Текст книги "Я стираю свою тень. Книга 4"

Глава 17

Я ошибся и был этому безмерно рад. В коридоре появилось движение, в то время как я ничего не мог с собой поделать, даже посмотреть в сторону Айрис, чтобы узнать, как у неё дела. Двое в кислородных масках на лице, причём один не был человеком и даже гуманоидным инопланетянином, спокойно направились к нам, словно на них не действовала «заморозка».

Они подошли к Айрис. Этого я не видел, но догадывался. Затем приблизились ко мне. Человек прошёлся по мне светящимся прибором, распространившим по телу тепло. Я попытался вдохнуть, но не смог, обмяк и чуть не упал. Мне в лицо сунули маску с кислородом. Я раздышался и быстро пришёл в себя. Поднялся и, прежде чем благодарить спасителей, которых к тому моменту ещё не мог считать таковыми, бросился к Айрис. Она выглядела нормально, если не считать кровоточащую разбитую кисть. Она всегда била так, что разбивала костяшки в кровь.

– Как ты? – Я всё равно пощупал супругу, чтобы окончательно убедиться в её нормальном самочувствии.

Она показала на свои уши, будто не слышала меня. Я с перепугу решил, что она оглохла. Невелика беда, с современной медициной и не такое лечили, но всё равно жалко. Негуманоид поддел меня под руку мягкой конечностью и показал в сторону выхода. Ладно, они были хозяевами ситуации, и не стоило игнорировать их с такими умениями.

Айрис оказалась смелее и находчивее. Она показала спасителям три пальца, затем в сторону зала, откуда нас вывели люди Джанбоба. «Освободители» поняли её. Мы вернулись назад и показали на наших замерших товарищей. Их разморозили и снабдили масками. Только в этот момент я понял, что звуки не способны распространяться в замершем воздухе, молекулы которого не колебались, потому он и был непригоден для дыхания.

Мы покинули корабль, который на всём протяжении выглядел как единый стоп-кадр, через люк, похожий на портал древних, но не настолько совершенный. Энергия, на которой он работал, была видна невооружённым глазом. На той стороне жизнь снова пошла своим чередом. Мы скинули маски.

– Вы кто? – был мой первый вопрос.

– Это наши, – успокоила меня Айрис. – Из системы.

Мужчина, спасший нас, улыбнулся.

– Моё имя Галин, – он поздоровался со всеми за руку, даже с Ивантом, – а это представитель высшей расы, опекающей нас, – представил напарника мужчина. – Имя не буду называть, потому что его не выговорить.

– Как вы догадались? – поинтересовался я, уверенный, что дело было не в передатчике.

– Об этом чуть позже. Проходите в комнату отдыха. Нам надо отстыковаться и отлететь на безопасное расстояние. Игрушки со временем – опасное занятие, – предупредил Галин.

В нейроинтерфейсе возникли навигационные стрелки в сторону комнаты отдыха. Мы направились туда. Я впервые с тех пор, как покинул Землю, почувствовал уверенность в завтрашнем дне. Айрис тоже сияла, как медный чайник, и жалась ко мне, поддавшись чувствам. Ольга выглядела спокойной. Маркиз бросал на нас взгляды и всё не знал, радоваться ему самому или нет. Ивант шёл рядом, забыв про телефон, и рассматривал необычную обстановку чужого корабля с открытым ртом.

Мы вошли в комнату отдыха, оказавшуюся на самом деле комнатой восстановления. В ней в два ряда стояли двенадцать кресел с функциями ограниченного лечения и психологического восстановления.

– Это, что мне сейчас нужнее всего, – обрадовался я, прочитав информацию на экране перед глазами.

Ольге и Маркизу пришлось объяснять предназначение кресел. Мы разлеглись в них и погрузились в приятный дремотный транс, во время которого я чувствовал присутствие в теле положительных изменений. Потом нам принесли еду, как всегда невкусную и выглядящую как разноцветное желе.

– Привыкайте, высшим расам чревоугодие несвойственно, – пошутил я, глядя, как мои товарищи с подозрением смотрят на экзотическое блюдо.

Ивант попробовал первым и был разочарован. Он надеялся, что вкус желе будет похож на сладкое пирожное, пудинг или мармелад. Он оказался не сладким и вообще никаким. Мы поковырялись в нём, но никто не доел. Память ещё хранила вкус закусок с бала, устроенного в нашу честь. После обеда навигатор указал нам путь, который привёл на капитанский мостик. Большая светлая комната с имитацией панорамного стекла, показывающего звёздное небо с яркой туманностью по центру и далёкой вспышкой сверхновой, похожей на радужную оболочку глаза.

Галин и ещё несколько человек находились здесь. Среди них было трое инопланетян – тот, который был с ним раньше, второй высокий, похожий на насекомого, покачивающийся при ходьбе, и третий в костюме, похожем на экзоскелет, имитирующий человеческую фигуру. У него была голова рептилии, поэтому я решил, что он ползучий гад, которому неловко ползать в ногах друзей. Хотя у высших могло и не быть таких комплексов.

– Присаживайтесь. – Галин указал на тонкие кресла, оказавшиеся на самом деле очень мягкими и удобными. – Вы хотите знать, как мы догадались о вашем появлении?

– Очень хотим, – согласилась Айрис. – Дело было в передатчике?

– Да, в нём. Теперь всё встало на свои места.

– Это я его собрал, – похвалился Маркиз.

– А мы выбрали тип сигнала, который он передавал, – сообщила Айрис. – А что там могло вас озадачить?

– Ну, он озадачил не нас, а тех, кто нашёл его почти две тысячи лет назад. Это были кастри на самой заре космической экспансии. Тогда они ещё не считали себя высшими, и многое происходящее в космосе было им в новинку и непонятно. Они обнаружили сигнал, а по нему и саму базу древних. Ничего трогать не стали, кроме передатчика, который показался им не соответствующим окружению, в котором был найден. Далее его передали учёным, которые разобрали внутренности и хорошенько их изучили, потом собрали и отправили в музей, в котором хранились экзотические находки из всех открытых областей вселенной. Природа появления передатчика долго оставалась непонятной, пока не появился стандарт связи, на котором он излучал сигнал. И это запутало нас ещё больше, так как указывало на невозможные эксперименты со временем. С вашей стороны было ошибкой указать только дату вашего появления, но не координаты. За две тысячи лет кастри успели потерять записи места его обнаружения. И когда наступила дата, которую он воспроизводил, были собраны сигналы из всех предполагаемых мест его обнаружения. Не поверите, но космос умеет удивлять. Мы нашли массу подозрительных сигналов, которые не имели возможности проверить. Подключили все вычислительные возможности, которые выделили около сотни вспышек энергий, присущих временны́м аномалиям. Методом научного тыка и везения ваш случай оказался тринадцатым в списке. Когда мы просканировали Луну и пространство вокруг неё, сразу поняли, что грузовик, помеченный изотопами, не соответствующими эпохе, и есть наш случай. Далее мы просто проследили эфир, чтобы окончательно убедиться в своей правоте.

– Вы заставили нас поволноваться, – призналась Айрис, потирая заживший кулак.

– Насколько мне стало известно, вам привычны такие состояния, – парировал замечание Галин, давая понять, что успел поинтересоваться её личностью.

– Спасибо. Мы очень рады, что вы прибыли почти вовремя. Что вы сделаете с лунной базой древних? – спросил я.

– Закроем. Люди, как ни прискорбно это осознавать, ещё далеки от понимания этой тонкой материи.

– Вы знаете, что родственники тех, кто работает на базе, находятся в заложниках у людей, которые оплачивают проект? – спросила Ольга.

– Нет, я этого не знал, но благодарен, что вы предупредили. Думаю, если мы прикроем проект, то не будет никакого смысла в заложниках. Но в любом случае мы возьмём этот момент на контроль. Во вселенной ещё полно удалённых мест, которые надо осваивать, и родственные связи там будут не лишними.

– А вы уже знаете про метаклианский маяк на Земле? – полюбопытствовала Айрис.

Галин напрягся. Его напарники, услышав информацию, подошли ближе.

– Что, опять? – удивился мужчина. – Когда вы его обнаружили? – испугался он.

– А какое сегодня число? – спросила Айрис.

На базе не было необходимости в календаре. Галин повёл глазами, мучая нейроинтерфейс.

– Двадцать пятое, – сообщил он. – То, которое вы указали в вашем передатчике.

Оказавшись в своём времени, я ощутил этот срок иначе.

– Ого, прошло десять дней, – изумился я.

– А маяк там уже был до вашего обнаружения? – спросил Галин.

– Мои родители видели его за несколько дней до этого.

– Один момент.

Наш спаситель вскочил и галопом убежал с мостика. Инопланетяне разошлись по своим местам. Ивант, пока они были рядом, испуганно жался к Айрис. Меня не столько напугала перспектива гибели Земли, сколько наше отсутствие на ней, которое придётся объяснять родителям. Во мне до сих пор жил комплекс, благодаря которому страх перед ними за плохое поведение был лишь чуть слабее инстинкта самосохранения. Может быть, он был основной причиной, по которой я жил отдельно от них.

Галин вернулся взволнованным.

– Летим к Земле. Вы знаете координаты маяка?

– Разумеется. У меня в телефоне есть карта. – Я потянулся к Иванту за своим телефоном.

– Ты мне его подарил, – прижал аппарат к груди мальчишка.

– На пять минут, жадина.

Ребёнок нехотя расстался с игрушкой. У меня в телефоне была установлена оффлайновая программа навигации для путешествий там, где нет нормального интернета. Я открыл её, нашёл свою деревню, ткнул в примерное место расположения маяка и показал на координаты долготы и широты.

– Что это? – Галин ничего не понял в земных обозначениях.

– Я переведу. – Айрис посмотрела ни цифры и назвала те, которые ждал Галин.

– Я передам. Это здорово, что мы вас спасли. От этих метаклианцев спасу нет, а тут уже второй раз замахиваются на святое.

– Что вы предпримете? – поинтересовался я.

– Оградим куполом, таким же, которым окутали вас, когда вытаскивали из перестрелки.

– А с нами что будет? – спросила Айрис.

– Вы же с Земли?

– Да.

– Там и оставим. Как раз в том месте, где вы нашли маяк. Устроит?

– Вполне, – обрадовался я. – А как с другими? У этого мальчика семья осталась на базе. – Я вернул Иванту телефон.

– Как они захотят, так с ними и поступим.

– Я хочу с вами. – Ольга посмотрела на нас просящим взглядом. – У меня нет никого, с кем бы я могла поддерживать отношения, кроме вас.

– История наших отношений не была простой, – усмехнулась Айрис. – Ты точно этого хочешь? Земля не для каждого.

– Мы похожи, значит, мне понравится, – твёрдо заявила бывшая управляющая базой.

– Меня домой, – пробухтел Маркиз. – У меня счёт в банке накопился, заживу на полную.

– Меня к маме, – заявил Ивант, не поднимая глаз от экрана телефона.

– Ладно, мы этим займёмся, как только устраним опасность. – Галин сел в кресло и уставился в экран. Он показывал темноту подпространства, разбавляемую интерференционными сполохами, как от напряжения глаз, всматривающихся в ночь. Потом появилась звезда, похожая на наше Солнце, и вскоре мы увидели родную планету с освещённой стороны.

– Кто на Землю, за мной, – скомандовал Галин.

Мы коротко попрощались с Маркизом и Ивантом и направились по стрелкам нейроинтерфейса. Челнок, размером с рейсовый автобус, ждал нас. Он мягко отделился от корабля и вошёл в атмосферу планеты на высокой скорости. При этом не было никакого пламени из разогретой плазмы вокруг него, возникающего от трения об атмосферу. Под нами пронеслись милые сердцу пейзажи. Невольно заколотилось сердце от волнения и ещё зыбкой радости возвращения. Страшно было поверить в то, что наши приключения заканчиваются.

Челнок сел в овраг рядом с маяком. Мы выбрались наружу и чуть не упали от головокружения. Такого насыщенного кислородом и ароматами воздуха не было нигде во вселенной. Айрис не выдержала и пустила слезу. Она хотела поблагодарить Галина, но тому было совершенно не до того. Он спешил определить точное местоположение маяка, чтобы бахнуть по нему из космоса чудо-пушкой, останавливающей время.

– Не до вас, – отмахнулся он. – Если понадобитесь, с вами свяжутся.

Но нам и не были нужны его рукоплескания. Мы скорым шагом направились домой. Ольге было тяжело. За много лет на Луне они даже с модификациями отвыкла от земного притяжения.

– Вот тебе и первый минус, – предупредил я её.

– Ничего, справлюсь, – дерзко ответила она.

На наше счастье, по дороге запылила красная «шестёрка» и остановилась возле нас.

– Эй, Гордей, ты, что ли? – спросил водитель. Это был Санёк, учился в школе на год старше меня.

– Я. Подкинешь?

– Садитесь, – важно разрешил он и открыл изнутри заднюю дверцу. – Самая красивая на переднее сиденье.

– Я буду сегодня самой красивой, – заявил я и плюхнулся рядом с ним.

– А кто это? – спросил он про моих спутниц, не особо стесняясь. Зная его, я был уверен, что он никогда бы не поверил, что Айрис моя жена.

– Светленькая жена, тёмненькая подруга, – буднично объяснил я.

Он посмотрел на меня, будто я пошутил, и, неприлично открыв рот, заржал. Мне не хотелось его ни в чём убеждать, главное, чтобы он поскорее довёз нас до родительского дома. По дороге Санёк пялился через зеркало на Ольгу.

– Сегодня дискотека, можем сходить, а можем в Покровку сгонять, там клуб больше и музычка громче. С меня колёса, с вас бенз. Идёт? – Он подмигнул Ольге.

Бывшая управляющая отвернулась и устало уставилась в окно.

– Чего вы такие скучные? Гордей, ты их, что ли, покусал?

– Я и тебя могу укусить.

– Городские все стали, скучные. Протухли вы там в своих городах, жизни не видите. А она вон по дискотекам вся, с самогоном и драками за клубом, – замахал он кулаками. – Конечно, с таким, как ваш Гордей, из дома лучше не выходить. Вмиг разберут, очнётесь на сеновале с чувством лёгкого стыда и глубокого удовлетворения. – Он снова заржал.

Мы выехали на улицу. Мне снова стало волнительно от того, что я сейчас увижу сына. И ещё от того, как лучше объясниться с родителями. Скрыть правду или наплести с три короба? Я уже видел оценивающий взгляд отца, его разочарование таким сыном и невесткой, бросившими ребёнка и исчезнувшими в неизвестном направлении. Он теперь решит, что мы наркоманы, сектанты или задолжали криминалу большую сумму.

Перед родительским домом стояла наша машина. Санёк остановился рядом и присвистнул. Крыша его «шестёрки» едва дотягивала до подоконной линии внедорожника.

– Чьё корыто? – спросил он.

– Моё, – ответил я.

– Брехло, – не поверил он. – Ладно, предложение насчёт дискотеки в силе. Захвачу, если будете сидеть на лавке ровно в одиннадцать ноль-ноль.

– Спасибо тебе. – Я протянул руку Саньку.

– Да не за что, братан. Тебя не зову, сиди дома, пей с мамой чай.

– Ладно. Бывай.

Санёк уехал. Я посмотрел на Айрис. Её мелко трясло. Она непрерывно сжимала и разжимала кулаки и заправляла волосы за уши. Я открыл калитку и пропустил женщин перед собой. Они должны были первыми принять удар на себя. В огороде, в кустах чёрной смородины, спиной к нам сидел Апанасий с наушниками в ушах и вполголоса пел. Сильно фальшивил, подпевая какому-то скоропортящемуся шлягеру.

– Вы идите, я сначала с Апанасием поговорю, – предупредил я Айрис.

– Хорошо. Главное, чтобы с Никасом всё было в порядке. Как он столько выдержал без материнского молока?

Я вспомнил, что Айрис в последние дни никого не кормила и не сцеживала молоко, и испугался, что на нервной почве оно пропало у неё навсегда. Айрис и Ольга свернули за угол дома. Я подошёл к Апанасию и положил ему руку на плечо. Он медленно повернул голову, продолжая напевать, и вдруг подскочил, поняв, что рядом с ним стою я.

– Гордей! Подлец, зараза, придурок! – Он сжал меня своими ручищами. – Где вы были? Где Айрис? Что вы устроили? Вы спасли планету?

– Отпусти, отпусти, – задёргался я в тисках его объятий.

В этот миг из открытого окна дома донёсся материнский возглас и следом выкрик Айрис, полный накопившихся страданий:

– Сынок!

Следом раздался младенческий рёв Никаса. Я выдохнул.

– Идём в дом, чтобы по сто раз не рассказывать каждому.

По дороге к дому я выглядел как приговорённый к смертной казни. Ольга скромно стояла в сенях, не желая присутствовать при семейной драме. Я представил ей Апанасия.

– Ольга, управляющая лунной шарашкой, на которой мы провели десять незабываемых дней.

– Очень приятно, – пожал ей руку Апанасий.

– Апанасий, друг семьи, тоже из космоса. Познакомились во время охоты на долбодятлов.

– Кого? – Ольга решила, что я пошутил.

– Это долгая история, потом расскажу. Ладно, я пошёл. Камила здесь?

– Нет, в городе. Вчера уехала на автобусе. Её заметили и хотят взять в олимпийскую сборную по плаванию.

– Ого, вы зря время не теряли. Так у неё же нелегальные модификации, победа будет нечестной.

– Она и не хочет участвовать, решила отказать. Она, кстати, того… – Апанасий закатил глаза под лоб, – беременна.

– Поздравляю! Очень рад за вас. Ну всё, пошёл. – Я выдохнул и вошёл в дом.

Там я застал следующую картину. Айрис сидела с Никасом на диване и кормила его грудью. Вся в слезах, не сводила с сына глаз. Тот дудонил титьку, разминая её маленькими ручками. Мать с горестным выражением лица, с корвалолом и валидолом перед собой, вытирала полотенцем слёзы. Хмурый отец сидел за столом и стучал пальцами по столешнице. Желваки играли на его скулах. Я ощутил тяжёлую психологическую атмосферу, которую будет очень сложно разогнать.

– Всем привет, – поздоровался я.

Отец бросил на меня короткий взгляд и снова уставился в никуда, барабаня пальцами по столу.

– Привет, – всхлипнула мать. – Что же вы такое устроили, Гордей? У вас есть ум или нет? – произнесла она сквозь слёзы с упрёком. – Что мы только не думали с отцом про вас. Умерли, колетесь с бомжами, сидите в яме за долги…

Мои предположения оказались правильными.

– Мам. – Я подсел рядом и обнял её. – Мы с Айрис были в космосе, спасали Землю, потому что наглые метаклианцы решили сделать из неё чёрную дыру.

– Что ты несёшь, дурак! – не выдержал отец. – Не отпустило ещё от наркоты?

– А что вы хотите услышать? Что мы наркоманы? Или глупые должники, занявшие денег не у тех? – Я старался говорить негромко, чтобы не напугать Никаса. – Приходите в себя, мы с Айрис, Апанасием и Ольгой расскажем вам всю историю, о которой вы не подозреваете. Мы запросто могли не вернуться, но мы вернулись, потому что умные и хитрые. И теперь мне очень хочется сходить в баню, а после неё хорошенько выпить, чтобы снять стресс. Дрова и уголь есть?

– Есть, – буркнул отец. – Выпить нету.

– Я понял.

Подошёл к жене и сыну и потрогал пальчиком его розовые щёчки. Никас повернулся ко мне, не выпуская сосок изо рта, и попытался улыбнуться. Он всё же улыбнулся и потерял грудь. Без сиськи я сразу стал ему неинтересен. Он принялся хватать воздух, чтобы присосаться к кормушке, поймал её и довольно замычал. Его почти сразу начал охватывать сон. Сын моргнул несколько раз и закрыл глаза.

– Я пошёл, – произнёс я одними губами.

Айрис кивнула.

– Купи на стол что-нибудь праздничное. Устроим ужин, – попросила она. – И подгузники.

– Они тебе понадобятся, – поддел меня отец.

– Хорошо, сейчас сгоняю.

Я хотел взять с собой в магазин Апанасия, чтобы расспросить по дороге обо всех подробностях, произошедших в наше отсутствие, и рассказать ему о наших злоключениях, но он наотрез отказался. Сказал, что у него задание набрать маленькое ведёрко смородины.

– Ты был бы им хорошим сыном, – пошутил я. – Ладно, за ужином поделимся своими историями.

Взял с собой Ольгу, чтобы она не чувствовала себя не у дел. С удовольствием снова оказался в салоне своего автомобиля. Проехался по деревне, посигналил Саньку, набирающему воду из колонки. Он проводил меня недоверчивым взглядом. Придумал, наверное, себе историю, что я катаюсь на чужой машине. Затарился в магазине на нескромные по деревенским меркам деньги и вернулся домой.

Апанасий до сих пор сидел в смородине и напевал песни с талантом глухонемого. Ольга помогла мне разгрузить сумки.

– Я не так представляла себе Землю, – призналась она.

– Что именно?

– Ну, думала тут деревянные домики, наполовину врытые в землю, земляные полы, горящие лучины в доме.

– Ты видела мой телефон? – поинтересовался я.

– Да, конечно.

– И что, его можно собрать при лучине?

– Ну, я об этом не думала. У меня была другая информация, и она казалась мне более достоверной.

– Не верь всему, что говорят о Земле в космосе. Я ещё ни разу не встречался с человеком, который воспринимал бы её адекватно. Впитывай, что видишь, и придумай, как мне убедить родителей, что мы с Айрис не наркоманы.

– Я их совсем не знаю.

Прежде чем растопить баню, пришлось наколоть дров, натаскать воды в баки. Пока я управился со всеми делами, наступил вечер. Отец всё это время демонстративно держался от меня на расстоянии. Мать разговаривала со мной как обычно, только не смотрела в глаза.

Айрис уложила Никаса и пришла мне помогать.

– Я боялся, что у тебя пропало молоко.

– Так и было, но как только я увидела сына, оно сразу же стало прибывать. Материнский инстинкт. Объелся и уснул наш Никас, со счастливой улыбкой на лице.

– Теперь, чтобы я уснул со счастливой улыбкой на лице, надо убедить родителей, что мы не наркоманы.

– Это будет тяжело.

– Знаю, потому и не могу придумать ничего достойного. Эх, был бы у нас звездолёт…

– Нет, не надо никакого космоса. Я больше с Земли ни ногой.

За нашей спиной раздалось цыканье. Мы резко обернулись. Отец смотрел на нас, как на двух идиотов.

– Всё-таки вы принимаете что-то, – произнёс он обречённо. – На хрена вам тогда ребёнок?

Мы с Айрис сходили в баню в самую жару. Потом Апанасий, за ним Ольга. Её удивила невыносимо высокая температура, но, когда она почувствовала блаженство, наступающее после, вопросы отпали.

– Я будто избавилась от лунной пыли, которой были забиты все поры, – призналась она.

Затем мы накрыли на стол, выставили ледяной алкоголь. Я пошёл звать родителей. Мать пошла без вопросов, отец согласился нехотя. Если б не водка, он бы ещё подумал, стоит ли ему находиться в компании людей с такой дурной репутацией. Наступил момент, когда надо было доказать им, что мы с Айрис нормальные родители и дети, и продемонстрировать им свою космическую правду.

Начали мы с привычного трюка сгибания железа.

– Айрис не из Канады. Она свалилась мне на голову в медкапсуле, сбежав из корабля, который вёз её в тюрьму, – пояснил я родителям, ни на что не надеясь.

– Не совсем в тюрьму, просто я так называла место, где меня собирались перевоспитать, – поправила меня Айрис.

Она взяла из моих рук старый топор. Ухватила его одной рукой за обух, второй за полотно и согнула. Мать посмотрела на отца, не зная, как реагировать на увиденное. Фокус в руках обыкновенной женщины, на мой взгляд, выглядел впечатляюще.

– Теперь у меня ещё и топора нет, – вздохнул отец.

– Коль, ну ведь…

– Что, повелась? Да они в интернете всяких фокусов насмотрятся, а мы им будем верить? Фокусники ложки гнут не притрагиваясь, сама видела по телику, а это руками. Ладно, ребята, расскажите правду. Это ваша жизнь, и вы сами вправе её загубить, как вам хочется. Мы вам уже не указ. Только если куролесить начнёте, Кольку заберём официально, – пригрозил отец.

Я хлопнул себя по бедру от досады.

– Бать, у тебя воображение, как у твоей скотины. Надо было забрать телефон у пацанёнка, я бы показал тебе видео, которое мы сняли.

– Что в телефоне, то брехня. Я видел, как один парень такие вещи вытворяет, то в лужу провалится, где воробью по колено, то сквозь прутья решётки пролезет, а одежда останется на другой стороне. Вы на компьютерах мастаки брехню стряпать, чтобы друг перед дружкой хвастать. Это я в Дубае, это в Таиланде, это я обнимаю Пугачёву, а это снимаю для тебя с неба звёздочку. Скажите честно, в тот раз, когда тебе башку проломили, вы тоже в загуле были, или как там у вас, наркоманов, это называется?

– Тоже. – Я отмахнулся, поняв, что переубедить отца ни за что не получится.

Далее наш ужин проходил в тишине, разбавленной писком мошкары, кружащейся под лампой беседки. Мать уходила доить коров. Айрис сходила и принесла из дома Никаса. Отец ушёл куда-то, лишь бы не быть с нами рядом. Мы рассказали Апанасию всю нашу историю во всех подробностях. Он искренне пожалел нас.

– Мы были уверены, что с вами всё плохо. Завтра приедут Трой и Киана. Мы хотели отправиться по вашим следам на Луну, устроить расследование. Хорошо, что всё обошлось. А родители либо примут всё со временем, либо смирятся. Они же вас любят, – добродушно произнёс Апанасий.

– В этом я насчёт землян не ошиблась, – усмехнулась Ольга, молчавшая весь вечер. – Они не видят дальше собственного носа.

Ей как будто было не совсем комфортно с нами. Она зябко куталась в материнский платок и гоняла комаров. Со стороны калитки, выходящей на улицу, раздался сигнал.

– Это Санёк, – догадался я. – Проверяет своё обаяние.

– А знаете, я начну знакомство с землянами с этого болтуна. – Ольга поднялась, скинула платок на спинку стула и направилась по дорожке к калитке. – Буду к утру, – предупредила она.

– Отлично! – Я показал ей поднятый вверх большой палец. – Только не загоняй его насмерть с голодухи, – добавил шёпотом.

Первый вечер на Земле после возвращения, о котором мы столько мечтали, оставил горький осадок из-за родительского отношения. Меня это задело сильнее, чем Айрис. Её мир сузился до Никаса. Остальное волновало постольку-поскольку. Перед сном я решил постоять на крыльце, подышать прохладным вечерним воздухом, по которому успел соскучиться. К моему удивлению, вышел отец. У него в руках была бутылка водки и две рюмки. Он поставил их на перила и разлил по полной.

– А теперь, как мужик мужику, без баб, рассказывай, что у вас было, – приказным тоном произнёс отец.

Я понял, что никакая сила не сможет убедить его в том, что произошло на самом деле.