Текст книги "Откровения у костра. Эротические истории. Любимый Иркутск"

Крыша поехала

Однажды Тамара пришла домой, и удивлению её не было предела. Её муж Григорий ловко орудовал пылесосом, а сыновья Кирилл и Женя носились с тряпками и протирали пыль, убирали грязь. Тамара села на диван и с изумлением и любовью стала наблюдать за своими мужчинами. Она любовалась ими и радовалась: какие у неё хорошие помощники. Гриша смеялся, а малыши при этом звонко щебетали, как воробышки.

Вдруг в глазах Тамары потемнело, блаженное состояние сменил нарастающий гнев. Кровь застучала в её висках. Злая чёрная жаба стала прыгать, растаптывать её сознание, при этом злобно квакая: «Это, наверное, Гришка вместо выезда на вахту кувыркался где-то с блядями. А тебя хочет замаслить как бы своей заботой».

– Нет, меня не проведёшь. Знаю я такие штучки-приёмчики, – Тамара начала немотивированно орать во всё горло, топать ногами.

Потом со всего маха разбила о пол свою любимую вазу, которую ей на свадьбу подарила мама. Затем она разразилась рыданиями. И, хлопнув со всей силы дверью, выскочила на лестничную площадку. Куда она неслась, Тамара не соображала. Благо, её смогла перехватить её подруга Ольга – соседка по площадке. Она силой затащила потерявшую рассудок Тамару к себе в квартиру.

Дала ей попить воды и усадила на кухне в кресло.

– Томка, что случилось? Рассказывай, облегчи душу.

– Мой, мой Генка мне из-из-изменил, – всхлипывала Тамара.

– С чего ты это взяла, Томка? Поясни.

– Он, он вместо ва-ва-вахты в тайге фе-фе-фестивалил с бля-бля-блядями, – вырвалось из груди убитой горем Тамары.

– Ну ты, Тамара, полная дура. У них был на лесной деляне конкурс профессионального мастерства лесорубов. Интернациональный, между прочим, его горком комсомола организовал.

– Чё ты мне врёшь, Ольга? Я же сердцем чувствую, что теряю своего Гришку.

– Другим ты местом, наверное, чувствуешь и свою вину на мужа перекладываешь, дурёха ты моя. На, погляди на фотографии, сделанные на этом конкурсе. Вот ещё и газета пишет о нём. Наша, местная. И дата – вот посмотри. А вон на фотке первый секретарь горкома Сергей с Гришей и Петька наш Багренко, смотри, ты же не слепая.

«Неужели это так? Какая же я дура… Теперь горком мне пришёл на помощь, чтобы разрушить мою дурь», – подумала Тамара

Тамара смотрела и начинала плакать ещё громче. Но в её всхлипывании уже чувствовались не горечь и страдания, а совсем другие ноты. Это был плач облегчения.

Инструкция о том, как правильно пользоваться сиськами

– Томка, твой Григорий любит тебя, это на все сто процентов! Я это не только вижу, я это доподлинно знаю.

Ольга продолжила свою мысль:

– Когда мы только вселились в наш дом-новостройку, я ещё не знала ни тебя, ни Григория. У нас ещё не народились дети. Так вот, заходим мы в лифт с молодым человеком, это был твой Гришка. А как проверять мужиков на блядовитость, ты знаешь, Томка?

– Нет, не знаю, открой завесу, Оль.

– Слушай, подруга, внимательно. Нужно прислониться к мужчине своей грудью сзади. При этом у мужиков может быть только две реакции: либо отстранится, либо будет стоять и балдеть, другого не дано. Так вот, если он отстранился, то может быть тоже всего два расклада: либо ты ему не интересна и у него есть своя женщина, либо это ещё не объезженный мустанг и у тебя есть шанс его приручить.

– А если он не отстранился, тогда чего? – заинтересовалась Тамара.

– Тогда тоже всего два варианта: либо он конченый импотент, извращенец и иным легкодоступным способом получить удовлетворение не может, либо он тобой заинтересовался и наверняка захочет продолжить общение. Ещё прикольно осознавать, что у парня возникает эрекция! Он портфелем или руками старается прикрыться. Просто умора. А из этого следует главный вывод, – заключила свои рассуждения Ольга, – надо правильно уметь пользоваться своими сиськами. Они заменяют все слова, они творят волшебство. Если мужчина не отпрянул после твоего прикосновения титьками к его спине, ты начнёшь чувствовать его реакцию, ты будешь ощущать это.

– Не поняла я что-то. Чем буду чувствовать? Сиськами, что ли? – засомневалась Тамара.

– Нет, чувствовать ты будешь головой и сердцем, ясно дело. А сиськи – это наш инструмент общения на тонком уровне.

– Ага, если ты сама тонкая и все твои сисечки – это одни сосочки, – сыронизировала Тамара.

– Да ну тебя, Томка, не играет большой роли их размер, а сосочки – это главный импульсный генератор эротической энергии, – подвела итог своему научному экскурсу Ольга.

– А как на твой «генератор» отреагировал мой Гришенька? – заинтересовалась Тамара.

– Отпрянул, не оставив мне и тени надежды. Более того, однажды я выносила в тазу бельё для сушки во дворе. Халатик был одет на голое тело. Вместо пуговиц он запахивался и фиксировался пояском. Так вот, поясок случайно развязался и упал в лифте на пол. Я стою перед Григорием почти голая и ничего поделать не могу. В моих руках огромный таз с бельём.

– Ой, какой ужас! И что мой Гришенька?

– Что-что, поднял пояс с пола, запахнул мой халат и завязал его. Мне даже немного обидно стало. Мог бы таз с бельём подержать. Я бы сама с халатиком разобралась. А он молодец, он тебя, Томка, любит. Такой любви можно позавидовать.

– Да, я представляю такую картину, – задумчиво произнесла Тамара. – Мой Гриша, наверное, не захотел, чтобы у тебя руки освободились. Вдруг ты бы с халатиком разбираться не стала. А у него руки тазом с бельём заняты. Как отбиваться-то от возможного домогательства? От ручёнок твоих шаловливых, – Тамара заулыбалась.

– Не, чё ты, Томка, я ничего не хотела предпринимать. Я просто не стесняюсь показать своё красивое тело. А в пикантной ситуации это как-то завораживает. Волшебство какое-то, и трепет наполняет сознание. Такой безобидный и пикантный прикол. Нет, Гришка твой ни-ни, не поддающийся. Это точно!

Молодые женщины обнялись и начали громко плакать уже вдвоём.

Откровения об изменах

– Оль, а ты мужу часто изменяешь? – сквозь всхлипывания, надеясь на солидарность, спросила Тамара.

– Что значит часто? Бывало или нет, могу сказать твёрдо – бывало. Только ты ни-ни, никому, ладно, Томка? – начала откровенничать Ольга. – У меня бывали всплески влюблённости в других мужчин. Они ярче проявлялись, когда мы с мужем ругались, были в контрах. Но в постель я ложиться с ними боялась. Но бывали и исключения. Мы ведь как рассуждаем: нам-то можно немного разбушлатиться, если никто не узнает, а мужикам нашим ни-ни, нельзя.

– Это точно, Оля! Если бы я узнала, что мой Гришка бляданул, я бы той шмаре все волосы выдрала, и не только на голове, – засверкала воспалённым взглядом Тамара.

– Вот, вот, а теперь представь состояние жён тех парней, с которыми ты позволила себе покувыркаться в постели. Если бы они о тебе узнали, ты бы уже многократно лысой была, полностью причём, – хитро заулыбалась Ольга.

– Ой, а я об этом как-то не задумывалась даже, – насторожилась Тамара.

– А что тебя толкало-то на измены, скажи мне, Томка?

– Ну, у каждого человека должно быть личное пространство. Я вот красивая очень. Мужики начинали делать мне комплименты, приставать. Не скрою, было безумно приятно. Я и рада бы им всем отказывать, но Гришка на вахте неделями… Какая-то коварная фея во мне отдавалась этим мужчинам, а я вроде бы была верна своему мужу.

– Да, загнула ты философию, Томка. Значит, это не ты и не наяву, а в каком-то абстрактном личном пространстве. Какая-то фея предавалась любовным утехам, раздвигала ноги, сисечки подставляла для ласки, ротиком своим упражнялась? Крутая формула получается, – стала разбирать ситуацию по полочкам Ольга. – А ты когда-нибудь задумывалась о том, что у мужа твоего в личном пространстве только ты, да сыновья, да ещё лесная деляна, чтобы деньги в семью приносить? – отчеканила Ольга.

Томка ничего не ответила, только опять громко заплакала.

– Оля, я от тебя сочувствия и сострадания жду, а ты меня как поп на исповеди тиранишь, – начала жаловаться Тамара.

– Да о попах не надо, однако. Был у нас тут в Усть-Илимске один священнослужитель. Я к нему исповедаться пришла, чтобы он выслушал меня да грехи отпустил. Изменила я мужу по сумасшедшему наваждению. А он, козёл, меня слушал, да на мои упругие груди свои персты положил. Сзади пристраиваться начал. Свой божий леденец из штанов достать норовил. Еле убежала от этого нахала. Потом его куда-то перевели по службе. Попался он на деле неприглядном. В подвале строящегося храма разливочный подпольный цех братва организовала. Из низкосортного технического спирта водку на продажу бодяжили.

– Вот, если святой отец не святой, то с меня-то какой спрос? – подхватила тему Тамара.

– Да ладно, не оправдывайся, я ведь свой человек, не выдам и не предам. Только скажи мне, пожалуйста, как бы отреагировал твой Григорий, если бы, не дай Бог, узнал об измене? – спросила Ольга.

– Ой, боюсь даже о таком подумать. Он, наверное, ушёл бы от меня. Тихо и молча. Такую рану вряд ли смог бы перенести. Ведь он верит мне. Любит меня.

Молодые женщины опять горько заплакали, думая каждая о своём.

Возвращение Тамары домой

Когда они проплакались, вдоволь наболтавшись, Ольга отправила Тамару домой: «Наводи мир в своём доме сама. Женщина – хранительница домашнего очага. Извинись за истерику, тебя простят».

И Тамара перешагнула порог своей квартиры. Дети играли в машинки, они успокоились, но к маме навстречу не выскочили, как это бывало обычно. Григорий сидел, наклонив голову, за кухонным столом. На столе стояла початая бутылка водки. Вид у мужа был жалкий, какой-то скорбный и неухоженный. Он сидел сгорбившись и никак не реагировал на появление жены. Тамара подошла к нему сзади, прижалась. Шея и голова мужа оказались между грудей дрожащей от волнения супруги. Тамара стала нежно целовать в лысеющую макушку своего любимого мужа. Из её глаз ручьём побежали слёзы. Они солёным одеялом покрывали её груди и голову Григория. Потом начали литься слова Тамары, они были тёплыми и нежными, как слёзы. Слова обволакивали супругов, делая их неразрывным единым целым.

– Гришенька, дорогой, прости меня за всё. Я незаслуженно обижала тебя. Я сегодня повела себя как последняя дура. Не знаю, что на меня нашло. Но я исправлюсь, я обязательно исправлюсь. Я больше жизни люблю тебя и наших мальчиков.

Григорий слушал, и из его глаз тоже текли слёзы.

«Какая у меня умная и красивая жена. А что, срывы бывают у всех. Но не все умеют признать свои ошибки и раскаяться. Не все умеют так любить», – думал Григорий.

– Тамарочка, солнышко моё, извини и ты меня. Наверное, это я виноват, что вывел тебя из равновесия.

– Ни в чём ты не виноват, мой любимый, это я, только я.

– Я очень люблю тебя, моя дорогая жена, и мальчиков наших.

Из детской стал доноситься громкий смех. Мальчишки чутко ощущали атмосферу в доме, и они задавали новый ритм жизни.

Ритм счастья и любви.

Опять я призадумался, как после предыдущего рассказа. Вот, может, и мужикам надо было бы почин принять между собой: «Чужую женщину – ни-ни. Сплю только со своей женой». И опять почему-то смешно стало. Мысль-то хорошая, только задача неисполнимая, однако. Почему-то сложилось так, что в сознании большинства ответственность за сохранность семейного очага лежит на женщине. Она и должна удерживать мужа в семейном лоне. А гулящую жену и удерживать не надо, пусть катится себе по волнам эротических приключений, жалеть о ней не пристало. Но рассуждения о необходимости удерживать женщину оставим для изысков писательниц.

Вспомнился старый анекдот:

«У африканки спрашивают:

– Как ты отреагируешь, если твой муж тебе изменит?

– Я ему пять сантиметров откушу, – не задумываясь отвечает она.

– А если второй раз изменит?

– Я ему ещё пять сантиметров откушу.

– … а если он восьмой раз изменит?

– Не, уже не изменит, кому он нужен с оставшимися 25 сантиметрами?»

А ещё в наше время было прикольное стихотворное произведение о том, чем и как разные национальности женщин удерживают мужей: «Немка – питанием. Англичанка – воспитанием. Испанка – страстью. Кубинка – пляской. Полька – лаской. Китаянка – лестью. Мексиканка – местью. Цыганка – пением. Еврейка – терпением. Азербайджанка – родилкой. Украинка – дубинкой. Негритянка – умением. Гречанка – красотой. Француженка – телом. Американка – делом. Итальянка – шиком. Армянка – криком. Японка – грацией. Русская – парторганизацией».

Последний довод бесспорный. На страже семьи стояла КПСС. За аморальное поведение, к которому относилась супружеская измена, можно было потерять партбилет. На собрании коммунистов изменник мог получить пропесочку. Вылететь с руководящей работы, наконец. Но от этого случаи с амурными приключениями не исчезали. Много в истории человечества примеров борьбы с этими проявлениями человеческой слабости или силы любви, можно и так сказать. Неверных жён камнями забрасывали, до смерти забивали, жгли на кострах. К мужикам снисходительнее были. Ну, это из-за власти мужчин – патриархата, наверное. Однако и к ним, кобелям, порой строгие меры принимались аж на государственном уровне. Наверное, чтобы стабильность была в обществе. Измена жене приравнивалась по тяжести преступления к измене Родине. Имущество преступника перераспределялось в пользу обманутой жены. Но количество грешников не убавлялось.

Всё-таки в этом грехе, наверное, есть какая-то божественная искорка. Нет, не как в таковом грехе, конечно, а в результате самого процесса соития. Ведь зачастую при этом контакте двух полов может зародиться новая жизнь. Новый человечек может прийти на нашу землю. А само явление – рождение новой жизни – нельзя, на мой взгляд, назвать делом тёмным и грязным. Родителей не выбирают. Главное, чтобы родители помнили и могли заботиться о развитии и становлении новой личности.

Бог нам всем судья.

3. Перед боем

Зональные соревнования по боксу. Город Ангарск, помещение Дома культуры нефтехимиков. Огромное количество участников. Зрителей полон зал. Легковесов видимо-невидимо. Нас, кто немного потяжелее, единицы, вот и приходится ожидать в импровизированной раздевалке своей очереди выхода на ринг. Мы разогрели мышцы рук, плечевого пояса, поработали на лапах, размяли мышцы ног. Ожидание. Начал немного тревожить мандраж – это когда в ожидании боя можно перегореть. Ты уже в полной боевой готовности, способен набросится и порвать соперника, а сколько надо ждать, ещё и чёрт не разберёт.

В раздевалку заглянул наш главный тренер Виктор Петрович Донов. Он обходил своих воспитанников, проверял готовность. Его мы любили, уважали и беспрекословно выполняли все установки.

– Пацаны, сейчас не нагружайтесь физически. Я приду к вам позднее, чтобы немного погонять, а пока отвлекитесь от боевых мыслей, поболтайте о чём-нибудь весёлом, анекдоты потравите, – сказал Виктор Петрович.

– Конечно, Петрович, сделаем, – в ответ звучал голос Виктора Седого. – Сейчас Серёгу зарядим, он мастак на эти дела.

– Да я вам все свежие анекдоты уже рассказал. Что, забыли, как ржали? – вклиниваюсь я.

– А чё ты предлагаешь? Шеф же приказал отвлечься.

– Ну давай тогда о бабах поговорим. Это вечная и злободневная тема. А среди нас – ребят потяжелее весом – немало легковесных приключений было. Вспоминайте. Первому слово представим Витьке Седому, он самый большой и самый молчаливый. Витька, давай, начинай вещать, народ весь во внимании, – беру нить разговора в свои руки я.

– Да из меня, блин, рассказчик хреновый. Не знаю, чё говорить, – засмущался Седой.

– Давай-давай, это тебе не кулаками махать, нокауты развешивать соперникам, тут тоже умение нужно и смелость.

– Ладно, только мне пусть Мишка Тимыч поможет. Мы перед сборами в ресторане гудели. Там есть чего вспомнить.

Мишка с Витькой, перебивая друг друга, начали свой рассказ.

Пацаны развесили уши и погрузились в атмосферу иркутского ресторана. Надо сказать, что наши парни были по своей натуре джентльменами, девчонок в разговоре не идентифицировали. Для нас всегда были неприемлемыми и недопустимыми такие действия, которыми можно было бы опорочить девушку.

Дальше попробую пересказать содержание разговора уже своими словами.

Дело происходило в одном из центральных ресторанов нашего родного города Иркутска. То ли это происходило в ресторане гостиницы «Сибирь», что на улице Ленина, а может быть, в ресторане «Арктика», что на улице Карла Маркса. Не помню точно. Однако однозначно это было связано с именами великих отцов и идеологов коммунизма. В ресторане было многолюдно, играл ансамбль, солистка исполняла популярные песни. Виктор, Миша с Володей Кутузовым и его корешем Игорем Исимбаевым сидели за четырёхместным столиком и принимали на грудь охлаждённую водку. Закусь была скромная. Тогда можно было, затратив по десять рублей на рыло, хорошенько выпить, закусить и повеселиться. Веселие шло своим чередом. Когда музыка стихла, воцарилась пауза, зал заполнился голосами посетителей, ведущих светские беседы.

– Мерлин, – позвал Виктор официантку.

По-настоящему девушку звали Лена, а в ресторане она была на заграничный манер загадочной Мерлин. Они уже успели подружиться.

– Викто́р, – делая ударение на последний слог, защебетала Лена, – чего бы вы изволили?

– Ты уже несколько лет работаешь в этой сфере, расскажи о сидящих в зале, какими ты их видишь?

– Хорошо, только я начну с вас, можно? – включилась в разговор Мерлин.

– Валяй, будет интересно послушать.

– Вы спортсмены, достаточно серьёзные, а пришли в ресторан расслабиться, развлечься немного, отдохнуть от тренировок и тренерской муштры. Вы не сексуально озабоченные парни. Но если подвернётся тёлка, от траха не откажетесь. Вот, значит, такой ваш психологический портрет.

– Всё точно, Мерлин. А откуда тебе такое известно?

– Я студентка-заочница на последнем курсе психологического факультета.

– Теперь оцени наши возможности для продолжения вечера в тёплых женских объятиях исходя из сложившейся обстановки, наличия в зале девушек и наших танцулек с некоторыми из них.

– Вон сидит одна за столиком, Люба её имя. Она неприступная, как скала, но это только видимость. У неё гражданский муж или сожитель – криминальный авторитет по кличке Сват. Он уже вторую неделю в запое, фестивалит с девчонками – воровками и проститутками. Несколько раз зависал в нашем зале. Любаша, видимо, таким образом разыскивает его. Ждёт, вдруг заявится её благоверный. Ещё она очень зла на своего блудника и сексуально голодна. Посмотри на её неотразимые формы и потухший взгляд. Многие бы хотели с ней покувыркаться, да боятся мести Свата. Он ведь может за это всех пером пописать, зарезать, значит. Она от всех приглашений на танец отказывалась, а вашему Мише, нет, не отказала. Пошла танцевать. Но когда он пытался прижать её к себе, отпрянула демонстративно. А в глазах засверкали искорки. У Миши, если не побоится, есть реальный шанс заняться этой ночью любовью с Любовью.

– А вон те четыре тёлочки за отдельным столиком, тоже на съём партнёров пришли? – интересуется Виктор.

– Почему вы, мужики, все такие тупые? – продолжила Мерлин свой разговор с Виктором. – У вас в башке всё только об одном мысли крутятся. У этих девушек, наверное, есть свои парни. А пришли они в ресторан для самоутверждения, что ли. Возле них крутятся мужчины, стараются завладеть их вниманием. От этого у них поднимается самооценка, именно от этого девчонки и балдеют. А продолжение им, скорее всего, не нужно. Можете проверить и обломиться, пообещав им ночь любви. А вон те две красавицы студентки от тебя, Виктор, глаз отвести не могут. Они пришли точно за сексуальным партнёром. У них от вожделения и плотского желания уже трусики внизу намокли, наверное. Если ты с ними не пойдёшь, они снимут кого-нибудь другого. Смотри, сколько здесь южан с горящими глазами шныряет. Можешь не сомневаться, они заполнят вакуум. Им, южанам, вообще начихать на внешность, лишь бы дырка была, куда совать.

– А вон те девчонки в очках, которые похожи на отличниц, чего здесь делают? – снова спрашивает Виктор.

– Отличницы, они вообще особая тонкая и чувственная категория девушек, – вправляет мозги Виктору Мерлин. – Их внешность как бы явно не располагает к сексуальному общению, они как бы отгородились от внешнего мира стеной знаний. Но внутри них кипит страсть. Они могут быть великолепными любовницами в ответ на настойчивое, тактичное, нежное отношение мужчины. А иногда им ещё очень хочется какого-нибудь урода-квазимоду в свою постель, грубого такого и неотёсанного.

– Ну, Мерлин, спасибо за психологическую экскурсию. А сама-то как, ночью не свободна, случаем?

– Фу, какой же ты дурак, Виктор. Я с тобой как с другом разговаривала. А ты опускаешь меня ниже плинтуса. Муж у меня дома ждёт. Дочка у нас есть. А ты! Какой же ты!.. – На глазах у Лены навернулась слеза.

– Прости меня, Мерлин. Это не я говорил, а водка внутри меня. Я честно не хотел тебя обидеть, извини дурака.

– Да пошёл ты, – Мерлин сверкнула взглядом и ушла к себе в подсобное помещение.

Правда, она уже не обижалась на Виктора, потому что голос его был добрым и искренним. Извинения она приняла.

Теперь пацаны были вооружены психологическими знаниями о присутствующих в зале ресторана дамах и могли выстраивать проект программы своих ночных приключений.

– Пацаны, – начал вещать Виктор. – Короче, надо действовать по подготовке ночных приключений. Я пойду сегодня окунаться в пучину любви с вон теми двумя нимфетками – Зоей и Мариной, – и Виктор указал взглядом на столик неподалёку. – Кутузов с Игорёхой займётся вон теми интеллигентными отличницами – Кирой и Габриэль. Миша, тебе с Любой надо разбираться. Вот такой расклад предполагается на сегодняшнюю ночь, – заключил Виктор Седой.

Состязательный процесс прелюдии любви начал набирать обороты. Володя Кутузов с Игорем Исимбаевым стали обхаживать отличниц. Миша приглашал на танец Любу. А Виктор сначала решил проверить на сексуальную устойчивость тех бесперспективных, про которых говорила Мерлин. Он приглашал на танец поочерёдно всех четверых девушек. Пытался нежно прижимать их к своей богатырской груди в порыве показной страсти, но особых успехов не добился. Потом он уже открытым текстом предложил девчонкам покувыркаться в постели четыре на четыре. В ответ его послали куда подальше, но вежливо, корректно так. Тогда он обратил своё внимание на беспроигрышный вариант – на двух нимфеток – Зою и Марину. Ой, как они прижимались к нему в медленном танце. Казалось, что свои груди они так и хотят размазать по мускулистому торсу боксёра. Их бёдра покачивались в такт музыке. Их передок прижимался к спрятанному в штанах двадцать первому пальцу Виктора. Тот в свою очередь начинал оттопыривать брюки. Движение таза девчонок было таким завораживающе откровенными, как будто бы уже начал происходить половой акт. Обезумевшие от увиденного зрелища южане и кавказцы вожделенно смотрели на девушек. Каждый из них хотел сделать их своей добычей, эдаким сладким десертом к столу, нет, вернее к кровати, после завершения ресторанного ужина. А наши ребята сидели за своим столиком и выпивали холодную водку в промежутке между танцами.

Вдруг один из гостей ресторана стал грязно ругать наших нимфеток:

– Вы чё, козы, отказэваете Махмуду в танце?! Совсэм страх потэрали, што ли?! Сэчас я вам по мордам, да вальс по рёбрэм устрэию, сучки. Будэте знать, как крутим джэгитам отказэвать.

И этот абориген юга начал размахивать кулаками. Услышав этот спурт, Виктор спокойно встал и направился в гущу событий. Игорь с Мишей тут же перекрыли выход на лестницу для невозможности осуществления манёвра при отступлении джигитов. Володя стал контролировать зону за спиной Виктора. Со стороны эти действия могли выглядеть как профессиональная расстановка бойцов спецназа для отражения атаки превосходящих сил противника.

– Где тут крутые джигиты? Я хочу пообщаться с ними, если такие имеются в этом зале, – вызывающе, с нотками презрения в интонации отчеканил Виктор Седой.

На лице его была пренебрежительная улыбка. От летящего в голову удара Виктор уклонился. Это было привычным делом для него на боксёрском ринге. Встречный в челюсть сразил «крутого» джигита. Теперь он уже напоминал крутого акробата, который переобувается в воздухе. Ноги его взлетели вверх, и затем он всей своей массой обрушился, потеряв сознание, на пол к ногам Виктора. Другой сокрушительный удар по печени самому здоровому амбалу из числа «крутых» заставил его корчиться и клониться вниз. Затем удар колена в опускающуюся на него морду джигита размазал нос и губы соперника. Третий бык в прыжке пытался накинуться на Виктора. Но от молниеносного левого бокового удара послышался скрежет сломанной челюсти. На пол посыпались выбитые зубы. А сам прыгун в скорченной позе завалился на пол рядом с другими неудачниками.

И вот уже агрессоры лежат на полу в лужах собственной крови. Так круто лежат, без признаков жизни. У одного стали намокать брюки, описался бедолага. Багровая лужа крови начала разбавляться другой цветовой гаммой от другой жидкости.

– Ещё остались здесь крутые джигиты или нет? Все кончились уже? – грозно спрашивает Виктор, обращаясь к сжавшейся в пружину толпе южан.

В ответ тишина.

– Тогда, жалкие трусы, забирайте с собой эти три мешка с говном, валяющиеся на полу, и по-быстрому валите отсюда. Сибиряки – гостеприимный народ, но обижать наших девушек и устанавливать здесь свои звериные правила мы не позволим, – заключил свою речь молодой боксёр.

Горе-джигиты подчинились законному требованию силы. Они смелы, как правило, только тогда, когда их много и против них слабенький соперник. В иных случаях их воля становится парализованной. Они беспрекословно подчиняются силе. Так было и на этот раз. Всей толпой они потащили своих сражённых лидеров вниз по лестнице.

Другим нашим парням даже вмешиваться не пришлось, хотя кулаки чесались, конечно. Но Виктор спокойно разобрался с этой шантрапой один. Именно с шантрапой, потому что серьёзные южане и кавказцы такого поведения не допускали. А Зоя и Марина, которые могли стать жертвой зверей, да и все отдыхавшие, присутствовавшие в зале, с большим уважением поглядывали на Виктора. Через некоторое время к столику нашей компании подошла Мерлин. Она была вся всклокоченная.

– Парни, вам нужно срочно линять отсюда. Сейчас приедет ментовский наряд, они уже в пути на подходе. Наш администратор их вызвала.

Дело в том, что у администратора ресторана была обязанность вызывать наряд милиции для предотвращения инцидентов и пресечения возникающих в пьяной среде конфликтов. Для этого у неё под столом была установлена тревожная кнопка. Ребята начали по-быстрому собираться.

Люба шептала Михаилу:

– Миша, переходишь дорогу, и на противоположной стороне улицы встречаемся с тобой.

– Всё понял, Люба, я уже почти бегу.

– Витя, ты с нами, мы без тебя никуда не пойдём, – заволновались Марина и Зоя.

– Володя, Игорь, давайте срочно укроемся от облавы в нашей общаге, – потянули за собой парней девчонки-отличницы Кира и Габриэль.

Теперь события стали развиваться у всех по-своему. Как это было угодно богу пьяной любви и ангелу разврата, которые взяли бразды правления в свои руки, овладев сознанием молодых людей. Что же происходило у Володи и Игоря с Кирой и Габриэль? Рассказ продолжался.

Боксёры сидели в раздевалке, и всё их внимание было сосредоточено на рассказчиках. Вдруг хлопнула дверь, и в раздевалку вбежал Витя Кот. Виктор весь обливался потом. Совсем недавно его вызвали на поединок, а тут он явился – не запылился. Потом все остальные наши бойцы уходили и вскоре возвращались, одержав каждый свои победы досрочно. Рассказ-то надо дослушать!

– Кот, чё случилось? Бой отменили? Почему с тебя пот градом бежит? – спрашивают пацаны.

– Не, бой состоялся, я на седьмой секунде противника в нокаут отправил. Сам сюда побежал, как сайгак, по лестницам и коридорам, заплутал немного в этих лабиринтах, но, слава Богу, нашёл, – говорит Витя Кот. – Чё дальше-то у пацанов приключилось? Не опоздал я, не пропустил? – забеспокоился молодой чемпион.

– Нет, слушай дальше. Девушки дворами да тайными тропами привели парней к своему общежитию. Оно расположено чуть наискосок от памятника В. И. Ленину – вождю мирового пролетариата. Общага была то ли вся женской, то ли один этаж занимали студентки, но препятствий по проникновению ребята не встретили. Длинный коридор третьего этажа и множество комнат впечатляли своим масштабом коммунального зодчества 30-х годов двадцатого столетия. И вот любители приключений оказались в одной из комнат. Там вдоль боковых стен стояло по две кровати, всего четыре в комнате. Две девушки мирно спали, они не ожидали никаких бурь. Но ничего не поделаешь, пришлось уматывать, освобождая пространство для любви и секса своим подругам.

Поскольку все преамбулы и прелюдии произошли ранее в зале ресторана, молодые люди без лишних разговоров разделись и улеглись на белоснежные простыни. По какому принципу они поделились на пары, уже никто не знал и не думал об этом. Игорь сразу же окунулся в жаркие объятия Габриэль. Она просто безумствовала. Она была ненасытной. Игорь, как в спортивном зале со штангой для отягощения, неутомимо преодолевал приступы усталости, периодически нападающей на него. Но это сегодняшнее занятие было намного интересней и увлекательней тех, со штангой. Здесь он не хотел уставать. Здесь он чувствовал партнёра на короткой дистанции как бы в ближнем бою. При этом ему не надо было агрессивно отбивать кулаками торс и голову противника. Да и противника, похоже, в этой баталии у него не было. Это был не бой с лютым в ненависти бойцом, а сладкое любовное состязание с безмерно ласковой и нежной Габриэль.

Что она только не вытворяла. Игорь был на седьмом небе. Ему казалось, что он получил нокаут от небесного сладострастия. А вселенский рефери всё никак не мог открыть свой счёт секундам. Этот милый судья дал бойцу насладиться сполна всей своей сладкой и чарующей бессознательностью.

– Я не хочу выходить из этой гроги. Пусть это моё состояние продолжается как можно дольше, пусть это будет вечно, – кричал восторг в помутневшем сознании Игоря.

Габриэль стонала от удовольствия и продолжала неутомимые атаки на молодого боксёра.

– Игорь, дорогой, как мне хорошо с тобой. Я не могу остановиться, давай ещё, ещё…

Вдруг полотно любви разорвал посторонний звук. В комнату общежития вернулась мирская реальность. Послышался глухой удар, а за ним звук, похожий на вибрацию гонга. Это Володя Кутузов, поднимаясь с кровати, зацепил рукой и уронил на пол стакан с водой, стоящий на тумбочке.

– Вовка, что случилось, тебе нужна моя помощь? – забеспокоился Игорь Исимбаев.

– Не, гидравлическое воздействие всего выпитого ранее позвало меня в дорогу. Девчонки, где тут у вас сортир? Облегчиться бы надо, – поинтересовался Володя.