Текст книги "Я стираю свою тень. Книга 4"

Глава 7

Мы с Айрис боялись говорить открыто и даже шептаться на тему побега. Нас могли прослушивать и, скорее всего, так оно и было. Чтобы управлять командой, многие члены которой оказались здесь обманом, нужно было обладать полным арсеналом профилактических средств подавления бунтов. А люди, судя по тому, что удалось заметить, держались из последних сил. Случались и суициды, и намеренное нанесение себе увечий. Погрузившись в атмосферу общества, мы оказались в клейкой обволакивающей депрессии. Основной причиной её появления было осознание, что эти стены, расписанные барельефами и клинописью, навсегда.

Ольга провела собеседование на тему определения нашего кругозора, с целью придумать нам занятие, чтобы не кормить напрасно.

– Да, вы самые бесполезные специалисты из всех, – с удовольствием унизила она нас. – Пойдёте работать в хозяйственный блок. Стирка, сантехника и прочее, не требующее специальных знаний.

Нам осталось только согласиться. Хорошо, что от нас не избавились, как от потенциально опасных свидетелей преступления. Люди, задумавшие использовать время ради собственной выгоды, могли замахнуться на такие грандиозные планы, когда человек, мешающий их осуществлению, воспринимается болезнетворным микробом, от которого непременно надо избавиться. В какой-то момент нам с Айрис стало ясно, что судьба вновь закинула нас туда, где мы были нужны. О деятельности преступников, решивших завладеть тайнами древних, должны были узнать в космическом сообществе, и это стимулировало нас выбраться отсюда, в дополнение к желанию увидеть сына.

Меня поставили перевозить на тележке большие пластиковые баки с бельём. Десять часов подряд я только и делал, что принимал грязное бельё, набивал им бак и вёз к огромной стиральной машине. Вынимал выстиранное и передавал на следующий этап. Айрис сделалась уборщицей. При ней был полуавтоматический аппарат, который мыл полы, стены, унитазы. Его надо было немного контролировать и вовремя заряжать водой и моющими средствами. Работа тоже не особо приятная, к тому же реактивы испускали едкую вонь, которая раздражала слизистую горла, носа и глаз.

Отработав первую смену, мы упали на жёсткие кровати и долго лежали, наслаждаясь отдыхом.

– Как тебе? – спросила Айрис о моих впечатлениях от работы.

– Так себе. Курьером работать намного веселее. Приятно доставлять людям гастрономические оргазмы. А ковыряться в чужом грязном белье – это на любителя. А у тебя?

– Грязь, вонь, шум и постоянно слышится, будто плачет голодный Никас. Я так параноиком за неделю стану.

– Стало быть, у нас есть неделя, чтобы…

Айрис приложила палец мне за ухо, чтобы сказать тайком.

– Я видела коммуникационные тоннели, в которых проложены трубы и кабели. Что если они ведут во внешние помещения, где стоят генераторы?

Я тоже приложил ей палец за ухо, чтобы ответить.

– Они достаточно широкие, чтобы пролезть?

– Нет. Нам с тобой не поместиться.

– Тогда надо искать другой способ.

– Ребёнок пролезет.

– Ты предлагаешь нам родить ещё одного, подрастить и заставить лезть в тоннель с трубами?

– Ха-ха, смешно, – фыркнула Айрис. – Я предлагаю подружиться с каким-нибудь ребёнком и попросить его.

– Сироту? Разве родители осмелятся на такое?

– Не уверена, но я попытаюсь завести разговор на эту тему.

– Нас могут сдать.

– Я попробую сделать так, чтобы у них возникло ощущение, будто это они сами придумали.

– Тебе только интриги при королевском дворе плести. – Я похлопал её свободной рукой по попе. – Только я вербовать ребёнка не стану, могут неправильно понять.

– Хорошо, я сама займусь этим. Буду изображать мать, которой хочется изобразить материнское внимание. Хотя почему изображать? Буду дарить по-настоящему.

Айрис убрала палец от моего уха. Снова вспомнила про Никаса и потеряла интерес к разговору. У неё стали случаться кратковременные периоды отключения, когда она пряталась в панцирь из собственных мыслей. Наверное, в эти моменты она переживала и пересматривала заново запоминающиеся случаи, связанные с нашим сыном. Кто бы мог подумать, что из легкомысленной оторвы получится такая любящая и заботливая мать.

Жители подземелья, в основном люди, обладающие знаниями в области физики, химии, математики, электроники и всего, что могло помочь разобраться в технологиях древних, вели себя замкнуто, как с нами, так и друг с другом. Никто не хотел обрастать отношениями, лелея внутри себя мысль, что это временно и всё забудется, как плохой сон. Ну и уныние, ставшее здесь основным настроением, не способствовало установлению дружеских отношений.

Айрис пришлось тяжко, дети, многие из которых попали сюда вместе с обманутыми родителями, тоже не особо охотно шли на контакт со взрослыми. Им было интересно в своей среде. Там было шумно, весело, беззаботно. Взрослые давили на них угрюмостью и строгостью. Как-то, вскармливая грудью чужую девочку, Айрис познакомилась с её матерью, невысокой брюнеткой, у которой было ещё двое сыновей. Их отец, её муж, остался дома, а она, уверенная, что выиграла счастливый билет на отдых, попала в руки преступников вместе с детьми.

– А у меня остался дома полугодовалый сын, – призналась Айрис, промокнув слезу рукавом. – Никас.

– Красивое имя. Бедняжка.

Паула, так звали брюнетку, тоже всплакнула. На этой почве у них возникли доверительные отношения, и вскоре Айрис удалось увидеть её сыновей, Аэртона и Иванта. Первому было четыре года, второму шесть. Ивант уже начал лишаться передних зубов и выглядел забавно. Улыбался, не стесняясь, и всё ждал, когда зубная фея принесёт ему подарок за потерянный зуб. Айрис отнеслась к этому факту как к шансу и решила его не упустить.

– Гордей, давай идей, – обратилась она ко мне с просьбой найти подарок беззубому пацану.

– Где мне его взять? Выворачивать все грязные простыни и пододеяльники, может, кто оставил там конфету?

– Напряги мозги, Гордей. – Айрис уже не шутила. Я знал этот строгий менторский тон.

– У меня есть телефон, правда, он уже разрядился.

Это было всё, кроме одежды, что я прихватил с собой с Земли.

– Разрядился, хм. – Айрис задумалась. – А игры в нём есть?

– Ха, конечно. Надо же было как-то коротать время между заказами.

Я бы сейчас променял что угодно на возможность снова сидеть в прохладной кафешке и ждать вызова.

– Короче, завтра, нет, сегодня к ночи, чтоб зарядка была, – распорядилась Айрис.

– Ты смеёшься? Кто мне её сделает? Здесь всем ни до кого нет дела. От меня отвернутся, как от назойливой мухи. – Я уже видел эти равнодушно-насмешливые лица, которым доставляет удовольствие отказать мне.

– Затей спор. Обычно нам это помогало, – предложила супруга.

Действительно, лучшим способом заставить человека выполнить то, что тебе нужно, это заставить его поспорить и сделать его проигравшим.

– Ладно, я постараюсь, но ты обдумывай ещё какие-нибудь альтернативы.

– Вступить в интимные отношения, – с ходу предложила моя ненаглядная.

– Со мной? – Моё лицо скривила жуткая гримаса отвращения.

– Нет, со мной.

– Не-не, оба эти варианта совершенно непригодны. Береги платье снову, а честь смолоду. Как потом сыну рассказывать о наших приключениях? Подумает ещё, что так можно найти выход из любой ситуации. Короче, иди окучивай этого Ивана, а я поговорю с технарями.

– Иванта, – поправила меня Айрис.

– Не пойму, зачем они приделывают к нормальным именам ненужные буквы? Чтобы подчеркнуть, что они уже не земляне?

– Просто они забыли, как было изначально.

Я взял свой «мёртвый» телефон и направился искать тех, кто сможет мне его зарядить. По правде, я не питал надежды на успех. Да, электрический ток был тем же самым, но надо было подобрать правильный вольтаж, силу тока, нужные контакты. Люди, встреченные мною в сумрачных коридорах подземного комплекса, изредка приветствовали меня кивком головы. Я старался здороваться со всеми, но многие игнорировали мои старания. Они как будто не видели меня, пронзали взглядом, как человека-невидимку. Их мысли, избегая действительности, нашли себе уютный мирок внутри сознания, в котором меня точно не было.

– Ребята, привет! – излишне жизнерадостно поприветствовал я мужскую компанию, возвращающуюся со смены. – Не подскажете, где найти специалистов по электронике?

– Нет, – ответил один из них.

Компания прошла мимо меня, обдав такой волной уныния, что свет померк в коридоре.

– Жаль, – пробубнил я им вслед.

Один из них, шедший последним, остановился и посмотрел на меня.

– Что ты хотел?

– Вы электронщик? – с надеждой поинтересовался я.

– В каком-то роде. Ремонтник вычислительных блоков системы регенерации воздуха.

– Ого, солидно звучит. – Я торопливо подошёл к нему и показал телефон. – Вот у этой штучки села батарея. На ней куча игрушек, и я хотел бы подарить её одному ребёнку, чтоб не скучал. Наш сын остался на Земле, а родительские инстинкты требуют заботы.

Он взял в руки телефон и с интересом принялся его рассматривать. Поводил пальцами по боковым граням, потёр разъём для зарядки.

– Это какой-то экран? – догадался он и со знанием дела добавил: – Примитив.

– Так и есть. Я же вам говорю, что с Земли. Я не знал, что попаду сюда, вот и не прихватил зарядку. Да её тут и включать некуда. Там внутри находится батарея, которая заряжается через это гнёздышко. Подающееся напряжение пять вольт, сила тока – два ампера, кажется. Это всё, что я знаю.

– Пойдём. – Он резко направился в ту сторону, откуда пришёл.

Я чуть ли не вприпрыжку побежал за ним. Мои умения ходить в условиях низкой гравитации ещё сильно отставали от тех, кто был здесь давно. При быстрой ходьбе получались несуразные прыжки. Мы прошли метров двести, пролезли через кольцо и оказались внутри шумного помещения, в котором работали аппараты, регенерирующие кислород и добавляющие его в систему вентиляции.

– Тебя как зовут-то? – спросил мужчина, положив телефон на верстак.

– Гордей, – представился я и протянул руку. – А вас?

– Маркиз. – Он вяло потряс мою руку. – Значит, ты с Земли?

Мне едва удалось сдержаться, чтобы не назвать его Маркизом Карабасом.

– Оттуда.

– Какими судьбами тебя сюда занесло? Насколько мне известно, вы изолированный социум, что-то вроде заповедника.

– Хорошо, что не обезьянника. У меня жена из системы, так что мы иногда покидаем заповедник.

– Да?

Не знаю, чему он удивился больше – тому, что мы путешествуем по космосу, или что моя жена жила под опекой высших рас.

– Да. Правда, мою жену исключили из системы и теперь у нас есть право видеться с родственниками жены не чаще, чем раз в год.

– Из-за ваших отношений? – проявил явный интерес Маркиз.

– Не только. – Я не стал вдаваться в криминальные подробности. Не хотел, чтобы о них узнало руководство. – А вы тут один?

– Один. Семьёй не обзавёлся, а тут уж точно обзаводиться не буду. Бесят все, даже женщины.

– Я вас понимаю. Закрытый социум, моральное давление, мрачные перспективы не добавляют оптимизма.

– Какой тут на хрен оптимизм, – цыкнул Маркиз. – Хочется скорее сдохнуть.

– Неужели отсюда никак нельзя сбежать? – провокационно поинтересовался я.

– Ха, куда бежать? Там, где мы сейчас находимся, даже высшие ещё не освоили космос. – Маркиз вынул из ящика под верстаком прибор и включил его. – Я уж не говорю про людей с Земли. Они сейчас бегают в шкурах за мамонтами.

– Мамонты вымерли десять тысяч лет назад.

– Да какая разница. Я бы даже в наше время не смог жить на ней. Отвык от первозданной дикости.

– Я кажусь вам диким?

– Ты? – Он внимательно посмотрел на меня. – Нет. Но ты же бывал в космосе, поэтому не самый явный пример. Я смотрел передачу про Землю, как там у вас охотники в набедренных повязках по три дня за дичью бегают, пока она не упадёт от усталости.

– Интересно, если у нас такая дикость, то кто же изготавливает телефоны? – кивнул я на свой аппарат в его руках.

Маркиз задумался. В его голове случился когнитивный диссонанс, который следовало обдумать.

– Но я же своими глазами видел, – произнёс он растерянно.

– Не буду отрицать, ничтожная часть населения сохраняет традиции предков, но они никак не влияют на общий прогресс. Мы тоже летаем в космос, правда, дальше Луны не бывали, но спутники облетели всю Солнечную систему и даже вылетели за её пределы.

– Да? – Он почесал нос аппаратом. – Не знал. Молодцы. Ну ладно, давай вернём твоей безделушке жизнь.

Он вытянул из аппарата шнурок, оканчивающийся утолщением. Оказалось, что оно светится. Маркиз посветил им в упор в порт зарядки телефона. Мой нейроинтерфейс неожиданно кольнуло источником сигнала. Что-то попросило разрешение подключиться. Я позволил. Перед глазами появился экран с непонятными диаграммами и столбцами цифр.

– Это что, показания прибора? – спросил я.

Маркиз посмотрел на меня удивлённо-загадочно.

– У тебя что, есть нейроинтерфейс? – спросил он.

– Есть. На станции, где жила моя супруга вшили, чтобы не терялся.

– Круто. А у меня простой и глючный, и ещё от него начинает болеть голова, если долго пользоваться. Вот оно, преимущество системы, делают всё для человека, а не лишь бы продать, как у нас, – завистливо посмотрел на меня Маркиз. – Прости, что принял тебя за дикаря.

– Ерунда. Я на это не обижаюсь. Когда сможете зарядить телефончик?

– Минут через десять. Сейчас изготовлю штекер и приделаю внешний аккумулятор, чтобы ты больше не надоедал мне со своими проблемами.

– Насколько в нём хватит заряда?

– Теоретически на несколько лет.

– Лет? – удивился я.

– Это если непрерывно использовать потребление энергии по максимуму.

– Класс. Вы могли бы хорошо подзаработать на Земле с такими аккумуляторами. – Я осёкся, поздно вспомнив, что жители подземелья обречены прожить в нём до скончания века.

– Видно, что новенький, – произнёс Маркиз. – Все поначалу думают, что тут они временно, а потом, когда приходит осознание, даже смотреть на них жалко. Тебя тоже это ждёт.

Я просто вздохнул, чтобы интонацией нечаянно не выдать своего подозрительного оптимизма. Технарь завёл ещё какой-то аппарат, и тот выдал кусок провода с разъёмом под гнездо телефона.

– У нас тут полно всякого оборудования, способного копировать чужое, – пояснил техник. – С одной стороны, я получаю неоценимый опыт, но с другой – мне некому будет его передать. Эти древние были странными людьми. Делали все свои вещи будто бы нарочно грубо и примитивно на первый взгляд, но копнёшь до сути, и оказывается, что они могли предусмотреть всё, что можно. Они знали о природе и сути вещей намного больше нашего. Им доступно было без применения технологий, одной только формой помещения, сделать так, чтобы в нём поддерживался микроклимат. Никаких тебе моторов, вытяжек, шахт, только глубокое знание природы. Вот это и есть высокие технологии. Уверен, что их космические аппараты не имеют миллионов запчастей, как наши, не ломаются и летают без такого дикого потребления энергии. – Он приклеил к задней стороне телефона небольшую пластинку и подсоединил к гнезду идущие от неё провода. – На, включай.

Я взял из его рук телефон и включил. Экран ожил, пиликнул приветствием.

– Работает, – обрадовался я. – Даже не знаю, как вас благодарить.

– Сочтёмся. Мы теперь здесь до самой смерти. – Маркиза передёрнуло.

– Конечно. – Я пожал его вялую от низкой гравитации руку и направился в нашу комнату.

Айрис на месте не оказалось. Она оставила записку, в которой было написано, что её вызвали кормить малышей. Я прилёг на кровать и полазил в телефоне. В нём было так много фотографий с сыном, что у меня невольно возникло грустное томление из-за разлуки. Ведь мы могли никогда больше не увидеть его.

Первые признаки депрессии чёрным покрывалом окутали мою душу. Сделалось так тоскливо, что захотелось повыть по-волчьи. Да ещё Айрис превратилась из женщины в кормораздатчик.

Она вернулась через полчаса и устало присела рядом.

– Как тут невыносимо, – призналась она.

– Согласен. У меня такое ощущение, что в своём уме тут до старости никто не доживёт. – Я протянул ей телефон. – Сделал. Если не хочешь испортить себе настроение, лучше не включай.

– Почему? – не поняла Айрис.

– Там фотографии Никаса.

На неё мои предупреждения не подействовали, наоборот, она быстро включила его и жадно впилась в экран. Я следил за трансформацией её настроения. Глаза Айрис наполнились слезами, задрожали губы, она зашмыгала носом.

– Я предупреждал.

– Удали все фотографии. Не хочу, чтобы кто-нибудь кроме нас рассматривал Никаса.

Я так и сделал, правда, с некоторым чувством сожаления. Ведь могло случиться так, что я больше никогда их не увижу. Айрис вытерла слёзы и спокойным голосом произнесла:

– Пора сделать Иванту подарок. Пошли вместе, покажешь ему, как пользоваться телефоном.

В подземелье имелся детский сад, в котором держали детей, пока их родители работали. Он был необязательным, по желанию родителей. За детьми, которых тут было не меньше двадцати, присматривала единственная женщина, и то вполглаза. Когда мы вошли туда, Ивант дрался с другим мальчиком, вернее бил его. Зарёванный брат сидел рядом, а воспитательнице и дела не было до конфликта. Она читала или рассматривала фотографии в каком-то журнале. Мы обозначили своё появление покашливанием. Женщина оторвала взгляд от глянца и посмотрела на нас.

– Вы кто? – спросила она без всяких эмоций.

– Мы новенькие. Я подружилась с Паулой, мамой Иванта. У нас есть игрушка, которую мы хотели бы ему подарить. Нам она уже не нужна.

– Дарите, хотя он этого и не заслуживает. Повадился лупить всех. Что ни день, обязательно кому-нибудь расквасит нос. Дьяволёнок, а не мальчик.

– Может быть, ему скучно, – заступилась Айрис.

– Если скучно, пусть рисует или бегает, как остальные.

– Теперь он точно никого бить не будет. Ивант, иди сюда, – позвал я ребёнка.

Он отвязался от своей жертвы и осторожно направился к нам, подозрительно приглядываясь. Айрис он видел раньше, а меня ещё нет. Подошёл и уставился исподлобья.

– У нас для тебя есть одна вещь, которая тебе точно понравится. – Айрис будто перевоплотилась в аниматора, разговаривающего с именинником. – Ты уже большой мальчик и заслуживаешь серьёзной игрушки. Сейчас дядя Гордей покажет тебе, как ею пользоваться.

Глаза у Иванта загорелись, когда он увидел включающийся экран телефона. Мы подождали, пока тот загрузится. Я предложил мальчику сесть удобнее, чтобы он тоже смотрел в экран. Иконки с играми у меня были собраны в одной папке. Я решил начать с самого простого, с игры на реакцию. Запустил ту, в которой надо было бегать по дорогам, избегая ловушек, успевать вовремя прыгнуть, пригнуться или сменить направление. Так как я был довольно опытным игроком, то смог показать ему всю красоту игры. Ивант вцепился в мою руку, наблюдая за процессом, забывая моргать. Айрис сидела рядом с довольной улыбкой. Наш подарок пришёлся ребёнку по вкусу.

– Давай покажу ещё парочку игр, а ты решишь, какая из них тебе нравится больше, – предложил я.

– Давай, – радостно согласился Ивант.

Мне захотелось показать ему гонки и стрелялку. Машины тоже привели его в дикий восторг. Они блестели лаком на солнце, рычали моторами, гоняли по живописным трассам, сталкивались и переворачивались. А стрелялка ему не понравилась. Как только он увидел вблизи жуткую рожу зомби, закрыл глаза руками.

– Фу, я в это играть не стану, – произнёс он испуганно сквозь ладони.

– Я тебя понял. Иконку спрячу, – я загнал её в другую папку. – Держи, – протянул телефон. – Не заигрывайся долго, а то глаза будут болеть.

– Ага, ладно, – соврал мальчишка.

Он бережно взял телефон в руки и ткнул в иконку с игрой, в которой надо было бегать. Детский ум очень наблюдательный. Он отлично запомнил, как и куда надо нажимать на экран. У него всё получилось с первого раза. Ивант прошёлся по меню, хотя оно было на незнакомом для него языке, и с первого раза выбрал нужное действие. Игра началась. Вначале он несколько раз быстро убился, но, запомнив расположение препятствий, прошёл этап до конца. Иван выглядел счастливым, от чего за несколько дней в подземелье мы успели отвыкнуть.

Его облепили дети, даже побитый мальчик. Все хотели видеть, чем он так увлечённо занимается. Мы с Айрис решили незаметно уйти. Мне было как-то неловко, что пришлось использовать ребёнка в своих целях, подарив ему развлечение. Вернувшись в нашу комнату, я решил пообщаться с супругой нашим секретным способом.

– Мы используем ребёнка. Вдруг это опасно?

– Я не придумала ничего лучше. Выберемся, сообщим куда надо, и все они будут освобождены. Согласись, это достойная плата за его риск.

– Соглашусь. Когда думаешь начинать?

– Завтра, сразу после окончания моей смены.