В шекспировском «Гамлете»…

ЛАРИСА: (удивленно приподняв бровь) Небось, роль второго могильщика или тень Тени отца Гамлета…

НИКИТА: А вот и не угадала. Бери выше…

ЛАРИСА: «Видал сосун»… Неужто Розенкранц и Гильдестерн в одном флаконе…

НИКИТА: Тебе бы все шутить. А я, между прочим, буду играть Самого Гамлета – принца Датского.

ЛАРИСА: (удивленно расширив глаза) Быть того не может или не может того быть…

НИКИТА: Правда, Гамлета. Истинный крест…

ЛАРИСА: Наверняка, во втором составе…

НИКИТА: Нет, в первом…

ЛАРИСА: Обалдеть… Прямо зареветь хочется…

НИКИТА: Дурочка, радоваться надо…

ЛАРИСА: Я и радуюсь, только все равно мне не нравится…

НИКИТА: Чего тебе опять не нравиться?

ЛАРИСА: Мне? Мне многое не нравится. Например, наша страна не нравится, да и время, в котором мы живем, тоже не нравиться… А еще мне не нравиться…

НИКИТА: (перебивая) А скажи мне, родная, кому? и в какой стране ты нужна? В Японии? Во Франции? Ага, ждут тебя там, не дождутся. Ты и языка ихнего не знаешь…

ЛАРИСА: Французский я на курсах год назад проходила…

НИКИТА: Вот именно – проходила… мимо…

ЛАРИСА: Чего ты все время ко мне придираешься? Не хочешь жить во Франции, поехали в Англию. В Англии тоже, в общем-то, ничего, и от Парижа недалече…

НИКИТА: А ты, Лариса, по-английски шпрехаешь?..

ЛАРИСА: Вообще-то я в школе немецкий проходила, но можно закончить еще одни курсы…

НИКИТА: Можно конечно… Ты уже одни закончила. Ну, пригодились они нам?

ЛАРИСА: (глядя на шкаф и закатив глазки) Нам – не знаю, а мне…

НИКИТА: (не слушая ее) Но и потом о времени, в коем мы живем… Дорогая, времена – они тоже бывают разные. Я бы не хотел бы с тобой оказаться в средних веках…

ЛАРИСА: Это еще почему, Шутихин?

НИКИТА: Да тебя, Шутихина, как подлинную колдунью, сразу же инквизиторы на костре сожгли бы, а меня за сокрытие ведьмы четвертовали бы к чертовой матери…

ЛАРИСА: (кокетливо) А меня, должно полагать, приняли бы за ведьму исключительно за красоту и ум…

НИКИТА: Почему ты так думаешь? Ларчонок, тебя бы приняли за ведьму, исключительно за то, что ты ведьма, несмотря на твою красоту и ум…

ЛАРИСА: (обиженно) Слушай, хватит стебаться, допивай пиво и ложись спать… (взглянув на балконную дверь) Но сначала вынеси ведро с мусором!

НИКИТА: Что? Опять? И так всегда… Нельзя было, что ли, это сделать днем?

ЛАРИСА: Некогда было… Я тебе его сразу хотела дать, а ты со своими приставаниями и разговорами совсем голову заморочил.

НИКИТА: (недовольно бурча под нос) Да-да, конечно, дел у тебя невпроворот, детишек мал-мала…

ЛАРИСА: Хватит нудить… Нудист бесстыжий! А вы бы, Никита Петрович, сами посидели бы дома, да посмотрели – сколько дел у женщины, коя занимается домашним хозяйством… (приказным тоном) Иди, неси!

НИКИТА: (нехотя идя на кухню) Прямо как в анекдоте, только ножи, почему-то, как были тупыми, так и остались.

Шум на кухне, стучит входная дверь. Убедившись, что муж ушел, Лариса открывает дверь на балкон…

ЛАРИСА: Давай быстрее, пока он ушел…

В комнату входит замерший мужчина (переодетый Никита) в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом. При этом он трясется и бьет себя по бокам. Лариса бесцеремонно выталкивает его, даже не поцеловав на прощание.

…(по-французски) Le mien par le chemin, pars. Viens demain… Пока, мой дорогой, увидимся завтра! Au revoir!

Выпроводив любовника, Лариса включает ночник и, выключив основной свет, снимает халатик и остается в ночной рубашке. Садится на край кровати и начинает причесывать волосы.

…Слава богу, ничего не заметил. Вот был бы скандал. И угораздило же его вернуться на пару часов раньше обычного. А еще, черт языкастый, полчаса лясы точил, чего только не плел… (смотрит на балконную дверь) Как только мой французик на балконе не окочурился, как в отечественную кампанию 1812 года. Хорошо еще, что на улице минус три, а не тридцать… (потягивается) А вообще… вот было бы здорово уснуть сейчас и проснуться во Франции 16 века и, на крайняк, Англии 18… В каком-нибудь роскошном особнячке, к примеру сказать, сэра Гамильтона…

Лариса, закончив причесываться, откидывает одеяло и ложится в кровать, заложив руки за голову и мечтательно глядя в потолок.

…Мечта идиотки! Впрочем, а что нам русским баб еще остается, ежели графьев да баронов еще в 17 к праотцам отправили. Выродки мы все. Иссяк источник голубой крови. Где они лихие кавалергарды, благородные гардемарины, пылкие корнеты, остроумные поручики? Где она белая кость, цвет нации… Осталась одна мразь и серость. Расплодились ничтожества, как крысы в грязных, затхлых трюмах неизвестно куда плывущего корабля. Судно тонет, все бегут, а мне бежать некуда и не на что…

А мой благоверный козлик еще и патриот своей Родины, ни за что эмигрировать не желает. Да и кому он нужен со своей дурацкой профессией. Говорила мама: «Дочка, прежде чем замуж выходить, сто раз все взвесь!»

А я, дура, выскочила за актера. Думала, буду женой звезды, миллионные гонорары с неба посыплются, приглашения в Голливуд. Может и меня кто из кинобоссов заметит. Размечталась… А впрочем, это единственное, что мне осталось! Мечтать – так мечтать! Кто мне это запретит? Итак, я в Англии, ко мне вот-вот должен придти на тайное свидание капитан Нельсон – он еще не всемирно известный адмирал, но уже очень даже ничего не только как офицер, но и как мужчина…

Лариса откидывается на подушку и очень быстро засыпает. В это время, крадучись, будто ночной воришка в комнату входит Никита, завернутый в черный плащ и без мусорного ведра, и начинает переустройство комнаты. С помощью небольшого количества элементов, типа, драпировки, подсвечников со свечами на столе, балдахина над кроватью. Возможно, ему кто-то в этом помогает, работники сцены, например. Все происходит очень быстро и по возможности бесшумно, со всякого рода обыгрыванием своих действий. Автор оставляет большой простор для фантазии режиссера. После того как комната стилизована под английскую спальню XXVIII века, Никита скрывается на балконе обегает за кулисами и входит во входную дверь уже в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом, на цыпочках подходит к кровати. После того как убеждается, что жена спит, Никита медленно подходит к шкафу, осторожно, чтобы ни что не скрипнуло, отрывает дверку и прячется в шкафу.

Медленно усиливаясь, начинает звучать старинная музыка. Лариса просыпается, приподнимается на кровати и смотрит удивленно по сторонам. Дверь на балкон тихо открывается и появляется Никита в форме английского морского офицера, с черной повязкой через глаз и безобразным шрамом через всю щеку. Лариса вскрикивает.

НЕЛЬСОН: (приложив палец ко рту) Тсс…

ЛАРИСА: (шепотом) Кто вы такой? И как вы сюда попали?

НЕЛЬСОН: That’s me! I’m yours intimate friend. Beloved, you me will not recognize?

ЛАРИСА: Где я?

НЕЛЬСОН: (приблизившись к кровати) How where? In a manor of your husband!

Нельсон присаживается на край кровати, берет Ее руку и целует.

…Darling, what happened? (переходя на ломанный русский) Это я твой сердечный друг. Ты что ли не узнаешь меня? Что с тобой случилось? Может тебе не здоррровиться? Может быт тебья обижать этот старрый рогоносетс? (вскакивает и хватается за кортик) Ты only скажи, дорогая, и я kill… убивать его not задумываясь…

ЛАРИСА: (испуганно) Не надо никого убивать… Я вообще не понимаю, что собственно происходит. Вы, наверное, шутите? (сердито) Я требую, господин хороший, объясниться, что вы делаете в моей спальне?

НЕЛЬСОН: Вы менья сама пригласить?

ЛАРИСА: Когда?

НЕЛЬСОН: Last night, прошлый вечерр вы посылать свой служанка Annie with letter… с письмом, в котором просили меня быт tonight, сегодня ночью. Ваш муж вчера отбыл в Неаполь с дипломатическим посланием, вы остались одна, и очень скучаете. You do not remember it? Что ли вы этого не помните?

ЛАРИСА: Вы, наверное, меня с кем-то путаете?

НЕЛЬСОН: (присаживаясь на край кровати) Эмма, дорогая…

ЛАРИСА: Эмма?

НЕЛЬСОН: Yes, Эмма, Эмма Гамильтон. Что с тобой, доррогая, тебе не здорровится?

ЛАРИСА: (со слезами на глазах) Неужели мне все это сниться?

НЕЛЬСОН: (успокаивая Ее) Нет, тебе ничего не сниться… Хочешь, я тебя ущипну. (щипает)

ЛАРИСА: (вскрикнув от боли) Грубятина… (спохватывается) Милый, извини…

НЕЛЬСОН: What is it а «grubjatina»?

ЛАРИСА: (оправдываясь) Так по-русски звучит «very well!», то есть очень хорошо, прекрасно, одним словом…

НЕЛЬСОН: Теперь-то, доррогая, ты мне веришь?

ЛАРИСА: (трогая больное место) Теперь-то верю…

НЕЛЬСОН: Very good! Отлично! Darling, дорогая моя женщина, я, можно сказать, всю свою сознательную life… жизнь ждал того момента, когда мы останемся один на один… (подсиживается ближе) Я старый морской волк, просаленный на морских ветрах и огрубевший в неисчислимых баталиях… (пытается обнять) Я отвык от женской ласки, я не знаю, что такое взаимная любовь. Старые корабельные крысы, заползая в мою постель…

ЛАРИСА: (отодвигаясь и взволновано дыша) Продолжайте… продолжайте…

НЕЛЬСОН: (пододвинувшись) Грязные портовые девки…

ЛАРИСА: (отодвигаясь) Как интересно!..

НЕЛЬСОН: (положив руку ей на плечо) …да гадливые морские чайки…

Офицер обнимает ее и силой валит на кровать. Лариса вырывается из его объятий, вскакивает и начинает нервно ходить по комнате, заламывая руки…

ЛАРИСА: Грубятина…

НЕЛЬСОН: (с усмешкой) Если grubjatima, если тебе «вери велл» why… почему ты меня отталкивать?

ЛАРИСА: (подсаживаясь к Нему) Милый, прости, но я не могу так сразу…

НЕЛЬСОН: Зачем ты тогда звала меня?.. (обняв ее) Скорро мой корабль отплывать на очередной баталия, может это мы видимся в последний раз. I want… я вожделею, как это по-русски, оттянутся по вся пррограмма…

ЛАРИСА: (впав в глубокую задумчивость) Погоди…

Лариса сняла его руку со своего плеча. Встала с кровати и приняла угрожающую позу, уперши руки в бедра.

…А ответь мне, милый Нельсон, мы находимся в Англии?

НЕЛЬСОН: (сбивчиво) Ja, ja naturlich… of course… конечно, дорогая…

ЛАРИСА: А в Англии, насколько я понимаю, говорят по-английски…

НЕЛЬСОН: Certainly… разуметься…

ЛАРИСА: (наступает на него) А ты, значит, английский офицер?

НЕЛЬСОН: Естественно… (отступая) не русский…

ЛАРИСА: (с угрозой в голосе) Почему ты тогда говоришь по-русски?

НЕЛЬСОН: Потому что… (присев на кровать) Погоди, присядь рядом… Во-первых, ты же не умеешь говорить по-английски…

ЛАРИСА: (присаживаясь) Допустим. Но откуда его знаешь ты, якобы английский офицер?

НЕЛЬСОН: По долгу службы мне приходится бывать в разных странах мира, а потом, ты разве не знаешь, мой дед был русским иммигрантом по фамилии Нилов, а уж потом она трансформировалась в Нилов сын, или Nelson по-английски. Потому в нашей семье так бережно относятся к традициям, и потому все члены нашей фамилии, мал-мал, говорят по-русски…

ЛАРИСА: Допустим, я поверю в это, а как ты объяснишь тот факт, что ты нисколько не удивлен тому, что твоя возлюбленная, Эмма Гамильтон, английская леди, которая не говорит на родном для нее языке? Все это весьма странно, и комната, в которой мы находимся, за исключением некоторых деталей, весьма напоминает мне мою собственную спальную комнату…

НЕЛЬСОН: (в явном замешательстве) А ты, а ты знаешь… Damn it all! Чьорт побьери! It is necessary to such happen. How to me now to correct the situation?

ЛАРИСА: Чего ты там ругаешься? Прикидываешься что англичанин, может у тебя и глаза два. Ну, держись, одноглазый Горацио, сейчас ты у меня станешь слепым Гомером.

Лариса гонится за Нельсоном, он пытается увернуться, и тут кто-то стучит в дверь. Они замирают в недоумении. Слышится старческий кашель. Голос старика-лакея записан на магнитофон.

…(сдавленным голосом) Кто там?

НЕЛЬСОН: (шепотом) Дура, мы же в Англии, говори по-английски…

ЛАРИСА: А что?

LACKEY: Madam… That’s me, Garry. Are you all right? Why you don’t answer me?

НЕЛЬСОН: Он говорит, что он, Гарри – твой слуга! И бурчит: «как дела?» и «почему молчите?» Ответь ему, что все в порядке…

ЛАРИСА: Как?

НЕЛЬСОН: (в замешательстве) Ну… спроси тогда, что случилось: «What’s happened?», вроде как…

ЛАРИСА: (коверкая слова) What’s happened?

LACKEY: Madam, your husband has sent the courier with the letter. May he come in?

ЛАРИСА: Что он там лепечет?

НЕЛЬСОН: Говорит, что муж послал курьера с письмом, просит разрешения войти…

ЛАРИСА: (кричит, испуганно) Нельзя… никак нельзя…

НЕЛЬСОН: Ты что орешь, дура? Скажи ему, чтобы подождал: «Wait a minute!»

ЛАРИСА: Wait a minute!

LACKEY: Well, madam. When you will be ready – call in bell.

Слышны удаляющиеся шаги слуги. Стук двери

ЛАРИСА: (переходя на вы) Вы втянули меня в эту историю, вы и отдувайтесь… Что он там опять проверещал?

НЕЛЬСОН: Гарри просил позвонить в колокольчик, когда будете готовы. Я спрячусь за портьеру, а ты звони…

ЛАРИСА: А как я буду разговаривать с Гарри?

НЕЛЬСОН: Молча. Кивай и говори что-нибудь, типа…

ЛАРИСА: О’кей.

НЕЛЬСОН: Ни в коем случае, мы же в Англии, а не в штатах. Говори: «Well» или «Very well», а в конце скажи: «Well, Garry, you can go… “ И выстави слугу за дверь, а я после все тебе переведу.

ЛАРИСА: Well, Горацио, can go…

Нельсон скрывается за портьерой и, обежав за кулисами, прячется в шкафу. Лариса звонит в колокольчик. Слышен шум спускаемой воды в унитазе. Из шкафа выходит Никита, переодевшись в дубленку, натянув шапку ушанку, с опущенными клапанами и замотав шерстяным шарфом лицом. Лариса, увидев его, вскрикивает и, теряя сознание, падает на кровать. Он спешно скрывается на балконе. Скидывает дубленку и выходит из-за портьеры в мундире морского офицера, кладет рядом с Ларисой большой пакет с сургучовой печатью и скрывается в шкафу. Снова звучит, постепенно усиливаясь, старинная музыка, и Лариса постепенно приходит в сознание. Видит рядом с собой конверт, вскрывает его, но, увидев, что письмо на английском со злостью бросает пакет на постель. Встает, одергивает портьеру. Офицера нет, Лариса открывает дверь на балкон, оттуда выходит Любовник в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом. Лариса уже не падает без чувств, просто выталкивает его за дверь. Чтобы дать время актеру скинуть дубленку, Лариса снова возвращается к кровати, садится на край, берет пакет и пытается понять, что в нем написано, в это время шкафа появляется Никита в гриме Нельсона.

ЛАРИСА: Что вы делали в шкафу?

НЕЛЬСОН: То же, что и вы в обмороке…

ЛАРИСА: То есть…

НЕЛЬСОН: Прятался от вашего слуги Гарри.

ЛАРИСА: А он уже приходил?

НЕЛЬСОН: А как же и даже оставил письмо от вашего благоверного.

ЛАРИСА: Так это он оставил?

НЕЛЬСОН: А ты думала, что его голубь принес…

ЛАРИСА: (с раздражением в голосе) Ничего я не думала. Лучше прочти письмо.

НЕЛЬСОН: (беря листок в руки, читает по-английски) «Dear, wife Emma. By virtue of circumstances, I am compelled to return. And as I from noble family of the lords Hamilton, therefore before will return, I inform you, that yours lover had time to leave away.

Yours faithfully your husband, Sir Hamilton».

ЛАРИСА: (рассерженно) Придурок, читай по-русски!

НЕЛЬСОН: (скроив удивленную физиономию) What is it pridurok?

ЛАРИСА: (пытаясь оправдаться) Так это… (гневно) Короче, Нельсон, переводи и не задавай лишних вопросов.

НЕЛЬСОН: Хоррошо… (переводит письмо) «Дорогой, жена Эмма. На основании обстоятельств, я вынужден to return… возвратиться. И поскольку я от noble… благородного семейства лордов Хамилтон, therefore… поэтому прежде буду возвращаться, я сообщаю Вам, чтобы ваш lover… возлюбленный имел время, чтобы уйти далеко.

Искренне ваш husband, сэр Хамилтон».

ЛАРИСА: Какое благородство, вот бы нашим мужьям взять пример с этого сэра…

НЕЛЬСОН: Так это и есть ваш муж…

ЛАРИСА: Ну, я это обобщаю… Мол, если бы все мужья были столь предупредительны, не было бы стольких неприятностей. А то их отелловская ревность уже достала, ежели тебе изменяет жена, значит…

НЕЛЬСОН: (с угрозой) Что значит?

ЛАРИСА: А тебя-то чего это так волнует? У тебя-то, мой милый Горацио, насколько я помню, нет жены.

НЕЛЬСОН: Так это дело поправимое, жениться – это дело не хитрое. За продолжительную историю существования в нашем мире семейных отношений – было столько совершено супружеских измен, несмотря на всяческие ухищрения, типа, пояса безопасности или нанимание security guards или как это по-русски, ну это когда к жене представляют евнухов с дубинами вместо головы – все это никогда не приводило к положительному результату. Жены, как изменяли, так и изменяют, поэтому, как бы я не хотел жениться, холодный рассудок останавливает меня от совершения этого безрассудства. Я вынужден очень часто находится, как впрочем и ваш супруг, вдали от дома, а вдруг супруга в мое отсутствие будет нарушать супружескую верность. Знаешь, женятся не для того, чтобы отращивать рога и пользоваться одним агрегатом для слива…