Текст книги "Гора эдельвейсов. Повесть"

Глава 15. Дорога у озера

Праздничный день Лия проводила в клинике. Она согласилась на внеочередное дежурство, лишь бы не оставаться одной дома. Договорившись, что закончит смену на два часа раньше, Лия приехала на работу прямо в наряде, приготовленном для вечеринки.

Тёмно-розовый костюм с облегающей юбкой, шёлковая белая майка, на шее – тонкое жемчужное ожерелье. Она купила этот костюм два месяца назад, мечтая, что после выписки Алексея из клиники пригласит его в ресторан. «Ну, значит, не судьба, – подумала Лия. – Красивый костюм впервые увидит свет в компании пожилых интеллигентов. Не самая плохая ситуация!»

Едва войдя в свой корпус, она столкнулась с Элвином Кляйзером. Собственно, он увидел из окна, что Лия идёт по двору, и нарочно вышел в холл.

– Доброе утро! Прекрасно выглядишь! – с приветливой улыбкой воскликнул он.

Лия холодно кивнула.

– Спасибо. Ты тоже.

– Куда-то идёшь вечером? – спросил он.

– Да, на вечеринку у родителей, – не замедляя шага, ответила Лия.

Она шла к своему кабинету, и Элвин последовал за ней. Он, как и профессор Томпсон, давно заметил у Лии признаки депрессии. «В таком состоянии человек слаб, подавлен, им легко управлять. К тому же брошенные женщины склонны бросаться в объятия первого встречного, чтобы так „отомстить“ неверному возлюбленному. Лия тверда характером, несмотря на внешнюю хрупкость. Неизвестно, сработает ли с ней эта тактика, но попробовать стоит», – думал он.

– Подожди, Лия. Ты пойдёшь на вечеринку одна? Может, я составлю тебе компанию? Ведь мы по-прежнему одиноки, ты и я.

Лия повернулась к Элвину лицом и посмотрела ему прямо в глаза. Большие зелёные глаза, в которых светилось искреннее участие.

– Сколько можно, Элвин? – устало спросила она. – Ты же знаешь, что я давно разлюбила тебя и никогда больше не полюблю. Есть у тебя хоть капля собственного достоинства?

Она вновь повернулась к двери, достала из сумочки ключ.

– А у тебя? – в упор спросил Элвин. – Сходишь с ума по безвестному бродяге, который просто бросил тебя. Струсил. Потому что я сказал ему, что ты собираешься сдать местонахождение его отца властям.

Лия вновь повернулась к нему. Лицо её было таким бледным, что Элвин даже испугался: «Не свалилась бы в обморок».

С усилием сглотнув, Лия спросила:

– Я правильно поняла, это ты подстроил побег Алексея?

– Да, – тихо ответил он. – Ты сделала больно мне, бросив накануне свадьбы. Так отведай такой же боли, благородная доктор Лия! Понимаешь теперь, что я чувствовал?

– Я всегда знала, что ты чувствовал, Элвин, – равнодушно произнесла Лия. – Обиду. Как маленький мальчик, у которого отобрали конфетку. На большее ты не способен.

Она отперла дверь и вошла в кабинет. Элвин услышал щелчок замка, запираемого изнутри.

– А это мы ещё посмотрим, на что я способен! – выкрикнул он и быстрым шагом направился к себе в кабинет.

Голова его буквально кипела от множества мыслей. «Что сделать, чтобы эта ледяная женщина по-настоящему страдала? Какую месть выдумать для неё?» Набросив плащ, Элвин вышел из корпуса. Он работал сегодня в ночную смену, теперь может отдыхать весь день.

– Доброе утро, доктор Кляйзер! – воскликнул милый женский голосок.

Обернувшись, он увидел медсестру Зайку. Она была в коротеньком пальто с леопардовым узором и в чёрных сапогах на высоких лакированных каблучках. Белокурые волосы распущены по плечам. Видимо, тоже возвращается с ночной смены.

– Больше не будет для меня заданий? – многозначительно подняв бровки, спросила она.

– Пока нет. Впрочем… Может быть, съездим вместе в ресторан? – предложил Элвин. – Сегодня всё-таки праздник!

– Хорошо, – легко согласилась медсестра и пошла рядом с Элвином к его машине.

– Простите, фрейлейн Кёлер, я не знаю вашего имени…

Девушка рассмеялась, показав сверкающие белые зубы:

– Зовите меня просто Зайка!

***

День выдался солнечный и для начала октября довольно тёплый. В ожидании барбекю гости профессора Томпсона сидели на террасе дома. Темнокожий повар во дворе уже снял с решётки первую партию дымящегося мяса. Аппетитный запах жареного смешивался с ароматом опавшей листвы.

– Пока не замечаю ничего особенного, – заметил психотерапевт Аккер, неприметно наблюдая за Лией. – Девушка как девушка, немного серьёзная. Конечно, личные проблемы могут подавлять, но это не обязательно депрессия.

Лия и Кики сидели в шезлонгах под старым каштаном. Укутавшись в пледы, девушки негромко беседовали. Вернее, болтала Кики, а Лия меланхолично качала головой, изредка роняя одно-два слова.

– Она абсолютно утратила эмоции, – возразил Дональд Томпсон. – Разговаривает механически, как робот, ничем не интересуется, совсем не смеётся.

– Да, выглядит грустной по сравнению с жизнерадостной брюнеткой, – согласился психотерапевт. – Вот та – просто эталон психического здоровья. Пожалуй, я ещё понаблюдаю за Лией!

Елена Томпсон принесла девушкам по кружке с горячим глинтвейном. С наслаждением вдыхая ароматный пар, Кики рассказывала о ресторане, в котором будет праздновать свою помолвку, о меню и отеле, который Ладвик заказал для родственников.

– К нему приедут только отец, мать и бабушка. А у меня в семь раз больше – родители, две пары бабушек и дедушек, три женатых брата с семьями. И у каждого из них – по трое детей!

Лия молчала, мелкими глотками пила глинтвейн. Потом, словно вынырнув из забытья, сказала:

– Думаю, будет очень весело.

Кики не смущал отрешённый вид подруги. Она была из тех людей, которые верят, что судьба обязательно поможет, если её упорно и настойчиво просить. Поэтому каждые пять минут Кики мысленно восклицала: «Всемилостивый Брахма, и всемогущий Вишну, и благая богиня Лакшми, поверните судьбу так, чтобы у нас сегодня всё сложилось хорошо! Вам же это ничего не стоит, а для нас это так важно!»

Время шло, гостей созвали к столу, подали барбекю, спаржу и картофельный салат. Лия ела, только когда мать заботливо говорила ей:

– Возьми немного салата, детка! Он получился очень вкусный!

Девушка жевала механически, изредка делала маленький глоток вина из бокала. Лицо её оставалось застывшим, даже когда гости дружно смеялись над шутками лучшего друга Томпсонов, композитора Бенедикта Штибера. Переглянувшись с отцом Лии, психотерапевт многозначительно кивнул.

Кики обеспокоенно посмотрела на часы. Было уже 18:37. Она уже собиралась отойти в сторонку и набрать тот номер, на который отправляла сообщение для Алексея. Правда, тогда ей ничего не ответили. Но она надеялась, что сообщение дошло до Алексея.

«Может, у него просто нет денег на авиабилет?» – в тревоге думала Кики.

Но в этот момент одна из приглашённых дам начала играть на электронном пианино, и гости ушли танцевать на лужайку перед домом. Композитор Штибер протянул Кики руку:

– Я просто обязан пригласить самую весёлую девушку из этой компании!

Засмеявшись, Кики пошла с ним. Только Лия осталась за столом. Глядя остекленевшими глазами в пространство, она крошечными глотками пила вино. Мать с тоской посмотрела на неё, но не осмелилась подойти.

Когда Кики, разгорячённая танцем, побежала напиться воды, Лии за столом не было. Её не было ни в шезлонге, ни на террасе, ни на качелях, подвешенных к старому дубу.

– Может, в дом зашла? – растерянно пробормотала Кики.

Она решила не паниковать раньше времени, подумав: «Подождём минут пять!»

***

Лия стояла на берегу озера. Осенняя вода была свинцово-серой, но солнце высвечивало на ней радостные золотые блики. Даже на вид вода казалась холодной, а что будет, если погрузиться в неё с головой? Ноги и руки сразу скрутит судорогой, дыхание перехватит. И никакая вакцина бессмертия не поможет – через пять минут всё будет кончено. Страдания, тоска, разочарование – всё скроется в свинцовых водах Шлахтензее.

Лия подошла к самой кромке, зажмурилась, чтобы не видеть солнца. А ведь ещё месяц назад она восхищалась жизнью, радовалась, что может жить вечно! «Выходит, мы хотим жить не просто для себя, а для кого-то, кто нам очень важен? А когда он уходит… то есть трусливо бросает…»

– Лия! – раздался крик сзади.

Она обернулась. Рядом с бежевым берлинским такси стоял высокий мужчина в зелёной куртке. Вьющиеся волосы золотились под солнцем. Лия ахнула и прижала руки ко рту, не в силах сказать ни слова.

– Прости, что опоздал немного. Рейс задержали, в Москве сильный ливень, – быстро говорил Алексей. – Как я рад видеть тебя, дорогая!

Он обнял её, с силой прижав к груди. Лия не возражала. Всё лицо её было мокрым от слёз, хотя тело сотрясалось от счастливого смеха.

– Откуда… откуда ты узнал, что я буду здесь? – едва смогла выговорить она.

– Как откуда? Мне прислали сообщение… вернее, не мне, а моему другу, дяде Ассону. У меня тогда ещё не было телефона. Вот оно, дядя Ассон скопировал его для меня.

– Здравствуйте! Передайте, пожалуйста, Алексею, что Лия больна. Его приезд поможет ей выздороветь. Ждём в среду, 3 октября, с 17:00 до 20:00, – прочитала Лия. – Ну, это дело рук отца или Кики, сейчас узнаем точно! Но как они узнали номер твоего друга?

– Я же писал тебе на электронную почту… Впрочем, если ты болела, то, наверное, не читала её…

Алексей и Лия шли по дороге, окаймлённой осенними буками, но им казалось, что они гуляют по горному склону, заросшему волшебными эдельвейсами. Они говорили и не могли наговориться, держались за руки, дружно смеялись. Гости профессора Томпсона, снова усевшиеся за стол, обернулись на этот смех.

– Нет, – уверенно сказал психотерапевт Аккер, – депрессией тут и не пахнет!