Текст книги "Заговор"

Валерия не нашлась что ответить.

Клод Сейрак прошел пограничный и таможенный контроль в аэропорту Тегерана без всяких проблем. На этот раз он предъявил подлинный паспорт на имя некоего Гийома Прони, похищенный из квартиры незадачливого француза.

Гийом вряд ли хватится пропажи этого документа по той простой причине, что ему предстоит провести еще как минимум две недели в больнице после операции по поводу язвы желудка.

За это время Сейрак рассчитывал завершить операцию в Тегеране и выехать из страны южным маршрутом – до Карачи, а затем в индийский финансовый центр Мумбаи.

В «Аль-Кайеде» выразили сожаление по поводу того, что Сейраку не удалось закупить авиадвигатели для боевых ракет в Германии, но не стали предъявлять никаких претензий. Напротив, он получил солидное вознаграждение за то, что не попал в засаду, устроенную германской полицией на парковке в городе Ахен, где предполагалось провести передачу двигателей.

После неудачной миссии Сейрак отдыхал на одном из крошечных греческих островков в Эгейском море, по счастливому совпадению принадлежащем Шейху Анвару. Восстановив силы и поправив расшатавшиеся нервы, Сейрак, как подсевший на иглу наркоман, вновь нуждался в острых ощущениях и был готов к самым опасным заданиям.

Прибывшего в Иран Клода разместили в уютном доме в пригороде Тегерана. Компанию ему составили немец Курт Вайсман, специалист по ракетным боеголовкам, и пакистанец, назвавшийся Махмудом, о котором было известно только то, что он получил диплом авиационного инженера в Великобритании.

В примыкающем к дому ангаре уже хранились три авиационных двигателя «Шмель», конусообразные «малые боевые ракеты» и взрывные заряды, которыми предполагалось оснастить боеголовки.

О целях, которые должны были поразить эти ракеты, знал только Сейрак. Это вызывало у него смутные подозрения, что его компаньоны не пользовались абсолютным доверием «Аль-Кайеды», которая предпочитала не раскрывать полностью свои карты – а вдруг боевики дрогнут в решающий момент?

Это категорически не нравилось Сейраку. Он предпочитал бы иметь дело со смертниками, на которых можно полностью положиться. Не потому, что он сам собирался погибнуть – Клод серьезно рассчитывал выбраться сухим из воды, – а опасаясь непредсказуемой реакции своих временных попутчиков. Он чувствовал, что их подобрали в первую очередь благодаря хорошему знанию ракетных технологий, а опытом проведения терактов и участия в боевых операциях они явно не обладали.

К тому же острое раздражение у Сейрака вызывал немчура Курт. Неприязнь к бошам была заложена у Клода на генном уровне, и с этим ничего нельзя было поделать.

Оставалось только слабое утешение, что развязка наступит совсем скоро. Команда должна была смонтировать и установить боеголовки, а затем по специальному сигналу запустить ракеты по обозначенному на карте объекту.

Наведение должен был осуществить Сейрак. По ночам он видел обозначенную на карте цель – правительственную резиденцию, в которой должны разместиться главы прикаспийских государств.

«Поскорее бы», – вздохнул Сейрак. Ему опять захотелось на греческий остров, но он знал, что это желание пройдет так же неожиданно, как и появилось. Он чувствовал, как выделяется адреналин, и знал, что нет ничего более сладостного, чем зарождающееся желание. Сначала оно царапает своими острыми коготками сознание, раздражая его и вызывая смутное беспокойство. А затем внезапно, нарастая, как бурный поток, превращается в вибрирующую страсть, требующую немедленного утоления.

Это желание легко заменяет смысл жизни и саму жизнь. Достаточно удовлетворить его, чтобы почувствовать эйфорию, во много раз превосходящую любой доступный человеку оргазм.

Клод предвкушал, что скоро будет стонать по ночам от рождающегося в теле зуда и умолять провидение не испепелить его раньше времени. Он бросал все более мрачные взгляды на своих подельников, контролировал каждую мелочь и сдерживал раздражение, которое они вызывали.

– Когда? – не удержался от вопроса Махмуд, которому наскучило сидеть в этой крысиной норе.

– Через несколько дней, – успокоил его Сейрак.

И это было правдой.

Из Шираза Валерия вылетела в Исфахан. Оглядываться в аэропорту уже не имело смысла. «Топтуны» даже не пытались прятаться и словно нарочно мозолили ей глаза. Настроение ухудшалось с каждым часом.

«Надеюсь, что люди Питера опознали меня в Ширазе и сейчас выйдут на контакт. А если нет?»

Напряжение нарастало.

«Питер сказал, что планируемое убийство Беназир может означать сигнал к началу всей операции – новые взрывы, гибель всех участников тегеранской встречи. Катастрофа! Неужели ничего нельзя сделать?»

Валерии нестерпимо хотелось бросить надоевшее путешествие и вернуться к Питеру. «Нельзя. Это верная смерть для нас обоих. Питер умеет быть убедительным, когда этого хочет».

В Исфахане из окна гостиницы были видны бесчисленные минареты мечетей – как деревья в тропическом лесу. В отличие от Шираза этот город никогда не бывал разрушен и оказался как бы законсервированным для будущих поколений. В самом конце XVI века шах Аббас I устроил здесь столицу Персии, а через столетие новые правители перенесли ее в Тегеран.

Годы правления шаха Аббаса были периодом могущества и процветания. Воспользовавшись беспорядками в Турции, он пошел на Закавказье, овладел Азербайджаном и частью Армении. Его отличали коварство и жестокость. И, как всякий тиран, он не жалел денег, чтобы оставить о себе добрую память – в Исфахане самые красивые мечети.

«Городу повезло, – думала Валерия. – Столицей он был сравнительно недолго. Прекрасный пример: чем дальше от власти, тем лучше. Сравним хотя бы разрушенный в годы войны Берлин и провинциальный Мюнхен, который вообще не пострадал».

Валерия не стала заказывать такси и после завтрака пешком прошла к центральной площади Имама Хомейни, которая по своим размерам уступает только пекинской площади Тяньаньмынь.

Обогнув гигантское пространство, она повернула к мечети Шейх-Лотфоллаха с куполами из красного фаянса, похожими на тяжелый персидский ковер, и зашла внутрь. В центре внутреннего купола мечети была установлена фигура павлина с огромным золотым хвостом.

На Валерию оглядывались, но никто с ней не заговаривал. Посещение мечетей иноверцами не возбранялось, если не идет служба.

Выйдя из мечети, Валерия несколько минут постояла на перекрестке, а затем резко свернула на юг и вышла к мечети Имама, которая считается одним из самых совершенных сооружений в мире.

Полюбовавшись на нежно-голубую плитку, покрывающую все здание, она продолжила свой путь на юг и через некоторое время вышла к мосту Си-о-Се, что означает в переводе с фарси «мост с тридцатью тремя арками».

Вокруг бурлила жизнь. Девушки, как и более солидные дамы, были одеты в строгие плащи и скрывали голову под платком. Однако при ближайшем рассмотрении оказывалось, что эта «монашеская» одежда не лишена кокетства и изящества. У молодых женщин грудь была плотно обтянута, а плащи или манто заканчивались на уровне бедер, подчеркивая стройность фигуры.

Валерия выбрала чайхану у входа на мост и заняла столик. Она была единственной женщиной без сопровождения мужчины, но для иностранки это простительно.

«Конечно, лучше бы прийти сюда со спутником. Как-то спокойнее, но будем надеяться, что сойду за „эстера“ – существо хоть и женское, но бесполое по причине того, что иностранное».

Только сейчас она почувствовала дикий голод и вспомнила, что все последние дни питалась в основном лепешками и чаем. Валерия заказала два шампура баранины и жадно разрывала зубами ароматное мясо.

Сидевший за соседним столиком иранец посматривал на нее с восхищением. Сам он аккуратно снимал с шампура прожаренные на огне кусочки баранины и манерно отправлял их в рот своей спутнице – судя по этим шалостям, отнюдь не жены.

Потом Валерия еще долго сидела и смотрела на водную гладь реки – блестящую и ровную, как дворцовый паркет.

Никто к ней не подошел. Ни в чайной, ни на улице. «Вариант Питера не сработал. Мы никому не нужны».

В воде отражались все тридцать три арки. Как символ спасения. Пока несбыточного.

Клод Сейрак почти не спал – часами смотрел в одну точку и ждал.

Курт и Махмуд увлеченно собирали ракету и, закончив свою часть работы, все чаще вопросительно посматривали на Клода, но задавать вопросы не решались.

На третьи сутки вымотанный бессонницей Сейрак наконец забылся сном – словно провалился в бездонную пропасть. Неожиданно раздался грохот, будто рухнула крыша.

Клод рывком вскочил с кровати, молниеносно схватив пистолет, лежавший на прикроватной тумбочке. Дверь стенного шкафа была открыта настежь.

Сейрак осторожно подошел ближе и заглянул внутрь. Ветхие полки шкафа не выдержали и рухнули под тяжестью сложенных на них инструментов.

«Черт возьми, здесь все прогнило, – выругался про себя Клод. – Инфаркт можно получить раньше времени». Он посмотрел на часы. Выходило, что он спал не более двадцати минут.

«Пора переходить к активным действиям, иначе нервы не выдержат – дико заболит голова, а затем наступит отупение и безразличие».

Где-то рядом тоскливо завыла собака. В калитку позвонили. На экране монитора высвечивалась фигура мужчины в куртке с откинутым капюшоном. Лицо позднего гостя было незнакомо Клоду.

Кевин Батлер нервничал и попросил соединить его по защищенной линии связи с Шейхом Анваром.

– Как ваше здоровье, уважаемый Шейх?

– Все хорошо, хвала Аллаху.

– Операция входит в завершающую стадию, однако я не получаю от вас никакой информации, – пожаловался Кевин.

– В Тегеране практически все готово. На днях завершаем подготовку наших акций и в Пакистане.

– Вы имеете в виду Беназир?

– Не только. Там очень много работы.

– Понятно. А что касается Беназир?

– Она будет выступать на митинге в Равалпинди.

– Все ясно. Можете не продолжать. Меня беспокоит ситуация с нашим немецким другом. Вы рассказывали, что его дама выехала в Иран, – напомнил Кей Би.

– Они под наблюдением.

– С этой беспокойной парой пора разобраться. Мы с вами говорили.

– Хорошо, я подумаю, – сказал Шейх.

– И думать нечего. Разбираться нужно, – проворчал Кевин.

– Устранять их пока рано, – раздраженно возразил Шейх. Его выводила из себя мелочная опека Кей Би, которому иногда приходилось говорить одно и то же по нескольку раз. «Он что, забывает? Вряд ли. Скорее перепроверяет и при этом строит из себя забывчивого дурака. Примитивный прием. Неужели он сам этого не понимает!»

– Совсем не рано, пора, а то упустим, – назойливо зудел Кевин.

– Они могут вывести нас на своих связников. Я, правда, еще не понял, кто из них пытается передать информацию. Возможно, оба. Не волнуйтесь, уважаемый. Мы их не упустим, – подавив свое возмущение, попытался спокойно объясниться Шейх.

Кевин не ответил и выключил телефон.

Сейрак нажал кнопку электронного замка и пропустил незнакомца в калитку. Тот медленно вступил на каменную дорожку, прошел по ней до двери в дом и остановился, демонстрируя, что он один и будет дожидаться столько, сколько необходимо.

Камеры, установленные на ограде, показывали улицу с одиноким автомобилем, на котором, видимо, приехал поздний гость. Машина была пуста, но убедиться в этом можно, только выйдя из калитки.

«По времени все сходится. Это он», – подумал Сейрак. Затем он осторожно вышел из боковой двери во двор и бесшумно подошел к незнакомцу со спины.

– Я к Гийому, – сказал мужчина. Он обладал очень чутким слухом и, несмотря на все ухищрения Клода, услышал его легкие шаги.

– Проходи в дом, – приказал Сейрак. В прихожей уже ждал Курт.

– На улице твоя машина? – спросил Клод.

– Да, в ней никого нет.

– Как зовут?

– Макс.

– Немец? – поморщился Клод.

Незнакомец отрицательно покачал головой, но ничего пояснять не стал. Он чувствовал себя вполне уверенно, что понравилось Сейраку.

– Заезжай во двор, ворота мы откроем, – сказал Клод и кивнул Курту. Тот проводил Макса на улицу, заглянул в салон автомашины, вернулся к воротам и открыл их.

Оставшись наедине с гостем, Клод сразу же перешел к делу.

– Ты привез все, что необходимо?

– Контейнер со мной, – сказал Макс, доставая из сумки небольшой металлический цилиндр. – Самое сильное химическое оружие, которое мне известно.

– Сколько времени потребуется для установки на боеголовке? – спросил Клод.

– Несколько минут, но сначала я должен проверить боеголовку, чтобы не было неожиданностей, – пояснил Макс.

– Нет проблем. Все проверишь. Боеголовка уже готова. А где мы будем хранить это? – спросил Клод, не найдя нужного слова, чтобы назвать содержимое блестящего контейнера.

– Да хоть в холодильнике, – беззаботно сказал Макс и зевнул.

«Он что, шутит?» – подумал Клод, но уточнять не стал. Ему очень не хотелось, чтобы эта «зараза» попала в холодильник.

Мало ли что! «Химик», как он сразу же прозвал Макса, может и ошибиться.

Глава 18
Схватка

Декабрь 2007 – январь 2008 года,

Пакистан – Иран

Питер увидел знакомое лицо в холле гостиницы. Мужчина лет тридцати пяти – сорока, среднего роста, с загорелым лицом и черными быстрыми глазами прошел вслед за Питером в лифт и вышел двумя этажами раньше. «Похож на индийского актера Раджа Капура в молодости».

В номере Питер достал записку, которую «Радж Капур» незаметно сунул ему в карман куртки.

«Наконец-то, – вздохнул Питер. – Теперь главное – дожить до вечера». Он уже понял, что попытка передать документы через Валерию может оказаться неудачной, и старался даже не думать, что их ждет в этом случае.

«Необходимо бежать. Опередить их» – эта мысль не покидала его ни на секунду, и он уже решил, что сегодня вечером попытается ускользнуть от навязчивого наблюдения при помощи своего друга Ахмада.

Однако сделать решающий шаг мешали сомнения. Все же Ахмад скорее информатор, чем боевик. У него может не хватить сил и умения, чтобы переиграть террористов, а это только ухудшит ситуацию.

Появление «Раджа Капура» вселяло надежду на спасение.

Питер сжег несколько бумаг в пепельнице. Усилием воли заставил себя написать и отправить очередную корреспонденцию в журнал. Долго сидел перед телевизором и смотрел новости, то и дело щелкая пультом и перескакивая с канала на канал. С сожалением посмотрел на висящую в гардеробе одежду. Придется оставить ставшие любимыми вещи, к которым успел привыкнуть.

Да и Валерия взяла с собой в Иран только самый минимум. Он заглянул в ее шкаф и некоторое время рассматривал блузку с дизайнерским рисунком, свой подарок. Валерии очень нравилась эта изящная вещица, которую он подарил ей в Мюнхене.

Приняв душ, Питер расчесал мокрые волосы. Из зеркала на него смотрели настороженные глаза, которые выдавали его тревожное состояние.

«Плохо, нужно выглядеть более непринужденным и расслабленным, – подумал он и улыбнулся. – Нет, лучше не улыбаться, слишком большой контраст с выражением глаз. В таких случаях лучше казаться уставшим и даже сонным».

В холле было безлюдно. Питер вышел на улицу, глубоко вдохнул прохладный воздух и дал пластмассовый номерок подбежавшему служке в белой форменной куртке отеля. Тот на несколько мгновений исчез и вскоре появился за рулем арендованного Питером автомобиля, который хранился в подземном гараже.

«Если решили меня убрать, то автомобиль скорее всего заминирован, – подумал Питер. – Нужно от него избавиться как можно скорее».

Он не спеша выехал из ворот гостиницы и повернул налево. Через несколько минут стало ясно, что его «ведут».

«Значит, „маячка“ в машине нет. Иначе держались бы вне пределов видимости». Питер прибавил скорость. Преследователи не отставали.

Грузовик появился совершенно неожиданно. Он протаранил машину со слежкой и опрокинул ее. Тут же справа появился еще один автомобиль, из которого террористы открыли огонь по грузовику. Из кустарника вдоль трассы раздалось несколько приглушенных автоматных очередей. Второй автомобиль с преследователями загорелся.

Справа как привидение возник черный микроавтобус с затемненными стеклами, из которого навстречу выскочил «Радж Капур». Через секунду Питер оказался в микроавтобусе, который стремительно удалялся от охваченного пожаром автомобиля и брошенного посреди улицы грузовика.

Кедрову

Операция по силовому прикрытию Вальтера проведена успешно. Данными о нашей причастности к этой акции местные спецслужбы и террористические организации не располагают.

Вальтер чувствует себя нормально. Он передал представляющие значительный оперативный интерес документы о подготовке террористического акта против участников предстоящей встречи на высшем уровне лидеров прикаспийских государств в Тегеране.

Информация требует немедленного политического решения и оперативного реагирования.

В ближайшие дни Вальтер будет вывезен из страны с соблюдением необходимых мер предосторожности.

Полагал бы целесообразным обратить особое внимание на обеспечение безопасности невесты Вальтера, выехавшей с документами в Иран. Она подвергается серьезной опасности. Если противник обнаружит имеющиеся у нее материалы, это может резко обострить обстановку и создать новые угрозы для участников прикаспийского форума.

– Согласен с этим сообщением? – спросил Питера «Радж Капур». – Ничего не хочешь добавить?

– Разрешите мне выехать в Иран, – сказал Питер.

– Ты сам понимаешь, что сейчас это невозможно. Погубишь и себя, и свою невесту. Мы сделаем все, что необходимо, – пообещал «Радж Капур», однако в его глазах опытный Питер прочел сомнение – никто не может гарантировать в такой сложной ситуации благоприятный исход.

Питер почувствовал, как от ужаса леденеет спина. Неужели все напрасно? Гибели Валерии он себе не простит.

Кевин был вне себя от негодования. Он уже не стеснялся в выражениях, рискуя навсегда испортить отношения с самолюбивым Шейхом Анваром.

– Как ваши люди могли упустить этого немца в Исламабаде? Вы же обещали, что он выведет нас на своих связников! Вы понимаете, что под угрозу поставлена вся операция, – шипел Кей Би в телефонную трубку.

Шейх только обиженно сопел. Он все понимал. Кевин исключительно опасный человек, с которым лучше не связываться даже знатному и баснословно богатому наследнику древнего бедуинского рода. «Еще заявит, что я прячу в своем дворце оружие массового поражения и жди тогда в гости американских морпехов, как это случилось в Ираке. Лучше помолчать. Потом с ним разберемся».

– Что вы предлагаете? – успокоившись, спросил Кевин.

– Вы зря горячитесь. Все идет по плану, – надменно сказал Шейх. – Наши специалисты уже работают в Иране. Невеста этого суетливого немца под наблюдением.

– Вы уверены, что иранский сценарий сработает?

– Абсолютно уверен, – твердо заявил Шейх.

– Мне бы вашу уверенность, – опять поддел его Кей Би. – Я требую, чтобы одновременно мы запустили дублирующий вариант. Распоряжения по своим каналам я отдам уже сегодня. Задействуйте и ваши связи.

– Договорились, – нехотя буркнул Шейх. Он уже сожалел, что ввязался в эту историю. Если началось с неудач, значит, их замысел не пользуется благословлением Аллаха и лучше бы вовремя воздержаться от дальнейших действий. Но разве этого твердолобого американца в чем-то можно убедить!

– И не забудьте про Беназир, – заметил Кевин.

– Она выступает на митинге завтра вечером, – проворчал Шейх.

Бронированную автомашину окружали толпы людей. Многие кричали, доводя себя до экстаза.

Беназир была божеством и частью этого океана всеобщего восторга.

«Люди видят в ней избавление от всех несправедливостей и своих личных проблем», – думала Шерри Реман.

Давняя подруга и пресс-секретарь, она сидела рядом с Беназир. Сначала ей было страшно. Казалось, что толпы вот-вот сомнут машину, но постепенно шествие приобрело свою внутреннюю логику.

Кортеж машин медленно двигался среди возбужденных людей, напоминая ледокол, пробирающийся сквозь глыбы льда. Шерри Реман обладала образным мышлением. В бронированном автомобиле становилось душно, и ей нравилось мечтать о снежных просторах и ледяной воде, хотя она никогда не видела этих «прелестей». Мысли о холоде словно остужали накалившийся воздух и приносили облегчение.

Беназир кивнула, показав, что намерена открыть люк бронированного автомобиля и обратиться к своим сторонникам.

– Не надо, Беназир, – прошептала Шерри, – это опасно.

Но подруга недовольно махнула рукой: «Не мешай!» Через минуту она появилась перед толпой, что вызвало новый приступ ликования. «Я люблю этих людей, – думала Беназир, – они приведут меня к победе».

Вокруг чадили факелы. Топот тысяч ног сливался в симфонию волн, бьющихся о берег – как в ее родном городе на берегу моря.

Снова раздались крики: «Беназир – президент!»

Она возвышалась над толпой и не опускала руку – не могла остановиться. Опустишь руку, и разорвется невидимая нить, которая связывает ее с этими людьми, их горячими телами и жаркими глазами.

«Беназир – президент!»

Страшные глаза возникли ниоткуда, как в ночном кошмаре. Они были уже мертвые.

Смертник проскочил сквозь кольцо оцепления, прорванное во многих местах восторженными людьми, подбежал к машине и выстрелил. Потом еще раз. И вырвал чеку из «пояса шахида».

Беназир почувствовала страшный удар в голову. Потом ее тело поднялось в воздух, и все исчезло.

Вместе с ночным кошмаром.

Телефон, стоящий на тумбочке у кровати Валерии в гостинице, резко зазвонил в два часа ночи. Валерия только что улеглась. Рождество прошло в полном одиночестве – впервые в жизни.

– Миссис Краузе? – Голос в трубке звучал уверенно и глухо.

«Это условное обращение. За мной пришли», – подумала Валерия.

– Вы ошиблись.

– Извините.

Она тут же оделась и спустилась в холл. Знакомые силуэты «вечных спутников», которые преследовали ее все время, не маячили. Из кресла навстречу ей поднялся пожилой иранец в куртке и темных брюках.

– Прошу вас, такси ждет на улице.

Валерия уверенно прошла вслед за иранцем и устроилась на заднее сиденье указанной им автомашины.

– Вам привет от Питера, меня зовут Мехди, – сообщил иранец на хорошем немецком языке.

– Я сразу поняла, что это вы, – сказала Валерия и тут же подумала: «До чего же бессмысленная фраза».

– Как вы себя чувствуете? Раньше подойти к вам не получалось.

– Куда мы едем? – спросила Валерия. – За мной следят. Кажется, два человека.

– Их вообще-то шестеро на трех машинах. Не волнуйтесь. Две машины мы блокировали у гостиницы. Еще одна работает на опережение и ждет нас у перекрестка. Но ее тоже остановят. Карточка Питера у вас с собой?

– Да, она в сумке.

– Передайте ее мне.

– Куда мы едем? – еще раз спросила Валерия.

– Ко мне домой.

Мехди проживал в небольшом двухэтажном доме из пяти комнат в окружении ухоженного сада.

Кроме него в доме жили четыре женщины – жена и три незамужние дочери, двадцати четырех, двадцати и шестнадцати лет.

Они все вместе встречали Валерию на пороге и дружно улыбались. Визит гостя, тем более женщины, был большой редкостью и приятным событием.

В гостиной громоздилась мебель в стиле тяжелой европейской классики: массивные кресла и диваны напоминали эпоху Людовика ХVI. Полы покрывали дорогие персидские ковры. На стенах висели копии средневековых персидских миниатюр.

На столе в гостиной стояли чашки для чая, вазы с фруктами и орехами, печенье. Несмотря на поздний час, аппетитно пахло специями. Чувствовалось, что Валерию ждали.

– Мои женщины вами займутся. Они приготовили для вас плов с черносливом и фесенджан. Это куриное мясо в орехово-гранатовом соусе. Чувствуйте себя как дома, а мне нужно отъехать по нашим делам, – сказал Мехди и многозначительно похлопал себя по карману, в который упрятал открытку Питера.

До утра он так и не появился.

Страшную новость передавали по всем телевизионным и радиоканалам.

Беназир Бхутто убита в результате атаки террориста-смертника в пакистанском городе Равалпинди во время предвыборного митинга оппозиции. Убийца сначала несколько раз выстрелил в экс-премьера, а потом привел в действие взрывное устройство. По свидетельству очевидцев, пуля поразила политика в левую сторону затылка и вышла с противоположной стороны черепа. Беназир Бхутто была срочно доставлена в близлежащий госпиталь, но врачи оказались бессильны.

Ответственность за теракт взяла на себя террористическая группировка «Аль-Кайеда».

Президент Пакистана Первез Мушарраф отрицает обвинения в том, что к убийству бывшего премьер-министра страны и лидера оппозиции Беназир Бхутто могут быть причастны военные или разведка. Кроме того, по словам Мушаррафа, в случившемся нет вины охраны. Президент Пакистана отметил, что Беназир Бхутто не следовало выходить из бронированного автомобиля во время митинга.

После убийства экс-премьера возникли массовые беспорядки. Войска введены в несколько городов на юге Пакистана. Полиции разрешено открывать огонь по демонстрантам.

По оценкам международных обозревателей, гибель Беназир Бхутто может стать началом гражданской войны в стране, обладающей ядерным оружием.

Если волнения приобретут зеленый цвет фундаментализма, появится угроза и международной стабильности.

«Мы не успели, – подумала Валерия. – Все напрасно».

Мехди сидел рядом в кресле в гостиной и с озабоченным видом смотрел телевизионные новости.

– Неужели ничего нельзя было сделать? – спросила Валерия.

– На все воля Аллаха.

– Я могу вернуться к Питеру?

– Нужно подождать еще несколько дней, – сказал Мехди.

– Сколько именно?

– Не больше недели. Я отвезу вас в новое место. Там спокойно.

Рано утром автомашина с Валерией отъехала от дома Мехди в северном направлении.

– Поживете в окрестностях города Кашан. Дом удобно расположен – ближе к Тегерану и международному аэропорту. Пока придется побыть одной и воздержаться от прогулок. Но если спросят, зачем вы приехали, можете объяснить, что хотите посмотреть местные памятники. Например, базар. Очень интересное старое здание в несколько ярусов. Вообще Кашан – красивый город. Во времена династии Каджаров здесь жили богатые торговцы. Дома каменные.

– Чей это дом?

– Моего отца.

– Питер рассказывал мне, что ваши отцы дружили.

– Это правда. Еще во время Большой войны. Кстати, в городе Кум, совсем рядом, круглый год устраивают исторические спектакли прямо на улицах. Называются они «тазие». Религиозный театр. Яркое зрелище.

– Да, я читала об этих представлениях. Хорошо бы сделать серию фотографий.

– Сделаете, но потом. Если все будет в порядке, – добавил Мехди.

– А что-то не так? – забеспокоилась Валерия.

– Пока все нормально.

– Мы не успели? – еще раз спросила Валерия.

– Письмо Питера было доставлено вовремя, – попытался успокоить ее Мехди. Он еще не знал, что Питеру удалось вырваться из западни.

Валерия смотрела на дорогу и не хотела продолжать разговор. Настоящее было зыбким, а будущее пугало.

Она еще раз вспомнила, как с глухим шумом ударилось о борт автомашины тело Беназир. Робкие лучи несмелого солнца бросали слабые тени и, казалось, были пропитаны чем-то розовым.

После того как «химик» упрятал контейнер в холодильник, Клод Сейрак окончательно потерял аппетит.

Рождество отпраздновали почти в полном молчании. Ничего более унылого трудно было себе представить.

«Лучше бы вообще не садились за стол, чем наблюдать эти мрачные физиономии. Как на похоронах», – думал Клод. Судя по унылым взглядам, его напарники были того же мнения.

– Ты уверен, что из контейнера не будет утечки? Сдохнем все и не заметим, – ворчал Сейрак.

– Контейнер надежный, – ухмылялся довольный Макс. Ему нравилось, что даже такой твердокаменный тип, как Сейрак, боится химического оружия. Хотя чем оно опаснее обычной пули? Смерть почти мгновенная. Пугает скорее неизвестность.

– Люди должны быть на открытом пространстве, чтобы эта гадость их поразила? – попытался уточнить Клод.

– Совершенно не обязательно. На открытом пространстве, конечно, эффективнее, но после взрыва газ попадет через пробоины в помещение и сделает свое дело.

– Чем ты так доволен? – не выдержал Клод.

– Просто радуюсь жизни, – уклонился от ответа Макс.

– Ну-ну, наслаждайся, пока можешь, – сказал Сейрак.

Слова прозвучали как откровенная угроза, и он уже хотел как-то смягчить их, но не успел. В глазах защипало, горло свела судорога, не хватало кислорода. Он увидел, как посинело лицо Макса и упал, хватаясь за грудь, Курт.

Из соседней комнаты, где на диване бездельничал Махмуд, раздался глухой кашель. Судя по хрипам, он задыхался.

Макс и Курт уже лежали на полу. Их мучительно рвало.

– Сволочь! – успел крикнуть Сейрак. Он подумал, что спрятанный в холодильнике контейнер все же дал утечку химической заразы, и хотел застрелить Макса, но не успел. Руки не слушались, в голове шумело, как от сильного наркоза, ноги подогнулись.

Уже сквозь пелену Сейрак увидел, как рухнула входная дверь и в комнату ворвались люди в масках с прорезями для глаз. Потом ему стало совсем плохо, и он потерял сознание.

* * *

Президент принял директора Службы внешней разведки в своей подмосковной резиденции в Ново-Огареве. Директор докладывал информацию в строго определенный день недели, однако в этот раз попросил принять его незамедлительно.

К информационной записке, врученной директором, прилагались копии особо важных документов, что также было явным исключением из устоявшихся правил. Президент берег свое время и предпочитал знакомиться с тщательно отработанной и проверенной информацией, изложенной в виде кратких донесений.

– Думаете, что нужно переносить прикаспийский форум в Тегеране? – спросил президент.

Этого предложения не содержалось в информационных материалах, однако вывод напрашивался сам собой. Разведка редко выступает с собственными инициативами, однако прекрасно владеет искусством подачи информации, которая естественным образам подводит к определенным решениям.

Президент из собственного профессионального опыта хорошо знал эти приемы и сразу же расшифровывал подлинный смысл разведывательных сводок.

– Группа боевиков в Тегеране обезврежена. Иранские спецслужбы, получив нашу информацию, захватили известного террориста некоего Клода Сейрака и его сообщников. Боевики готовили запуск ракеты с химическим оружием по резиденции, где должны разместиться участники прикаспийской встречи, – отметил директор.

– Хорошо сработали, – сказал президент и поморщился: он представил, что в момент торжественной встречи в Тегеране рядом могла взорваться ракета с химической начинкой.

– Однако обстановка остается напряженной, – напомнил директор. – Нельзя исключать других попыток терактов. Особую опасность представляет план захвата авиационной базы в Пакистане. Террористы рассчитывают завладеть ядерной боеголовкой и нанести удар по месту проведения встречи на высшем уровне в Тегеране. Цель операции – дестабилизация ситуации в Центральной Азии и Каспийском регионе. Это – глобальная акция.