Текст книги "Зверь"

– Тогда какого черта вы предъявляете мне претензии?!

– Он стрелял в вас с двух шагов. И это был буйный Лева, у которого за плечами были спецназ и целая гора трупов ни в чем не повинных людей. Почему вы не выстрелили первым, Воронин?

– Видимо, не успел.

– Ложь! – выкрикнул Песков. – Вы всегда все успеваете, Воронин. Вы стояли от него в двух шагах, смотрели ему прямо в глаза и улыбались. Вы знали, что он промахнется, и тогда у вас будет моральное право убить его. Вы ничем не рисковали, Герман, потому что у вас есть мана и вы любимец богов. Черный Ворон. Я поделился своими наблюдениями с Василисой, и тогда она дала мне почитать воспоминания своего деда штурмбанфюрера Радзинского. Ваш прадед был чудовищем, Герман Всеволодович. И вы унаследовали его страшную силу. Я долго вас изучал, Воронин, и пришел к выводу, что власть вас использует. Вам поручают именно те дела, которые невыгодно доводить до суда. И вы с помощью пистолета ставите кровавую точку именно там, где это нужно. Сначала я думал, что вас мучает совесть, что вам по ночам сняться страшные сны. А потом понял – ничего подобного! Вы генетически запрограммированы на убийство. Вам чуждо сострадание к падшим. Вы всегда готовы свести счеты с теми, кто нарушает строй, кто выпадает из общего ряда. Вы палач не по должности, а по призванию. Я думаю, что вы даже не отдаете себе отчета в своих действиях, не мучаетесь сомнениями. Есть враг, которого нужно убить, и вы его убиваете. И вот что страшно, Герман, вас ведь любят. Вас ценит начальство, вас уважают коллеги. Вы кумир молодежи. Вам дозволено все. Вас ждут блестящие перспективы, ибо и общество, и власть еще долго будут нуждаться в людях, без раздумий нажимающих на спусковой крючок.

– А кем вы считаете себя, Юрий Григорьевич? – ласково улыбнулся оппоненту Воронин. – Гуманистом? Просветителем?

– Я неудачник, Герман Всеволодович, – вздохнул Песков. – Я завистник. Я завидую даже вам, хотя ваша судьба меня ужасает. Мне нужна удача, Воронин. Любой ценой. Меня обделили ею при рождении, и я хочу восстановить справедливость.

– Вы сошли с ума, Юрий Григорьевич?

– Представьте себе, Герман Всеволодович, до недавнего времени я тоже так считал. Ну не верил я в эту чертову ману! Но вы меня разубедили. В какой-то момент я понял, что нет дыма без огня. И что этот космический огонь действительно находится где-то там близ деревни Мореевки.

– Поэтому вы решили убрать Морозова, мешавшего вам добраться до маны?

– Не убивал я Семена, гражданин оборотень. Не убивал! Я вообще не способен никого убить, в отличие от вас. Морозова устранил Ридегер по просьбе Василисы. Капитан мог раздуть скандал вокруг храма, а это погубило бы все дело.

– Какое дело?

– Подробностей не знаю. Но у Ридегера есть способ устранить Зверя и завладеть и маной, и сокровищами нибелунгов.

– А о чем вы говорили в ресторане «Славянский базар»?

– Мы говорили о майоре Воронине. И я, в частности, сказал, что было бы неплохо его убить, но вряд ли им это удастся.

– И про Седельникова вы ему рассказали, Песков?

– Про Ваньку я еще раньше рассказал Юльке, а та передала наш разговор Василисе.

– Значит, Ридегер не захотел внять вашему совету, Юрий Григорьевич?

– Он мне сказал, что оборотни смертны. Но стрелять в них надо обязательно из темноты, пока они вас не видят. Но, судя по всему, он ошибся. Если б вы знали, Герман Всеволодович, как я огорчен промахом Ридегера.

– Охотно вам верю, Песков. Вы, кажется, куда-то собирались?

– Я должен был поехать в храм и собственными глазами убедиться, что операция прошла успешно. А если там возникли шероховатости, то предупредить о них Ридегера.

– Вы знаете о ловушке в храме?

– Нет, немец не посвящал меня в подробности.

– Мне он представился как гражданин Аргентины, – задумчиво проговорил Воронин.

– Его дед, оберштурмбанфюрер Клозе, перебрался в Латинскую Америку после поражения Германии во Второй мировой войне. Он, между прочим, был знаком с Вацлавом Радзинским, и тот упоминает о нем в своих мемуарах.

– Выходит, Ридегер не одиночка? – спросил Герман.

– Не знаю, – пожал плечами Песков. – Про его деда Юлька рассказала мне только сегодня утром.

– И вы призадумались, Юрий Григорьевич, стоит ли вам и дальше сотрудничать с последышами бесноватого фюрера?

– Представьте себе, призадумался. А вы собираетесь сдать меня в ФСБ как изменника Родины? – скривил губы следователь.

– ФСБ вас и без меня найдет, – отрезал Воронин.

Герман позвонил Иванову и попросил организовать по телевидению репортаж о шести трупах, найденных на берегу одной из речушек, впадающих в Неву.

– Уточнить, какой именно?

– Ни в коем случае, Георгий. Но моя фамилия должна прозвучать.

– А почему шесть трупов, когда у меня в наличии только два? – полюбопытствовал полковник.

– Вы их все-таки нашли?

– Да. Мои люди обшарили все окрестности.

– Тогда покажите и их, и нашего знакомого.

– Но он еще жив, – хмыкнул в трубку Иванов.

– Загримируйте под покойника. Чем быстрее вы выдадите в эфир эту информацию, тем лучше. Только Седельникова не упоминайте. Юлия Пескова знает, что он жив.

Воронин отправил хозяина варить кофе, а сам с удобствами устроился возле включенного телевизора. Сводка криминальных новостей должна была выйти в эфир через сорок пять минут, и Герман очень рассчитывал, что профессионалы полковника Иванова сумеют подготовить нужные материалы в рекордно короткий срок. За время, проведенное у телевизора, Воронин успел не только кофе попить, но и плотно позавтракать. Надо отдать должное кулинарным способностям следователя Пескова. Омлет он приготовил – просто пальчики оближешь. И это несмотря на трудную ситуацию, в которую Юрий Григорьевич угодил, надо признать, по собственной вине. Если бы кто-нибудь раньше Воронину сказал, что под мундиром скромного работника прокуратуры прячется человек, обуреваемый прямо-таки шекспировскими страстями, он бы, пожалуй, не поверил. Но сейчас, положа руку на сердце, Герман все-таки вынужден был признать правоту Пескова, хотя бы отчасти. Ведь черт знает, какие бездари и дураки плавают у нас вверху, до отказа набивая себе карманы. А тут сидишь на рублевом жалованье и недоумеваешь, за что тебя так обидели боги. Бывает, конечно, что бездаря наверх выталкивает волосатая рука близкого родственника, но ведь не всегда, далеко не всегда. Тогда в чем же причина таких невероятных возвышений, когда из грязи вылезают в князи? Талант? А что такое талант? Да и мало ли их, талантливых и даже гениальных, прозябает в нищете и безвестности? А бездари как правили миром, так и правят. Тут поневоле возмечтаешь о мане небесной.

Полковник Иванов не подвел майора Воронина и выдал необходимую информацию в эфир точно в срок. Два утопленника выглядели очень натурально. Их тела недвижимо лежали на берегу, почти рядом с водой, из которой их только что извлекли, как пояснил ведущий. Трупы остальных уже погрузили в машины, но расторопному репортеру все-таки удалось их заснять. Зрителям показали четыре фотографии. На одной из них был изображен знакомый Воронину киллер, которого они с Ивановым успели вытащить из храма. Фотографии двух других трупов полковник, видимо, взял из архива. Показали их мельком, дабы не травмировать зрителей. Зато фотографию самого Воронина держали на экране чуть ли не целую минуту дорогого эфирного времени, пока ведущий разъяснял телезрителем, что убитый являлся бывшим сотрудником милиции, уволенным из органов за превышение служебных полномочий. Фотомонтаж был сделан настолько талантливо, что Герман едва сам не поверил в собственную смерть.

– Собирайтесь, Юрий Григорьевич.

– Куда?

– На доклад к шефу. Ридегер вас, вероятно, заждался. У вас есть номер его телефона?

– А что я ему скажу?

– Скажите, что возникли некоторые затруднения. И напроситесь на свидание. Только не вздумайте шутки шутить, Юрий Григорьевич. Вы же знаете, с кем имеете дело.

Ридегер согласился – на встречу со своим агентом все в том же ресторане «Славянский базар». Судя по всему, он жил где-то неподалеку. Взволнованный Песков облачился в костюм с быстротой молнии и уже через пять минут шагнул в лифт. «Жигули» Юрия Григорьевича находились на стоянке, и он проследовал туда под присмотром Воронина. Впрочем, в пассажиры к работнику прокуратуры Герман не набивался. Через минуту он был подхвачен «фордом», за рулем которого сидел Клыков. Славка был рассержен не на шутку и сразу же начал предъявлять претензии озабоченному человеку:

– Слушай, старик, мне только что звонила по мобильнику твоя Верка. Рыдала в голос. Она увидела твой труп по телевизору. Можешь представить, что мне пришлось испытать. Вот уж не думал, что после развода она сохранила к тебе столь пылкие чувства.

– Ты всегда меня недооценивал, – вздохнул Воронин. – Что ты ей сказал?

– А что я мог сказать? – возмутился Клыков. – Утешал, как мог. Я так понял, что маскарад с покойниками был затеян не для ее глаз.

– Ты правильно понял, Слава. А теперь рули к «Славянскому базару». Высадишь меня там и моментально сматывайся как можно дальше от этого места.

– Там что, будет жарко?

– Да, наверное, пожарче, чем в преисподней.

Надо отдать должное Клыкову – он проникся важностью момента и выполнил свою миссию с блеском. Не успел еще Воронин толком ступить ногой на асфальт, как «форда» уже след простыл. «Жигули», впрочем, были на месте.

Юрий Григорьевич Песков сидел за рулем своего скромного автомобиля и растерянно озирался по сторонам. Ридегер прибыл не один. Судя по всему, он был битым человеком и никогда не полагался на счастливый случай. Аргентинца сопровождало не менее шести человек на двух машинах. Оставалось надеяться, что людям полковника Иванова удастся их обезвредить без больших проблем.

Ридегер и Воронин подсели к Пескову в «жигули» практически одновременно. Только аргентинец воспользовался для этого передней дверцей, а Воронин – задней. Герман оказался расторопней оппонента и успел приставить к его виску дуло пистолета раньше, чем Ридегер сунул руку за отворот своего хорошо пошитого пиджака.

– Трогай, – коротко бросил Герман Пескову, который не заставил себя долго упрашивать. «Жигули», проявив неожиданную прыть, рванули в ближайший переулок. Вслед песковской машине ударила автоматная очередь, но после двух приглушенных взрывов автомат смолк. Судя по всему, Иванов не стал рисковать своими людьми и использовал гранатомет против расторопных иностранцев, благо площадка перед рестораном была в эту минуту абсолютно безлюдной.

– Мир их праху, – спокойно сказал Воронин. – Хотя на их совести, вероятно, не одна загубленная жизнь.

– Жестоко, – сказал Ридегер, не потерявший в критической для себя ситуации присутствия духа.

– А что же вы хотели, господин из далека? – усмехнулся Воронин. – Неужели, затеяв битву с языческими богами, вы рассчитывали на их врожденный гуманизм? Прямо скажем, неразумная претензия.

– Но вы ведь не бог, Герман Всеволодович?

– Зато я витязь без страха и упрека. Вот и Юрий Григорьевич не даст соврать. Я передам вас в руки правосудия, господин Ридегер, только в том случае, если вы согласитесь сотрудничать со мной. В противном случае я вас просто пристрелю. Итак, я вас слушаю, отчаянный вы наш.

– И что вы хотите от меня узнать?

– Я хочу узнать, как погиб мой дед.

– Да, – кивнул головой Ридегер. – Это очень занятная история.

Глава 29
ДИВЕРСАНТ

Оберштурмбанфюрер Клозе лично изучил все бумаги из архива семьи фон Бюловых. Его интересовало все, так или иначе связанное с Витовтом фон Бюловым. К сожалению, летописец, видимо, считал, что этот рыцарь Тевтонского ордена бросил тень на славный род, а потому писал о нем очень скупо. Тем не менее он не без гордости сообщил, что после жесточайшего поражения ордена в битве с новгородцами Витовту фон Бюлову удалось захватить власть в ордене, и он ждал только благословения папы римского, чтобы объявить себя магистром. Именно за этим благословением, которое привез легат папы кардинал Франческо Позолини, он и отправился в небольшой городишко Детмольд. Увы, летописец ни словом не упомянул, откуда кардинал узнал, что доблестный рыцарь Витовт фон Бюлов не только закоренелый язычник, но и оборотень. Как бы то ни было, Франческо Позолини это знал и сумел подготовиться. Вот только сам он при этом впал в смертный грех и сразу же после убийства несостоявшегося магистра отправился в отдаленный монастырь, сложив с себя кардинальский сан. Нет, публичной казни не было. Была страшная бойня, в которой полегли не только отступники во главе с Витовтом, но и четыре десятка итальянских рыцарей, приведенных кардиналом Позолини, и бесчисленное количество простых кнехтов. Летописец также сообщил, что посильную помощь в разоблачении еретика папскому легату оказал старший брат Витовта, выторговавший тем самым прощение для своего рода. Имени этого брата летописец не упомянул, видимо, не считал его поступок столь уж доблестным, чтобы заносить навечно предателя в семейные анналы.

– Не могу понять, что означает выражение «разбудил камень греха с помощью руки дьявола»? – вопросительно покосился Клозе на задумчиво стоявшего у окна Радзинского.

– Скорее всего, под рукой дьявола подразумевается какой-то предмет, связанный с древним культом, – отозвался штурмбанфюрер.

– Ты имеешь в виду амулет?

– Очень даже может быть, – кивнул головой Радзинский.

– А что такое камень греха?

– Думаю, речь идет о вагине Макоши. Точнее, о сделанном из камня ее подобии. Эти грубые стилизации прежде были разбросаны по многим уголкам Европы. Солнечные лучи, попадающие в отверстие, проделанное в камне, символизировали соитие богини с богом Световидом. А для соития с богом Велесом требовался, видимо, лунный свет.

– Но ведь камень – это всего лишь камень, – пожал плечами Клозе, – что, собственно, такая вагина может породить даже при участии солнечного или лунного света?

– Видимо, камни были разные, – предположил Радзинский. – Одни выставлялись для черни, другие прятались в специальные хранилища в виде запутанных лабиринтов и были способны порождать чудовищ вроде того же Минотавра.

– Но ведь, если верить мифу, Минотавра родила земная женщина.

– Да, но родила она его от божественного быка. И этим быком, если перевести этот случай в плоскость славянской мифологии, был Чернобог-Велес. Но можно вспомнить еще и о Зевсе, который пролился на свою избранницу золотым дождем. Вот так рождались чудовища и герои древнего мира, которые потом вели между собой беспощадные войны. Эти монстры и полубоги, обладавшие от рождения чудесной маной, властвовали над простыми людьми.

Скажи кто-нибудь Карлу Клозе еще каких-нибудь полмесяца назад, что в древних мифах таится хотя бы крупица истины, он бы поднял этого человека на смех. А сейчас он сидит и спокойно слушает, как штурмбанфюрер Радзинский несет ахинею, ибо в этом чудовищном маразме крылся ключ к спасению для Клозе, а возможно, и для всей Германии. По версии Вацлава Радзинского, Зверь Арконы был рожден земной женщиной от земного мужчины, возможно царя, который, по обычаям того времени, был одновременно и верховным жрецом. Но вот зачатие младенца происходило в языческом храме на необычном ложе, которое было способно изменить природу плода этой страсти. И видимо, изменило. Но этот младенец подвергся еще одному воздействию – на этот раз при рождении. Которое, возможно, происходило на другом камне, не менее чудотворном, чем первый.

– И какой же из этих камней греха разбудила рука дьявола? – спросил Клозе, не на шутку заинтересованный фантазиями Радзинского.

– Я думаю, тот, что находился в храме Вотана-Велеса. Не забывай: на Зверя проклятье наложено именно Чернобогом. А цель любого проклятья в том, чтобы парализовать силу, данную от рождения. Я ведь тебе говорил, Карл, что оборотень не может постоянно находиться на пике своего могущества. Об этом, кстати, и в мифах говорится. Там многие герои вынуждены то и дело припадать к матери-земле, чтобы восстановить свои силы. Зверь Арконы и его потомки нуждаются в подпитке энергией, исходящей из светлого камня. Того камня, на котором они были зачаты, но в силу проклятья, наложенного на них, эта сила проявляет себя в форме необычной, свойственной чудовищу, а не герою.

– Иными словами, если бы не было проклятья Вотана, то сын Криста Балдура был бы обычным человеком?

– Нет, Карл, он стал бы полубогом. Героем мифов и легенд. Но Чернобог рассудил иначе и наказал ни в чем не повинного ребенка за грех его матери.

– В таком случае объясни мне, Вацлав, почему люди, обладавшие таким могуществом, потерпели поражение? Ведь таких младенцев на этих чудесных камнях они могли понаделать бесчисленное множество.

– В том и дело, Карл, что не могли. Не исключено, что камень копил чудесную энергию очень долго и отдавал, быть может, один раз в сто или двести лет. И эта сила, полученная младенцем, передавалась его потомкам не полностью и выдыхалась с каждым новым поколением. Я думаю, с Витовтом фон Бюловым произошла следующая история: он приехал в Детмольд, не подозревая, что здешний христианский храм стоит на развалинах древнего капища. И что именно здесь хранится камень, способный нейтрализовать энергию, полученную им от божественного предка. Но кардинал Франческо Позолини взял грех на душу и сделал то, что не смог сделать несчастный Фарлаф фон Бюлов. Он убил если не самого Зверя, то, во всяком случае, его потомка.

– В таком случае нам с тобой следует отправиться в Детмольд и отыскать там с помощью руки дьявола камень греха, – предложил Клозе.

– Да. Сейчас я вызову Рильке, и мы отправимся на поиски таинственной реликвии предков.

Увы, вызвать Рильке не удалось. Фельдфебель исчез из дома фон Бюловых, обманув охранников, которые следили за каждым его шагом. Это была катастрофа, ибо вместе с Рильке исчез и амулет, на который Клозе и Радзинский возлагали столько надежд. Оберштурмбанфюрер рвал и метал. На ноги был поставлен чуть ли не весь берлинский гарнизон. Не говоря уже о полиции и гестапо. Впрочем, фельдфебеля искали не только в столице, но и по всей Германии. А обнаружили в Детмольде. Поседевший за эту неделю Клозе вздохнул с облегчением. Хотя никак не мог понять, за каким чертом Рильке понесло именно туда, куда они и без того собирались его везти.

– Не забывай, Карл, что фельдфебель не всегда волен в своих поступках. Видимо, такова была воля Зверя, запрограммировавшего его на определенные действия.

– А почему он так долго ждал, прежде чем отправиться в Детмольд?

– Возможно, он дожидался нужного расположения звезд. Видимо, ложем греха можно пользоваться только в строго определенное время.

– А Рильке разбирается в астрономии?

– А при чем тут фельдфебель, Карл? В астрономии и астрологии хорошо разбирается Зверь.

Рихарда Рильке поместили в тесный бокс, обложив его стены толстыми матрасами. Заглянув в помещение через узкое оконце, Клозе обнаружил там голого бесноватого человека, мало чем похожего на прилизанного дворецкого, каким его знал оберштурмбанфюрер. Фельдфебель явно сошел с ума, и ничего удивительного в этом не было, учитывая те испытания, которые выпали на его долю в последние годы.

– Где вы его изловили? – спросил Клозе у унтершарфюрера, выступавшего при высоких гостях в качестве гида.

– Он пытался проникнуть на секретный объект, но был задержан патрулем. Поначалу вел себя тихо, но как только мы отобрали у него забавную фигурку на шнурке, начал кидаться на охрану. С тех пор и беснуется. Мы собирались отправить его в психиатрическую лечебницу в Дрезден, но тут пришел приказ из Берлина.

– Где изъятая у безумца фигурка? – спросил Радзинский.

– У меня в столе, штурмбанфюрер.

Клозе успокоился только тогда, когда амулет оказался в его руке, затянутой в кожаную перчатку.

– Как ты думаешь, Вацлав, куда так рвался Рильке?

– К камню греха, – криво усмехнулся Радзинский, – возможно, он должен был привести его в действие.

– Зачем?

– Не знаю, Карл. А исходить в своих действиях только из предположений мы с тобой не вправе. Ошибки нам не простят.

Это Клозе знал и без штурмбанфюрера Радзинского, тем более что стороной он уже успел выяснить: на секретных объектах под литерой «Би» лучшие умы Третьего рейха пытаются создать страшное по своему разрушительному воздействию биологическое оружие под названием «Белая плесень». Что это за оружие и как оно будет действовать на врага, информатор оберштурмбанфюрера не знал. Зато он знал другое: «Белую плесень» собираются применить только в самом крайнем случае, когда никакое другое оружие уже не способно будет спасти империю. И еще одну немаловажную деталь сообщил Клозе осведомленный знакомый: исходный материал для «Белой плесени» был обнаружен в древней гробнице. Настолько древней, что археологи так и не смогли установить, к какому именно периоду относится захоронение и кто там мог быть погребен.

Карлу уже тогда стало не по себе, а уж сейчас, когда он ближе познакомился с тщательно охраняемым объектом «Би-9», его и вовсе охватил ужас. Здесь кипела непонятная для непосвященного жизнь, и даже пропуск, подписанный самим рейхсфюрером Гиммлером открывал далеко не каждую дверь. Группенфюрер Иоган Вагнер, комендант секретного объекта, худой и абсолютно лысый субъект, принял офицеров СС, присланных из Берлина, весьма прохладно. А попытка оберштурмбанфюрера Клозе сослаться на Гиммлера была пресечена жесткой репликой группенфюрера:

– Здесь все решаю я.

Однако группенфюрер Вагнер сильно заблуждался по поводу своего всевластия, ибо в секретной лаборатории имелся еще один человек, обладавший не меньшим авторитетом. Правда, этот человек был штатским.

Клозе очень скоро определил, что господин Дитрих Граббе питает слабость к французскому коньяку и американским сигаретам. На этом они и поладили. О своей работе Граббе не рассказывал никогда. Да, собственно, оберштурмбанфюрер его о ней и не расспрашивал. Зато они проводили немало времени за разговорами на отвлеченные темы. Вера простоватого служаки Клозе в оборотней и прочую сказочную нечисть чрезвычайно забавляла Дитриха Граббе, человека, прожившего уже достаточно долгую жизнь, чтобы лично убедиться в иллюзорности любого мира, кроме, разумеется, того, что нас окружает. Что же касается космической энергии, то ее существование Граббе не отрицал. Более того, даже намекнул оберштурмбанфюреру, что в рейхе ведутся научные исследования по освобождению энергии страшной силы, способной изменить лик Земли. Однако, будучи по своей профессии вирусологом, а не физиком, господин Граббе не стал углубляться в объяснения, которые его невежественный собеседник все равно бы не понял.

– Тем не менее, – сказал ученому Клозе в один из довольно прохладных осенних дней 1944 года, – я видел оборотня собственными глазами. И это именно он взорвал объекты «Би-5» и «Би-12».

– Не надо так шутить, Карл, – зябко передернул плечами Граббе и потянулся к рюмке коньяка. – Я потерял в результате этих диверсий многих друзей и знакомых. А на «Би-5» погиб мой сын. Бедный мальчик, он подавал большие надежды.

– Клянусь, Дитрих, это не шутка! Я видел его собственными глазами. А на этих фотографиях ты увидишь, что он сделал с моими солдатами.

На Граббе фотографии произвели некоторое впечатление. Оберштурмбанфюрер воспользовался этим, чтобы пересказать ему вкратце историю, тянущуюся из далекого прошлого до наших скорбных дней.

– Так ты говоришь, мана? – задумчиво произнес Граббе. – Где-то я уже слышал это слово «Мореевка».

– Быть может, из сводок с фронта? – предположил Клозе.

– Нет, – покачал головой Граббе. – Это было давно. На рубеже веков. То есть сорок с лишним лет тому назад. Был у нас в университете такой очень забавный студент, Фриц Зеек. Родом, кажется, из Прибалтики. Он учился на историческом факультете и очень любил рассказывать байки о рыцарях, оборотнях, ведьмах и прочей подобной чепухе. Очень красноречивый человек. Настолько красноречивый, что увел у меня из-под носа любимую девушку. Звали ее Эрна. Наверное, поэтому я этого Зеека и запомнил. Так вот, он как-то показал мне древний манускрипт, где был изображен лабиринт, хранящий якобы таинственную силу. А расположен этот лабиринт где-то возле Мореевки. Этот сумасшедший предлагал мне отправиться с ним в Россию, дабы напитаться маной и перевернуть мир. Разумеется, я не согласился.

– А откуда он взял этот манускрипт?

– Вроде бы обнаружил в одном из замков, когда-то принадлежавшем Тевтонскому ордену. При этом он ссылался на магистра ордена Витовта фон Бюлова. Чтобы поймать Зеека на вранье, я специально сходил в библиотеку и выяснил, что в Тевтонском ордене никогда не было магистра с таким именем. Увы, мои изыскания не убедили Эрну.

– И тем не менее Витовт фон Бюлов существовал. Более того, Дитрих, он был убит здесь, в Детмольде, по приказу папы римского кардиналом Франческо Позолини за связь с нечистой силой.

– Кто бы мог подумать, – покачал головой Граббе. – Он тоже был оборотнем?

– Да. А что случилось с Фрицем Зееком?

– Кажется, он пропал без вести. Скорее всего, просто сбежал, оставив несчастную Эрну с ребенком на руках. К сожалению, романтические истории часто заканчиваются именно так. С тех пор я всю жизнь придерживаюсь здорового прагматизма. Поверьте, Карл, это лучшее лекарства от разочарования.

– А фрау Зеек жива?

– По-моему, да. Я видел ее перед войной. Она вышла замуж во второй раз за отставного офицера и была, кажется, счастлива в браке.

Эрну Зеек, успевшую овдоветь во второй раз, оберштурмбанфюрер отыскал с большим трудом, затратив на эти поиски целых три месяца. Однако его усилия были потрачены не зря. Трудно сказать, почему эта женщина столь бережно хранила бумаги человека, бросившего ее с ребенком на руках, но так или иначе эти записки оказались у расторопных офицеров гестапо. В благодарность за помощь штурмбанфюрер Радзинский рассказал фрау Зеек, что ее первый муж не был обманщиком. Он непременно бы вернулся к любимой женщине, если бы не смерть, застигшая его в одном из самых глухих уголков России. В подтверждение своих слов Вацлав отдал женщине серебряный портсигар, вытащенный когда-то из кармана Фрица Зеека расторопным световидовским мальчишкой Епихой Беловым.

Эрна Зеек портсигар с дарственной надписью опознала и даже уронила на него слезу.

Обстановка для Германии в эту холодную зиму 1944–1945 годов складывалась из рук вон плохо. Советские войска уже ступили на территорию рейха, и эта уверенная поступь русских орд отозвалась похоронным звоном в душе оберштурмбанфюрера Клозе. Третий рейх могло спасти только чудо. И это чудо, если верить Дитриху Граббе, вызревало именно здесь, в лаборатории «Би-9».

– Мне нужно еще два-три месяца, Карл, и я удивлю весь мир.

К сожалению, оберштурмбанфюрер Клозе не был уверен, что способен обеспечить своему старшему другу столь продолжительный период спокойной жизни. Судя по всему, не были в этом уверены и в Берлине, поскольку обстановка вокруг секретной лаборатории накалялась, и в Детмольд то и дело приезжали посланцы от Гиммлера, курировавшего проект, и даже от самого фюрера. В один из пасмурных февральских дней в Детмольд прибыл штандартенфюрер Манфред фон Кнобельсдорф с явным намерением учинить разнос нерадивым офицерам СС Клозе и Радзинскому. К счастью, тем было что предъявить доверенному лицу рейхсфюрера. Надо отдать должное Фрицу Зееку, в свое время он проделал большую работу по раскрытию тайны гибели Витовта фон Бюлова.

Ему удалось раскопать в пыльных архивах Детмольда воистину бесценные сведения. В частности, он нашел план лабиринта древнего капища и даже добрался до хранящегося там жертвенного камня. К сожалению, этот камень, если верить записям Зеека, не оправдал надежд отчаянного охотника за небесной маной. Зато Клозе и Радзинский отыскали в бумагах Зеека ответ на очень интересовавший их вопрос, откуда кардинал Франческо Позолини узнал о тщательно охраняемой тайне Витовта фон Бюлова. Оказывается, некий грек Фома Сиркузский, бывший духовником князя Александра Невского, движимый ненавистью к язычникам, нарушил тайну исповеди и переслал своему давнему знакомому кардиналу Франческо подробный отчет о событиях, предшествовавших неудачной для крестоносцев битвы на Чудском озере.

– Все это очень интересно, – поморщился Манфред фон Кнобельсдорф, – но меня интересует в первую очередь безопасность объекта «Би-9». Фельдфебель Рильке по-прежнему беснуется?

– Нет, штандартенфюрер, – доложил Радзинский. – Рильке пришел в себя, как только мы вернули ему амулет. Но в последний момент он начал проявлять признаки беспокойства. Мы решили, что час, когда рука дьявола разбудит камень греха, близок. А следовательно, можно в любой момент ожидать появления на территории объекта оборотня.

– Вы нашли этот камень?

– Пока нет, – ответил Клозе. – Но мы считаем, что очень скоро его отыщет Рихард Рильке. Нам надо быть готовыми к любому развитию событий.

– Количество охранников объекта «Би-9» увеличено в два раза. Здесь находится более двух тысяч отборных эсэсовцев. Вы чувствуете ответственность перед рейхом, господа?

Оберштурмбанфюрер Клозе ответственность чувствовал. Да что там чувствовал – он уже собственной кожей ощущал приближение смертельной опасности. Карл панически боялся авиационных налетов. А они становились все более частыми. Причем бомбили не только Детмольд, но и секретный объект. Впрочем, сама лаборатория находилось так глубоко под землей, что даже прямое попадание бомбы не грозило ей особыми осложнениями. Иное дело – наземные службы. Они вполне могли превратиться в развалины в любой момент и похоронить под обломками Карла Клозе и его мечты о спокойной и безбедной жизни после войны. Именно безбедной.

Спасибо чудаку Фрицу Зееку! Этот искатель маны нашел древний клад с золотыми изделиями, которым не было цены. Но вместо того чтобы изъять ценности и потратить их в свое удовольствие, он зачем-то отправился в Россию. Боже, какой идиот. Почти такой же, как Адольф Гитлер. Сам того не подозревая, бесноватый фюрер шел путем безвестного Фрица Зеека, но вместо маны небесной получил по зубам. А с ним получила свое и вся Германия. О своей находке Клозе не стал говорить даже штурмбанфюреру Радзинскому, и уж тем более он не собирался ставить в известность фанатика Манфреда фон Кнобельсдорфа. Сейчас главной задачей Карла Клозе было уцелеть во что бы то ни стало и, покинув ад, в который все больше превращалась Германия, перебраться в рай, которым для него могла стать Латинская Америка, благо аргентинский паспорт на имя Карла Ридегера уже лежал у оберштурмбанфюрера в кармане.

Рильке активизировался ночью. Охранники, не спускавшие с него глаз, сообщили об этом штурмбанфюреру Радзинскому, а тот в свою очередь разбудил Клозе и фон Кнобельсдорфа. Рильке вел себя словно сомнамбула. Сжимая в руках амулет, он медленно брел по территории базы, не замечая постов охраны и не реагируя на окрики. Его бы давно уже застрелили, если б не строгий приказ группенфюрера Вагнера, который внял просьбе штандартенфюрера Кнобельсдорфа без особого восторга.