Текст книги "Донская история. Проблемы. Факты. Суждения"

9 апреля 1918 г. в Ростове открылся съезд Советов крестьянских, солдатских и казачьих депутатов. На этом съезде при участии комиссара Юга России большевика Георгия Константиновича Орджоникидзе, лидера левых эсеров Бориса Давидовича Камкова обсуждался вопрос о подписании Брестского мира, а проблемы функционирования самой Донской республики отошли на второй план, так как предполагалось, что вопрос о власти уже решен. Левые эсеры при поддержке части большевиков во главе с С. И. Сырцовым отстаивали необходимость отказа от позорного мирного договора с немцами и ведения с ними революционной войны, однако съезд отказался поддержать этот ультрареволюционный план. I съезд Советов Дона завершил свою работу, избрав ЦИК в составе 26 большевиков и 24 левых эсеров под председательством известного донского казака-большевика Виктора Семеновича Ковалева. Было вновь образовано правительство – Совет народных комиссаров во главе с казаком Ф. Г. Подтелковым. Заместителем его по экономической части стал опять С. И. Сырцов, наркомами – казаки Михаил Василевич Кривошлыков, Ипполит Антонович Дорошев и др. Но приступить к реальному укреплению экономики области ему не удалось. ЦИК Донской республики направил под руководством Ф. Г. Подтелкова коллегию с неограниченными правами при 127 бойцах в северные округа для проведения там мобилизации казаков. Однако первая же встреча в Белой Калитве показала, что казаки не хотят поголовно становиться красными. Отряд, ожесточаясь, переходил по пути к репрессиям. В Усть-Медведицком округе белоказаки пленили отряд красных казаков и 11 мая расстреляли 78 бойцов, а Ф. Г. Подтелкова и М. В. Кривошлыкова повесили.

По свидетельству очевидцев, Подтёлков сам надел себе петлю на шею и перед тем, как из под его ног выбили табурет, выкрикнул, обращаясь к казакам: «Одно только: к старому не возвертайтесь…» Кривошлыков во время казни сильно волновался и несвязно говорил, что дело большевизма живет, и они сами умирают, как первохристианские мученики. Казнь участников экспедиции Ф. Г. Подтёлкова стала одним из ключевых событий в разжигании гражданской войны на Дону. Этот эпизод описан в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон». Боевые столкновения между красными и белыми происходили и раньше, но подобная массовая расправа состоялась впервые. Это был своеобразный Рубикон в гражданской войне и для красных, и для белых. Казнь подтёлковцев положила начало практике массового политического антисоветского белого террора на Дону, которая затем была продолжена в период правления атамана Краснова Эта казнь и антибольшевистское восстание донских казаков не только предрешили судьбу советской власти на Дону, но и во многом определили взаимоотношения казачества и большевизма, в том числе так называемое «расказачивание».

Ряд функций правительства СНК стал исполнять штаб Северо-Кавказского округа. Военным комиссариатам ставились задачи проводить в жизнь мероприятия «по учету годного к военной службе населения, его призыву, формированию вооруженной силы Российской советской республики, обучению поголовно всех рабочих и не эксплуатирующих чужого труда крестьян военному делу, управлению войсками, предназначенными для обслуживания местных нужд и удовлетворения материальных потребностей военного снабжения» [6]. Органы, занимавшиеся ранее формированием Красной армии на добровольческих началах, в свете этого декрета должны были уступить место совершенно новым органам местного военно-административного аппарата [7].

После заключения Брестского мира немецкие войска вторглись на территорию Донской советской республики, угрожая линии Юго-Восточной железной дороги, которая связывала Дон и Северный Кавказ с центральными районами Советской России. Это создавало благоприятные условия для активизации белоказачьих частей на Дону и Северном Кавказе. Добровольческая армия Деникина после поражения в районе Екатеринодара и возвращения на Дон получила возможность привести в порядок свои части и начать новый поход на Москву.

В марте 1918 г. В. И. Ленин, приняв делегацию Дона во главе с членом Донского казачьего ревкома казаком С. И. Кудиновым, сообщил ей, что просьба Казачьего комитета Совнаркомом удовлетворена – на содержание, снабжение и обмундирование красных казачьих частей и отрядов было отпущено 15,2 млн рублей [8]. В начале апреля 1918 г. в Москву выезжал комиссар Несветайского района города Шахты Т. И. Ульянцев. По представленному им докладу на имя Н. И. Подвойского он получил обмундирование, вооружение и снаряжение на 2 тысячи добровольцев Красной армии, а также деньги… Важную роль в руководстве вооруженной борьбой против внутренней контрреволюции и иностранных интервентов на юге страны сыграл Чрезвычайный комиссариат Южного района во главе с Г. К. Орджоникидзе. К маю 1918 г. в Донской области уже было свыше 25 тысяч красногвардейцев и красноармейцев.

В апреле каменские красногвардейские отряды установили связь с частями 5-й Украинской Красной армии под командованием К. Е. Ворошилова и начали бои с наступавшими немцами и поддерживавшими их гайдамаками. Особенно кровопролитными были бои против белогвардейского отряда М. Г. Дроздовского, состоявшего почти из одних офицеров. Именно отряд «белых дроздов» сыграл решающую роль в захвате 23 апреля 1918 г. Новочеркасска. Белые сразу стали учреждать трибуналы «Суды защиты Дона», которые начали приговаривать к расстрелам местных граждан, заподозренных в сочувствии к советской власти и большевикам.

В это время восстала станица Суворовская, затем другие станицы вниз по Дону, вплоть до станицы Нижне-Чирской. Был убит известный авантюрист есаул Голубов, недавно поддерживавший большевиков. 1 апреля Новочеркасск перешел в руки белоказаков. «Степной» отряд генерала Попова повел наступление на Ростов. 18–19 апреля казаки станицы Мигулинской разбили миллеровский отряд рабочих и образовали «Совет вольных хуторов и станиц».

Большинство низовых казаков пошло к белым добровольно, северные округа подчинились мобилизации объявленной Петром Николаевичем Красновым. Осенью 1918 г., согласно личным подсчетам А. В. Венкова, 80 % донских казачьих полков были в белых. 18 % полков ушли в Красную армию, в том числе под началом Филиппа Кузьмича Миронова [9]. Но встает вопрос – насколько количество полков отражает процент казачьего населения в целом? В полках явно было не все мужское население станиц, не говоря уже женщинах и подростках. В исторической литературе есть и другие цифры, отражающее соотношение белого и красного казачества приблизительно как и 3:1, и 2–1, и 1,5–1,0. Надо иметь в виду, что на разных этапах соотношение сил изменялось в зависимости от ситуации на фронтах и побед, сначала белых, затем красных войск. Очень сложный расклад сил обусловил метания части казаков между полюсами власти и в целом длительность и прерывистость и противоречивость вооруженного противостояния на Дону.

В Ростове вся власть перешла к вновь созданному Чрезвычайному штабу обороны. Город был переведен на военное положение. В области началось формирование краснопартизанских добровольческих отрядов, особенно в приманыческих и сальских степях под командованием С. М. Буденного, Б. М. Думенко и др., в Усть-Медведецком округе под командованием Ф. К. Миронова, Ф. М. Блинова и др. Руководство ДСР стремилось предотвратить германскую интервенцию на территорию Ростовского и Таганрогского округов, которые львовские националисты считали частью Украины. Большевистское правительство стремилось не дать повода для нарушения немцами границ. Группа Таганрогского совета во главе с А. К. Глушковым предприняла попытку начать с ними переговоры. Однако немцы отказались приостановить наступление и 1 мая вошли в Таганрог. 2 мая руководители ДСР Г. А. Орджоникидзе и казак В. С. Ковалев продолжили переговоры. Им было заявлено, что германские войска стремятся восстановить границы Украинской державы и занять Ростов как важный стратегический пункт. По возвращению делегации в Ростов начались подготовка обороны города и эвакуации органов власти. После тяжелых боев 2–7 мая войска ДСР оставили Ростов-на-Дону и Новочеркасск и передислоцировались в Батайск. 8 мая германские интервенционистские войска, подавив сопротивление, вступили в Ростов. Начался период активного сотрудничества белого казачества и немецких интервентов на антисоветской основе.

Часть правительства ДСР отправилось на станцию Себряково, где формировались отряды северных округов области, другая часть в станицу Великокняжескую, а затем в Царицын. Новым председателем правительства ДСР стал И. А. Дорошев, наркомами – М. Е. Власов, С. И. Кудинов, П. Е. Безруких, С. С. Турло, П. П. Жук, позднее – С. Ф. Васильченко. Донское советское правительство активно поддержали казаки Усть-Медведицкого и Хоперского округов. Большую помощь ему оказал казачий комитет при ВЦИК, направив материальную и военную помощь. Созданный военный комиссариат ДСР в составе известных казаков И. Дорошева, Е. Трифонова и Ф. Миронова при участии в последующем А. С. Кивгила, Д. К. Кужелева, Д. М. Шамова, Б. М. Думенко, С. М. Буденного, В. В. Киквидзе и др. развернул масштабную работу по созданию вооруженных сил ДСР. Они вместе решали большой объем тактических задач, в том числе охраны важнейшего железнодорожного пути на севере Дона. Представители ЦИК ДСР участвовали в заседаниях штаба обороны Царицына. В июле 1918 войска ДСР по линии от Торговой до Поворино были подчинены прибывшему К. Е. Ворошилову. Однако это решение вызвало возражение некоторых членов правительства ДСР, которые настаивали на выделении для них как специалистов по казачьей проблеме особого Донского фронта. Однако это дробило революционные силы и мешало общему военно-политическому руководству. В июле 1918 г. Краснов начал наступление на Царицын с целью занятия северных округов Донской области и ликвидации ДСР. Красные войска вели напряженные бои, добиваясь иногда заметных успехов. В это время (в начале августа) был совершен первый классический рейд красной конницы кавалерийским полком Б. М. Думенко по освобождению из окружения белоказаками красных партизан в Большой Мартыновке. Полк углубился на 120 верст в тыл противника и разгромил 15 конных и 5 пеших сотен противника. Думенко также эвакуировал все население Мартыновки и присоединил к себе 3000 местных закаленных бойцов, что позволило развернуть полк в бригаду [10]. Однако в целом власти ДСР к этому времени сами потеряли связи с войсками и были вообще оторваны от населения Дона. И. В. Сталин предложил Донскому советскому правительству ликвидировать свою деятельность, предоставив руководство штабу Северо-Кавказского округа. 30 сентября 1918 г. Президиум ВЦИК во главе с Я. М. Свердловым принял решение о прекращении его существования [11].

Отступившие на юг и юго-восток большевики были, естественно, обозлены в отношении казаков, свергнувших во второй раз советскую власть на Дону. Трагическая гибель героической экспедиции Подтелкова от рук самих же казаков во многом способствовала изменению взглядов донских большевиков на возможность принципиального разрешения казачьего вопроса методами агитации и пропаганды, создания своих красноказачьих кругов, учреждения советской автономии казачьего края и т. д. Лидеры донских большевиков С. Васильченко, М. Жаков, А. Френкель, С. Сырцов и др. начали задумываться о политико-юридической ликвидации казачества как якобы в целом совершенно контрреволюционного сословия, не подлежащему перевоспитанию.

Донская советская республика была разгромлена. Донское казачество не поверило в красный вариант казачьей государственности и в своем большинстве активным, т. е. вооруженным, образом поддержало альтернативное белое движение. Причин поражения Донской советской республики было много. В первую очередь это состоявшийся в этот период переход основных масс казачества на сторону контрреволюции. В белогвардейской армии было много высококвалифицированных военных кадров, и она поэтому легко находила общий язык с казачеством – профессиональным военным сословием. И самое главное, большинство казачества стояло за сохранение своего дореволюционного статус-кво в отношении территории Войска Донского и своих традиционных привилегий. В красногвардейских отрядах и добровольческих частях Красной армии в это время мало было профессиональных военных, процветало местничество, дисциплина была слабой, проявлялись радикально-экстремистские настроения по отношению к казачеству. Руководству Советской России было ясно, что регулярным частям белой армии, интервентов и быстро формирующимся силам белоказачьей контрреволюции, «добровольцам» Деникина нужно противопоставить хорошо организованные регулярные части и соединения [12].

Антиреволюционные казачьи лидеры Новочеркасска приняли интервентов, считая, что немецкие захватчики «должны рассматриваться не как враги, но как наши временные союзники в борьбе с большевиками». Это было проявление коллаборационизма, который, однако, в условиях гражданской войны не был охарактеризован как откровенная измена Отечеству. Тем не менее, в отличие от белоказаков, рабочие и крестьяне Дона сразу восприняли интервентов как иноземных захватчиков, а казачьих контрреволюционеров – как их невольных или вольных пособников. Таким образом, весной 1918 г. на всем Дону развернулась широкомасштабная братоубийственная гражданская война, которая объективно могла закончиться только полным уничтожением одного из противников.

Литература

1. Гусев С.И. Гражданская война и Красная армия. Сб. статей. – М.: Воениздат, 1958. – С. 73.

2. Сергеев В.Н. Донская республика (1917–1918). – Ростов н/Д, 2005. – С. 237.

3. Поляков И.А. Донские казаки в борьбе с большевиками. Воспоминания начальника штаба Донских армий и войскового штаба Генерального штаба генерал-майора И. А. Полякова / Вступительное слово Е. Ф. Морозова. – М.: Кучково поле, Гиперборея, 2007.

4. Сергеев В.Н. Донская республика (1917–1918 гг.). – Ростов н/Д, 2005. – С. 236–237.

5. Там же. – С. 238.

6. Декреты Советской власти. Т. II. – М.,1959. – С. 58–61.

7. Там же. – С. 68–69.

8. Кудинов С.И. Этого не забудешь. – Ростов н/Д, 1957. – С. 100–101.

9. Известия СКНЦ ВШ. Общественные науки. – 1986. – № 1. – С. 53.

10. Дедов И.И. Первый рейд красной конницы в годы гражданской войны в России // Историк и история. Нелегкий путь к истине. Памяти А. И. Козлова. – М.: Собрание, 2010. – С. 370, 381.

11. Сергеев В.Н. Донская республика (1917–1918 гг.). – Ростов н/Д, 2005. – С. 219–222.

12. Краснознаменный Северо-Кавказский. – Ростов н/Д, 1971. – С. 26.

Участие казаков в сражениях Гражданской войны 1919–1920 гг.

Гражданская война в области Войска Донского приняла затяжной и непрерывный и острый характер, что вызвалось сложным, постоянно изменяющимся соотношением сил, позиций противостоящих классов и социальных групп. Особенно серьезные колебания в казачьей среде наблюдались в первую очередь на начальном этапе войны и на ее завершающем этапе.

Вторжение германских войск на территорию области вызвало новое обострение гражданской войны, ускорило расслоение казачества. Если казачьи верхи и зажиточные казаки ориентировались на белых и приняли немцев, то большая часть казачьей бедноты оказала недоверие немцам, казачьим верхам и ориентировалась на Красную армию. В 5-й армии К. Е. Ворошилова, был сформирован Донецкий полк, в Стальной дивизии Д. Жлобы имелись Южно-Донской советский и 2-й Донской крестьянско-казачий полки и др. Атаман П. Н. Краснов за переход к красным лишал казачьего звания и пая земли, в результате чего казак становился сельским пролетарием без земли и получал значительный стимул для участия в войне. Больше всего казаков в Красную армию дали округа, где советская власть проводила мобилизацию, – Хоперский и Усть-Медведицкий. Большевики создавали здесь красноказачьи полки на базе старых полков царской армии, в частности 1-й, 15-й и 32-й донские полки. К концу 1918 г. примерно 80 % казачьих полков сражалось с большевиками [1]. Максимальное количество белоказаков было летом 1919 г. – около 50 тысяч сабель, т. е. 40 % от общего числа донцов на фронтах мировой войны [2]. В первой половине 1919 г. Казачий отдел ВЦИК отмечал, что казачество разделено на следующие группы: красных казаков – 30 %, «определившихся» белоказаков – 20 %, «затемненного» трудового казачества – 50 %. К июлю 1919 г. красные казаки составляли более 30 000 человек. Основная масса казаков-середняков перешла в ряды Красной армии во время ее решающих побед над белогвардейцами и интервентами. Зажиточное казачество воспринимало гражданскую войну не только как борьбу против коммунизма, но и за осуществление возврата своих исконных (исторических) привилегий, прав на землю и наказания крестьян-иногородних [3]. В целом в разгар гражданской войны противостояние на Дону носило в основном социально-классовый характер, хотя и со значительной примесью сословного фактора.

Обладая природной способностью к самоорганизации, казаки создали необходимые войсковые структуры для борьбы [4], управляли свои государством, осуществляли без всяких циркуляров и отчетов антибольшевистский террор [5]. Но донское белое казачество было далеко не едино, заражено шовинизмом и сепаратизмом, конфликтовало с союзниками, не говоря уже о смертельной схватке с казаками-большевиками.

Функционирование белоказачьего государства и участие большинства донского казачества в вооруженной борьбе с советской властью продолжалось и после ухода немецких войск после ноябрьской революции в Германии 1918 г. Однако прекращение материального снабжения белоказачьей армии и нараставший натиск реформированных советских войск сформировали в начале 1919 г. новую ситуацию. Целые станичные общества стали выносить приговоры против войны или против выхода за границы области, начинаются попытки казаков завязать переговоры с красными частями [6]. Политика Краснова не удовлетворяла и само казачество. Оно было недовольно непатриотичной пронемецкой ориентацией, и тем, что приходилось нести непрерывную службу, и тем, что надо было участвовать в боевых действиях за пределами Донской области в Царицыне и в Воронежской губернии, и тем более, наступать на «кремлевую Москву». Не особенно нравились казакам и массовые репрессии режима Краснова. Поэтому усиливался раскол казачества и развивалось движение красного казачества.

На основании сводных данных, составленных еще в 1921 г. эмигрантом полковником В. Добрыниным и опубликованным в журнале «Донская летопись» (Вена – Белград, 1923, № 1) можно составить представление о численности красных казаков. Анализ Добрынина показывает, что своего апогея белая донская армия достигла в июле – ноябре 1918 г. (её численность составляла 49–49,5 тыс. бойцов), а затем в октябре 1919 г. В конце декабря 1918 г. РВСР издал приказ о формировании кавалерийских дивизий трехбригадного состава.

Интересен перечень наиболее боеспособных красных казачьих частей, составленный за 2-ю половину 1918 г. 1. Донской сводно-казачий советский кавалерийский полк. 2. Советский кавалерийский полк. 3. 3-й Донской казачий полк. 4. 1-й Медвецкий полк. 5. 2-й Медвецкий полк. 6. Полк Стеньки Разина. 7. 1-й Революционный Донской казачий полк. 8. 2-й казачий полк. 9. 3-й Медвецкий полк. 10. Первый казачий стрелковый полк Пугачева. 11. 4-й Донской казачий полк. 12. 5-й Донской казачий пехотный полк. 13. 1-й Донской казачий котельнический социалистический полк. 14. 1-й казачий советский социалистический стрелковый полк. 15. 3-й кавалерийский казачий полк. 16. 1-й пехотный кавалерийский казачий полк Степана Разина. 17. 6-й казаче-крестьянский полк. 18. 2-й Хоперский красно-казачий полк. 19. Пехотный донской казачий полк Степана Разина. 20. Кавалерийский полк Думенко, позднее бригада, потом дивизия, а затем корпус. 21. 2-й Хоперский красно-казачий полк. 22. Донской сводно-казачий полк. 23. Титовский Донской революционный полк. Бригады и дивизии: 24. Дивизия В. П. Кивкидзе. 25. Бригада Ф. К. Миронова, позднее – казачья дивизия. 26. Доно-Ставропольская казачья дивизия.

По мнению Г. П. Новосельцева, количество бойцов в Донской армии в период апогея белого движения – несколько более 50 тыс. В 1918 г. у белых было в среднем 37,5 тыс. бойцов, в 1919 – 24,4 или в среднем в 1918–1919 гг. – 30,6 тыс. В белом лагере было в среднем несколько более 30 %, т. е. отнюдь не большинство. На 1 августа 1919 г. в составе армии Деникина было 50 900 сабель, на 1 сентября того же года – 48 700 сабель, на 1 октября 1919 г. на Южном и Юго-Восточном фронтах – всего 46 тыс. В красноказачьих частях на Южном фронте к 15 октября 1919 года было уже 37 694 сабли. Тогда же красноказачьи (в основном) части насчитывали 10 дивизий 34, 14 отдельных кавбригад (в конце августа – начале сентября 1919 г.), 28 полков. Если же учесть, что сюда не входили данные по 12-й армии, то число сабель надо увеличить до 39 982, т. е. общее количество сабель – 40 692. (Добрынин В. Вооруженная борьба Дона с большевиками. – Вена – Белград, 1923. № 1; Новосельцев Г.П. Белые и красные казаки в гражданской войне. URL: https://proza.ru/2023/10/23/847?ysclid=lpbk2rd4of823120957)

В январе 1919 г. развернулось наступление Красной армии на казачьи округа. 8-я армия начало наступление на воронежскую группировку белых. 9-я армия вышла к станицам Добринской. Котовской, Урюпинской. Части Думенко и Булаткина разгромили белоказаков в районе Давыдовки и совершили рейд по тылам противника. Ими был разбит корпус белоказаков генерала Гусельщикова. 10-я армия заняла станицы Платовскую и Великокняжескую.

Донская армия под натиском красных войск временно отступила за естественные водные преграды – Донец и Маныч. Опираясь на помощь белых кубанских частей и Добровольческой армии, она прекратила отход. 2 марта 1919 г. из 56 тыс. казаков 9 тыс. открыто выступили против Краснова, 16 тыс. перешли на сторону большевиков, 15 тыс. были расформированы, но ряды армии не покинули, а 16 тысяч оставались надежным оплотом контрреволюции [7]. Настроение среди казачества в тылу Донской армии было достаточно подавленным, но консолидация антибольшевистских сил под командованием генерала Деникина и англо-французская помощь Добровольческой армии создавали возможность выхода из положения.

В настроении мобилизованных казаков многих станиц назрели изменения в отношении сотрудничества с новой властью. Командование наступающих частей Красной армии предложило казакам северных станиц войти к ним в подчинение или немедленно сдать оружие и военное имущество, выдать командный состав.

Одни казаки просто разошлись по домам, не оказывая вооруженного сопротивление красным, другие с боями отступили вместе с казаками низовых станиц. В целом верхнедонское казачество, несмотря на объявленный де-факто нейтралитет, было готово в любой момент выступить против Советов в случае произвола с их стороны, что собственно и произошло. В южных округах Донской области положение для большевиков было еще хуже, так как казаки в большинстве своем здесь были настроены сугубо антисоветски. Особая роль психологической консервативности казачества как этносословия органично обуславливала ментальное неприятие казаками любых социальных преобразований, тем более радикально-социалистических.

Казаки севера области Войска Донского, проявившие в тот период активность против Краснова, не могли сделать зимой 1918–1919 г. осознанного выбора в пользу советской власти, о которой они имели в целом смутно-негативное представление. Казаки-середняки этих округов перешли на позиции нейтралитета, благожелательного к советской власти, что не удовлетворяло до конца ни самих казаков, ни советские органы. Хотя в этих районах Дона сохранились контрреволюционно настроенные группы казаков и были распространены сословные настроения и недоверие к коммунистам, однако можно было, проводя гибкую политику, постепенно закрепить начавшийся поворот казачества в пользу новой власти. Проведению такой напрашивавшейся политической линии в значительной степени мешала заранее предопределенная на основе прямолинейного осмысления разгрома Донской советской республики и других событий 1918 г., репрессивно-карательная политика большевиков в отношении казачества. Более того, среди части региональной большевистской элиты стала проявляться настоящая мстительная казакофобия.

Среди части казачества было распространено представление о возможности так называемого третьего пути в духе известной эсеровской идеи «третьей революции всех трудящихся». К авангарду этого пути относились как правоцентристские партии типа правых эсеров и правых меньшевиков, так и левоцентристские организации, а также так называемые «зеленые» (в основном на Кубани). Рядовое казачество не интересовали политические их программы, но казаков, прежде всего тех округов, где была слабая социальная дифференциация населения, терзали сомнения по поводу причин и необходимости жестокой и кровопролитной войны. Партийные и советские структуры (Донбюро РКП(б), ревкомы, Реввоенсоветы армий и др.) активно призывали казаков прекратить войну, расходиться по домам и обещали им прощение, но смогли выполнить обещанное. Наступление Красной армии, начавшееся 4 января 1919 г., реальные тяготы войны пересилили нежелание казаков терять привилегии, и фронтовое казачество округов 7 января начинает бросать позиции и группами расходиться по домам. Противодействие карательных отрядов заставило фронтовиков сплотиться и действовать целыми полками. Казаки-середняки этих округов на какое-то время перешли на позиции нейтралитета, временно благожелательного к советской власти, что не удовлетворяло до конца ни самих казаков, ни советские органы. В этом проявился казачий «третий путь»; который, как правило, стихийно искали казаки, не желая подчиниться ни открытой контрреволюции, ни большевистской диктатуре пролетариата. В начале марта 1919 г. из 56 тысяч декабрьского состава 9 тысяч открыто выступили против Краснова, 16 тысяч перешли на сторону большевиков, 15 тысяч были расформированы, но ряды армии не покинули, и 16 тысяч оставались оплотом в борьбе с большевиками. Всего же в рядах Донской армии в это время осталось около 30 тысяч человек. Но это не было известно местным партийным органам, которые слепо воплощали в жизнь решение о массовом антиказачьем терроре, на что казаки естественно ответили массовым восстанием. Этому в немалой степени способствовало белогвардейское подполье, руководителем штаба которого был представитель разведотдела штаба белых [8].

Политическая программа восстания, начавшегося 10–11 марта, не распространялась далее идеи «освобождения от гнета коммунистической власти» и признания Советов. Первым мероприятием повстанцев было восстановление всех денежных знаков, отмененных советской властью. Повстанческое руководство выставили классические лозунги пресловутого третьего пути: «Мы подчиняемся власти Советов, но власть эта должна быть избираема из среды своего населения, должна знать все нужды и особенности быта, быть истинной выразительницей воли народа. Долой коммуну и расстрелы! Да здравствует народная власть!» Силы восставших казаков составляли до 15 тысяч вооруженных и экипированных призывных возрастов. Но большинство казаков Хоперского и Усть-Медведицкого округов восстание не поддержало. Значительная часть таких казаков сражалась не ради коммунистических идеалов, а потому что была уверена в поражении восстания. Идея «третьего пути» распространялась среди повстанцев приблизительно до мая 1919 г. К этому времени противоречия внутри лагеря повстанцев обострились и появились реакционные черносотенные лозунги. Некоторая часть повстанцев все равно готова была примириться с советской властью и перейти на ее сторону. В частности, представители отдельных казачьих повстанческих полков предлагали большевикам мир на условиях установления советской власти согласно Конституции РСФСР, с правом выборов в местные советы, без назначения комиссаров. Командование Южного фронта опрометчиво не приняло условия повстанцев и предложило им сдаться, сложить оружие, выдать командиров и т. д. Оскорбленные руководители восстания 5 мая 1919 г. послали делегатов на войсковой круг с заявлением, что казаки «с нетерпением ждут времени, когда они смогут соединиться с Донской армией». На заседании войскового круга 19 мая 1919 г. председатель В. А. Харламов заявил, что расхождение между белыми и повстанцами по вопросу формы народоправства «существенного значения не имеет, важно лишь, что восставшие идут по одной дороге с нами». Повстанческая дивизия влилась в Донскую почти в полном составе, но там она была расформирована [9].

Казачий отдел ВЦИК и силовые советские структуры собрали материалы о причинах поражения Красной армии в Донской области, о «перегибах» и преступлениях местных властей и представили его на рассмотрение ЦК РКП(б) и Президиума ВЦИК. Были приняты соответствующие запретительные постановления, но представители казачества далеко не сразу прекратили попытки пойти «третьим путем».

Одним из проявлений колебаний красных казаков в этих рамках стал «мятеж Миронова». В Саранске Ф. К. Миронов с санкции Москвы формировал из мобилизованных казаков северных округов Донской казачий корпус. По вине сторонников расказачивания формирование задерживалось, а комкору было выражено политическое недоверие. В личном составе корпуса преобладали настроения, присущие в этот период многим трудовым казакам, имевших смутное представление о советской власти и о социализме, а сам Миронов допустил публичные антибольшевистские выпады против политотдела корпуса и Реввоенсовета Южного фронта. Самовольное выступление Ф. К. Миронова на фронт с частью корпуса 24 августа 1919 г. началось под лозунгом «Долой Колчака и Деникина, долой коммунистов и комиссаров, да здравствует советская власть и свободная торговля!» Сам Миронов более четко сформулировал свои политические предложения в письме к большевистским вождям: «…политическое состояние страны властно требует созыва народного представительства, а не одного партийного…» 31 июля 1919 г. он обратился еще с одним письмом к В. И. Ленину, в котором предлагал вести переговоры с русскими социалистическими партиями: меньшевиками и эсерами. Однако многим казакам «знамя, поднятое Мироновым, казалось совершенно мрачным и программа выступления непонятной», но они выступили в поход, так как корпус шел на Дон, где они думали на месте выпутаться из сложившегося положения. В погоню за мироновцами был отправлен корпус Буденного, который в районе станицы Старо-Анинской без боя остановил корпус. Добровольцы из казаков-мироновцев были приняты в корпус С. М. Буденного, а над инициаторами выступления состоялся судебный процесс. Вопреки указаниям Троцкого, трибунал выяснил, что Ф. К. Миронов выражал интересы середняцких масс крестьянства и казачества, недовольных порядками «военного коммунизма», но категорически не желавших победы белых. По ходатайству трибунала Миронов был помилован. 30 сентября ЦК РКП(б) принял «Тезисы о работе на Дону», в которых были учтены итоги судебного процесса. Это было явно запоздалое решение.