Текст книги "Лабиринты памяти"

Извлечение восьмое. Тайны Поклонной горы

1991 год. Я уже майор и прохожу службу в центральном аппарате Министерства обороны, а конкретно в подразделении, называемом Экспертиза проектов и Инспекция МО. Я совсем недавно пришел сюда с производства, где привык к жесткому, напряженному графику, и мне скучновато. В мои обязанности входит рассмотрение и подготовка экспертных заключений по проектам промышленного назначения.

В первый же рабочий день на мой стол ложатся два проекта, один связан с организацией производства строительного гранитного щебня на одном из украинских предприятий МО, другой – с реконструкцией цеха изготовления железобетонных плит перекрытия на промкомбинате МО в городе Шереметьево.

Жадно набрасываюсь на работу. Все интересно, хочется ответственно поработать и принести максимальную пользу. В комнате три рабочих стола. Напротив меня сидит мой начальник, полковник, опытный эксперт, проработавший в Экспертизе проектов более пятнадцати лет. Между нами, у окна, стоит стол для документов.

Два дня я не поднимаю голову от бумаг. Работаю по удлиненному графику, изучаю, вникаю, проверяю, сверяю, начинаю делать какие-то первичные заключения и выводы по одному из проектов. В течение всего этого времени мой начальник внимательно посматривает на меня и что-то бурчит себе под нос. На третий день он решительно встает со своего места, подходит к моему столу, прямо у меня из-под рук забирает проектные папки и перекладывает их на средний стол.

– А теперь слушай сюда! – говорит он. – Здесь работаешь не только ты один, здесь еще работает много людей, и все они опытные, грамотные и ответственные специалисты. Но вот беда, они не стахановцы. И знаешь, самое главное – они почему-то и не хотят быть стахановцами. Наверное, это потому, что у них есть семьи, дети, дачи, спорт… И у всех этих людей, как и у нас, есть свои рабочие нормативы. Вот, например, у нас с тобой на рассмотрение проекта дается сорок пять дней, а кроме этого, предусмотрено еще дополнительное время после устранения исполнителем наших замечаний. А что сейчас делаешь ты? Вырабатываешь своим ударным трудом новые нормы прохождения экспертизы? Молодец! Тогда пойди в курилку и расскажи всем, какое будущее ты им готовишь. Короче, не высовывайся!..

Из-за этого разговора я и назвал в начале главы свою недолгую работу в Экспертизе скучноватой.

Однажды наш руководитель, генерал-полковник по званию, собрал нас в актовом зале и сообщил, что сам министр обороны лично поручил нам оказать содействие московским гражданским строительным организациям в завершении строительства на Поклонной горе комплекса, посвященного победе советского народа в Великой Отечественной войне. Нашей задачей было скоординировать работу гражданских и военных строительных организаций.

Нас, порядка сорока офицеров, вывезли на Поклонную гору и ознакомили с состоянием дел на объекте. Дела эти были не в очень хорошем состоянии. Выяснилось, что месяцем ранее, сразу после празднования Дня Победы 9 мая, Президент СССР М. С. Горбачев дал задание руководству строительного комплекса страны завершить работы на Поклонной горе к следующей весне.

День Победы 9 мая 1992 года планировалось провести уже на Поклонной горе. В помощь гражданским строителям предоставлялось целое Министерство обороны вместе с его тогдашним начальником генералом армии Язовым. На Поклонную гору были переброшены личные составы Таманской и Кантемировской дивизий!

Закрутилась нешуточная интрига. Хорошо помню, как меня смущало, когда гражданские начальники в моем присутствии ставили задачи и отчитывали на производственных совещаниях высокопоставленных военных.

Но стратегически задача была действительно очень серьезной. Место это знаковое, с большой историей. Еще в 1591 году во время безуспешного похода на Москву на Поклонной горе разбивал свой стан крымский хан Гази-Гирей.

Решение о строительстве приняли в 1957 году. Двадцать третье февраля 1958 года на высшей точке Поклонной горы был поставлен закладной камень. И началась работа.

Представляете, 1958 год и 1991 год! Их разделяет тридцать три года! И вот это все надо было быстренько завершить. Дело в том, что проектировщики поработали на совесть и создали проект, который по своему инженерному наполнению отвечал не только требованиям двадцатого века, но залез еще минимум лет на пятьдесят в следующий.

Фактически реальная стройка началась только в 1984 году.

В основу концепции утвержденного генплана заложили решение, по которому аллея «Годы войны», замощенная гранитной брусчаткой, вливается в круглую центральную «Площадь Победителей», которая заканчивается беломраморным зданием Центрального музея Великой Отечественной войны с куполом Зала Славы.

Офицерский состав ГЭиИ МО был задействован на строительстве Поклонной горы по методике поочередных дежурств. Два офицера работали один день, два других – второй и так далее. Для высокопрофессиональных заслуженных и уважаемых экспертов и инспекторов ГЭиИ МО такие дежурства были сродни наказанию и считались унизительными.

Что такое было ГЭиИ МО? Это одно из элитных подразделений центрального аппарата МО. И этих людей можно сказать, как прорабов отправляли командовать стройкой. Если мне как человеку, недавно пришедшему с реального производства, стройка была близка, понятна и интересна, то большинству остальных – нет. Мне было скучно за столом с бумагами, а им – на строительной площадке. Увидев это, со мной с согласия командования начали меняться дежурствами. Раз за разом я все больше погружался в стройку, и наконец все мои сослуживцы вздохнули спокойно – на стройке от всего нашего подразделения остались только генералы и я один как исполнитель.

Я не рассказал об ответственности. В это время на Поклонной горе от Мосстройкомитета работал трест «Мосинжстрой», а от военных – военно-строительное управление и, как я уже говорил, личный состав Таманской мотострелковой и Кантемировской танковой дивизий. Вот я как раз и отвечал за их работу. Солдаты вместе с офицерами жили в палаточном городке прямо на территории Поклонной горы. Утром построение, развод и выход на строительные дела.

Представляете, что это за задача – придумывать каждый день какую-нибудь работу нескольким тысячам строевиков! Мало того, что они не имеют никакого понятия о стройке, так еще и ничего не хотят делать! Не хотят абсолютно обоснованно – не для этого их призвали в армию и не этому их учили.

Я был всего лишь майором, и управление таким сложным контингентом давалось мне поначалу с большим трудом. Но могу похвалиться, что где-то через месяц я уже нашел общий язык с солдатами и офицерами обеих частей, и поставленные нам на планерках Мосстройкомитета производственные задачи выполнялись быстро и четко. В общем, к контрольным приездам командующего московским военным округом генерал-полковника Н. Калинина сухая августовская трава всегда была свежевыкрашенной и сочно-зеленой.

Теперь бегло перечислю отрывочные воспоминания, оставившие в моей памяти след под грифом «интересно»:

– При строительстве Центрального музея сама Поклонная гора была срыта вместе с закладным камнем и в виде грунта передвинута в глубь парка. От всего этого места осталось только название – Поклонная гора.

– Почти под всей территорией Поклонной горы расположены подземные бетонные лабиринты. Чтобы вы поняли их объем, скажу, что там заблудится даже взрослый человек, а в некоторых местах могут проезжать и разъезжаться автомобили. Когда я там работал, один раз в неделю на обход подземных лабиринтов приезжали большие группы милиционеров с собаками. Целый день посвящался у них обследованию дальних закоулков подземелья, и часто скорая помощь увозила найденные там трупы людей. Это было начало лихих девяностых.

– Между Центральным музеем и проспектом Ломоносова, как и сейчас, находилась лесопарковая зона. Это место любили собачники. Представляете, там, почти в центре Москвы, натаскивали собак на зайцев, причем именно на русаков, а не на европейских кроликов. Не знаю, как теперь, но в то время их было очень много. Иногда солдаты, которые работали у меня на стройке, умудрялись ловить по нескольку зайцев в день. Изредка появлялись и лисы. Видимо, подземные катакомбы давали возможность мелкому лесному зверью выживать в городских условиях.

– Зачем были построены такие грандиозные подземные инженерные лабиринты? Ответ, как всегда, прост – хотели как лучше, а сделали как всегда. Ни денег, ни времени на задуманное не хватило. Так и осталось подземелье не заполненным. Самый раз использовать его для проведения квестов.

– Проектом предусматривалось, что на территории парка Победы на Поклонной горе будут созданы просто невероятно комфортные условия для людей всех возрастов. Каждая лавочка в парке должна была иметь воздушную завесу, создающую особый микроклимат в зоне ее расположения. То есть сидит, например, ветеран на лавочке в двадцатиградусный мороз, а его обдувает подогретый воздух, и ему совершенно не холодно. Соответственно, летом в жару в зону лавочки должен был подаваться приятный охлажденный воздух. Ну, представили? Круто? Где есть еще такое в мире?

– Где-то рядом, в районе станции Москва-Сортировочная-Киевская, располагались разгрузочные тупики РЖД. Милиция находила в подземелье не только трупы, периодически отыскивали там и настоящие винные склады. Об этом я узнал от своих солдат, когда с другими офицерами и без всякой милиции обнаружил в катакомбах наш «собственный» «военный» склад винной продукции. Пойманные с поличным солдаты рассказали, как было дело. После вывоза милицией содержимого очередного хранилища наши следопыты устроили засаду, посменно продежурили так несколько дней и наконец выследили людей с канистрами и место их схрона. Дальше – больше, наши солдаты – халявщики и лентяи – решили дождаться, когда склад заполнится и только потом перенесли все это в свое место. Но неизвестные тоже оказались лентяями. «Представляете, товарищ майор, – возмущались допрашиваемые солдаты, – они только по две ходки в день делали!»

Короче, наших хватило всего на два дня. Трубы горят, склад не наполняется, начнешь дербанить раньше времени, все пропало…

В общем, не выдержали, пошли в самоволку, проследили за винокрадами и нашли «сам источник». А там клондайк. Стоит море железнодорожных цистерн в тупиках, все с вином, на крышках никаких замков, одни пломбы на проволочках. Ну и понеслась. Мы заметили неладное, когда одна рота солдат в полном составе злоупотребила по случаю дня рождения командира, а другая подалась в грузчики-переносчики спиртного и исчезла с объекта аж на несколько часов. Наш «военный» склад был круче гражданских!

– Про гранитную брусчатку на аллее «Годы войны» я уже говорил. Но где можно быстро взять такое огромное количество правильно вытесанных дорожных камней? На производственном совещании большие известные люди обсуждают эту проблему – а решение не находится. И вдруг в разговор вмешивается случайно оказавшийся там чей-то водитель: «Да у нас все трамвайные пути на шоссе Энтузиастов выложены гранитной брусчаткой, вот и заберите ее!» Тут же родилось решение – силами личного состава и техники Таманской и Кантемировской дивизий гранит разобрать и перевезти на Поклонную гору. Вместо брусчатки трамвайные пути заложить мелкоразмерными бетонными плитами. С завтрашнего дня дивизии вступают в бой. Меня назначили старшим. Было стыдно уродовать Москву, но приказ есть приказ. Брусчатка была бесплатной, подозреваю, что кто-то уже тогда отмывал деньги.

Будете проезжать по шоссе Энтузиастов, увидите на трамвайных путях черт-те что, вспомните меня.

– Утром 19 августа приезжаю на работу, как заведено – ко времени развода и вдруг вижу, что личный состав исчез, палаточный городок охраняют только ротные дневальные. Узнаю, что «наши» отправились туда-то и туда-то устраивать какую-то революцию. Даже тяжелая техника была переброшена. Сажусь в свои жигули-«шестерку» и гоню по Кутузовскому проспекту в сторону центра. По дороге встречаю несколько постов, на которых стоят гаишники и мои солдаты с Поклонной. Движение по проспекту полностью перекрыто, но меня, естественно, все знают и пропускают на революцию без всяких задержек. Доехал до Новоарбатского моста. В начале и в конце него стоят несколько единиц военной техники, в основном танки и БМП, а также патрульные машины и пешие посты ГАИ.

С моста видно, как танки и БМП совершают какие-то маневры на набережных Москвы-реки и на других улицах с противоположной стороны. Нашел своих ребят из Таманской дивизии. Расспрашиваю, что происходит, но они сами ничего не знают. Получили команды только по точкам дислокации, военная техника без боекомплекта. Больше всех переживают офицеры, в разговорах превалирует тема «баре дерутся – у холопов чубы трещат».

В общем, больше ничего интересного я не расскажу. Воевать и геройствовать не пришлось. В той ситуации я должен был срочно прибыть в место дислокации своей части, то есть в ГЭиИ МО, что я и вынужден был сделать.

Но то, что я видел сам или запомнил по рассказам знакомых ребят из Таманской и Кантемировской дивизий, подтверждает, что члены ГКЧП и их сторонники были очень похожи на декабристов с Сенатской площади. Опять очень хотели сделать как лучше – так были воспитаны, а получилось как всегда. Это в большинстве своем были люди с правильным патриотическим и моральным воспитанием, которые не смогли переступить через кровь людей. Офицеры и солдаты МО, КГБ и МВД не готовы были применять жесткие насильственные действия к противоположной стороне, к гражданскому населению и к таким же, как они, военнослужащим.

Пока я добирался на машине до Пречистенки очень длинным запутанным маршрутом, поскольку не все революционеры меня знали и пропускали, я осознал масштабы проводимой операции. Конечно, чудо, что при таком развитии событий, когда весь центр огромного города был просто нашпигован военной техникой и людьми с оружием, все обошлось малой кровью.

Мне кажется, что случись такое в наше время, потери могли бы быть гораздо большими. Слава богу, обошлось. Сейчас наше общество уже разбилось на классы, и вероятность развития соответствующих классовых конфликтов очень велика, а результат их малопредсказуем.

Но побывать на самой настоящей революции, даже мимоходом, было интересно. Запомнилось надолго!

Извлечение девятое. Приключения отпускника

Мы с женой и нашей маленькой дочкой Катюшей полутора лет от роду отдыхаем «дикарями» в Адлере. Сняли маленькую комнатку на втором этаже частного двухэтажного дома рядом с рынком, в пяти минутах ходьбы от моря. Купаемся, загораем, гуляем по городу. Из-за Катюши соблюдаем режим сна и отдыха, поэтому в середине дня обязательно укладываем ее спать.

Так было и в тот день. Около часа дня жена легла вместе с дочкой спать, а я пошел в магазин за молоком. До конца нашего отдыха оставалось три дня, обратные билеты были заранее куплены, а вот расходные деньги уже подходили к концу. Оставшиеся дни надо было прожить на два с половиной рубля.

Немного введу в курс дела тех читателей, которые не ориентируются в ценах того времени.

Зарплата старшего офицера на хорошей должности со всеми военными надбавками составляла двести пятьдесят рублей. Батон хлеба стоил шестнадцать копеек, бутылка молока – двадцать восемь копеек, колбаса вареная – четыре рубля за килограмм, сливочное масло – три рубля шестьдесят копеек, дорогое мороженое – двадцать восемь копеек. Пляж бесплатный, но за деревянный лежак или, другими словами, топчан, надо было заплатить двадцать копеек.

В общем, денег осталось на полкило колбасы и буханку хлеба, но главное – обеспечить ребенка, а она столько мясного деликатеса за три дня не съест. Тянем, рассчитываем… Привыкли… Тем более я человек опытный и всегда имею офицерский загашник за обложкой удостоверения личности в виде красной банкноты достоинством в десять рублей. Она хранится до последнего и извлекается только в крайнем случае. Надо помнить, что после возвращения в Москву тоже надо будет некоторое время до получки на что-то существовать.

Молочный располагался рядом со входом на рынок и закрылся на обед прямо перед моим носом. Надо было возвращаться и целый час ждать его открытия. Сделав несколько шагов в обратном направлении, я уперся в группу людей, собравшихся вокруг широкого раскладного столика, на котором стоял небольшой пластиковый барабан с теннисными шариками. На каждом шарике был свой номер, а люди держали в руках картонные карточки с шестью цифрами в черных клетках. Всего карточек было восемь.

Организатором игры был пожилой седовласый мужчина в легком клетчатом пиджаке, кепке и белых парусиновых туфлях. Две орденских планки на его груди говорили о его офицерском прошлом и значительных заслугах перед Родиной.

Я заинтересовался и стал наблюдать за происходящим. Принцип игры заключался в следующем. Ведущий, у ног которого лежала сумка, набитая лотерейными билетами, раздавал желающим карточки с номерами. Одна карточка на одну игру содержала шесть различных номеров и стоила три рубля. Восемь карточек, восемь человек за столом и двадцать четыре рубля на кону. Иногда один человек мог купить две-три карточки. Но не суть.

Карточки взяли, деньги положили, ведущий крутанул барабан, из барабана вылетел шарик с номером. Например, «13». У кого есть номер «13»? Сразу несколько игроков поднимают руки и показывают свои карточки. Бывает, что таких людей оказывается двое, бывает, трое или даже четверо. Но допустим, что номер «13» выпал у троих.

По правилам, выигравшие должны получить не менее 10 % выигрыша лотерейными билетами, то есть фактически купить их у ведущего. Один билет стоит тридцать копеек. Значит, в нашем случае двадцать четыре рубля делятся на троих и каждый получает по семь рублей и десять копеек, плюс по три лотерейных билета на сумму девяносто копеек.

Если выпавшая на шарике цифра оказывалась у двух игроков, то выигрыш делился таким же образом. Десять рублей восемьдесят копеек на каждого, плюс по четыре лотерейных билета на сумму один рубль двадцать копеек.

В то время лотерея была государственной, с ее помощью финансировали разные национальные программы, и навязчивому распространению лотерейных билетов уделялось большое внимание. Билеты пытались всучить везде где только можно, даже при выдаче зарплаты или вместо сдачи в магазине. Народ отнекивался, распространителям билетов можно было только посочувствовать.

Организовавший эту игру человек придумал оригинальнейший ход и, я думаю, на порядок опередил всех своих конкурентов. Он ничего не зарабатывал на игре – только брал деньги за билеты, а значит, решал важную государственную задачу. Представляете, каждые три-пять минут он продавал по восемь лотерейных билетов! Больше восьмидесяти в час, четыреста-пятьсот в день! Нереально!

Игра идет, я наблюдаю. Я хорошо играю в карты, шахматы и домино, а значит, умею считать, запоминать и просчитывать ходы. Делаю это на автомате и сейчас. Слежу за выходом шаров из барабана, просчитываю, какие цифры на каких карточках и какие из них повторяются. Ищу закономерности и подвохи, просчитываю риски.

Вокруг царит оживление. Люди выигрывают, проигрывают, приходят, уходят, меняют карточки.

Наконец я заканчиваю анализ и прихожу к неожиданному открытию. На одной из карточек пять цифр из шести больше ни у кого не повторяются, а шестая повторяется всего один раз. Более того, пока я все это просчитывал, карточка побывала в руках шести-семи игроков и все они проигрались. То есть цифры из этой карточки за последнее время ни разу не выпали, отсюда и такое большое количество недовольных игроков. Именно эта карта чаще других бросалась на стол и вызывала у всех раздражение.

Напоминаю, что в случае выигрыша по этой карточке ты ни с кем не делишься и забираешь все себе. В момент озарения заветная карта как раз упала на стол после проигрыша своего очередного хозяина.

Риск был оправданным, надо пробовать. Десятирублевая бумажка была разменяна, и я на одну игру оказался владельцем перспективной золотоносной карты.

С первого раза не случилось, пришлось отдавать вторую трешку. Зато во второй раз, явно дразня и завлекая меня в игру, выпала цифра, имеющая одно повторение. Но все равно это уже был успех. Я получил свои десять рублей восемьдесят копеек и лотерейки. Можно было продолжать.

Ну а дальше поперло. Через один-два раза срабатывали цифра за цифрой с моей карты и за тридцать-сорок минут я выиграл еще несколько раз. Тогда не было целлофановых пакетов, у меня в руках была так называемая авоська – веревочная сетка с плетеными ручками. Поскольку каждый раз выигрыш убирали со стола, а там лежали мелкие деньги – рубли и трешки, то на пике моего триумфа авоська была плотно набита рублевой массой и перемешанными с нею лотерейными билетами.

Я остановился и сдал карту. Задача минимум была выполнена. Наверное, можно было играть и дальше, используя теорию относительности и удачу, чтобы еще больше разбогатеть, но также можно было и проиграть все обратно. Проигрывать не хотелось…

Хотелось поразить и обрадовать жену, и мне это удалось. Купив молоко, я успел вернуться домой, пока мои еще спали. Жена и дочка лежали в постели, укрытые вместо одеяла большой белой простыней, и мирно сопели.

Вроде бы мелочь, но как приятно на минуту стать волшебником и собственными руками сотворить маленькое чудо. До сих пор с огромным удовольствием вспоминаю произведенный мною фурор.

Представьте себе изумленное лицо моей жены Ирины, когда, проснувшись, она вдруг обнаружила на себе простыню, покрытую плотным слоем денежных купюр. Лотерейные билеты тоже вписались в общую массу и совершенно не портили сотворенную гениальным художником картину. Денег действительно оказалось много, и в первые минуты Ирина даже испугалась. Пробуждающееся после сна сознание боролось, выбирая один из двух возможных вариантов: либо криминал, либо чудо.

Мне пришлось помочь выбрать версию чуда, объяснить произошедшее и дальше наслаждаться лаврами победителя. В общем, оставшиеся два с половиной дня до отъезда мы ни в чем себе не отказывали.

Но это не конец истории. Я бы не стал рассказывать первую часть, если бы не было второй.

Кстати, об этой плетеной сумке-авоське, в которой я принес свой выигрыш. Ее название было элементом народного юмора. В период отсутствия в магазинах многих необходимых товаров отправляющийся за покупками человек брал с собой это простое плетеное изделие и говорил – пойду попытаю счастья, авось что-то куплю.

Я купил!

Прошло несколько лет и снова наступило время очередного летнего отпуска. Мы уже собирали чемоданы, когда обнаружилось, что у нас закончились цветные пленки для фотоаппарата. Мы собирались в Абхазию и не были уверены, что найдем их на месте. Как я уже говорил, это было время всеобщего дефицита.

Надо было успеть купить пленки в Москве, и я отправился в ЦУМ. Пройдя сто метров от станции «Кузнецкий мост», я оказался перед его левым входом. Оставалось подняться по ступенькам и войти внутрь, как вдруг я увидел слева от дверей перед колоннадой такой же игровой столик, как и в Адлере.

Все было очень похоже, отличие заключалось только в гораздо большем количестве людей, стоящих вокруг стола в два ряда, и навязчивой рекламе ведущих. Естественно, как профессионал этой игры, я не мог пройти мимо. В кармане лежали отпускные. Зачем я тогда взял с собой семьдесят рублей, убейте, не помню.

Встав за спинами игроков первого ряда, я стал следить за игрой, привычно фиксируя выпадающие из барабана цифры и анализируя имеющиеся на руках карточки. Их было тринадцать и все они были разными. Стоимость одной игры на одной карточке с четырьмя цифрами составляла пять рублей, стоимость карточки с восьмью цифрами была выше – уже десять рублей.

К своему удивлению, я очень быстро нашел карточки с единственными числами и стал ждать. Прошло более получаса, а на них не выпало ни одного выигрыша. Люди приходили, уходили, выигрывали, проигрывали, но отмеченные мною карточки молчали. Люди, выбравшие их, проигрывали и уходили расстроенными.

Как говорил когда-то наш известный актер и режиссер Шукшин в фильме «Калина красная», деньги жгли мне ляжку. Хотелось испытать прошлогодние ощущения. Это наркотический азарт картежника.

Выждав еще немного, я оплатил освободившуюся пятирублевую карту и начал играть. В такой игре без удачи деньги проигрываются очень быстро, из барабана так и не выскочило ни одного шарика с моими цифрами. Я остановился, когда в кармане осталась лишь одна не разменянная десятка.

На фотопленки еще хватало с запасом, а вот на отпуск с женой и дочкой уже нет… Это была катастрофа. Положив карточку на стол, растерянный и опустошенный, я стоял рядом с оставшимися игроками. Мозг лихорадочно переосмысливал произошедшее, а глаза продолжали следить за игрой, оценивая ситуацию за столом.

Через десять минут ко мне, наивному и законопослушному человеку, пришло озарение. Это была срежиссированная и профессионально организованная подстава! У людей со стороны шансов выиграть просто не было. Цифры с пяти карточек просто не были заведены в барабан. Представляете, они там вообще отсутствовали, над людьми просто издевались!

Неужели нельзя было заложить двойной запас цифр на свои бандитские карточки, а людям, как в казино, дать хоть какой-нибудь шанс выигрыша?! Но нет, никаких шансов дано не было.

Дальнейшее наблюдение за происходящим удивило меня еще больше. В этой преступной схеме было задействовано огромное количество людей, по моим подсчетам, больше тридцати человек.

Выглядело все следующим образом. Вели игру двое, мужчина и женщина. Таких пар было три, сменялись они примерно каждые полчаса. Играли пятеро подставных, рядом с каждым для подстраховки стояло еще по одному человеку. То есть всего десять. Только у них были карточки с номерами шариков, заложенных в барабан. Играющие пятерки сменялись каждые десять-пятнадцать минут. Первые бросали карту, вторые подбирали, первые уходили гулять, а место вторых, страхующих, занимали вновь подошедшие.

Невдалеке разгуливало несколько парней спортивного вида, обеспечивавших боевое прикрытие. Кто-то из-за кулис дирижировал этим процессом, и все работало как часы.

Любопытно выглядела передача выигрышных карточек между подставными. Дождавшись, пока его карточка не выиграет несколько раз подряд, игрок с удрученным видом произносил сакральную фразу типа «Эх, не везет!» и делал вид, что бросает карточку на стол. На самом деле его рука с зажатой тремя пальцами карточкой плавно опускалась вниз и скользила по поверхности стола. Навстречу ей так же плавно, шла чужая, «правильная» рука и уверенно подхватывала карточку. Эти движения были отработаны до автоматизма и исключали возможность передачи карточки любому другому игроку.

В момент передачи другой член их команды бурно радовался и тряс над головой выигранными деньгами, благодаря чему толпа у столика никогда не иссякала.

Как я, умудренный опытом взрослый тридцатилетний парень, не увидел и не понял всего этого сразу, не знаю. Вероятно, сработала занавеска адлерского события и наивная вера в честность и справедливость. Да, понятно, что организатор должен получать приличную выгоду, но полностью исключать вероятность выигрыша у остальных – это уже беспредел. Могли же оставить хотя бы минимальные шансы, хотя бы один к двум, и это было бы уже не так цинично и подло.

Все поняв и чувствуя пустоту в кармане, я завелся. Ладно, посмотрим…

Так как все это время я, не отрываясь, следил за игрой, мне не составило особого труда вычислить самую выгодную реально играющую карточку. Оставалось дождаться процедуры ее обмена и рискнуть. Карточка была с восьмью цифрами и стоила десять рублей. Мне требовалось максимальное количество цифр, потому что я не собирался сразу останавливаться, а вторую играющую карточку мне взять уже не дадут. Десять рублей были последними, и риск их потери был очень велик.

Протиснувшись ближе к столу, чтобы иметь возможность протянуть руку между играющими, я затаился и стал ждать. Дождался. Игрок с моей карточкой со словами «Эх, не везет!» потянулся к поверхности стола. Ему навстречу уже двигалась рука подельника. Но я был начеку и успел перехватить кусок прямоугольного картона, а пальцы моего соперника, пролетев мимо, схватили воздух.

– Это моя! Я хотел ее взять! – услышал я возмущенный голос хозяина пустой руки. Отвечать было бессмысленно.

Все, я на одну игру стал обладателем бесценной волшебной карты. Вытащив свою десятку, я добавил ее к призовому фонду. На столе образовалась стопка в сто рублей. Все карты были распределены по рукам играющих, я любовался смятением на лицах обоих ведущих и ждал начала игры. Между делом я обратил внимание на то, что один из подставных игроков зачем-то тайком убирает в карман малую карточку с четырьмя цифрами. «Убирает так убирает, меня это не касается… Крутите барабан», – подумал я.

Не тут-то было… Ведущая, справившаяся наконец со своим смятением, перекинулась парой фраз с помощником и объявила:

– Внимание, деньги собраны, начинаем игру! Перед началом игры вытяните руки, покажите свои карты с цифрами.

Все показали свои руки с картами, ведущая их посчитала и нахмурила лоб. Не хватает одной карты, отсутствует пятирублевая.

– Игра отменяется, карты на стол, будем разбираться!

Играющие собрались выполнять команду, некоторые из подставных уже положили карты перед собой на стол.

– Подождите! Все нормально! – заявил я со своего места. – Вон тот молодой человек, должно быть, по рассеянности положил карточку в свой левый карман.

Все посмотрели на парня, тот смутился и, находясь в безвыходном положении, извлек карточку из кармана.

– Извините, задумался, – промямлил он.

Бандиты переглянулись, возникла пауза. С одной стороны, проблему надо было без промедления и жестко решать. С другой стороны, им не нужен шум и гам, который на некоторое время прервет их прибыльное мероприятие и отпугнет жаждущих поиграть лохов. Да и не факт, что моя карточка быстро сработает.

В это время ко мне сзади кто-то прижался, и я услышал тихий шепот:

– Положи карту и отойди от стола, надо поговорить.

Я оглянулся. За моей спиной стоял один из уже известных мне громил и пытался напугать меня своим решительным выражением лица.

– Подожди, не видишь, играю! – отмахнулся я, сделав вид, что ничего не понял.

– Ну что, играем? – вежливо обратился я к ведущим, выводя их из ступора.

Ведущие подчинились, мужчина крутанул барабан, девушка вытащила шарик и назвала цифру. Цифра была из моей таблицы, и я с первого раза выиграл 100–10=90 рублей. То есть я не только отыграл проигрыш, но еще и заработал сверху тридцать рублей. «Круто, но ведь это только начало, подумал я. Жена ведь привыкла укрываться простынями, обложенными денежными купюрами…»