Текст книги "От Орла до Новороссийска"

– Неужели вас не предупредили, что в селе остановится Черноморский полк?

– Нет.

– Откуда вы пришли сюда?

– Со станции Отрешково.

– А где полковник Наумов?

– Около полудня отряд должен был оставить станцию Отрешково, а полковник Наумов – отправиться на полустанок, чтобы, не задерживаясь там, приехать в это село, – сказал поручик Юренинский.

У всех вытянулись лица.

– Господин полковник! – обратился поручик Юренинский к полковнику Главче. – Какова задача вашего полка и какие у вас сведения о противнике?

– Мне известно пока только одно: отряду дается новая задача – прикрыть железную дорогу от Курска на юг вдоль реки Сейм. Вероятно, завтра мы туда и тронемся. Оборонять город будут корниловцы.

– А вы, господин капитан, что имеете? – обратился поручик Юренинский к капитану Павлову.

– Ни задачи, ни связи!

Поручик Юренинский поделился своими сведениями относительно красных и возможности их наступления на село. Сказанное окончательно убедило полковника Главче и других в реальности опасений капитана Павлова. Полковник Девиков ушел. Полковник Главче занялся отдачей распоряжений.

– Ну что ж? В случае чего, будем уходить за Сейм, – сказал капитан Павлов поручику Юренинскому. – А пока пойдем к своим. Будем держать связь.

В этот момент в комнату вбежал всадник и доложил:

– На улицах стрельба!

Капитан Павлов вышел на крыльцо. Дул сильный морозный ветер, неся во все стороны густые струи снега. Сквозь завывание ветра слышалась беглая ружейная стрельба со стороны Курска. По улицам неслись всадники, подводы, бежали люди. Да! Капитан Павлов, предупреждая о возможности нападения красных с севера, несколько ошибся – красные атаковали с запада.

– Ординарцы! – крикнул капитан Павлов.

– Здесь, господин капитан.

– Один во 2-й батальон. Батальону отходить на южную окраину села и, не задерживаясь, за реку Сейм. Другому – разыскать 1-й батальон; и ему за Сейм. Третьему – со мной в 3-й батальон.

Капитан Павлов шел рядом с ординарцем по глубокому снегу, среди бегущих людей и подвод, держась за его стремя. Батальон уже построен. «За мной!» Во все усиливающейся метели слились две колонны: батальона и одиннадцати орудий.

В метели ночью…

Вьюга превратилась в снежную бурю. Проводники окончательно отказались указывать путь. Отряд превратился в беспомощную толпу ослепших путников. Голова колонны остановилась. Дальше идти нельзя: ничего не видно, кроме сплошной пелены перед глазами. Предложили идти по компасу. Батальонный адъютант вынул планшет, но ничего нельзя разобрать, темно. Спички гаснут. Предложили зажечь щепотку пороха. После ряда неудач – ветер моментально сдувал и смешивал со снегом добытый из ружейных патронов порох – артиллеристы пожертвовали один снаряд. Из нескольких бурок возле одной из пушек образовали подобие шалаша. Вспыхнула лента, обжигая ресницы, брови, папахи склонившихся над картой людей. Направление установлено прямо на юг. Но светящийся компас испорчен. Берутся за простые. Но одно и то же: стрелки без движения и прижаты к циферблату. Наконец появились артиллерийские бу соли – прежнее разочарование.

После ряда экспериментов и предположений тщетно старавшихся обосновать или объяснить общую порчу компасов влиянием орудийных и винтовочных стволов на магнитную стрелку все пришли к заключению, что происходит магнитная буря, и никому не пришло в голову, что отряд является свидетелем одного из явлений так называемой Тимско-Щигровской магнитной аномалии.

Простояв более часа среди снежного хаоса, уже приближаясь к отчаянию, было решено двигаться, чтобы не замерзнуть, и в выборе направления положиться на инстинкт лошадей. В голову колонны были пущены две отпряженные от обывательских подвод лошади. Бедные животные прошли несколько шагов, остановились в недоумении и возвратились к людям.

Наконец, было предложено сорганизовать группы охотников, которые разойдутся в разные стороны в поисках деревни. Был 4-й час ночи, когда раздался спасительный залп. Спустя четверть часа быстрого движения подошли к огромному пылающему стогу соломы. После 11-часового блуждания отряд возвратился туда, откуда вышел.

Батальон отходил с большой колонной артиллерии в 11 орудий. Его вел крестьянин, только по настойчивому требованию взявшийся быть проводником в эту отчаянную ночную метель, хотя до намеченной деревни было всего лишь 8 верст. Перед глазами снежный поток. Не видно спины идущего впереди, слух не улавливает шума двигающейся колонны, хотя в ней идут по мерзлой земле дребезжащие тяжелые орудия; слышен лишь вой ветра и резкий стеклянный звук снежной крупы. Нельзя открыть глаз: так больно режут их крупинки мерзлого снега.

Пройдя с версту, проводник стал выражать своими движениями явное беспокойство: он нагибался к земле, ощупывая ее, озирался по сторонам. «Дороги нет!» – сказал он, продолжая, однако, идти дальше и все чаще останавливаясь. Колонна сжималась, разжималась. Но вот они и идущие с ним стали падать: они попали в какую-то канаву, занесенную снегом. Но колонна остановилась не сразу и лишь тогда, когда головное орудие застряло в канаве.

– Это окопы красных. Здесь они защищали Курск этим летом, – заявил проводник.

Начались поиски если не дороги, то хотя бы места, где можно было бы переехать эти окопы. А в это время артиллеристы и все бывшие вблизи вытаскивали из окопа застрявшее орудие. Наконец переезд найден, колонна сворачивает к нему и переходит неожиданное препятствие.

Вдруг спереди на нее налетает несколько подвод. Кто? Оказалось – хвост колонны, оторвавшийся и нагонявший ее. Его вел крестьянин-подводчик, взятый из деревни, из которой выступала колонна, в деревню, куда шла колонна. Два диаметрально противоположных направления в одну и ту же деревню. Проводники стали обсуждать положение. Оказалось, что хвост колонны только что объехал небольшой лесок; он в 200–300 шагах, но его не видно. Для них бесспорно – этот лесок находится у дороги, ведущей в нужную деревню. Теперь им нужно взять должное направление. Снова без дороги двинулись дальше.

И неожиданно раздались крики: «Огни! Огни!» Сквозь потоки снега справа сзади временами появлялись блестки огней. «Это Курск! – радостно сказал проводник. – Теперь нам нужно свернуть левее». Огни Курска должны быть сзади колонны. Но, пройдя некоторое расстояние, она упирается в овраг и останавливается. «Деревня теперь должна быть близко», – говорит проводник. Пока искать дорогу в разных направлениях поехали верховые, колонна стояла на краю оврага на морозном ветре, в потоках снега. Люди стали замерзать. Спасение только в движении. Но куда идти? Несколько человек скатились в овраг и оттуда кричали: «Спускайтесь вниз! Здесь нет ветра». Спустились многие. И действительно, там, хотя и по пояс в снегу, хотя и под ливнем сыпавшегося на головы снега, было значительно теплее.

Прошло полчаса, когда вернулся проводник, нашедший дорогу, и когда приехали верховые, нашедшие деревню в полутора верстах. Скоро колонна вошла в деревню и люди забили все ее дома. Батареям, за неимением места, пришлось идти в соседнюю. Около 6 часов потребовалось, чтобы пройти 8 верст.

* * *

Решительный поворот боевого счастья на участке Добровольческого корпуса положили не столько местные неудачи, сколько появление Буденного на его правом фланге. Даже прорыв красных на Тим не мог сыграть решающей роли. И этот поворот отметила природа отчаянной силы метелью. Но она сделала и нечто другое – остановила поток людей, бегущих от советской власти: многие сотни крестьян, вышедших на фронт марковцев, не тронулись дальше. А дальше начиналась полоса страны, равнодушная и к белым, и к красным.

Тяжелая доля выпала на Марковские полки, два батальона алексеевцев и черноморцев, стоявших на стоверстном фронте, прорванном в центре и угрожаемом справа. Вся совокупность обстановки привела к тому, что марковцы отходили разбросанно: 2-й полк – тремя колоннами, 3-й – четырьмя и только 1-й с алексеевцами вместе; отдельно отходили черноморцы и колонна артиллерии, бывшая при 3-м полку.

Движение отряда полковника Наумова

В селе Б. Клюква, в которое ворвались красные, частям 3-го полка было сказано: «За Сейм». Ничего более определенного сказать было невозможно. Батальоны и группа поручика Юренинского отходили самостоятельно. Два батальона в разное время перешли Сейм по переправе западней железной дороги у деревни Лебяжье; один батальон и группа поручика Юренинского – по льду в разных местах. Провалились под лед только две походные кухни и подвода с патронами.

На переправе через Сейм сошлись батальон, Черноморский полк и колонна батарей. Полковник Главче, полковник Левиков и капитан Павлов обсудили положение и искали ответа на единственный вопрос: «Что же дальше?»

Капитан Павлов спросил полковника Главче:

– Вам известна какая-то задача для вашего полка, а может быть, и для всего отряда. Не должны ли мы учесть ее для дальнейшего?

Полковник Главче ответил сразу и твердо:

– Теперь, при создавшейся обстановке, она отпадает, но мы должны как можно скорее связаться со штабом корпуса и от него получить указания.

Но где штаб корпуса? На Солнцево, в Ржаве, в Прохоровке? Идти туда вдоль железной дороги? Все трое пришли к заключению: так как совершенно очевидно, что красные, давно уже взяв Тим, оттуда направились на ст. Солнцево, может быть, уже заняли ее, и так как моральное и физическое состояние людей отчаянное, следует идти обходным путем через Обоянь, затем выйти к железной дороге. Было написано донесение в штаб корпуса и отправлено с двумя черноморцами на ближайшую станцию для передачи.

– Яс полком иду самостоятельно, – заявил полковник Главче. – Я должен использовать большую скорость кавалерии, чтобы скорее быть в распоряжении штаба.

И, пожелав «счастливого пути», ушел.

Батальон и артиллерия двинулись вместе, но после первого перехода полковник Левиков сказал, что ввиду трудности пути он должен двигаться по большой дороге из Курска в Обоянь. Батальон и батареи расстались.

На ст. Канкриновка черноморцы с донесением встретились с поручиком Юренинским. Донесение было передано в штаб корпуса и в штаб Корниловской дивизии в Курск. Из штаба корпуса приказ всем частям направляться на ст. Солнцево. Поручик Юренинский занялся розыском частей, но ни одной найти не мог: батальон капитана Давыдова, перешедший по льду, без задержки шел на Солнцево, учитывая опасность у этой станции; два других, без связи между собой, шли прямо на Обоянь; и только днем к группе поручика Юренинского присоединилась группа генерала Наумова – пулеметная команда и 12 ординарцев. Полковник Наумов отвел собравшийся отряд, однако не на Солнцево, а в с. Ст. Черемошное, в 15 верстах к северо-западу от станции, откуда и принял меры к розыску всех частей.

В минувший день полковник Наумов со ст. Отрешково выехал на разъезд, где остановились корниловцы, сказав поручику Юренинскому, что, не задерживаясь там, приедет в село Б. Клюква. Но его задержала метель, а наутро, когда метель значительно стихла, он тронулся в село и нарвался там на красных. Потеряв трех человек, он переехал Сейм и встретился с поручиком Юренинским.

5 ноября красные перешли Сейм у Солнцева и заняли станцию, принудив к отходу пришедший туда батальон 3-го полка. В нескольких местах к северу они подорвали железнодорожный путь. Грохот взрывов слышали в отряде полковника Наумова, но посланные туда ординарцы не возвращались.

6 ноября отряд все еще остается в селе, тщетно разыскивая части. Офицеры настаивают на уходе, и только 7-го, когда на село повели наступление красные, полковник Наумов повел свой отряд в направлении на Обоянь, в пути едва избежав захвата пехотой и кавалерией красных. Два батальона 3-го полка и колонна артиллерии, связавшись в Обояни со штабом корпуса, получили приказание идти к ст. Прохоровка, куда и пришли 7-го. Полковник Наумов, о котором никто не имел сведений, присоединился к ним лишь 9 ноября и вступил в командование полком.

Этот день для изголодавшихся марковцев памятен не только тем, что собрались все, но и тем, что в первый раз со времени выступления из Курска, 26 октября, они получили, наконец, горячую пищу и хлеб. Фронт на линии Ржава – Обоянь заняли черноморцы и оставившие 6 ноября Курск корниловцы.

В минувшие дни у ст. Солнцево разразилась тяжелая драма: четыре бронепоезда и два вспомогателя, отходившие от Курска, наткнулись на взорванное полотно и пехоту красных. Починять его под огнем не было никакой возможности. Они направились было через Льгов, но и там был взорван, но уже своими, виадук. Поезда погибли.

Отступление отряда генерала Третьякова

В ночь на 4 ноября в свирепую метель, в более спокойный день и следующую ночь части отряда отступали, сбиваясь с дороги, пересекая пути друг друга. Едва не был оставлен батальон 2-го полка, стоявший в обеспечение левого фланга. Он не имел связи с алексеевцами: не прибывали ни их ординарцы, не возвращались ординарцы, высланные батальоном. Наконец, командир батальона решает еще раз на попытку связаться и отправляет последних верховых, вызвавшихся добровольно, пулеметчиков подпоручика Герасимова и рядового Беляева, бывшего красного курсанта. 18 часов. Было условлено, если они не вернутся к 24 часам, батальон выступит в южном направлении.

Подпоручик Герасимов и рядовой Беляев, сняв погоны и все отличия, скрылись в пелене метели. К сроку они не вернулись, но уже в батальоне более чем час как приехали два ординарца Алексеевского полка с приказанием немедленно отходить в южном направлении. Батальон, погрузившись на сани, в 24 часа выехал и днем связался со штабом алексеевцев. Ему сказали: выслано было четыре пары ординарцев, но одна пара пропала, а три, столкнувшись с красными, вернулись. Подпоручик Герасимов и рядовой Беляев в штаб не приезжали.

Противник следовал за отрядом. Уже 4-го были столкновения; 5-го он был отброшен. В этот день отряд сосредоточился весь в районе сел В. Опочка и Рогозцы, 25 верст южнее Мармыжей. К нему присоединился батальон 2-го полка, пришедший от Касторной. Связь у него со штабом корпуса круговая – через Корочу, Белгород. Она уже не раз прерывалась разъездами красных. Ему дан приказ: ударить в тыл красным, наступающим от Тима на ст. Солнцево, и частью сил выйти к станции, а другой – на южный берег верховья Сейма и там занять позицию. И добавочное: один батальон алексеевцев направить в Корочу.

Положение таково: отряд с трех сторон имеет противника, с четвертой – его разъезды. До Солнцева 40 верст по прямому направлению. Части противника уже у верховья Сейма, то есть в 20 верстах южнее этого направления. Силы неизвестны. Для начала операции генерал Третьяков решает занять села Погожье и Кузькино.

6 ноября. Подъем в час ночи и выступление. 1-й полк идет справа на Погожье; два батальона 2-го и батальон алексеевцев – на Кузькино. Между ними разрыв до 8 верст, но они должны идти, имея все батальоны в передовой линии и так, чтобы между ними была огневая связь. От каждого батальона по роте в резерве. Наутро по всему фронту отряда начались стычки с кавалерией красных. Атака на один батальон отбита; у другого хутора строившийся за ним дивизион рассеян батареей; у третьего – красные атаковали с тыла, едва не захватив батарею, но были отбиты пулеметным огнем и резервной ротой; у четвертого красные, выскочив из него, отошли в сторону, но, когда батальон прошел хутор, они ворвались в хутор; резервная рота повернула назад и выбила их. К вечеру отряд, пройдя до 25 верст, занял Погожье и Кузькино, захватив обоз 1-й бригады 2-й красной кавалерийской дивизии. В Кузькине, после долгой разлуки, встретились 1-й и 2-й батальоны 2-го полка и только здесь 1-й батальон узнал о боях у Касторкой и о гибели капитана Образцова. 0 3-м батальоне и Офицерской роте никто ничего не знал.

Ночь. Пурга. Отряд в тылу у красных. Охранение на все четыре стороны. Мороз. Смена каждые 3 часа. Отдыхающим «приказано спать». О противнике уже более определенные сведения: на юге по Сейму – бригада пехоты; на Солнцево ушли бригада кавалерии и пехота; в Тиме, в 6 верстах севернее, один-два полка; бригада кавалерии, рассеянная при наступлении, осталась к востоку. В этих условиях нужно принять решение для выполнения задачи.

Решение – отряд разделяется: 1-й полк идет на Тим, то есть свернув вправо от прямого пути, с целью там разбить красных, так как они могут следовать за отрядом и грозить ему с тыла, а остальные части с генералом Третьяковым продолжают наступать на запад, берут село Верхоселье, от которого поворачивают к югу и выходят к переправам через Сейм. В группе генерала Третьякова теперь 900 штыков (600 марковцев и 300 алексеевцев), 50 всадников и 8 орудий. В 1-м полку до 1000 штыков, 100 всадников и 10 орудий.

Рейд группы генерала Третьякова

7 ноября. С рассветом группа выступает из Кузькина, сопровождаемая с тыла и флангов красной кавалерией. В Верхоселье боевых частей красных не оказалось.

8 ноября двинулась на юг на с. Свинец, занятое пехотой. Красные не оказали серьезного сопротивления, а следовавшая за группой кавалерия была остановлена огнем.

9 ноября наступление на юг продолжается. Село Суволочное с переправой через Сейм берется решительной атакой, а атаковавшая на этот раз кавалерия была жестоко отбита. Оставив здесь батальон алексеевцев, батальоны марковцев преследовали красных вдоль северного берега Сейма и смяли сопротивление у другой переправы, у деревни Орлянки, находящейся в 10 верстах от переправы, через которую должен проходить 1-й полк.

Группа выполнила задачу и заняла позицию вдоль южного берега Сейма. Потери незначительны.

Рейд первого полка

7 ноября. Задолго до рассвета полковник Блейш собрал старших начальников и объявил задачу: тяжелое положение на фронте требует нашего выхода на ст. Солнцево. Мы должны разметать красных на своем пути. Подтвердив все отданные раньше распоряжения, он сделал упор на точном, быстром и решительном выполнении всех приказаний. Он сказал: «Предстоят тяжелые переходы, дневные и ночные, с немногими часами отдыха. Всем побороть усталость!»

Еще не было 9 часов при плохой видимости, когда полк подошел к городу Тим, сбил охранение и вошел в него. Красные выскакивали из домов, бежали по улицам. Части полка прошли небольшой район города и собрались на северо-западной окраине. Довершила дело конная сотня: она обезоруживала и загоняла во дворы сотни красных. Здесь был их полк и еще какие-то части.

Полковник Блейш, узнав, что к северу в село Становой Колодезь остановился полк красных, после 4-часового отдыха повел свой полк туда. До села 8 верст. Красные приготовились, но стремительной атакой оно взято. И опять закончила дело конная сотня.

Несмотря на наступивший вечер, полковник Блейш ведет полк дальше, но взяв почти южное направление, однако скоро снова сворачивает на северо-западное. Он вводит противника в заблуждение относительно намерений полка. В 22 часа полк приходит в село Гнилой Колодезь, в котором противника не оказалось. Дает отдых на ночь. Но отдых оказался коротким: на окраине раздались выстрелы. Полк мгновенно построился. К полковнику Блейшу привели двух кавалеристов. Их разъезд в пять всадников ехал из села Рождественского от командира стрелковой бригады к командиру конной бригады, направляющейся в село Рождественское из района к северу от Тима. Учитывая, что спасшиеся три всадника ускакали к северу и не скоро могут сообщить в село Рождественское о случившемся, полковник Блейш немедленно ведет полк на это село, находящееся в 10 верстах и как раз в направлении на Солнцево.

8 ноября. Около 5 часов утра в темноте два батальона стали охватывать село, а в это время донесение: к селу с востока подходит большая колонна противника. «Резервному батальону подпустить ее и расстрелять!» – распорядился полковник Блейш. Колонна была сметена огнем этого батальона, и как раз в тот момент, когда два других ворвались в село. Среди раненых, убитых и лежавших на поле набрали уцелевших 150 человек. Разбит был полк в 600 штыков. А в селе был взят почти целиком тоже полк в 600 человек, четырехорудийная батарея в полной упряжке с полным составом чинов, много пулеметов и подвод, но штаб бригады успел скрыться.

Выяснив положение, полковник Блейш приказывает: «Отдых два часа! Когда требуется, марковцы не знают усталости. Когда полк выступит, оставить половину пленных». Захваченная батарея передается артиллеристам – новая боевая часть. Удвоился обоз с ранеными, больными, со снарядами и патронами – до 50 подвод. Колонна полка увеличилась, невольно отяжелела. После полудня полк пришел в село Аещинская Плота, где красных не оказалось. Дан отдых на ночь.

9 ноября. Ночью полк поднят и выступил. Известно, что в селе Субботине стоят части красных. Бой неизбежен, и притом с приготовившимся противником. «Напречь все силы!» – сказал полковник Блейш.

До села Субботина 12 верст. В голове колонны идут два батальона, в арьергарде – третий. Отпускается снова часть пленных. Увидев приближающуюся колонну, красные открыли по ней орудийный огонь. Полк разворачивается на ходу; команда разведчиков и комендантская рота направлены в обход с запада на пересечении дороги к Солнцеву. Сильнейший пулеметный и ружейный огонь. Цепи полка вынуждены передвигаться перебежками. Потребовалось 4 часа, чтобы сломить противника, и еще часа два, чтобы выбить его из села окончательно. Это был тяжелый бой, выведший из строя свыше 100 человек. Снова разбит полк красных и вспомогательные части бригады. 200 человек взято в плен. И только в конце боя появилась кавалерия красных.

До Солнцева теперь оставалось 8 верст; их можно пройти в 2 часа и засветло, но неизбежен бой на переправе через Сейм, который может затянуться до темноты. Полковник Блейш остается в селе. Полк должен отдохнуть, будучи готовым к возможному ночному нападению.

Не имеют отдыха полковник Блейш и его ближайшие помощники. Нужно выяснить опросом пленных и жителей села, какие силы противника могут быть на той стороне реки у ст. Солнцево. Нужно подробно узнать и о самой переправе. Выяснено, что через переправу перешли бригада кавалерии и одна-две бригады пехоты. Часть этих сил ушла на Обоянь; часть стоит в Солнцево и Зуевке непосредственно за переправой; часть к югу от станции. Переправа же представляет собой дамбу длиной до 2 верст, затем мост и крутой, покрытый лесом подъем; дорога идет на подъем косым направлением. Река сама по себе не широкая, но имеет болотистый восточный берег с мелким кустарником. Главная опасность – болото не всегда замерзает; бывают провалы, которые теперь могут быть прикрыты снегом. Вывод: наступление цепями возможно, но опасно и будет медленным.

10 ноября. Ночью полковник Блейш отдал приказ о порядке наступления и добавил, что предстоящий бой будет последним: полк, выполнив свою задачу взятием ст. Солнцево, выйдет из окружения с поддержкой корниловцев и бронепоездов. Конечно, он сказал это для ободрения, так как сам ничего не знал – с 7-го числа у него не было связи даже с генералом Третьяковым.

Часа два до рассвета полк двинулся, оставив в прикрытии конную сотню и команды. Два батальона шли цепями по обе стороны дамбы, сгустив свои силы на внешних флангах. Глубокий снег; осторожное движение. Светает, но легкий туман. Красные заметили. Начинается стрельба. Роты выходят на лед реки; залегают под сильным огнем у переправы; карабкаются на берег на флангах. Красные охвачены и отбегают. Быстро в колонне, по дамбе и мосту, идет резервный батальон, выходит на гребень, разворачивается и атакует Зуевку. Красные оставляют ее. Полк берет Солнцево уже с поддержкой батарей. До этого батареи из-за тумана, не видя целей, молчали. Вслед за батальонами шли батареи, обоз, колонна пленных в 400–500 человек (отпущено до 300; взяты были лишь те, кто не пожелал остаться) и прикрывающие части, уже под обстрелом обложившей село красной кавалерии.

Телефонная связь от Солнцева к югу прервана, и, чтобы связаться, посланы крестьяне, которым нужно было пройти расположение передовых частей красных. Связь установилась быстро, так как красные поспешно отошли к западу. Вечером на Солнцево прибыл бронепоезд, на который погрузил раненых, больных и пленных. Полк заночевал на станции и в Зуевке. А наутро он выступил к востоку для занятия боевого участка.

1-й и 2-й полки не только вышли из тяжелого положения, но и выполнили трудную и опасную задачу. Исключительно операцию выполнил 1-й полк. Он начал отступление в ночь на 4 ноября и закончил его 10-го. В течение семи дней и ночей он находился в переходах и боях в отчаянную погоду. Им пройдено до 100 верст. Разбито и рассеяно по меньшей мере 6 полков пехоты. Противнику нанесены огромные потери. Выведено до 400 пленных; свыше 500 были отпущено, не считая сотен, которые были заперты в сараи. Взято четыре орудия, много пулеметов, подвод. Полк потерял немногим более 200 человек.

«Виновником» всего, для всех бесспорно, является полковник Блейш. Не говоря о его смелых маневрах и умелом руководстве, все явно чувствовали на себе влияние его духа и воли. У Мармыжей и теперь, в этом рейде, он был с полком, и это сказалось благотворно. Полковник Блейш был сильно простужен, что волновало всех.