Текст книги "Ареал: Заражение. Цена алчности. Обречённые"

– Не проще ли было принести с собой изображение? – усмехнулся лейтенант.

– Оковы – это аномалия Жёлтой Зоны, – не отвлекаясь от рисования, объяснил Рас, – там камеры не работают. Там вообще никакое оборудование не работает, даже компас. Так что ходить приходится по памяти. Потому и роботы дистанционного управления, и беспилотники всякие, и Джи-Пи-Эс, и рации – всё это там бесполезно. Если самолёт или вертушка случайно пересечёт воздушную границу Жёлтой Зоны, вся его аппаратура откажет, двигатели заглохнут, и он упадёт. Там, в Зоне, скопилось достаточно обломков от этого добра…

Он сделал ещё несколько штрихов и удовлетворённо кивнул, глядя на результат:

– Вот, очень похоже получилось, запоминайте. Она как клякса, только метра полтора в поперечнике. Обходить можно практически вплотную, главное, не пересекать вот эти её «брызги», – Рас указал на выступающие части «кляксы», – если ваш напарник вляпался, то тащить его надо за то, что торчит за её границами, неважно, руки это, ноги или голова. Если удалось вытащить, то, считай, отделался лёгким испугом. Оковы человека не повреждают.

Рас обвёл взглядом сидящих:

– Вообще, аномалии Жёлтой Зоны вы будете обзорно изучать на третьем месяце подготовки, а подробный курс вам прочтут уже перед допуском к работе в Жёлтой. Там всё намного сложнее, почти вся гадость или летает, или переползает, или течёт, или хотя бы шевелится. Я про Оковы рассказал потому, что совсем недавно они стали появляться в Зелёной Зоне. Самих их не видели, видели лишь результат – дохлое зверьё. Но лучше сразу быть в курсе, мало ли что. Кстати, от Оков помогает «Отмычка», метаморфит такой, похож на сделанную из янтаря черепаху, величиной с кулак. Если носить его в кармане на бедре, Оковы на тебя не действуют, хоть пляши на них. Правда, если «Отмычка» лежит в рюкзаке, то сначала прикуёт, а это довольно болезненный удар о землю. Но потом можно выползти без проблем. К сожалению, «Отмычка» – вещица очень редкая, почти такая же, как «Шестое Чувство».

– А что это за «Шестое Чувство» такое? – спросил сидящий неподалёку от Ивана человек.

– Вы про него у своего инструктора спросите, – улыбнулся Рас, – майор любит рассказывать эту историю. – Он посмотрел на часы: – У меня на сегодня всё, мне пора. Ваш инструктор будет послезавтра, а на завтра вам найдут кого-нибудь на замену.

6

Замена оказалась довольно неожиданной. Сначала минут десять они сидели в своём конференц-зале предоставленные сами себе, и Берёзов исподволь разглядывал своих сокурсников. Состав слушателей был довольно разновозрастным. Двое, выскочка-лейтенант и его приятель в погонах старлея с повадками шестёрки и подхалима, были младше Ивана лет на пять, ещё один капитан, скорее всего, ровесник, ему около тридцати, и майор лет сорока, наверное, долго просидел где-то на тупиковой должности. Присутствующие молчали, лишь лейтенант, как всегда, рисовался, нарочито громко обсуждая с подхалимом свои подвиги на любовном фронте. Старлей лебезил и подхалимствовал, восхищаясь неимоверной крутизной Хантера. Иван усмехнулся про себя. Сопляк взял себе радиопозывной Хантер. Ишь как громко. Интересно, это он для храбрости или для выпендрежа? Скорее всего, и то и другое сразу. Вряд ли ему выдали такой идиотский позывной, наверняка папа разрешил, или кто тут у него в верхах… Что ж, пусть развлекается, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не руками. Профессионал никогда не возьмёт себе кичливый позывной, у спецов свои традиции, своя культура и свои приметы. Чем больше бахвальства в позывном, тем меньше представляет собой его владелец. Желторотым соплякам, никогда не бывавшим в бою, этого не понять. А вообще странно, что всего лишь Хантер. Что ж так поскромничал-то. Мог бы назваться Рэмбо, Тайсон, Терминатор, Прирождённый Убийца, а ещё лучше – Чёрный Плащ…

В коридоре раздались торопливые шаги, и спустя полминуты дверь в конференц-зал отворилась. Лейтенант скабрезно присвистнул. В аудиторию вошла молодая женщина в облегающем стройную фигуру брючном костюме.

– Очень умно, – она смерила лейтенанта пренебрежительным взглядом, – ничего другого от дуболома из Службы Безопасности ожидать и не приходилось.

– А чем вы недовольны? – осклабился лейтенант. – Я обратил на вас внимание как на женщину! – Он расплылся в улыбке. – Я эмоциональный человек, и это было от души. Признайтесь, вам ведь доставляет удовольствие, когда вы оказываетесь в центре мужского внимания!

– Оказаться в центре внимания низкоорганизованных приматов – удовольствие весьма сомнительное! – Женщина брезгливо посмотрела на лейтенанта. – Так что оставьте свои эмоции при себе!

– Феминистка, что ли? – скривился тот. – Считаете себя умнее всех? С чего бы это? Только потому, что на мне форма? В другой обстановке на мне будет костюм от «Бриони»! Внешность, между прочим, обманчива! А первое впечатление обычно ошибочно.

– Уверена, что не в вашем случае! – отрезала она. – Впрочем, вы с лёгкостью сможете доказать мне своё интеллектуальное превосходство! Назовите область науки, в которой вы защитили свою диссертацию, и я с удовольствием побеседую с вами на эту тему!

– При чём тут диссертации?! – злобно-обиженно прошипел лейтенант. – Не всем же штаны за пробирками протирать, кто-то должен и управлять книжными червями!

– Разумеется! – поддержала его женщина. – Например, книжными червями нашего ГНИЦ управляет академик Морозов. Он почётный академик РАН, имеет три докторских степени, десятки научных работ, в том числе его перу принадлежат четыре учебника для высших учебных заведений, по которым преподают в двадцати двух академиях страны. И если вы, МОЛОДОЙ человек, – она язвительно выделила голосом слово «молодой» так, что лейтенанта аж покоробило от злости, – мечтаете об управлении книжными червями, для начала прочтите хотя бы один из них. Надеюсь, хоть читать-то вы умеете?!

– Как остроумно! – Похоже, лейтенант её уже тихо ненавидел. – Я вас узнал! Вы внучка Петросяна!

– Со зрением у вас так же печально, как и с мышлением, – снисходительно усмехнулась женщина, – надеюсь, у остальных со всем этим получше, иначе я решительно не понимаю, зачем меня сюда прислали! – Она окинула взглядом конференц-зал. – Давайте не будем дальше тратить драгоценное время. Начнём занятие.

– Давайте без «давайте»! – огрызнулся лейтенант и тихо буркнул себе под нос: – Сука фригидная…

Новый инструктор проигнорировала его бормотание, словно на месте лейтенанта стоял лишь пустой стул. Берёзов, тихо веселясь про себя, разглядывал её из-под полуприкрытых век. На вид ей было лет двадцать восемь – тридцать, глаза серые, рост, если отнять каблуки, где-то сто шестьдесят пять – сто семьдесят, весит не больше полста килограммов. Было явно видно, что за собой она следит. Фигурка стройная, подтянутая, кожа свежая, тёмно-русая коса, уложенная через плечо на грудь, брючный костюм строгого чёрного цвета, и при этом плотно облегающий фигуру… неотразимый покоритель женских сердец, непобедимый герой Хантер был явно не прав в своей глубокомысленной оценке.

– Мой радиопозывной – Лаванда, я – научный сотрудник ГНИЦ, – представилась женщина, – ваш инструктор болен, и меня попросили провести с вами занятие вместо него. Так как моя лаборатория специализируется на изучении мутаций, в первую очередь фауны Ареала, я расскажу вам о наиболее характерных мутантах Зелёной Зоны.

Она смерила всех присутствующих взглядом и обречённо добавила:

– Если мне не повезёт настолько, что придётся возвращаться сюда ещё и завтра, мы обзорно коснёмся животного мира Жёлтой Зоны, тех его представителей, что иногда выходят в Зелёную, – она вздохнула, – надеюсь, до этого не дойдёт.

– Если вам настолько неприятно вести занятия, не проще ли было отказаться? – спросил Берёзов, скорчив ироничную рожицу.

– К сожалению, согласно трудовому договору, такой возможности у меня нет, – поморщилась Лаванда, – иначе я с большим удовольствием потратила бы это время с пользой.

– Вы считаете наш урок бесполезным? – удивился Иван. – Неужели отсутствие у нас академического образования не позволит понять, о чём пойдёт речь? Или вы шли сюда в надежде прочесть лекцию о генах и хромосомах исключительно в научной терминологии?

– Ваш сарказм неуместен, – вскинулась Лаванда, устремляя на Берёзова недовольный взгляд, – зачем надо было отрывать от работы меня, доктора наук, и посылать на занятия со Службой Безопасности? Вам ведь глубоко безразличны повадки животных, их мотивация, инстинкты, потребности. Вы сначала стреляете, а потом, нет, не думаете, потом смотрите, кого убили. Всё, что интересует ваш отдел, это степень опасности того или иного представителя фауны или флоры. Вы даже называете их «зверьё», «твари», «гады»! А ведь это живые существа! В том, что они подверглись мутафактору Ареала, их вины нет! Они всего лишь стараются выжить!

– Служба Безопасности тоже старается выжить, – парировал Берёзов, – и при этом ещё и выполнить свою работу. Например, защитить ваши научные группы и лаборатории.

– Защитить? – невесело усмехнулась Лаванда. – Как? Стреляя во всё, что движется? На крыше моей лаборатории в Зелёной Зоне стоит ваш пост. Охранники, дежурящие там, при малейшем шевелении начинают палить из автоматического гранатомёта! Вокруг лаборатории в радиусе ста метров уже не осталось ничего, кроме травы! Это вы называете защитой? Разве удивительно, что звери в Ареале бросаются на людей? Вы сами их к этому приучили! Они чувствуют вашу злобу! Чтобы получить живые образцы, нам зачастую приходится действовать тайком от собственной охраны!

– Потому что в целях безопасности персонала не всех тварей разрешено отлавливать живьём! – встрял лейтенант. – Для вашего же блага сделано, чтобы какой-нибудь кабан-мутант не разорвал в клочья вашу упругую попку. Так можно и инвалидом стать!

– Некоторые рождены инвалидами, – ответила Лаванда, не глядя на лейтенанта, – на голову. Многих таких потом берут на работу в нашу Службу Безопасности! – Она вновь недовольно поморщилась. – Особенно тяжело работать с Отрядом Специальных Операций! Там вообще собрали одних кровожадных маньяков! Они приносят только трупы! Зачастую буквально изорванные пулями! Как можно работать с такими людьми?! И это почти единственный источник образцов из Жёлтой Зоны! Для полноценного изучения мне нужны живые животные, понимаете вы?! Живые! А максимум, на что способна ваша Служба, это отловить Бродягу! Да и тех зачастую привозят нашпигованных свинцом!

Она замолчала, переводя дух, после чего закончила уже более спокойным тоном:

– Вот и скажите мне, для чего надо было отправлять на ваши занятия меня, если для примитивной лекции о фауне по принципу: «Где эта тварь живёт, и куда в неё стрелять», – хватило бы любого сотрудника, имеющего хотя бы годовалый опыт работы в Зонах?

– Вопрос риторический, – пожал плечами Иван, – но раз уж вы здесь, научите нас, что надо делать, чтобы не стрелять во всё, что движется.

– Бесполезно, – она иронично усмехнулась, – сколько волка ни корми, а он всё равно в лес смотрит. Как только у вас в руках окажется ружьё, в голове останется только одна мысль: в кого бы поскорее из него выстрелить.

– А вы попытайтесь, – поддел её Берёзов.

– Да уж придётся, – парировала она, – тем более что выбора у меня всё равно нет!

Лаванда достала из кармана пиджака маленькую флеш-карту, воткнула её в компьютер проектора. Через несколько секунд на стенном экране возникло изображение густого куста в метр высотой.

– Начнём с животного, получившего на сленге Ареала название «Дикобраз», – произнесла Лаванда. – Научных терминов не называю, они вам всё равно ничего не дадут. Итак, смотрите внимательно. Дикобраз – один из самых распространённых представителей животного мира Ареала. Мы считаем, что это мутация ежа, но надо признать, что серьёзных подтверждений данной теории пока найти не удалось. Дикобраз не любит болота и избыток открытой воды, он обитает в густой траве и подлеске, мимикрируя, подобно хамелеону, под цвет окружающей среды. Это хищник, охотящийся из засады, причём засаду он делает сам из себя. Животное ложится на землю, пряча тело в растительном покрове, и распускает свои спинные колючки, которые в длину могут достигать ста десяти сантиметров. Таким образом, Дикобраз становится похож на обычный куст. В таком положении животное может пробыть до двенадцати часов, не шевелясь и ничем не выдавая себя в ожидании добычи.

Она включила лазерную указку и подсветила увеличенное изображение раскрывшегося кустом Дикобраза:

– Обратите внимание, верхняя половина спинных колючек животного усеяна мелкими и острыми шипами. Это и есть основное охотничье оружие Дикобраза. Шипы чрезвычайно острые и выделяют яд, способный парализовать мелкого зверя и серьёзно замедлить крупного. При попадании в кровь человека вызывает кратковременное нарушение моторики и координации движений, с сопутствующим головокружением. В стандартной аптечке поисковых групп есть антидот против этого яда, и в случае отравления использовать его стоит как можно быстрее. Дикобраз передвигается не быстро, но вполне способен догнать ползущего или едва ковыляющего человека. Ни в коем случае нельзя позволить себе упасть. Зубы Дикобраза в пасти расположены в шесть рядов, длина клыков семь сантиметров, челюсти сжимаются с силой в двести килограмм. Для лежащего на земле человека Дикобраз смертельно опасен, особенно если вы наткнулись на группу этих животных.

– Какая милая зверушка! – издевательским тоном прокомментировал лейтенант. – Так и хочется спросить, как правильно стрелять в эту тварь!

– Панцирь Дикобраза очень прочен, кроме того, он обильно покрыт спинными колючками, и потому слабо уязвим для пуль. – Лаванда полностью игнорировала лейтенанта, не удостоив его даже взглядом. – Стрелять в сами спинные колючки ещё более бесполезно, это только злит животное, причиняя ему боль, но не вред. Наиболее эффективным является поражение его головы, особенно со стороны пасти. Когда пасть раскрыта, животное наиболее уязвимо.

Она обвела присутствующих снисходительным взглядом и продолжила:

– Вы услышали то, что хотели. Стрелять под панцирь лучше всего в голову. На этом рассмотрение Дикобраза можно закончить, ибо Службу Безопасности, если речь идёт о животных, ничего более не интересует! – Она почти брезгливо поморщилась.

– Работа у каждого своя, – пожал плечами Берёзов, – стрелять в агрессивных зверей, атакующих человека, это наша работа. Ваша – их изучать. Но раз вы настолько не одобряете наши методы, – он спокойно выдержал её взгляд, – может быть, вы расскажете нам о нём что-нибудь ещё? Порекомендуйте что-нибудь.

– В вашу искренность мне верится слабо, – заявила Лаванда, – я работаю в Ареале семь лет и прекрасно знаю психологию охраны! Но если гипотетически предположить, что в ком-то из Службы Безопасности проснулась человечность, то ему стоит знать хотя бы немного о повадках этого животного.

Она щёлкнула пультом проектора, увеличивая изображение живого «куста».

– Дикобразы охотятся поодиночке, реже группами по две-три особи, совсем редко – стаями из пяти-шести особей. Являясь, несомненно, плотоядным хищником, Дикобраз никогда не нападает первым. Он атакует только свою жертву, то есть существо, уколовшееся о его шипы и получившее дозу яда. Вы можете спокойно ходить мимо Дикобраза, сидеть рядом с ним и даже разбить палатку на ночь. Если вы не наступите на него и не вломитесь в его спинные колючки, словно в кусты, животное не будет испытывать к вам никакого интереса! – Лаванда принялась водить лазерной указкой по раскрывшемуся кустом Дикобразу: – При внимательном рассмотрении животное легко отличить от окружающей растительности. На его спинных колючках нет ни листьев, ни побегов, только шипы. И нет никакой необходимости палить в него, едва завидев, можно просто пройти мимо!

Она негодующе потрясла головой:

– Более того! Тяжёлое снаряжение, в которое облачаются спасательные группы и Отряд Специальных Операций, абсолютно непроницаемо для шипов Дикобраза, и яда бояться не приходится! Даже если вы наступили на животное, от него можно просто убежать! Уйти быстрым шагом, в конце концов! – Лаванда явно злилась. – Дикобраз передвигается медленно, дистанция в двадцать шагов для него долгий и трудный путь, на длительное преследование он не способен и быстро потеряет к вам интерес! – Она негодующе посмотрела на Ивана: – И я решительно не понимаю, зачем надо убивать животное! Но Служба Безопасности не может спокойно пройти мимо чего-то, хотя бы чуть более живого, чем труп!

– Хорошая хищная тварь – мёртвая хищная тварь! – воткнул свои пять копеек лейтенант, но Лаванда не подала и вида, что он существует на свете.

– Это полезная информация, – примирительно сказал Берёзов, – и она может пригодиться. Кому надо, тот запомнит. – Он на секунду задумался, вспоминая информацию, полученную на прошлых занятиях. – Насколько я помню, наш инструктор рассказывал, что в Жёлтой Зоне тоже есть какие-то живые кусты. И они не столь миролюбивы. Разве это не дальнейшая мутация Дикобраза?

– Всё живое в Жёлтой Зоне есть дальнейшая мутация предыдущих форм Зелёной Зоны. Точно так же, как и мутации Красной Зоны – это продолжение мутаций Жёлтой. – Лаванда нахмурилась. – И Дикобраз не исключение. Да, действительно, животные Жёлтой Зоны весьма агрессивны и кровожадны. На данный момент движущая сила мутаций неизвестна, на сей счёт имеется несколько теорий. И одна из них, в частности, гласит, что враждебность фауны Ареала есть прямое отражение нашей враждебности к нему! Это защитная реакция! Не надо забывать, что нынешняя Жёлтая Зона ещё пять лет назад являлась Зелёной и её животный мир уже тогда был хорошо знаком с человеческой агрессией! Неудивительно, что в дальнейших мутациях восприятие человека как врага только укрепилось! Животные Жёлтой Зоны, вероятно, способны чувствовать исходящую от людей агрессию!

– Предлагаю всем вступить в Гринпис, – выдал лейтенант, – и занести местных тварей в Красную книгу. Будем вылизывать им зады до тех пор, пока они вместе с расползающейся всюду дрянью Ареала не расплодятся вокруг сотнями тысяч и не сожрут нас всех!

– Уничтожение животного мира – это борьба со следствием! – Лаванда глядела на Берёзова, словно это он задал такой вопрос. – И она всегда обречена на провал. Необходимо определить истинные причины распространения Ареала и понять, как им противостоять. Только тогда мы сможем добиться успеха и остановить расширение опасных территорий, а быть может, даже обратить процесс вспять. Академик Лаврентьев считал, что это возможно!

– Ага, – лейтенант ехидно оскалился, – и где он сейчас? Пошёл на корм вашим милым зверушкам!

– Похоже, я попросту зря теряю время! – констатировала Лаванда. – Возможно, для всех будет лучше, если сегодня в занятиях будет перерыв.

Она выдернула свою флешку из гнезда компьютера и, не прощаясь, покинула конференц-зал. Берёзов посмотрел ей вслед. Лейтенант, конечно, глупый сопливый щенок, обнаглевший от сознания своей приближенности к начальству, но эта Лаванда тоже хороша. Если чуть ли не в каждой своей фразе не упускать возможности оскорбить своих слушателей, какой реакции она ожидала в таком случае? Зачем тогда вообще было приходить? И если у Ивана в первые минуты лекции и возникло желание остепенить распоясавшегося лейтенанта, то под действием её слабо завуалированных оскорблений оно быстро пропало. Так что дамочка получила то, что хотела. Вот только жаль сорванного занятия.

7

– Я очень благодарен вам, Максим Анатольевич, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу о встрече! – Директор ООО «Метроном Плюс» раскрыл портфель и принялся выкладывать на стол папки с документацией. – Признаюсь, не ожидал.

– Мы всегда работаем оперативно, – заявил Прокопенко, – ситуация на территориях Ареала меняется ежедневно, и не в наших правилах затягивать время. Тем более когда речь идёт о решении важных вопросов.

Директор «Метронома» приехал на встречу за двадцать минут до её начала и к моменту появления Прокопенко уже ожидал в приёмной его кабинета. Это хороший знак, определил чиновник, значит, он возлагает на встречу большие надежды. Что неудивительно, госзаказ на сумму в пятьдесят миллионов долларов никого не оставит равнодушным. Если директор «Метронома» окажется в нужной степени вменяемым и сообразительным, то можно будет расширить рамки финансирования, а на следующий год предложить ему более серьёзный проект.

– Заранее прошу прощения, что обложился такой кипой бумаг, – улыбнулся метрономовец, – но РАО «Ареал» – сплошная государственная тайна, и я не знал, какие именно данные о наших возможностях могут вас заинтересовать. Поэтому на всякий случай я взял всё. Наша фирма подала заявку на тендер в части, касающейся поставок экранированного научного оборудования согласно объявленному по условиям конкурса перечню изделий, но я бы хотел рассказать вам о других наших возможностях…

– Наши специалисты изучат ваши предложения, – кивнул Прокопенко, – вы можете оставить бумаги здесь, если хотите. В том случае, если «Метроном Плюс» выиграет тендер, мы сможем предложить вам участие и в других конкурсах. Но в любом случае победа в тендере есть обязательное условие. Все наши партнёры, в том числе и постоянные, должны выиграть в конкурсе, и только тогда они получают государственный заказ.

– Да-да, я знаю об этом! – с уважением ответил директор «Метронома». – Признаться, я не сразу решился принять участие в тендере. Ведь мы собираем наши приборы сами, хоть и из высококачественных импортных составляющих. Нам не тягаться с именитыми всемирно известными брендами, и мы не можем предоставить гарантийные сроки эксплуатации произведённого нами оборудования, сопоставимые с их гарантией. Зато мы имеем существенное снижение себестоимости изделий и, как следствие, можем предложить менее высокую цену…

– Для нас это – решающий фактор! – Прокопенко назидательно поднял вверх палец. – Условия, в которых эксплуатируются приборы в лабораториях «Ареала», даже не экстремальные, а сверхэкстремальные! Мощные природные аномалии, области с изменённой физикой пространства, высокоамплитудные и зачастую непредсказуемые скачки всевозможных полей и импульсов – всё это сводит на нет преимущества долгосрочных гарантийных сроков. Оборудование просто не живёт так долго, настолько велика скорость его износа. Мы полностью обновляем приборное хозяйство полевых лабораторий раз в год. Кроме того, под действием особо мощных аномалий оборудование, что бывает довольно часто, выходит из строя мгновенно и, соответственно, требует немедленной замены. Мы не можем позволить себе тормозить научный процесс, ведь это одно из приоритетных стратегических направлений страны! И потому нам так важна массовость вкупе с качеством и разумной стоимостью.

– Я надеюсь, что ваши научные специалисты останутся довольны нашей продукцией, – заверил его директор «Метронома», – все наши приборы сертифицированы и прошли испытания в независимых экспертных компаниях. Мы даже отдавали некоторое количество оборудования совершенно безвозмездно в несколько исследовательских институтов Германии и Великобритании и получили вполне удовлетворительные отзывы. Я готов предоставить все необходимые сводки и отчёты, если это необходимо.

– Мы уже изучили и эти документы, и получили отзывы от ваших покупателей, а также навели все требующиеся справки о вас и о вашей продукции, – ответил Прокопенко. – Мы остались довольны полученной информацией, и потому, собственно, и состоялась наша встреча. И сейчас я бы хотел поговорить о главном.

– Я внимательно слушаю вас, Максим Анатольевич. – Директор «Метронома» пристально посмотрел на него.

– Прежде всего хочу сказать, что на данный момент вы являетесь безоговорочным лидером нашего тендера, – неторопливо начал Прокопенко, – предлагаемые вами цены обходят ближайшего соперника на семь процентов. Это очень хорошая экономия, особенно учитывая сумму заказа.

Он сделал многозначительную паузу, глядя на молча ожидающего продолжения собеседника:

– Однако, для того чтобы выиграть тендер, одного этого обстоятельства недостаточно. – Прокопенко откинулся на спинку кресла и принялся вертеть в руках золотой «Паркер». – Видите ли, работа наших сотрудников напрямую связана с высоким риском для жизни. Ежедневно, отправляясь в смертельно опасные Зоны Ареала, нашпигованные убийственными аномалиями и агрессивными животными, люди подвергают себя огромной и более чем реальной опасности. И они очень хорошо понимают это. А у человека, постоянно балансирующего на грани между жизнью и смертью, остро развивается потребность в надёжной защите, и в первую очередь защите духовной, дающей надежду на спасение и благополучное возвращение домой живым и невредимым. И потому наши сотрудники очень набожны. Для нас вопросы веры, духовной гармонии и взаимоотношений с Господом нашим стоят на первом плане. Это столь же важный фактор, как надёжность нашего оборудования и защитных систем! И зачастую даже более важный!

– Боюсь, я не вполне понимаю… – осторожно ответил директор «Метронома».

– Я объясню! – вдохновенно вещал Прокопенко. – Истинная вера – вот что даёт нам силы! Господь наш всемогущий защищает нас и наполняет души наши спокойствием и уверенностью! Мы поддерживаем теснейшие контакты с церковью. Святые отцы освящают каждую нашу новую лабораторию, а сотрудники Отдела Физической Защиты добровольно окропляют святой водой своё оружие, силою которого они сдерживают расползающуюся нечисть. И оплотом нашей веры, как вам наверняка хорошо известно, является храм божий, который РАО «Ареал» возвело у самых стен периметра Пояса отчуждения. Настоятель храма воистину святой человек, я не побоюсь этого слова, слуга божий! Он готов оказать любому страждущему духовную помощь в любое время дня и ночи, и двери храма круглосуточно открыты для прихожан!

– Понимаю, – директор «Метронома» едва заметно напрягся, – вы имеете в виду, что добровольные пожертвования храму приветствуются в вашей компании. Разумеется, мы с радостью поддержим ваши традиции и переведём на счёт храма некую сумму. Нам потребуются его реквизиты. У вас есть видение того, в каких размерах должно осуществляться пожертвование, или это является сугубо актом доброй воли?

– Вы мгновенно схватываете самую суть! – с демонстративным уважением произнёс Прокопенко. – Разумеется, у нас есть определённые традиции. Но последовать им для вас не составит никакого труда!

Он взял калькулятор и набрал сумму.

– Вот сумма пожертвования, – он протянул калькулятор собеседнику, – которую вам необходимо внести на счёт храма.

– Но… – Директор «Метронома» опешил, глядя на девятизначную цифру. – Это… это невероятно… это почти все наши оборотные средства… кризис сильно ослабил наши финансовые позиции… как же мы будем работать… – Он перевел на Прокопенко ошарашенный взгляд: – Максим Анатольевич, возможно, вы ошиблись в количестве нулей?

– Цифра верна, – чиновник был сама серьёзность, – но пусть она вас не пугает. Эта сумма абсолютно не обременит вас, потому что вы можете перечислить её храму после того, как выиграете тендер и на ваш счёт поступит первая половина бюджетных средств. А для того чтобы получить от заказа запланированную прибыль и одновременно выдержать взятые на себя обязательства по количеству предоставляемого оборудования, вам необходимо увеличить свои цены на двадцать процентов.

– Но это же мгновенно сделает нас аутсайдерами тендера! – воскликнул директор «Метронома».

– Ничуть! – успокоил его Прокопенко. – Вы по-прежнему будете лидером, это я гарантирую как конечная инстанция, принимающая решение о результатах конкурса. Я же объяснял, что для нас традиции в вопросах веры и духовности играют главенствующую роль!

– Иными словами, – грустно усмехнулся директор «Метронома», – вы требуете откат?

– Да вы что?! – изумился Прокопенко. – Ни в коем случае! Репутация РАО «Ареал» всем хорошо известна! Мы единственная в стране госкомпания, полностью свободная от коррупции! Сам Президент Воробьёв неоднократно отмечал нас этим статусом!

– Я одиннадцать лет в бизнесе, – покачал головой директор «Метронома», – но столь циничное требование отката прямо в лоб – такое я получаю впервые. Думаете, я не в курсе современных московских веяний? Чиновник называет сумму отката и нужный храм, получатель бюджетных средств переводит святошам деньги. Церковь в нашей стране налогом не облагается, так что никаких потерь. После этого попы путём несложных махинаций обналичивают средства и негласно возвращают чиновнику его откат, за посреднические услуги оставляют себе десять процентов. Всё чисто и недоказуемо, все довольны. Я уже сталкивался с этим…

– Да как вы смеете! – гневно возмутился Прокопенко. – Вы понимаете, КОГО вы обвиняете и в чём? Что вы себе позволяете? – От негодования он даже вскочил с места. – На этом наша встреча окончена, идите, и советую вам обдумать наш разговор, да побыстрее! Я буду ждать вашего ответа завтра! А сейчас более вас не задерживаю!

Глава «Метронома» молча собрал документы и вышел. Едва двери кабинета захлопнулись за ним, как выражение лица Прокопенко вновь приняло выражение полного спокойствия. Он развалился в кресле и недолго поразмышлял. Потенциальный донор повёл себя не совсем лояльно. Можно сказать, по-детски наивно, учитывая его солидный возраст и опыт ведения бизнеса. Что-то уж больно чувствителен он для делового человека… Прокопенко взял телефон и набрал номер.

– Алло? Здравствуйте, Эдуард Андреевич, это Прокопенко, – приветствовал собеседника чиновник, – не помешал? Как ваше здоровье? – Он пару секунд слушал ответ человека в трубке. – Я очень рад! Дай бог, чтобы так было всегда! Эдуард Андреевич, я только что имел переговоры с нашим новым участником тендера… да, «Метроном Плюс»… да, он самый… нет, к сожалению, нет. Я ожидал от него более адекватной реакции. Нет, конкретного ответа он не дал. И, скажу больше, его настроения мне не понравились. Стоит обратить на него пристальное внимание. Что? Какие у него сроки? Я дал ему время до завтра. Хорошо, спасибо, спасибо Эдуард Андреевич, теперь я спокоен. Если вы взяли под личный контроль! Да… да… разумеется! Я понял… всего доброго, Эдуард Андреевич, до свидания, доброго здоровья вашей супруге и удачного круиза! О, ну что вы! Всегда рад! До свидания!

Он положил мобильный на стол и несколько минут задумчиво смотрел в окно. После чего выключил служебный телефон, достал из портфеля ещё один мобильник и набрал номер.

– Алло, Максим Анатольевич, с возвращением! – раздался в трубке искусственно весёлый голос. – Как долетели?