Текст книги "Заговор"

Глава 13
Возможны варианты

Ноябрь 2007 года,

Пакистан, Лахор

Нет ничего хуже, чем исправлять чужие ошибки. Прошло уже пять лет, как Питер Штайнер был переброшен на новый участок работы и не занимался агентурной сетью в Пакистане.

Какой-то «мудрой голове» в Берлине пришла мысль, что деятельность такого опытного разведчика, как Штайнер, может вызвать осложнения в отношениях с Соединенными Штатами, воспринимающими Пакистан как свое «поле для охоты».

В результате агентура была заморожена или передана на связь сотрудникам, которые не успели «расшифроваться» и не попали в поле зрения ревнивых американских коллег.

Чтобы обеспечить максимальную конспирацию, лучший способ – вообще ничего не делать. Так, в сущности, и поступали.

Результаты оказались самыми плачевными.

Надежных агентов приобретают годами, если не десятилетиями, а растерять их можно очень быстро. Предлоги и убедительные объяснения всегда найдутся – не так посмотрел, тяжело вздохнул, информация вызывает сомнения (а кто мешает ее проверить?), в район проживания зачастили бригады наружного наблюдения.

Увидев эти грозные предостережения и тонкие намеки, любой начальник в «шпионском гнезде» в Пуллахе поморщится и крякнет: «Да гори все синим пламенем!» И, разумеется, даст строгие указания – от встреч с агентом по соображениям безопасности воздержаться.

Потом неизбежно наступал момент, когда государству требовалась достоверная информация, а откуда ее взять? Агентурная сеть в дымящихся развалинах. От бездельников, которые смотрят в рот начальству и щелкают каблуками от избытка подобострастия, толку никакого, не считая приятности общения и предсказуемости поступков.

Единственная проблема в том, что от этой предсказуемости веет кладбищенским холодом. А разбирать завалы и создавать новые агентурные сети приходилось опять таким матерым и не всегда покладистым специалистам, как Штайнер. Но уже с огромным риском и сильной потерей во времени. А иногда и ценой жизни.

«Несправедливо! Все это понимают и закрывают глаза. Своя рубашка ближе к телу. А мне что, больше других надо? Получается, что больше. Нет, пора бросать это ремесло. Буду носить штатив за Валерией, а она пусть фотографирует. У нее талант настоящего художника», – размышлял Питер, рано утром покинувший гостиницу и на арендованном автомобиле бороздящий улицы незнакомого пригорода Лахора.

Еще было прохладно и свежо, однако скоро под палящими лучами солнца воздух прогреется до тридцати градусов, а может, и больше. Правда, скоро зима, и тогда температура может упасть до минусовых значений. Не верится. Кажется, что здесь всегда жарко.

«Судя по карте, дом должен находиться на углу этой улочки, за лужайкой. Так и есть». Питер разыскивал агента, которого сам вербовал в Мюнхене.

Когда пришлось передавать «под расписку» агентурную сеть, Питер, не вдаваясь в лишние объяснения и нарушая служебные инструкции, приберег на всякий случай некоторых ценных источников, перед которыми чувствовал личную ответственность. Доверять их жизнь и безопасность тем коллегам, которым он сам не верил, было бы предательством.

Однако попытки восстановить связь с наиболее надежными людьми в Исламабаде и Карачи результатов пока не дали. Многие уехали из страны или поменяли место жительства. Некоторые стали труднодоступны из-за высокого положения в государственной иерархии.

Для того чтобы разобраться в ситуации и восстановить контакты под благовидным предлогом и без риска для агентов, требовалось время, много времени, а его не было совсем.

Питер серьезно надеялся на своего друга в Лахоре. Он наверняка владел информацией, которую особенно настойчиво требовали и Москва, и Берлин. Неудивительно, ибо пакистанец был одним из лучших специалистов по проникновению в террористические организации и неоднократно возглавлял это направление в «горячих точках».

Тогда зачем он перебрался сюда, в Лахор? Это столица Пенджаба, самой богатой провинции Пакистана. Всего в тридцати километрах граница с Индией. А базы террористов совершенно в других районах – на северо-западе.

Наверное, была какая-то веская причина. Или попросту захотел устроиться жить в красивом городе, который считается центром культуры и образования. Не зря Лахор в переводе означает «Королева городов».

«В общем, пока не очень ясно. Ничего, разберемся. Он точно поможет. Сомнений в этом нет. Главное – найти».

Питер запарковал автомобиль на прилегающей улочке, рядом с каким-то древним храмом. В случае чего прохожие подумают, что приехал турист с единственной целью – осмотреть это достойное сооружение. С подобной «легендой» в Лахоре просто – исторические памятники буквально на каждом шагу. Город космополитичен и привык к иностранцам.

Дверь открыла красивая, стройная девушка в пенджабском костюме. Коричневый орнамент ткани оживляли яркие синие вставки с тонкими линиями сказочных цветов. Карие глаза смотрели настороженно.

Неожиданно девушка улыбнулась и, не говоря ни слова, жестом пригласила Питера войти. Она провела его по темному коридору в комнату – судя по всему, рабочий кабинет хозяина дома – и указала на резное кресло из темного дерева, стоящее рядом со столом для шахмат, покрытым квадратиками из слоновой кости.

«Индийская работа, – подумал Питер, – примерно восемнадцатый век».

Он вспомнил, что его друг был из мухаджиров, как и генерал Мушарраф, которого тот хорошо знал лично. Мухаджирами называли мусульман, бежавших из районов, отошедших в 1947 году к Индии, когда вместо Британской колониальной империи в Южной Азии возникли два государства.

«Наверное, этот столик принадлежал его предкам. Кажется, он рассказывал, что дед сохранил на память о родных местах старинный шахматный столик, привезенный из Индии».

– Отец очень любил играть в шахматы, – сказала девушка и посмотрела на стену, где висела фотография улыбающегося мужчины в военной форме.

– Вы меня знаете? – спросил Питер.

– Да, я вас узнала. Вы часто бывали у отца, когда мы жили в Мюнхене. Красивый город. Много зелени.

– Вы так выросли. Я помню маленькую девочку, а сейчас такая красавица. Кажется, у вас есть сестра?

– Две сестры и брат, но я самая смелая и люблю общение. А они прятались, когда вы приходили. Подождите, – сказала девушка и вышла из комнаты.

Питер посмотрел на фотографию своего друга. Он никогда не видел его в военной форме.

– Это ваш подарок, – сказала вернувшаяся в кабинет девушка и поставила на столик стеклянную шкатулку.

В ней лежал обломок Берлинской стены с табличкой: «На память о пребывании в Германии». Пакистанец, согласившийся на тайное сотрудничество с Питером, даже не подозревал, что работает не только на БНД, но и на Советы. Парадокс заключался в том, что он ненавидел «шурави» и немало сделал для поражения их войск в Афганистане.

«Интересно, согласился бы он поработать на русскую разведку? Мир так изменился. Сейчас афганцев бомбят американские самолеты», – подумал Штайнер.

– Да, это подарок, который ваш отец получил от своих германских коллег. Я его не вручал, но, может быть, вы знаете, что я подарил ему старинную карту с изображением Индостанского полуострова. – Питер бережно погладил шкатулку кончиками пальцев и вопросительно посмотрел на девушку.

– Я так и подумала. Это точно вы. Карта хранится в его спальне.

– А что с отцом, где он? – не выдержал Питер.

– Его убили.

– Как, когда?

– В прошлом году. Говорили, что он слишком близко подобрался к каким-то секретам. Тогда я узнала, что он занимался борьбой с террористами. Это очень опасно.

– Примите мои соболезнования. Очень жаль. Я любил вашего отца. Он был моим хорошим другом.

– Я помню.

– Вам дали какое-то официальное объяснение причин его гибели? Кто виновен в этом? Террористы?

– Как знать? Я не хочу об этом думать, – сказала девушка.

Питер молчал и смотрел на фотографию. В комнате был полумрак. В проникающих сквозь жалюзи солнечных лучах нервно дрожали пылинки, висящие в воздухе.

– Вы ведь тоже этим занимаетесь? – спросила девушка.

– Чем именно?

– Тем же, чем занимался отец.

– Да, мы коллеги, – признался Питер.

Какой смысл было отпираться? И без слов все ясно.

– Я так и думала. Отец опасался самого плохого. Он знал, что вы придете, и просил передать вам это, – сказала девушка и протянула Питеру продолговатый увесистый конверт.

Пакет был надежно запечатан. Питер держал его на вытянутой руке и не спешил положить в карман.

Время имеет привычку сжиматься, как пружина, спрессовываться, а потом обрушиваться резким ударом, раскручиваясь в обратном порядке, ускоряя события, нагромождая проблемы и загадки.

Выбраться из этой лавины могут только сильные, способные сделаться маленькими, почти незаметными, не сопротивляться, а погрузиться в бурлящий поток, а потом затаиться, зависнуть в пустоте, выждать подходящий момент и с бешеной энергией выгребать против течения.

Терять последние силы, но все же подниматься туда, к поверхности, где сквозь мутную синеву просвечивает солнце и порывистый ветер швыряет белую пену.

Питер физически ощущал подобную трансформацию пространства и времени.

Началось! Пока еще терпимо, но скоро темп возрастет до такой степени, что будет некогда раздумывать, а потребуется интуитивная, стремительная и безошибочная реакция.

Быстро просмотрев содержание конверта, полученного от дочери погибшего агента, Питер пока отложил его в сторону и выехал на встречу с Мак-Грегором.

Уже по тому, как американец смотрел на него во время «случайной» встречи, мялся, предлагал увидеться, было понятно, что ему остро необходим этот разговор. А значит, он согласится на любое место и время встречи. Что и случилось.

Не стоило отказывать, тянуть с ответом, уходить в тень. Неизвестно, что он предпримет в ответ. Реакция может оказаться очень неприятной или даже фатальной.

Рисковать сейчас нельзя. Ситуация обострена до такой степени, что возможно все, вплоть до взрыва автомобиля, выстрела в затылок, исчезновения посреди шумного театрального фестиваля. Никто даже не обратит внимания.

И могут ударить по Валерии. Штайнер впервые пожалел, что согласился взять ее с собой.

Однако он был убежден, что Валерия принесет удачу, сделает его счастливым, и поэтому в глубине души даже не допускал, что она может пострадать. Не верил в это. По крайней мере до сегодняшнего дня, когда при посещении дома погибшего друга почувствовал дыхание смерти.

Мак-Грегор уже ждал на террасе узкого и похожего на средневековую башню четырехэтажного дома, расположенного на возвышенности.

В этой частной гостинице для VIP-гостей он снимал весь верхний этаж. Удобно и безопасно. Никаких случайных встреч, от лифта и двери на лестницу у Мак-Грегора был свой ключ.

В случае необходимости можно было разместить в холле охрану и незаметно вывести секретных гостей в паркинг.

«Или похитить человека и без свидетелей затолкать его в багажник, – подумал Питер. – Хитрый домик».

С террасы открывался прекрасный вид на город. Суета узких улочек ушла в темноту. Подсвеченные уличными фонарями контуры рельефа создавали иллюзию спокойствия и безмятежности.

– Как будто в горах, – поделился своим впечатлением Мак-Грегор.

– Так оно и есть. Лахор расположен на высоте 213 метров над уровнем моря.

– Так много минаретов! Вон там, видите, выделяются четыре купола. Их подсвечивают. Что это?

– Мавзолей императора Джахангира, в трех милях от города, на берегу реки Равви. Действительно, очень интересное здание из красного песчаника и мрамора. Семнадцатый век.

– Гарем, надеюсь, у императора был?

– Совершенно оправданное предположение. Во внутреннем дворе дворца был его сераль.

– Нужно будет съездить. Посмотреть.

– Можете смело отправляться. Сераль давно закрыт.

– Вы меня успокоили – восточные красавицы не будут отвлекать. Сказочное место. Отсюда Великие Моголы управляли своей империей.

– Да, здесь Великие Моголы и короновались.

– Город, который всегда любил власть.

– И часто менял своих хозяев.

– Не всегда удачно, надо признать, – глубокомысленно заметил Мак-Грегор.

«Что ему все-таки нужно? – не мог разобраться Питер. – Говорим обо всем и ни о чем. Может, я ошибся, когда почувствовал его тягу к серьезному разговору. Мало ли, увидел знакомое лицо и захотел просто поболтать, скоротать время в незнакомом городе. Очень сомнительно. Не похож он на болтуна, скорее на матерого хищника, который выжидает, пока жертва расслабится. Он не перепутал, кто из нас жертва?»

Легкая болтовня надоела Мак-Грегору. Он как бы примерился к собеседнику, настроился на его волну, дал привыкнуть к себе. Однако, заметив в глазах Штайнера проскользнувшую настороженность, решил, что пауза затягивается и нужно переходить к делу.

– По какой надобности вы здесь, господин Штайнер? Только не рассказывайте, что приехали на театральный фестиваль или на спектакль с арестом Беназир Бхутто. Кстати, ее завтра освободят, как я и предсказывал. Но от участия в маршах протеста и прочих развлечениях она пока воздержится.

– Очень хорошо для ее же безопасности. Ваш вопрос имеет какое-то практическое значение, мистер Мак-Грегор?

– Вы работаете на германскую разведку. Помните, нас знакомил в Мюнхене заместитель директора БНД.

– Конечно, помню. Правда, с того времени мы не встречались. Вы координировали операции наших «контор» в Лондоне, пытались разгадать планы Беназир Бхутто. Думаю, что эта замечательная женщина смогла всех нас провести.

– Возможно, – с недовольной гримасой ответил Мак-Грегор, – хотя я предупреждал, что она будет принимать решения, руководствуясь только собственными интересами, и понимает каждую договоренность по-своему. Знаете, встречаются такие люди: говорим об одном и том же, а потом выясняется – они вкладывают совершенно разный смысл в сказанное и трактуют каждое слово так, как им нравится.

– Это особенность Востока, мистер Мак-Грегор. Главное – понять, совпадают ли интересы, а слова – вещь вторичная. И необязательная. Однако я бы не стал оправдывать американскую тактику. У меня с самого начала складывалось впечатление, что в переговорах с Беназир вы блефуете. Подталкивали ее к разделу власти с Мушаррафом, а сами в это не верили. Почему она должна была вам поверить?

– Нам было необходимо убедить ее вернуться в Пакистан, любой ценой.

– Но вы ошиблись. Наверняка для вас стало неожиданностью, что Беназир сразу же попытается объединиться с радикалами.

– Не считайте меня наивным простофилей, господин Штайнер.

– Упаси бог, я отношусь к вам с большим уважением.

– Взаимно. Что касается американской стратегии в отношении Пакистана и других исламских стран, то сказать что-либо определенное я не могу при всем моем желании. Все смешалось, перепуталось. Единой стратегии нет, правая рука не знает, что делает левая. В общем, все намного хуже, чем в серале императора Джахангира. Там, как я полагаю, царил строгий порядок.

– Очень строгий. Политику определяли евнухи. Они же исполняли роли министров, – подсказал Питер.

– Ну, в Вашингтоне до этого пока не дошло. Однако мне самому иногда кажется, что удары «Аль-Кайеды» скорее помогают, чем мешают США. Словно эта мистическая организация действует по сценариям, написанным «яйцеголовыми» в Вашингтоне. Опять же сюрреалистическая картина с поисками Усамы бен Ладена. За это время разыскали Саддама Хусейна и повесили, набили террористами тайные тюрьмы по всему миру…

– В двадцати девяти странах, если не ошибаюсь, – заметил Питер.

– Не совсем так. С двадцатью девятью странами у США секретные соглашения о транзите самолетов и другого транспорта с захваченными террористами – без досмотра и документов. А стран, в которых разместились тайные тюрьмы, намного меньше.

– Извините, я перебил, не удержался, – покаялся Питер.

– Да, в сущности, я уже закончил свою мысль. Бен Ладен превратился в невидимку, в символ. Но выскакивает, как чертик из шкатулки, когда нужно попугать мир. Странно все это, – вздохнул Мак-Грегор.

Выглядел он далеко не таким спокойным и умиротворенным, как в начале беседы.

– Но это похоже на теорию заговоров. Вряд ли вы ее разделяете, – сказал Питер.

– Почему бы и нет? Речь не идет о заговоре «Аль-Кайеды» с федеральным правительством. Там вы не найдете безумцев, которые пойдут на союз с террористами. Но сделка между «Аль-Кайедой» и мегакапиталами, американскими или, предположим, арабскими, вполне возможна, – уточнил Мак-Грегор.

«Он пытается заинтересовать, произвести впечатление или намекает, что у него имеется конкретная информация?»

Питер внимательно посмотрел на погрустневшего Мак-Грегора.

– Бизнес циничен. Ему наплевать на патриотизм, звездно-полосатый флаг и прочее. Все подчинено магии денег. Почему бы не воспользоваться террором, когда это выгодно? – продолжил Мак-Грегор.

«Откровенен, слишком откровенен. Проверяет мои взгляды? Специально подставляется, чтобы выяснить мою реакцию? Если пойду ему навстречу, клюну на приманку, то может решить, что я доверчив. Это игра? Или его реально что-то беспокоит?» Питер пока не мог ответить ни на одно из этих предположений.

Питер задумчиво молчал и отпил маленький глоточек самого лучшего шотландского виски, которое только можно было заказать в этой странной гостинице. В выборе напитков его вкус и пристрастия Мак-Грегора совпадали.

– В политике все возможно, как и в бизнесе. В этом смысле вы, конечно, правы, – наконец согласился Питер. – Вероятен любой заговор, хотя я все же предпочитаю слово «комбинация» или «сделка». Было бы желание.

– Жгучий интерес, желания мало.

– С этим не поспоришь! И полное отрицание морали, – сказал Питер, подумав: «Не слишком ли я часто соглашаюсь?»

– В бизнесе и политике смешно говорить о морали.

– Не совсем с вами согласен. Скажем точнее и дипломатичнее – при отсутствии моральных ограничений у конкретных участников сделки. Не подумайте, мистер Мак-Грегор, что я придираюсь к терминам. Мне кажется, не стоит обвинять в людоедстве весь бизнес. Если бы это было общим правилом, победила бы модель каннибализма. К счастью, мы далеки от этого.

– Намного ближе, чем вы думаете. Государства начали увлеченно пожирать друг друга. И не стесняются в выборе средств, – заметил Мак-Грегор. Было видно, что он этим крайне недоволен.

– У меня, кстати, тоже накопились вопросы о стратегии США, – перехватил инициативу Питер. – Напомню, что «Талибан», который победил режим Наджибуллы в Афганистане, был создан ЦРУ и финансировался Саудовской Аравией. Между прочим, саудовцы были и основным спонсором создания «Аль-Кайеды».

– Да, выпустили джинна из бутылки. Имейте в виду, что «Талибан» сражался не только в Афганистане. Это движение выполняло более глобальную геополитическую задачу, в частности служило противовесом Ирану.

– Другим противовесом Ирану был Саддам Хусейн в Ираке. Надеюсь, вы не будете отрицать, что он был большим другом США и напал на Иран по настоянию Вашингтона, – скромно заметил Питер.

– Нет, не буду. Я сам принимал участие в этой истории, – с достоинством согласился Мак-Грегор.

– А сейчас что получается? Против «Талибана» Америка ведет антитеррористические операции. Режим Саддама в Ираке уничтожен. Кто же будет сдерживать Иран? Вы своими руками превратили собственного врага в региональную державу. И Америка оказывается перед сложным выбором: продолжать войну против терроризма или использовать его в своих целях? А говоря простым языком, этот второй выбор означает сделку с террористами – «Аль-Кайедой». Или, если она стала слишком одиозным партнером, с какой-либо новой глобальной террористической сетью.

– О создании новой сети я ничего не слышал. Не отрицаю, что это возможно. Но пока все разговоры вертятся вокруг отношений с существующими движениями. Любыми, кроме «Аль-Кайеды». Хотя за всех стратегов в Вашингтоне я, конечно, не поручусь, – признал Мак-Грегор.

– Отсюда и все странности американской политики. Нельзя одновременно использовать терроризм в своих целях и бороться с ним, – сделал вывод Питер.

– Слишком смелое утверждение, – возразил Мак-Грегор. – Вопрос о том, сражаться с терроризмом или манипулировать им, действительно обсуждается. Но в своих рассуждениях вы упускаете еще один вариант. Америка может и подружиться с Ираном. Мне точно известно, что через неделю состоится встреча специального представителя президента США с иранскими банкирами. На нейтральной территории, разумеется, и в обстановке строгой секретности. Будем убеждать ростовщиков-персов не выводить свои капиталы из западных банков. А то набирается приличная сумма – 75 миллиардов долларов.

«Очень важная и чрезвычайно закрытая информация. Невозможно предположить, что он случайно проговорился. Порасспросить бы его подробнее об этой встрече, но рано. А как жаль! Ладно, успокойся. Дело приобретает серьезный оборот. Встреча все больше напоминает теннисный матч – перебрасываемся идеями, как мячиком через сетку».

– Неужели ваше руководство думает так же, как вы? Приятно удивлен! Не ожидал, что в БНД так глубоко изучают ситуацию, – неожиданно сказал Мак-Грегор.

«Перебрасыванием мячика я, кажется, увлекся, – подумал Питер. – Он начинает использовать мои же аргументы».

Однако Мак-Грегор был вполне удовлетворен услышанным и не собирался закруглять столь познавательную и приятную беседу. Он только заказал еще одну порцию виски и попросил принести меню. Видимо, разыгрался аппетит.

– Хотел бы пояснить свою позицию относительно заговоров, – методично заметил американец. – Не подумайте, что я упрощаю и пытаюсь свести сложные процессы к примитивной «охоте на ведьм». В последнее время механизм планирования внешней политики стал абсолютно закрытым. Все определяет фаворитизм. Кто понравился президенту, тот и имеет последнее слово. Мутная ситуация. Становится возможен любой заговор или, как вы выражаетесь, сделка. И не обязательно об этом станет известно федеральному правительству.

«Он что-то знает, но пока не решается сказать», – окончательно решил Питер.

– Считаю необходимым также уточнить, что у меня нет поручения координировать нашу работу здесь, в Пакистане, – словно предвосхищая возможные вопросы, заметил Мак-Грегор.

– И я никаких указаний на этот счет не получал.

– Естественно. Их и не было. Говорю об этом, чтобы было ясно: в Пакистане я имею задание, но в нашем разговоре действую как частное лицо.

«Посмотрим. Все возможно, но верится с трудом».

– Как частное лицо, но в наших общих интересах хотел бы сообщить вам следующую информацию. После беседы с президентом Бушем генерал Мушарраф принял решение о том, что снимает с себя полномочия главнокомандующего. Убежден, что на выборах в январе будущего года его партия потерпит сокрушительное поражение и Мушарраф будет вынужден уйти и с поста президента. Риск теракта против Беназир Бхутто сейчас резко возрастает. Для исламских радикалов Мушарраф угрозы уже не представляет. Связали его по рукам и ногам. Беназир автоматически превращается в основное препятствие на пути исламистов к власти. Сейчас она заигрывает с исламистскими партиями, но все ее союзы носят чисто тактический характер. И они это понимают не хуже нашего.

Питер, который вслед за Мак-Грегором заказал вторую порцию шотландского виски – за компанию, невольно поставил согревшийся в руках стакан на столик.

Великолепное виски горчило. Да и вообще, стало душновато.

– Полагаю, что эти сведения представят интерес для вашей службы, – уверенно сказал Мак-Грегор.

– Я тоже так думаю.

– Вообще, немцы мне нравятся. Они подходят к информации сугубо прагматично. Не то что мы с вами. Нам подавай геополитику.

– Вообще-то я немец, – напомнил Питер.

– Вы странный немец. Ах да, вы же из Баварии, а баварские пивовары раньше вообще считали себя отдельной нацией. Хотя вы и баварец странный. Но не важно. Для меня не секрет, что Германия ставит на генерала Киани. Вы рассчитываете, что он сменит Мушаррафа, и, по-моему, ошибаетесь. Проверьте ваши расчеты в свете новой информации о планах Мушаррафа. И поторопитесь. Вы еще можете успеть пропихнуть через Киани продажу военной техники в Пакистан. А после отставки нынешнего президента об этом придется забыть.

Питер задумался. Ситуация вызывала столько вопросов, что была необходима хотя бы небольшая пауза. Зачем он об этом говорит? Это не дезинформация, все соответствует действительности. Прогноз точный. Но рекомендация может оказаться коварной. «Отравленным подарком», как говорят французы.

Представим себе, что эта информацию попадает в БНД. Ей поверят. Штайнер считается опытным разведчиком, и сомнений не возникнет. После этого военный атташе Германии пойдет к пакистанским генералам и будет настойчиво предлагать военную технику. Об этом узнают американцы. Начнется разборка между США и Германией.

Немцы в конечном итоге капитулируют, а американцы потребуют расправиться с военными, которые попытались переориентировать Пакистан на сотрудничество с Германией.

Кому это выгодно? Американцам? Возможно, но при условии, что пакистанские военные выполнят их требования. А если не выполнят?

Это однозначно невыгодно Германии, но не слишком ущемляет ее интересы. Еще одна ссора с американским «Большим братом». Ничего особенного! Одной склокой больше, одной меньше.

И при любом раскладе это выгодно такому игроку, как Россия. Других «участников шоу» информация Мак-Грегора вообще не затрагивает. А русские заинтересованы в том, чтобы поссорить своих основных конкурентов – США и Германию, ослабить их позиции и прорваться на пакистанский рынок.

Вот в чем дело! Совсем плохо. «И куда же вы заворачиваете, мистер Мак-Грегор?» – размышлял Питер.

Однако Мак-Грегор не унимался и продолжал «заворачивать»:

– И еще одно важное дополнение. В посольстве США в Исламабаде обнаружена утечка секретной информации.

– Утечка в чью пользу?

– По предварительной версии, в посольстве завелся «крот», который сливает информацию террористам или местным контрразведчикам, связанным напрямую с террористами.

– Здесь тщательное расследование провести трудно, нет подходящих условий, – заметил Питер.

– Расследование практически завершено. Остались незначительные детали. Операция переходит в следующую стадию – нейтрализации источника и выявления его связей.

– Может, стоит сначала выявить связи, а потом уже выводить из игры «крота»?

– А вот для этого действительно условий недостаточно. Все может сорваться, – возразил Мак-Грегор. – Для завершения расследования и задержания «крота» в ближайшее время в Исламабад прибудет команда сотрудников ФБР.

– А почему просто не вызвать его в США? Под благовидным предлогом.

– Насторожится и тут же уйдет.

– Тогда задержите его здесь собственными силами.

– У него могут быть сообщники из персонала посольства. Нельзя исключать даже внешней поддержки. Мы же имеем дело с террористами.

– М-да, все очень запущенно. Сочувствую. Тогда без бравых ребят из ФБР действительно не обойдешься. Хотя мое отношение к подобным визитам скептическое. Дров легко наломать. Фэбээровцы не знают местной специфики. Сдается мне, что одна служба хочет переложить ответственность на другую. Склоки и интриги. А отвечать придется вам.

– К сожалению, вы правы. Чувствуется, что имеете опыт в подобных делах, – мрачно согласился Мак-Грегор.

– Опыт имею, но скорее отрицательный. Я могу сообщить вашу информацию в «контору»? – спросил Питер и отхлебнул виски.

Вкус горечи усилился. Защипало язык, и заслезились глаза.

Наверное, от сухого воздуха.

«Какую „контору“ вы имеете в виду?» – прочитал Питер в глазах Мак-Грегора. Или ему показалось.

– Да, вы можете передать эту информацию, но без ссылки на меня. Сошлитесь, что получили сведения от ваших надежных источников в местной полиции.

«Вот это уже серьезнее. Он меня явно проверяет. Ведь ему станет известно, направил я эту информацию в БНД или нет. Получив донесение, Пуллах тут же направит ориентировку коллегам в Лэнгли, а они сообщат Мак-Грегору, и все станет абсолютно ясно – действительно Питер Штайнер работает на БНД или сливает информацию на сторону? Он меня подозревает, но в связях с кем? М-да, игра становится все опаснее».

– Вы абсолютно правы, – неожиданно сказал Мак-Грегор и стал прощаться.

Кедрову

Прошу проверить по учетам Центра гражданина США Мак-Грегора, в недавнем прошлом одного из руководителей ЦРУ.

В доверительной беседе по собственной инициативе он сообщил, что прибыл в Пакистан для координации действий ЦРУ и ФБР по выявлению «крота» в американском посольстве в Исламабаде, который подозревается в связях с террористическими исламистскими организациями.

Для завершения расследования и нейтрализации «крота» в ближайшее время в Исламабад прибывает группа офицеров ФБР.

Ранее я был представлен Мак-Грегору моим непосредственным руководством как сотрудник германской разведки, которому поручен сбор сведений о планах Беназир Бхутто.

Полученную от Мак-Грегора информацию считаю необходимым направить в БНД. Не исключаю, что он осуществляет мою проверку. Цель проверки пока мне неясна.

От американца получена представляющая интерес политическая информация. Докладываю ее отдельным сообщением.

Прошу направить данные на Мак-Грегора по срочному каналу.

Вальтер

«Когда я получу ответ? В лучшем случае через день-два. Главное – чтобы не перестраховались и не запретили работу с ним», – думал Питер.

Он предчувствовал, что встреча с Мак-Грегором – тот самый случай, который выпадает разведчику один раз в жизни. Теперь в спокойной обстановке можно было внимательно изучить содержимое конверта, полученного от дочери погибшего агента.

На верхнем листе бумаги тщательно вырисованная схема.

«Первое образование у него было инженерное. Чувствуется рука мастера».

По краям схемы – несколько кружочков с номерами. Каждый из них соединен стрелками с квадратиками, также обозначенными номерами. Они, в свою очередь, подчиняются двум треугольникам, венчающим сверху всю конструкцию. Треугольники немного напоминали значки мужских кабинок в туалетах или, что больше отвечало вкусам автора, шахматные фигуры.

«Король» и «ферзь» не имели номеров. На «ферзе» было аккуратно написано «Шейх Анвар». «Король» имел другое, не менее известное имя – «Кевин Батлер». В скобках для пущей ясности было указано название одной из крупнейших американских корпораций.

Особую ценность имели прилагавшиеся документы: расшифровка номеров – имя, фамилия, должность, год и место рождения, а также копии агентурных сообщений и других материалов – банковские платежки, донесения местных спецслужб и даже фотографии.

Схема поражала своей простотой и ясностью. Кокетливые кружочки – информационные источники, строгие квадраты – их пользователи, «король» и «ферзь» – высшие руководители.

Среди кружочков Питер нашел двух агентов в посольстве США.