Текст книги "Откровения у костра. Эротические истории. Любимый Иркутск"

Книга вторая

1. Мужские гулянки и измены

Дары природы всегда привлекали людей своей доступностью. Однако дары природы бывают разными. Например, дарами природы называют грибы и ягоды. Их видимо-невидимо было когда-то в пригородах Усть-Илимска. Правда, теперь уже за ними надо ехать всё дальше и дальше. Повытоптали горожане многие угодья. Да и экологические напряги тоже дают своё негативное влияние на окружающую среду. Шутка ли, гигант лесохимии пыхтит, коптит, сливает стоки. А природа должна это всё перемолоть.

Но бывают и другие дары природы. Ими наделяется человек. Только этот дар принято называть божьим.

– Ах, какая мне досталась красивая фигура, – крутясь перед зеркалом обнажённой, с гордостью произносит жгучая брюнетка Оксана.

– Да, с твоими природными данными – в кино сниматься. Какая роскошная грудь, какие бёдра, а талия! Я просто не могу, – восхищается формами подруги русоволосая Анжелика.

Подруг пригласили в лес по грибы два парня – Геннадий Айзянов и Дживан Айрапетян.

– Послушай, Оксана, а у кого, ты думаешь, из пацанов божий дар посолиднее будет? – интересуется Анжелика.

– Не знаю. Для меня намного важнее, чтобы мужчина был ласковый и нежный. А размеры – это уже вопрос второй, – промурлыкала Оксана.

– Не скажи, что-то все в первую очередь обращают внимание на габариты, – не соглашается Анжелика. – Мужикам подавай большие сиськи. Округлую пятую точку. Большие, небесной синевы глаза…

Оксана была старше Анжелики, и её сексуальный опыт был богаче. Хотя в те времена первый опыт и расставание с девственностью зачастую являлись прологом к бракосочетанию. Нравы были такие. Соблазнил девчонку, лишил невинности – женись, если ты мужчина. Это было гласным и негласным правилом поведения.

Не у всех именно так получалось. Оксана свой первый опыт помнила плохо. Как-то на одной вечеринке она перебрала вина. Голова кружилась, подташнивало. В это время к ней подкрался один хмырь, растележил, раздел… Изнасилования, конечно, не было. Оксана не сопротивлялась. Но и восторга первых отношений она не получила. Клеился к ней этот парень потом, но от его вида в совокупности с воспоминаниями Оксану тянуло блевануть. Какая уж там любовь.

– Наверное, ты права, – немного подумав, продолжила размышления вслух Анжелика.

– Вот Вовка Коровин – маленький такой весь. А шустрый и работоспособный, как кролик. Я с ним всю ночь прокувыркалась почти без перерыва. А Федя Еремеев пока раскачается, пока кровь заполнит его напрягающийся могучий аппарат, нужно время. Короче, проблематичненько получается. Да, ладно. Оксан, давай я себе выберу Дживана, – начинает мечтать Анжела. – У него такие красивые, с поволокой, грустные карие глаза. А ресницы такие чёрные и длинные, как будто бы глаза подведены косметикой. Всё, этот красавчик будет мой! – заявляет тональностью, не терпящей возражений, Анжелика.

– Ну и ладно, хрен с тобой, дорогая подруга. Тогда у меня будет блондинистый Генка, – соглашается Оксана.

Они весело и озорно смеются. Девушки усаживаются и начинают ожидать приезда парней на чуде советского автопрома – запорожце Геннадия. Машина хоть и не очень помпезная, но зато её можно на руках перетащить из любой ямы или ухаба.

Тем временем в другой компании также идёт подготовка к выезду в лес. Иван Михайлович Говорунов застолбил дежурную машину управления строительства предприятий лесосырьевой базы Усть-Илимского ЛПК для заброски на самые лучшие лесные поляны. Там в этом деле о дарах природы знают толк лучше других. А для него, старшего диспетчера ПРО «Братскгэсстроя», отказов по транспорту быть не может. Его друг Александр Иванович Стародедов должен был прихватить с собой своего главного инженера СМУ УСД (строительно-монтажного управления строительства дорог) Виктора Кирилловича Устюжина.

Это была его инициатива проветриться на свежем воздухе. Разрядиться от напряжённых трудовых будней на природе.

Наступает назначенный час. Послеобеденная пятница понесла по лесной дороге запорожец с квартетом молодых людей. Гена рулил, а Дживан развлекал Оксану и Анжелику анекдотами.

Потом вдруг Генка как запоёт:

– По ухабам, по ухабам, едем к бабам, едем к бабам.

– Геныч, ты чё, сдурел? Девчонки-то уже с нами едут, – начал перебивать его Дживан.

– Ой-ё, это так, вырвалось само собой, – захихикал Гена Айзянов.

Все стали весело смеяться.

В другой компании Александр Иванович Стародедов в штормовке, обутый в резиновые болотные сапоги, заходит за своим начальником. Виктор Кириллович сидит в своей квартире одинокий и угрюмый. Жена уже полгода как уехала в Калининград к родителям. Надо сидеть с больной мамой. А он холостякует, проводя почти всё время на работе. На столе стоит распечатанная бутылка коньяка. Он посмотрел на Александра и так задумчиво произнёс:

– Саша, да ну её на хер эту поездку. Давай лучше расслабимся. Скажи Ивану, чтобы снял с маршрута дежурку. Пусть приезжает ко мне.

– Хорошо, шеф, – улыбается Александр.

Через полчаса Иван в боевой готовности стоит на пороге.

– Какие планы, мужики? Вместо леса с ягодами предлагаю заняться женщинами с их прелестями – персиками и розочками.

– Это как? С сисечками и сокровенными лепесточками губ? – смеётся Александр.

– Ну вы просто поэты, какие образные сравнения, – восхищается Устюжин.

Иван, как деловой человек, быстро отправляет шофёра на рынок. Через некоторое время тот привозит ведро с брусникой.

– Сашке для отмазки от жены пригодится. Алевтина у него строгая, – заключает знаток женских душ Иван.

Это на работе Саша командир. А дома он сознательно отдал руководство семейным бытом своей красавице жене.

– Мужики, я с вами в ресторан не пойду, – говорит Александр. – Не хочу и одет я по-бичёвски. Да и жену расстраивать нет желания. Кто-нибудь настучит. Мир не без добрых людей.

В этот момент Виктор Кириллович достаёт костюм, рубаху, галстук. Оба они мужики рослые, размеры близкие.

– Саша, нельзя друзей бросать. Как же мужская солидарность? Брусника заготовлена. Сапоги промочим, штормовку перепачкаем на всякий случай. Или ты бздун? Не мужик? – подтрунивает Кириллыч.

– Ладно, только не надо понтов и подъё… Пошли. Уговорили уже, соблазнители коварные, – соглашается Александр.

Запорожец остановился на живописной поляне. В небе поют птицы. Свежий ветерок доносит до сознания ароматы девственной тайги и её благоухающей природы. Запахи дурманят. Здесь ещё не ступала нога человека. Рядом просеку прорубали первопроходцы, после них сюда никто не заходил. Здесь бегали красавцы олени, изюбри и косули. Здесь токовали глухари, которые в порыве любви не слышали и не видели ничего вокруг, кроме своих самок. Инстинкт продолжения рода затмевал перед ними всё. Только его любимая, которую он закружил в своём лихом и чувственном танце. Только она. И никто больше не мог владеть его сознанием, его чувствами.

Вот и наших молодых людей охватили порывы нежных чувств. Вот и они забыли обо всём. Из леса доносилась мелодия любви, она звала, она завораживала, она пела и торжествовала. Анжелика взяла за руку Дживана. Она восторженно смотрела ему в глаза. Её душа пела в унисон лесной мелодии. Молодые люди устремились в глубину леса. Анжела забегала вперёд и пряталась за деревья. Дживан бегал, искал, кричал, начинал волноваться. Девушка неожиданно выскакивала перед ним и опять устремлялась в глубину леса. Она была неуловимой. Наконец Анжелика устала. Дживан поймал её, обнял, нежно прижал к себе, и они опустились на траву, на лесной мохнатый ковёр, весь усеянный бусинками брусники и черники. Анжелика погрузилась в сладкие, нежные и восторженные ожидания сказочных чувств любви. А Дживан начал погружаться в трепетное, дрожащее от удовольствия существо молодой девушки…

– Анжелика, любимая моя, – шептал Дживан. – Ты необыкновенная красавица, я не могу поверить, что это наяву. О такой женщине можно только мечтать.

– Дживан, дорогой, давай ещё, ещё сильнее входи в меня, не бойся. Ты такой сильный мужчина… а-а-а.

Дживан ласкал груди Анжелы, её покатые бёдра. Трепетно сжимал упругие ягодицы. Его руки, как руки скульптора, скользили, обследуя произведение искусства, наслаждались божественными формами подруги – этим божьим даром. Потом он продолжал глубокое погружение в Анжелу и их общий омут восторженных чувств.

У запорожца тоже происходило торжество плотской любви. Оксана овладела Геннадием. Да, именно овладела. Он, как неопытный школяр, полностью подчинился ей. Лёжа на спине, он любовался через расстёгнутые полы светло-бежевого плаща точёной фигурой Оксаны. Она уселась сверху, погрузив в себя вздыбившийся и возбуждённый нефритовый стержень Геннадия.

Её ритмичные движения придавали порывистый азартный ритм сознанию, дыханию, сердцебиению. Её упругие груди с тёмно-бордовыми сосцами описывали замысловатые траектории в этом танце любви. С этим же ритмом в такт глубоким погружениям неслись ввысь крики и стоны восторга и удовольствия. Наступательными, вертикальными, продольными и вращательными импульсами движений она заставляла Геннадия отползать, перемещаясь по таёжному ковру. Ягоды брусники и черники лопались при этом, окрашивая одежду Геннадия своими несмываемыми чудесными красками. Потом партнёры поменяли позицию. И уже Оксана, утопая в волшебных красках оргазма, окрашивала свои одежды соками таёжной переспелой ягоды.

Завершение акта восторженного и сладострастного удовольствия произошло почти одновременно, как взрыв фугасной бомбы. Неистовые крики из лесной чащи и с поляны возле запорожца слились в единый энергетический поток, извещая Вселенную о торжестве жизни и любви.

Да, это была любовь, замешанная на огненной страсти. Да, это было сильное чувство, которое не было связано какими бы то ни было обязательствами. Может быть, это разврат, но он такой сладкий и манящий. Как тяжело мужчине устоять перед этой трепетной волной удовольствия. Как нелегко девушке решиться на такое. А уж решившись, сломя голову она стремится испытать всё до дна, как в последний раз. А чего бояться-то. Ведь никто не узнает об этом приключении. Невольные свидетели: вороны, дятлы, бурундуки и другие обитатели тайги – вряд ли разболтают об этой встрече молодых людей. Они не умеют говорить, и у них нет людского коварства. Да и в Усть-Илимске они не бывают, у них свой дом – тайга.

Вдруг у Геннадия запиликал мультитон. Это устройство подобное пейджеру. Оператор с промплощадки по эфиру через мощный радиопередатчик вызывает нужного абонента. На звуки и вибрации вызываемый человек должен отреагировать. Двухсторонней связи не было. Ему надо было срочно подойти к ближайшему телефону и набрать номер оператора. А телефоны тогда были стационарными, сотовых телефонов ещё не изобрели. Оператор при этом сообщит экстренную информацию. Куда надо бежать и что предпринять, производственная дисциплина, тут не шуточки. Девушки переглянулись. Все догадались, что надо ехать в город. Парни стали собирать вещи, раскиданные по поляне. А девчонки стали срочно собирать грибы в ведро Геннадия. Он сказал, что обещал жене привезти домой дары природы. Божьим даром от тел ребята уже насладились, а вот со сбором природных даров случилась незадача. В ведро летело всё подряд. Маслята, рыжики, грузди и даже мухоморы с поганками. Надо наполнить, а уж потом дома разберутся, что к чему.

Вороны смотрели со стороны на людей и смеялись, громко каркая. Светло-бежевые модные девичьи плащи из ранее однотонных приобрели новый окрас – в бордовый и чёрный горошек, причём только с одной стороны – со спины. Рисунок сказочный. Если бы его увидел Вячеслав Зайцев или другой какой-нибудь кутюрье, наверняка бы он взял на вооружение цветовую гамму в свою новую супермодную коллекцию, такой-то загадочный окрас!

У парней штормовки, на них природные художества не так заметны. На обратном пути Дживан заключил:

– Грибов набрали немного, но ползунихи – полный короб.

– Да, ползунихи намного больше, – подтвердила, смеясь, Оксана.

– Ещё и плащи перекрасили в самый замысловатый цвет. Может, мы станем законодателями новой моды, – заулыбалась Анжелика.

Все опять стали дружно смеяться.

А в это время наши исследователи персиков и розочек сидели в ресторане. В левобережье был только один ресторан, и попасть туда было непросто. Но это не для Ивана Михайловича, он мог всё.

И вот наши герои уже пьют и танцуют. Хотя танцами этот процесс назвать трудно. Под громыхающую музыку подвыпившие посетители трясли всем тем, чем были богаты. Под звуковые раскаты тряслись переспелые груди взрослых тёток и маленькие мячики подрастающих бойцов, вернее бойчих, сексуального фронта. Мужики трясли тем, что мешает плохому танцору. Кто-то праздновал юбилей или иной праздник. А кто-то пришёл на съём партнёра на ночь. У каждого были свои резоны, свои проблемы и заботы.

Иван с ребятами засиживались подолгу за столом, пропуская танцевальный марафон. При их крепком, молодом и закалённом здоровье надо было много водки, чтобы потом разбушлатиться. Официантки же старались изо всех сил. Они, казалось, готовы вывернуться наизнанку, чтобы угодить своим заслуженным и щедрым посетителям. Вероника, молоденькая труженица ресторанного сервиса, постоянно следила, чтобы рюмки клиентов были всегда наполнены до краёв. Она услужливо наклонялась и всякий раз, когда мужики выпивали, вновь наполняла огненной водой опустевшие бокалы. Ах, какой прекрасный вид был при наклоне в её декольте. При этом она невзначай прикасалась к Сашкиному уху. Ах, какие это были прикосновения! Сосцы её упругой груди скользили по ушной раковине Александра вниз и потом, бороздя эту чувствительную поверхность, возвращались обратно. Прикосновения, вызванные этими движениями, были лёгкими, скользящими и обжигающими. Они возбуждали, будоражили сознание молодого парня. Его воображение рисовало картины обнажённой натуры. Перед глазами проплывали образы героинь художников эпохи Возрождения из Эрмитажа. Фантазии бурлили. Он уже почти чувствовал проникновение в жаркое лоно этой завораживающей красавицы. Он уже чувствовал нежное щебетание её губ, её смелые поцелуи. Его взяла в плен энергия Венеры – Богини любви. Вокруг него стали кружиться сказочные купидоны. Грудь девушки была свободна от бюстгальтера, и сосочки, как локаторы, воспринимая возбуждение мужчины, передавали чарующие импульсы её сознанию. Она тоже возбуждалась всё сильнее и сильнее. И к середине вечера Веронике стало невмоготу. Захотелось сексуальной близости. Захотелось бурного секса.

А в это время жена Александра Ивановича Алевтина исходила злостью, ревностью и негодованием. Ей по домашнему телефону какая-то доброжелательница сообщила:

– Вашему благоверному официантка в ресторане сиськами массирует уши. Наверное, скоро они уже погрузятся в машину и предадутся любовным утехам на квартире у своих друзей. С ним ещё двое кобелей других официанток за все места щупают. Будьте бдительны, можете потерять мужа, – и с чувством выполненного долга незнакомка повесила трубку.

В телефонной трубке долго звучали короткие гудки: «Пи-пи-пи-пи-пи».

«Прибью гада! Я дома сижу с тремя детьми, а он, козёл, вместо поездки в лес чужими сиськами развлекается. Надо срочно ехать! А куда? Где он может быть? Нет, поехать – значит не уважать себя, значит быть полной дурой. Нельзя действовать сгоряча. Нет, я не такая. Я дождусь своего донжуана дома. Дам ему выволочку по полной программе. Скажу, что заберу детей и уеду к маме. Он безумно любит сына и двух своих дочерей. Пусть пострадает гад. Ну держись, Стародедов».

Потом Алевтина начала немного успокаиваться: «Всё равно я люблю своего мужа. Я люблю его, люблю, он мой, он мой».

Алевтина положила на место телефонную трубку.

А в это время наши герои уже ложились спать. Вероника взяла с собой ещё двух подруг, и они начали располагаться в квартире Виктора Кирилловича Устюжина.

– В супружескую спальню никому не заходить. Прибью! – орал пьяным голосом Виктор Кириллович.

Сам, обняв Клавдию, молоденькую девчонку, подругу Вероники, запустил руки к ней под блузку и, перекатывая груди, поковылял с ней в зал.

– Продолжаем гулянку! – звучал его зычный, командный голос.

Коньяк на столе. В связи с отсутствием закуски в квартире, находящейся в холостяцком режиме, решили заедать брусникой. Благо, её много, целое ведро. Пили ещё, пели песни.

Однако «хотельчик» сильно стучался в затуманенное сознание. Кобелиные рефлексы не давали много пить и не позволяли опьянеть. Саша с Иваном, взяв Веронику и Машу, пошли устраиваться в детскую комнату. Комната небольшая, примерно пятнадцать квадратных метров. По бокам две кровати, посередине стол, вот и всё нехитрое убранство. Саша с Вероникой начали устраиваться на одной кровати, Иван с Машей на другой. А чтобы устроить перегородку, перевернули стол и поставили его на полу. Эдакая ширма получилась, закрывающая обзор кроватей.

– Ваня, я стесняюсь, – прерывисто дыша, шептала Маша.

– Да не бойся ты, ничего же не видно, – бурчал басом Иван.

А в это время выше кромки стола уже начала взлетать в бешеном ритме задница Александра. Послышались стоны и всхлипывания обезумевшей Вероники. Она тяжело дышала. А задница партнёра продолжала взлетать и опускаться, прячась за импровизированной не очень высокой ширмой.

– Ну вот, пока ты ломаешься, у ребят уже процесс в полном разгаре, – продолжил уговаривать свою партнёршу Иван.

– Мне страшно, я так не могу. Как без любви-то этим заниматься? – снова закапризничала Маша.

– Да я тебя уже почти люблю, – снова забубнил Иван. – Какая у тебя красивая грудь. Попочка просто загляденье, – начал вещать молодой мужчина.

– А как же душа? – засомневалась снова Маша.

– Ну, душу с первого раза не разглядеть, надо раза два или три.

– А мы будем ещё встречаться?

– Конечно, будем, безусловно. Такую девушку, как ты, надо познать поглубже. – И Иван вошёл на всю глубину…

– Ой, как хорошо, как здорово, – начала дрожащим голосом шептать Маша. – А-а-а, я кончаю, – её молодое тело охватили сладкие судороги. – А-а-а, Ванечка, любимый. Ваня, Ваня, а-а-а…

Маша затихла, она была на вершине плотского удовольствия. Оргазм Маши, как спусковой механизм, запустил волну сладострастия у партнёров, находящихся по ту сторону баррикады – перевёрнутого стола. За ширмой послышались пронзительные стоны, и там тоже прозвучал финальный аккорд.

– Саша, Сашенька, ты подарил мне море счастья. Ой, ой, ой, – голос Вероники дрожал, замирая на высокой ноте.

Этот оргазм был намного сильнее. Он вобрал в себя энергию четырёх сексуальных партнёров. Он лишал сил и дара речи. Потом это повторялось и повторялось много раз. Оргазмические ураганы охватывали то одну, то другую пару. Виктор Кириллович тоже не отставал от нашего квартета. Он порадовал Клавдию своей неутомимой энергией. Она вся светилась от счастья и восторга.

Утром решили похмелиться, и пьянка перешла в новую фазу, плавно перемещаясь из пятницы в воскресенье. Пили, занимались сексом, потом снова пили, потом опять секс. Настоящие гиганты и того, и другого. Таких парней сейчас встретить трудно. Измельчало, однако, мужское племя.

Воскресный вечер. Пришло время сдавать Сашу родной жене. Дежурка привезла его к дому на Новом городе. Водитель довёл подопечного к дверям квартиры, позвонил и убежал. Александр с ведром в руках, в болотных сапогах и костюме Кириллыча с галстуком. Брусники в ведре осталось совсем немного – на донышке. Потом, когда Алевтина в праведном гневе надела на голову мужа это ведро, было не очень опасно и обошлось без сотрясения мозга. А если бы полным ведром по башке под горячую руку, результат мог бы быть печальным. А так пронесло. Буря в семейной гавани вскоре улеглась. Однако Ивану Михайловичу Алевтина запретила приходить домой к Александру. Может, это было под запарку, а может, она просто переживала за своего любимого мужа и стремилась оградить его от потенциальной опасности, как маленького ребёнка.

Вот и наш Геннадий из другой компании на своём запорожце прибывает к родному дому. Трезвый, как стекло, и с полным ведром грибов он гордо входит в квартиру. Встречает его жена с дочками. Они сразу садятся на кухне перебирать грибы. Через пару минут к Геннадию подходит супруга. Руки в боки, на лице гримаса, полная праведного гнева. Голос её подрагивает:

– Ну-ка, пойдём на кухню, дорогой, – говорит она металлической интонацией. – С кем грибы собирал, скотина, рассказывай, – и протягивает ему несколько длинных блондинистых волос.

«Ух ты, – пронеслось в голове Геннадия, – это Анжелика, наверное, оставила свою метку невзначай». А вслух начал блеять:

– Ну это… значит… типа… я… бэ…

– Ах ты гадёныш! – кричит разгневанная супруга и со всего маха надевает ведро с грибами на голову Геннадия.

Грибы катятся по плечам, груди, спине и валятся на пол…

Мудрые друзья давали советы о линии поведения с женой в подобной ситуации. Бывалые гулеваны делились своим большим опытом. Они советовали, как нужно выходить из кризисной ситуации. Александр и Геннадий через небольшой промежуток времени придумали свои отмазки. Они любили своих жён, они желали мира и покоя в своих семьях. Жёнам ничего не оставалось как поверить своим непутёвым мужьям. А куда им деваться. Лучше поверить, что муж не врёт. В своих пороках он не признался, значит, и не было измен. Лучше так думать, чем изматывать себя и мужа мучительными сценами ревности и бесконечными упрёками.

Зачем разрушать свою семью, своё счастье. Воистину, мудрое решение умных женщин.

А я чего-то задумался. Не было раньше такого масштаба педерастизма, как сейчас. Мужики увлекались женщинами. Ну, не белку же в дупле и не в дупло они в гости ходили…

Так, может, женщинам нужно было меж собой кинуть клич: «С чужими мужьями ни-ни, сама не дам никому – только мужу». Хороший почин, почти как «Пятилетку в четыре года!». Был у нас такой лозунг при социализме. Тогда, может, и переживаний женских меньше было.

Вот написал, и самому смешно стало.

– А если мужа или жены нет, что тогда?

– Женись, выходи замуж, – кричит мой внутренний голос.

– Да помолчи ты, однако, – останавливаю его я. – Не всегда и не все лозунги и почины воплощались в реальную жизнь. А в чужую личную жизнь лезть негоже, некрасиво это.