Текст книги "Казахская драма. На сцене и за кулисами"

Глава 4. Два удара, потрясшие СССР

Между тем, 29 мая 1989 года, Первый съезд народных депутатов РСФСР своим председателем избрал Бориса Ельцина. По его инициативе 12 июля этот съезд принял Декларацию о государственном суверенитете РСФСР. Вся парадоксальность ситуации заключалась в том, что Россия (РСФСР) отделилась от России (СССР), то есть она отделилась от самой себя, ведь для всего мира СССР и Россия были синонимами. Это был первый сокрушительный удар по СССР.

В сентябре 1990 года в двух самых многотиражных газетах Советского Союза появилась пространная статья «вермонтского затворника» Александра Солженицына «Как нам обустроить Россию».

В ней он в пренебрежительном тоне, предлагал всех, кроме славянских республик, желающих отделиться от России, отпустить и создать единое славянское государство – Российский Союз. И в без того напряженной атмосфере центра и периферии, статья вызвала огромное возмущение во всех союзных республиках. Начался настоящий парад суверенитетов, вскоре вслед за прибалтами объявили о своем суверенитете не только Армения, Молдавия и Азербайджан, но и братья-славяне – Украина и Беларусь.

Александр Солженицын нанес второй удар по СССР.

Я написал статью против Солженицына и отправил в некоторые московские издания, однако они ее не опубликовали. Тогда, с некоторым запозданием, я ее предложил казахстанскому журналу «Арай-Заря» и главный редактор Аширбек Копишев согласился ее принять.

Как перессорить народы[2]2
  «Как перессорить народы». Республиканский журнал «Арай-Заря», № 3, 1991.


[Закрыть]

«Вермонтский отшельник» – живая легенда, Давид, не убоявшийся тоталитарного Голиафа, властитель дум, очистивший наши мозги от многих мифов и животного страха, «гадкий утенок» советской литературы – Александр Исаевич Солженицын – в очередной раз попал в центр внимания всей страны.

Если каждый его крупный роман до сих пор был по-существу, в хорошем смысле, литературно-тротиловой бомбой различной мощности, то небольшая брошюра «Как нам обустроить Россию» произвела эффект термоядерной бомбы, далеко не лучшего свойства.

Я всегда почитал Александра Исаевича за учителя, однако «плохо отплачивает тот учителю, кто навсегда остается только учеником. И почему не хотите вы ощипать венок мой?» – так говорил Заратустра. Сим позволю себе протянуть слабую руку к Его величественному венку. К тому же мне очень «повезло», я проживаю именно в той части «преображенных», то бишь распотрошенных «пустынных просторов», которые он соблаговолил включить в свой благостный «Российский Союз», посему получаю полное право высказать свое суждение.

В описании истоков и течения болезни нашей имперской Системы господин Солженицын неоспоримо прав: диагноз «режимус тоталитариус» – никакой консилиум не посмеет оспорить. Вот рецепт оздоровления: «Братцы, Красная империя распадается: хватай, кто что может, а я что захочу и кого захочу!» – мягко говоря, вызывает изумление.

Александр Исаевич на дух не приемлет «людожорские три четверти века». Искушение стереть все с доски (жизни народа) грязные (красные) письмена и на tabula rasa начать заново набело писать – это очередная опаснейшая иллюзия, чреватая очередными реками народной крови. Народ – не черновик. Какой бы ни был замордованный, испоганенный и оболганный, он – бесценная данность, божья сущность и не надо в очередной раз рвать новые (далеко не лучшие) нити времен и менять поганое настоящее на «идеальное до 17-го прошлое». Мы и сами своим тугим умом дошли до сознания: «В коммунальной квартире порой и жить не хочется… Да уже во многих окраинных республиках центробежные силы так разогнаны, что не остановить их без насилия и крови – да и не надо удерживать такой ценой»! Нет спору, все без исключения, а сама Россия в числе первых, хотят бежать от заскорузлого центра. Но и предполагаемый развод по-солженицынски уж очень отдает имперским душком.

Удивительно. Александр Исаевич меньше всего церемонится, если не считать казахов, со своими кровными братьями – украинцами и белорусами. Первым он предельно прозрачно намекает: если они не согласятся войти в его «Российский Союз», то он отсечет от Украины почти половину, сколько в нем украинской крови, будь больше – взял бы больше. Отсюда можно вывести заключение, что в нем две трети половецкой крови – именно столько он хочет отсечь от Казахстана.

Немного неладно с арифметикой; почти половина украинской, две трети половецкой. Впрочем, учитывая исконную его специальность, из данной ситуации можно, вероятно, выйти с помощью высшей математики… С «кроткими» белорусами он вообще не церемонится, нежно треплет их по загривку и сурово выговаривает: «А вы-то куда суетесь со своей независимостью». Украинцы для него вовсе не украинцы. И чего это вдруг Борис Олейник вздумал возмущаться, ведь Солженицыну доподлинно известно: украинцы, это испорченные австрийцами русские, подзуживаемые невежественными вождями оуновцев, белорусы – поляками. Малороссы, забудьте своих неукротимых запорожцев, писавших письмо турецкому султану. Хотя новые земли они и их потомки завоевали вместе с братьями русскими, но только для русских.

Даже если проигнорировать существование исторических скрижалей, начертанных китайцами, арабами и самими русскими, нельзя не поразиться удивительной геополитической логике: раз «Южная Сибирь и Южное Приуралье» – значит Российское. Тогда почему бы к Дальневосточному российскому региону для цельности не присоединить остальную часть Дальнего Востока и, как в свое время Саддаму Хусейну, решить свои тяжкие экономические проблемы посредством превращения Японии, Южной Кореи и Тайваня в федеральные республики? Представляете, как бы мы зажили?! Им очень нравится работать – пусть работают на наше общее благо, а мы любим порассуждать, каждому свое: они неизлечимые работоголики, а мы – огненноводоголики. Какой был бы крепкий Евразийский Союз! Все бы в него устремились.

Аргумент с претензией на иронию «где кочевые стада раз в год проходят – то «Казахстан» – конечно же величественная гипербола (не раз в год, а постоянно в течение веков!). Однако наш именитый оппонент, видимо, всерьез считает, что право на землю имеют только плуг да казацкая нагайка. Чабанскому кнуту, мол, зачем земля? (Впрочем, мои предки не раз доказывали, что они отменно владеют не только кнутом).

Что же касается «пустынных центральных просторов, с тех пор преображенных и восстроенных русскими, зэками да ссыльными народами», это, конечно, «коварные казахи упросили Сталина превратить эти края в часть «Архипелага Гулаг» («подумать только, и это мученик-автор вменяет нам в вину: неужто было благом для России то, что именно на ее территории располагался, в основном, безжалостный «Гулаг»?!). Словом, какое имеет право этот узурпатор разбазаривать земли, которые столь долго собирали русские цари?

Не рановато ли исполнять реквием? Скорее всего, сегодняшние центробежные силы нищеты завтра, после обретения элементарной сытости, обернутся центростремительными. Конечно, это будет уже не железный Союз, а добровольное Содружество. Так стоит ли сжигать бесповоротно мосты? Ведь не секрет, что наша вселенская беда не в том, что какие-то народы кого-то кормили или объедали, а в том, что мы выкормили особо отъявленную популяцию бюрократов, для которой высокое кресло и собственный достаток важнее всех «демагогических» нужд народа, которая вкупе со всемогущим военно-промышленным комплексом, сидя на нас и нещадно погоняя, практически сломала нам хребет.

Никто не отказывает Александру Исаевичу в сыновней любви к своему народу. Я, сын степей, тоже люблю свой скромный народ. У него свои досадные недостатки, главное – он не притязает на богоизбранность.

Нам всем так долго преподносили препарированную историю, что немалая часть моих соплеменников уверовала: предки номады все больше скакали по обочине цивилизации. И только сейчас, вглядевшись попристальней в свое прошлое, они стали открывать для себя Аль-Фараби, Ахмета Яссави, Махмуда Кашгари… И поняли: их народ имеет древние корни и занимает достойную культурную нишу.

Мои же предки жили в единении с природой: не убивали без надобности ни одну живую тварь, не рвали без нужды и былинку, не отравляли среду обитания.

Кто же культурнее: Охранители или Убивцы Природы? Махать своими мартирологами стало «модным» занятием, действительно, чересчур была тягостна судьба многих в бывшей «тюрьме народов», ставшей «семьей единой»!

Но послушайте, что произошло с казахским народом в проклятом Богом XX веке. Не буду тратить время на перечисление классических (если больше нравится «классовых») общесоюзных бед, ни одна из которых не миновала нас, а поведаю лишь о специфически наших: голод-геноцид 1932-33 годов пострашнее, чем на Украине, унесший треть народа; насильственное переселение к нам многих народов (ведь их горе не прибавляло счастья местному люду, который делился с ними, чем мог); мощная волна люмпенов, хлынувшая в Казахстан под звуки бравурной песни «Здравствуй, земля целинная…» (другая волна, во много раз меньше, прокатилась в Сибирь; спросите у Валентина Распутина, какую субкультуру она принесла туда); ядерные, ракетные и космический полигоны; гибель Арала; агония Балхаша; немыслимо-варварское принуждение к оседлому образу жизни (процесс, который в естественных условиях обычно протекает века, был осуществлен практически в течение месяца), что катастрофически сказалось на национальном характере; измывательство над религией; манкуртизация сознания: забвение материнского языка и национальных корней… Стоит ли продолжать?

Благодаря «Комсомолке» от 2 сентября 1990 г., весь мир узнал о том, что все-таки произошло в Алма-Ате в середине декабря 1986 года.

Похоже, никто из составителей официальной «утки» по поводу этой бойни не читал Маркеса, скажем, известные всему миру «Сто лет одиночества», иначе не стали бы такими невольными плагиаторами. «Официальная версия, которую тысячу раз повторяли и вдалбливали населению всеми имеющимися в распоряжении правительства средствами, в конце концов, была навязана каждому: мертвых не было. Военные отрицали это даже перед родными своих жертв. «Я уверен, что Вам это просто-напросто приснилось, – твердил начальник гарнизона». Как часто бывает, явное стало тайным. Однако наши искусники пошли еще дальше: все перевернули – жертвы и преступники поменялись местами. А еще говорят: ложь не изобретательна и бродит во времени и пространстве в одних и тех же одеждах.

Теперь святая Истина вроде бы открыла свой лик и безвинные жертвы покинули тюрьмы. Народ очень надеется, что их вакантные места займут настоящие преступники: полный их «интернациональный» список опубликован в газете «Казахстанская правда» от 28 сентября 1990 года. По какому принципу они последуют в места довольно отдаленные из своих уютных гнезд: по порядковому номеру, по степени тяжести вины, по алфавиту или по весу занимаемой должности, – вероятно, определит третейский суд.

Поверьте, мы не ропщем на судьбу, принимаем ее такой, какой выдалась. Мы взваливаем изрядную долю вины и на свои плечи, однако, наверное, закономерен вопрос: уравновешивают ли эти потери – всему миру известные «социалистические блага», среди которых не последнее место занимают деградация природы, общества и личности, разгул преступности (и это в крае, который не знал, что такое тюрьмы)?! Стоит ли после этого удивляться тому, что мы тоже хотим впредь сами определять свою судьбу, не разрывая связующие нити с народами, с которыми прошли вместе через все страдания и беды, и завязать прямые отношения со всеми другими, кто готов дружелюбно протянуть свою руку, а самое главное – хотим мира в своем многонациональном Доме.

В общем-то, до недавнего времени весь казахстанский вавилон достаточно мирно уживался. Это явно не устраивало некоторых как внутри, так и за пределами республики: мол, почему это Казахстан спит, когда весь шатающийся Союз бурлит?! Вот и проснулись отдельные уральские и северо-казахстанские декоративные казаки, для которых, по образному выражению Владимира Максимова, ничего святого нет: «алтарей, чужого добра или жизни, родни или клятвы», и выдвигают сепаратистские требования. Можно представить, как они взревели от восторга, услышав мощный глас Александра Исаевича, возбуждающего их аппетиты. А ведь русские, а также полностью обрусевшие украинцы и белорусы (чем не претворение высокой мечты имярека; но только почему-то представительная украинская делегация, посетившая нас, очень опечалилась, узнав об этом) живут намного лучше, чем коренное население, не берусь сравнивать с россиянами. И до сих пор не сожалели о своем казахстанском гражданстве.

Нашего же земляка Кузьмина («Молодая гвардия», № 7–8, 1989 г.), видимо, раздирают противоречивые чувства: с одной стороны, – с явным превышением поддерживаются его территориальные притязания к Казахстану, а с другой – все-таки хоть не намного, но отдаляют его от блаженных теплых южных морей, где наш «гвардеец» мечтает без всяких виз и таможенных препон греть свои неутомимые ноги.

Заметно, еще по «Архипелагу», Александр Исаевич не жалует казахов. Такое бывает: кто-то кому-то нравится, а кто-то кому-то нет – это дело вкуса. Скажем, Достоевский и Вернадский очень доброжелательно отзывались о казахах, а того же Кузьмина при одном упоминании о евреях и казахах трясет.

Нам остается только сожалеть, что Солженицыну больше нравится компания Кузьмина.

Александр Исаевич так талантливо живописует наше духовное состояние, показывает такое знание наших умонастроений: если затронуть нацию – «Тут уж ничто не удержит в вечном смирении, тут мы с гневной смелостью хватаем камни, пики, ружья и кидаемся на соседей»…

Трудно предположить, что он не понимает, как его Слово отзовется в нашем полуобезумевшем Союзе. Думать, что Украину и Белоруссию можно легко пристегнуть к солженицынскому «Российскому Союзу» или же, что украинцы, не раздумывая, отдадут солидное кусище своей территории «старшему брату», а казахи и другие тюркоязычные народы будут безразлично наблюдать, как Казахстан будут рвать на куски, когда даже небольшая перебранка между двумя хулиганами или неосторожная статья в печати вызывает острейшие межнациональные конфликты – опаснейшее заблуждение, могущее вызвать такие социально-тектонические катаклизмы, какие и не могут присниться в тихом, уютном, благополучном Вермонте даже такому провидцу, как Солженицын.

Не приемлет наш автор и демократию, подкрепляя свое убеждение многочисленными цитатами из различных источников, и его фраза «по всему потоку современности мы изберем, несомненно, демократию» – лишь дань вежливости, примиряющая с реальностью.

Идеального общественного строя нет в природе и быть не может (даже благостные принципаты божественных – Октавиана и Хирохито – имели свои изъяны), ибо сама природа Человека далека от совершенства. Но среди всех прочих именно демократия – «власть посредственностей» – может, и это доказало время, находить компромиссно-доверительные решения, учитывающие интересы всех слоев общества и отдельной Личности.

Александр Исаевич, чувствуется, испытывает подспудные симпатии к монархии. Казалось бы, беспочвенные надежды, однако нельзя не учитывать, что история порой любит выкидывать фортеля. Чем плох пример Испании: фашистская диктатура, так прекрасно перевоплотилась в процветающую монархию. Может быть, действительно, и нам попробовать избрать Монарха из четырех альтернативных кандидатур: какого-нибудь Великого, можно и не очень Великого русского князя, нынешнего Президента России, лидера ЛДП и автора обсуждаемого манифеста?

Возложить на высочайшую голову, пока еще не проданную корону и дать титул – «император всероссийский и Великий султан Дикой Орды» (надеюсь, помните о двух третях). Речь, разумеется, идет о государстве с границами, предуказанными вермонтским мудрецом.

Если же украинцы вкупе с белорусами возропщут: вот, мол, опять нас третируют, можно будет слегка подкорректировать оный титул – «Император Священной империи – царь Российский, Великий гетман Украинский, король Белорусский и Великий султан Дикой Орды». Но тогда придется заказывать еще три короны на одну и ту же голову, что окончательно опустошит будущую казну будущего Его Величества. Но ничего, ради престижа мы и не такое терпели: ведь прорвались же к звездам с голодным брюхом, и ядерный меч был у нас самый устрашающий, правда, держа сей меч в одной руке, другой стыдливо прикрывали дыры в штанах. А какой у нас совокупный генеральский корпус. У иных европейских стран средней руки вся армия состоит из меньшего числа ландскнехтов, а генералов – раз-два и обчелся.

Впрочем, пожалуй, пора остановиться и от «радиоактивных» политических воззрений перейти к более безопасному занятию – к чтению сочинений Солженицына. Что и Вам советую, уважаемые читатели.

Дорогой Александр Исаевич! Мы очень надеемся, что Ваш долгий тернистый путь домой будет осиян светом извечной библейской Истины: «Блаженны миротворцы!».

Обсуждаемый труд А. И. Солженицына оказал роковое влияние на судьбу Союза – он ускорил его распад и резко обострил отношения между братьями-славянами, прежде всего – русскими и украинцами.

Глава 5. Пришествие в журналистику

Осенью 1990 года я принес одну из своих статей в редакцию республиканского журнала «Арай-Заря» в Алма-Ате, где и познакомился с его главным редактором, уже упомянутым, Аширбеком Копишевым. Между нами сразу установился доверительный тон.

Аширбек просил позванивать ему, что я и сделал в конце января 1991 года. После слов взаимного приветствия, он произнес: «Саке, а вы не можете приехать в Алма-Ату?» В голосе звучало нечто такое, что я тут же согласился и сказал, что через два дня вылечу.

По приезде в Алма-Ату я позвонил Копишеву. Мы встретились за пределами редакции, и он неожиданно предложил мне ставшую вакантной должность заместителя главного редактора. После небольшого раздумья, я согласился. И уже на другой день, в первых числах февраля 1991 года, он меня представил редакции.

Вскоре я понял причины скрытного поведения главного редактора. Журнал находился в ведении ЦК республиканского комсомола и должность заместителя главного редактора республиканского молодежного издания, по традиции утверждалась ЦК комсомола и ставился в известность отдел пропаганды ЦК Компартии Казахстана.

Копишев опасался, что какой-нибудь из двух ЦК навяжет ему своего человека, поэтому он втайне своим приказом принял меня на работу. Это – смелый и самостоятельный шаг и, наверное, я был первым в республике, занявшим подобным образом такую должность.

Но коллектив редакции понял все наоборот, он решил, что человека из далекой глубинки, из какого-то провинциального вуза, «варяга» не имеющего отношения к журналистике как раз навязали «сверху».

Мне выделили небольшой кабинетик, напротив главного редактора и более недели туда никто не заходил: бойкотировали. Понимая настроения журналистов, я не приставал к ним, сидел у себя и внимательно читал подшивки журнала за прошлые года.

Наконец, похоже, журналистов одолело любопытство и их молодой «разведчик» Жаныбек Сулеев протиснулся в мой кабинетик и сказал: «Вот я написал статью, не могли бы вы ее посмотреть». Я взял статью и попросил зайти за ней часа через два.

Пройдясь по намеренно небрежно написанной статье красной ручкой, вручил ее Жаныбеку. Он взял ее и через 20 минут влетел обратно с сияющей физиономией и со словами благодарности. Еще через 15 минут все остальные члены редакции набились в мой кабинет. Признание состоялось.

Аширбек Копишев настоящий интеллигент, прекрасный журналист и выдающийся редактор воспитал целое поколение журналистов, многие из которых впоследствии возглавили разные издания.

Когда пришел в «Арай-Зарю» там работали Акас Тажутов, Мейирхан Акдаулетов, Шарип Куракбаев, тот же Жаныбек Сулеев и другие. Со временем они стали известны всей республике. Замечательный коллектив профессионалов, которому я многим обязан. Часто мы собирались в одной из комнат редакции и подолгу обсуждали бурные текущие события и возможное будущее республики.

Так стал профессиональным журналистом. Никого не знал в Алма-Ате, и никто не знал меня. Не было и патронов, опекающих и направляющих меня. Но это имело и свои преимущества, я не был повязан связями и обязательствами с определенными профессиональными и региональными кланами, которые всегда существовали в столице, а сейчас вообще превратились в национальное бедствие. Поэтому мог писать не озираясь ни на кого.

Естественно, я еще не имел своей квартиры и снимал комнату в общежитии республиканской партшколы на углу улиц Абая и Ленина. Там жили большей частью заочные слушатели, вели они себя довольно буйно, то ли ощущали себя бурсаками, вырвавшимися из суровой партийной казармы, то ли предчувствовали закат своей эпохи, но каждый день они устраивали пьянки, как водится с битьем посуды и физиономий друг друга. Шум стоял невероятный, поэтому я обкладывал уши подушками, перевязывал их большим шарфом и работал. Одной из главных тем того периода был рынок. Я выразил свое отношение к нему.

О рынке, политике и здравом смысле[3]3
  «О рынке, политике и здравом смысле». Республиканская газета «Позиция», № 10, 16–31 мая 1991 г.


[Закрыть]

Рынок. Это слово обрело для нас поистине мистический смысл. Одни им машут, как жупелом, пугая апокалипсическими видениями, которые он якобы принесет с собой, другие уверяют, что это волшебная палочка, способная мигом обогатить нашу нищую страну, третьи флегматично заявляют: «Чему быть, того не миновать, пусть он придет, а там посмотрим».

Но прежде чем ступить на столь зыбкую почву, давайте подумаем: а что же мы имеем у порога к рынку?

Имеем: легион горластых парламентариев и идеально голые полки магазинов, больную экономику, люмпенизированный народ и пустую казну. Кто в этом виноват? Все! И левые, и правые, и соглашатели, и те, кто на обочине, и президентская рать, и дружины его оппонентов, и заскорузлый центр, и нетерпеливые республики.

Правда, мера ответственности у каждого своя, но ее определение – дело Истории. Наше дело – покаяться принародно в своей вине. Левым – в том, что они делали все, чтобы любой ценой выбить власть у правых, и с этой целью бичевали все, что было, разрушали все, что возможно, словно хотели сказать: «Чем хуже, тем лучше», притом не забывали убаюкивать народ: вот заберем власть у этих паразитов-партократов – тогда заживем. А между тем в делах практических, когда реальная власть переходила к ним, многие из них показали свою несостоятельность.

Правые же в свою очередь делали все, чтобы оную власть не утерять.

Любые новации из другого лагеря, даже самые разумные, они встречали в штыки и везде, где это было возможно, ставили палки в колеса «демократов». Вначале они, с непривычки, болезненно реагировали на беспощадную критику, но затем вдруг, как по команде, стали очень покладистыми, по крайней мере с виду, мол, «брань на вороту не виснет», ну а про себя, вероятно, твердили: «поболтайте, ребятки, вернется и наш черед».

Те, кто стоял на обочине, саркастически посмеиваясь над этим «политическим балаганом», утешали себя тем, что все это их не касается. Однако умывание рук в судьбоносные времена – занятие малопочитаемое.

Все эти политически-амбициозные распри показали: по сути ни одна из этих политических сил всерьез не думала о народе. А между тем «массы» накопили в себе мощнейший эмоционально-раздражительный заряд, который может взорваться в любую минуту.

Поэтому, пока не поздно, всем здравым умам всех политических течений необходимо призвать к прекращению разрушительной демагогии, к переходу к разумному диалогу, с выработкой совместной программы выхода из кризиса. Хватит разбрасывать камни – пора их собирать.

При переходе к рынку надо бы еще раз внимательно приглядеться к опыту других стран, но ни в коем случае не должно механически переносить опыт зарубежных «чуд» на нашу почву, ведь мы живем в «уникальной» стране, где много лет каленым железом выжигали не только «частнособственнические инстинкты», но и любую самостийную мысль, расходящуюся с официальной линией, в стране, в которой люди привыкли маршировать колоннами и только по команде сверху. Поэтому, разрабатывая стратегию, не учитывать наши реальности и комплексы будет очередной авантюрой.

Наш путь к рынку будет извилистым и долгим. Надо начинать с малого и верного – с продуманной передачи сервисных и мелких предприятий в частные руки и… как это ни парадоксально, с восстановления бывших структур в народном хозяйстве (разумеется, с учетом сегодняшних реалий), значительного сокращения бюрократического аппарата и передачи многих властно-экономических функций местным органам. При этом надо ублажить и сокращаемых (это не шутка, такова наша реальность); чтобы они не загубили начинания в корне.

Тот механизм «шоковой терапии», который у нас был запущен 2 апреля с. г., имеет изначально неверные предпосылки: мол у восточноевропейцев это прошло, у нас тоже должно получиться. Пресловутая «шоковая терапия» лечила лишь те экономически больные государства, где средний уровень жизни был более или менее высок, и поэтому основная масса населения, хотя и с напряжением, могла перенести эту нелегкую операцию. У нас же подавляющая часть людей живет на нижней грани прожиточного минимума. Совершенно очевидно, что компенсационные меры были рассчитаны на исходный уровень инфляции и цен, теперь же плохо регулируемая и совсем нерегулируемая часть цен и инфляция будут продолжать расти (ведь в сфере производства ничего не изменилось, а заначек на складах не хватило даже на неделю), не говоря о «черном» рынке и зеленом базаре, где цены воистину фантастические. Так что предлагаемые компенсации окажутся фикцией.

Удивительно, но факт: все эти экономические антраша только обогащают кучку оборотистых нуворишей, которые ловко используют неудачные экономические ходы правительства: очередное повышение цен или, скажем, изъятие 50 и 100-рублевых купюр.

Речь не идет о крохотной группке благородных кооператоров, которые энергией своего ума (в приложении к делу, а не к махинациям), пролитым потом хоть что-то выбрасывают на наш голодный товарный рынок. Впрочем, по большому счету, в том, что тузы теневой экономики чувствуют себя привольно, виновата государственная экономическая политика. Ведь именно она должна создать такие условия, чтобы выгодно стало не плутовать, а хорошо работать, и вполне возможно, что тогда теневая энергия может выйти на свет и хлынуть в созидательное русло.

Резюме. С одной стороны, у нас – минусы, о которых мы уже говорили, да еще огромная военная ноша; с другой – достаточно квалифицированная и почти дармовая рабочая сила, огромные природные богатства, безбрежный внутренний рынок, опыт выхода других стран из подобных кризисов. Мне представляется, что наши плюсы ни в коей мере не уступают минусам.

Только надо общественную интеллектуальную энергию направить не на междоусобные сражения, а на серьезную войну с нашими общими проблемами. И здесь многое зависит от рационального использования нашего генетического потенциала, талантов от бога. До тех пор пока им не откроют широкую дорогу, рассчитывать на сколь-либо ощутимые успехи, в любой отрасли, не приходится.

Думаю, читатели, сами могут судить, насколько рациональными были эти предложения, особенно, на фоне нынешних экономических реалий.