Текст книги "Сборник рассказов «Клан „Старый жёлудь“»"

Виктор Малютин
СТАРЫЙ ЖЁЛУДЬ

Иллюстрация Григория Родственникова

На Кордоне он появился с очередной партией отмычек. Старенький такой мужичок, явно «за пятьдесят», а то и «за шестьдесят». Старым было всё, лицо, ватник, штаны, кирзовые сапоги и солдатский вещмешок. Шапочка на голове напоминала «шляпку» жёлудя, оттого его так и назвали, Старый Жёлудь.

Мужичок невысокий, но «себе на уме», хитроват и умён, выпить только в меру и только по делу. Сядет у костра, достанет флягу, глотнёт раз-другой и прячет в свой вещмешок. Морщинистые руки держали обрез так, как будто это была любимая. Привыкшие к топору руки таёжного мужика управлялись с этим обрезом так, что молодые с автоматами удивлялись. В отмычках он проходил всего три дня, и ведущий отпустил его в самостоятельное плавание.

– Больше я тебе ничего дать не могу, ты и сам всё понял, – сказал тот и взял нового отмычку из молодых.

Так и ходил он с обрезом и топором за поясом. Со временем ватник истрепался, сапоги стоптались, пора бы приодеться в снарягу, но к тому времени Киборг уже лишился ног и ползал на Кордоне, научившись шить куртки из шкуры чернобыльских кабанов.

– Сделай мне такую, – завёл как-то разговор Жёлудь с Киборгом.

– Я денег беру немало, – предупредил тот.

– Да это понятно, даром только прыщ на заднице вскакивает.

На том и порешили, стал Киборг выделывать шкуру под заказ, ну как выделывать, кабана так просто не выделаешь. Но была у него хитрость, да и не нужна тут особая мягкость. Зато такую кожу и картечь не брала, а Старый Жёлудь таскал артефакты, сдавал старому «кровососу» Сидоровичу, да копил, чтобы расплатиться за работу.

Однажды бандиты решили отловить его и убить, чтобы забрать хорошие артефакты. Только смерть там нашли свою. Стрелял Старый жёлудь, как бог, промаха не ведал вовсе, а перезаряжал обрез так быстро, как будто к нему магазин приделали. Влепил одному в рожу, второму, а пока они не упали, он за ними и укрылся, перезарядив свой обрез. Снова два выстрела и два трупа, а вот последний успел выстрелить ему прямо в грудь, но тут же и сам упал замертво.

– А, чёрт, больно же! – выругался Старый Жёлудь, но не умер.

Хитрый деревенский мужик таскал под ватником ментовской броник, который и спас его. Сапоги уже каши просят, а он всё копит и копит, замотает их скотчем и топает дальше. В этот раз он прибыл на Кордон, обвешанный бандитскими рюкзаками, сдал весь этот хлам барыге и уселся у костра, основательно приложившись к фляге.

– Жёлудь, – к костру подполз Киборг, – примерь обновку.

Ползает он, как мужики после войны, вместо штанов у него кожаный мешок, так на руках и ползает, перенося тело вперёд. Старый Жёлудь поднялся, слегка покачиваясь от принятого на грудь, да и пошёл за мастером. «Косуха» выдалась знатной, тяжеловата, но это потому, что кожа толстая, лёгкой она и не должна быть.

– Толково, – оценил он изделие, – пошли к барыге.

Там и расплатился, переписав на счёт Киборга солидную сумму. Уже потом бродяги узнали, что специально он сделал такой заказ, мог бы давно купить себе приличную снарягу, но решил помочь материально попавшему в беду брату-сталкеру, чем обогащать барыгу.

– Эх, жаль, ты сапоги не шьёшь, – крякнул Жёлудь, – а вот тут кобуру для обреза можешь сделать?

– Отчего же не сделать, – Киборгу приятно помочь своим, да и деньги нужны, заказал он дорогущие протезы, а стоят они столько, что сказать страшно.

В общем, оба остались довольны, только Старый Жёлудь недолго оставался старым. Ворона уже совсем девчонка, ей помощь нужна. Появилась она древней старухой, похожей на старую ворону, так и назвали. Да только почему-то молодела постоянно, сначала стала черноволосой красавицей, потом стройной девушкой, а вот теперь совсем девчонкой.

– Пошли утром со мной, – подсела она к костру.

– Куда? – не понял Старый Жёлудь.

– Поможешь в одном деле, – Ворона не любит всё рассказывать, старого воспитания. – Потом ещё спасибо скажешь.

Утром и ушли в Тёмную Долину, только воевать им вовсе не пришлось, как будто кто охранял, ни один мутант не подошёл. А там Ворона достала из рюкзака «душу» и вручила её Жёлудю.

– Теперь слушай внимательно, а то умрёшь от старости, – строго посмотрела она в глаза. – Это «петля времени», заходи и вот так несколько шагов, да выходи, как он появится.

Кто там должен появиться, он и не понял, но сделал всё, что ему сказала Ворона. Парень появился неожиданно, а Ворона прикрикнула, чтобы выходили.

– Ещё три «души», нечего там торчать! – строго заметила она, достала «горку» для парня и вручила новый артефакт Жёлудю.

В итоге они вернули четверых, одну женщину и трёх парней. Сам Жёлудь помолодел лет до тридцати с небольшим, но имя не меняют бродяги, только «Старый» как-то стало забываться, но представляя новичкам, торжественно называли Старым Жёлудем.

– И не болтайте, – заметила Ворона, – а ты скажи, что вляпался в аномалию, вопросы и отпадут.

Так и вернулись все на Кордон, где бродяги удивились, но Ворона не первый раз приводит такие группы. А Киборг купил-таки себе электронные протезы, стал ходить, как все, а когда химера руку откусила – купил и электронную руку, стал водить людей в «Пасть Дьявола», но это уже совсем другая история.

Анна Лазарева
ДОРОГ, КАК ПАМЯТЬ

Иллюстрация Сергея Кулагина

Как бы мы ни существовали в современном мире, у каждого из нас есть наше прошлое. У кого-то оно исчисляется одним днём, вчерашним, а у большинства людей – прожитыми годами. И есть в настоящем то, что мы охотно перенесли из вчерашнего и не желаем с этим расставаться. Это наши привычки и дорогие нам, как память, добрые старые вещи. Мы так привыкали к этим старым добрым вещам, которые нас окружают, что зачастую были просто уверены в том, что они существовали с нами всегда. Вместе с ними коротали зимы и вёсны, встречали ни одно рыжее лето и багряную осень.

Матвей Иванович – человек не высокого роста, в преклонном возрасте, с седыми волосами, с неторопливой походкой и приветливым взглядом. И смотришь, при нём в любую погоду, всегда тот самый кожаный портфель.

– Тот самый кожаный?! – спросишь ты. А кто ж его знает тот самый портфель?

– Соглашусь. – Портфель знаком лишь только малому кругу, и мне ещё предстоит поведать о нём читателю в своём небольшом и добром рассказе. Одним словом, старенький он этот кожаный портфель цвета коньяка, с наружными карманами на застёжках и изрядно потёртый. Потёртый от времени, от жизни, что ли. С ним ещё отец Матвея после второй мировой на завод ходил, носил документы. Да ещё шутил, бывало: «Только портфелю я и могу их доверить». И юный Матвей думал, что портфель у отца какой-то особенный.

– Вот вырасту, – рассуждал мальчишка, пытаясь поднять портфель, – тоже с ним ходить стану. – Ещё шляпу себе куплю и очки.

– А кем быть мечтаешь? – спросил Иван Петрович сына.

– Человеком! – важно отвечал Матвейка.

– Слышишь, мать, что наш сын говорит? – интересовался Иван Петрович у жены и улыбался. – Человеком мечтает быть!

– Да так и будет, – отвечала Ульяна Михайловна. – Человек – это звучит гордо!

Матвейка, как и многие мальчишки того времени, был очень привязан к отцу. Всегда с нетерпением ждал возвращения папы и охотно рассказывал ему о своих детских достижениях. Иван Петрович, приходя домой, всякий раз доставал из своего кожаного портфеля какое-нибудь угощение для своих любимых и шутливо говорил: «Лисичка – сестричка мимо пробегала, привет вам передавала». А ещё… отец охотно увлекал сына игрой в шашки и чтением газет. Да и читать Матвейка Иванович научился по тем самым газетам. А играя в шашки, почти не уступал отцу. Других детей у них с Ульяной Михайловной не было.

Прошли годы. Матвейка вырос. Позади первый полёт человека в космос, двадцать пятая годовщина со Дня Победы в Великой Отечественной войне и одиннадцать школьных лет. Наш персонаж – Матвей Иванович твёрдо решает стать педагогом.

– А как же мальчишеская мечта стать космонавтом? – спросишь ты.

Такой мечты у Матвея никогда не было. И для того, чтобы стать человеком, покорять просторы космоса совсем не обязательно. Впереди у юноши студенческие годы и первая любовь.

– Ну что, сын, настала пора покупать шляпу? – шутил отец.

К этому времени Иван Петрович уже вышел на заслуженный отдых, чаще прогуливался в парке вместе с женой и читал книги. А Матвей, как и задумывал в детстве, с разрешения отца стал ходить в институт с отцовским портфелем. Да, да, да с отцовским портфелем. Кожаный товарищ цвета коньяка, с наружными карманами на застёжках, можно сказать, был ещё хоть куда, потому как Иван Петрович в своё время носил его очень аккуратно. И после учёбы, вспоминая счастливое детство, Матвей охотно заходил в ближайший магазинчик и покупал там шоколадные батончики или карамель разноцветную. А приходя домой, доставал из портфеля сладости и шутливо говорил: «Иду я, значит, мечтаю, а меня у ворот лисичка – сестричка поджидает, да хвостиком виляет…»

– И говорит, мол, гостинец у меня для вас имеется, – продолжал Иван Петрович, листая свежий номер газеты.

– Да, да, да, так и говорит, слово в слово, – подмечал Матвей.

А после они обнимались и дружно смеялись от всей души.

– А чем ещё порадуете нас, молодой человек? – спрашивал отец сына.

И Матвей, как в детстве, охотно рассказывал родителям о своих достижениях. Учёба давалась юноше легко. Зачётку показать было не стыдно. А когда любопытные сокурсники спрашивали Матвея про портфель, он без всяких прилагательных отвечал коротко: «Только этому портфелю я и могу доверить свою зачётку». Будущий учитель истории, замечу, был человеком скромным, как и его отец немного застенчив. Свою первую любовь Матвей Иванович встретил в библиотеке института и понял, что влюбился кучерявый один раз и на всю жизнь. Татьяна, в отличие от нашего персонажа, была девушкой более общительной, и первая завела разговор с будущим избранником. И так, слово за слово, и они уже вместе встречают весну, вместе радуются капели и щебетанию птиц. Студенческие годы пролетели, а вместе с ними и не одна весна с ручейками и бархатная осень. Родилась молодая счастливая семья. И потом, ещё не раз в своей жизни Матвей Иванович будет искренне вспоминать их первую встречу, душевные вечера и рассказывать любопытным дочерям – Дашеньке и Марии добрые, светлые истории. Истории из детства и юности, истории, что хранятся в памяти и очень дороги его сердцу.

А что портфель? Если бы он мог говорить и писать… Он и грамоты разные в себе носил, и рисунки детские, новости свежие и книжки умные. Возвращаясь с работы, Матвей Иванович доставал из своего старенького портфеля толстый блокнот с заметками прошедшего дня и бывало, какой-нибудь приятный пустячок для своих красавиц. А в один прекрасный день из портфеля показалась рыжая мордочка и промяукала.

– Котёнок! – обрадовались девчонки. – Он будет у нас жить?

– Прошу знакомиться, – сказал Матвей Иванович, – котёнок Кузя.

– Откуда такой хорошенький? – спросила Маша. И что же ей ответил папа? Думаю, ты догадался, мой читатель. Лисичка сестричка мимо пробегала, хвостиком виляла… И даже когда дочери Матвея и Татьяны стали взрослыми, время от времени лисичка сестричка пробегала мимо. На мой взгляд, доброго автора, это трогательно и памятно. Сей кожаный портфель бережно хранил в себе некие мемуары и замечу, наш персонаж не спешил с ним расставаться. Смотришь, а при нём в любую погоду, всегда тот самый кожаный портфель. И вышагивает наш Матвей Иванович по улицам своего городка с таким видом, как будто несёт при себе самую лучшую и дорогую вещь в мире.

Татьяна Осипова
ДАР

Иллюстрация Сергея Кулагина

– И зачем он тебе сдался, Белый? – спросил я напарника. Мой товарищ абсолютно седой, высокий, как жердь и худой, лишь карие глаза делали бледное лицо ярче.

– Придём, поймёшь, – ответил сталкер. Больше не проронил он ни слова и шёл, поглядывая в КПК, потому что тропа нехоженая и всякое могло случиться по пути к старику.

Старый Жёлудь давно в Зоне и славился мастерством кожевника. Говорили о нём разное. Белый считал, что в большинстве – брехали. Рассказывали бывалые сталкеры, что есть у старика особенный артефакт. Он мозги всем чужакам затуманивал, чтобы дорогу к нему не отыскали. Спросишь, а как же его находили, если конкретное дело имелось? Даже не знаю точно. На связи с ним пацан какой-то. Шилом кличут. Он при нём трудится подмастерьем. Так вот, мальчишка каждую пятницу являлся в посёлок и собирал заявки. Вбивает обычно в КПК маршрут и, попробуй поделись с кем, даже срисовать никто не сумел. Во, защита у деда, так защита.

Белому понадобилась штука одна. Жёлудь мог сделать бронник из кожи местного кабана, добавлял туда какой-то секретный порошок, полученный из неизвестного мне артефакта, и броня славилась отличной защитой. Нам с товарищем предстояло отправиться на одно дело, и поэтому решили экипироваться по полной программе, как сама Зона велела. Не знаю, как Жёлудь местное зверьё ловил, да и дела мне нет до этого. Брал дорого и обещание держал. Ни один из сталкеров не мог упрекнуть его кожаные изделия в ненадёжности. В Зоне пригодятся подобные вещи. Вот и мы с Белым подались в путь в его обитель.

– Чего рот-то разинул, – шикнул на меня напарник. Я застыл, выругался про себя, чуть не вляпался в «холодец». – Обходи слева. – Сам в КПК смотрит, – чую, слишком тихо тут. Да и впереди Буряковка, говорят, там Химеру видели. Не дай Зона, нарвёмся на тварь.

– А что на карте?

– Небольшое скопление мутантов, – тихо буркнул Белый, остановив задумчивый взгляд на мне. – Но что за вид не ясно. Осторожным быть надо. Может и правда Химера.

– Если не столкнёмся с тварью, – ответил ему, – то ещё полбеды, а выскочит какой-нибудь псевдо-пёс, и привлечём на себя внимание, пока крошить в винегрет будем его собратьев.

– Твоя правда, – согласился товарищ. – Поэтому не хрусти особо и под ноги смотри.

Кивнул ему, понимая, что это он мне «холодец» припомнил. Темнело, а сумерки здесь длинные, серые, скрывающие ловушки Зоны и мутантов. Они следили за нами, мы за ними. Это место не всякого принимало, словно защищалось от чужаков, слабаков, подлецов и тех, кто любил своих прикончить. Это не редкость, когда за просто так, или за бабки, друг становился врагом. Много тут разного сброда – кто бежал от закона, кто от кредиторов, а кто от жизни. Ведь если кто хоть раз топтал это мрачное место, менялся навсегда. Зона поселяется в нём, забирая частицу души.

Что-то я расфилософствовался, пора включать все сенсоры в голове, чтобы не попасть впросак. Белый остановился резко, я в него чуть не врезался, спросил, тихо над ухом:

– Что там? – Он замер, и палец к губам приложил. Подал знак, чтобы я пригнулся, и мы опустились на корточки. Из-за колючки увидел, как на тропе возникла чья-то тень. Мутант двигался осторожно. Пока что я не уверен, что это Химера. Хотя кто её видел, обычно живым не рассказывал, как она выглядела.

Утробное рычание заставило сжать рожок «АКА». Даже дышать старался тише и, казалось, сердце стучало так громко, что его услышит тварь, крадущаяся в темноте. «Чёрт, ночь застала нас в пути, и в темноте звери видят куда лучше людей». Чем ближе подходило существо, тем лучше становилось видно, что двухголовый монстр похож на пантеру. Ну, это я ещё комплимент отвесил Химере. Уродливое существо больше смахивало на помесь коровы и тигра. Одна голова недоразвитая, вроде бы безвольно висела и даже, как мне показалось, зевала. Вторая же, оскалив острые клыки, принюхивалась и глазела горящими зенками по сторонам. По спине пробежал мороз – учует сталкеров или нет? Я сглотнул слюну, понимая, что такого монстра ещё не встречал. «Вот ты какая, значит, Химера!»

Когда чудовище скрылось среди деревьев, мы осторожно двинулись к тропе. Внезапное нападение снорка внесло сумятицу в наши планы. Шум привлёк внимание монстра. Он вернулся, преодолевая короткое расстояние прыжками. Белый выстрелил в снорка, на мерзком лице которого противогаз и отбросил от себя дёргающееся в конвульсиях тело твари. Мутант упал перед мордой химеры, и она застыла. Подняла уродливые головы и внимательно смотрела на нас. Мы отступали, надеясь не вляпаться в подлую аномалию, коих здесь встречалось немало. Смотрели на зверя и держали наготове оружие. Однако не верилось, что толстую шкуру монстра способны пробить пули. Оставалось верить и молиться, что Зона смилостивится над нами.

Пот струился по вискам и позвоночнику, я медленно отступал, следуя за Белым, и боялся показать твари спину. Химера вцепилась зубами в снорка. Тут же пришло осознание, что пока она жрёт, у нас есть фора. Мы ускорили шаг и перешли на бег. Оказавшись на достаточном от хищника расстоянии, Белый вынул из кармана коммуникатор и, смахнув пот со лба, сказал, что мы ещё легко отделались.

– Впереди «выверт». И судя по сезонности, он только набирает силу.

– А что бывают аномалии, которые зимой в спячке? – поинтересовался я, и сталкер кивнул.

– Ты вроде не новичок, а не слышал о нём. Ну, да ладно. Именно «выверт» опаснее летом. Вот глянь, – он показал мне на экран пальцем в перчатке. – Это место уже было кем-то отмечено, поэтому просто свезло, что бежали и не попались в тёплые объятия аномалии. А то прибавилось бы артефактов в лесу.

– А что она выдаёт? – поинтересовался я, следуя за товарищем, двигавшимся в обход, чтобы миновать опасное место.

– «Кровохлёбку». Слышал о таком арте?

– Что-то припоминаю, – соврал зачем-то я. Не хотелось казаться несведущим. А Белый, как мне подумалось, понял, что я ничегошеньки не знаю об этом артефакте. Усмехнулся по-доброму и продолжил:

– Этот «выверт» всасывает в себя всё живое, мой друг Гарри. Стоит только чему-то оказаться рядом. Аномалия сжимает живое в плотный шар, который потом и превращается в артефакт «кровохлёбка». А вот попадёт туда кровосос, так арт ещё мощнее выйдет. Держись правее. Эта штука в лесу, да ещё ночью практически незаметна. И поле у неё какое-то рваное, обнаружить границы сложно.

Он вынул из кармана гайку и швырнул в сторону. Прислушался, пошарил в кармане и кинул чуть правее, чтобы проверить, идти вперёд или делать крюк. Так и шли, стараясь не вляпаться больше никуда, ну разве если в дерьмо мутантов, что тоже не особо приятно. Вышли к Буряковке, а там и до Толстого леса рукой подать. Там и обитал Старый Жёлудь. Занесло старика.

Треск счётчика Гейгера прервал голос товарища, я вынул свой, понимая, что фон повысился. Идти бы в обход. Мои мысли прервал сталкер. Он давно в Зоне и знал наверняка больше моего.

– Здесь могильник радиоактивной техники, – проговорил вполголоса он. – И тут с девяносто шестого года территория принадлежит клану «чистильщиков». Иди осторожно, не хочу сталкиваться с ними, да и времени мало.

В итоге мы чуть не напоролись на растяжку и ватагу сталкеров, считающих, что чужаков принято угощать свинцом. Благо темно. Отстреливались вслепую, но по крикам понял, что двоих уложили. Нас Зона помиловала, и ни одна маслина не добралась до цели. Счётчики предательски трещали. Придётся пройти дезактивацию.

Мы ушли в сторону от маршрута, обошли аномалию «химичка» и выбрались на другую тропу, ведущую к железнодорожной станции «Толстый лес». Оттуда до убежища Жёлудя рукой подать, но Белый рассказал о заброшенном бункере и предложил там подкрепиться и переночевать.

– В темноте идти опасно, а фонари включать – внимание лишнее привлечь, – сказал напарник.

– Надеюсь, нас не встретят новые жильцы бункера? – поинтересовался я. Сталкер, усмехнувшись, ответил:

– Не думаю. Убежище закрыто давно. – «Белый он такой, – размышлял я про себя, – многое знает об этих местах». Ваш покорный слуга Гарри, в Зоне Отчуждения, сколько и не помнит, но не попадал в особые передряги. Раньше говорили – новичкам везёт, или просто хозяйка этого мрачного мира имела на меня какие-то виды. Этого я не знаю, да и думать не хотелось. Из разряда отмычек давно вышел, и была у меня одна фишка – фартовый я, говорили. Если взял кто с собой на дело, то оно точно выгорит и не погибнет ни один из сталкеров.

Возможно, поэтому Белый и предложил мне идти вместе не только к Жёлудю, но и на поиски бандита из клана «Рейдеры». Дуглас подло прикончил спящих сталкеров, отправившихся с ним на поиски артефакта, который заказали научники из «Амбреллы». Сука – одним словом. Марадона назначил хорошую цену за голову Дугласа. Никто пока не принёс его башку, и вот мы с Белым тоже решили попытать счастья – наказать ублюдка.

В бункере сухо, но нет электричества. Оно и понятно, заброшенное укрытие. Повернул мой напарник «секретку» и дверь открылась.

– Марадона написал об этом бункере, – сказал он мне, покрутив перед лицом КПК. Я, кивая, включил фонарик и двинулся вперёд.

Дверь перед нами бронированная. На ней вентиль, который не желал поддаваться. Пришлось ухватиться вдвоём с Белым.

– Давай, Гарри, – пыхтел он, – давай!

Капли пота градом, кожа на ладонях горит, а этот чёртов вентиль, словно сросся с дверью. Я выдохнул и, бросив взгляд под ноги, увидел булыжник. Усмехнулся, подняв его, и ударил несколько раз по металлическому кольцу. Рычаг поддался после следующего рывка, когда мы с товарищем пыжились, словно два кузнечика, пытающихся одолеть лягушку.

– Идём, – выдохнул Белый, толкая дверь на себя.

– Ты калитку-то закрыл? – поинтересовался я о внешнем входе в бункер.

– Калитку? – переспросил сталкер. Потом, кивая, рассмеялся.– Закрыл. Там засов. Или ты не заметил?

– Наверное, – пожал я плечами и посветил перед собой. В помещении витает пыль, и свисает паутина с низкого потолка. У левой стены две двухъярусные кровати. Напротив – два стола с допотопными компьютерами. Посередине комнаты стояли: стол, стулья, посуда небрежно сложена горкой. В углу дверь. Куда она вела, неизвестно, но помещение следовало осмотреть, чтобы не оказаться чьим-то ужином.

– Что это за место? – поинтересовался я.

– Раньше тут учёные работали, – отозвался Белый, зевая. – Ещё при Союзе. Что в других помещениях неизвестно. Но, надо держать палец на крючке, – он скинул с плеча автомат и первым двинулся к двери. Я закрепил фонарик на шлеме. Мгла часто рождала причудливые образы. Всегда мы ожидаем, что ничего хорошего нет в тёмной комнате, тем более в подземном бункере, а особенно в Зоне.

Мы оказались в лаборатории, где всё давно уничтожено. На полу битое стекло, обрывки бумаги. Стоял еле уловимый запах гари. Видимо, люди, покидая это место, уничтожили исследования и записи. Дальше, если пройти по длинному коридору, были технические помещения, туалет и душ.

Белый опустил «калаш», сказав, что тут не стоит ожидать неприятностей. Я посветил на потолок. На нас смотрела зияющая пустота вентиляционной шахты, а решётка отсутствовала.

– А вот это не очень радостная перспектива, – заметил я.

– Ты прав, Гарри, – ответил Белый, пошарил лучом фонаря по полу, увидев валяющуюся среди мусора решётку. Она разодрана, словно сделана не из металла, а бумаги. – Тут порезвилась какая-то тварь.

– И она может вернуться, – ответил я, рассматривая пятно света от фонарика застывшее в черноте проёма вентиляции. – Полагаю, если оно сумело проникнуть сюда, его не остановит ничего.

– Идём, – выдохнул Белый. – Блин, даже усталость как рукой сняло. Мутант, возможно, был здесь давно. Смотри, – он посветил на смятую решётку, – слой пыли не одного месяца или даже нескольких лет, думаю. К двери подвинем сейф на всякий случай. Видел его? Он у стола с компами стоит.

Согласился с напарником и, вернувшись в комнату, мы забаррикадировали дверь, сдвинув с трудом советский бронированный шкаф. Разложили хавчик, перекусили, и дёрнул же меня чёрт, открыть дверь сейфа. Хранилище для важных документов или чего-то там ещё оказалось не запертым. Посветил внутрь и отпрянул. Вот так на тебе.

– Белый, глянь!

В глубине сейфа контейнер, в котором светился приятным жёлтым светом артефакт. Я только было хотел его коснуться, как Белый предупредил, чтобы не трогал этот объект голыми руками.

– Этот арт похож на одну штуку. Многие хотят заполучить его, но говорят, что он излучает радиацию. Поэтому не вынимай из контейнера.

– Я тоже слышал об этом артефакте, – закивал я, зная, что это такое, вспоминая, что однажды уже видел его у одного из коллекционеров. Да и стоила «Душа» баснословных денег. – Ты знаешь, что это? – спросил товарища, догадываясь, что и ему кое-что известно.

– «Душа». Предложим Жёлудю, – проговорил сталкер. – Ты как? Не против?

– Нет, – согласился я, понимая, что вырученных денег хватит на оплату бронников от кожевника, да ещё и оружие можно приобрести. – А потом что, Белый? – спросил его. – На Большую Землю уйдёшь?

– А ты?

– Не знаю, – ответил ему. – Там неспокойно. Война скоро.

– Война? – странно нахмурившись, спросил сталкер. – О чём ты?

– Да, ладно, – отмахнулся я, чуть не проговорившись, что просто умею иногда видеть будущее. Бред, скажет кто, или покрутит у виска.

– Если сказал «А», то говори и «Б».

– Да что тут говорить. – Я положил автомат на матрас и уселся на кровать. – Давно же в Зоне. Очень давно, но ничего не помню, Белый. Понимаешь? Помню лишь пионерский лагерь в окрестностях Толстого леса, тёмный вращающийся диск с ярким контуром и тени на стенах. Этот сон, как я приближаюсь к жуткой аномалии, иной раз вспыхивает в сознании, но я отгоняю от себя наваждение. Обычно оно предвестник видений и не всегда хороших. Не хочу быть каким-то предсказателем и предвещать кому-то смерть. Я стараюсь избежать её, и слава Зоне, она не наказывает меня за то, что я помогаю другим сталкерам выжить. Может быть, поэтому я и не помню своего прошлого. Пошёл с тобой к Жёлудю не только для поддержки, но и чтобы найти ответы. Кто его знает, а вдруг память вернётся ко мне.

– Интересное кино, – почесал в затылке Белый, – неожиданно. А что и правда будет в Большом мире война?

– Не могу сказать точно. Может это просто сон. Давай-ка лучше спать.

Не хотелось говорить о своём даре. Чувствовал себя какой-то бабкой ведуньей, и зачем сказал Белому. Вот дурак. Глянул в открытый сейф. «Душа» манила и словно ночник светила тёплым огнём. Даже в тёмной комнате стало светлее.

– Хорошо. Ты прав, надо и поспать, но держим ухо востро. Я всё о той вентиляции думаю.

– Брось, – ответил товарищу. Положил рядом автомат и, закинув руки за голову, растянулся на пропахшем пылью матрасе.

Ночь прошла тихо, однако под утро мы проснулись от сильного грохота. Звук доносился из-за двери, которую мы задвинули сейфом. Белый, подскочив, глянул на меня. Его лицо в полумраке видно плохо, но я знал, что он вслушивался в возню, доносящуюся из лаборатории.

Внезапно мы услышали приглушённые голоса:

– Какого чёрта, она не открывается?

На этот раз кто-то ударил в дверь. Свет «Души» мигнул, потому что сейф вздрогнул. Белый, не говоря ни слова, поднялся с кровати и осторожно на цыпочках подошёл ко мне.

– Забирай арт и валим.

Я кивнул, расстегнув рюкзак. Новая порция ударов посыпалась на несчастную дверь. Сталкеры, видимо, проникли внутрь через вентиляцию. Что-то подсказывало, что артефакт «Душа» принадлежал им. Кто они такие? Спрятал контейнер с артефактом, сложив на него сверху остатки провизии, и последовал за товарищем. Засов предательски скрипнул, но бьющиеся из лаборатории сталкеры навряд ли услышали, как мы покинули убежище. Пока они выберутся наружу, мы будем далеко.

В лесу светало. Раньше бы на рассвете я бы рассказывал о поющих птицах и первых солнечных лучах. Лес Зоны – место, где не щебечут дрозды и соловьи, солнце не приласкает теплом. Здесь серая мгла и жёлтое пятно светила, поднимающегося из-за деревьев. Звуки утробного рычания псевдо псов или кровососа. На одного такого и нарвались, практически на подступах к Толстому лесу. Зарядил мелкий дождь, пробирающий холод дышал в лицо сыростью. Мутант появился неожиданно. Естественно, твари не предупреждают о своём нападении. Для них мы добыча. Хорошо ещё не прикинулся невидимкой и не напал сзади. Ринулся напролом, видимо, не жрал давно.

Кровососу лучше всего стрелять в голову, но тварь сделалась невидимой, и лишь по треску кустарника мы поняли, что он бросился в колючку. Можжевельник ему нипочём, а мы соваться не станем в заросли. Встали спина к спине и ждали движения. Уловил, как упырь подбирается ко мне, и ударил автоматной очередью в пустоту, услышал вой твари. Мы кинулись вперёд по тропе, надеясь, что ранили мутанта, и это ослабит его натиск. Не тут-то было. Кровосос нагонял. Ветви деревьев трещали, мы разбежались в стороны и снова открыли огонь. Мутант проявился, сделавшись видимым, и я пустил ему пулю в голову, которая вошла упырю в висок. Удача? Видимо, да, потому что отделались, на этот раз, легко.

– Ты и, правда, везунчик, – ответил мне Белый, глядя на мёртвого кровососа. – Идём, пока те сталкеры из бункера не выбрались, а то не хотелось бы ещё и с ними связываться, тратить патроны. Нам главное – к Жёлудю прийти. Взять бронники и отправляться в Красное, пока Дуглас не навострил лыжи.

Я кивнул и ускорил шаг. Перед глазами вспыхнуло видение, что преследовало меня ночью. Кровосос, выпрыгнувший как чёрт из табакерки и растерзавший Белого. Не стану говорить о другом исходе встречи с упырём. Зачем ему это? Лес редел, и вскоре мы вышли к железнодорожной станции «Толстый лес». Здание маленького вокзала покрывал плющ ржавого цвета. По земле стелились бурые лишайники, и мы не стали заходить в развалины вокзала. Белый глянул на часы:

– До посёлка километров семь, к обеду будем на месте.

Кивнул ему и, проверив разгрузку, постучал по груди. Готов так сказать и в путь. Однако к обеду у нас добраться до жилища Жёлудя не вышло. Привал решили не делать, перекусили энергетическими батончиками и старались не останавливаться. Шли быстро, но осторожно. Днём аномалии и мутантов заметить легче, но когда нам навстречу вышли двое сталкеров, мы и не думали, что те искали совсем не приключений. Нет, этими бродягами оказались те двое, что влезли в бункер, где мы переночевали ночью.

– Здрасте, господа товарищи, – криво осклабился тот, что был ниже ростом. Щербатый рот пыхтел самокруткой, а в глазах какая-то дымка, как у наркомана.

– И вам не хворать, – спокойным тоном отозвался Белый.

Тропа одна, а эти двое направили на нас винтовки и словно ждали, что мы сейчас занервничаем и в штаны наложим.

– Ты стволом-то не балуй, – тихо проговорил я, показав взглядом на дуло оружия щербатому. – Нет времени у нас разговоры с вами разводить.

– Да не уж-то? – усмехнулся второй чернявый бандит. По ним видно, что промышляли они, как разбойники на большой дороге, и вели себя соответственно, да и на рожах всё написано у них.