Текст книги "Гора эдельвейсов. Повесть"

Глава 9. Мы что-нибудь придумаем

В десять вечера в клинике наступало «время тишины». В палатах больных выключались все гаджеты. Дежурные медсёстры и врачи расходились по своим постам. Большинство больных укладывались спать.

Когда всё стихало, Лия бесшумно проходила в палату Алексея. Они сидели в полумраке, при свете крошечного ночника и синих индикаторов никогда не спящих медицинских приборов. Разговаривали шёпотом, чтобы не потревожить соседей. Даже смеялись шёпотом, закрывая рты ладонями.

Во время этих бесед Лия сидела на табурете у кровати, как на врачебных обходах. Она настаивала, чтобы Алексей лежал – он ещё слишком слаб, незачем зря напрягать спину. Но постепенно оказывалось, что он сидит напротив Лии, держа её за руки. Или прижимаясь лицом к её рукам.

– Неужели ты никогда не был влюблён прежде? – шептала Лия, перебирая пальцами его кудрявые волосы.

– Нет. Наверное, странно, потому что я не жил в изоляции от женщин, – задумчиво отвечал Алексей. – По делам часто приходилось ездить в соседние посёлки. Я отвечал за закупку бытовых вещей для монастыря, типа мыла, зубной пасты, стиральных порошков. Женщин встречал немало, но никогда не обращал на них внимания.

– А они на тебя? – лукаво спрашивала Лия.

– Не знаю. Впрочем, одна девушка, оператор на автозаправке, всегда шутила со мной, смеялась. Как-то даже спросила, настоящий ли я монах. Я ведь всегда ходил в обычной одежде.

– Она нравилась тебе?

– Внешне – да. Но я никогда не думал о ней, как о тебе. Знаешь, когда я догадался, что люблю тебя? Когда стал видеть тебя в мечтах. У тебя бывает такое – перед сном представляешь себе разные прекрасные картины своего будущего?

– Раньше бывало, – со вздохом ответила Лия. – Потом это пропало. Я долго жила без всякой мечты, Алёша.

– А я всегда любил фантазировать. Представлял себе разные ситуации, приключения, как из книг или фильмов. В последнее время все мои мечты связаны с тобой. То мы плывём на корабле, старинном, с парусами, то сажаем в саду яблоневые саженцы…

– О боже! Саженцы! – смеялась Лия. – Я даже комнатного цветка ни разу в жизни не посадила.

– Это совсем не трудно, я научу тебя, если захочешь. Но чаще всего я представлял, как мы гуляем в горах.

– Там, где эдельвейсы?

– И много где ещё…

– Тебе надо быть писателем, Алёша. Ты писал бы чудесные романы, которые помогали бы людям жить.

Лия не засиживалась долго. Выздоровление Алексея шло быстро, потому что до аварии организм его был исключительно здоровым. Но главное в реабилитации – последовательность и строгий режим.

– Тебе пора спать, дорогой.

– Ещё рано. Останься ещё чуть-чуть!

– Нет-нет. Тебе нужно много спать, чтобы быстрее выздороветь. Успеем наговориться. Впереди – вечность!

Лия сама не заметила, как произнесла эту фразу, так часто повторяемую в модных песенках и любовных фильмах. Впереди – вечность, некуда спешить, нужно наслаждаться сегодняшним днём. Она выросла на этих идеях.

Но у Алексея нет вечности. Когда-то он погаснет, как свеча, задутая безжалостным ветром. Страшно об этом думать, страшно жить с этой мыслью!

– Дай я тебя поцелую, милый!

Несколько мгновений они наслаждались единственной доступной им близостью. Потом Лия заставляла Алексея лечь, поправляла на нём одеяло и уходила.

– Храни тебя Бог! – шептал он ей вслед.

Потом Лия ехала домой, всю дорогу улыбаясь и беззвучно плача. Никогда ещё она не была так счастлива, никогда ей не было так сладко и так томительно-грустно.

***

После обеда, когда пациенты обычно уходили на физиотерапию или в бассейн, Лии позвонил отец. То, что он не воспользовался служебной внутренней связью, а позвонил на личный телефон, настораживало. Обычно профессор Томпсон строго разграничивал работу и личную жизнь.

– Зайди ко мне, детка. Очень важное дело, по телефону не расскажешь.

Лия поспешила в административный корпус. Она предчувствовала, что разговор коснётся Алексея, и готовилась защищаться. «Кто-то пронюхал, что я прихожу к нему по вечерам. Не удивлюсь, если у Элвина есть шпионы среди медсестер или сиделок», – думала она.

Но вид у профессора Томпсона был не сердитый, скорее расстроенный. Он сидел за столом, нервно помешивая ложечкой в чашке чая. Тревога Лии усилилась. Она никогда не видела, чтобы отец терял самообладание. Её собственная выдержка была воспитана им. «Никогда не показывай пациентам, что ты нервничаешь, боишься, волнуешься. Вселяй в них спокойствие, даже если на душе кошки скребут!» – говорил ей отец, когда она ещё была студенткой медицинского университета.

– Что случилось, папа? – быстро спросила Лия, присаживаясь к длинному конференц-столу.

Но он коротким жестом показал ей на дальнюю дверь, ведущую в библиотеку. Отец с дочерью прошли туда, а дальше – на крытый балкон, где секретарша профессора устроила зимний сад. Стеклянные стены были сплошь увиты побегами плюща и церопегии. Растения были повсюду – в напольных горшках, на подставках и изящном столике. Два бамбуковых кресла стояли под лохматыми комнатными пальмами.

На балконе было душно и влажно, как в тропическом саду. Профессор приоткрыл форточку. Сразу повеяло запахом осени – опавшими листьями, поздними астрами.

– Садись, Лия.

Профессор подошёл к маленькому холодильнику в углу, достал бутылку апельсинового сока, налил в два стакана. Видно было, что он никак не решается начать разговор.

Лия решительно спросила:

– Речь пойдёт об Алексее Пименове, папа?

Профессор Томпсон молча кивнул. Подал дочери стакан сока, сел в кресло и без выражения произнёс:

– Мне звонили из совета директоров клиники. Они узнали, что Алексей – сын знаменитого профессора Пименова. Как я понял, им сообщил кто-то из персонала клиники.

Лия закусила губы. Взгляд её отразил гнев, смешанный с отвращением:

– Тут и гадать нечего! Элвин Кляйзер, конечно!

– Ты уверена? – осторожно спросил отец. – Я думал, у вас всё в прошлом, и ему незачем снова…

– Не так давно он предлагал мне вернуться к нему.

– Ты отказалась?

Лия кивнула. Руки у неё были ледяные, а лицо пылало. Хотелось рассказать отцу всё как есть, но что-то сдерживало этот порыв. Нет, она не боялась, что отец осудит её за связь с пациентом. По сути, никакой «связи» и не было. Чувства, разговоры по душам и поцелуи явно не назовёшь аморальными отношениями.

Лия боялась другого. Того, что тысячелетиями нависало над человечеством чёрной тенью, – смерти. Виктор Пименов, отец Алексея, освободил всех людей мира от этого первобытного ужаса. А собственного сына оставил во власти «злой старухи с косой». Кажется, так называли смерть старинные поэты?

– Руководство клиники просит нас воздействовать на Алексея. Уговорить его сделать ПВЖ.

– Зачем им это? – отрешённо спросила Лия. – Это добровольный выбор отца и сына Пименовых. Они верят в другое бессмертие – духовное. Разве мы имеем право принуждать их?

Её глаза безучастно смотрели в одну точку, словно Лия пыталась решить в уме немыслимо сложную задачу. Это странное застывшее выражение её лица поразило профессора Томпсона. Неужели его разумная, уравновешенная дочь так сильно переживает из-за предательства Кляйзера?

– Видишь ли, странное исчезновение Виктора Пименова и его сына создаёт негативное мнение о вакцине. Создатель ПВЖ отказался прививаться сам и не сделал этого для родного сына. Это поселяет в людях сомнение. Уже сейчас каждый третий отказывается от ПВЖ.

– Но разве эта вакцина не обязательна по международным законам? – удивлённо спросила Лия.

– Она делается по добровольному желанию. В первые годы после принятия закона люди охотно соглашались на ПВЖ. Правительства всячески поощряли это. Эпидемии и войны в прошлом веке унесли пять миллиардов жизней. Перенаселение планете никак не грозит, тем более что девяносто процентов людей не желают иметь детей, – профессор Томпсон вздохнул и в упор посмотрел на дочь. – Впрочем, тебе всё это известно.

– Я поддерживаю ПВЖ, папа, – тихо сказал она. – Но уважаю и свободу выбора. Возможно, нам трудно понять принципы верующих людей. Но мы не должны лишать их права… права на смерть.

Она стиснула зубы и втянула воздух носом, как будто пыталась подавить рвущийся из груди плач. Но глаза её всё-таки стали влажными. Лия отвернулась, осторожно вытирая слёзы кончиком пальца.

– Что с тобой, девочка? – ласково спросил Томпсон. – Почему эта история так задела тебя?

Лия стремительно поднялась с кресла, подошла к открытой форточке и подставила лицо слабому осеннему ветерку.

– Мне страшно сказать тебе это, папа, – неуверенным, почти детским голосом проговорила она. – Я люблю Алексея Пименова. И он любит меня. Всё, что касается него, очень важно для меня.

Профессор встал, подошёл к дочери, взял её за плечи и повернул лицом к себе.

– Бедная моя детка! Нелегко тебе приходится, – нежно произнёс он.

Лия прижалась лицом к груди отца. Он поглаживал её по волосам, ласково шептал на ухо, как делал это, когда Лия была совсем маленькой:

– Всё будет хорошо, малыш! Мы что-нибудь придумаем. Мы же самые умные и сильные на свете!

***

Разговор с отцом оказал двойственное действие на Лию. Теперь она знала, что он не собирается осуждать её и ничего не имеет против Алексея. Вместе с тем, профессор просил дочь поговорить с возлюбленным.

– Руководство будет настаивать на том, чтобы мы убедили его принять ПВЖ. Они собираются придать этой истории широкую огласку: мол, мы нашли давно потерянного сына профессора Пименова, и с нашей помощью он отказался от ложных предубеждений против вакцины.

– Папа, ты же понимаешь, что это и в моих интересах – уговорить Алексея привиться. Но я не хочу давить на него, – твёрдо сказала Лия. – Думаю, и он не поддался бы психологическим манипуляциям. Не такой это человек.

– Да и ты не Элвин Кляйзер, чтобы манипулировать людьми, – улыбнулся профессор.

Эти слова отца крутились в голове Лии, пока она обдумывала разговор с Алексеем. Старшая медсестра принесла ей электронный отчёт о новых пациентах на флешке. Лия открыла его на компьютере и старательно читала, но не могла сосредоточиться – перед глазами стояли лица Алексея, отца, Элвина.

«Я должна успокоиться, – сказала себе Лия. – Нельзя поддаваться эмоциям, иначе можно всё испортить. Разговор будет вечером, а сейчас – работать, Лия, работать!»

Она подошла к окну, за которым пригревало мягкое сентябрьское солнце. Канадский клён отбрасывал уютную оранжевую тень. За нею весь мир казался нереально красивым, как сказочный фильм для детей.

Вот голуби вьются в ярко-синем небе. Вот маленькая девочка прыгает вокруг отца, сидящего в инвалидной коляске, а тот весело улыбается. Вот Кики болтает с Ладвиком, который старательно шагает по дорожке с электронным костылём.

Как чудесна жизнь! Зачем добровольно покидать её, если есть шанс навсегда остаться в этом прекрасном мире?! Лия глубоко вздохнула и вернулась к столу. Работать, работать!

Глава 10. Единственный выход

Сегодня Лия пришла, не таясь, не дожидаясь, когда клиника погрузится в сон. Алексей только что закончил ужин и, лёжа в кровати, слушал новую аудиокнигу, которую прислала ему Лия, – «Войну и мир» Льва Толстого. Перед глазами сами собой возникали жуткие картины – раненые солдаты в красных и синих мундирах, лужи крови, человеческие и лошадиные трупы.

Как страшна смерть! Сколько прекрасных душ она утащила во мрак, скольких людей оставила рыдать в тоске и отчаянии по ушедшим навсегда… Никогда прежде Алексей не думал об этом так много.

Отец и другие монахи утверждали, что после смерти наступит вторая, вечная жизнь. Алексей верил им раньше, продолжал верить и сейчас. Но как же любовь? Один уходит за гробовую черту, а тот, кто любил его, остаётся горевать. «Получается, я уйду по одну сторону вечности, а Лия останется в этом мире. Тоже будет жить вечно, но без меня!»

Алексей не мог избавиться от этой мысли. Отгонял её, как мог, но она неизменно возвращалась, терзая его своей жестокой прямотой. Чем дольше он думал, тем яснее представлялась ему развилка дороги с двумя указателями – «Да» и «Нет». Третьего не дано.

За голосом диктора Алексей не расслышал стука в дверь. Лия вошла бесшумно, как солнечный луч. Алексей тотчас выключил плеер и сел на кровати.

– Привет! – радостно сказал он. – Ты сегодня рано!

– Сегодня я по делу, – с мягкой улыбкой ответила Лия. – Давай-ка сначала проверим твоё самочувствие.

Она включила планшет. Алексей удивлённо наблюдал за нею. Она смотрела показания приборов сегодня утром, и вот снова… Неужели что-то не так с его здоровьем? Но он чувствовал себя прекрасно. Крепко спал по ночам, питался уже обычной пищей, уверенно держался на ногах. Лицо Лии казалось непроницаемым, только странный блеск в глазах выдавал её напряжение.

– Что-то случилось? – осторожно спросил Алексей.

– Ничего особенного, – отложив планшет, ответила она. – Просто наше руководство узнало, что у тебя нет прививки вечной жизни. Они не могут заставить тебя принять её. Это противозаконно. Просто предложили поговорить с тобой об этом. Скажу сразу: я приму любое твоё решение.

Она с усилием сглотнула, но взгляд не отвела. Алексей видел, что глаза её искренни и чисты, как всегда. Но странный холодок пополз по его спине. Имеет ли он право решать то, что решено за тысячи лет до него? «Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не покоряющийся Сыну не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нём»33
  Евангелие от Иоанна, 3:36.


[Закрыть].

«Смерть уже однажды пришла за мной. Но Всевышний спас меня, дав мне вторую жизнь. Как я могу сомневаться в Нём? Если я уступлю, то предам отца и собственную веру. Откажусь – сделаю Лию несчастной навсегда. Потому что не может бессмертная женщина жить с тем, кто рано или поздно покинет её навсегда», – эти мысли кружились у него в голове, не давая сосредоточиться.

Лия увидела в его глазах смятение и повторила:

– Я готова к любому ответу.

Алексей помолчал, затем взял её руку и прижал к своим глазам. Лия обняла его за шею и поцеловала в волосы, скрывающие шрамы над правым виском.

– Мне тяжело ответить сразу, – с трудом выговорил Алексей. – Знаешь, в последнее время я постоянно думаю об этом. Всю свою историю человечество отрицало и ненавидело смерть. Она причиняет страдания тем, кого забирает, но ещё больше – тем, кто остаётся. Я не хотел бы заведомо обрекать тебя на муки.

– Не думай обо мне, – тихо ответила она. – Делай то, что считаешь правильным.

– Моя вера не может быть ошибочной, – глухо произнёс Алексей. – Не могли миллионы людей заблуждаться, веря в загробную жизнь. Да, наука до сих пор не доказала её существование. А может быть, Бог умышленно закрыл для людей это знание? Иначе, как говорил мой отец, люди почувствуют себя всесильными, забудут о добре и зле…

– Может быть, и так, – прошептала Лия.

Она чувствовала, что её ладонь, прижатая к глазам Алексея, мокра от его слёз. Был бы способен Элвин Кляйзер плакать из-за душевных терзаний? Он даже не знает, что это такое! Вот уж точно – человек, забывший добро и зло…

– Дай мне немного времени, если это возможно. Хотя бы до завтрашнего вечера, – тихо сказал Алексей. – Мне надо разобраться в себе. Хорошо, любимая?

– Конечно, – поцеловав его в губы, ответила Лия.

***

Наутро Кики, придя с лекарствами, застала Алексея в задумчивом, но не мрачном настроении. Он даже пошутил с ней насчёт количества таблеток: мол, здорово, что вместо трёх горстей ты принесла всего одну!

– Сейчас подам завтрак, – весело ответила Кики, – а потом пойдём в бассейн. Сегодня будет твой любимый, с искусственными волнами. Потом прогулка, и заметь, совсем без коляски!

– Замечательно! Послушай, Кики, – спросил Алексей, – как ты относишься к вакцине ПВЖ?

– Прекрасно отношусь! Я, знаешь ли, обожаю жизнь во всех её проявлениях. И очень рада, что смогу жить вечно. Пересядь, пожалуйста, на табурет, я поменяю постельное бельё!

Алексей послушно освободил кровать, а Кики, ловко снимая наволочки и пододеяльник, продолжала:

– Вообще не представляю, как люди существовали в прежние времена, зная, что состарятся и умрут. Ради чего тогда вообще что-то делать?

– А как же жизнь после смерти? Ты совсем не веришь в Бога? – удивлённо спросил Алексей.

Кики сверкнула глазами:

– Конечно верю! В моей религии, индуизме, не один бог, а тридцать три. Мы считаем, что боги дают человеку его судьбу, а он может улучшить её, если совершает добрые поступки, или ухудшить, если творит зло. Я родилась в то время, когда появилась прививка от смерти. Может, боги так наградили меня за хорошее поведение в прежних жизнях?

– Интересно рассуждаешь, Кики, – заметил Алексей.

– Я вообще интересный человек! – охотно согласилась она. – Всё, постель готова! Теперь можем идти в бассейн.

***

«Дай мне немного времени, если это возможно. Хотя бы до завтрашнего вечера. Мне надо разобраться в себе. Хорошо, любимая?»

Элвин Кляйзер нажал кнопку, останавливая запись.

– Там ещё немножко есть, – сказала медсестра Зайка. – Разговор с Кики утром. Он расспрашивал её о ПВЖ.

– Спасибо, – сдержанно кивнул Элвин. – Я потом дослушаю.

Он открыл мобильное приложение со своим банковским счётом и перевёл Зайке две тысячи евро.

– Я могу снова поставить диктофон, – предложила Зайка, – пока Пименов будет на лечебной физкультуре. Вечером доктор Томпсон обычно приходит к нему в палату.

– Спасибо, пока не надо. Вы можете идти.

Кляйзер спрятал диктофон во внутренний карман халата. Посидел некоторое время, нервно стискивая пальцы от напряжённых раздумий. Ситуация складывается совсем не так, как он рассчитывал. Руководство клиники не собирается наказывать профессора Томпсона. Конечно, они велели ему надавить на Пименова. И тот, кажется, готов согласиться.

«Конечно! Лия постаралась на совесть! – с раздражением подумал он. – Сейчас этот фанатик забудет про свои поповские сказки и привьётся. Тогда уже ничто не помешает ему жениться на Лии».

Кляйзер со сдавленным стоном закрыл глаза ладонью. Ему казалось, что он никогда не любил Лию так сильно, как сейчас, когда возникла реальная угроза потерять её.

«Единственный выход сейчас – избавиться от Пименова. Жаль, прошли времена моих предков-крестоносцев, – думал Элвин. – Тогда соперника вызывали на поединок и насаживали на боевое копьё, как цыплёнка на вертел. Или устраняли с помощью яда. Цивилизация отобрала у человека все орудия мести, кроме одного – разума».

– Ну, уж это меня никогда не подводило, – пробормотал Элвин.

Он открыл в компьютере базу данных клиники. По расписанию пациент Пименов сейчас отдыхает после бассейна. А доктор Томпсон принимает новую пациентку после сложной операции. Самое время действовать!

***

Услышав стук в дверь, Алексей выключил аудиоплеер и с удивлением обернулся к двери. Стучали коротко, но сильно, и это не было похоже ни на Кики, ни на вторую медсестру Хайди. А Лия в такое время не приходила.

К удивлению Алексея, в палату вошёл доктор Кляйзер. Бывший жених Лии, которого она старательно избегала. До сих пор Алексей не знал, из-за чего Лия рассталась с Кляйзером. Она не рассказывала, а ему не хотелось делать ей больно своими расспросами.

– Добрый день, господин Пименов! – произнёс Элвин по-английски. – Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, – недоумённо ответил Алексей. – У меня уже был врач на утреннем обходе. Неужели с доктором Томпсон что-то случилось?

– Нет, – сделав успокаивающий жест рукой, сказал Элвин. – Но может случиться. Профессор Томпсон, её отец, попросил меня поговорить с вами наедине. Как вы знаете, руководство клиники оказывает на него давление, требуя, чтобы вы сделали ПВЖ.

– Да, – сдержанно подтвердил Алексей.

– Лия не всё сказала вам. Они хотят отыскать вашего отца и принудить его сделать прививку. Готовится целая кампания, суть которой – обязать верующих всех конфессий, включая монахов, принять вакцину.

– А при чём тут Лия?

– Её угрожают уволить, если она не добьётся, чтобы вы привились сами и раскрыли местонахождение вашего отца.

Алексей недоверчиво смотрел на Элвина. «Говорит убедительно, в голосе – неподдельное волнение, – подумал он. – Но как-то не складывается общая картина. Почему Лия не рассказала всё сама? Неужели Кляйзер пытается намекнуть, что она хотела обмануть меня?»

– Не понимаю, – мрачно произнёс он. – Доктор Томпсон ничего подобного мне не говорила.

Кляйзер посмотрел ему в глаза, нервно тряхнул головой и заговорил быстро, глотая окончания слов:

– Мне тяжело вспоминать об этом. Думаю, вы слышали, что мы с Лией Томпсон были обручены. Любви между нами больше нет, но мы остались друзьями. А вас она любит по-настоящему.

В голосе молодого врача зазвучали неприятные дребезжащие нотки. Но Алексей не обратил на это внимания, растроганный последними словами Элвина. «Значит, Лия даже от бывшего жениха больше не скрывает, что любит меня?»

– Она не может причинить вам вред, понимаете? Вам и вашему отцу, – продолжал Элвин. – Она не хочет участвовать в кампании, которая в конечном итоге приведёт к уничтожению всех религий. Но ей не оставляют выбора. Уволят из этой клиники и опубликуют в сети чёрное резюме. Знаете, что это такое?

– Нет, – растерянно ответил Алексей.

Элвин прошёлся по палате взад-вперёд, отчаянно сцепляя вместе пальцы обеих рук. Тревога его выглядела настолько искренней, что передалась Алексею. Он с волнением наблюдал за врачом.

– Чёрное резюме – предупреждение всем работодателям, чтобы не принимали этого специалиста на работу. Клеймо на всю жизнь, с которым на хорошее место не устроишься. Конечно, его можно оспорить по суду, но это долго и сложно.

– Что же делать? – беспомощно спросил Алексей.

Элвин быстро сел на табурет у его кровати.

– Скандала не будет, если исчезнет его причина, – оглянувшись на дверь, тихо произнёс он. – Лию оставят в покое, если вы пропадёте. Совершите побег. Скроетесь в своём горном монастыре. Ведь никто с точностью не знает, где именно находится ваш отец. Мало ли в горах монастырей?

Лицо Алексея на миг застыло. Элвин понял: Пименов думает о Лии.

– Не беспокойтесь о Лии. Вы её не потеряете, – с дружеским участием произнёс он. – Это временная мера, чтобы замять неприятную ситуацию. Когда о ней забудут, Лия сама приедет к вам.

Несколько секунд Алексей молчал, не глядя на Элвина. Пальцы его то и дело сжимались в кулаки, словно он подавлял вспышки гнева. Наконец он проговорил с глубоким вздохом:

– Я согласен. Но у меня нет ни паспорта, ни денег, чтобы добраться до дома.

– Паспорта сейчас нужны только для авиаперелётов. А мы отправим вас наземным транспортом. Что касается денег, то тут и говорить не о чем: профессор Томпсон берёт все расходы на себя.

Дальше Элвин объяснял, а Алексей слушал, как будто сквозь толстую стену. Он думал о своём счастье, которое так быстро кончилось, о Лии, которую неизвестно когда теперь удастся увидеть. О чужих злых людях, непонятно за что ополчившихся на его любимую.

«Правильно говорил отец. Став бессмертными, они возомнили себя всесильными. Разучились отличать добро от зла».

– Вы всё поняли? Будьте готовы к семи вечера. За вами придёт верный человек.

– Хорошо, – безучастно отозвался Алексей.

Он даже не спросил, можно ли ему попрощаться с Лией. Побег затевался в секрете от неё.

– Вы сможете написать ей на электронный адрес клиники. У вас в монастыре есть Интернет?

Алексей хмуро молчал.