Текст книги "Ядерный будильник"

2

На второй день Селим наконец перестал твердить: «Это ошибка, вы взяли не того человека». Он тяжело вздохнул и сказал:

– Хорошо, я скажу вам. Я действительно был сотрудником турецкой разведки. Но я никогда не был допущен к оперативной работе, просто обычная бюрократия в центральном офисе. К тому же я ушёл оттуда три года назад.

– Два года назад, – сказал Бондарев.

– Ну, вот видите, вы все помните лучше меня.

– Я вижу, Селим, что вам нравится на Сардинии, – сказал Бондарев, лениво отбирая в блюдце с вишней самые крупные плоды. – Мне тоже здесь нравится. И мы можем посидеть здесь ещё пару дней, греясь на солнце, слегка выпивая и безусловно веря словам друг друга. Но потом начальство потребует у меня результаты, а результатов у меня не будет, потому что вы играете в невинность. Тогда нам придётся перебраться в менее комфортное, но более подходящее для деловых переговоров место. Где-нибудь в Сибири. Вы хорошо переносите холод, Селим? Я не очень. Мне всё время хочется потеплее укутаться и уснуть. Вам-то будет не до сна…

– Какая ещё Сибирь? Вы что, вывезете меня в чемодане?

– На этот счёт не волнуйтесь, не вы первый, не вы последний. Технология отработана, вы даже ничего не почувствуете. Вы же уснули в отеле, а проснулись здесь. В следующий раз проснётесь где-нибудь под Иркутском.

– Я не хочу в Иркутск.

– Я тоже не хочу, – пожал плечами Бондарев. – Но вы же молчите.

– Нет, я говорю.

– Вы не сказали ничего стоящего.

– А что вы хотите услышать?

– Для начала… Скажите, каким направлением вы занимались в турецкой разведке? На самом деле.

– В какие годы?

– Непосредственно перед отставкой.

– Северный Кавказ.

– Это правильный ответ, – подтвердил Бондарев и лёг спиной на нагретые солнцем камни. Камням было много сотен лет, из них древние сарды настроили внушительных башен, нурагов. Та башня, внутри которой сейчас находились Бондарев и Селим, была ближе всего к горам. Туристы сюда не добирались, отчасти из-за того, что остальные нураги располагались ближе к цивилизации, отчасти из-за легенд о бандитах, прячущихся в горных пещерах неподалёку. Лапшин, ассистировавший Бондареву в этой поездке, честно пытался этих бандитов отыскать и познакомиться, но неизменно возвращался ни с чем. Пока Бондарев пытался разговорить пленника, Лапшин сидел на вершине башни и осматривал окрестности, досадливо морщась каждый раз, когда в окуляре бинокля появлялся очередной дикий осел.

– Раз это был Северный Кавказ, то вы, Селим, были знакомы с такими людьми, как Чёрный Малик… И тем более ваш коллега Акмаль.

– Я знал Акмаля, – осторожно проговорил Селим. – И я много слышал про Чёрного Малика. Только слышал.

– У меня дома, – сказал Бондарев, – на стене висит большая фотография – Чёрный Малик, Мовлади Удугов и некий представитель турецкой разведки. Очень похожий на вас. Фотография сделана за два дня до захвата какими-то террористами гостиницы в Стамбуле. В гостинице в основном были российские граждане. Кажется, именно после этого инцидента вас отправили на отдых?

– М-м-м… Это совпадение. Моя отставка случилась совсем по другим причинам. У меня в то время был нервный срыв, и я ушёл в отставку исключительно по личным мотивам. К тому же неужели вы думаете, что турецкая разведка будет организовывать теракты в собственной столице? Кому такое понравится? Правительству понравится? А та гостиница была как раз по соседству с правительственными учреждениями.

– Турецкая разведка не будет такими вещами заниматься, а вот люди Чёрного Малика – будут. Они же получили от вас столько денег, нужно было как-то проявить себя. Отправиться на джихад в Чечню – почётно, но уж слишком рискованно. А вот побегать перед телекамерами в Стамбуле, получить потом полгода тюрьмы и выйти досрочно за хорошее поведение – это совсем другое дело.

– Ну а при чём здесь моя отставка?

– Ваше начальство провело финансовую проверку, выяснило сумму расходов на Чёрного Малика, выяснило реальную отдачу от этих расходов и дало вам пинка под зад. И Акмалю тоже, само собой. Ведь это он рулил ситуацией?

– Трудно сказать.

– Что, неприятные воспоминания? Хотя, конечно, неприятные. Влипли вы оба, но Акмаля через три месяца взяли назад – с его родственными связями это было элементарно. А вас не взяли.

– Руководству виднее, – смиренно заметил Селим.

– Вы считаете, что это справедливо?

– А, вот оно что, – улыбнулся Селим. – Вы считаете, что я должен испытывать чувство мести, и это станет мотивом для моей вербовки? Ошибка – я не мстителен, что бы вы там ни думали.

– На самом деле ваши эмоции меня мало волнуют. Меня интересуют Акмаль и Чёрный Малик.

– То есть я могу рассказать про них и убираться восвояси?

– Пока вы ещё ничего не рассказали.

– Но я могу… В конце концов, я взрослый человек, я хочу жить долго и хорошо, я хочу купить яхту, и это для меня важнее, чем всякие слова о патриотизме. Я знаю, что вы можете сделать, чтобы развязать мне язык, но я не хочу до этого доводить. Давайте поведём себя разумно. Вы мне заплатите за информацию?

Бондарев зажмурил глаза и на ощупь отыскал последнюю вишню:

– Вечером информация, утром деньги. Утром информация, вечером – деньги.

– Хорошо, – сказал Селим. – А ещё такой вопрос – можно снять меня с этой цепи? Натирает кожу и вообще… Можно?

– Зачем? Пусть её звон напоминает вам о звоне монет.

– Это не смешно, уважаемый.

– Разве?

3

Утром Лапшин оседлал мотороллер и покатил на побережье оценить ситуацию после исчезновения Селима, да и просто хорошо провести время. Не всё же таращиться на диких ослов.

Для начала он позвонил на квартиру большегрудой блондинке, что так очаровала Селима. Трубку сняла компаньонка и сказала, что девушка неожиданно уехала на континент. Так и должно было быть – сделав своё дело, блондинка должна была исчезнуть, чтобы не попасть в руки тех, кто станет искать Селима.

Но самое интересное как раз и состояло в том, будут ли Селима искать, и если будут, то кто?

Лапшин зашёл в отель «Эксельсиор», где снимал номер под видом украинского бизнесмена с криминальными наклонностями, пошатался по холлу, вслух оценивая достоинства упитанных американок предпенсионного возраста, а потом поднялся наверх. Из лифта он вышел по чистой случайности не на своём этаже, а на том, где остановился Селим. Недовольный этой ошибкой, Лапшин беспорядочно петлял по коридорам, дважды миновав номер Селима. В коридоре было чисто, номер заперт на замок. Лапшин пожал плечами и сел в лифт, чтобы сходить пообедать, а потом продолжить исследование обстановки.

Лифт быстро шёл вниз, но на пятом этаже остановился, и в кабину вошёл широкоплечий сутулый мужчина с маленькими быстрыми глазками. Лапшин нетерпеливо протянул руку к кнопке, но мужчина знаком посоветовал не торопиться.

Лапшин только собрался громко исполнить что-нибудь из витиеватых хохляцких матюгов, как в кабину лифта вошёл ещё один человек, и сутулый сам немедленно нажал кнопку «ход».

Лифт шёл с пятого этажа на первый секунд пятнадцать, не больше, и все эти пятнадцать секунд Лапшин неотрывно смотрел в затылок второму мужчине, словно посылал ему телепатический сигнал или же хотел взглядом прожечь дырку. Но сигнал цели так и не достиг, а затылок не задымился; лифт остановился на первом этаже, и мужчины вышли.

Лапшин двинулся вслед за ними, постоял возле киоска с сувенирами, потом купил газету и вышел из гостиницы. Так совпало, что в этот момент двое мужчин из лифта тоже оказались на улице. Лапшин встал к ним спиной и наблюдал за отражениями в стеклянном квадрате с рекламными плакатами. Мужчины негромко разговаривали, а потом направились к небольшому ресторанчику неподалёку. Лапшин подождал, пока они займут места за столиком, развернулся и пошёл в сторону гостиницы.

По дороге он думал, что скажет Бондарев, когда узнает, что в городе Акмаль. И что он. Лапшин, ехал с ним в лифте. Ехал, а потом дал Акмалю уйти. Интересно, что скажет Бондарев.

Но что ещё более интересно – какого чёрта Акмаля принесло сюда?

4

Бондареву вспомнился Милан – отчаянная жара и казначей Чёрного Малика, которого удалось разговорить только после соответствующей инъекции. В Милане всё было очень напряжённо, не то что здесь. Бондарев не лукавил, когда говорил Селиму, что просидел бы с ним ещё пару дней в разговорах ни о чём. Но Бондареву вспомнился Милан, разворот самолёта, смуглый брюнет в начищенных ботинках у входа в зал ожидания. Фургон с красным крестом на боку, застывшее в неестественной позе тело Воробья, запах гари на шоссе…

– Вот интересно, – сказал Бондарев. – Сколько всего было выделено на Чёрного Малика денег, если только на свой персональный счёт он положил пятьсот тысяч долларов?

Селим задумчиво почесал переносицу.

– Правда? Полмиллиона – на личный счёт? Точная информация?

– Неужели вы поимели с этой операции меньше? – не упустил случая поддеть самолюбие турка Бондарев. – Меньше, чем Акмаль?

– Акмаль не показывал мне свою бухгалтерию.

– Ладно, чёрт с ними, с деньгами. Зачем после всего этого Акмаль вернулся в разведку? Он же хапнул достаточно денег, чтобы начать какой-то крупный бизнес… Или для него имеет значение слово «патриотизм»?

– Это вы сейчас смешно сказали. Акмаль – деловой человек, и если он вернулся в разведку, то значит, это было ему выгодно.

– Он вернулся в разведку и параллельно сколотил свой собственный отряд.

– Вы так много знаете… Больше, чем я.

Похоже, Селим был действительно удивлён.

– Зачем ему это? Если для него главное выгода, то получается, что этот отряд создавался для каких-то коммерческих целей?

– Все в этом мире так или иначе – коммерция. Банки он с этими людьми не грабит. Наверное, делает что-то другое. Какой-то другой бизнес.

– И вы имеете отношение к этому бизнесу.

– Я? Ну что вы…

– Селим, – вздохнул Бондарев. – Вы не хотите со мной сотрудничать.

– Разве мы не разговариваем об Акмале и Чёрном Малике?

– Это я разговариваю, а вы поддакиваете. Скажите мне что-нибудь ценное, скажите то, чего я не знаю.

– А сколько вы мне можете заплатить?

– Селим, это не стамбульский базар и я не за кожаными куртками приехал. Где сейчас Чёрный Малик? Зачем Чёрный Малик Акмалю, если тот не собирается возвращаться на Кавказ? Что у них за бизнес?

– Бизнес у нас у всех один и тот же: получить деньги и потратить деньги, но не все, а чтобы ещё и себе осталось. Те деньги, что мы тогда поделили с Акмалем и Черным Маликом, были последним крупным куском. Больше таких денег на кавказское направление уже не выделяли. У арабских шейхов золота тоже не на всех хватает, к тому же они сейчас любят финансировать палестинцев, а не Кавказ. Все поняли, что идея, которая раньше кормила Чёрного Малика, Акмаля и меня, перестала быть выгодной. Мы все взрослые люди, без иллюзий. Мы понимаем, что, если идея не кормит тебя, эту идею надо бросить. Я ушёл из разведки, Чёрный Малик ведёт какие-то дела в Европе, Акмалю разведка нужна лишь как вывеска для своего бизнеса… К вашему Кавказу мы больше не имеем отношения. Можете расслабиться. Россия может спать спокойно, ха-ха.

– Что у вас за бизнес? – повторил Бондарев. – Зачем Чёрный Малик нужен Акмалю?

– Затем, что это имя. Его имя, его репутация, его опыт могут быть использованы в подходящий момент. Не в Чечне, где-нибудь в другом месте.

– Два года назад вы сообразили, что чеченская идея больше невыгодна. Какую новую идею вы нашли за эти два года?

– Это не идея. Это человек. И не мы его нашли, это он нас нашёл.

– Что за человек?

– Послушайте, я же говорю – к вашему Кавказу это не имеет никакого отношения.

– Я хочу знать про этого человека, – медленно произнёс Бондарев. – Расскажите мне.

– Это не ваш регион, понимаете? Это не ваша сфера влияния. Это должно бы интересовать американцев. А вам это не нужно. Сейчас же не время КГБ, когда вы рыскали по всему свету, сейчас вам хотя бы своё удержать…

– Спасибо за совет, – сказал Бондарев. – Но мы сами решаем, где лежит сфера наших интересов. По этому вопросу консультации отставных турецких разведчиков нам не понадобятся.

– Ваша проблема в том, что вы не можете реально оценивать свои возможности, – не унимался Селим. – В девяносто первом году вы ушли с первых ролей, вы отозвали своих людей из Латинской Америки, из Азии. Вас не было все эти годы, понимаете? А сейчас вы спохватились и хотите играть в большие игры? Так не бывает, это невозможно!

– Для Турции невозможно, – сказал Бондарев. – А у нас в России ещё и не такие загогулины случаются. Захотели и вернулись. А если вы нас не ждали – вам же хуже. Так что там за благодетель объявился у Акмаля с Черным Маликом?

– Я не знаю. Благодетель контактирует с Акмалем, а тот уже связывается с остальными.

– И он хорошо платит?

– Прилично.

– За что же он вам платит?

– Понятия не имею. Честное слово. В этом, наверное, есть какой-то смысл, но о нём знает только тот самый человек. Я, например, не вижу никакого смысла в том, чтобы купить в магазине кухонный комбайн, перевезти его на другой конец города и оставить на тротуаре.

Бондарев подумал и согласился, что ничего особенного в этих действиях не было.

– И сколько вам за это задание заплатили? – поинтересовался он.

– Двадцать тысяч долларов.

– И вы ещё жалуетесь на жизнь? Это мне стоит задуматься о смене конторы. И часто вы так носите кухонные комбайны?

– Это был единственный раз. Но прочие дела такие же малопонятные.

– То есть вас используют втёмную?

– Пожалуй, что так.

– Допустим, вы – просто отставной разведчик, вам дают разовые поручения. Но у Чёрного Малика в подчинении несколько десятков боевиков. У Акмаля не меньше преданных ему людей. Они-то кухонные комбайны не таскают, они что-то другое делают. Что они делают?

– Я отставной разведчик, поэтому я хорошо знаю, как смертелен бывает избыток информации. Я не знаю, что они делают. Но делают они это с размахом…

Бондарев внимательно посмотрел в лицо турку:

– Мне кажется, Селим, что вы страдаете.

– С чего бы мне страдать?

– С того, что вас в эту большую игру не приняли.

Селим сделал вид, что не расслышал этих слов.

Глава 15
Алексей Белов: плохой бизнес

1

– Миша! – воскликнул Дон Педро, драматично вытягивая руки в сторону молодого человека с пистолетом. Миша быстро шагал вперёд, пистолет держал дулом вниз, и намерения его пока оставались непонятными. Впрочем, восклицания Дона Педро тоже могли быть истолкованы по-разному – то ли он призывал Мишу не осложнять ситуацию и убраться восвояси, то ли приветствовал в его лице избавителя.

Алексей взял Дона Педро под мышки и рывком поставил его на ноги, одновременно соорудив себе щит против возможных пуль.

Миша остановился в паре шагов от Дона Педро, подумал, а потом резко вскинул пистолет. Алексей дал Дону Педро хорошего пинка в поясницу, и тот полетел на неудавшегося стрелка, сбив его с ног и придавив к земле всей своей тяжестью. Оба они панически копошились, пытаясь встать, когда Алексей подобрал пистолет с земли и двинул Мишу рукоятью по черепу. Дону Педро он помог встать, и снова Дон Педро преподнёс Алексею сюрприз.

– Что? – забеспокоился Дон Педро, чувствуя на себе взгляд. – Что не так? На мне кровь?

– У вас парик сполз.

Дон Педро тяжело вздохнул и стащил с головы густую чёрную шевелюру. То ли луна, то ли фонари тускло отразились на его лысине.

– Это телохранитель? – Алексей слегка пнул Мишу.

– Нет. Это, так сказать…

– Понятно.

Миша действительно не походил на телохранителя, иначе Алексей уделил бы ему больше внимания.

– Ваш второй «так сказать» сейчас не прибежит?

– Вряд ли.

– Тогда вернёмся к делу.

– Ох…

– У меня есть предложение.

– Да, я слушаю, – заинтересовался Дон Педро, не переставая при этом заботливо поглаживать парик.

– Мне всё-таки нужно довести до конца ту сделку. Людям, которые меня послали, нужен товар, нужно оружие.

Дон Педро понимающе кивнул.

– Вам они больше не доверяют. Поэтому сведите меня напрямую с продавцами, и дальше я уже с ними буду выяснять, почему сорвалась сделка и кто виноват.

– Хм, – сказал Дон Педро. – Как это – сведите напрямую? А я на что жить буду? Я-то посредник, я только тем деньги и зарабатываю, что покупатель и продавец через меня связываются.

– На что жить, вы спрашиваете? А кто это тут собирается жить? – Алексей повернул пистолет стволом к Дону Педро. – Вы забыли, зачем я вообще здесь?

– Такое не забудешь.

– Тогда выбора у вас нет.

– Пожалуй, что так. Я только не понимаю – только что вы говорили, что обязательно должны меня ликвидировать, а теперь, оказывается, что и не обязательно.

– Знаете что, – Алексей снова развернул пистолет стволом к Дону Педро. – Если вы не будете рассуждать о том, что я должен и чего не должен, вы будете жить гораздо дольше.

Дон Педро вздохнул и вынужденно согласился. Он был совсем не прочь пожить подольше.

– Я дам вам телефон, – сказал он.

– Нет. Вы лично познакомите меня с этими людьми.

– Но… Как я им это объясню? С какой стати я притащу незнакомого человека? Вы поймите, это очень серьёзные люди! Я-то просто посредник, мне что консервы, что памперсы, что патроны, я все равно с товаром напрямую не работаю, а они…

– Я как раз ищу серьёзных людей, – сказал Алексей. – Их-то мне и надо.

– Ну ладно… И когда вы хотите встретиться с ними?

– Сейчас.

2

Когда Дон Педро неуверенной походкой двинулся в сторону клуба, чтобы привести себя в порядок (и в первую очередь восстановить волосяной покров), молодой человек Миша открыл глаза и разочарованно произнёс:

– Разве вы его не замочили?

Алексей, который уже устал удивляться за сегодняшний вечер, просто ответил:

– Нет.

– Напрасно, – сказал Миша и с кряхтением поднялся на четвереньки. – Башка трещит, хотя сегодня практически не пил…

– Это я шарахнул тебя пистолетом по башке.

– А-а-а… Спасибо.

– За то, что шарахнул?

– Нет, за то, что объяснил.

Он поднатужился и принял вертикальное положение.

– Значит, у Данила Лаврентьевича все в порядке… Жаль.

– Что значит – «жаль»? Какого чёрта ты тогда бежал сюда со стволом? Разве не защитить его?

– Его? Защитить?! – Миша издевательски засмеялся. – Если бы стадо орангутангов насиловало его в извращённой форме, я бы только аплодировал. Если бы он тонул в Москве-реке, я бы взял катер напрокат и постарался винтом…

– А с чего вдруг такая ненависть? Разве ты не его… этот самый… ну, типа, близкий друг?

– Если бы у меня не кружилась голова, я бы попытался дать тебе в морду, – ответил Миша. – Хотя, подозреваю, кончилось бы это для меня плохо. Никакой я ему не близкий друг. Вот Валера, тот, что с нами за столом сидел, это Данилин любовник. А я с этим Валерой в школе учился, только и всего.

– Так в чём тогда дело?

– Я этому Даниле денег должен. Валера меня с ним познакомил. Ну и как Валериному приятелю он мне одолжил.

– А ты вернуть не можешь.

– Молодец, сообразил. И я сегодня гляжу, как к Даниле подваливает какой-то чувак с бандитской рожей и уводит Данилу на задворки. Все, думаю, подфартило. Сейчас уроют Данилу, и все долги мои спишутся. А Валера запсиховал, милицию хотел звать, но я его успокоил. Говорю, тут же наверняка целая банда окопалась, куда ты лезешь, на кой тебе за Данилины дела отвечать? Подвожу его к бармену, спрашиваю – что тут был за чувак в кожанке с бандитской харей?

Алексей только со второго раза сообразил, что бандитская харя – это он сам и есть.

– Бармен говорит, что, мол, с Данилы какие-то долги будут взыскивать и что, мол, парень этот тут не один, так что сидите, ребята, и не чирикайте. Валера сразу скис, а я бармену так это шёпотом – что, замочат сейчас Данилу? Бармен говорит – хрен его знает. Раз это долг, то сначала надо бабки взять, а уже потом мочить. А я думаю – второго такого шанса уже не будет.

Надо помочь бандюгам с Данилой разобраться, а то ведь этот хитрожопый вывернется, наобещает с три короба и всех кинет. Сбегал к машине, взял ствол…

– Я думал, ты меня застрелить хочешь.

– А что ты мне плохого сделал? Денег я тебе не должен… Так ты точно не хочешь Данилу замочить? Подумай, а? Заплатить я тебе не могу, но у тебя же, наверное, есть какие-то свои причины не любить этого пидора?

– У нас с ним дела, – уклончиво сказал Алексей.

– Ну вот закончишь дела, и кончай его, ладно? И вообще, поосторожнее с ним, он болтает много, а…

Предупреждение насчёт Дона Педро пришлось в самый раз – Алексей заторопился в «Орхидею», пока посредник не отважился на бегство.

– Если помощь какая нужна… – крикнул в спину Миша. – Вот, возьми визитку…

Алексей остановился и взял визитку. Михаил Розанов. Художник.

– Художник?!

– А что, не похоже? Я просто сегодня мольберт и банку с краской дома оставил, а в следующий раз обязательно на шею себе повешу, чтобы сомнений не было.

– Просто я никогда не видел живого художника.

– Только дохлых? Тоже неслабое зрелище. Ну так ты звони, если что…

– Обязательно, – сказал Алексей, пряча визитку в карман. Ещё немного – и он окончательно утратит способность удивляться чему-либо.