Текст книги "Однажды в Киргизии. История киргизского Мартина Идена"

XVIII. Нарын

Как помнит читатель, в мае Самат погостил у Авдотьи Михайловны, выслушал критику. И ещё Авдотья Михайловна обещала ему потолковать с директором.

– Алло, Самат, привет!

– Здравствуйте, Авдотья Михайловна!

– Я звоню насчёт школьных компьютеров. Директор отказался, упёрся. Извини, пожалуйста. Не огорчайся, мы что-нибудь придумаем. Пока займись переделыванием рукописи. Сделай её современной. Никаких архаизмов.

Переделыванием? Самат неохотно последовал совету Авдотьи Михайловны. Попробовал перевести «Феникс», точнее, «Из пепла» с устаревшего русского на современный. Сил хватило лишь на одну страницу. Он не садо-мазахист, чтобы тратить драгоценное время на самоистязание. Гораздо легче создать новое произведение. Никакого переделывания!

Мартин Иден Джека Лондона был плодовитым производителем. Самата же отвращала, скорее даже, пугала перспектива тупо строчить в стол. Самату не хотелось повторить судьбу лондоновского героя, не хотелось разочаровываться в жизни. В нём остыл литературный пыл. Надо напечатать «Из пепла» на microsoft word и отправить в издательства. И не думать ни о чём плохом, не впускать в сердце сомнения, свято верить в своё произведение.

Два месяца назад, передав рукопись Авдотье Михайловне, Самат посетил компьютерный клуб «Мичиган», прихватив с собой блокнот. Требования издательств к присылаемым рукописям были разные и казались Самату странными и издевательскими. Одно из таких требований гласило:

«Шрифт – Times New Roman. Кегль – 12. Межстрочный интервал – 1,5 см. Поля сверху, снизу, справа и слева – 3 см. На первом листе – ФИО автора (псевдоним в скобках), название произведения, жанр, объём, адрес, телефон, электронная почта. В колонтитулах десятым размером Times New Roman или Courier New указать фамилию автора и название произведения. В верхнем правом углу проставить номер страницы. Если рукопись разбита на главы, нужно обязательно начинать с нового листа».

Это что такое было-то? Самат, что, видит текст на японском языке? Что за «кегль», «колонтитулы», «Times New Roman» и «Courier New»? Но Самат не стал ломать голову и записал тогда всё в блокнот.

А спустя неделю после звонка Авдотьи Михайловны об отказе директора, Самат положил в папку начальные пять процентов «Из пепла» и побежал в «Мичиган».

– Братишка, microsoft word не открывается, – обратился Самат к администратору.

– Мы специально заблокировали текстовый редактор. Наше заведение вообще-то для заядлых геймеров и интернет-пользователей. Раньше в папках валялся всякий мусор. Умники вставляли и вынимали флешки, занесли вирус. Вы заметили, процессоры спрятаны в маленьких шкафчиках, запертых на ключ? Никаких съёмных устройств. В вашем распоряжении только монитор, мышка и клавиатура.

Самат чуть не заплакал от досады.

– В электронной почте можно найти word, – добавил администратор. – Но скорость интернета оставляет желать лучшего. Боюсь, запаритесь.

– Это точно. – Самат угрюмо направился к выходу.

– Мазила! – прохрипел геймер лет сорока пяти. – Ты куда стреляешь? Он уже помчался на меня!

– Долба*б, не сваливай вину на других! – отпарировал парень, сидевший на другом конце зала. – Где ты шастал десять минут?

– Ну и повезло же мне с напарниками, мать вашу! – выпалил мужик. – Друг, рахмат! – хлопнул он лапищем по спине своего соседа, щупленького семиклассника. – Ты меня здорово выручил.

Геймеры орали, не отрываясь от мониторов. Нецензурная брань гремела в душном пространстве «Мичигана».

– Эй, контр-страйковцы, выясняйте отношения вне клуба!

– Заткнись ты, мистер Дота! Сам ревёшь на своих и смеешь осуждать нас?

– Бл*дь, не отвлекайся!

– Темирбек, за сколько продашь аккаунт «World of tanks»?

Темирбек ответил.

– Алчный гадёныш! Губа не треснет?

– Пошёл ты на хрен!

– Сделаешь скидку?

– Обсудим, но не сейчас. О нет! Я капут! Из-за тебя всё!

Дегенераты. Самат покачал головой. Неудивительно, что персонажи «Из пепла» не матерились. В жизни киргизского Мартина Идена, да и вообще в реальной жизни слишком много скверных слов. Самат хотел защититься от горькой действительности, создать сладкую книгу, образец идеального произведения, нечто наподобие фильма База Лурмана «Ромео + Джульетта», музейный актиквариат в стеклянном кубе, оснащённом современными штучками. Естественно, Самат бы никогда не заподозрил, что эти самые «дегенераты» на самом деле круче всех писателей. Для них специально устраиваются соревнования с громадными денежными призами, исчисляющимися в миллионах долларов.

Самату внезапно улыбнулась удача. Он нашёл то, что нужно. Азиз Сагынов, бизнесмен и меценат, основал в Нарыне образовательный центр. Там находился отдел коворкинга, любой мог заплатить сто сомов и пользоваться интернетом в течение целого месяца шесть дней в неделю. На компьютерах был microsoft word и он открывался!

– У вас ровно час, – отчеканила молоденькая девушка, расположившаяся за главным компьютером.

– Как ваше имя, сестрёнка?

– Назима.

– Милая Назима, помогите вот с этим.

Она уставилась на блокнот и обронила:

– Байке, нельзя.

– Извините? Что значит «нельзя»?

– Здесь нельзя печатать на ворде. Студенты заколебали со своими рефератами.

Самат выбежал и возвратился с тремя плитками шоколада.

– Назима, солнышко, угощайтесь!

Девушка просияла и махнула рукой:

– Ладно, байке. Покажите-ка ваш блокнот.

Быстро задав документу нужные параметры, она повернулась к Самату.

– Меня, вероятно, вытурят.

– Я лично защищу вас, – пообещал Самат.

Буквы на клавиатуре были стёрты, и превращение «Из пепла» в виртуальный текст продвигалось очень медленно. На Назиму постоянно сыпались вопросы типа «Как перейти к следующему абзацу?», «Где двоеточие и кавычки?», «Подскажите, пожалуйста, как поставить вопросительный знак», «Назимочка, не могу найти восклицательный знак и запятую».

По истечении выделенного времени Самат пришёл к неутешительному выводу, что сегодня писатель обязан предварительно окончить курсы компьютерной грамотности, прежде чем что-то создавать.

Второй день тоже был малорезультативным. Самат бранился, смущая присутствующих. Назима не выдержала и набросала на бумагу краткую инструкцию.

– Самат байке, у вас всё прям впритык получилось. Не забывайте про пробел после знаков препинания.

– И после точки?

– Естественно! Тогда каждая строка автоматически начинается с большой буквы. Видите? Зачем всё время нажимать на «caps lock»? Вы таким образом сэкономите минуты.

– Ух ты! – вытаращил глаза Самат. – Назимочка, дорогая вы моя, а как узнать объём?

– Щелкните курсором по «Количество слов». Смотрите сюда. – Она ткнула пальцем в инструкцию. – Я вкратце изложила кое-какие сведения, необходимые именно вам.

– Благодарю. Вы золото.

Третий день. Назима не отреагировала на приветствие. Должно быть, она уже слопала последнюю плитку шоколада. Самат взял стул, поставил возле Назимы, вытащил из папки лист формата А4 и стал срисовывать клавиатуру её компьютера, так как она выглядела более новой. Назиму это смущало. Она отодвинулась от Самата и враждебно косилась.

Дома Самат усердно тренировался, стуча пальцами по плоским квадратикам и прямоугольникам. Завтра он поднажмёт на газ!

Четвёртый день. Мозг человека – сложнейший механизм, способен ткать волшебство. Метод Самата сработал. Процесс набора текста ускорил шаг, он очень редко глядел на бумажную qwerty. Скоро и она ему будет не нужна.

– Вау! – послышалось за спиной. – А вы изобретательны. Браво!

Незнакомый мужчина с харизматичной внешностью стоит подбоченившись и свистит.

– Наш директор, – прокомментировала Назима, бледная как мел.

– Сколько раз я просил сотрудников наклеить кусочки стикера на клавиши, – произнёс мужчина, – а им хоть бы что. И вот, господин… ээ…

– Белеков, – подсказал Самат.

– Господин Белеков гениально выкрутился из трудной ситуации. Вы художник?

– Нет, писатель. Печатаю своё произведение.

– Вот как! – изумился директор и дружелюбно положил свою тонкую, ухоженную руку ему на плечо. – Что ж, господин Белеков, удачи!

– Он меня убьёт, – запричитала Назима, когда директор исчез за дверью. – Уверена, он меня…

– Да расслабьтесь! – прервал её Самат. – Пронесло же! Нет причин для паники.

Пятый день. Назима сидела с таким лицом, будто подсунула кому-то свинью. Щёки стыдливо зарумянились, губы поджаты, глаза коварно смеются.

Самат по-хозяйски включил компьютер номер девять, терпеливо подождал, потом коснулся мыши. Всё лето впереди. К середине августа электронная рукопись будет готова. Ах, какой божественный сюрприз на день рождения – файл «Из пепла». Ух, прям королем мира чувствуешь себя от этой мысли! Даже если не сможешь за лето, то ещё есть осень. Сто сомов в месяц – не такая уж большая цена, согласитесь.

– Ничего себе! – задрожал Самат. – Назимочка, вы не переставляли компьютеры местами?

– Мы, что, дураки? – холодно откликнулась Назима.

– Книгу мою кто-то удалил! Боже мой! Боже мой!

– Хм. Кто?

– Понятия не имею, – жалобно выдавил Самат. – Опять с начала, что ли, придётся печатать? Я же вдобавок успел изменить кое-какие строки. Господи, что же делать?

– Там нет уже майкрософта, – объявила Назима и отвернулась, напевая киргизскую попсу.

– Чего?

Действительно, майкрософт ворд был заблокирован. Курсор тщетно пытался проникнуть в заветное приложение, мышь беспомощно щелкала. Самат свирепо уставился на Назиму. Та равнодушно пробубнила:

– Директор велел. Я обязана подчиняться боссу.

– Где его кабинет? – привстал Самат. – Я поговорю с ним. Он разрешит, не сомневаюсь.

Маска равнодушия слетела с хитрой физиономии лгуньи. Она с ужасом отговаривала киргизского Мартина Идена от его затеи.

– Эрмек-байке занят! Уймитесь! Не ходите туда!

Тогда только Самат осознал, что шоколад давно уже переварился в желудке Назимы, и насекомые наслаждаются фикалиями. Самат расхохотался. «Директор велел», ха ха ха.

– До свидания, Назима! – Самат трясся от безудержного хохота.

Он отправился на холмы. Ему нужен был свежий воздух. Трудно сказать, был ли свеж воздух на холмах. Скорее, пропитан запахом полыни, насквозь пропитан. У Самата летом начинается аллергия. Жаль, не прихватил с собой медицинскую маску.

Нарын. Весь как на ладони. Административный центр крупнейшей в республике Нарынской области. Главный город самого горного региона и без того горной Киргизии. Две тысячи метров над уровнем моря. Зима приходит рано и уходит поздно. Возник Нарын как небольшое укрепление на торговых путях (Великий Шёлковый Путь), ведущих из Кашгарии в Среднюю Азию. В 1868 году здесь был размещён русский гарнизон – укрепление Нарынское. Потом появилась Нарынская слободка. Вот тогда и началось строительство города. Нарын видел немало исторических событий – и октябрьскую революцию 1917 года, и кровопролитные бои между Красной Армией и белогвардейцами. Он многое видел и пережил. Видел и пережил распад Советского Союза, девяностые, нулевые. Девяностые в Нарыне, скажем прямо, были не менее лихими, чем в России.

О том, что Нарын – город советский, свидетельствуют многоэтажные дома, школы, университеты, училища, детские сады, парки, библиотеки, театры, мемориалы, канал, стадион, здания разных учреждений и предприятий – функционирующие до сих пор или заброшенные. Всё вышеперечисленное было возведено во времена великого государства, во времена могущественных серпа и молота. Редко можно заметить что-то, построенное уже в эпоху независимой Киргизии. Чингиз Айтматов в повести «Тополёк мой в красной косынке» упомянул Нарын, причём в самом начале произведения.

Население города около 40 тысяч. Нелегко сказать, увеличилось оно или уменьшилось. Десятилетия назад город был многонациональным. Позже русские, украинцы, белорусы, поляки, немцы, корейцы, евреи стали уезжать – кто-то в Бишкек и Чуйскую долину, кто-то за границу. Но переселялись в Нарын уже жители окрестных сёл, да и всех сёл большой области. Кажется, население всё-таки увеличилось, а город вырос, так как тут и там мелькают новые дома, одноэтажные и двухэтажные, возведённые из заводских и глиняных кирпичей.

Нынешнее население Нарына составляют преимущественно киргизы. Есть в небольшом количестве узбеки, уйгуры, татары, башкиры и дунгане. Последние представляют из себя некую смесь китайцев и мусульман. Интересный этнос. Внешне похожи на киргизов, но разговаривают на языке, родственном китайскому. Исповедуют Ислам. Едят палочками. Взаимопонимаемость между дунганином и китайцем огромная – как между киргизом и казахом. Поэтому дунгане часто работают в качестве переводчиков на торговом пути, пролегающем из Киргизии в КНР. Дунганин может без труда перейти на китайский при разговоре с каким-нибудь водителем фуры из Поднебесной. Прекрасно владеет дунганин также киргизским и русским языками.

Русских в Нарыне осталось немного, лишь несколько семей. Зато великий и могучий здесь властвует во всю мощь, как и прежде. В Нарыне одна стопроцентно русскоязычная школа и с десяток так называемых гибридных школ – в них имеются как русскоязычные, так и киргизоязычные классы. Кроме этих средних учебных заведений, в городе находятся частные лицеи – турецкий и американский, образование там платное.

Любой киргиз в той или иной степени владеет русским. Нет человека, который вообще не знал бы его. После распада СССР многие зарубежные страны начали проникать в Нарын, основывали компании, учебные заведения и прочее. Но ни одна из этих стран так и не смогла выветрить из памяти нарынчан священные воспоминания о Советском Союзе. Киргизский и русский языки образовали некий симбиоз в устной речи киргизов. Берётся русский глагол – допустим, «звонить». Добавляется «этуу», означающее какое-нибудь действие. Получается инфинитив «звонить этуу», то есть «звонить». Отрицательная форма – «звонить этпоо» – «не звонить». Конструкция эта спрягается по лицам, числам и временам, наличествует также повелительное наклонение; изменяется «этуу», «этпоо», но «звонить» остаётся неизменным. Киргиз скажет: «Ал мага звонить этти» («Он/она мне позвонил (а)») или «Ал мага звонить этет» («Он/она мне позвонит»). Ему так удобней. Однако филологи скрежещут зубами и просят использовать вместо «звонить этуу» и «звонить этпоо» – «чалуу» и «чалбоо» (киргизские аналоги). Примеров таких очень много. Наиболее популярной является конструкция «мешать этуу» и «мешать этпоо».

Самат сидел, обхватив руками колени, и взирал на родной город, узкий и длинный, напоминающий чем-то Чили. Нарын расположен в котловине, тянущейся с запада на восток, с двух сторон громоздятся естественные стены. Светло-коричневая северная стена состоит из горной цепи из глины. Южная стена представляет из себя высокий и живописный хребет Нарын-Тоо. Летом он весь зелёный, покрыт ковром из разнообразных трав, щетинятся ёлки, издалека кажущиеся синими. И куда ни глянь – горы, горы, горы, возвышающиеся на километры вверх. Они выше даже Нарын-тоо, их вершины вечно в снегу, окутаны туманом круглый год. Рай для альпинистов.

Река Нарын (Нарын Суу), давшая своё имя этому населённому пункту, местами тесно прижимается к северной стене, местами делает изгибы. В иных местах она глубокая, тихая, в иных – агрессивная, ревущая. Через неё перекинуто несколько мостов – автомобильных и пешеходных. А оросительный канал, маленький сын реки, прорытый ещё в советские времена, берёт начало на востоке, бежит вдоль южной стены Нарына и впадает обратно в реку на западе. Канал тоже весь в маму – то молчит, то шумит, то молчит, то шумит. Впадает в реку и речка Шаркыратма. Она протекает с юга на север, перпендикулярно реке и каналу. Шаркыратма ловко ускользает от канала под бетонными желобами, мчится дальше на север и ныряет в могучую Нарын-суу.

И куда же девается вся эта вода, недоумевал Самат. Почему Аральское море засыхает? Почему превратилось в пустыню? Нарын – один из притоков знаменитой Сырдарьи, он образует её, слившись воедино с Кара-Дарьей. Неужели сил Нарына и Кара-Дарьи не хватает для того, чтобы спасти несчастное море?

Два дня спустя. Здание городского архива. Мырзайым, балдыз (сестра жены) Эркина без обиняков выдала:

– Возьму двадцать сомов за каждую страницу.

Самат стал торговаться.

– Хорошо, пятнадцать. Ради моего зятя.

– Отлично. Учтите параметры, Мырзайым. Тут, в блокноте, они есть.

– Ну я сама знаю! – нахмурила брови Мырзайым. – Я вам позвоню, как только закончу.

Возле ворот Акбаевых были припаркованы две машины. «лэнд крузер» Жапара и сверкающий розовый «ягуар».

– Ассалом Алейкум, сосед!

– Здравствуйте, Жапар-байке.

– Только что с командировки. Ну, как тебе эта красавица? – кивнул Жапар в сторону «ягуара». – Купил для супруги. Щас, рассчитаюсь с джигитом, он пригнал сюда подарок… Давай, давай, не за что!.. Зарина ещё не в курсе… Золотце, девочка моя, это твой седой богатырь, – страстно промурлыкал вице-мэр в домофон.

Деликатный Самат попрощался с соседом. Он уже снимал обувь, когда до ушей его донёсся счастливый вопль Зарины. Самат выругался. Закупорить бы ей рот своим мужским достоинством. Смеется, тварь. Грязная потаскуха. Извивается в объятиях старпёра, тело и душу продала за миллионы.

Через пару недель позвонила Мырзайым. Что, уже? Вот это скорость!

– Принесите флешку. Скопируем на неё файл.

Ближайший супермаркет.

– Семигиговые обойдутся вам в восемьсот сомов, – сказал продавец.

– Ёлки-палки, нет ли подешевле?

– Нигде.

Злой рок. Неуместная жадность. В итоге – крах надежд, фиаско. Лучше бы купил!

– Дайте флешку! – скомандовала Мырзайым.

– Извините, дома оставил.

– Ну, так принесите.

– Без неё никак? – полюбопытствовал Самат.

Мырзайым раздумывала над ответом.

– Сделаем так, – предложила она. – Я загружу файл в свою электронную почту и отправлю на вашу. Файл никуда не денется, навсегда останется. Можете заходить и скачивать на любой компьютер. Продиктуйте ваш адрес… Всё, готово. Проверьте свой email.

Самат нагнулся к компьютеру. Настучал логин. Теперь черёд за паролем. Архивариус отвернулась. Что это такое? Пароль неверный? Вторая попытка. Снова мимо. Третья, четвёртая, пятая, шестая – промах за промахом. Самат вспотел.

– Пожалуйста, не выражайтесь. Вы в порядке?

– Уф! – беспомощно развёл руками Самат. – Вылетело из памяти, честно. Прошу прощения за мат.

– Ладно, не беспокойтесь. При заполнении анкеты вы указывали адрес другой почты?

– Нет, я указывал номер телефона. У меня нет другой почты. А симку ту я сломал и выбросил.

– Короче, распечатаю вашу книгу на принтере, и вам придётся дополнительно выложиться. Или вы создаёте другую почту. Мой компьютер к вашим услугам.

Самата в последнее время так достал электронный мир, что он сглупил и выбрал первый вариант. Тупорылый идиот! Виртуальность иногда надёжней реальности. Дома, читая майкрософтную рукопись, он рвал на себе волосы и выл. Где запятые, пробелы, точки? Боже мой, да разве восклицательный знак похож на вопросительный? Куда подевалась «ч» в словосочетании «ничтоже сумняшеся»? Что такое «жилезный», «катарга», «палитсаи», «бизжаласный» и «апппетитные ши»? Четыре тысячи пятьсот девяносто сомов за набор текста плюс тысяча двести за распечатку. Офигеть! Ну и архивариус! Ещё и кичится своим чисто русским произношением. Но ещё не всё потеряно.

– Алло, Мырзайым, мой роман «Из пепла» – не удаляйте пока что, умоляю. Я куплю флешку.

– Ой, Самат, я сразу же удалила файл, как только загрузила в почту.

– Может, он сохранился в вашей почте, ну, в том сообщении, которое вы мне отправили? – боролся до конца автор «Из пепла».

– Простите, я удалила и это сообщение.

XIX. Ты не одинок

Оставшись без единого гроша в кошельке и кармане, Самат устроился грузчиком на овощном рынке. Постоянная работа, получается. Он смирился со своей судьбой. Его предки были рабочими, зарабатывали на хлеб физическим трудом. Отец, правда, намеревался в начале девяностых заняться бизнесом, влез в огромные долги, но смерть оказалась сильнее его амбициозных планов. Так с чего же Самат решил, что принесёт ему пользу именно мозг, когда есть руки, спина и ноги, которые действительно приносят пользу, пусть и мизерную? Из рабочей лошадки никогда не родится тигр или гепард. Бывают, конечно, редкие случаи, но Самату интеллектуальная карьера не светит. Он неудачник с детства, вот и всё. Не доказательство ли тому его фиаско с текстовым редактором? Не знак ли это божий, что Самату лучше заняться чем-то другим и не витать в облаках? Тот бескорыстный автор, тот российский Мартин Иден был прав: либо надо писать и дарить, либо вообще не писать.

Самат таскал ящики с овощами и горько усмехался. В школьные годы учителя пророчили ему светлое будущее. Говорили, что этот вундеркинд, этот юный гений станет великим человеком. Их пророчества не сбылись. Двоечники, троечники катаются на автомобилях, имеют большие дома, крупные банковские счета, высокооплачиваемую работу, стабильный оклад. А он, круглый отличник, закончивший школу с красным аттестатом, не имеет даже высшего образования.

Книги не сделали его успешным человеком. Тысячи людей прекрасно обходятся без них и вполне счастливы. Да и зачем Самату литература, если нет уже ни Айдай, ни детей, ради которых он и затеял всю эту авантюру несколько лет назад? Что толку от «Бакинского корсара», который тупо пылится на полке? А «Из пепла» Самат создал лишь потому, что хотел отвлечься от негативных мыслей, от боли в зубах и дёснах. К тому же тогда идея и вдохновение нагрянули как-то внезапно, не постучавшись. Вот и настрочил целый роман. Теперь мозг слишком устал. Не хочется ни читать, ни тем более писать. Даже думать не хочется.

Но он думал. Думал о своём детстве, о своих подростковых годах, о студенчестве, об Айдай и детях. Интересно, как бы сложилась его жизнь, не встреть он Айдай? Был бы он состоятельным человеком или таким же нищебродом? Жил бы в Нарыне или где-то ещё? Женился и имел бы детей или в бобылях ходил?

Боже мой, Самат с детства знал, что такое трудиться. На каникулах он не ездил, как многие ребята, на Иссык-Куль или на джайлоо (пастбища). В выходные собирал бутылки и сдавал, в будни сидел на базаре рядом с бабушкой. Та продавала пирожки, беляши, хошаны, манты, а Самат – семечки. В те времена семечки не упаковывали в пакетики. Ты покупаешь сырые, приносишь домой и поджариваешь на сковороде. Один стакан стоил тогда три сома. Сыплешь в кулёк из газеты и с улыбкой протягиваешь подошедшему клиенту. Самат помогал бабушке дома каждый день. Чистил вареную картошку, крутил мясорубку, таскал воду. Помогал бабушке и дедушка, Тынымсеит-ата, когда бывал свободен от работы. И единственными друзьями Самата являлись книги. Самат обожал читать ещё с тех далёких пор. Авдотья Михайловна привила сироте любовь к книгам, любовь к великому и могучему русскому языку.

– Привет, Самат, как ты. Слушай, а не получить бы тебе какой-нибудь диплом, – посоветовал ему однажды Эркин. – Поступи в ПТУ. Отучись на любую профессию. Сварщик, экскаваторщик, бульдозерист, тракторщик.

– Несколько лет уйдёт же.

– Относительно немного лет, – возразил Эркин. – Можешь и на автослесаря. Будешь отлично зарабатывать. Мужик ты толковый. К нам из зарубежа даже приезжают, чтобы отремонтировать свои машины. Блин, да там, в ПТУ то есть, куча разных направлений – телемастер, повар, кондитер, электрик, столяр, слесарь, мебельщик, сварщик… перечислять ещё долго. Выбор большой. Можешь и на швею поступить, – Эркин весело заулыбался. – Не, серьёзно. Мужчины тоже шьют сегодня.

– Хм.

– А сколько ещё ты собираешься таскать всякую тяжесть или рыть землю? Откровенно говоря, ты уже давно не мальчик. С возрастом и силёнки не те. Право, подумай о себе. Здоровье важнее всего.

Хозяин овощного рынка, полудунганин, полукиргиз по-национальности, владел ещё и мучным магазином, поэтому дело одними только овощами не ограничивалось. Мешки с мукой, особенно с зерном – близкие друзья гравитации. И Самат часто стал размышлять о предложении Эркина. Ей-богу, он же не штангист, в конце-концов.

Иногда на досуге Самат звонил Авдотье Михайловне, спрашивал, не нужна ли ей какая-нибудь помощь в хозяйстве. «Спасибо, Самат, ничего такого не намечается пока что, – отвечала учительница. – Как ты, сынок? Всё путём?».

Киргизский Мартин Иден смотрел вместе с Тишкой советские фильмы разных жанров. Они будто возвращали его в прошлое. Такие родные, такие дорогие. Вдруг он обнаружил, что некогда забавные кинокомедии Леонида Гайдая уже не кажутся ему смешными.

– Втюрился возрастной холостяк в студентку, комсомолку, спортсменку и, наконец, просто красавицу Нину.

– Мяу.

– Похитил её. Да, это преступление во многих странах и обычай в некоторых. Я не одобряю похищение невест, даже осуждаю, но товарищ Саахов же ничего плохого Нине не сделал.

– Мяу, – поддерживал Тишка, массажируя Самату спину.

– Если вдуматься, это был его последний шанс. А как кормил-то её!

Кот облизнулся.

– Ещё и с букетом цветов к ней заходил. Дрожал и волновался как подросток, идущий на первое свидание.

– Мяу.

– Бедняга. Ну, полюбил девушку, и что с того? Она была бы царицей местной, выйди за него замуж. Вон Зарина с Жапаром – яркий пример. Бедный товарищ Саахов. Жалко мужика. Ему бы на старости лет жену, детей, мягкую постель, а не жёсткие нары и проведённые до самой смерти годы одиночества за решёткой.

– Мяу.

– Она ведь и Шурику не досталась. Они просто по-дружески расстались.

– Мяу.

Естественно, многие бы возразили Самату: «Саахов мог бы завоевать сердце Нины, не прибегая к преступлению. И тогда Нина ответила бы взаимностью и добровольно согласилась бы на брак». Но Тишка не возражал.

«Иван Васильевич меняет профессию» и «Бриллиантовая рука» почему-то превратились в самые грустные ленты на свете, а «Двенадцать стульев» – в вообще триллер не для слабонервных. Что касается Бывалого, Балбеса и Труса, то они – неплохие ребята, которым всё время не везёт: то собачки вонзают нож в спину, то молодой Шурик преградой встаёт на их пути.

Самату так хотелось вернуться в прошлое, стать ребёнком, что он попросил у Авдотьи Михайловны несколько книжек из школьной программы. Боже, что может быть лучше них! Самат освежил в памяти много поистине легендарных произведений. Он будто очистился. Бытие обрело краски. Посещал Самат и мечеть, углублялся в жизнеописание пророка Мухаммада и его сподвижников, учил наизусть короткие суры. Вера – целебный бальзам для раненой души. Вера – великий лекарь. Вере по силам то, что не по силам науке.

И снова «Мартин Иден». Самат зелёным маркером закрасил последнюю, сорок шестую главу романа. Он бы даже изменил её, будь он вправе. Мартин отправился бы тогда на Таити вместе с Лиззи Конолли, обвенчался бы с ней, занялся бы торговлей. Они с Лиззи наплодили бы кучу детей и жили бы счастливо в тростниковом дворце. Лиззи Конолли, девушка из рабочего класса, хранила бы верность Мартину, а не как Руфь – общественным устоям буржуазии.

Кстати, российскому Мартину Идену, тому самому сапожнику, который бесплатно выкладывал свои работы в интернете, улыбнулась удача. Фортуна нашла его. Самат прочёл его новую статью, одну-единственную:

«Уважаемые братья и сёстры. Мне пришлось удалить романы, повести, рассказы, пьесы и все «жалобные» статьи. Я заключил контракт с издательством, и оно приказало мне убрать их с этого ресурса. Искренне прошу прощения. Постарайтесь понять, пожалуйста. Спасибо за всё! Я никогда не забуду ваших тёплых комментариев и ваших оценок.

Верьте в Христа. Верьте в себя. Пишите от души, и Господь вознаградит вас. Желаю вам всех благ и успехов!».

Самат радовался за своего русского собрата. Отличная новость. Значит, не всё так уж и плохо в этом мире. Добрый, бескорыстный человек заслужил. Добился своей сокровенной мечты. Аллах ему воздал за многолетний труд. Сапожник-писатель. Это круто! Это так мотивирует.

– Привет, сосед! – как-то раз обратился к Самату Жапар, сидя на заборе-скале. – Мы играем в пинг-понг. Составишь нам компанию?

– Я устал.

Жапар настырничал.

– Хорошо, – с большой неохотой согласился Самат.

Надо же, особняк Акбаевых был на самом-то деле не двухэтажный, а трёхэтажный. В подвале располагались просторные бильярдная, джакузи, душ, ванная, сауна, баня, тренажёрный зал и комната для настольного тенниса.

– Мужчины против женщин, – объявил Жапар. – Два на два.

Подружка Зарины и Самат в первый раз держали в руках ракетки. Чета Акбаевых значительно продвинулась в этом виде спорта, так что шансы обеих команд, в принципе, были равны. Соблазнительная Зарина. Неприлично короткие шорты, майка с обнажённым животом, длинная линия меж пышных грудей. Грациозные движения. Породистая кобылка, располневшая, но проворная. Она старалась изо всех сил, чего не скажешь о её субтильной подруге, кажется, переусердствовавшей с диетой. Самат же, на радость Жапару, проявлял активность, вспотел аж. В итоге, победили вице-мэр и грузчик на овощном рынке.

– Что с нас? – пыхтела Зарина.

– Кофе, сок… Самат, давай, твоя очередь.

– Ничего не надо, Жапар байке. Я пойду.

– Да расслабься ты, сосед. Хочешь круассаны, да? Зарина, зайка, пошустрее!

Зарина с подругой направились к лестнице, ведущей наверх. Жапар с Саматом развалились в креслах. Жапар рассказывал про свои альпинистские подвиги. Ему удалось покорить семитысячники в Киргизии – Пик Победы и Хан Тенгри, причём Хан Тенгри дважды. Он даже совершал, если верить его словам, восхождения на четыре из гималайских восьмитысячников – Лхоцзе, Канченджангу, Макалу и Чо-Ойю.

– Канченджанга настоящая великанша. Это третья самая высокая гора на земле и вторая в Гималаях после Эвереста. Меня часто принимали за шерпу, – смеялся Жапар. – Я же маленький. Ещё и лицо стало бурым-бурым от холода и ветра. Помнится, ребята из России обращались ко мне на английском. Ха ха ха. Сейчас, я уже не в том возрасте, чтобы рисковать, – добавил Жапар. – Надеюсь, Алтымыш (его сынишка) покорит когда-нибудь все четырнадцать восьмитысячников в Гималаях и Каракоруме.

Зарина принесла кофе, сок, круассаны и удалилась, оставив двух мужчин одних.

– Эспрессо. – Жапар с наслаждением сделал глоток. – Нравится?

– В сортах кофе не разбираюсь. Но очень приятный.

– Ну, эспрессо – не сорт, а способ приготовления… Самат, я слышал, ты знаешь французский. Что значит «круассан»?

– «Croix», насколько я помню, означает «крест». Но «круассан» – это… «полумесяц», что ли.

– А-а, – протянул миллионер, а затем поинтересовался. – Ты дружишь с бильярдом? Погромыхаем как-нибудь шарами?

– Да. Почему бы нет.

– Ты с женой и детьми общаешься?

– Промолчу-ка. Извините.

– Чё увиливаешь? Здесь только мы с тобой. Два мужика. Скрывать не стоит.

– Зачем мне с ней общаться?

– С дочкой и сыном обязательно общайся… Знаешь, моя первая поступила точно так же, как Айдай, – разоткровенничался вдруг Жапар.