Текст книги "Dream Teams: команда как единый организм"

Глава 2. Неурядицы в Шаолине

«Мы хотели заработать денег.

Нам надоело жить на улице»

1

В мае 1998 года слились воедино два огромных мира. Компания Chrysler, выпускавшая в Детройте автомобили марки Dodges и Jeep, имела самую высокую в мире норму прибыли среди автопроизводителей. Затраты на разработку ее продукции были вдвое меньше, чем в компании Ford и втрое меньше, чем в General Motors, несмотря на то что она была самой маленькой из всех трех.

И все же глава правления Боб Итон опасался, что Chrysler не готов к будущему. Чем больше информации черпали люди из интернета, тем требовательнее к качеству становились покупатели машин. Успехи в развитии электроники могли привести к тому, что двигатели Chrysler вскоре окажутся устаревшими. А поток более дешевых и качественных машин фирм Toyota и Lexus грозил компании ликвидацией 123 тысяч рабочих мест.

В то же время Daimler относился к ведущим производителям Европы. Триста тысяч сотрудников этой немецкой компании, которой принадлежали бренды Mercedes-Benz и Maybach, производили одни из самых лучших легковых, грузовых автомобилей и автобусов в мире. Но, хотя Daimler был одним из лидеров автомобилестроения, его глава Юрген Шремп тоже испытывал беспокойство. Daimler вкладывал миллионы в конструкторские и научно-исследовательские разработки, но отдача от них была недостаточной. Доля компании в автомобильном рынке США была очень мала, и вдобавок ей угрожала растущая конкуренция со стороны японских производителей.

Главы обеих компаний понимали, что объединение эвристик поможет устранить слабые места. Не имеющая себе равных эффективность Сhrysler плюс легендарные инновации Daimler – самая выигрышная комбинация. Качество Daimler в совокупности с простотой и доступностью Chrysler должны были смести с пути всех конкурентов. Вместе они обладали всеми ресурсами и талантами, чтобы обставить Ford, GM, Toyota и стать одним из крупнейших – если не самым крупным – производителем автомобилей в мире.

И они заключили соглашение. Итон и Шремп пожали друг другу руки, и на месте Daimler и Chrysler появилась компания DaimlerChrysler. Шремп назвал это «объединением равных, объединением, порождающим рост и беспрецедентную мощь».

Новая компания оценивалась примерно в 100 миллиардов долларов. Ее слияние стало самой крупной трансконтинентальной сделкой в истории.

Но по итогу она оказалась самой большой катастрофой.

* * *

По данным Harvard Business Review, от 70 до 90 процентов всех случаев слияния компаний не приводят к желаемой синергии. Это значит, что образовавшаяся новая компания стоит не больше, чем сумма двух исходных. Что еще хуже, половина слияний приводит к удешевлению.

Но лишь немногие из подобных операций заканчиваются так же драматично, как в случае с DaimlerChrysler. Через три года после «объединения, порождающего беспрецедентную мощь», компания, оценивавшаяся первоначально в 100 миллиардов долларов, стоила уже от 44 до 48 миллиардов. Примерно столько же стоил один Daimler до слияния.

А ведь предполагалось, что из этого объединения родится Команда Мечты в области автомобилестроения. Что же произошло?

Колоссальный провал стал предметом множества исследований, проведенных различными школами бизнеса. Одни указывали на то, что обе компании переоценили своей потенциал. Другие демонстрировали ошибки в менеджменте, которые препятствовали росту.

Но одни только эти причины не в состоянии уничтожить ценности в размере 50 миллиардов долларов. DaimlerChrysler потерпел фиаско не потому, что его автомобили стали хуже или его менеджеры вдруг разучились работать. Эпический провал DaimlerChrysler объясняется теми же причинами, что и в случае с большинством других слияний в современной истории бизнеса.

Слияние потерпело неудачу из-за конфликта культур.

На первый взгляд у людей, работавших и в Daimler, и в Chrysler очень много общего. Это 400 тысяч инженеров, конструкторов и рабочих преимущественно мужского пола и с белой кожей, с любовью относящихся к автомобилям.

«Они выглядят как мы, говорят как мы, стремятся к тем же целям, а их владение английским языком безукоризненно, – так отзывался о своих немецких партнерах один из руководителей Chrysler в материалах исследования, проведенного Дартмутским колледжем. – Это определенно не конфликт на культурной почве».

Но такая оценка крайне поверхностна.

У немцев и американцев, которым теперь предстояло работать вместе, были разные привычки в сфере коммуникации, разные концепции личного пространства, разные тактики ведения переговоров, разные убеждения по поводу места женщин в производстве и роли лидерства. У них были разные уровни интенсивности труда, разная мотивация и разные взгляды на перспективы автомобилестроения. Другими словами, у них были, как мы уже выяснили в предыдущей главе, значительные различия в перспективах и эвристике.

Новая компания потратила несколько миллионов долларов на организацию семинаров для сотрудников по темам «Сексуальные домогательства в американских компаниях» и «Немецкий этикет за обеденным столом». Но они также носили поверхностный характер.

С точки зрения руководителей Daimler, главным принципом производства автомобилей являлись красота и точность. «Качество любой ценой», – говорили они. Что же касается работников Chrysler, то они видели цель своей работы в том, чтобы машины приносили пользу и были доступны покупателям.

Американцы считали своих новых немецких коллег зазнавшимися снобами. Немцы считали американцев рисковыми людьми с дурным вкусом. Кое-кто из немецких руководителей компании даже заявлял в интервью, что никогда не сядет за руль крайслера.

Несмотря на одинаковый цвет кожи, сотрудники Daimler-Chrysler демонстрировали разительные отличия друг от друга.

Не прошло и десяти лет, как союз обеих компаний распался. Шремп подал в отставку ввиду недовольства акционеров. Итон ушел еще раньше. Частная фирма заплатила 6 миллиардов долларов отступных (10 процентов от стоимости Chrysler по состоянию на 1998 год), чтобы дать американцам возможность выйти из сделки. Вскоре после этого компания обанкротилась.

* * *

Если отвлечься от колоссального размера убытков, то описанная история не редкость в мире бизнеса. Более половины слияний ведут к потере стоимости компаний, а не к ее увеличению. И в половине таких случаев самым значимым фактором провала являются «различия в корпоративной культуре».

В 33 процентах случаев в качестве причины указываются «проблемы культурной интеграции».

Другими словами, когда в результате слияния возникают финансовые потери, то причина чаще всего не в плохом ведении бизнеса. Деньги теряются из-за того, что люди не могут преодолеть имеющиеся между ними различия.

И такое происходит не только при слияниях. Те же самые проблемы возникают и тогда, когда компании просто нанимают работников из разной демографической среды и пытаются влить их в свой контингент. На момент написания этой книги 90 процентов компаний из перечня Fortune 500 имели в своем штате сотрудника, отвечавшего за многообразие, задача которого состояла в том, чтобы при наборе персонала соблюдать демографические пропорции, поскольку команда, составленная из представителей разной расы, пола и возраста, по их мнению, будет работать лучше (об этом я тоже говорил в предыдущей главе). Однако, как и в случае слияния компаний, статистика демонстрирует разочаровывающие результаты. Включение в команду людей, которые имеют сильные отличия, обычно порождает проблемы.

Исследователи высказываются по этому поводу предельно четко. «Расовые, культурные и гендерные различия способствуют развитию конфликтов», – такой вывод делают профессора четырех университетов по итогам исследования, проведенного по заказу Strategic Management Journal. Добавьте сюда еще и мнение доктора Найджела Бассета-Джонса из Оксфордского университета: «Для разнородных по составу групп характерны частые конфликты, высокая текучесть кадров, трудности в социальной интеграции и большое количество коммуникационных проблем».

Перед организациями встает дилемма. «Если они примут демографическое многообразие, возникает риск конфликтов на рабочем месте, – пишет доктор Бассет-Джонс. – Если откажутся от него, возникает риск потери конкурентоспособности».

Вот вам и парадокс многообразия.

Как мы уже выяснили, рассматривая проблемы полиции и аналогию с горной цепью, когнитивное многообразие делает нас умнее. К сожалению, как показывают все исследования, оно делает нас и более склонными к конфликтам. А эти конфликты порой раскалывают команды еще до того, как мы успеваем воспользоваться выгодами различий.

Изучение деятельности семисот американских компаний, проведенное профессорами из Гарварда, позволило сделать вывод о том, что большинство программ демографического многообразия не только не дает положительного эффекта, но и осложняет жизнь меньшинствам. В частности, правительственные программы по соблюдению многообразия при приеме на работу «не дают оснований утверждать, что благодаря им создается более комфортная рабочая обстановка для женщин и людей с другим цветом кожи». Что еще хуже, исследования, проведенные в Портлендском государственном университете, показывают, что из-за приема на работу только представителей меньшинств в интересах все того же многообразия «происходит дальнейшая маргинализация и без того маргинальных групп». Фактически оно лишь углубляет раскол.

Если говорить о гражданском самосознании, то исследование политолога из Гарварда Роберта Патнэма показывает, что чем разнообразнее этнический состав города или страны, тем меньшая часть населения ходит на выборы и занимается волонтерской деятельностью. Как уже упоминалось, в таких городах создается больше изобретений и регистрируется больше патентов. Однако исследование Патнэма доказывает, что люди в таких условиях меньше доверяют окружающим и проявляют нервозность по поводу своих соседей. А последующие исследования показали, что социальное доверие является более мощным фактором экономического роста, чем «уровень знаний и умений человеческого капитала».

Вот и приплыли!

Однако погодите: ведь мы же на протяжении всей предыдущей главы говорили о том, что именно различия ведут к прогрессу. Разве нет данных, что компании с многообразием мнений в руководстве добиваются бо́льших прибылей? Или что полицейские подразделения и детективные агентства работают лучше, когда в их составе присутствуют женщины и другие люди, отличающиеся от общей массы?

Подготовьтесь к разочарованию. Несмотря на все, что мы узнали из предыдущей главы, обследование 464 полицейских участков по всей Америке показало, что чем шире в них было представлено расовое многообразие, тем больше сотрудников из них уволилось или было уволено. То же самое говорят и результаты изучения бизнеса в целом. Разумеется, различия помогают решать проблемы, но вместе с тем они ведут к конфликтам среди сотрудников.

Представьте на минутку, что вы Крис Джанг и на дворе сейчас начало 1970-х годов. Окончив академию ФБР, вы приступаете к работе, и тут оказывается, что вы единственная женщина во всем отделе. Более того, вы единственный агент азиатского происхождения. Между вашими коллегами-мужчинами прекрасные взаимоотношения. Они все вместе ходят по пятницам попить пивка, беседуют о спорте и пользуются одним только им понятным жаргоном. Если ваши разговоры и поступки чем-то отличаются, это их раздражает. Если вы предложите им сходить в пятницу не в пивной, а в винный бар, они лишь посмеются над вами. Когда вас постоянно перебивают или игнорируют на совещаниях, этого не замечает никто, кроме вас. Но если вы попробуете настоять на своем мнении, это их разозлит.

Что хуже всего, половина коллег даже не осознает, что все это действует вам на нервы.

Вот почему мы так часто говорим о «соответствии корпоративной культуре». Если оно есть, в коллективе царит мир. Если в сплоченной группе вы выступаете в роли белой вороны, то ваши уникальные взгляды и идеи идут всем на пользу. Но одно только ваше присутствие вызывает трения. Почему вы не можете быть таким же, как все?

Этим и объясняется печальный итог DaimlerChrysler. Если бы между сотрудниками объединившейся компании не было такого большого количества когнитивных различий, не было бы и конфликтов. И тогда потери оказались бы значительно меньше.

Во всяком случае, можно так предположить.

2

За несколько лет до того, как Daimler и Chrysler объединили усилия, в одном из кварталов Нью-Йорка произошло еще одно слияние, которое изменило жизнь Роберта Фицджеральда Диггза.

У Диггза было десять братьев и сестер, и он, пока рос, сменил добрый десяток мест жительства. Его воспоминания об отце относятся к тому времени, когда он еще только учился ходить. Тогда отец, прежде чем уйти из семьи, разбил всю мебель молотком.

Заработков матери хватало только на то, чтобы хоть как-то прокормить семью, которой государство выделило социальное жилье. Сначала в Куинсе, потом в Бруклине, потом на Статен-Айленде, где Диггз и пятеро его братьев спали на двух двухспальных кроватях, установленных в подвальном помещении. Иногда сильные дожди так заливали окно, что через него вообще ничего не было видно.

Диггз был задумчивым ребенком. Впоследствии он так описывал этот период: «Жизнь, полная дерьма, порождала ценные мысли».

Путеводной звездой для него стала религия. Сначала баптисты. Потом ислам с его учением о нумерологии и покое. Потом даосизм. Десятилетний Диггз пришел к выводу, что все эти вероисповедания ему нравятся.

Но это не мешало ему жить уличной жизнью. Продавать наркотики, шататься по городу со всякой шпаной. Однажды кто-то из подростков застрелил друга Диггза. В 1980-е годы ни Иисус, ни Мухаммед не в состоянии были уберечь детей из городских трущоб от такой жизни.

Когда Диггзу исполнилось двадцать лет, он перебрался в Кливленд и сразу же попал попал в жернова двух соперничающих банд. Однажды, везя домой подругу своего двоюродного брата, он попал в засаду. По машине, девушке и Диггзу открыли огонь. Диггз начал отстреливаться. Машина была продырявлена. Один человек схлопотал пулю. А Диггза привлекли к суду. Обвинение требовало для него восемь лет за покушение на умышленное убийство только из-за того, что он палил из пистолета в темноту.

У чернокожего парня из нью-йоркских трущоб не было никаких шансов против кливлендского обвинителя, который хотел на этом примере продемонстрировать всем, какая судьба ждет бандитов, осмелившихся приехать в его город. Но Диггз пошел в юридическую библиотеку. Он день и ночь готовился к своему последнему слову на процессе. И когда пришел его черед, Диггз произнес страстную речь. Он рассказал свою историю.

Эффект был столь силен, что трое из одиннадцати белых присяжных бросились обнимать Диггза, когда суд признал его невиновным. Местная газета вышла с заголовком «При оглашении приговора Диггзу присяжные плакали».

Это был его второй шанс. «Я вернул себе восемь лет жизни, которые у меня пытались отобрать», – говорил Диггз. Он бросил курить и пить, прекратил общение с бандами и переехал обратно в Нью-Йорк.

С самого детства у Диггза было весьма причудливое сочетание увлечений. Он мог пересказать содержание любого фильма про кун-фу, имевшегося в местной библиотеке. Его второй религией (после смеси христианства, ислама и даосизма) стали шахматы. Он мог часами играть в них с ребятами из окрестных кварталов. И, как и многих его сверстников, Диггза заворожила новая музыка, появившаяся в Бронксе в конце 1970-х – начале 1980-х годов – хип-хоп. Уже в одиннадцать лет он начал записывать собственные композиции на самодельном оборудовании.

После суда Диггз стал совершать долгие медитативные прогулки.

Во время одной из таких прогулок его посетила мысль – объединить все свои увлечения: шахматы, кун-фу, религию и музыку – в одно целое. «Медитация позволила мне связать все это воедино и осознать новые возможности, – писал он позднее. – Я понял, что в то время никто больше не смог бы этого сделать, потому что ни у кого не было такого опыта во всех этих областях». Он собирался использовать данный опыт для основания самой великой рэп-группы всех времен. Да не просто рэп-группы, а целой империи. Рэп-армии. И она должна носить имя «Удан-клан» (Wu-Tang Clan) в честь его любимого фильма про кун-фу – «Шаолинь и удан».

Это была очень необычная идея.

Так началось наше второе слияние. Диггз собрал лучших рэперов-любителей из Бруклина и Статен-Айленда. Таких набралось девять человек, включая и самого Диггза. Некоторых из них – своих двоюродных братьев Гэри и Рассела, а также соседа по комнате Денниса – он уже хорошо знал. Остальные в большинстве своем были продавцами наркотиков. С ними Диггз не раз сталкивался на улицах. Некоторые даже представляли соперничающие банды. Чтобы убедить этих людей выслушать свой план, Диггз использовал их любовь к хип-хопу, а в качестве приманки нарисовал перспективу выхода из трущоб.

План был простой: «Дайте мне пять лет, и я сделаю вас первым номером». Предполагалось, что Диггз будет создавать биты, а каждый из остальных участников будет писать на них свои слова. У каждого будет свой кун-фу-образ, а Диггз будет решать, кто и что будет записывать. Все должны внести для начала немного денег, и Диггз выступит в роли продюсера их первого сингла.

Все девять участников пришли к согласию и скинулись, кто сколько смог.

Таким образом в октябре 1992 года была создана студия звукозаписи, в которую вошли: Гэри Грайс (он же GZA или Джиза), Рассел Джонс (Ol’ Dirty Bastard или ODB), Клиффорд Смит (Method Man), Кори Вудз (Raekwon the Chef), Деннис Коулз (Ghostface Killah), Джейсон Хантер (Inspectah Deck), Лэмонт Хокинс (U-God), Джеймел Айриф (Masta Killa) и Роберт Фицджеральд Диггз, взявший себе псевдоним RZA (Ризза).

А потом они чуть не поубивали друг друга.

3

На первый взгляд члены команды Диггза были так же похожи друг на друга, как инженеры и менеджеры из Daimler и Chrysler. Все они были молодыми чернокожими альфа-самцами, выросшими в нью-йоркских трущобах. Все они любили хип-хоп, и каждый в какой-то мере занимался кун-фу.

Но на этом все сходство и заканчивалось.

Двое парней были из квартала Стэплтон, а несколько других – из Парк-Хилла. Одна парочка была вообще не из Статен-Айленда, а из соперничавшего с ним Бруклина. А это немаловажное обстоятельство.

Личные качества у всех тоже были разными. Кто-то был спокойным, а кто-то – агрессивным. Самому старшему было двадцать шесть, а самому младшему едва исполнилось семнадцать.

Они любили хип-хоп, но каждый отдавал предпочтение своему стилю. У ODB была харизматичная манера с непредсказуемым ритмическим рисунком. GZA и Masta Killa были сторонниками спокойного и интеллектуального рэпа. Method Man хриплым голосом превозносил сам себя. Raekwon отдавал предпочтение быстрому и агрессивному рэпу, а Inspectah Deck – несколько слащавому и причудливому. Ghostface славился своей эмоциональностью, а U-God был зациклен на проблемах чернокожих.

Диггз считал эти контрасты положительным моментом, но девять поваров на одной кухне, да еще с разными вкусами, способны отравить кого угодно.

Как и у менеджеров Daimler и Chrysler, внезапно ставших коллегами, уровень социального доверия в «Удан-клане» был низок. RZA и Method Man – пожалуй, самые талантливые исполнители в группе – спорили друг с другом до хрипоты. Но больше всех не доверяли друг другу Raekwon и Ghostface. Дело в том, что они издавна принадлежали к враждующим группировкам.

«Мы все знали друг друга слишком мало, чтобы между нами сложилось настоящее доверие, – рассказывал мне впоследствии Raekwon, имея в виду всю группу. – Различия ведь никуда не денутся, ты же понимаешь?»

Когда девять молодых людей, которых объединял только хип-хоп, собрались вместе, между ними сразу же начались стычки. Некоторые из них не выходили из дому без пистолета, поэтому постоянные разногласия в любой момент могли перерасти в насилие.

Однако Диггзу удалось убедить их не доставать оружие из карманов до поры до времени, чтобы они выслушали вторую часть его плана.

«Он повел себя как Джон Готти, собравший за одним столом все враждующие семейства мафии, – вспоминал Raekwon много лет спустя. – А потом сделал одну умную вещь».

RZA объявил, что само по себе членство в группе не гарантирует, что участник сможет записать композицию. Треки «Удан-клана» будут пробивать себе путь к слушателю точно так же, как в те времена, когда хип-хоп только зарождался.

Каждый сеанс записи будет начинаться с поединка. RZA будет задавать ритм, а они будут соревноваться друг с другом у микрофона, читая подготовленные тексты.

«В конце концов, хип-хоп всегда был войной», – заявил Диггз.

4

Андре: Хип-хоп зародился на Ямайке, в обстановке культуры диджеев и различных местных музыкальных направлений.

Андре Торрес – исполнительный редактор звукозаписывающей компании Rap Genius. Я беседую с ним в переделанном здании склада в бруклинском квартале Гованус, пытаясь как-то причесать свою историю про хип-хоп. Поскольку я вырос на поп-панке и кантри в сельской местности, то, начиная брать интервью у членов группы «Удан-клан» и других рэперов, даже не знал, что RZA произносится как «Ризза».

Андре: Затем Кул Герк помог ему проделать путь до Бронкса, поскольку сам был родом с Ямайки. Здесь начались поединки диджеев, каждый из которых старался переиграть другого.

Шейн: Они что, выступали одновременно?

Андре: Да.

Шейн: Значит, эти баттлы сводились к тому, что каждый диджей старался привлечь к себе публику, чтобы она танцевала на его стороне вечеринки?

Андре: Да, до тех пор, пока побежденного диджея не выгоняли.

Роб: Извините за опоздание. Пришлось добираться аж из Статен-Айленда.

Роб Маркман – менеджер Rap Genius по связям с исполнителями.

Шейн: Ничего страшного. Мы как раз говорили о том, как появился хип-хоп.

Андре: Я рассказывал о соперничестве диджеев и разных направлений. В то время эмси[28]28
  Эмси (от англ. МС – Master of Ceremonies) – первоначально ведущий музыкального мероприятия, произносивший под музыку текст (обычно импровизированный). – Прим. перев.


[Закрыть] еще не играли такой роли.

Все строилось на диджеях. Эмси обеспечивали им поддержку, как правило, «рекламируя» диджея.

Шейн: Обеспечивали ему своеобразный пиар?

Роб: Именно так. Первые эмси вообще не говорили о себе ни слова. Только о том, как хорош диджей, которого они представляют. Когда подходила очередь следующего диджея, то его начинал расхвалить уже его эмси. Вот так и зародились поединки между ними. Эмси начали обмениваться колкостями.

Андре: Одним из поворотных пунктов стал баттл между Busy Bee и Kool Moe D… по-моему в «Гарлем-Уорлде»?

Роб: Да, это был «Гарлем-Уорлд».

Андре: В 1982 году. Фрагмент поединка можно услышать в записи. Вот тогда и начались все эти штуки типа «Я не вижу ваших рук!».

Busy Bee находился в то время на пике славы, а Kool Moe D еще только приобретал популярность с группой Treacherous Tree. И он смотрел на Busy Bee так, словно хотел сказать: «Этот парень того не стоит». А потом он вышел и за пять минут размазал его по стенке. В своем выступлении Kool Moe D перешел на личности. Для эмси это было что-то новое. С тех пор в их выступлениях все чаще стал прослеживаться мотив: «Я вот сейчас выйду и уделаю тебя, а ты будешь стоять тут, как придурок».

Роб: Это делалось для того, чтобы повеселить публику, потому что раньше никто такого не слышал.

Андре: И всем это нравилось.

Роб: Busy Bee в то время пользовался популярностью. Люди ходили на вечеринки главным образом ради него. Вы ведь слышали, что большинство людей ходят на бои Флойда Мейвезера только для того, чтобы посмотреть, как он проиграет? Я не хочу сказать, что люди специально приходили посмотреть на проигрыш Busy Bee, но если над ним одерживали верх, то это был лишний повод о нем поговорить. Вот тогда-то все и началось.

Андре: Да!

Роб: Эти баттлы вошли в легенду. Их распечатки ходили по рукам, словно записи хитов.

Андре: Они задали стандарт для всех последующих записей.

Шейн: Значит, хип-хоп, в принципе, родился из этих баттлов?

Андре: Вне всякого сомнения.

Роб: У них была композиция, которая так и называлась: «Meт против Шефа». Ризза заставил их устроить баттл по этому поводу.

Андре: И это, на мой взгляд, стимулировало творчество.

5

В попытках привлечь на свою сторону завсегдатаев вечеринок диджеи Бронкса в 1970-е годы и их эмси не просто стали родоначальниками нового жанра, но и создали своего рода лабораторию музыкальных инноваций. Неделя за неделей соперничающие музыканты сочиняли все новые тексты, готовясь к очередному баттлу. «Если тебя победили, то ты едва мог дождаться следующей пятницы, чтобы постараться отыграться», – рассказывал мне историк хип-хопа и писатель Джефф Чанг. Каждый приходил на вечеринку с чем-то свеженьким.

Определенного преимущества добивались музыканты, сами мастерившие себе звуковое оборудование. В то время не было еще так называемых фейдеров на микшерных пультах, с помощью которых диджей мог приглушить звук на динамиках, продолжая слышать его в наушниках. Диджей по имени Грандмастер Флэш соорудил себе такой переключатель, который позволял соединять фрагменты двух различных записей и прокручивать их вперед и назад. Сегодня такие инструменты имеются у каждого диджея, но в те времена это было в диковинку. Когда появились первые электромузыкальные инструменты, диджеи вскрывали их и добавляли компьютерную память. Это давало им возможность записывать, а затем проигрывать своего рода музыкальные шаблоны (так называемые сниппеты) и имитировать звучание разных инструментов, будь то скрипка или барабан.

Баттлы стимулировали музыкантов становиться все изобретательнее, чтобы трансформировать свои идеи в новое звучание. Несмотря на то что на первый взгляд баттлы были состязанием индивидуумов, они способствовали развитию жанра в целом. На их основе возник не только хип-хоп, но и ар-н-би, техно, электронная музыка и все такое прочее.

* * *

Чтобы оплатить студийное время для записи первого сингла «Удан-клана», Диггзу пришлось выгрести всю мелочь.

Ему удалось сфокусировать всю агрессию рэперов и направить ее в микрофон. Позднее он писал: «“Удан-клан” подходил к рэпу как к боевым искусствам. Это проявлялось и в музыке, и в стиле текстов, и в соперничестве между участниками за право записать свой текст, и в ментальной подготовке». Первый сингл состоял из семи композиций, исполняемых восемью рэперами и назывался Protect Ya Neck («Береги шею»). Они продавали его прямо из кузова пикапа.

Диск был не просто уникальным. Он был эпическим.

Прошло несколько месяцев, и один диджей на местном радио запустил эту запись в эфир. Музыканты ушам своим не поверили. Все еще пребывая в эйфории, они заперлись в подвале одного из домов на Морнингстар-роуд, чтобы записать на этот раз полный альбом Enter the Wu-Tang: 36 Chambers («Знакомство с “Удан”: 36 ступеней»).

Диггзу пришлось подключиться к электрической сети соседей, чтобы обеспечить питание для взятого на прокат оборудования: восьмидорожечного синтезатора, сэмплера и клавиатуры. Он скачал партию ударных с какого-то старого альбома, а звуковые эффекты – из фильма «Шаолинь и удан».

Диггз месяцами не выходил из подвала. У него ввалились глаза. Его прическа в стиле афро стала похожа, по его же собственным словам, на «мокрый памперс». Ghostface кормил его консервами из соседнего магазина.

Наконец Ризза стянул с себя наушники и проиграл запись.

«36 ступеней» были шедевром. Совместными усилиями им удалось добиться звучания, которого раньше еще никто никогда не слышал.

Прежде чем мир наконец это заметил, прошло три года, в течение которых группа играла в каких-то второразрядных клубах и продавала свои альбомы из кузова пикапа. Но когда это все-таки случилось, альбом «36 ступеней» стал платиновым. Второй альбом «Удан-клана» с самого начала занял первую позицию в рейтинге журнала Billboard. За последующие двадцать лет было продано 74 миллиона экземпляров. Он стал источником вдохновения для целой плеяды будущих обладателей премии «Грэмми» от Канье Уэста до Кендрика Ламара, в том числе и для белых парней вроде Маклемора и Райана Льюиса.

Критики из журналов Rolling Stone и Village Voice называли их величайшей рэп-группой в истории.

6

Обе наши истории демонстрируют еще один парадокс. И в случае с DaimlerChrysler, и в случае с «Удан-кланом», команды, которые на первый взгляд кажутся однородными, на самом деле скрывают в себе кардинальные различия. Когнитивное многообразие привело эти вроде бы однородные группы к крупным конфликтам. В одном случае результатом стало разорение компании, а в другом – изменило историю музыки.

Как мы видим, было бы слишком поспешным решением придерживаться мифа о том, что «конфликт, проистекающий из различий, вреден».

Но точно так же неправильно было бы настаивать на противоположном обобщении.

Конфликт в индустрии хип-хопа нередко приводил к весьма непродуктивным последствиям. Порой в сфере рэпа происходили весьма некрасивые истории. Пионеры хип-хопа вели друг с другом соперничество всего лишь в рамках дискотеки. Но в конце 1990-х годов развернулась настоящая война из-за денег и территории[29]29
  Живя в Айдахо, я был не в курсе всех этих событий и узнал о них только десять лет спустя.


[Закрыть]. Рэперы Восточного побережья развязали боевые действия против своих коллег с Западного побережья. Те отвечали им тем же. Вместо того чтобы состязаться на сцене, некоторые артисты хватались за оружие.

Положение стало абсолютно нетерпимым, когда произошло подряд два убийства соперничавших рэперов.

«Момент истины наступил после убийства Тупака и Бигги, – рассказывает историк хип-хопа Чанг. – Баттлы породили мощную эволюцию стиля, но потом соперничество переместилось на улицы. Конфликты помогают обновлению, но кто знает, в какой момент они становятся контрпродуктивными».

Чтобы ответить на этот вопрос, переместимся в прошлое.

* * *

Тысяча девятьсот первый год. Летний солнечный день. Вы идете по 3-й улице в Дейтоне, штат Огайо. По обе стороны дороги тянутся двухэтажные кирпичные здания. Небольшие магазинчики, мастерские, кафе. Чирикают птицы, слышны голоса прохожих. Идиллическая сцена из жизни Среднего Запада.

Проходя мимо полосатого навеса перед входом в велосипедную мастерскую, вы слышите доносящиеся оттуда резкие звуки. Кто-то кричит.

Если бы вы постоянно ходили возле этой мастерской, то знали бы, что крики слышны оттуда каждый день. Они начинаются утром, затем около полудня наступает перерыв, а после обеда все начинается вновь.

Этот шум был постоянно слышен и по старому месту размещения фирмы на Саут-Уильямс-стрит. Так будет продолжаться и впредь, по их следующему адресу в Северной Каролине.

Но причина не в домашнем насилии, как могло бы показаться. Просто у владельцев мастерской была такая манера общения в ходе работы.