Текст книги "Хроника миров Багрониума. Книга 1. Скитальцы. Возвращение"

Борк опять уселся на свой стул и, поёрзав, устроился поудобней. Оторвав от туши дикого Донга смачный кусок мяса, этот выпивоха стал его жадно поедать, искоса посматривая на Гарда.

Тот допил свою вторую кружку и когда содержимое достигло дна его пуза, про себя подумал: «Ух ты! Две сразу – это даже для меня крутовато. Что-то нехорошо в моей башке». Гард потряс головой, пытаясь вправить свои мозги, но дурманящий напиток уже заполнил вены этого великана. Чуть шатаясь, он взглянул на Борка, который сидел, и с удовольствием жрякал мясо, заедая разными овощами.

– Эй, хлюпик, ты чего такой довольный? Победу празднуешь? Где кроится подвох? Борк, улыбаясь, посмотрел на Гарда и, не ответив на его вопросы, сам спросил:

– А чё это с твоими глазами, великан? Что-то они, родимые, смотрят в разные стороны. Мне кажется, или ты взаправду пьяный в хлам. Друг мой! А довольный я потому, что сижу за одним столом с великим племенем, со своими друзьями. Разве этого мало? Посмотри, сколько вкусностей приготовили твои женщины. Стол так и ломится от количества мяса, овощей, фруктов и кувшинов с хмельным напитком. Разве мы можем грустить, видя довольные рожи твоего народа? Смотри, Гард. Вон даже Гога счастлив. Жрёт да хлебает вовсю. А ведь совсем недавно стоял перед нами угрюмый и обиженный.

– Ты прав, Борк. Это большая радость видеть, что народ твой счастлив. И потянувшись к подносам со жрачкой, он одной лапой оторвал кусок мяса, а другой загрёб кучу фруктов. Запихнув еду в пасть, Гард принялся смачно жевать.

Время пролетело незаметно, и наступила глубокая ночь. Повеселившись на славу, община стала потихоньку расходиться по хибарам. Гард, шатаясь, поднялся. Обняв свою женщину, тот сказал:

– Рад, что ты у меня в гостях. Ну а ежели что не так, не обессудь. Мы идём чуток вздремнуть. Завтра новый день и другие заботы, поэтому надо хорошенько отдохнуть. Ты тоже ложись и поспи маленько. Кула набросала мягкой соломы на твоей любимой лавке в нашей хибаре. Так что до завтра, дружище. И они двинулись по направлению к своему бараку, оставив его в одиночестве.

В лагере опустело. Вся община погрузилась в глубокий сон. Посидев немного, Борк, доев кусок мяса, встал и решил пойти слегка вздремнуть. Отдалившись от навеса, он вдруг услышал то ли шорох, то ли слабое потрескивание у себя за спиной. Резко обернувшись, Борк посмотрел туда, откуда доносились эти странные звуки. Он медленно подошёл к столу и взглянул на то, что никогда не ожидал увидеть в этом мире. У Борка от волнения сжалось сердце.

На столе между подносов вращался магический шар, горящий голубым пламенем. Борк, конечно, сразу догадался, что это письмо из родного дома и, рассмотрев его поближе, заметил в шаре своё имя. В голове у Борка мгновенно завертелись тревожные мысли. Взяв его аккуратно в руку, он услышал голос, который заполнил всё пространство вокруг него. Это было послание от правителя Зарона.

«Борк. К нам подкралась страшная беда, грозящая уничтожением нашего мира. Очень прошу, прими мои глубочайшие извинения за несправедливость в отношении тебя и твоих друзей. Вы, без сомнения, величайшие воины. Если захочешь помочь, просто скажи: Домой. Не пройдёт и мгновения, как ты окажешься в светлом мире».

Прослушав магическое письмо, Борк аккуратно засунул шар за пазуху и, посмотрев по сторонам, убедился, что никто не слышал голоса, взявшегося из ниоткуда. Быстро шагая к хибаре вождя, он решил как можно скорей отправиться в дорогу.

Подойдя к широким ступеням, которые поднимались к дверям барака, Борк от неожиданности остолбенел, увидев перед собой ещё одно послание. В плывущем облаке яркого света он разглядел магические руны. Улыбаясь, тот стал бегло читать письмецо, отосланное другом Шуней, в котором говорилось следующее: «Мы с Молохом в нашей пещере. Получили письма из дома. Там всё плохо. Бросай дела и мигом к нам».

Тот улыбнулся, получив весточку от своих братьев. Он так давно не видел этих двух сумасшедших задир и шутников, что в душе внезапно вспыхнула жажда побыстрей встретиться с ними. Борк живо поднялся по ступеням и зашёл в комнату, где лежали его вещи и оружие.

Нацепив на себя все свои пожитки, он быстро прошёл в соседнее помещение, где после весёлой гулянки отдыхали Гард и Кула. Наклонившись к великану, который спал с краю лежанки, Борк потрепал его за здоровенный нос. Гард открыл один глаз и, увидев перед собой Борка, спросил:

– Ну что, не спится тебе, маленький? Страшный сон приснился?

– Не до шуточек сейчас. Поднимай свою тушу и мигом проводи меня к воротам. Гард, услышав нотки раздражения в голосе друга, сразу понял: «Борк сильно встревожен, а значит, что-то случилось и шутки здесь неуместны». Он, потирая глаза, встал с лежанки.

– Что стряслось-то Борк? Я вижу, ты при оружии. Куда собрался? Помощь нужна? Если чего надо, проси. Мои воины всегда готовы пойти с тобой, и я не исключение.

– Гард, друг мой. В этом ты не помощник. Это дело семейное. Братья и сёстры в опасности, и мне нужно быстро к ним попасть. Так что проводи до ворот без лишних расспросов, хорошо? Гард помотал огромной башкой и, выйдя с Борком на улицу, повёл его в сторону главных ворот.

Стараясь не шуметь, они дошли до здоровенной калитки. Тут Гард остановился и, сделав морду суровой, позвал сонного стража, который мирно храпел возле забора. Тот, услышав грозный рёв главаря, вскочил и, спотыкаясь, притопал к нему. Гард размахнулся и, отвесив стражу смачную оплеуху, злобно прорычал:

– Это так мы охраняем покой племени! Страж виновато опустил башку и пробубнил:

– Прости, Гард. Поило, приготовленное твой супругой, срубило меня наглухо. Что привело вас сюда? Тот, не удостоив его ответом, молча указал на ворота. Страж, сразу сообразив, что от него требуется, подбежал и, вытащив засов, дёрнул за массивные ручки. Створки, предательски скрипнув, открыли проход в дремучий лес. Выйдя за ворота, Борк обернулся к Гарду и, посмотрев на него, сказал:

– Не знаю, встретимся ли мы вновь или нет, но я рад, что приобрёл такого друга, как ты. Будь всегда хорошим и справедливым царём. Я ухожу с грустью в сердце, ведь ты и твой народ стали мне как семья. Прощай, Гард. Передай супруге, она замечательная.

– Для всех было честью принимать в общине великого воина. Береги себя, Борк. Когда бы ты ни появился в наших краях, я и мой народ всегда будем рады видеть тебя. Удачи, брат. Створки ворот со скрипом закрылись, оставив стоять Борка всё за той же стеной плотно сплетённого коряжника.

Подождав немного, он развернулся и побрёл вглубь тёмного леса. Пробираясь через бурелом из поваленных деревьев, тот вышел на край небольшой поляны. Увидев лесное озеро, в котором недавно плавал, он остановился и посмотрел по сторонам. Спустившись, Борк достал из сумки круглый камень янтарного цвета и, зажав его в кулаке, произнёс заклинание «Перемещения».

Через секунду вокруг Борка завертелся густой жёлтый туман, который поглощал его целиком в своё магическое чрево. Ещё мгновенье и сверкнула ослепительная вспышка, а на месте, где только что стоял Борк, остался едва заметный след волшебной дымки.

Пещера. Всё подметено, паутина снята. В очаге горит костёр. Над ярким огнём на толстой рогатине висит небольшой котелок, а в нём закипает ароматный чай. Молох и Шуня потрудились на славу, приводя эту пещеру в порядок.

Сидя на валунах, которые притащили с берега горной речки, два закадычных дружбана, молча смотрели на огонь, думая каждый о своём. Пламя радостно плясало, ярко освещая и согревая их пристанище.

Внезапно Шуню что-то отвлекло от мыслей, вертевшихся в его светлой башке. Он мельком взглянул в сторону темнеющего входа и, толкнув Молоха, прошептал:

– Брось мечтать, здоровяк. Глянь-ка туда.

Конечно, свет от горящего костра давал мало шансов разглядеть, кто прячется в темноте, но всё же Молох, прищурив глаза, заметил, что возле входа появилась зловещая фигура. Хотя ребята и могли догадаться, что там один из своих, но после кровавой бойни в ущелье они не могли рисковать и быть беспечными. Вот поэтому Молох, так на всякий случай, медленно вытащил секиру и приготовился кроить черепушки, пришедшим сюда врагам. Борку стало смешно смотреть на злобные рожи Молоха и Шуни. И тогда он прокричал:

– Эй, братва! Притормозите с моим убийством. Вы видели свои хари? Смотрю, жизнь в этом мире заставила быть всегда начеку. После этих слов, Борк медленно зашёл в пещеру и, растопырив руки в стороны, весело засмеялся. Первым, как обычно, заверещал вечно недовольный ворчун Шуня.

– Борк, ты с ума сошёл так появляться? Не мог, что ли, крикнуть, пока топал сюда из ущелья? Мы же на взводе, нервы ни к чёрту! Молох нахмурил брови и отвесил Шуне подзатыльник.

– Хорош ворчать, мелкий карлик!

– Борк, я рад тебя видеть живым и здоровым. Не слушай этого недомерка, он тоже счастлив нашей встрече. Да, Шуня?

– Я всё слышу, переросток! Будешь оскорблять, в миг получишь по зубам, а если у меня не получится перещетать их, то хоть морду поцарапаю. Ты же знаешь, что в гневе я беспощаден. Уразумел, верзила?

Подойдя к стоящему возле входа в пещеру Борку, они обнялись и, развернувшись, направились к очагу, в котором ярко горел огонь. Усевшись на валуны, Борк посмотрел счастливым взглядом на своих братьев и сказал:

– Молох, Шуня, а вы всё такие же. Мне, ребят, очень не хватало нашей банды. Рад, что мы опять вместе. А теперь о главном. Как я понимаю, над нашим миром нависла угроза. Будем надеяться, что не только нам пришли письма от правителей, но и всем остальным. Борк по-дружески приобнял Шуню, который топтался рядом, разливая горячий чаёк по кружкам. Похлопав по его лысой башке, он спросил:

– Шуня, надеюсь, ты всем ребятам отправил весточки? Тот, недовольно хмыкнув, всучил Борку и Молоху по кружке.

– Что за вопрос! Конечно, всем! Мы же семья! Борк улыбнулся и поспешил успокоить мелкого ворчуна.

– Да не кипятись, братишка! Я в тебе не сомневаюсь! Ладно, коли так, будем ждать остальных. Ну а пока давайте попьём вкусного чайку и поболтаем. Сделав по глотку ароматного чаю, эта троица погрузилась в рассказы о своих приключениях в земном мире.

Глава 7.
Вула. Зов магии

Широкая дорога, извиваясь, тянулась далеко на юг. По ней, поскрипывая деревянными колёсами, двигались повозки разных размеров. Запряжённые в оглобли лошади и покрытые длинной шерстью огромные быки неспешно тащили свою тяжёлую ношу, перевозя всевозможные товары.

Седоки, что управляли ими, вальяжно развалившись на козлах, любопытно рассматривали груз, который везли другие торговцы. Громко крича, они подгоняли свою живность, ругая её крепким словцом. Когда мимо проезжала очередная телега, купцы с важным видом кивали друг другу, выказывая своё почтение. Но не все были такими любезными, ибо зависть к чужой удаче крепко засела в душах матёрых торгашей.

Одни, устав от дальней дороги, мирно дремали, стоя на обочине. Другие, продолжая движение, аппетитно жевали харчи, которые собрали в дорогу заботливые жёны. Кто-то просто таращился по сторонам, рассматривая округу. Встречались и такие, которые, широко улыбаясь, горланили развесёлые песенки, радуясь прекрасному дню.

Покрытая мелкими трещинами грунтовая дорога являлась главной артерией, соединяющей разные поселения. Все местные жители с гордостью называли её «Торговым Путём». Проходила она через многочисленные холмы, покрытые высокой травой и огромным разнообразием луговых цветов. Повсюду стоял сладкий аромат медуницы, пряный запах душицы и терпкий, немного с горчинкой, букет васильков. То тут, то там ютились мелкие деревушки и хуторочки, занимая пространство в этой части света.

Слева от дороги виднелась длинная полоска леса, где росли дубы – великаны. Когда порывы ветра касались пышных крон этих исполинов, шелест листвы разносил по округе таинственную музыку на много миль. По правую сторону тянулась горная гряда. Её огромные вершины поднимались так высоко, что касались белоснежных облаков, плавно плывущих по ясному небу. Впереди, переливаясь всеми цветами радуги, виднелась «Большая Вода». Так, живущие здесь люди называли море, у которого нет ни конца, ни края.

Дойдя до развилки, дорога, петляя, уходила по склону вниз и упиралась в большие ворота с красивой резьбой. Село, которое расположилось на берегу этого чудного водоёма, казалось лучшим местом для любого странника. С вершины холма путникам открывался потрясающий вид. Бескрайнее море, где на побережье стоят рыбацкие лодки. Везде красивые бревенчатые постройки, широкие улицы да маленькие переулки. По ним не спеша сновала куча народа, занимаясь своими насущными делами. А ещё было видно, как мощённая гладким камнем дорога, разрезая это село пополам, упиралась в огромную круглую площадь.

На ней находился большой рынок с множеством прилавков, на которых в изобилии лежали разнообразные товары. Продавцы наперебой громко кричали, заманивая к себе покупателей, коих на этом рынке было огромное количество. День или ночь, для них это было без разницы, поскольку там всё равно, не прекращаясь, велась бойкая торговля. Днём этот безумный спектакль освещало яркое солнце, а с наступлением темноты, на высоких деревянных столбах зажигали масляные светильники, которые в разгар ночной торговли проливали свет на этот «шальной балаган».

Село «Велиководное» так оно называлось, было застроено хибарами из хорошо отполированных брёвен. Разные по величине и убранству, они сразу давали понять приезжим, кто и с каким достатком живёт здесь. По всему селу были разбросаны разные по роду занятий мастерские. В кузнях матёрые кузнецы стучали огромными молотками, разнося по всей округе звон кующегося металла. Пекарни, харчевни – это вообще отдельное царство! Манящий аромат свежего хлеба и готовящейся вкусной еды постоянно витал в воздухе. Эти волшебные запахи особо настойчиво подавали сигналы народу для любимого занятия – набитию пуза всякой вкуснятиной.

Но главным ремеслом этого села была добыча разных морских продуктов. Множество видов рыб ловилось для продажи на базаре. Мелкая охотно скупалась людом, не имеющим большого дохода. Среднего же размера, продавалась исключительно для харчевен. Там из неё готовили вкуснейшие блюда. Другая, более крупная и дорогая рыба продавалась зажиточному люду или охотно шла в обмен на другие товары.

На песчаном берегу, возле многочисленных маленьких причалов стояли ветхие лодки. Покачиваясь на прибрежной волне, эти посудины, уткнувшись носами в песок, так и старались сползти в море, чтобы скрыться от своих хозяев. По мосткам, спускавшимся с лодок, бегали туда-сюда работяги, которые носили всякие грузы. Капитаны этих старых судёнышек раздавали не только команды, но и разные проклятия своим подчинённым. В общем, жизнь в этом городке била ключом.

С севера в сторону села «Велиководное» медленно двигалась крытая повозка. Огромный гнедой конь с густой длинной гривой, запряжённый в оглобли, плавно тянул её вперёд. Словно не чуя за собой тяжесть своего груза, он мощными шагами ступал по пыльной дороге.

На лавке позади красавца-коня сидел таинственный человек. Широкий капюшон, наброшенный на голову, скрывал его лицо, оставляя заметной только чёрную, аккуратно стриженую бородку. На тело, покрытое шрамами, была надета меховая шубейка, а на шее висел красивый магический амулет, сделанный из камня синего цвета.

Просторные штаны, заправленные в сапоги, смотрелись на худощавом страннике довольно прикольно. Пояс, что поддерживал эти штанищи, был сплетён из сыромятной кожи. В стальной проушине висел длинный нож с широким массивным лезвием, а на маленьких петельках крепились мешочки с магическими амулетами и разными травами. Это был Вула, четвёртый герой мира Лучизария.

Худой и жилистый, он, словно часовой маятник, постоянно находился в движении. Вула мог сутками бродить по лесам, лугам и полям, собирая разные травки и цветки. Лазить в горы, отковыривая что-то похожее на засохший мох. Собирал мелкие причудливые камушки. В общем, с виду настоящий «ботаник». Но могу вас заверить, это не простой любитель флоры и фауны.

Вула был высшего ранга чародеем. Прекрасный врачеватель, который исцелял боевые раны и разные хвори своих друзей. В его умной башке хранились кучи лечебных заговоров и магических ритуалов. Да, ко всему этому, Вула был отважным воином.

Он никогда не прятался за спины друзей и всегда шёл напролом, сметая всё на своём пути. Хотя, что греха таить, у этого хитрого чародея был большой козырь в рукаве. Он с помощью великой магии мог становиться невидимым для глаз своих врагов, а иногда и для друзей. Да! Любил этот чудо-лекарь пошутить над ребятами и почти всегда рисковал получить кулаком по харе, но каким-то образом избегал насилия над собой. Была у него и слабость – не мог отказать в помощи тем, кто её просил. Конечно, с его стороны великодушно помогать, только вот не всегда Вула получал благодарность за свою помощь.

Повозка размеренно двигалась по дороге мимо живописного пейзажа этого края. Вула слегка подгонял своего коня и, перевалив через последний холм, увидел село, до которого спешил добраться. Проехав ещё немного, он миновал широко раскрытые ворота. Эти огромные ставни никогда не закрывали, так как движуха здесь не прекращалась ни на минуту.

Заехав в это поселение, Вула посмотрел по сторонам и, понюхав воздух, сразу уловил запах жареной рыбы, свежего хлебушка и солоноватый привкус моря. Он широко улыбнулся и подумал: «Да! Давненько я не был здесь. Как славно видеть эту суету и толкотню, слышать вопли торговцев, споры мужиков, шушуканья молодых девах».

С такими мыслями Вула, проехав немного по главной дороге, свернул в переулок. Добравшись до конца улицы, он остановился возле ветхой хибарки, ничем не примечательной. Из соседнего домика вышла молодая женщина посмотреть, кто подъехал. Увидев знакомую фигуру, она, вскрикнув от неожиданности, спросила:

– Неужто это великий чародей? А я уже смерилась с тем, что больше никогда вас не увижу! Вула снял капюшон с головы и посмотрел голубыми глазами на встревоженную женщину.

– Всё в порядке, Роза. Не волнуйся. Я смотрю, ты похорошела. Вула подошёл к дверям хибары и, распахнув их, заглянул внутрь.

– Молодец. Хорошо охраняла логово. Смотрю, чистота и порядок в моём скромном жилище. Роза, иди сюда, хозяюшка! Женщина неторопливым шагом подошла к нему. Та уважала и любила своего наставника.

– Что-то не так, учитель? Вула тут же услышал нотки волнения в её голосе.

– Роза, да что случилось! У тебя неприятности, что ли?

Она пряча от него взгляд, закивала головой. Вула слегка наклонил голову и посмотрел в её глаза, полные слёз. Достав из штанов белый лоскут материи, он вытер капли, стекающие по щекам Розы. Прижав её к груди, тот погладил по роскошным рыжим волосам, успокаивая свою подругу. Вдруг Вула отодвинул Розу от себя и строгим голосом сказал:

– Давай зайдём в хибару и поговорим. Буду надеяться на то, что ты не совершила глупость, о которой я предупреждал.

Они зашли и сели на лавку, стоящую возле широкого стола. Вула с тревогой наблюдал за Розой. Та, положив руки на колени, смерено ждала вопросы от своего наставника.

– Ты меня не послушала? Сама пыталась лечить хворь людскую? Чего молчишь, неумеха? Что натворила, глупая!

– Зачем вы так, учитель? И тут в её глазах промелькнула искорка злости.

– Вы же сами уехали и бросили меня, не доучив! Прошло много времени, а люди каждый день шли сюда за помощью. Вы хоть можете представить, сколько раз я видела в глазах этих несчастных страх и разочарование. Горе матери, которая, принося своё больное чадо, уповала на вашу лечебную магию. Что мне оставалось делать? Отнять у людей последнюю надежду на исцеление? Сказать, что лекарь-чародей больше сюда не вернётся? Это? Если честно, я не смогла спокойно смотреть на страдания больных людей и в какой-то момент решила помогать им.

В одну из ночей, услышав стук в вашу дверь, я вышла на улицу и увидела маленькую девочку, которая, плача навзрыд, звала на помощь. Подбежав к этому дитя, я наклонилась и спросила: «Что случилось, малыш?». Но она, не ответив, схватила мою руку и потащила вниз по улице. Подведя к дверям пекарни, девчушка легонько толкнула их. Протянув руку, она указала на два силуэта, лежащих на полу. Взглянув на меня заплаканными глазами, сказала: «Смотри, папка и мамка умирают. Помоги им, пожалуйста, ученица лекаря!».

Переступив порог, я быстро подошла к лежащим на полу супругам. Присев рядом с ними, сразу поняла, что случилось. Картина была жуткая! У пекаря в животе торчала рукоять ножа, а у жены из головы струйкой сочилась кровь. Схватив со стола тряпку, я порвала её на ленты и, замотав голову бедной женщине, постаралась остановить кровь. Не имея больше ничего под руками, пришлось сделать только одно – наложить оставшиеся куски ткани на живот вокруг раны пекаря. Девчушка стояла в стороне и тряслась от страха. Обернувшись, я позвала её к себе и, нежно обняв, тихо шепнула: «Будь смелой. Нужна твоя помощь. Давай, беги, зови соседей». Малышка кивнула и быстро вышла за дверь.

Поднявшись, я стремглав помчалась в хибару, а пока бежала, судорожно соображала, что нужно собрать. Распахнув дверь, я вошла и сразу вспомнила о ваших учениях для лечения таких ран. Схватив с полки нужные настойки и травы, живо попихала их в кожаный мешок и, выскочив на улицу, со всех ног помчалась к пекарне. Не знаю, что случилось, но я не боялась, а только чётко представляла свои действия. Подбегая к дверям пекарни, возле которой толпились соседи, я на ходу крикнула: «Мужики! Помогите положить этих несчастных на лежанку». Из толпы вышли двое здоровенных дядек и, аккуратно подняв мужа и жену, перенесли в соседнюю комнату. Растолкав народ, я подошла и, наклонившись, стала прислушиваться. Они дышали, но дыхание было слабым. Рядом стояла полная женщина, которая, потрогав меня за плечо, взволнованно спросила: «Может, принести чистой водицы? И пару широких лоскутов материи?».

«Было бы очень здорово». Ответила я. Та развернулась и быстро вышла из пекарни. Когда женщина появилась вновь, то в руках она тащила не только ведро с тёплой водой, но и целую кучу белоснежных полотенец. Молча положив на стол, она повернулась к стоящему возле дверей народу и громко сказала: «Люд честной! Расходитесь! Давайте не будем мешать!».

Когда все ушли, я принялась за дело в точности, как вы и учили. Сначала аккуратно вынула нож, промыла рану и напихала в неё мазь из трав для заживления. Потом зашила и плотно перевязала. Открыв пузырёк с настойкой, я произнесла лечебный заговор и маленькими порциями влила в рот пекарю. Потом занялась женой. Промыв довольно глубокую рану на её голове, я смазала мазью и, наложив чистую повязку, напоила настойкой. Теперь оставалось только ждать. Если я всё сделала правильно, то утром отец и мать этой несчастной девчушки будут живы.

Ночь тянулась долго. Сидя возле них, мне постоянно приходилось прислушиваться к дыханию мужа и жены. Казалось, что его уже и нет, но вдруг неведомые силы заставляли их снова дышать. Наконец-то взошло солнце. Его первые лучи, проникая в комнату, осветили лежащих на широкой кушетке родителей девочки. Тихонько подойдя, я увидела, как они испуганно смотрят, не понимая, что происходит. Вы не поверите, учитель! Но в тот момент я очень гордилась тем, что не растерялась и не забыла в панике ваши учения.

Выйдя на улицу, я вдохнула полной грудью свежий морской воздух и воскликнула. Помогла! Сумела! Вы знаете, как хотелось кричать от радости! Ведь я победила смертушку и впервые сама смогла залечить страшные раны. В течение целого месяца пришлось ходить в пекарню, накладывать новые повязки, поить настойками и читать заговоры. А когда эти бедолаги поправились, они поведали о ночном нападении каких-то разбойников. Рассказали, что в тот момент не думали о своих жизнях, а молились, чтобы ничего не случилось с их дочуркой.

Через некоторое время всё больше людей стало обращаться за лечением. Вот так потихоньку пошла молва о лекаре с «Нижней» улицы. Миновал почти год, и ждать вас не имело смысла. Мне тогда было очень при очень жаль, что моё обучение не закончено. Обидно, что не успела больше узнать о всех ваших секретах врачевания. Поэтому пришлось лечить людей, которые приходили за помощью так, как я умела. Роза на мгновение замолчала, а потом, посмотрев в глаза Вуле, вздохнув, продолжила:

– И вот наступил тот день, когда я не смогла помочь родителям спасти их маленького сына. Эх! Почему же они не пришли раньше. Этот мальчуган был бы сейчас здоров, бегал, смеялся, радовался жизни, но они обвинили меня в его смерти. Не прошло и двух дней, а молва уже прокатилась по всему селу. Добрые дела в одночасье превратились в прах. Здешний народ стал меня презирать и обходить стороной. Несколько раз даже сильно избивали, и я долго лечила раны, которые были не только на теле, но и в сердце. Совсем перестала выходить на улицу, боялась, что ещё раз побьют. Только пекарь с женой до сих пор заботятся обо мне. Приносят тёплый хлеб и немного еды, всегда утешают, говоря: «Что скоро всё забудется и встанет на свои места». Но, мой учитель! Как жить в мире, где столько злобы и неблагодарности? Подскажи! – и она расплакалась.

После рассказа Розы он ругал себя за то, что назвал её неумехой и глупой, а ведь ему нужно гордиться своей ученицей. Вула подсел к ней поближе и, нежно обняв, постарался успокоить.

– Не плач. В этом мире всем не угодишь. Думаешь, меня всё время благодарят? Сильно ошибаешься. Роза, послушай. Обещаю обучить тебя такой лечебной магии, которой не владеет ни один смертный в этом мире. Так что перестань рыдать и соберись с духом. Он встал и подошёл к дверям.

– Сейчас мне надо отвести своего коня в конюшню, напоить, накормить, дать наказ сторожу, чтобы хорошенько присматривал за моим добром. Потом зайду в лавку, наберу вкусной еды, и мы сперва набьём пуза до отвала, а потом, отдохнувши, начнём обучение. Ты согласна? Роза, вытирая ладонью слезы, закивала головой.

– Я рада, что вы вернулись. Роза встала и, подойдя к учителю, поцеловала в щёку. Он, немного смутившись, поднял свою котомку, которая лежала возле дверей и, развернувшись, вышел из хибары.

Взяв под уздцы своего коня, Вула отвёл его в конюшню, а сам, пройдя в начало улицы, остановился возле лавки, где продавались харчи. Открывая резную дверь, тот услышал, как висящий над ней колокольчик звонко зазвенел, предупреждая хозяина, что пришёл посетитель. Шагнув через порог, Вула сразу уловил запахи, витающие в воздухе. Оглядев убранство уютной лавки, он удивился разнообразию всякой еды, которая аккуратно лежала на полках. Через минуту из подсобки вышел пожилой мужик и, кивнув головой в знак приветствия, сказал:

– Доброго здравия, путник. Чем помочь вам, уважаемый?

Вула подошёл поближе и, слегка наклонившись, посмотрел на хозяина лавки. Во взгляде чародея читался вопрос: «Откуда ему знакома рожа этого мужика». Почесав затылок, Вула потряс головой и подумал: «Ощущение такое, что мне знаком этот торгаш. Вот незадача, хоть убей, не помню. Да ладно! Сдался он мне. Наберу жрачки и тихонько свалю». Вула, выпрямился и ответил:

– Ну и тебе доброго здравия. Спрашиваешь, чем помочь? Будь другом, собери разной вкуснятины и побольше. У меня сегодня прелестная гостья, так что пихай харчи в котомку до самого верха.

Вула снял её сплеча и бросил на прилавок. Достав мешочек, где зазвенели монеты, чародей положил его рядом с ней. Услышав звон грошей, хозяин стал подносить разные харчи и складывать их в кожаную сумку. Напихав туда ароматного копчёного мяса, фруктов, свежего хлебушка и вкусно пахнущего сыра, он завязал котомку и протянул Вуле.

– Вот, странник. Возьми. Я всё положил по вашей просьбе. Надеюсь, вы останетесь довольны моими харчами. Вула улыбнулся и забросил котомку на плечо.

– Сколько монет отвесить тебе, лавочник? Тот слегка замялся, почему-то чувствуя себя виноватым.

– Пять и не больше.

Вула взял мешочек с монетами и, высыпав на ладонь, отсчитал ровно пять штук. Положив их на деревянный прилавок, он развернулся и потопал к выходу из лавки. Дойдя до дверей, чародей вдруг оглянулся.

– Так вот оно что! Смотрю на тебя и думаю, почему рожа знакома. Теперь вспомнил. Твою супругу лечил от гнойных нарывов по всему телу. Кстати, как она? Жива, здорова?

Мужичок выпучил глаза и, топчась на месте, стал соображать, что ответить посетителю. Стукнув себя ладонью по лбу, он низко стал кланяться. Выйдя из-за прилавка, тот сказал:

– Извини, великий чародей, не признал тебя сразу. Вот я дурная башка! Но ведь молва прошла, что вы покинули эти места навсегда. С женой всё в порядке. С превеликим уважением, благодарю вас. И вот что ещё. Возьмите монеты назад. Будем считать, это малая часть оплаты за спасение моей любимой женщины, – и хозяин лавки протянул их Вуле.

Да перестань кланяться, мужик. Ты просил слёзно о помощи, я помог. Это моё ремесло, глупая твоя голова! А гроши оставь. Негоже раздавать еду даром. Что касается платы за лечение, мне достаточно видеть твою супругу здоровой. Так что давай, не болейте. Береги свою семью. Вула открыл дверь и вышел на улицу.

Шагая по мощёной мелким булыжником дороге, он обратил внимание на жителей села, которые суетились возле домов. Одни мужики махали мётлами, наводя чистоту в своих дворах, другие, сидя на лавочках, курили самокрутки, ну а женщины, развешивая только что постиранное бельё, ворчали на своих бездельников. Пройдя ещё немного, Вула заметил, что некоторые люди, улыбаясь, кивают в знак приветствия. «Смотри помнят меня!» – Подумал Вула. И как подтверждение своих догадок, он услышал ликующие вопли.

– Доброго здравия, лекарь! Хорошо, что вы вернулись! Вула сначала обрадовался такому отношению к своей персоне, но, вспомнив рассказ ученицы, насупившись, перестал обращать внимание на жителей села.

Оказавшись возле хибары, он толкнул дверь и зашёл внутрь. В его недолгое отсутствие Роза уже успела подмести пол, расставить всё аккуратно на полках и вымыть домашнюю утварь. Увидев, что учитель вернулся, она взяла котомку из рук Вулы и сразу начала накрывать на стол. Закончив раскладку харчей, та молча указала учителю на кувшин, который стоял в углу на маленьком столике. В нём была прохладная водица, принесённая ей из колодца. Подняв его, та полила на руки чародею. Вула умылся, протёр шею этой живительной влагой и, сняв сплеча Розы чистую тряпицу, обтёрся ею.

Усевшись за стол, они молча стали наслаждаться вкуснятиной, которую принёс Вула. Когда пузики были полны и сыты, Роза собрала оставшуюся еду в корзинку и отнесла в маленький погребок, где было прохладно. Вернувшись, она села за стол и уставилась на своего учителя. Сверля его пытливым взглядом, Роза ждала команды, когда чародей начнёт обещанное им обучение. Вуле стало как-то неуютно от напористого взгляда. Хлопнув ладонями по коленкам, он сказал: