Текст книги "Жестокий ангел"

Стефано легко, одним движением вскочил на ноги. Грация и сила. Он стоял, глядя на Крессиду из-под полуопущенных век, этот взгляд ничего не говорил ей.

– Ладно. Я согласен сохранить нашу связь в тайне при одном условии: сегодня вечером ты поужинаешь со мной.

Крессиде захотелось себя ущипнуть, убедиться, что все это происходит на самом деле.

– Я не могу сегодня с тобой ужинать. Я уже говорила тебе – я жду Дэвида.

На лице его появилась безжалостная улыбка.

– Возьмем его с собой.

По спине Крессиды пробежал холодок. Когда Стефано начинал рассуждать подобным образом, он становился опасен.

– Что ты несешь? – спросила она надломившимся голосом. – Чего ты добиваешься?

Он пожал плечами.

– В этой стране поступают именно так, разве нет? «Цивилизованный» поступок? Муж и жена, когда-то жившие вместе, садятся и ужинают за одним столом с новым партнером жены. Разве не ты мне однажды сказала, что хочешь, чтобы мы остались друзьями?

Она беспомощно смотрела на него, вспоминая письмо, которое написала ему спустя шесть месяцев после того, как они расстались. Еще одно письмо, оставленное им без ответа. Неужели она была так наивна, чтобы предложить ему такое?

– Чего ты добиваешься? – слабо повторила она.

– Я уже сказал тебе. Поужинай сегодня со мной, и наш маленький секрет будем знать только мы.

Послышался звонок в дверь, не такой громкий, как когда звонил Стефано, но достаточно громкий, чтобы нарушить тишину.

Стефано улыбнулся. Его взгляд медленно пополз вверх – от ее босых ступней к изгибу бедер.

– Выбор за тобой, моя красавица. Выбирай.

Она в западне. Она понимала это, глядя широко раскрытыми зелеными глазами в его неумолимое лицо. Ей следовало бы послать его к черту и покончить со всем этим. Но Стефано был из тех мужчин, которые не обращают внимания на такие пустяки. Мало того, что она поставит под угрозу свое равноправное положение в труппе, где все тесно связаны друг с другом, сумеет ли она выдержать сплетни, пересуды и бесконечные вопросы, которые начнутся, как только станет известно о ее браке со Стефано? В дверь снова позвонили.

– Ну что, красотка, – тихо промурлыкал Стефано, – ты решила?

– Да, черт тебя возьми. Да.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Стоило Крессиде принять решение, как она тут же пожалела об этом. Открывая дверь Дэвиду, она гадала, зачем Стефано понадобилось знакомиться с мужчиной, ставшим ей другом.

Дэвид улыбаясь стоял на пороге. Вид у него был довольно легкомысленный. На нем были синие джинсы, рубашка им в тон и прилично поношенный твидовый пиджак с кожаными заплатками на рукавах. Его окутывал запах трубочного табака, который он иногда курил. Дэвид сделал шаг вперед и поцеловал Крессиду.

– Привет, любовь моя, – сказал он.

Холодный голос произнес:

– Не лучше ли тебе пойти и переодеться, Крессида? – В дверях показался Стефано. На губах его была слабая улыбка, но темные глаза оставались неприветливыми.

– Привет, – удивленно сказал Дэвид.

Крессида увидела, как губы Стефано насмешливо скривились при виде молодого человека.

Именно оптимизм Дэвида, его легкий характер в свое время покорили Крессиду. Даже сейчас, в атмосфере холодной, как зимний вечер, при явной недоброжелательности красивого незнакомца, находящегося в ее квартире, ее самой в коротком халатике, было совершенно очевидно, что Дэвид испытывал лишь любопытство. Ему было интересно, кто такой Стефано. Непонятно почему, но Крессиду это стало раздражать. Если бы все было наоборот… Она содрогнулась, представив, как бы отреагировал Стефано, если бы он застал ее, полуодетую, с незнакомым мужчиной у нее в доме.

Она неловко сделала шаг вперед и представила их друг другу:

– Дэвид Чалмерз, а это Стефано ди Камилла.

Дэвид сдвинул брови и потер кончик носа, что-то припоминая.

– Ди Камилла, – медленно произнес он. – Мне кажется, я слышал…

– Вы наверняка слышали мое имя, – сказал Стефано с едва уловимым итальянским акцентом, который усиливался, когда он злился или волновался. – Я имею честь оказать некоторую поддержку вашей превосходной пьесе, где Крессида исполняет главную роль.

Лицемерный нахал, думала Крессида, глядя на него. Как у него язык поворачивается сказать все это после всех тех гадостей, которые он наговорил ей о пьесах Дэвида?

Дэвид радостно протянул Стефано руку.

– Здравствуйте, мистер ди Камилла. Конечно, я слышал, как Джастин упоминал ваше имя. Мы уже начали волноваться, ибо появилась опасность остаться без спонсоров. А вы ведь знаете, как у нас плохо с финансами. Но я не имел представления, что дело зашло так далеко. Да, Джастин говорил мне о вас, – добавил Дэвид.

– Одним из условий моей поддержки была конфиденциальность до завершения сделки, – вежливо сказал Стефано.

– Да, да, конечно, я понимаю! – горячо отвечал Дэвид.

Крессиде показалось, что он похож на маленького щенка, прыгающего вокруг огромного дикого зверя. «Не верь ни одному его слову», – хотелось ей сказать Дэвиду. Только вот хватит ли у нее сил последовать своему собственному совету, она не знала.

Стефано взглянул на свои дорогие часы.

– Уже поздно. Думаю, что мы все трое могли бы вместе поужинать.

Дэвид посмотрел на него, потом на Кресси-ду. Он как будто впервые за все время почувствовал напряженность в воздухе.

– Мне кажется, Кресси не в состоянии куда-либо выходить сегодня, – сказал он, слегка занервничав.

– Кресси? – переспросил Стефано. Насмешливая ухмылка скривила его рот.

Она бросила на него холодный взгляд.

– Мне нравится, – солгала она, – это лучше, чем Крессида.

Дэвид в недоумении уставился на нее.

– Здесь что-то происходит, чего я не знаю?

Крессида вздохнула. Каким же образом она надеялась сохранить в тайне их прошлое, когда они уже сейчас сцепились, как кровные враги? Стефано улыбнулся молодому человеку.

– Ничего не происходит, Дэвид. Просто я уже убедил «Кресси» надеть что-нибудь красивое, и я приглашаю вас обоих на ужин, отпраздновать мою роль в этом волнующем предприятии, согласны? – Его глаза засветились улыбкой, перед которой никто не мог устоять.

Дэвид, вздохнув с облегчением, улыбнулся.

– Это было бы здорово!

Крессида сердито посмотрела на мужа. В мастерстве манипуляции ему не откажешь! Он владел им, как и прежде. Стефано в ответ посмотрел на нее. Его темные глаза сверкали холодным дьявольским огнем.

– Беги скорее, – он говорил будто с глупышкой, – и надень свое самое красивое платье. А мы с Дэвидом подождем тебя здесь.

Оказывать ему неповиновение не стоило. Она хорошо это знала. Гораздо лучше – ублажить его и точно выяснить, почему он вновь, и столь неожиданно, вошел в ее жизнь. Она помчалась в спальню, чувствуя на себе взгляд Стефано.

Сняв халат, Крессида бросила его на кровать. Она была раздражена и не в лучшем виде. «Самое красивое платье»! Как же! Вот уж чего она не станет делать, так это выбирать платье.

Наоборот, Крессида сознательно достала белые облегающие джинсы и мягкую белую хлопчатобумажную водолазку. Белые кроссовки дополнили ее наряд. Она расчесала свои густые волосы и заплела их в косу, потом, наложив на лицо минимум косметики, с удовлетворением оглядела себя. Холодная современная женщина, полная противоположность той, кого хотел увидеть Стефано. Но, выйдя из спальни, она растерялась: на красивом лице Стефано читалось явное удовлетворение.

Дэвид, рассказывавший Стефано о своем стремлении когда-нибудь заиметь свой собственный театр, увидев Крессиду, остановился на середине фразы.

– А, ты уже готова, – сказал он, вставая. – Можно мне воспользоваться ванной?

– Конечно, – нехотя ответила Крессида.

Вот если бы Дэвид отпустил экстравагантный комплимент, обнял бы ее за талию, а Стефано просто послал бы куда следует, вместо того чтобы ему поддакивать…

Когда Дэвид вышел из комнаты, Стефано приблизился к ней.

– Ты очень красива, cara, – сказал он приглушенным голосом. – Очень красива.

– Вот как? Странно это слышать. Ведь тебе не нравится, когда я в брюках, правда? Ты не выносишь, когда я закрываю свои ноги. Брюки для мужчин, а не для женщин – очередное проявление смехотворного пристрастия к стереотипам. Да, Стефано?

Но на лице у него Крессида не увидела ожидаемого раздражения. Триумф, триумфальная улыбка – вот что было на нем. Стефано будто играл с ней в какую-то игру, на ходу придумывая правила и всякий раз опережая ее.

– И ты их надела, чтобы досадить мне? – предположил он.

Она наклонила голову и пожала плечами.

– Не совсем, – солгала она. – Меня не волнует, считаешь ли ты что-либо удобным и уместным или нет.

Стефано рассмеялся, что привело ее в ярость.

– О, Крессида, – пробормотал он. – Ты уже не так послушна. Научилась отвечать.

Она отвернулась. Щеки ее стала заливать краска. Она поняла, что он имел в виду – отвечать логично, а не взрывом эмоций. Если бы она научилась этому раньше. Если бы она не была так запугана его семьей, его друзьями, им самим. Возможно…

Подойдя к буфету, она, стараясь не показывать, что рука ее дрожит, взяла бутылку содовой и налила немного в стакан. Вода была теплой и безвкусной, но тем не менее освежила ее пересохший рот. Эти несколько секунд, пока Крессида пила воду, позволили ей восстановить свое прежнее состояние. Когда она поставила стакан и повернулась к Стефано, следы замешательства полностью исчезли с ее лица. Щеки вновь были бледны, как молоко, а зеленые глаза спокойны.

Стефано недоуменно прищурил свои темные глаза.

– Сейчас ты была где-то далеко отсюда, – тихо сказал он. – Где?

Голос ее был тверд. Воспоминания об ужасном одиночестве во время замужества придавали ей силу.

– Я вспоминала… нашу супружескую жизнь. Припомнила, как… – и тут ее прервал звук закрывающегося крана.

Из ванной вышел Дэвид. Он улыбался, видимо предвкушая удовольствие от предстоящего ужина.

Крессида могла бы предсказать, что вечер будет неудачным, и началось все с езды на машине Стефано. Дэвид, будучи ярым защитником окружающей среды, приехал на автобусе, поэтому ему пришлось садиться в машину Стефано. Однако в черной блестящей машине итальянца было лишь подобие заднего сиденья.

– Смешно, – язвительно сказала Крессида. – Здесь даже карлик не поместится.

– Машина рассчитана на двоих, – спокойно сказал Стефано. – Дэвиду придется поджать ноги.

– Я сяду сзади, – сказала Крессида.

– Нет. Дэвид – мужчина, не так ли?

В голосе Стефано Крессиде послышалось некоторое сомнение. Она со злостью захлопнула дверцу. Должно быть, она сошла с ума, согласившись на ужин втроем. Она молила Бога, чтобы Стефано оставил Дэвида в покое, понимая, что эти двое мужчин находятся в разных «весовых категориях», и не изводил его целый вечер.

Но спустя всего несколько минут после того, как их усадили за один из лучших столиков в красивом итальянском ресторане, выбранном Стефано, Крессида поняла, что он чересчур умен, чтобы открыто выказывать свою неприязнь к ее другу. Наоборот, Стефано проявлял большой интерес к работе Дэвида, позволив себе лишь чуть улыбнуться, когда драматург принялся разводить лирику, рассказывая об одном из своих героев-политиков. С огорчением Крессида обнаружила, что сравнивает этих двух мужчин. Почему те черты характера Дэвида, которыми она когда-то восторгалась, теперь, в сопоставлении с холодным очарованием Стефано, раздражают ее? Все женщины в ресторане разглядывали Стефано жадными глазами, и любой официант был готов к его услугам.

– Что ты будешь, Крессида? – любезно осведомился Стефано. – Или хочешь, я закажу для тебя?

– Нет, спасибо, – ответила она ласковым голосом и, повернувшись к официанту, сделала заказ по-итальянски, чем поразила Стефано. Удивление, появившееся у него на лице, озадачило ее.

– Я не знал, что ты умеешь говорить по-итальянски! – с восхищением сказал Дэвид.

– Я и не умею, – сказала она неуверенно, избегая взгляда Стефано. – Так, чуть-чуть.

Итальянский Крессида пыталась выучить ради Стефано. Думала что знание родного языка Стефано соединит их, поможет навести мосты над пропастью, разделявшей их, отделявшей ее от его прошлой жизни. Поэтому она сидела над учебниками, моля Бога о том, чтобы ее старания помогли спасти их распадающийся брак. Но, увы, его ничто не спасло. Впервые она попыталась заговорить по-итальянски, делая покупки, во время их регулярных поездок в Италию на уик-энд. Но продавцы, в недоумении смотревшие на жену синьора ди Камиллы, которая сама пришла в магазин за овощами вместо того, чтобы послать служанку, намеренно отказывались понимать ее. Она вспомнила, как они неожиданно уходили с вечеринок, потому что Стефано не выдерживал ее неуверенных попыток овладеть странным новым языком. Спустя несколько месяцев она бросила свою затею и вернулась к своему родному языку, вновь оказавшись в странной роли стороннего наблюдателя.

– Вина? – спросил Стефано, возвращая ее в нынешнюю обстановку.

Она согласно кивнула, и ей показалось, будто бархатные карие глаза вспыхнули пониманием, но веки с густыми ресницами тут же опустились и прикрыли их. Крессида выпила глоток вкуснейшего красного вина и с благодарностью почувствовала, как тепло разлилось по всему телу. Но потом она пожалела, что согласилась. Откажись она от вина, голова ее осталась бы незатуманенной. После выпитого бокала вина, окутанная теплом, Крессида поняла, что ее мозг просто не в состоянии действовать логично. Иначе как еще можно было объяснить тот факт, что ей с трудом удалось отвести взгляд от темноглазого красавца, сидевшего напротив нее? Он разговаривал исключительно с Дэвидом, как будто совершенно забыл о ее присутствии. И если раньше его внимание приводило Крессиду в ярость, то сейчас ее в той же степени раздражало его кажущееся пренебрежение ею.

Отбросив всякую осторожность, она позволила официанту налить ей еще красного вина. Крессида пила его, исподтишка глядя на Стефано. Она рассматривала его четкий профиль, сильный подбородок, крепкую шею. Красивая рубашка скрывала крепкую мускулистую грудь. Когда-то, когда они только что поженились, она, сидя в подобном ресторане, просто упивалась его красотой, едва веря, что этот божественной красоты мужчина – ее муж. И закончился вечер совсем иначе. Они, стоя в их лондонской квартире, целовались до тех пор, пока их не охватила страсть. Через несколько мгновений одежда была сброшена на пол…

Стефано внимательно посмотрел на нее.

– У тебя отяжелевший взгляд, Крессида. Ты очень устала?

Она закусила губу, моля Бога о том, чтобы Стефано не догадался, что с ней происходит, что она теряет голову, вспоминая, как они занимались любовью. Зачем она здесь? Весь этот вечер был фарсом. Смешно думать, что она сможет по-дружески ужинать с мужчиной, которого любила и душой и телом, что сможет вести себя так, будто уз, когда-то их связывавших, больше не существует. Чем дольше она находилась рядом с ним, тем труднее ей становилось убедить себя в том, что решение уйти было верным шагом… единственным шагом.

Она кивнула.

– Да, я очень устала.

Стефано оплатил счет. Помогая ей надеть жакет, он коснулся руками ее плеч. Это было легчайшее прикосновение, но физический контакт был настоящим взрывом, так не похожим на целомудренные объятия Дэвида, которые он время от времени себе позволял, когда это было возможно.

Крессида удивилась, узнав, что Стефано собирался отвезти домой вначале ее, а потом уже Дэвида. Неужели она решила, что он снова будет приставать к ней, демонстрируя силу своей сексуальности?

Этого не произошло. Уже дома, идя в ванную, Крессида задала себе вопрос: почему она испытывает скорее разочарование, нежели облегчение, что вечер закончился подобным образом?..

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

После беспокойной ночи, проведенной в догадках о намерениях Стефано, Крессида поднялась бледная, с темными кругами под глазами. На рассвете она вертелась, переворачиваясь с боку на бок, не в силах заснуть, лежала, пытаясь представить, чем на самом деле окажется поддержка Стефано этой постановки.

Станет ли он использовать свою власть для своих собственных целей, какими бы они ни были? Ей до сих пор была непонятна причина его нового столь неожиданного увлечения искусством. Он намекал на доход, но долгие ночные раздумья убедили ее, что это была не единственная причина. Самая обычная пьеса неизвестного автора не могла соблазнить на заключение сделки такого богатого и сильного человека, как Стефано. Крессиду не оставляла мысль, что это из-за нее он появился здесь. Но почему? Они расстались с горьким чувством, с обидой друг на друга, со взаимными обвинениями. Оскорбительные слова оставили глубокий след. Так почему же он вернулся?

Крессида взглянула на часы на столике у кровати. Стрелки показывали начало девятого. У нее было достаточно времени, чтобы обдумать, чем она будет заниматься сегодня. Конечно же, не сидеть и не ждать у моря погоды. Она не позволит Стефано преследовать ее устрашающей тенью. Она уже не была той наивной девятнадцатилетней девушкой, подавленной его жизненным опытом. За годы своего неудачного замужества она поняла, что нерешенная проблема со временем становится гораздо сложнее, чем она была в самом начале. Поэтому Крессида решила, что не станет прятаться, теряясь в догадках о том, что задумал Стефано. Черт с ним! Она пойдет прямо к нему и спросит его.

Она приняла душ и быстро оделась, как если бы шла на обычную репетицию. Свободная хлопчатобумажная рубашка, заправленная в синие выцветшие джинсы. Волосы туго и аккуратно заплетены в толстую косу. Приготовив себе кофе, она села ждать девяти часов.

Ей не надо было проверять номер. Он врезался в ее память. Семейство ди Камилла имело свои филиалы во всех крупнейших городах. Когда она познакомилась со Стефано, он находился в Англии по делам своего лондонского офиса. Она не верила, что можно так много работать, как это делал Стефано. Во времена их супружеской жизни они проводили будни в Лондоне, и она почти не видела его. Он был так занят днем на работе, что ночью хотел только одного: заниматься с ней любовью, после чего засыпал мертвым сном. Уик-энды они проводили на вилле недалеко от Рима, где ее любили и баловали и где ей в то же время было одиноко, как птице в золоченой клетке…

Крессида нахмурилась, глядя на стрелки часов, приближающиеся ко времени открытия офиса. Она волновалась по поводу разговора со Стефано, хотя одному Богу известно, почему. Конечно, у нее было право знать, почему он вновь появился, а кроме того, надо было обсудить незначительный вопрос относительно развода… Он проигнорировал письмо ее адвоката, но ее ему проигнорировать не удастся.

Подняв телефонную трубку и начав набирать номер, Крессида заметила, что рука ее слегка дрожит. Она засомневалась. Зачем звонить? Ведь известно: кто предостережен, тот вооружен. Почему бы не взять такси и не отправиться прямо в штаб ди Камиллы и не встретиться с ним лицом к лицу?

Она встала, надела просторное темно-синее драповое пальто и быстро вышла из дому, боясь передумать. Ей пришлось подождать, по крайней мере, минут десять, пока не появилось такси. Ожидая его, она подумала, что настоящая жизнь совсем не похожа на ту, которую показывают в спектаклях или тех редких фильмах, в которых она снималась. Там такси появлялись будто по мановению волшебной палочки!

Подъехав к возвышавшемуся зданию из стекла и хрома, в котором располагался офис Стефано, Крессида с испугом почувствовала, что решимость покидает ее. Чтобы успокоиться и привести пульс в норму, ей пришлось сделать глубокий вдох. Она не была ни здесь, ни поблизости уже целую вечность, умышленно держась подальше от этой части города, так как боялась столкнуться со Стефано или с кем-нибудь из его семейства. С одной стороны, она понимала, что, оставив его, поступила наилучшим образом, а с другой не могла отделаться от сумасшедшего желания помчаться к нему назад.

Крессида открыла стеклянную дверь. Как давно она не была среди этих мраморных порталов! Увидев вновь этот роскошный интерьер, она вспомнила то чувство, которое испытала, попав сюда впервые. Шаг ее снова стал нерешительным, как и в тот раз, когда она, невинная рыжеголовая, совсем молодая девчонка, пришла, чтобы встретиться со Стефано и пообедать с ним. Еще один глубокий вздох, и она сверкнула своей выразительной профессиональной улыбкой холодной белокурой красавице, сидевшей за столом, спрашивая себя, по какому праву она должна была обижаться на ее красоту. У Стефано всегда работали красивые женщины. Красивые и умные. Он привык требовать все самое лучшее – и всегда получал его.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила красавица.

В ее голосе было некоторое сомнение. Крессида услышала слабый знакомый акцент, и сердце ее ушло в пятки. Итальянка. Крессида сжала кулаки в карманах своего старенького пальто. Что, если… что, если эту женщину привез Стефано? Какая наивность: прошло более двух лет с тех пор, как она оставила Стефано. За это время у него, мужчины с такими аппетитами, наверняка было множество женщин. Готова ли она встретиться с каким-либо доказательством этого?

Красотка еле слышно повторила:

– Чем я могу помочь?

Крессида сделала глубокий вдох.

– Я хотела бы поговорить с мистером ди Камиллой.

Темные глаза широко раскрылись, и выразительный взгляд сказал все. Она посмотрела на бледное, без макияжа, лицо, потом на выцветшее пальто и брюки и улыбнулась.

Ее улыбка, подумала Крессида, не была недоброй. Она была скорее извиняющейся.

– Синьором Стефано ди Камиллой? – спросила девушка, уточняя.

– Да.

Плохо замаскированная недоверчивость девушки лишь усилила у Крессиды чувство неловкости. Но она решила не уступать. Она пришла сюда, чтобы увидеться со Стефано, и она его увидит. И никакая секретарша ее не запугает, она не позволит ей заметить свою неловкость.

– Может быть, вы позвоните ему в кабинет? – спокойно предложила Крессида. – Уверена, он примет меня.

Девушка качнула головой и вскинула руки с красивым маникюром. Этот жест был настолько не английский, он так напомнил Крессиде ее мужа, что она закрыла глаза от неожиданной пронзительной боли в груди. Когда она их открыла, девушка с осторожностью наблюдала за ней.

– Извините, но синьор ди Камилла не принимает никого без предварительной договоренности.

Она улыбнулась и, наклонив свою белокурую голову, начала что-то писать. Это был вежливый отказ.

– Меня он примет!

Профессионально поставленный голос Крессиды прозвенел в огромном фойе. Девушка испуганно взглянула на нее.

Ее взгляд автоматически уперся в живот Крессиды. Крессиде стало нехорошо. Неужели эта секретарша приняла ее за любовницу, которая забеременела и теперь в отчаянии требует встречи с ним? Она наклонилась вперед.

– Я хочу видеть его сейчас же, – заявила она.

Девушка встревоженно откинулась назад, рука ее опустилась под стол. Сейчас вызовет подмогу, подумала Крессида. Но не успела она это сделать, как послышалось какое-то движение, и взгляды обеих женщин обратились к темноволосому мужчине, стоявшему у подножия лестницы.

Секретарша вскочила на ноги.

– Синьор! – воскликнула она. – Я объясняла…

Казалось, Стефано не слышал ее. Он смотрел на Крессиду. Она тоже смотрела на него. Как же он хорош – красивый, сильный, властный и непринужденный! Здесь, в своих стенах, он чувствовал себя даже более непринужденно, чем обычно.

Лицо его было непроницаемо. И, несмотря на это, Крессида почувствовала, что пульс ее участился и кровь зашумела в ушах.

Ей показалось, что в эту минуту она была похожа на одну из подопытных собак Павлова, которые, услышав звонок, начинали вырабатывать слюну. А ее тело инстинктивно реагировало на Стефано: в его присутствии все ее чувства возбуждались. Условный рефлекс, ничего не поделаешь. Но вот пульс ее стал понемногу успокаиваться.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала она и услышала вздох секретарши. В этом звуке она безошибочно различила неодобрение, и ее сердце вновь забилось сильнее. Она решительно смотрела в холодные темные глаза.

– Вызвать охрану? – волнуясь, спросила секретарша.

Стефано засмеялся, сверкнув белыми зубами. Он был похож на кота перед прыжком.

– Охрану? Нет, нет. Меня не надо защищать от моей жены. Пока не надо, – пробормотал он. Он явно почувствовал ее агрессивное настроение. – Но охрана должна быть наготове, – усмехнулся он.

– Это ваша жена?

Скептический и недоверчивый вопрос привел Крессиду в ярость. Она высокомерно обратила свои зеленые глаза с густыми ресницами на секретаршу.

– Да, его жена, – холодно подтвердила она. – Вы, кажется, удивлены?

Стефано приблизился к ней. Он стоял теперь в нескольких шагах. Глядя на кипенную белизну его безупречно отглаженной шелковой рубашки, она ревниво подумала: кто-то заботится теперь о его рубашках?

– Давай продолжим нашу беседу в каком-нибудь более уютном месте, – сказал он мягким голосом, который тем не менее не смог скрыть его твердого намерения.

С обманчивой осторожностью он взял Крессиду под руку, и она отпрянула от этого прикосновения. В свете ярких ламп было видно, как расширились ее зрачки. Он повел ее к лифту в дальнем углу фойе.

– Я хочу, чтобы меня не беспокоили, – бросил он через плечо удивительно равнодушным голосом, но стоило двери лифта закрыться за ними, как он тут же повернулся к ней и стал ее разглядывать, подняв брови. – Итак, скажи мне, ты получила удовольствие от устроенной тобою сцены?

Крессида посмотрела на него, все еще находясь под впечатлением стычки с белокурой секретаршей.

– Это ты своей красотке – сторожихе скажи, чтобы она в будущем поумерила свой пыл.

– Значит, на твой взгляд, она красотка, да? – усмехнулся он. – Что ж, я согласен. Она красива. Очень.

Как Крессида сдержалась, чтобы не расцарапать это гладкое лицо с оливковой кожей, она не знала. Но стоило ей напомнить себе, что его связь с другой женщиной не имеет к ней никакого отношения, как от ее бешенства не осталось и следа.

– Я нахожу ее поведение грубым, – сказала она.

– Неужели? – Казалось, он ожидает некоторых разъяснений.

– Девица не хотела позволить мне встретиться с тобой.

Он пожал плечами.

– А почему она должна позволить?

– Потому что я – твоя жена!

Его голос стал ледяным.

– Как я понимаю, ты ею больше не являешься!

Его слова были как удар в солнечное сплетение. Да, она просила его о разводе, но сейчас, когда он впервые признал, что их браку действительно пришел конец, это был для нее удар. Воинственное настроение покинуло ее, ей стало трудно дышать. Белая как полотно, она смотрела на него, покусывая губу, чтобы не было видно, как она дрожит.

Он прищурился, видя болезненную реакцию Крессиды, и взял ее за руку.

– Пойдем, – сказал он более мягким тоном, зародившим в ней желание. – Лифт – не место для беседы. Продолжим ее у меня в кабинете.

Стефано нажал на кнопку, дверь открылась, и он повел ее по просторному холлу, устланному ковром, мимо секретарши, которая что-то быстро сказала ему по-итальянски, но он покачал головой.

– Не сейчас! – коротко ответил он тоже по-итальянски.

Все еще ошеломленная его последними словами, какое-то время Крессида не воспринимала окружающее, но, немного успокоившись, заметила, что его кабинет сильно изменился. Когда-то здесь было много старинной мебели, картин старых мастеров, дорогах ковров. Теперь же все это отсутствовало. Обстановка стала светлее и современнее. Для Крессиды, которая не была поклонницей старинного стиля и старинных вещей, это было большим шагом вперед. Но самый факт изменений взволновал ее.

«Что еще и как много изменилось в его жизни?» – задалась она вопросом, но тут же напомнила себе, что жизнь Стефано больше никак с ней не связана.

– Садись, – смуглой рукой он указал на небольшой диван у стены. – Я попрошу принести нам кофе. Мне кажется, тебе он придется кстати. Глядя на тебя, можно подумать, что ты не спала.

О Боже, зачем она сразу помчалась сюда, не спрятав следы своей бессонной ночи? Теперь он будет тешить себя приятной для него мыслью, что из-за него она потеряла сон.

– Я не хочу садиться! И не хочу твоего проклятого кофе!

Не обращая на нее внимания, он наклонился к переговорному устройству.

– А я хочу. – Послышался щелчок, он улыбнулся и начал быстро говорить по-итальянски.

Крессида, кипя от злости, была вынуждена сесть. Еще одна элегантная молодая женщина принесла дымящийся ароматный кофе. Она тайком и с любопытством взглянула на Крессиду.

Стефано взял свою чашку.

– Ты уверена, что не передумала? – спросил он, кладя в кофе полную ложку сахара. – Это эспрессо, твой любимый.

Да, аромат очень соблазнителен, но уверенное заявление Стефано разозлило ее.

– Нет, это совсем не мой любимый кофе. Мне он больше не нравится. Я изменилась.

– Правда? А как ты изменилась, cara?

Если бы этот снисходительный тон прозвучал из чужих уст, он вызвал бы лишь холодную улыбку, но Стефано обладал способностью заставлять Крессиду прежде говорить, а потом уже думать.

– Теперь я сама себе хозяйка, – ответила она.

Он скорчил гримасу.

– Я слышу голос убежденной феминистки.

У нее перед глазами заплясали огоньки.

– Считай так, если тебе нравится. В отличие от тебя я верю в равенство полов.

– Ты ко мне несправедлива, – сказал он с мрачным видом. – А может быть, у тебя слишком плохая память. Кажется, ты забыла, что я разрешил тебе продолжать карьеру.

Его слова, то, как он их подбирал, медленно подогревали в ней злость.

– Разрешил? – воскликнула она скептически. – Разрешил? Ах, как благородно! Да, ты разрешил мне работать, но лишь столько, сколько было удобно тебе. Как только моя работа в какой-то степени помешала твоей жизни, в ту же самую минуту ты предъявил ультиматум.

Он так сощурил глаза, что они стали непроницаемыми щелочками.

– Мы оба явно ожидали от брака иного, – твердо сказал он. – Я не рассчитывал, что моя жена будет работать в одной стране, а я – в другой…

– Но ведь все было не так! – с жаром прервала она его.

Ей хотелось сказать, что работа стала ее единственным спасением, но Стефано никогда и ни за что не понял бы этого. Он никогда не слушал ее в прошлые годы, так почему же он станет слушать ее сейчас? Она с грустью покачала головой.

– Лучше скажи, почему ты решил финансировать пьесу Дэвида? – спросила она дрожащим от волнения голосом.

Он не спускал с нее испытующего взгляда.

– А ты как думаешь?

– Пожалуйста, Стефано, больше никаких игр. Прямой ответ на прямой вопрос.

Он пожал своими широкими плечами, и подобие улыбки появилось на его красивых губах.

– Один из моих знакомых сказал мне, что ты участвуешь в этой… вашей последней постановке. Может, мне доставляет удовольствие наблюдать за твоей игрой…

Неужели он заметил выражение ее лица, наивный пыл, который она не могла скрыть? И неужели это подсказало ему очередной оскорбительный ответ?

– О, cara, не придавай этому так много значения. Ваша пьеса – лишь часть большого культурного проекта, в котором я участвую. Мы решили вкладывать капитал в искусство.