Текст книги "Лиса. Личные хроники русской смуты"

– Зачем столько? – возмутился Наиль.

– Так надо! – заиграл желваками его собеседник. – Зачем пререкаешься? Ты хоть что-то можешь сделать без вопросов?

– Могу, – вздохнул комбриг, решив, что сразу же после отъезда друга Рагима напьётся вусмерть.

– Русским пообещаешь, что, как только выбьют армян из Шуши, могут брать в городе всё, что им понравится, а потом, на входе из города, когда сдадут оружие – каждый получит по полторы тысячи долларов и чистые проездные домой. С печатями, на настоящих бланках – у нас их много. Чтобы поверили, покажешь им бланки, – министр расстегнул портфель-дипломат и выложил на стол три увесистых пачки с пропечатанными блокнотами воинских требований.

– Зачем им столько? – возмутился Наиль.

– Бланков? – министр сделал вид, что не понял вопроса.

– Долларов!!! – оскалился его подчинённый.

– Долларов у меня нет, – безмятежно улыбнулся министр.

– А что я тогда потом по этому поводу скажу русским? – оторопел комбриг Наиль.

– Ничего не надо говорить. Ты их расстреляешь. А потом закопаешь.

– Всех?..

– Тех, что останутся в живых. Ты знаешь другой способ избавиться от наёмников, которым не заплатили за пролитую ими кровь?

– Но я… Э-э-эээ…

– Знаешь что, Наиль?.. Чтобы ты не передумал, я, пожалуй, подарю тебе своего охранника. Натика или Руслана. Или ещё кого. Из надёжных. На всё время операции, – сообщил министр. – А чтобы он не скучал, дам ему двадцать помощников. Если что-то пойдёт не так, кто-то должен за это ответить, – пояснил он. Некоторое время министр держал паузу, с удовлетворением изучая реакцию своего подчинённого на озвученную им информацию. Когда пауза закончилась, он участливо поинтересовался. – Как думаешь, двадцать человек хватит?

– Э-э-эээ… Х-х-ххх… – ответил ему комбриг Наиль.

Судя по всему, он был впечатлён.

Глава 25
Неотправленное письмо и лагерь

…Черкес готовил дерзостный набег,

Союзники сбирались потаённо,

И умный князь, лукавый Росламбек,

Склонялся перед русскими смиренно,

А между тем с отважною толпой

Станицы разорял во тьме ночной;

И, возвратясь в аул, на пир кровавый

Он пленников дрожащих приводил,

И уверял их в дружбе, и шутил,

И головы рубил им для забавы.

М.Ю. Лермонтов

Вечер 22 апреля 1992 года. Республика Азербайджан. 12 километров юго-западнее Баку. Тренировочный лагерь азербайджанской армии. Письмо…

«Лиса, ты моя Лиса…

Хорошо, что у меня есть вы: ты и наш Сашка. Любовь к вам делает мою жизнь осмысленной. Человеку важно, чтобы была любовь, и был смысл. А ещё, чтобы был интерес.

Зачем?.. Да Бог его знает. Без любви и смысла – человеку жить неинтересно. Помнишь, как в детстве? – хочется, чтобы каждый новый день сулил новые открытия, а душа вздрагивала и замирала в ожидании чуда… Чтобы она опять слышала, как вращаются небесные шестерёнки… Когда этого не слышишь, начинает казаться, что они вращаются без тебя.

Детство…

У детского восприятия – особый взгляд и особый привкус, и, похоже, оно опять ко мне вернулось. Или я это от нашего Сашки подхватил?.. Помнишь, как ты его впервые показала? В роддоме. Я тогда стоял на лестничной клетке и ждал. А ты вдруг выскочила – раскрасневшаяся и немного испуганная – со свёртком в руках, и тут же дала мне его… А я, поначалу оторопев и не поняв, взял, а потом осторожно взгляд скосил, а там, в свёртке – сын лежит и на меня своими глазёнками уставился. Серьёзный такой…

Смотрит и молчит. Понимающе так.

Меня аж пробрало. Не поверишь – даже голова закружилась.

От счастья, наверное.

Смотрел тогда на него и улыбался, а чему – и сам не знал. И тепло откуда-то прямо к сердцу поднималось. О чём только тогда не передумал, но главное – уронить боялся. Ведь совсем кроха. И хрупкий, словно подснежник. Наш веснёныш…

Это глупцы говорят, что у младенцев бессмысленный взгляд. На самом деле эти крохи – полностью разумные существа, и, наверняка, знают что-то очень важное, о чём старшие уже и не помнят, – забыли, пока торопились стать большими и значительными. Нам бы всем вспомнить это, вернуть себе то знание: глядишь, и мир стал бы добрее и терпимее…

А потом – помнишь? – взглянул в твои глаза и окончательно опьянел. Так и подмывало сделать что-нибудь дурашливое, детское. Подпрыгнуть от восторга, пройтись колесом по больничному коридору, заорать, да так, чтобы проснувшееся эхо захотело перекричать мою радость, но так и не перекричало бы…»

Справка о том, на что обижаются министры и президенты

История, словно ослепший на старой мельнице конь, ходит по кругу.

Бывший первый секретарь компартии Азербайджанской ССР Гейдар Алиев стал президентом отделившегося от СССР Азербайджана в июне 1993 года. Процесс формирования своей команды был запущен им незамедлительно – многие действовавшие первые лица в мгновение ока стали бывшими, а ряд бывших первых лиц – вернулись во власть. В мутном политическом море реванш – отнюдь не академическое понятие, а, скорее, избитый сюжет из разряда вызывающих оскомину. Реваншисты – жестоки, лживы, мстительны и коварны. Их лозунг неизменен от века: победа любой ценой и физическое уничтожение врагов после возвращения себе власти. Чиновник, обидевшийся по случаю потери власти, – страшный зверь!

Бывшего министра обороны Рагима Газиева избрали в Милли Меджлис (парламент) Азербайджана и предложили ему должность министра оборонной промышленности. Идиотизм ситуации состоял в том, что оборонной промышленности в Азербайджане на тот момент и близко не было, она появилась лишь через 12 лет, в 2005 году. Газиев обиделся и публично обозвал президента лжецом. Президент обиделся в ответ и посадил Газиева в тюрьму, откуда тот благополучно сбежал в… Москву, которой перед этим столько напакостил. В 1996 году, в своём интервью, Газиев заявил, что у него была договоренность с Гейдаром Алиевым, по которой тот обещал назначить его заместителем премьер-министра, но был коварно обманут лжецом-президентом, раздавшим наиболее значимые должности уроженцам Нахичевани.

Последняя декада апреля 1992 года. Республика Азербайджан. Палаточный лагерь в окрестностях посёлка Зараслы, семь километров от города-крепости Шуши

День выдался тёплым.

Подтаявший в конце февраля снег окончательно сошёл ещё в первых числах марта, и теперь соскучившаяся по теплу напитанная влагой земля с удовольствием нежилась в набиравших силу солнечных лучах, густо выстреливая в небо молодой зеленью – яркой, свежей, изумрудно-зелёной. Казалось, что сама природа, памятуя Создателя, стремилась принарядиться к светлому празднику Христовой Пасхи, до которого оставалось чуть меньше недели. Редкие облачка, прозрачные и невесомые, словно тополиный пух, неспешно проплывали в ясной лазури.

Красота!..

Вот и скажите, судари, ну как тут, при столь благоприятствующей делам погоде, не заняться чем-нибудь предельно важным и, безусловно, полезным, – каким-нибудь давно откладываемым серьёзным делом? Серьёзные дела вершатся тогда, когда и ситуация благоприятствует, и нюансы предстоящего действа тщательно взвешены и скрупулёзно просчитаны. Именно при таком основательном подходе обворовывают соседа по дачному участку и развязывают войны. Не сиюминутные бестолковые конфликты, замешанные на иррациональных фобиях и отшибающих мозги эмоциях. Серьёзные войны начинают серьёзные люди и делают это на холодную голову и всерьёз, твёрдо рассчитывая на победу. И в самом деле, если шансы разбить противника малы или отсутствуют, а последствия нападения непредсказуемы, – зачем воевать? Зато, когда ситуация во всём благоприятствует потенциальному агрессору, – война становится неизбежной.

Бац!.. И одетые в отутюженную форму захватчики проходят победным маршем по улицам ваших городов. Это для вас оно оккупация, а для них – победа!

Хлоп!.. И грузовик с неприметным пыльным тентом отъезжает от принадлежащей соседу дачи. И ничего: ни вашей траченной молью независимости, ни мебели в соседском домике, ни дозревшего урожая на нещадно перекопанном участке, примыкающем к сиротливо скалящемся раскуроченными замками домику.

Ошалевший сосед сокрушённо описывает масштаб постигшего его бедствия, а вы с плохо скрываемым удовольствием рассматриваете его обрыдшую физиономию и сочувственно вздыхаете: не я это. И ума не приложу – кто… Относительно рогов – тут, как говорится, грешен. За каждую веточку виноват. Зато в другом – чист аки ангел. Ибо заповедано: «…возжелав жену, не пожелай ни осла его, ни тягловой скотины…». Грехи – они, словно тщательно лелеемое хобби, требуют от грешника постоянства, а посему даже в помыслах такого безобразия не было!

С того края не мы вашу ромашку ощипали! Другие удальцы нашлись.

Надо полагать, соблазн велик оказался.

Соблазн в политике стыдливо называют национальными интересами. У соседних государств такие интересы, как правило, диаметрально противоположны. Тщательно взвесив и просчитав свои шансы, Азербайджан готовился разбить Армению.

Надеяться на собственную армию, разбегавшуюся по кустам при первых же выстрелах противника, было глупо и недальновидно. Даже далёкому от военных премудростей руководству Азербайджана было ясно, что дезертиры сражений и войн не выигрывают. А вот штрафники и наёмники – случается… Дело оставалось за малым – за этими самыми штрафниками да наёмниками. Сначала нашли наёмников, а потом и на удивление удачное решение: если за их спиной поставить заградотряд, вооружённый крупнокалиберными пулемётами, то они тут же превратятся в штрафников. Удивительно изящный в своей коварной беспринципности финт! Восхищены?.. Рано восторгаетесь – это ещё и экономичное решение: штрафникам, как известно, не платят. И не надо плеваться и морщить нос: удачное решение в политике – это когда дёшево и сердито, или дорого, но за чужой счёт. Или когда и деньги украли, и дело сделали. Но, это уже высший пилотаж. Хотя, чего лукавить: для таких полётов на политическом небосклоне нелётной погоды не бывает.

В конце апреля в окрестностях Зараслы, словно по мановению волшебной палочки, возник палаточный городок. Разместились в нём не строители и не туристы – военные. Призванные из запаса российские десантники. Демоны войны во плоти: заматеревшие, никого и ничего не боящиеся.

Элита, одним словом.

Две сотни стандартных армейских палаток заняли несколько гектаров заброшенного пустыря, теперь заботливо огороженного колючей проволокой. Два ряда колючки и четыре вышки с пулемётными гнёздами на них – российским демонам войны объяснили радением принимающей стороны об их безопасности.

Вдруг, какой азербайджанец ненароком десантника обидит?

Представили?!.. То-то же!!! Десантника каждый обидеть может…

За пределы лагеря никого не выпускали. Надо полагать, по уже озвученным соображениям пресловутой «безопасности». Обустраивались десантники самостоятельно. Первую их партию, около сотни человек, привезли неделю назад, и оставили у груды сваленного прямо на грунт интендантского имущества: слежавшегося, тронутого плесенью палаточного брезента; мотков верёвки; крашенных в хаки почти невесомых деревянных и увесистых металлических кольев. Рядом приютились разномастные, кое-как сложенные штабели ящиков со свиной тушёнкой и килькой в томате, мешки с крупами и картошкой и многочисленные картонные коробки с макаронами. Гастрономическую часть экспозиции завершали пять ящиков дешёвого «Агдама». По бутылке на брата – гуляй, крылатая пехота, и ни в чём себе не отказывай! Чуть в стороне от разношёрстного продуктового террикона замерли два десятка новеньких, смонтированных на базе одноосных прицепов, полевых армейских кухонь. Судя по всему, на хранении они стояли сравнительно недолго, а потому нещадно пачкались ещё не успевшей закаменеть консервационной смазкой.

На установку палаток и налаживание нехитрого полевого быта десантники убили пять дней. Потом дело дошло до кухонь. Использованные для их консервации тавот и солидол – на фоне дефицита воды и моющих средств – поддались усилиям россиян не сразу. Как только кухни отмыли от малоаппетитной смазки, в лагерь стали прибывать российские резервисты.

Знаем, найдутся те, кто язвительно спросит: зачем было кормить обречённых десантников? – А зачем откармливают предназначенного на убой хряка?.. Сегодня его чешут за ушком, а завтра – удар под лопатку и на холодец! Есть особый кайф в том, чтобы запивать пивом пахнущее чесноком и лаврушкой сало вчерашнего любимца.

Цинично? Может быть. Но много ли навоюет голодный наёмник?

Гладиаторов в древнем Риме кормили от пуза.

Вторые сутки в окрестности Зараслы идут армейские колонны – бортовые Уралы с закрытыми глухими тентами кузовами, под завязку заполненными резервистами. Десантников доставляли прямо с Бакинского вокзала, спешно перегрузив из каждодневно прибывавших из России плацкартных составов в подгоняемый прямо к вагонам автотранспорт. В пути до Баку их не кормили – каждый перебивался тем, что прихватил из дома или приобрёл в дороге. Не кормили десантников и по прибытии в столицу Азербайджана, – неудивительно, что выглядели они злыми и раздражёнными.

Воздух ощутимо вибрировал от растущего в нём напряжения.

Последние партии резервистов перебросили в Азербайджан военно-транспортными бортами. Два рейса двухпалубных турбореактивных ИЛ-76 поставили точку в тревожной логистике происходящего действа, доставив более четырёх сотен полностью экипированных, но пока безоружных десантников. Перенесённые из едва проснувшейся российской весны, с её многочисленными лужами и непролазными грязевыми разливами, они шалели от по-летнему неистового солнца и удушливой полуденной жары. Ни брезентовые тенты восьмиместных палаток, ни отдававшая алюминиевым привкусом привозная вода, ни чахлая растительность карабахских предгорий непривычных к жаркому климату россиян не спасали.

Ночами бездельничающим десантникам не спалось. Слухи о причинах их переброски в не так давно отделившийся Азербайджан ходили самые невероятные.

– Помните, как в Афгане началось? – затягиваясь дешёвой сигареткой, щурился от едкого табачного дыма очередной прорицатель. – Американцы уже в воздухе были. Не метнись мы туда «бырочкой» – они бы там делов наворотили! Факт!

– Щаз!!! Сравнил дупу с пальцем! Каких делов? Кому вообще упал этот Афган? – с жаром возражали ему обделённые вниманием оппоненты. – Здесь хоть нефть, а там, в этих долбанных горах, – мы какого хрена забыли? Столько пацанов положили…

– Там наркоту всю жизнь выращивают! – не сдавался прорицатель. – Какой другой продукт афганской экономики ты ещё на прилавках видел? А?.. Киш-миш? А какая ему цена в базарный день?.. Другое дело, наркотики… Америкосы их враз на поток наладили бы! Под видом «борьбы с мировым терроризмом» и «наркотрафиком». А сами тихой сапой этот самый терроризм за счет этой самой наркоты и финансировали бы. Типа, «самоокупаемость».

– А доставка? А обработка-очистка? А распространители?.. Такие дела просто так не делаются. Дурь сначала до кондиции довести надо, а потом до клиента. И только потом ему впарить! Ты в Афгане был?.. Видел у моджахедов авиакомпании или хотя бы химическую промышленность?! Не видел?.. Вот и не парь!!!

– Это кто кого парит?.. Я?!.. Да под такое бабло америкосы эту дурь сами военными бортами возить будут! И переработку наладят! Где-нибудь в Албании. Или у нас – в той же Чечне!!! Там чёрт знает что сейчас творится! Думаешь, нефтеперегонные лаборатории трудно под очистку дури приспособить? А обнищавшие инженеры-нефтяники под приличное лавэ на это не подпишутся?.. Щаз!!!

Митька в пустопорожних спорах не участвовал. Он не имел отличное от товарищей мнение, но полагал глупостью строить версии при столь скудных исходных данных. Ему не давали покоя предчувствия.

Десантники – не кисейные барышни, хлопающиеся в обморок при виде тёмного силуэта или при малейшей задержке месячных. Не то воспитание. Но есть люди, которые умеют чувствовать приближающиеся события. Чувствовать беду. Как кошки или собаки. Так оно у них устроено – если всполошившаяся интуиция начнёт зудеть да нашёптывать, то всю душу вынет, но ни уснуть толком, ни с товарищами позубоскалить не даст. Тревога у неё, видите ли.

Та ещё язва, ити её.

Митькиной интуиции не понравилась колючка вокруг лагеря. А уж пулемётные вышки со снаряжёнными к бою пулемётами и скалящимися на этих вышках азербайджанцами, чего греха таить, вызвали у неё натуральную паранойю. Бог бы с ней, с интуицией. Куда больше видавшего виды Митьку насторожило необъяснимое отсутствие офицеров в растущем как на дрожжах лагере, число обитателей которого уже перевалило тысячную отметку. Такого ни в одной армии просто быть не может! «Где офицеры?!!» – вопила логика.

Не понравилось Митьке и то, куда смотрели стволы пулемётов.

Он не любил, когда в его сторону направляли оружие.

Категорически.

Справка о том, как долго помнят обиды министры и президенты

В 1993 году бывший министр обороны Азербайджана Рагим Газиев бежал их тюрьмы. Сразу же после его побега, все его родственники были уволены с работы, а 6 августа дом его 78-летней матери, Либады Газиевой, был обыскан. Были арестованы сын Рагима Газиева, Рахман, и его дочь, Севидж, с годовалым ребёнком. Через сутки задержанных отпустили, но на следующий день Рахмана снова арестовали. Кроме того, не найдя дома брата Рагима Газиева, Рахаба, находившегося в то время у родственников в Шеки, полиция арестовала жену последнего, Гюляр, с 5-летним ребёнком и продержала их под стражей трое суток до самого его возвращения. Рахаба и его жену били, требуя назвать местонахождение Рагима Газиева. Вернувшегося из Шеки брата министра обороны обвинили в хранении гранаты, «случайно» обнаруженной при обыске в его квартире, и в организации побега брата из тюрьмы. Последнее было более чем логично: раз есть факт побега, непременно должны быть и виновные в его организации. И, чем их будет больше, тем лучше. Количество разоблачённых злоумышленников запросто снимает с повестки дня вопрос о тривиальном недосмотре призванных бдить начальников и разгильдяйстве их недобдевших подчинённых. 10 августа были произведены обыски в домах других родственников Рагима Газиева в его родном Шеки. Несмотря на их безрезультатность, 12 августа двоюродные братья беглеца – Мамед и Фарда Газиевы – тоже были арестованы.

Затем прошла череда арестов граждан Азербайджана на территории России. Под маркой борьбы с этнической преступностью на территории России, хватали всех, кто теоретически мог составить хоть малейшую угрозу действующей на тот момент в Азербайджане власти. Аресты производились совместно представителями правоохранительных органов Азербайджана и России. Все арестованные были экстрадированы в Азербайджан. Со временем сотрудничавшие силовики обоих государств вошли во вкус: дошло дело и до высокопоставленных оппозиционеров – 12 апреля 1996 года в Москве был задержан экс-президент Азербайджана Аяз Муталибов, а через два дня, 14 апреля 1996 года, – бывший министр обороны этой страны, Рагим Газиев. 16 апреля решением Генеральной прокуратуры РФ Рагим Газиев был передан конвою МВД Азербайджанской Республики.

Вечер 22 апреля 1992 года. Республика Азербайджан. 12 километров юго-западнее Баку. Тренировочный лагерь азербайджанской армии. Продолжение письма…

«Стоит подумать о вас, и всё внутри поёт: „Как же я их люблю!“»

Только в плену понял, какой я счастливый…

В голову лезут разные мелочи, ещё полгода назад казавшиеся второстепенными и несерьёзными… Теперь только диву даюсь – столько в них тепла и смысла!.. И как я этого раньше не видел?.. Помнишь, когда делал тебе предложение, сказал, – «Забирай меня»? – а ты тут же ответила: – «Беру». Я не шутил: свою свободу я отдал вам с Сашкой.

Понимаешь, абсолютной свободы от всего и всех не бывает. Как не бывает любви только для себя. Любовь и свобода – продукты без самостоятельного смысла: капризные и скоропортящиеся. Они только тогда имеют смысл, когда нужны кому-то ещё. Не тебе. Кому-то другому. Когда, завоевав их, отдаёшь тем, кого любишь. Без остатка.

Сами по себе они никому не нужны.

Одиночество никогда не бывает счастливым. А потому свобода, она всегда «для чего-то» или «от кого-то». Другой свободы в человеческой истории не случалось. А, значит, отдавать надо всё, ибо дать половину – это всё равно, что не дать ничего. Отдавать – значит реализовывать себя и свою свободу. Ты тогда сказала «беру», и я захлебнулся от счастья. Мы стали одним счастливым целым. Я сначала почувствовал это интуитивно, а сейчас – осмыслил и понял… У меня изменилось восприятие жизни. Появились ориентиры, возник стержень – я стал по-настоящему взрослым. Но чтобы принять такие изменения, надо сначала к ним привыкнуть.

Без осмысленной, устоявшейся привычки и родившихся из сомнений взглядов – не бывает правильного восприятия реальности. А, значит, и самой реальности не бывает. Её не может быть за пределами понятий «нужен» и «полезен». Дело в том, что жизнь имеет смысл только тогда, когда у неё есть достойная мотивация. Наше настоящее – это, прежде всего, мотивация. Всё остальное – примитивный эгоизм и самообман. Любить только себя – глупо, а быть нужным своим любимым – и есть счастье. Настоящее и большое. Большего не бывает. В примитивном существовании «назло врагам» смысла мало. Даже в мести – лишь один мёртвый пепел и ни крупинки счастья.

Свершившаяся месть убивает душу, но отомстившему кажется, что она успокоилась…

На самом деле она умерла.

Справка о том, на что на самом деле обижаются министры

Рагим Газиев, обвинённый в присвоении государственного имущества в размере полумиллиона долларов и 25 миллионов российских рублей, приговору военного суда не удивился. Удивился он озвученным судом цифрам. Он даже обиделся. А, обидевшись, ни много ни мало обвинил государственный аппарат Азербайджана в некомпетентности, а его следствие – в неумении считать. По словам Газиева, инкриминируемая ему сумма хищений должна была составлять не менее 1 млн. 730 тыс. долларов.

Рагим Газиев крал, но не стеснялся этого.

Он этим гордился!

Утро 22 апреля 1992 года. Республика Азербайджан. Палаточный лагерь в окрестностях Зараслы

Ранним утром лагерь разбудил пронзительный звук горна, заливисто трубившего побудку. «Вставай, вставай, к оружью успевай!!!.. Вставай, вставай… К оружью… успевай…»

Проснувшиеся десантники не торопясь выглянули наружу, оценить обстановку, и обнаружили посередине каре, образованного ровными линиями лагерных палаток, пятерых худощавых офицеров, обутых в новенькие берцы и одетых в незнакомую камуфлированную форму без знаков различия. Рядом с офицерами нервно переминался довольно молодой священник в несколько помятой рясе. Офицеры стояли неподвижно. То, что все они, кроме священника, профессиональные вояки, и при этом не относятся к рядовому составу, было ясно с первого взгляда. По осанке и манере держать голову, по взглядам…

В любой армии офицеров видно за версту.

Не удивляйтесь. У каждой проницательности непременно имеется простое и прозаическое объяснение: если незнакомый вам мужчина за достаточно долгое время, разговаривая и перемещаясь, не сделал ни одного движения головой и плечами, при котором бы с его головы слетела воображаемая фуражка, – можете быть уверены – перед вами офицер!

– Эй, там!… Строиться давай, да! – лениво скомандовал начальственного вида тучный азербайджанец, предусмотрительно оставшийся за колючей проволокой.

Вот он на офицера не походил. Нисколечко.

– На хер пошёл, да?.. – прокомментировал эту команду один из десантников, довольно точно скопировав местные интонации и характерную манеру разговора. Похоже, когда-то служил в этих краях.

Знатоки говорят, что лучшая линия поведения на фоне неизбежного изнасилования – расслабиться и получить максимум удовольствия от процесса. Не бог весь какая тактика, но пока выбор у российских резервистов был один – плыть по течению, ожидая дальнейших событий. А уже там, в процессе, принимать решения, пытаясь вписаться в ситуацию с наименьшим для себя уроном.

События, судя по всему, приближались.

Спустя несколько минут, десантники, подгоняемые невразумительными окриками весело скалящихся охранников, выстроились вдоль одной из сторон импровизированного плаца, и один из сержантов, вовсе не из желания потрафить хозяевам положения, а, скорее, по впитавшейся в кровь армейской привычке к порядку, скомандовал:

– Равняйсь!.. Смирно!.. – и замер, в нерешительности, явно не понимая, кому производить доклад. Да и нужно ли в такой ситуации это делать?.. Весь его вид – и фигура, и выражение лица – выражал нешуточные сомнения.

Затянувшуюся неловкую паузу прервал один из непонятных офицеров: шагнул вперёд и, коротко кашлянув, поздоровался. Строй ответил гробовым молчанием. Не дождавшись ответа, офицер невозмутимо представился и так же невозмутимо представил своих спутников.

– Литовец, падла! – демонстративно громко прокомментировал услышанное Митька и, в сердцах сплюнув под ноги, с независимым видом сунул руки в карманы мешком сидевшей на нём «афганки».

Офицер сделал вид, что не заметил оскорбления. Только желваки заиграли на закаменевшем скуластом лице.

– Я прошу… – громко начал он, но, словно ощутив растворённое в воздухе нарастающее отторжение, осёкся. С четверть минуты он, сжав губы и сузив глаза, наблюдал за всё больше и больше теряющим равнение строем. Потом, что-то для себя решив, хищно подобрался и мягко, словно в нём не было костей, перетёк к первой шеренге. Теперь это был другой человек. Даже не человек – опасный хищник. – Ты!.. – воткнув в Митьку острый, словно десантный стропорез взгляд, приглушённо прорычал он и растянул губы в жуткой щербатой гримасе, больше напоминавшей волчий оскал. Вменяемые люди так не улыбаются. – Ты, сержант, наверное, поговорить хочешь? Один на один? Прямо тут, перед строем? Покажешь всем, чего стоишь. А заодно и старлею, полгода просидевшему в плену в вонючей яме! Или всё-таки, для разнообразия, включишь мозги, и поговорим без мордобоя? О погоде, о птичках и о дерьме, в которое мы все вляпались?.. Ну?!!.. Будем говорить как люди? Или пустые понты качать?

– Не кипешкуй, мужик! Десантуру на слабо не берут! – ответно оскалился Митька. – Мы с тобой пока на разных гектарах, – так что рано дерьмом меришься! Обзовись, как положено, чтобы и я впечатлился, и братва поверила, что ты – это одно, а то, что я слышал про тех, кто носит такие фамилии – другое!

– Отойдём?.. – улыбнулся Сашка.

Он снова был спокойным и улыбчивым старлеем.

Смотришь на такого, и веришь – настоящий спецназовец и мухи не обидит!

Они его стороной облетают.

Справка о тех, кто утирает нос и меняет памперсы обиженным министрам и президентам

После выдачи Рагима Газиева Азербайджану, его семья пригласила для защиты опального родственника дорогого московского адвоката Михаила Степанова. Кем-то пришпоренная Государственная Дума РФ встрепенулась и приняла заявление по поводу экстрадиции Р. Газиева, осуждающее действия Прокуратуры и МВД России и практику выдачи другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения. Затем она обратилась к Милли Меджлису Азербайджана с призывом обеспечить Рагиму Газиеву приемлемые условия содержания. Как вариант, депутаты российской Думы предложили азербайджанским коллегам объявить амнистию политическим противникам действующей власти. И заработать себе тем самым нешуточную головную боль. К слову добавим, что новые власти Азербайджана относились к России куда с большей симпатией, чем прежние. Российских депутатов, или тех, кто ими дирижировал, это явно не устраивало.

Депутаты фракции «Объединение 90/Зеленые» в Бундестаге тоже обратились к властям Азербайджана с выражением обеспокоенности за судьбу Р. Газиева. Затем к ним подключилась настойчивая, словно навозная муха, ПАСЕ. В конце концов, азербайджанским властям надоело препираться, и Газиева амнистировали. Это даже забавно. Ни Российская Государственная Дума, ни далёкий Бундестаг, ни ещё более далёкий и непонятный русскому уму ПАСЕ – НИ РАЗУ не принимали заявлений по поводу нахождения в азербайджанском плену российских офицеров, похищенных силовиками этой страны. Более того – НИКОГДА не выражали протеста по факту направления в Азербайджан российских солдат, для их участия в боевых действиях против Армении.

Бог бы с ними, с никак не зависящими от нас ПАСЕ и Бундестагом, но зачем мы избираем в Думу депутатов, столь искренне и неустанно радеющих о заклятых врагах собственной страны, но в упор не замечающих далеко не единичные факты похищения собственных граждан и непрекращающуюся торговлю ими?

Зачем мы их выбираем?..