Текст книги "Чревовещания души. Восемь пьес для театролюбивых интеллектуалов"

Акт II
Сцена 1

Занавес открывается. Перед нами спальная комната венецианского вельможи. В комнате слабое освещение. На богатом ложе лежит Яго, переодетый в Паоло Беатти – отца Бенедикто. У него наклеенная борода, голова перевязана белым платком. Тело лежащего мужчины до подбородка закрыто толстым одеялом. В спальную входит Бенедикто с пожилым Нотариусом.

БЕНЕДИКТО

Проходите, любезный сеньор Нулло… Отец мой совсем занемог и хотел бы переговорить с вами по вопросу завещания. Так как составление завещания процесс интимный, я вас оставлю наедине.

Только смотрите, сеньор Нулло, не сильно-то усердствуйте, отец совсем ослаб, ему нельзя сильно напрягаться. Поэтому постарайтесь все сделать быстро и, по возможности, безболезненно…

И, главное, помните…

Говорит, перейдя на шепот.

…синьор Беатти смертельно болен, поэтому изъясняется невнятно и маловразумительно. Вы особенно не удивляйтесь, если его голос покажется вам чужим, а обезображенный болезнью лик – незнакомым. Старческая немощь меняет людей до неузнаваемости.

Когда кончите, дайте мне знать.

А пока, я оставлю вас с моим отцом. Но помните, синьор Нулло, отцу нельзя долго разговаривать. Быстренько запротоколируйте все сказанное им…

Нарочито громко.

Надеюсь, мой отец продиктует вам свое завещание понятно, а главное правильно!

Пусть отец мой скрепит завещание подписью. А потом, синьор Нулло, оставьте старика в покое…

А пока я пойду, распоряжусь, чтобы для вас накрыли хороший стол и приготовили доброе подношение.

Бенедикто шепчет на ухо нотариусу.

Да, чуть не забыл, синьор Нулло, не приближайтесь слишком близко к моему батюшке, хотя лекарь и утверждает, что болезнь не заразна. Но, Бог ведает, что у него на самом деле. Я бы на вашем месте остерегся приближаться к смертному одру. И хотя вы тоже в преклонном возрасте, думается, вы не очень-то хотите, как мой отец, умереть скоропостижно и в страшных, диких муках…

Последнюю фразу Бенедикто произносит нарочито громко. Лже-Беатти начинает притворно громко кашлять и чихать.

НУЛЛО

Сев в самом дальнем углу от ложа, вынимает бумаги и собирается записывать последнюю волю умирающего. Пока он готовиться, что-то бубнит по латыни…

«Pater familias. Bonus pater familias. Pater patriae. Patrum more…»

Приподняв голову, обращаясь к синьору Беатти.

Ну-с, любезный синьор Паоло Беатти приступим к делу.

Начинает писать.

«Я, Паоло Беатти, находящийся в здравом уме и твердой памяти, в случае моей смерти завещаю распорядиться моим имуществом следующим образом…»

Снова приподнимая голову.

Я слушаю вас, синьор Беатти, диктуйте…

БЕАТТИ

Приподняв голову над подушкой, диктует хриплым, сильно измененным голосом.

«Свой большой дом в Венеции, в котором я сейчас проживаю со своим семейством и оцениваемый в 7 000 000 дукатов, а также все свое состояние, я оставляю своему племяннику Якопо дель Моро, сыну ныне покойной синьорины Люции Беатти, в замужестве синьоре дель Моро…»

НУЛЛО

Удивленно расширив глаза.

Cui bono?.. В чью пользу? Я не понял… Вы говорите, Якопо дель Моро, вы не оговорились?

БЕАТТИ

Выкашлявшись, продолжает сердитым голосом.

Да, то есть, нет! Свое имущество я завещаю: «…своему племяннику Якопо дель Моро…». Пишите, синьор Нулло, от вас требуется только записать мое завещание и подтвердить.

НУЛЛО

Пожав плечами.

Charta non erubescit…

В сторону.

Бумага все стерпит.

Вслух.

Я записываю, диктуйте… В вашей воле завещать ваше имущество кому угодно. Один мой подопечный завещал свой дом и деньги своему псу, а другой приказал налить бокал вина и принести клубничного варенья.

Так, верите ли, любезный синьор, венецианский купец демонстративно съел все свои права на землевладение, векселя и прочие финансовые документы, обмакивая бумажки в варенье и запивая красным вином… Представляете какими изумленными были глаза его многочисленной родни… Такую трапезу скупости и глупости я видел единственный раз в своей жизни… Ей-богу, было на что посмотреть…

БЕАТТИ

Рассерженно.

Давайте не будем отвлекаться, синьор Нулло…

Выкашлявшись, продолжает диктовать сердитым голосом.

Пишите: «Второй дом, стоимостью 3 600 000 дукатов и приносящий квартирный доход до 40 000 дукатов в год, я завещаю своему сыну, если тот не станет оспаривать мое завещание в суде…

И, самое главное, если он не женится на синьорине Стелле Арженти.

В противном случае его часть наследства переходит моему племяннику Якопо дель Моро».

И последнее…

«Загородный дом, оцениваемый в 1 500 000 дукатов, я завещаю монастырю Сан-Джорджо Маджоре. Чтобы почтенные монахи этого благочинного монастыря денно и нощно молились за мою усопшую душу и душу моей безвинно оклеветанной и без вести пропавшей двоюродной сестры Люции Беатти…»

Ну, а далее пишите мой титул, имя…

В нетерпении.

И давайте я подпишу, а то мне уже тяжело говорить…

НУЛЛО

Хорошо… Littera scripta manet… Ставим точку…

Осторожно приближается к ложу, чуть дыша, дрожа как лист. Нотариус держит бумагу на вытянутых руках, отвернув голову назад, чтобы не смотреть на больного…

Подпишите снизу…

БЕАТТИ

Пописывая документ.

Ну, вот и все, сей подписью своею

Я завершаю долгий путь земной

К своей заветной цели…

Подписан долгожданный приговор,

Я отомщен! какой счастливый день…

Чего стоишь, трухлявый пень!

Прочь убирайся, слышишь? нет? синьор?!

НУЛЛО

Собирая бумаги, бубнит под нос.

Да, да… я ухожу…

Вы настолько сердиты сегодня, что порою мне грезится, что, еще мгновение, и вы велите мне есть подписанное вами завещание, запивая свежими чернилами…

А я сыт сегодня, синьор… и я не люблю кушать бумагу, у бумаги ужасно не перевариваемый вкус, а чернила немного горчат…

В сторону.

Он не только болен физически, но и тронулся рассудком…

Omnes una manet nox… Какой печальный конец…

Не приведи, Господь, и мне такой участи…

Уходит со сцены.

ЯГО

Повернувшись на бок, лицом к зрителю.

Так утомился, будто бился

Я с целой дюжиной недюжинных врагов.

Но наконец-то своего добился,

Ах, Яго, сукин кот, каков!..

Засыпает и видит сон.

Сон Яго.

Звучит легкая музыка. На сцену выпархивают три ангелочка. В руках у них маски, как в театре Комедия дель Арте. Они танцуют вокруг ложа, которое стоит в центре сцены. На сцену выходит Сапия, она одета в белое платье невесты. Она приближается к ложу. Делает движения, будто гладит и ласкает тело спящего.

Тревожные нотки. На сцене появляется толстая женщина, совсем не ангельской наружности, но тоже в белом платье. В руках у нее четыре младенца. Она раздает младенцев ангелам и Сапии и, нелепо пританцовывая, удаляется со сцены. Ангелы начинают танцевать, как бы убаюкивая детей.

Музыка трагическая. На сцене появляются янычары с кривыми ятаганами. Девушки пугаются, прижимают детей к груди. Самый большой янычар приближается к спящему Яго и намахивается, дабы нанести ему смертельный удар. Сапия, прижимая ребенка к груди, пытается помешать янычару сделать свое черное дело.

Барабаны. Янычары сгоняют девушек в кучу и уводят их со сцены. Два янычара берут Сапию под руки и уводят следом.

Могучий янычар вновь приближается к спящему Яго и замахивается, дабы нанести удар, гаснет свет, слышен громкий звук падающего тела.

Яго просыпается и видит, что он лежит на полу, а рядом стоит Бенедикто.

ЯГО

Вскочив с пола.

Кто здесь?!

Увидев Бенедикто.

Ты напугал меня, болван…

Мне снился странный сон,

Но ты его прервал, и я теперь не знаю,

Что ждет меня, ведь это вещий сон…

БЕНЕДИКТО

Довольно нести всякую ахинею. Вещие сны – это выдумка немощных старушек и еретиков. Лучше расскажи мне, как тебе удалось одурачить самого синьора Нулло.

ЯГО

Садится на постель, свесив ноги.

Ужели ты не знаешь, Бенедикто,

Что человек, ушедший в царство снов,

Теряет связь с телесным миром,

Его астральное бесплотное начало

Порхает между звезд над грешною Землей…

И ты бы мог меня лишить астрала.

А без него я был б не человек,

А жалкое его подобье, схема…

Пускается в философские рассуждения.

Вот ты скажи, любезный Бенедикто,

Зачем мы спим? И тратим жизни треть

На глупое никчемное занятье?

Ужель чтоб отдохнуть? Какая чушь!

Бессмыслица, злой вымысел Творца.

Зачем тогда глаза мы закрываем

И погружаемся в глубокий, чуждый мир,

В котором маемся, блаженствуем чуть реже,

А боле ничего не видим, кроме разве тьмы…

Мы ужасаемся, что сон со смертью сходен,

Все также мрачен, груб и безысходен!

Но почему тогда, на ложе возлежа,

Не погружаясь в сон, не можем отдохнуть мы?

Быть может, черпаем мы силы и познанья

Из космоса, сознаньем подключаясь

К источнику немыслимых энергий,

Что пребывает за пределами Земли…

БЕНЕДИКТО

Совсем запутавшись.

Но ведь и когда мы спим – не всегда отдыхаем.

ЯГО

Знать, в этот день, или, скорее, ночь,

Связь со вселенною была утрачена… Затем

И человек, как древо, вырванное из земли,

Не смог тянуть корнями подсознанья

Энергетические соки мирозданья,

Чтобы растраченные силы возместить.

Былую значимость и мощность возродить!

БЕНЕДИКТО

Возмущенно.

Довольно, Яго, изъясняться на пустые темы.

Ты лучше расскажи, как все прошло?

Не заподозрил часом бестолковый Нулло

Какой-нибудь подвох?

И правильно ли ты составил завещанье?..

Испугано.

…то есть, как мы договорились: мне – состояние и большой дом, тебе загородный домик, а доходный – монастырю Сан-Джорджо Маджоре.

ЯГО

Разочаровано.

Какой ты все-таки приземленный человек синьор Бенедикто. Ничего твой Нулло не заметил.

Смеясь.

Ты его так напугал заразностью болезни твоего папаши, что он навалил полные штаны и боялся приблизиться ко мне даже на полшага.

А на счет завещания не волнуйся, я сделал все так, как должно было быть. Осталось только дождаться смерти твоего отца, и хладнокровно получить причитающийся нам кусок поминального пирога…

Кстати, тебе не кажется, что твой отец может, что-либо заподозрить. Ведь, он сегодня собирался подписывать завещание, а подписание не состоялось. Он же может завтра, потребовать к себе синьора Нулло, и тогда плакали наши денежки…

БЕНЕДИКТО

Опечалено.

Не потребует, ибо он уже оставил нас навсегда еще сегодня утром… Его тело сейчас отпевается в монастыре Сан-Джорджо Маджоре. Мне даже не пришлось ничего выдумывать, дабы увести отца на время нашего лицедейства.

ЯГО

Зачем же ты тогда затеял весь этот маскарад, если знал, что отец умер? Ведь, если отец не оставил завещания, то все его наследство и так бы досталось тебе без этого паскудного балагана.

БЕНЕДИКТО

Не уверен. Я слышал, что отец раньше составлял какое-то завещание, и поэтому решил перестраховаться, ибо, сам понимаешь, что последнее завещание имеет большую юридическую силу.

ЯГО

А как если обман раскроется, тогда ты потеряешь все…

БЕНЕДИКТО

А кто знает об это, кроме нас с тобой. Все слуги, кроме кухарки, высланы из дома – они повезли тело моего бедного отца в монастырь. А немая кухарка, кроме кухни никуда не выходит. Да и потом, кто знает, может быть, в предыдущем завещании отец лишил меня всего. Я не хочу рисковать напрасно…

ЯГО

Может быть ты и прав…

В сторону.

Ты не только зелен и безмозгл, но прежде алчен и жестокосерден…

Слышен шум и голоса.

БЕНЕДИКТО

Яго, сюда кто-то идет, скройся в эту дверь от греха подальше…

Яго удаляется. В спальню входит Посыльный от Дожа.

ПОСЫЛЬНЫЙ

Синьор Бенедикто Беатти, Дож послал меня за вами. Случилось нечто непредвиденное. Турки грозятся напасть на Кипр. Дож требует вас к себе…

Несколько замявшись.

Простите, синьор Беатти, я сейчас видел уходящим из этой комнаты человека, чрезвычайно похожего на вашего покойного отца…

БЕНЕДИКТО

Вам, это показалось. Это приходил мой родственник, он действительно очень сильно похож на моего покойного отца.

Кстати, откуда вы знаете, что мой отец скончался?

ПОСЫЛЬНЫЙ

Когда я спешил к вам, я повстречался с вашими слугами, которые направлялись с телом вашего отца в монастырь Сан-Джорджо Маджоре.

БЕНЕДИКТО

В сторону.

Надеюсь, что синьор Нулло, узнав о смерти моего отца, не догадается, что его провели…

Нужно потребовать от слуг, чтобы они утверждали, что мой отец умер, после встречи с синьором Нулло, а не до.

Обращаясь к посыльному.

Хорошо, я собираюсь и очень скоро буду во дворце…

ПОСЫЛЬНЫЙ

Извините за беспокойство, синьор Беатти, вы не знаете, где я могу разыскать синьора Якопо дель Моро, его тоже хочет видеть Дож.

Входит Яго в мундире.

ЯГО

Зачем медлить? Мы отправляемся вместе с Посыльным… Пусть мертвые оплакивают и погребают мертвых. А мы живы и нужны Венеции.

БЕНЕДИКТО

Яго в данный момент находится у меня в доме. Прапорщик, как только узнал о скоропостижной смерти моего отца, сразу же явился ко мне со своими соболезнованиями. Так что, вы можете идти. Мы с Яго сразу же отправляемся вслед за вами.

Входит Яго в мундире.

ЯГО

Зачем медлить? Мы отправляемся вместе с Посыльным… Пусть мертвые оплакивают и погребают мертвых. А мы живы и нужны Венеции.

Не будем заставлять Дожа ждать нас. Родина в опасности.

Вперед!

Все уходят. Занавес.

Сцена 2

Перед занавесом. С одной стороны идет Незнакомец с другой старик Яго.

НЕЗНАКОМЕЦ

Ах, вот вы, где? А я вас потерял…

Куда же вы ушли, ведь мы не объяснились?

ЯГО

Я сыт… Спасибо, добрый мой синьор…

А исповедоваться что-то расхотелось…

Печальный опыт прошлых лет

Меня удерживает от открытости. Прости —

Я ноныче совсем не расположен,

Свою душонку выворачивать перед тобой…

НЕЗНАКОМЕЦ

Но обещанье… вы обещали все мне рассказать…

ЯГО

Тебе ль, мой друг, не знать,

Как запросто даются обещанья

И тяжело так исполняются, прости,

Мне надобно идти…

Простимся без прощанья.

НЕЗНАКОМЕЦ

Задумчиво.

Да, знаю… Был один подлец,

Что матери моей поклялся в вечной

Любви. Он нагло надругался

Над чувствами невинными ее

И бросил умирать с дитем под сердцем.

Прошло с тех пор почти что двадцать лет…

ЯГО

Задумавшись.

Немалый срок. Сейчас уж не припомнишь,

Что было в те года… Я, помниться, любил

Тогда одно прелестное созданье,

С божественным и мудрым именем…

Ах, Сапия, тебя… я никогда не позабуду,

Зачем ты бросила меня? Зачем

Так надругалась ты над первым моим чувством?

Я б отдал все, чтоб только снова обрести

Возможность быть с тобою рядом,

Возможность слышать райский голос твой,

Внимать твоим словам, касаться нежной кожи…

Чем провинился пред тобой? За что же

Ты поступила так нехорошо со мной?

Жизнь для меня остановилась, боже мой,

Я будто Вечный Жид осУжден на страданье —

Жить вечно без тебя. Пустые ожиданья —

Прощения добиться твоего…

Что ж, странник, ты добился своего…

Идем в кабак, до чертиков напьюсь

И расскажу тебе о необычной страсти,

О сладостных и кратких мигах жизни,

Когда был счастлив я с богинею своей,

Что звали Сапия… А если б знал бы ты ее,

Ты понял бы меня…

НЕЗНАКОМЕЦ

Про себя.

Я весь в сомненье,

Я жаждал мщенья, а теперь, увы

Не понимаю ровным счетом ничего…

Старику

Идем, старик, я выслушать тебя готов,

Как судия пред вынесеньем приговора…

ЯГО

Нет, мальчик, приговор уж вынесен давно,

Палач был ласков, но невероятно глуп,

Безжалостно перерубил он нить,

Что связывала с Сапией меня… Идем, сынок,

Я расскажу тебе, каким бывает счастье.

И ты поймешь, как беден я и одинок.

И как нужны мне жалость и участье.

Сцена 3

Занавес открывается. Зал советов.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Давно уже замыслили османы лишить Венецию такого лакомого кусочка, как Кипр. Мои источники утверждают, что турецкий флот, численностью около сотни галер, под предводительством Лала Мустафы-паши, движется по направлению к Ризокарпасону, что на мысе Андреас.

Но даже сто галер могут многое. Оборона Кипра организована из рук вон плохо, солдат не хватает, наместник Кипра синьор Франсиско Васкес – этот лихой испанец, не лучшая кандидатура. Хотя ему нет равных в бою, в обороне он не смыслит ровным счетом ничего…

ВТОРОЙ СЕНАТОР

Перебивая говорящего.

Я знаю Франсиско давно. Он весьма умный и опытный вояка. А если и оборона Кипра не такая надежная, так в этом виноват не столько он, сколько удаленность острова от Венеции. На острове большая нехватка даже простых, но необходимых для обороны вещей…

А насчет турецкого войска, мои не менее достоверные источники сообщают, что галер более двухсот, и движутся они с юга в порт Лимасол.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Да нет, ваши источники наговаривают лишнего.

Османов сто галер и наступают с северо-востока. Это весьма уязвимая часть побережья Кипра, я уже неоднократно докладывал…

Кстати, сенатор, а не вы ли отвечали за снабжение Кипра всем необходимым?

ВТОРОЙ СЕНАТОР

Как бы не слыша последний вопрос.

Догладывал… с севера им нападать не резон. Там весьма высокие скалы, да и к тому же в это время дуют могучие северные ветра, зачем им рисковать напрасно?

Турция – это весьма многоопытный и осторожный враг. Зачем им рисковать понапрасну, сунувшись с мыса Андреас.

Другое дело Лимасол, оттуда и до Никосии рукой подать…

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Тогда они зайдут с залива Амохостос, прямо в неукрепленную Фамагусту, как я уже тысячекратно предупреждал…

А почему вы, сенатор, упрямо игнорируете мой вопрос?

Входит Гонец.

ВТОРОЙ СЕНАТОР

Неужели вы думаете, что часть средств, выделенных на финансирование обороны Кипра, были потрачены на нецелевые нужды…

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Я не думаю, я знаю…

ДОЖ

Синьоры, не будем ссориться. Сейчас не время для выяснения взаимоотношений. Мы вернемся к этому вопросу позже. Сейчас более важно выяснить сможет ли Кипр выстоять под ударами турецкого флота. Лучше выслушаем гонца с Кипра. Он только что прибыл к нам из Пафоса.

ГОНЕЦ

Турецкая эскадра в количестве полутора сотен галер стоит у острова Родос, и по проверенным данным, полученным из весьма компетентных источников, собирается напасть на Кипр с севера в районе города Кирения.

ВТОРОЙ СЕНАТОР

Вот, а что я говорил, от Кирении до Никосии рукой подать.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Позвольте, вы говорили о южном направлении, о городе Лимасол. А вот Кирения – самый неукрепленный город, и вы как никто другой об этом знаете.

ВТОРОЙ СЕНАТОР

Север, юг… Какая разница. Враг у ворот, некогда пререкаться, нужно действовать, жаль, что генерал Пьетро Орино сейчас находится весьма далеко. Только он с его полководческим талантом, может остановить зарвавшихся турок.

ГОНЕЦ

Наместник Венеции синьор Франсиско Васкес с войском направляется в Кирению.

ДОЖ

Гонец, ты можешь быть свободен…

Что ж, наступил тяжелый испытанья час,

И много зависит лишь от нас,

Лишь горе выявляет нам подчас

На что ты годен…

Венеция в опасности, и только лишь Аттилио

Сей храбрый и толковый командир

Способен флот возглавить… Я послал за ним…

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Как Аттилио? Но ведь он…

ВТОРОЙ СЕНАТОР

Затыкая ему рот.

Прекрасный выбор, Дож! Иного смельчака нам не найти. Флот под его толковым руководством сможет одолеть любого врага… Аттилио уже неоднократно подтверждал верность Венецианской республике.

Входит Аттилио.

ДОЖ

Довольно славословий жалких и пустых,

Аттилио нам сам сейчас доложит,

Что мыслит он о нападении османов,

И как планирует разбить их мощный флот,

Коварные их планы начисто разрушить…

Приветствует вошедшего.

Салют, Аттилио, что помышляешь делать ты,

Когда злой враг толпою у ворот

Стоит и жаждет нанести удар нам в сердце?

АТТИЛИО

Ну, Кипр, еще не сердце, чтоб…

ДОЖ

Довольно!

Коль отсечен хоть малый член – все больно!

И рана кровотОчит, и болит…

И человек – ни человек, а инвалид!

Входят Яго и Бенедикто.

ЯГО

Я думаю, что у нас найдутся силы, способные противостоять не одной армаде турок. Нужно воевать ни числом, а уменьем.

В сторону.

Какая мудра мысль, нужно записать ее в свой дневник.

Вслух с пафосом.

Да враг силен, но мы сильнее,

Поскольку веру в Бога и любовь к свободе

Впитали с материнским молоком.

Нам страх неведом, незнаком.

Коль враг стремится наш лишить свободы,

Нам не страшны напасти, непогоды,

Нас невозможно изничтожить, растоптать,

За нами Родина – нельзя нам отступать!

ДОЖ

Вот слова истинного патриота Венеции. А вы?

Глядя на сенаторов.

Устроили тут мышиную возню, совестно, господа.

Враг хочет отрубить нам правую руку, а вы дубасите друг друга словесами…

Шум за сценой. На сцену выходит Пьетро Арженти.

ПЬЕТРО АРЖЕНТИ

Беда, беда случилась…

ДОЖ

Что турки уже напали на Кипр?

ПЬЕТРО АРЖЕНТИ

Нет, дочь моя…

ДОЖ

Ее убили?

ПЬЕТРО АРЖЕНТИ

Нет, хуже, Дож, обесчестили…

ДОЖ

Но кто посмел так скверно поступить с твоею дочерью?

ПЬЕТРО АРЖЕНТИ

Показывая на Аттилио.

Вот он, сей скверный человек.

Прикинулся невинною овечкой,

Проник в мой дом, и дочь околдовал.

И нынче ночью дочь моя сбежала

С ним, с этим туполобым солдафоном.

Мне кажется, что было принужденье.

Взгляните на его бесстыжее лицо.

Ответьте мне, могла ли синьорина,

Воспитанная в благочестии и почитании, отца

Оставить просто так… Ничтожной ради тли,

Родительский покинуть дом могла ли?..

Он силою ее увез… и держит взаперти…

Пичуга беззащитная попала в клетку.

Ее злой похититель перед вами.

Дож, в вашей власти, покарать его,

Мне дочь вернуть и веру в справедливость…

ДОЖ

Что ж, говори Аттилио, что скажешь в оправданье?

Коль правду говорит сей досточтимый муж,

Ты более не почести достоин – палача,

И я тебе его немедля предоставлю.

АТТИЛИО

Я поворот такой предвидел, потому

С собой привел я Стеллу… За стеной,

Здесь рядом, терпеливо ждет она

Когда же муж позвать ее изволит…

ВТОРОЙ СЕНАТОР

Так вы женаты? На Стелле?

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

В сторону.

О, Боже праведный, о как она слепа,

Надменная красотка, коли вышла

За этого урода…

ЯГО

Тоже в сторону.

Пока я думал о своем кармане,

Дружок обчистил мою душу…

ПЬЕТРО АРЖЕНТИ

Он лжет. Нет, Стелла не могла

Без принуждения женою стать мерзавца…

Он лжет, вельможный Дож. Прошу вас наказать,

Его за ложь и гнусное распутство.

Он – негодяй…

АТТИЛИО

Не слушая синьора Арженти.

Не буду утомлять

Вниманье благородного собранья,

Я не имею дара красноречья,

Чтоб вам занятно все поведать…

Пусть Стелла все сама расскажет.

А вы потом решите?.. Наказать

Или простить за не доказанностью злодеянья…

И можно ли любовь преступной называть?

ДОЖ

Позвать сюда Стеллу!

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Не смею я решенье торопить,

Пока еще не все, не всем понятно…

Мне кажется, простите за поспешность,

Что мы не в праве доверять словам,

Из уст девицы исходящих,

Поскольку оскверненные уста грязны…

ВТОРОЙ СЕНАТОР

Нелепо, синьоры, слушать легковесные бредни дочери, предавшей отца. Девушка, забыв про стыд и уважение, и, не получив отеческого благословения, вышла замуж ради грешного похотливого желания…

Даже если она будет божиться, что пошла на это добровольно… Ее поступок должен вызвать у присутствующих здесь только гнев и порицание…

Ибо погибнет Венеция, если ее традиции будут так цинично попраны…

БЕНЕДИКТО

Я бы не делал таких скоропалительных выводов. Да, девушка поступила нехорошо. Но, может быть, у нее на то были веские причины…

Входит Стелла со служанкой Сапией.

ДОЖ

Поведай нам, прекрасное дитя, что вынудило тебя совершить преступное деяние, пойти против воли отца?..

СТЕЛЛА

Прости, отец, но виноваты вы…

Аттиллио давно молил о состраданье,

Просил отдать ему меня…

Вы непреклонны были, почему?!

Ужель избранник мой нисколько не хорош,

Не благороден он, иль не богат как мы?

Какой, скажи, мне более подходит муж,

Юнец Беатти, иль пугало дель Моро?

ЯГО

Склонившись к Бенедикто.

Да прав Аттилио, назвавши Дисдемоной,

Сенаторову дочь… А нам с тобою, друг,

Отставку дали…

БЕНЕДИКТО

Шепотом.

Мне никогда она

Не нравилась…

ЯГО

Мне тоже,

Ну и что же…

Жена и не должна нравиться, для этого есть любовницы, подруги, путаны, наконец…

Жена должна блюсти свою честь и растить детей. И если при этом она будет обладать еще какой-нибудь благодетелью, вроде ума и совести, то это может только осложнить семейную жизнь мужчины…

Жена должна быть глупа и проста как пуховая подушка, а если эта подушка еще и набита деньгами – то такой супруге нет цены…

Кстати, Бенедикто, а что за прелестное создание подле Дисдемоны, не ее ли я видел в своем диковинном вещем сне?

БЕНЕДИКТО

Ее служанка, Сапия… Но, несмотря на ее прелестное личико, она имеет один существенный недостаток, она слишком умна для тебя и не столь богата…

ЯГО

Голову можно вскружить! Смог же безмозглый Аттилио оболванить мудрую Дисдемону. Смогу и я…

А вот насчет денег я теперь совершенно не переживаю…

БЕНЕДИКТО

Неужто ты разбогател, синьор дель Моро?

Наверное, ты получил богатое наследство или женился на состоятельной вдовушке, которая отправилась вслед за своим первым мужем, оставив тебе все свое богатство…

ЯГО

Ты почти угадал…

Но давай посмотрим, чем закончится эта комедия, начавшаяся так трагично…

СТЕЛЛА

Аттилио, бывая в нашем доме,

Поведал о своей нелегкой доле…

Родителей лишившись в малолетстве,

Был продан в рабство, долгих десять лет

Влачил он жалкое свое существованье

Вдали от родины, лишенный всяких прав,

Не ведая веселья и забав,

Терпя покорно издевательство и наказанье,

За каждое свое непослушанье…

Но все же он бежал…

ЯГО

В сторону.

Ну, братец, ты – нахал…

Обращаясь к Бенедикто.

Представь себе, Бенедикто, этот наглец Аттилио использовал мой дар красноречия, дабы вызвать у Стеллы чувство уважения, плавно перешедшее во влюбленность. Этот бесстыдник просто-напросто пересказал ей историю моей жизни. Теперь становиться понятным, почему он почти каждый вечер просил меня поведать ему что-нибудь новенькое и интересное…

Вот так, использовав меня как последнюю тварь, Аттилио, будто прилежный ученик, заучивал наизусть мои забавные небылицы и фантазии, чтоб потом вызвать у глупой прелестницы улыбку радости и слезы сожаления.

Он смог вызвать у нее чувство любви, но скоро оно переродиться в совсем противоположное чувство. Пройдет совсем немного времени, и эта глупая похотливая самка, которая изображает из себя мудрую целомудренность, будет валяться у нас в ногах и слезно умолять, чтобы ты – юнец или я – урод, оградили ее тонкую чувственную душу от грубых посягательств и казарменных выражений этого солдафона Аттилио.

Дисдемона будет умолять нас, чтобы снизошли к ее злополучию, обласкали ее и успокоили в своих объятьях.

СТЕЛЛА

Его я полюбила за страданья,

За мужество и за стремление к свободе…

Окидывая взглядом присутствующих.

Не каждый из мужчин способен,

Пройдя такие испытания судьбой,

Остаться нежным и душевным.

Он видел смерть лицом к лицу,

Но сердце воина любить не разучилось,

Вы слышали б какие он слова мне говорил,

В них столько непритворности и страсти…

ВТОРОЙ СЕНАТОР

Ну что я говорил, эта девушка лишилась рассудка от елейных песнопений этого бравого, твердолобого служаки…

Девушки любят бравых и несчастных. А здесь мы видим, как Аттилио сумел вызвать у Стеллы сразу двоякое чувство: чувство почтения и чувство жалости.

ПЕРВЫЙ СЕНАТОР

Если бы у меня была дочь, вельможный Дож, она также бы потеряла голову от россказней этого краснобая.

В сторону.

Где только этот пустоголовый пустослов нашел красивые слова, чтоб одурачить такую здравомыслящую девушку?

ДОЖ

Скажи, любезное дитя, ты не жалеешь, что сделала такой выбор?

СТЕЛЛА

Я никогда не буду жалеть, ибо такого мужчины как мой Аттилио больше нет ни на Земле, ни на небесах.

Аттилио Аббальято земное воплощение божественного героя…

ПЬЕТРО АРЖЕНТИ

Он – чернокнижник, он – злодей,

Своим косноязычным языком

Не мог Аттилио ум одурманить

Моей благоразумной Стелле.

Свершилось здесь худое чародейство,

Окидывая взглядом присутствующих.

Иль подучили лиходея недруги мои

Таким словам чарующим, толковым,

Что могут сердце мудрое заставить

От чувства глупо таять в девичьей груди.

Вы знаете все сами, Аббальято и двух слов

Не может произнесть без грубой брани,

Здесь волшебство, любезное собранье,

Поверьте мне, волшба здесь – не любовь!

Яго подходит поближе к Сапии.

ЯГО

Вполголоса.

Обязан вам, прелестница, признаться,

Что поражен сияньем ваших ярких глаз.

С фигурой вашей, с благородною осанкой,

Вам госпожою стать бы – не служанкой,

Я быть готов рабом! У ваших стройных ног

Как верный пес сидеть, покой ваш охраняя,

Удар ваш каждый будто ласку принимать…

Ужели мне так нынче повезло, не смею верить,

Как будто бы с небес посланник божий,

Вдруг, снизошел, дабы меня утешить

И приласкать…

САПИЯ

Красиво говоришь.

Но я – не Стелла, чтоб словам поверить.

Ты славословьем голову не вскружишь мне,

И сердце не зажжешь ответной страстью…

ЯГО

Да что вы, Сапия, ах Боже упаси,

И в мыслях не было, чтоб обмануть вас, право,

Вы, нравитесь мне, я почти влюблен,

И предложить хотел уединиться…

Ловя недобрый взгляд Сапии.

Лишь для беседы, где-нибудь вдвоем

Сегодня вечерком…

САПИЯ

Боюсь, сегодня

Мы уплывем с моей синьорой в Кипр.

ЯГО

Я тоже… Так что встретимся на баке.

САПИЯ

Где, где?..

ЯГО

У судна на носу.

ДОЖ

Обращаясь ко всем присутствующим.

Послушайте теперь мое решенье!

Не время нам судить и порицать.

Рассудит жизнь нас всех, или осудит…

И, тем не менее, сегодня же Аттильо

Пусть отправляется на Кипр.

А уж потом, по возращенью мы решим,

Что делать с ним: казнить иль приласкать?..

АТТИЛИО

А что же Стелла… Куда она пойдет?

ДОЖ

Домой к отцу…

ПЬЕТРО АРЖЕНТИ

Она мне более не дочь. Ее я видеть не хочу, пусть умирает под забором, как нищая, ничтожная христарадница.

Если я ее когда-либо увижу, то безучастно пройду мимо и милостыни не подам. Более того, я даже не погляжу в ее сторону!

СТЕЛЛА

Вельможный Дож, позвольте вместе с мужем

Отбыть на Кипр… Я смерти не страшусь,

Со мною будет муж – опора и защита…

Мне не нужны – ни роскошь, ни богатство,

Ни пышный дом отца. Любовь Аттилио

Дороже злата и тепла

Родного очага, и уважения родни…

Готова отказаться от всего я мира,

В обмен на право быть синьорой Аббальято…

ДОЖ

Пусть будет так…

ПЬЕТРО АРЖЕНТИ

…жизнь кончена моя!

Я опозорен, я унижен, я убит…

Занавес.