Текст книги "Последняя жертва"

Видите ли, у меня есть своя тайна, которую я не открыла бы никогда и никому, ни за какие коврижки. Я трачу огромные деньги на белье и пижамы. Шелк, атлас, шифон, кружева – я люблю чувствовать их своей кожей, люблю ощущать, как они мягко скользят по моему телу.

На остальную одежду я трачу копейки – мне все равно, какая она. Но когда дело касается белья, я самая привередливая, самая разборчивая покупательница. Разумеется, я заказываю все товары по почте. Не могу приобретать подобные вещи в магазине, не хочу видеть изумленные жалостливые взгляды продавщиц. И по непонятной причине я храню свои сокровища в ящиках шкафа, перекладывая их надушенной бумагой.

И вот теперь за считанные минуты двое мужчин узнали о моей тайне. Мэт Хоар увидел зеленый шелк – прозрачный, как крылышки стрекозы, – который облегал мое тело, ничего не скрывая. Увидел его и мужчина, чья рука походила на обросшую влажным мхом кость скелета. Поэтому я сидела, потупив взор, разглядывая столешницу и кафель под ногами, не смея посмотреть Мэту в глаза.

На полу виднелись влажные следы. Маленькие лужицы вокруг стола. Это были следы мои либо Мэта – лужайка в саду покрылась росой. Но неужели мы могли занести сюда гонкую водоросль, которая закрутилась вокруг ножки стола? Водоросли растут в водоемах и реках.

Я услышала, как Мэт подвинул стул и уселся за стол напротив меня.

– Как дьявол из…

– Теперь я в надежных руках, – заявила я, не поднимая глаз.

В странных, покрытых шрамами и очень непредсказуемых руках, но в самых надежных, учитывая сложившиеся обстоятельства.

– Это правда, что, если убьешь королевскую кобру, ее вторая половина выследит и убьет тебя самого? – спросил Мэт.

Я подняла глаза.

– Что?

– Выпей, ты вся дрожишь. Я читал, что, убив королевскую кобру, надо быть осторожным, потому что ее вторая половина будет мстить.

Я взяла свою чашку, сделала слишком большой глоток и обожгла язык.

– Значит, правда?

От боли у меня даже слезы выступили.

– Конечно же нет.

– Жаль. Это так романтично! – Он замолчал, глядя на меня.

Я опять опустила глаза, но кожей чувствовала его взгляд. Потом услышала низкий приглушенный звук и выпрямилась на стуле.

– Что это? – спросила я.

Мэт явно растерялся.

– Что именно?

– Я что-то слышала.

Я встала и прошла в другой конец комнаты. У меня очень маленький подвал, не больше шкафа, прямо под кухней. Я даже не могу там стоять в полный рост, но хранить вещи в нем удобно. Я подошла к двери и прислушалась. Еще один звук: низкий, гортанный, нечто среднее между мычанием и бормотанием. Я вновь в ужасе повернулась к Мэту, и он, увидев выражение моего лица, встал. Я бросилась к входной двери. Заперта на все замки и на задвижку. Дверь черного хода я сама отпирала несколько минут назад. Этого быть не может! Незваный гость до сих пор в доме.

Я опять рысью бросилась в кухню, Мэт как раз отходил от стола. Грохот отодвигаемого стула был довольно громким, но помимо этого я услышала, как двигается некто третий. В подвале явно кто-то прятался. Обычно дверь в подвал я не запираю. Зачем? Но на ней имелся запор. Я потянулась и заперла дверь.

Мэт стоял рядом. Я приблизила лицо к двери, ведущей в подвал. Потом резко выпрямилась.

– Он там, – прошептала я. – В подвале. Я чувствую его запах.

Мэт последовал моему примеру и громко втянул носом воздух.

– Ничего не чувствую, – сказал он, качая головой. – Ты уверена?

– Абсолютно, – ответила я. – У него омерзительный запах, который раньше ощущался во всем доме. Он воняет, как бродяга.

– Правда? – бросил Мэт, и я почувствовала, что он мне не верит.

– От бродяг воняет застарелым потом и мочой, – продолжила я объяснять вполголоса. – Если подойти ближе, можно различить запах алкоголя, обычно отвратительного качества, – они часто блюют во сне. Они роются в мусорных корзинах в поисках еды и уже не могут избавиться от этой вони. И довольно часто пачкают одежду. От них воняет фекалиями.

– Откуда тебе столько известно о парфюме «Бродяга»?

– Бездомные частенько приносят нам больных животных, – ответила я, пятясь от двери. – Думаю, нам стоит подождать на улице.

Мэт несколько секунд смотрел на меня. Потом нагнулся к двери и еще раз сильно втянул носом воздух.

– По-прежнему ничего не чувствую.

Отсутствие тонкого нюха у Мэта вывело меня из себя.

– Ты моешься каждый вечер, – выкрикнула я. – Почти каждый день моешь голову. Предпочитаешь кофе чаю, но сегодня вечером выпил бокал красного вина. Не далее как час назад ты гладил собаку, а потом принял душ.

– Ты намекаешь, что от меня воняет собачьим дерьмом?

– Я хочу, чтобы ты отошел от двери. Он там, а задвижка не слишком крепкая.

Мэт взглянул на задвижку на двери, потом на меня.

– Если он все еще там, кого же я тогда видел в переулке? – задал он резонный вопрос.

Ответа у меня не нашлось. Пока я думала, что сказать, Мэт потянулся к задвижке.

– Нет! – Я молниеносно оказалась у него за спиной, моя рука потянулась, чтобы остановить его. – Нет. Даже не думай. Пусть этим занимается полиция.

– Клара, я хотел…

В этот момент раздался стук в дверь черного хода, снаружи замаячила огромная тень. Мэт оказался проворнее меня и открыл дверь. Его приветствовали удивленно:

– О, добрый вечер, сэр!

Мэт по-хозяйски впустил в дом трех полицейских.

Они вежливо выслушали мой рассказ, но когда я сказала им, что убеждена: незваный гость у меня в подвале, – их отношение к происходящему резко изменилось. Они напряглись, встревожились. Один из них, самый старший, взглянул на Мэта.

– Вас вызвала мисс Беннинг, сэр?

Мэт отрицательно покачал головой.

– Нет, просто я не спал. Моя собака но сути еще щенок. Ей приспичило на улицу.

– И вы видели мужчину в доме мисс Беннинг?

– Увы, нет. Я услышал ее крики. Заметил какое-то движение у входной двери. Я хотел войти в дом с черного хода, но дверь оказалась заперта. Я обежал дом, но, еще не добравшись до входной двери, услышал чьи-то шаги. Я прошелся по переулку и снова услышал шаркающие шаги. Но ничего не разглядел.

– Сейчас в округе полно барсуков.

– Верно. Вчера наткнулся на одного у себя в саду, – согласился Мэт.

– Мне плевать, кто там шел по переулку! – гаркнула я. – Мужчина, который напал на меня, не мог покинуть мой дом. Обе двери были заперты. Я сама отпирала заднюю дверь.

Я головой указала на дверь в подвал.

– Он там.

Мэт взглянул на меня и вздохнул.

– Ладно, теперь, когда прибыла помощь, пойду взгляну. Прикройте меня, сержант.

С этими словами он протянул руку, отодвинул задвижку и взялся за ручку. «Прикройте меня, сержант». Я схватила его за руку, пока он не потянул на себя дверь.

– Что, черт возьми, ты делаешь? Ты ведешь себя, как дешевый статист в спагетти-вестерне.[8]8
  Cпагетти-вестерн – поджанр фильмов-вестернов, родившийся в Италии. Создателем этого поджанра и одновременно Наиболее знаменитым режиссёром спагетти-вестернов Серджо Леоне. В отличие от классического вестерна спагетти-вестерн многозначительно мрачен, насыщен жестокостью, его герои – холодные и безжалостные авантюристы, кроме того, такие фильмы не претендуют на реалистичность, это своего рода кинематографические притчи.


[Закрыть] Возле тебя трое полицейских. Отойди, дай им заняться своим делом.

– Клара…

Я заметила, как два констебля переглянулись за спиной у Мэта. Сержант не смог скрыть усмешку. Мэт снял мою руку со своей руки.

– Клара, я очень тронут, но…

– Что мне нужно сделать, чтобы ты отнесся ко всему этому Серьезно? В подвале человек, который напал на меня. Возможно, тебе трудно поверить, что кому-то пришло в голову напасть на меня. Но клянусь, так и было. Если ты откроешь эту дверь, то запросто можешь пострадать. – Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

Я уже не могла мыслить здраво. Единственное, что я понимала, – я не хотела, чтобы Мэт спускался в подвал.

– По правде сказать, мисс… – начал было сержант.

Не знаю, как могло такое произойти, но теперь я крепко схватила Мэта за обе руки.

– Меня не впечатляет глупое геройство. Если не можешь вести себя благоразумно, иди домой, пусть за дело возьмутся профессионалы.

За нашей спиной фыркнул один из полицейских.

– Клара, замолчи, – тихо произнес Мэт.

Внезапно меня осенило. Все трое полицейских, казалось, веселились от души. Мэт поднял свои руки, которые я держала мертвой хваткой. Я отступила, меня пронзило ужасное чувство: я только что выставила себя на посмешище. Высвободив руки, Мэт полез в задний карман джинсов. Вытащил маленький черный бумажник.

О, нет!

Одной рукой он открыл бумажник и показал удостоверение. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прочесть текст и удостовериться, что на маленькой фотографии изображен стоящий передо мной мужчина.

– Полиция Дорсета? – проговорила я, как будто написанное на удостоверении было мне непонятно. «Клара, какая же ты дура!»

– Да.

– Заместитель начальника полиции?

«Ну, разумеется, он из полиции. Иначе откуда он знает всех? Вот почему к нему так уважительно относятся!» Никогда раньше я не чувствовала себя настолько глупо. Дать бы тебе разок! Нет, этого мало. Наступить бы со всей дури тебе на ногу!

– Каюсь, виноват, – сказал Мэт. – Я мог бы отправить своих парней обследовать подвал, а сам стоял бы с тобой в обнимку, но этому надо положить конец. Констебль Аткинс, останьтесь, пожалуйста, с мисс Беннинг.

Констебль Аткинс подошел ко мне, а Мэт открыл дверь, нагнулся, заглядывая внутрь, и зажег свет. Выкрикивая предупреждения, он стал спускаться по ступеням. За ним двинулись второй констебль и сержант. Мы с Аткинсом остались на месте, прислушиваясь к тому, как три человека ходят в подвале. Через несколько минут в дверном проеме показался Мэт, вошел в кухню и поманил меня к себе. Когда мы оказались в соседней комнате, он повернулся ко мне лицом. Раньше я не видела его таким.

– Клара, – произнес он, – в твоем подвале никого нет.

15

– Мы везде проверили, – продолжил Мэт. – Да там и негде прятаться.

Я не сводила с него глаз. Я была уверена. Я слышала, как некто ходил по подвалу.

– Должно быть, он как-то выбрался из дома. Возможно, через окно, – рассуждал Мэт. – Скорее всего, именно его шаги я и слышал там, в переулке.

Я покачала головой.

– Он был в подвале, – сказав это, я поняла, насколько упрямой кажусь.

– Хочешь, чтобы ребята осмотрели дом? Проверили окна? Поискали следы взлома?

Я кивнула, и трое полицейских начали обыскивать мой дом. Я несколько минут выждала и не выдержала: прошла через кухню и распахнула дверь в подвал.

– Минуточку! – У меня за спиной стоял Мэт.

Я спустилась по ступенькам и стояла, оглядываясь, как будто могла заметить то, чего не заметили трое полицейских и заместитель начальника полиции.

Стены в подвале были каменные, местами сырые – недалеко протекал ручей, но в основном сухие, с потрескавшейся штукатуркой. На полу возвышалась груда пластмассовых ящиков, за ними виднелся старый встроенный шкаф, который я использую для хранения инструментов, на стене – полки с ветеринарными принадлежностями. Еще здесь был холодильник. Прятаться негде. И выхода нет. За исключением…

В низком потолке подвала был люк. В давние времена, когда еще не было центрального отопления, его использовали для того, чтобы сгружать уголь прямо с улицы. С одной стороны он держался на петлях, еще с двух, противоположных, – на дверных засовах, а с четвертой запирался на висячий замок. Над люком, на улице, стоял большой и тяжелый цветочный горшок. Я подошла и крепко ухватилась за один из старых железных засовов.

– Мы проверяли, – начал было Мэт, когда я стала изо всех сил тянуть, но засов заржавел и не поддавался.

Мэт, нагнувшись, чтобы не задеть низкий потолок, подошел и отстранил меня. Схватил засов сам и несколько раз попытался рывком открыть. Потом проверил второй засов и навесной замок. Люк не поддавался.

– Вероятно, это была крыса, – сказал он. – Скорее всего, водяная. В поселке они не редкость.

– Похоже, – согласилась я, хотя была уверена, что крыса не способна издавать звуки, которые я слышала.

– Пошли, – бросил Мэт.

Мы поднялись по ступенькам.

Полицейские были в доме еще минут десять, но, не найдя следов взлома, уехали, пообещав прислать завтра специалиста – поискать отпечатки пальцев. Они были предельно вежливы – подозреваю, из-за присутствия Мэта. Однако я была уверена: мне никто не поверил. Мэт мог лишь подтвердить, что слышал мои крики и звуки, которые могли оказаться – а могли и не оказаться – шагами бегущего человека. Никаких следов незваных гостей – только мои голословные утверждения. Даже змея исчезла.

Я попрощалась с Мэтом, заперла все двери, проверила окна, накормила совят. Раненый совенок выглядел неплохо. Надо обработать ранку антисептиком, он заснет, и все забудется. Я поднялась в спальню, нашла старую толстую фланелевую пижаму и легла в постель.

Сон не шел. В конце концов я окунулась в тревожное полузабытье, полное кошмаров. На рассвете я увидела не раз повторявшийся сон, которого боялась больше всего на свете.

Я в зале с зеркалами. Куда ни повернись – всюду мое отражение. В течение сна отражения все сильнее искажались. Шрамы были уже не только на лице, но и по всему телу. Этой ночью сон был еще страшнее, чем обычно. Каждое зеркало было задрапировано зеленым шелком. Я бежала по залу, в отчаянии ища выход, а какая-то сила сбрасывала шелк с зеркал как раз в тот момент, когда я к ним приближалась. Зеркала начинали падать – все, к которым я прикасалась, падали на землю, разлетаясь на мелкие кусочки. Вот я уже больше не в зале с зеркалами. Я в своей кухне. Дорогу мне преграждает завеса из зеленого шелка, и кто-то, запертый в подвале, изо всех сил барабанит в дверь.

Засов трясется, а дерево вокруг места крепления начинает трескаться. Я должна выбраться из дома, но не в силах пошевелиться. Лежу на полу и отчаянно пытаюсь подползти к двери черного хода, но я беспомощна, как бывает только во сне.

Проснулась я вся в холодном поту и поняла, что стук в дверь мне не приснился. Кто-то колотил в дверь черного хода. Я сползла с кровати, стянула пижаму и надела спортивный костюм. Я нисколько не сомневалась, что мой утренний гость – Мэт Хоар, питающий надежду застать меня в очередной раз в чем-то пикантном, чтобы рассказать в баре новую байку. «Жалкая корова», – станут говорить за кружечкой пива, как будто всякий, имеющий глаза…

Я выглянула в окно, но Мэта не было видно за навесом крыльца. Я сошла вниз, решительно настроенная не впускать его в дом.

– Вы, свора! Ради Бога, заткнитесь! – крикнула я совятам. Повернула ключ и на несколько сантиметров приоткрыла дверь. У двери стояла Салли.

– Завтрак в постель, – прощебетала она.

Я промолчала. Однако рассматривала поднос в ее руках. И почуяла исходящий от пего аромат.

– Я хотела убедиться, что у тебя все в порядке, – сказала она. – И мне страшно хочется узнать, что случилось минувшей ночью.

Я хранила молчание.

– Если уж в три часа ночи к дому прибывают две полицейские машины, не может такого быть, чтобы наутро об этом не говорила половина поселка. Просто только я набралась наглости зайти расспросить. И я лучше всех делаю бутерброды с беконом.

Вот чем пахнет! Беконом. И кофе.

– Я собралась на пробежку, – привычно отмахнулась я.

– Ты опоздала на три часа, – ответила она.

Я повернулась к часам в кухне. Почти девять утра.

– И, по правде говоря, не похоже, что тебе сейчас хочется носиться по окрестностям.

Салли была права, и я вернулась в комнату. Салли я не приглашала, но она почему-то решила, что может последовать за мной.

– Мне нужно одеться, – сказала я. – И я тороплюсь на работу.

– Тебе нужно перекусить. Сядь и поешь.

Я поняла, что Салли, по-видимому, мастерски справляется с капризными пациентами и мне не победить в этом споре. Кроме того, я умирала с голоду. Что случится, если один раз в жизни я опоздаю на работу?

Салли налила кофе в две чашки и подвинула ко мне белый сдобный хлеб со щедрой мясной прослойкой. Я уже много лет не покупала белый хлеб и очень редко ела красное мясо. Я и представить не могла, какими вкусными могут быть бутерброды с беконом.

– Спасибо, – немного смутившись, поблагодарила я, когда оторвалась от еды.

– На здоровье, – ответила Салли. – Ну, давай. Расскажи. Нашли какую-нибудь из этих скользких извивающихся тварей? А очаровашка Мэт и правда оказался храбрым и искусным?

– Извивающаяся тварь была только одна, – произнесла я, решив не реагировать на последний вопрос. – Змеи совсем не скользкие. Их гладкая чешуйчатая кожа напоминает шелк.

Зачем я это сказала? Меньше всего мне хотелось бы обсуждать свойства шелка.

– Поверю тебе на слово. Но кто-то же проник в твой дом? Что, черт побери, случилось с этими птицами?

Я вкратце описала ей события минувшей ночи. Она подвинула ближе ко мне очередной бутерброд – я не стала отказываться – и пошла кормить совят.

– Значит, – заговорила она через пару минут, – в нашем поселке кто-то проникает в дома и оставляет после себя змей. Зачем?

– Мы не можем быть абсолютно уверены, что все происходит именно так, – заметила я, прекрасно понимая, что Салли права.

– Перестань, – сказала она. – Ты часто слышала, чтобы змеи заползали в дома? Крайне редко. И вдруг это стало обычным делом, как будто они – домашние мыши. Не говоря уже о том, что неизвестно откуда появляются экзотические виды.

Я наблюдала, как она сует дохлых грызунов в нетерпеливо открывающиеся клювики.

– Сейчас в поселке все встревожены, – задумчиво произнесла Салли. – За последние две педели я несколько раз обнаруживала, что в мою дверь бросали тухлые яйца. Раштоны и Паулсоны жаловались, что дети барабанят во входную дверь и убегают. Но, заметь, вломиться в дом – совсем другой коленкор.

Я знала о том, что в поселке бьют окна. Пару раз мой мусорный бак выворачивали прямо на подъездную аллею, но я не стала обращать на это внимание. Однако Салли права. Вломиться в дом – совершенно другое дело. И ночью меня хватал за ноту совсем не подросток.

А Салли тем временем продолжала кормить совят. Делала она это мастерски, учитывая, что ей явно нечасто доводилось кормить осиротевших птенцов. Интересно, а часто ли она кормит таких же одиноких соседей?

– Полиция мне не поверила, – наконец призналась я. – Они решили, что я все выдумала.

Она посмотрела на меня с недоверием.

– Зачем?

– Зачем люди придумывают всякие истории о преступлениях? Чтобы на них обратили внимание.

– Для человека, который в повседневной жизни старается не привлекать ничьего внимания, это несколько необычно, разве нет?

Я не смогла ей ответить, потрясенная тем, что она видит меня насквозь. Она закончила с птенцами, присела за стол и взяла обеими руками свою чашку с кофе.

– А Мэт тебе поверил?

Я на секунду задумалась.

– Не знаю, – призналась я, запнувшись.

– Вчера я беседовала с Гарри Ричардсом, – сообщила Салли. Я изумилась, так как забыла, что она знакома с доктором Ричардсом, ведь именно она посоветовала меня ему в качестве так называемого знатока рептилий. – Он рассказал мне – разумеется, под большим секретом – о вашем субботнем визите. О тебе и твоем змеином друге. Кстати, я видела его по телевизору. Чудаковатый парень.

– Чудаковатый, – согласилась я.

– Если вы оба правы, если Джона убили, а вчера вломились в твой дом, значит…

Она замолчала – вероятно, для большего драматического эффекта. Я тоже молчала. Но меня стала невольно колотить дрожь, и я не могла ее унять.

– Извини, не хотела тебя напутать.

– Я не боюсь, – солгала я. Было видно, что Салли мне не поверила. – Это Шон Норт выдвинул теорию о впрыскивании змеиного яда шприцом, а не я. С фактами не поспоришь, но его предположение, что кто-то использовал змею как орудие убийства, все же кажется мне притянутым за уши. Даже если Джона Эллингтона и убили, зачем пытались убить Паулсонов и малышку Хьюстонов?

Салли было уже не до смеха.

– Не знаю, – призналась она. – Но у человека, готового убивать людей, не говоря уже о грудном младенце, явно значительный сдвиг по фазе, согласна?

Я уже думала над этим. Врываться в дома и оставлять там опасных змей – это, вне всяких сомнений, поступок человека с нездоровой психикой. От этой мысли мне стало не по себе. Но еще больше мне не нравилось то, что люди бегут за ответами ко мне. Я ветеринар, имею дело с дикими животными. Все, что происходит сейчас, – вне моей компетенции.

– Полиция разберется, – заверила я Салли. – Если будет зацепка, они раскрутят дело.

– Не уверена, – сказала Салли, вставая и ополаскивая чашки.

– То есть?

Она оглянулась через плечо.

– Гарри Ричардс был зол как черт, когда мы с ним разговаривали. В противном случае он не стал бы мне все выкладывать. Он сообщил полицейским о ваших с Шоном предположениях, но те, кажется, не приняли их всерьез. Как ни крути, а Шон Норт очень необычный тип, не думаю, что полиция ему доверяет. В прошлом у них случались стычки – кажется, из его дома исчезали змеи. Что-то в этом роде.

Бутерброды, которые я только что съела, стали комом у меня в желудке.

– А после вчерашнего меня тоже будут считать не заслуживающей доверия.

– Надо дождаться выводов коронера. Я слышала, он полагает, что ваша теория по поводу концентрации яда весьма субъективна. Он сам кое-что подсчитал. По-видимому, внезапная смерть от отравления – не такой уж неслыханный случай. К тому же Джону Эллингтону было почти семьдесят лет.

– Понятно, – растерянно произнесла я. Интересно, почему бутерброды с беконом стали внутри меня комом? Не хотела я в это вмешиваться. – Салли, а можно задать вопрос?

– Давай, спрашивай.

– Вы помните Уитчеров? Эделину и Уолтера?

– Разумеется. – Она нахмурилась из-за внезапной смены темы разговора, но продолжила: – Я пыталась несколько раз заглянуть к ним. Мне очень не нравилось, в каких условиях они жили, – я почему-то считала их неприемлемыми. Но меня никогда не пускали дальше входной двери.

– Я помню похороны Эделины в ноябре прошлого года, но не помню похорон Уолтера. Может быть, вы знаете, где его похоронили? Может быть, этим занималась больница?

– Он скончался минувшей осенью, так?

Я кивнула.

– Кажется, в сентябре.

– Я не могу сразу… а он не завещал свое тело науке?

– Завещал. Но разве не было никакого отпевания, поминок?

Салли оперлась о раковину.

– Клара, а тебе это зачем? – спросила она.

Мне следовало предвидеть, что она задаст такой вопрос. Мне очень не хотелось упоминать об этом. Но от Салли так просто не отделаешься.

– Вчера ночью, – начала я, не сомневаясь, что моя репутация странной особы неимоверно упрочится, – полицейские спрашивали, узнала ли я мужчину, который проник в мой дом.

– А ты?

– Сказала «нет». Сказала, что было, темно, а видела я его лишь долю секунды, поэтому ни в чем не уверена.

Салли в сообразительности не откажешь.

– Но это было не совсем правдой? – подсказала она.

Я покачала головой. Это было абсолютной неправдой: я тут же узнала незваного гостя.

– Кажется, это был Уолтер, – едва слышно произнесла я, ожидая, что Салли сразу же под каким-нибудь предлогом уйдет, посоветовав мне в ближайшее время зайти к местному психиатру. Просто поговорить.

Салли молчала. Ее лицо не выражало ни удивления, ни сомнения в моем здравомыслии. Он смотрела так, как будто на самом деле поверила мне.

– Почему вас это не удивляет? – спросила я. Почему от того, что меня принимают всерьез, мне ничуть не легче?

Казалось, она колеблется.

– Нет, удивляет, – заверила она меня. – Но… не очень.

– Вы тоже его видели?

– Нет-нет. Просто болтают всякое.

– Что болтают?

– Да ерунду. Просто детишки рассказывали. Возле старой церкви и дома Уитчеров ошивается компания подростков. Подозревают, что именно они виноваты в большинстве наших несчастий, поэтому с них стараются не спускать глаз. Кто-то из них рассказывал родителям странные истории. Ну, знаешь, как это бывает, когда в доме долгое время никто не живет. Его всегда называют домом с привидениями и…

– Они видели Уолтера?

Салли явно чувствовала себя неловко.

– Видели призрак Уолтера – вот кого.

В этот момент солнце, должно быть, спряталось за тучу, потому что в кухне немного потемнело.

– Вчера ночью я видела не привидение, – возразила я. Кого я пытаюсь в этом убедить? А ведь он прикасался ко мне. Рукой, похожей на руку мертвеца. Я быстро добавила: – Он оставил после себя мокрые следы. Не говоря уже о змее.

– Но если это Уолтер, тогда… ох!

– Вот именно.

– Ты поменяла замки, когда сюда переехала?

Я отрицательно покачала головой, понимая, что поступила непредусмотрительно. Ключи от моего дома могли оказаться у кого угодно.

– А следовало бы! – заявила она.

Я кивнула. Внезапно эта мысль показалась мне просто отличной.