Текст книги "В поисках утраченного"

В метро. Преодоление

Весна в Питер пришла рано. В черной невской воде плавают осколки льда, словно чье-то нечаянно разбитое счастье…

Даша и Макс медленно спускаются на ступеньках эскалатора. Они стоят, тесно прижавшись и, кажется, все еще переживают мгновения своей недавней близости. Резиновый поручень на эскалаторе движется быстрее ступенек, их руки убегают и они, теряя равновесие, касаются друг друга щекой или губами. Это незаметно превращается в продолжение любовной игры, которую кроме них никто вокруг не замечает.

Где-то внизу, под ними, исправно движется загадочный механизм с бесконечными тяговыми цепями, натяжными звездочками, электродвигателем, зубчатыми передачами и соединительными муфтами. Все это им неведомо, как и многим другим пассажирам. Едут под ногами ступеньки – и все…

Кто-то подсчитал, что Петербург – самый сумрачный город, и здесь на улицах друг другу улыбаются только влюбленные. Может и так. Слишком сильно давит на всех низкое серое небо. Потом еще прорвется в самом тонком месте и зарядит бесконечным унылым дождем. Наверное, поэтому влюбленные всегда очень заметны в людском потоке. Их совсем ничего не волнует, кроме собственного маленького счастливого мира.

Макс внимательно смотрит на Дашу, словно хочет запомнить ее именно такой. Сегодня глаза у нее хитренькие и смеющиеся, как у лисички. А еще бывают бесконечно большими и бездонными, как лесное озеро. Даша очень чувствительная девушка и может легко заплакать от радости или каких-нибудь своих неприятностей. Просто она так остро воспринимает окружающий мир. А еще, счастье и несчастье в ее короткой молодой жизни почему-то всегда ходят рядом. Сегодня у нее много маленьких забавных косичек в светлых волосах. Даша всегда что-то придумывает со своей внешностью, постоянно экспериментирует с одеждой или делает тату. Ей все это к лицу. Даже если вместо серого пальтишка и джинсов с желтыми ботинками на ней будет старинный скандинавский наряд или цветные одежды персидской царевны.

Долговязый Макс наклоняется над Дашей, словно хочет защитить от невидимой опасности. Рядом с ней он выглядит очень спокойным и уверенным в себе. Для него такое поведение является проявлением мужских качеств. Всю свою природную порывистость Макс держит глубоко внутри. Он коротко острижен, носит глухую черную одежду и этим как бы отгораживается от всего. Макс для всех закрыт, равнодушен к окружающему, но у него есть своя зона ответственности – его Дашутка. Макс осторожно ловит своими губами ее мягкие губы, и в этот момент им бесконечно хорошо вместе.

Они студенты "Мухи”. Так называют в Питере государственную художественно-промышленную академию. Оба в будущем хотят заниматься книжной графикой.

Даша и Макс вместе просидели два года на занятиях в "Мухе", но по-настоящему познакомились только здесь, в метро. Ведь в питерском метро за сутки проезжает, встречается и расстается больше четырех миллионов человек. Однажды Макс каким-то внутренним чутьем почувствовал, что ей там страшно, что она пугается длинных гулких подземных тоннелей. Для нее это жестокий бесконечный лабиринт, в котором легко потеряться. Внизу ее маленькое сердечко колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, часто не хватало воздуха.

Они были детьми большого города. Такие часто вырастают немного другими. Город ломает их или делает сильнее. Макс тогда предложил ей пойти навстречу своему страху и преодолеть его. Они решили ездить в соседних вагонах. На первом же длинном перегоне она позвонила ему. Уже на следующей остановке он снова был рядом. В темных, расширенных зрачках Даши Макс прочитал такой ужас, что от всех дальнейших экспериментов решил сразу отказаться. Больше они не расставались…

Вместе все выглядит иначе. Самая глубокая в мире петербургская подземка не кажется страшной. Максу нравится чувствовать себя сильным и нужным Даше. Ведь именно ему она поведала свою тайну. Ей в метро всегда нужен кто-то рядом, близко. Только совсем не безразлично, кто именно это будет. Даше нравится, что таким человеком оказался именно Макс.

Иногда они вместе шутят над этим страхом. Рожденный ее развитым природным воображением, он не ушел совсем. Страх только спрятался в самой глубине тоннеля и ждет, когда она опять останется одна. Но Даша и Макс в метро всегда вместе.

Они стоят на перроне станции "Чкаловская" и ждут свой поезд. Из темной пасти подземного тоннеля пахнуло холодным ветром. Даша и Макс представляют, что где-то в недрах этого тоннеля живет таинственный шестиглазый дракон, покрытый стальной чешуей. А еще в темноте коридоров царства бесконечной ночи есть подземный народ, забавные человечки, очень похожие на них самих. Их настоящие двойники. Сегодня они опять непременно встретятся, если злобный дракон не растопчет или не съест их.

Конечно, все это придумал для нее Макс. Он самый известный в мире сказочник. Даже начал делать серию фантастических рисунков про метро и их увлекательное путешествие по подземным тоннелям. В этот момент в него вселялся настоящий бес. Улыбаясь, он говорил, что это она,

Даша на него так действует. Нет, с ним теперь совсем не страшно в подземке…

Из глубины тоннеля сверкнули шесть огней приближающегося локомотива. Поезд остановился, двери вагонов открылись, и они быстро вошли. Теперь нужно было занять место напротив окна. Поезд мягко тронулся. Мимо проплыл освещенный перрон, потом потянулись длинные жилы электрических кабелей. Наконец в окне наступила полная темнота. Вот тут-то в нем появились их друзья – веселые человечки с темными, словно закопченными лицами, очень похожие на них. Даша схватила Макса за руку и кивнула на окно. Значит, они опять спаслись из лап ужасного дракона и были рядом.

Макс первый заметил, что эти человечки смеются над ними и тоже начал корчить рожу. Их двойники в окне стали целоваться, а значит и Макс может прикоснуться губами к виску Даши. Кто-то из пассажиров улыбается, другие смотрят на них с явным неодобрением. Макс на какое-то время утыкается в свой мобильный Интернет.

Информационный блок новостей… Вежливые люди в масках и камуфляже без воинских знаков с оружием блокировали дороги из Крыма, соединяющие его с материковой частью Украины… В Крыму объявлено о подготовке референдума об изменении статуса автономной республики. На полуострове начинается русская весна… Боевики из Правого сектора взяли штурмом здание областной прокуратуры. Они тоже ходят в черных масках, скрывающих их лица и с оружием. В Киеве уже стреляют по людям и проливается кровь. Если Бога нет, то все позволено. За первой кровью всегда будет вторая, и хрупкая человеческая жизнь перестанет быть ценностью. Она ничего не будет стоить. Макс уже служил в армии и знает это. Неужели война?

Как это страшно и все же бесконечно далеко от них. Так хочется тишины и покоя. Просто жить и любить…

Даша и Макс выходят на Звенигородской и переходят на первую линию. Их забавные двойники по-прежнему рядом и улыбаются им.

Теперь Макс на полном серьезе рассказывает Даше о станциях-призраках. Разве она не знает? Вот станция "Адмиралтейская" тоже была такой. Она одна из самых глубоких в мире – 102 метра. Раньше, если прокатиться между станциями "Садовая" и "Спортивная", то получался очень длинный перегон. В одном месте поезд замедлял ход, и тогда в окнах вагонов появлялась странная пустая платформа. Остановки там не было, безлюдно. По серым бетонным плитам гулял ветер. Выхода на поверхность у станции тоже не было. Вроде она под землей есть, и одновременно ее не было. Потом поезд снова набирал ход и скоро появлялся освещенный зал. Это платформа на Спортивной. Тоже интересная станция. Если выйти из поезда и перейти через платформу, то вместо железнодорожных путей сразу попадаешь в пустоту. Рельсовых путей там нет, а порталы в тоннель заделаны железными листами. Уже через 200 метров за ними будет тупик. В общем, это задел на отдаленное будущее. Когда-нибудь он что-то соединит. А так всем известно, что станция "Спортивная" двухэтажная и именно со второго этажа поезда отправляются в сторону станции "Садовая" и дальше.

А кто же не слышал о целом подземном городе и специальных сооружениях? Это на всякий пожарный, на случай атомной войны. Все под очень большим секретом, но знают об этом все питерские.

А еще говорят, что в 50-х годах при прокладке метро на участке у станции "Электросила" произошел взрыв сжиженного газа и погибли люди. Кажется, два человека. Одного придавило отлетевшей вагонеткой, а другого разнесло совсем, только каску и кирзовый сапог потом нашли. Может быть, плохо искали. Кто теперь скажет? Давно все это было. Только потом стало происходить что-то странное.

Первыми заговорили машинисты из ночных смен. Случалось, что свет фар идущего поезда выхватывал из темноты перегона фигуру одиноко бредущего человека. После экстренного торможения машинист мог наблюдать только гулкий пустой тоннель. Стали прочесывать большими силами с помощью транспортной милиции и курсантов военных училищ. Все пусто, ничего не нашли. Зато у станции "Площадь Восстания" поисковики сами услышали жуткий хохот, многократно усиленный эхом тоннеля. Говорят, что пару раз даже видели на рельсах какого-то работягу с потухшими мертвыми глазами в брезентовой робе. Хватали его, но каждый раз ловили пустоту.

От этого рассказа Даша зябко поежилась и еще больше прижалась к Максу. Ведь он нарочно пугает ее. Она тоже кое-что слышала от своей подруги. Ее мама рассказывала, что видела 4 декабря 1995 года у входа на станцию "Академическая" НЛО в виде огромного красного шара. Другие пассажиры тоже это видели. А потом, на следующий день, там произошел прорыв плавуна в расположенных неподалеку тоннелях. Это уже было совсем не смешно. Неужели тоже совпадение?

Она закрыла глаза, движение поезда приятно укачивало. Потом неожиданно свет померк. Вагон вздрогнул, заскрежетал железом. Люди в ужасе оцепенели, ожидая самого худшего. Время такое сейчас, с террористами и страшными взрывами… Даша вцепилась в Макса и приготовилась к падению, но неожиданно темнота исчезла, и в вагоне снова стало светло. Все пассажиры облегченно вздохнули.

Правда, свет был каким-то странным и рассеивающимся. Таким необычным, она видела его только на Севере Карелии и у берега Белого моря в самый разгар белых ночей. Все в это время выглядит иначе. Люди, камни, деревья – все совсем другое.

Когда Даша взглянула в окно, она не увидела темного тоннеля и своего привычного отражения в нем. Удивительно, но там тоже было светло. За окном простиралось какое-то зеленое поле, мчались скачущие всадники с перекошенными от напряжения лицами. Острые шлемы и защитные железные маски, кожаные рубахи с металлическими пластинами и развевающиеся на сильном ветру плащи. Другие воины бежали пешими, плотно сомкнув строй, словно огромное ощетинившееся иглами многоногое чудовище. Треск ломающихся копей и ударов мечей. Страха они не знали. Смерть в честном и открытом бою открывает каждому из них врата Валхаллы – загробной обители павших со славою воинов.

Постепенно поле боя превратилось в странное и жуткое подвижное месиво из сплетенных человеческих тел, взмыленных лошадей, живых и мертвых. Живые продолжали сражаться, мертвые вытягивались и застывали в своем последнем страшном напряжении. Отрубленные головы еще сверкали взором, конечности без тел двигались, пока не ослабевали их мышцы и не отлетали души с последним вздохом. Все это, словно бурный поток, стекало в сторону берега, к узкой сверкающей полоске воды. Там стояли длинные деревянные лодки – драккары – со свернутыми на мачтах прямоугольными парусами. Концы у них были симметрично выгнуты, словно лебединые шеи, увенчанные с одной стороны хищными головами драконов. Страшным и бессмысленным показалось ей это взаимное истребление…

– Может, поезд все же сошел с рельсов, опрокинулся, и это моя предсмертная галлюцинация, видение? – подумала Даша. – Тогда почему же все остальные пассажиры тоже с любопытством смотрят в окна?

Поезд притормозил ход и остановился. Какой-то мужчина-пассажир не удержался и, отжав двери, выпрыгнул из вагона. Он тут же исчез, будто испарился в воздухе.

Теперь уже совсем рядом, прямо под окнами вагона, появилась группа каких-то воинов в темных плащах с короткими копьями. Кажется, они совсем не видели их поезда. Один из них, рыжебородый, в рогатом шлеме, выделялся среди всех прочих высоким ростом и могучей статью. Он повернул голову и неожиданно встретился с Дашей взглядом. В глазах этого дикого человека, родившегося тысячу лет назад, вспыхнул хищный огонек. Рыжебородый остановился и стал показывать на нее другим воинам своим толстым грязным пальцем. Потом воин вытащил аркан. Первым же коротким броском петли он поймал ее, как ловят молодую самку в стаде оленей…

В этот момент в Даше произошло какое-то странное раздвоение. Она все еще находилась в вагоне рядом с Максом и одновременно уже билась в цепких руках рыжебородого гиганта. Каждое его прикосновение заставляло ее вздрагивать. Неприятное чувство и запах вызывали желание немедленно сменить платье и вдохнуть глоток свежего воздуха. Он сдавил Дашу, словно стальным обручем, потом набросил свой плащ и легко поднял на руки, как малого ребенка…

Теперь ее снова медленно покачивало, но вокруг была только тяжелая свинцовая гладь моря. Ветер иногда срывал верхушки волн, и тогда в лицо летели брызги холодной воды. Парус захлопал, но скоро повернул и наполнился свежим ветром. Гребцы убрали весла. Они шли на Север, в страну скал и больших фиордов. Лодка весело рассекала воду и оставляла за высокой кормой пенистый след. Теперь над ними было синее безоблачное небо, которое повторяло всеми оттенками море за бортом. Они держали курс по солнцу, звездам и луне.

У Даши все еще кружилась голова от слабости и бесконечной качки. Рыжебородый воин, которого все другие дружинники называли уважительно "ярл" и Оле Эйнар (Ole Einar), наклонился над Дашей и осторожно коснулся ее лица, волос и положил руку на ее грудь. Его тяжелые ладони оказались шершавыми, словно кора дерева, но их движение уже не казалось грубым. У нее замерло дыхание, но страха и неприязни к нему она почему-то не испытывала. Она ждала этого… Взгляд его светлых глаз был по-прежнему холодным и неподвижным. Так обычно смотрит дикий зверь на пойманную добычу. Этот взгляд подавлял ее волю и заставлял бессознательно повиноваться. У ярла каменное сердце человека, которому предоставили власть над жизнями других. Он, не торопясь, вытащил свой длинный нож с красивой резной ручкой. Чувствуя свою полную беспомощность, Даша зажмурила глаза и приготовилась достойно умереть. Ярл неожиданно громко и резко захохотал, словно залаял. Одним ловким взмахом ножа он разрезал ремни, связывавшие ей грудь и руки. Теперь уже смеялись все сидевшие в лодке…

Поезд снова вздрогнул и начал набирать ход. Только один Макс всего этого не видел и не слышал. Кажется, он в это время безмятежно спал и, даже тихо посапывал. Может быть, только делал вид, он же известный фантазер и выдумщик… Даша всегда чувствовала его рядом и, наверное, именно поэтому с ней опять ничего не случилось.

Диктор объявил, что поезд прибыл на конечную станцию "Проспект Ветеранов" и попросил пассажиров не забывать свои вещи. Даша услышала это с трудом, будто находилась совсем в другом времени. Наверное, это было ее трудным возвращением, и веки все еще оставались тяжелыми…

Первое, что она увидела – это смеющееся и бесконечно дорогое ей лицо Макса. Он наклонился над ней и сказал: "Просыпайся, милая. Мы уже приехали, мы дома".

Внезапно Даше захотелось прижаться к его острому плечу и дать волю накопившемся чувствам. Глаза ее наполнились слезами. Макс смотрел на нее с искренним изумлением, будто она впервые открылась ему…

О ее удивительном и опасном путешествии он еще ничего не знал…

Период дожития

У него зазвонил домашний телефон. Кто же это мог быть? Телефон теперь молчал неделями. Трубка «поздоровалась» приятным женским голосом.

– Печёнкин, Сергей Иванович?

– Да, это я…

– С вами говорят из Приморского военного комиссариата. Почему вы к нам не приходите за справкой для оформления страховой части пенсии?

– Знаете, все как-то не получалось дойти. Все хлопоты не отпускали: больница, поликлиника, похороны…

В трубке сочувственно вздохнули.

– Ладно, справку вашу мы перешлем сразу в пенсионный фонд, в 9-ю комнату. Поторопитесь, пенсию вам будут начислять только с момента подачи заявления…

Печёнкин грустно вздохнул. Проходит жизнь. Пожалуй, в последний раз он будет собирать все эти справки. Больше некуда, доехали. Теперь, если понадобится, справки будут собирать уже без него.

Он посмотрел в окно. Снег шел крупными хлопьями, получалось какое-то странное броуновское движение. Снежинки задорно кружились в воздушном потоке, поднимались вверх, шли в сторону но, падая вниз, таяли в мартовских лужах.

– Вот и у людей так же. Все куда-то торопимся, суетимся, а жизнь, оказывается, прошла, – подумал Печёнкин.

Через два дня необходимый пакет документов был собран. В назначенный день Печёнкин встал пораньше и прибыл в районный пенсионный фонд еще за час до его открытия. Так его научила долгая жизнь. Самое важное в жизни достается после продолжительного ожидания в очереди. Оставалось только найти нужную дверь в этой странной высотке. Суетливо обежав дом дважды, Печёнкин нужной двери так и не нашел. Неужели он по своей теперешней рассеянности ошибся адресом? Нет, адрес оказался верным…

– Прямо наваждение какое-то, – пронеслось в его разгоряченной от волнения голове.

Оставалось только прибегнуть к старому и проверенному временем способу. Печёнкин на мгновение зажмурил глаза и произнес знакомые ему с детства волшебные слова: "Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!"

Помогло! Когда он открыл глаза, заветная дверь с красной табличной была прямо перед ним. Правда, у нее он оказался уже вторым, но все это теперь не имело особого значения. Очередь к пенсионному фонду за его спиной быстро росла. Настроение у Печёнкина поднялось, и он весело шутил, рассказывая очередной анекдот стоявшим рядом пенсионерам. Ему сегодня нравилось быть центром общего внимания. До открытия оставалось не более пятнадцати минут, когда Печёнкин вспомнил, что забыл взять с собой один из документов. Пришлось бежать домой. Когда он вернулся к заветной двери, ему пришлось пробираться через плотную толпу посетителей.

– Гражданин, здесь общая очередь!

– Простите, но я же уже занимал ее. Вот, пришлось за документами бегать, – пролепетал он задыхаясь.

В этот момент вид у Печёнкина, взмокшего от беготни, был жалок и вызывал общее сочувствие. Ему стало нехорошо, он присел и не даже заметил, как у него в руках оказался стакан с водой.

– Что же вы так себя не жалеете? Ладно, проходите следующим…

Наконец его проводят за заветную дверь, и он присаживается на свободный стул. За столом у компьютера сидит молодой человек и внимательно изучает документы Печён-кина. Он вальяжен и нетороплив. У него короткая стрижка и приятная легкая небритость на щеках, спортивную фигуру обтягивает модная рубашка с открытым воротником. Его зовут Максимом Сергеевичем, он студент 5 курса Петербургского университета государственного управления. Определенно, работать после университета он здесь не будет. Не тот уровень. Это только его учебная практика. Выяснение пенсионных вопросов дается ему трудно. Максим Сергеевич поминутно ищет глазами своего куратора и в этот момент похож на большого лобастого теленка.

– Тамара Васильевн-а-а-а, а чего мне здесь еще сделать? Не пойму я, что-то…

Тамара Васильевна, приятная дама бальзаковского возраста, успевает управляться со своей работой и разбирает проблемы пытливого студента. Делает все это она с улыбкой, внимательно и не без видимого удовольствия.

Максим Сергеевич постепенно въезжает в заданную тему и теперь ему уже самому становится интересно. На его мониторе выстраиваются необходимые данные. О Печёнки-не здесь все известно, вся его трудовая жизнь выстраивается в электронном виде.

– Что же вы, Сергей Иванович, не следите за вашими пенсионными отчислениями? Частные фирмы нередко грешат такой забывчивостью. Очень мало получается. Наше дело оформить пакет документов, а об окончательном решении вас известят письменно. В любом случае за вами остается право обращаться в суд…

Печёнкин всегда хорошо помнил, когда и зачем ему следовало ходить на работу, а все остальное, по его мнению, должно было делаться само, по определению…

– Подскажите мне, что такое период дожития? Странный какой-то у вас термин…

Максим Сергеевич снисходительно улыбнулся…

– Это все условно, Сергей Иванович. Живите долго и счастливо. Так определяется период, на который при вычислении пенсии делится сумма, накопленная на страховом пенсионном счете. Все очень просто.

Было это действительно просто, но из уст юного чиновника звучало уничтожающе грубо и оскорбительно. В этом есть что-то от понятия старого, отработанного и совершенно ненужного.

– Значит, ты уже теперь не живешь, а доживаешь. Тобою тяготятся и считают оставшиеся у тебя дни.

Печёнкин вышел на свежий воздух. Сегодня торопиться было уже некуда. У дверей Сбербанка он увидел знакомый красочный плакат, призывавший граждан участвовать в очередной пенсионной программе. Пенсионеры на этом плакате выглядели элегантными седовласыми аристократами и сверкали белозубыми улыбками на фоне океанского побережья. Таких пенсионеров Печёнкин вокруг себя не видел. Его друзья-пенсионеры не путешествовали по миру, а по большей части, продолжали работать. Они донашивали свои старые вещи и часто выглядели старше своих лет. Иногда надевали по праздникам свои пиджаки с орденами и медалями. Нет, на этом плакате все было из какой-то другой, незнакомой ему жизни.

– Как же, понесут они туда деньги… Опять же все разворуют, – вздохнул он. Не о нас там думают.

Ему вдруг вспомнилась забавная песенка из старого детского кинофильма про Буратино:

 
Несите ваши денежки, иначе быть беде.
И в полночь ваши денежки заройте в землю там.
И в полночь ваши денежки заройте в землю где?
 
 
Не горы, не овраги и не лес,
Не океан без дна и берегов,
А поле, поле, поле, поле чудес,
Поле чудес, в стране дураков.
 

Последние строчки, про поле чудес и страну дураков, почему-то привязались к нему накрепко…

Вечером того же дня у Печёнкина опять прихватило сердце. Он хлебнул капель корвалола, вызвал скорую и открыл дверь в квартиру. Потом снова лег и стал ждать.

Печёнкин старался держаться в сознании и не закрывать глаза, но все куда-то проваливалось. Внезапно, он увидел себя молодым лейтенантом, снова услышал ракетный гром. Вокруг была цветущая красными тюльпанами степь. Все куда-то плыло и двигалось: трава, песок с барханами и дрожащая линия горизонта. Небо над ним было высокое, синее-синее. В лицо дует горячий ветер, поет свою песню песок. Они идут вместе с Айгуль, корреспонденткой из молодежной алма-атинской газеты. У нее длинные черные косы, почти до земли…

– Айгуль, а что означает твое имя по-казахски?

– Ты же знаешь, я – лунный цветок…

Все это быстро превращается в новый мираж. Черные ветки карагача, на них качаются побелевшие от солнца ленты… По земле ползут трещины, это дно мертвого моря. Словно за кадром странного кино слышится испуганный крик Айгуль.

– Сережа, не исчезай, я спасу тебя…

Печёнкину очень хочется пить, он медленно открыл глаза. Тело у него непослушное и тяжелое, будто чужое. Рядом с ним сидит молодой врач скорой помощи.

– Я сделал вам укол. Скоро станет легче. На завтра вызову врача. Сами знаете, как у нас сейчас в больнице. Ничего хорошего. Не обижайтесь. Вы-то по возрасту, уже на дожитии…