Текст книги "Пурпурная лилия"

Глава 13

Для Сабрины голос Бретта прозвучал лучшей музыкой на свете.

Карлос отпрянул от нее, резким движением натянул на себя панталоны и со злобой уставился на Бретта.

Сабрина с трудом села и дрожащими руками попыталась прикрыться разорванным платьем. Какое счастье, что пришел Бретт! Еще немножко, и было бы поздно!

Благодарность и стыд были во» взгляде, который Сабрина обратила на Бретта, но ответом ей было отвращение, которое ясно читалось на его лице. Не думает же он… Не может он так думать.

Оказалось, может. Презрительно усмехнувшись, он проговорил глухим голосом:

– Вы должны простить мне мое вторжение. Я не знал, что беседка… занята. Если бы вы сообщили мне, в какие часы бываете тут, я бы приходил на озеро позднее.

Лицо Сабрины горело от унижения и ярости. Кое-как прикрыв наготу и бросив уничтожающий взгляд на обоих мужчин, она ринулась из беседки.

Наступило тягостное и опасное молчание. Карлос уже давно привел себя в порядок и даже улыбался, глядя на Бретта.

– Вы, гринго, – весело проговорил он, – всегда такие невежливые. Не верю, что вы не знали, что беседка занята и чем тут занимаются. – Он покачал головой и сделал вид, что не обижается на Бретта. – А, ладно! Сегодня, правда, плохо получилось, но в будущем уж постарайтесь нам не докучать.

Бретт холодно произнес:

– Я не желаю ничего обсуждать. Ваши с Сабриной отношения меня не касаются. Однако, черт меня побери, если я позволю Алехандро увидеть нечто подобное. Боюсь, он не будет так спокоен.

Карлос пожал плечами.

– Теперь уже не имеет значения. Он потребует, чтобы мы с Сабриной немедленно обвенчались, а нам этого как раз и надо.

– Одно меня удивляет, – сказал Бретт, – чего вы ждете? Что хотите выиграть?

Карлос опять пожал плечами. Глаза его злобно блестели, но говорил он как нельзя ласковее.

– Я не хочу ждать. И не хотел с тех пор, как Сабрина мне отдалась… но тут появились вы! Вы с вашим богатством! И она стала медлить в надежде заполучить более выгодного жениха.

Бретт с отвращением отвернулся. Лицо его закаменело, глаза потухли, но он все же нашел в себе силы учтиво произнести:

– Успокойтесь, амиго, меня вам бояться нечего! Я не женюсь на Сабрине дель Торрез, даже если мне поднесут ее всю в бриллиантах, да еще на золотом подносе!

С довольной ухмылкой Карлос смотрел вслед удалявшемуся Бретту. Что ж, все сложилось весьма удачно, подумал он, беря в руки поводья. Решение обесчестить Сабрину и таким образом заставить ее выйти за него замуж, было принято впопыхах. А получилось все неплохо. Данджермонду она теперь не нужна.

Его томило желание, которое Сабрина возбудила в нем, и, вонзив шпоры в бока коню, он помчался к Констанце. Конечно же, к Констанце.

Немного погодя он уже привязывал лошадь к сосне позади ее маленького домика. Он стремительно пересек двор и нетерпеливо постучал в дверь. Ему открыла служанка, которую он от нетерпения чуть не оттолкнул.

– Где твоя хозяйка?

– В зале, сеньор.

Карлос без труда нашел дорогу в гостиную и с облегчением вздохнул, увидав Констанцу одну.

Она вопросительно посмотрела на вошедшего, а когда поняла, что это Карлос, ее глаза потухли.

– Буэнос диас, Карлос, – сказала она без особой радости. – Какая честь видеть тебя? Давно ты не бывал здесь.

Карлос иронически усмехнулся.

– Еще несколько недель назад, – проговорил он не без жестокости, – ты бы вряд ли обрадовалась, увидав меня… тогда у тебя был гринго.

Она внимательно оглядела его и заметила, как натянулись впереди его панталоны.

– Ты еще не заполучил свою Сабрину?.. Или заполучил?

Он чуть не зарычал от злости, но молча пересек гостиную и сдернул ее с шелковой софы. Его губы безжалостно впились в ее губы.

– Керидо, – наконец прошептала она, тяжело дыша, – я скучала по тебе.

– Особенно в последние недели, – усмехнулся он, пока его руки жадно шарили по ее пышной груди.

Странная улыбка появилась на губах Констанцы, когда она хрипло подтвердила:

– Особенно, Она сунула руку в его панталоны и сжала в кулаке твердую мужскую плоть.

Карлос тихо застонал от удовольствия и прижался губами к ее губам. В порыве бешеной страсти он бросил ее на пол, грубо задрал ей юбки и, рыча от наслаждения, вошел в нее.

Они были похожи на диких зверей. Констанца теряла голову от его необузданных ласк, а от страха, что в комнату в любую минуту могут войти, наслаждение становилось еще более острым… Если войдет служанка… Карлос расстегнул на ней платье и стал слегка покусывать ее сосок. Констанца забыла и о служанке, и обо всем на свете.

Через десять минут она позвонила, и вошедшей в комнату тучной индианке вряд ли пришло в голову, что еще минуту назад ее хозяйка и сеньор де ла Вега извивались на полу в порыве страсти. Мария с каменным лицом выслушала приказание.

Карлос удобно устроился в кресле с высокой спинкой, обитом коричневой кожей, а Констанца – напротив него, аккуратно разложив юбки.

Они молчали, пока Мария не принесла мадеру для Карлоса и шоколад для Констанцы и не ушла, притворив за собой дверь.

– У тебя с Сабриной, по-видимому, не все в порядке, если ты прибегаешь ко мне в таком состоянии.

– И да, и нет. Сегодня я чуть было не загнал ее в угол, из которого прямая дорога под венец… так надо же было вмешаться проклятому гринго! – Он сжал кулаки. – Я его убью.

– Нет! – вырвалось у Констанцы.

К своему ужасу, она почувствовала, что ее щеки заливает краска.

– Ага! – понимающе глядя на нее, промурлыкал Карлос. – Этот гринго тебе не безразличен.

Констанца закусила губу. Чтобы хоть чем-то заняться, она отпила шоколаду.

– Да нет. – На ее лице появилось странное выражение, и удивленно, словно она сама не понимала своих чувств, она сказала:

– Он не такой, как я ожидала. С его богатством и вообще… – Она пожала плечами. – Глупо с моей стороны, ведь он не давал мне надежды. Да и какая я ему жена?

– Ты правда захотела замуж? – спросил недоверчиво Карлос. – Он, наверное, силен в постели. Да и богат.

– Да! – с вызовом бросила Констанца, и глаза у нее загорелись гневом. – Он в два счета разделается с твоей Сабриной… И она еще будет умолять его еще и еще!

Карлос пришел в ярость.

– Он не получит Сабрину! Завтра – конец.

И Карлос и Констанца понимали, как они близки к разрыву, поэтому Карлос, хоть и не без труда, но взял себя в руки.

– Ну, ну, керида, не надо кусаться! Констанца печально улыбнулась.

– Ты прав, амиго. Не знаю, что на меня нашло. – Она покачала головой. – Может быть, ты мне нужен больше, чем я думала, – поддразнила она его.

И они улыбнулись друг другу. Потом как бы невзначай она спросила:

– Что ты имел в виду, когда сказал, что завтра – конец?

Карлос отпил мадеры. Его лицо сияло довольством.

– Он застал меня сегодня с Сабриной в самое компрометирующее мгновение… Я позволил ему думать, что мы любовники и что мы часто этим занимаемся. Теперь он не прикоснется к ней. Он не захочет подбирать объедки с моего стола.

– Ты думаешь, он действительно ее хотел? – спросила Констанца изменившимся голосом.

– Не знаю. Знаю только, что Сабрина в последнее время совсем другая. Все время говорит о нем, и в глазах у нее появляется какой-то блеск. Нет, я даже думать не хочу об их браке.

Констанца побледнела.

– Ты думаешь, это возможно?

– Тебе не все равно? – делая равнодушный вид, спросил Карлос.

– Не совсем. Карлос улыбнулся.

– Я так думаю, что если случайно произойдет невозможное и будет назначена свадьба… – Он поглядел ей прямо в глаза. – Ты все сделаешь, чтобы ее остановить?

Констанца поджала губы и устремила на Карлоса ничего не выражающий взгляд.

– Да, – мрачно подтвердила она. – Сделаю.

Все возможное.

Карлос, довольный ее ответом, отхлебнул еще мадеры.

В это время Бретт тоже пил мадеру, однако он совсем не был доволен. Он тоже сидел в кресле, а напротив него за столом сидел Алехандро, и Карлосу ужасно не понравилось бы, если бы он узнал, что предметом их беседы был он. Мужчины наслаждались прохладой на патио и отдыхали после дневных трудов.

У Бретта еще не высохли волосы после купания. Голову он откинул назад, так что казалось, будто он изучает кору старого дерева у себя над головой, но Алехандро чувствовал, что за этим внешним покоем скрывается какая-то тревога.

Он исподтишка разглядывал Бретта и обратил внимание, как похудел тот и как заострились черты его лица за время, проведенное в жарком Техасе. Он совсем почернел на солнце и стал похож на испанца… нет, на цыгана.

Неожиданно Бретт спросил его:

– Вы знаете, что Сабрина встречается с Карлосом в беседке?

– Разве? Я думал, она прекратила эти встречи.

– Вы знали о них? – не веря своим ушам, переспросил Бретт. – И не запретили?

Алехандро беспокойно заерзал в кресле.

– Они кузены, амиго! Знают друг друга чуть ли не с рождения. Карлос как брат Сабрине. Я не мог запретить ей встречаться с ним. Одно время я тоже беспокоился, но ты не должен думать, что это как-то повлияет на репутацию Сабрины. Их отношения совершенно безобидны, – покаянно проговорил Алехандро. – Я даже и не пытался запрещать, чтобы моя упрямая дочь не вбила себе что-нибудь в голову.

– Безобидны? – Бретт цинично рассмеялся, но быстро спохватился. Он не знал, стоит ли говорить Алехандро о том, что он увидел в беседке, но совесть не позволила ему смолчать и не предупредить человека, которого он уважал и почитал как отца. Однако он и не мог рассказать, какой шлюхой оказалась ангелоподобная дочь Алехандро. – Прошу прощения. Вы лучше знаете свою дочь. – И он попытался как-то объяснить свой странный смех. – Просто я удивился, что благовоспитанная девица ее положения встречается наедине с мужчиной, который ей не брат и не отец.

Алехандро подался вперед, желая успокоить его.

– Да нет, амиго, ты не понимаешь, Карлос ей брат!

Жадеитовые глаза ничего не выражали.

– Пусть будет так, – согласился Бретт, вызвав в воображении длинные стройные ноги Сабрины, лежащей под Карлосом. Он постарался поскорее избавиться от этого отвратительного видения. Ни одна женщина, кто бы она ни была, не стоит того, чтобы из-за нее так страдали. Разве он не выучил этот урок, преподанный ему еще его матерью?

Алехандро понравилось волнение Бретта. Он услышал в его голосе ревнивые нотки и был бы вполне доволен, если бы не известие, что Сабрина не прекратила злосчастные встречи с Карлосом.

– Я доверяю Сабрине, но в нынешних обстоятельствах, если ты так хочешь, я прослежу, чтобы она вела себя осторожнее.

Бретт замер, словно услыхав предупредительный звонок, и переспросил:

– В нынешних обстоятельствах?.. Алехандро смутился. Глупо было так наседать на Бретта. И он постарался как-то сгладить неловкость:

– Разбойники, – сказал он. – Мы же совсем о них забыли.

Бретт внимательно посмотрел на Алехандро:

– Вы что-нибудь слышали о них в последнее время? Мне казалось, что после нападения на Риосов они приутихли.

– Это правда, – не стал отрицать Алехандро. – Но мы ведь не знаем, уехали они или затаились на время, так что не можем чувствовать себя в безопасности. Надо напомнить Сабрине… даже если это всего лишь прогулки с кузеном.

Бретт промолчал, не отрывая глаз от блестящих носков своих сапог. Потом отпил мадеры.

Молчание затягивалось. Все было спокойно. Но вдруг Алехандро, с раздражением поставив бокал и наклонившись над столом, сказал:

– Должен признаться, меня тоже очень беспокоят ее свидания с Карлосом.

– Да? – устало переспросил Бретт.

– Мне не нравится лезть в чужие дела, но я знаю, что сам ты ничего не скажешь, так что лучше мне облегчить душу.

Бретт кивнул и усмехнулся.

– Иногда я могу понять ситуацию, только обсудив ее с моим другом Морганом Слейдом.

– Да, понимаю, – задумчиво проговорил Алехандро и отпил мадеры. – Де ла Вега попали в трудное положение. Совсем недавно я одолжил Луису довольно крупную сумму денег. Но дело не в деньгах. Луис отдаст, когда сможет. Меня беспокоит Карлос! Я не понимаю, о чем думает этот глупец! Его семья попала в трудное положение, а он все время проводит в Накогдочезе. Много играет и таскается по шлюхам.

На лице Бретта появилось удивление, и Алехандро нехотя произнес:

– Мои ковбои видели его. И болтают всякое. Когда у его отца были деньги, я еще мог понять его штучки… – Алехандро печально покачал головой. – Но он и сейчас живет, как жил всегда и вместо того, чтобы помочь отцу, проводит время здесь.

– Может быть, он пытается добиться любви вашей дочери, – сухо предположил Бретт. – Возможно, он думает, что она поможет ему решить его финансовые проблемы. Вы сами сказали, что им туго приходится…

– Дело не в этом. Дело в том, что Карлос должен работать, как дьявол, чтобы спасти свое ранчо и свое наследство. А он ведет себя так, словно ему все безразлично. Луис нервничает. Сестрица, которая лучше умрет, чем покажет, что им плохо, и та расстроена. Ей неприятно, что Луис взял у меня деньги, – признался Алехандро. – Очень уж она гордая. Но еще хуже то, что она никогда не хотела переезжать из Мехико в Накогдочез. – Он вздохнул. – Как она просила Луиса не ехать со мной, когда я решил обосноваться тут! Даже моему собственному отцу мой отъезд пришелся не по душе, но он по крайней мере понимал, что у молодого человека есть тяга к приключениям. Я пытался объяснить Франсиске, что Луис как младший сын никогда ничего не получит, а тут все-таки он будет сам себе хозяином и сможет сколотить состояние. – Алехандро лукаво улыбнулся. – Но разве Накогдочез может сравниться своими возможностями с Мехико, и, хотя Франсиска никогда об этом не говорит, я знаю, она все еще злится, что Луис, поверив моим рассказам о здешних красотах и богатствах, поехал со мной. – Он печально покачал головой. – Она всегда боялась разорения, и вот…

– И вот что? – с любопытством переспросил Бретт. – Земля здесь действительно богатая. Такая богатая, что трудно поверить, будто она может кого-нибудь разорить. К тому же они, кажется, процветали довольно долгое время.

Алехандро поморщился.

– Здесь приходится бороться за жизнь, амиго. Может разлиться река и затопить поля, могут налететь индейцы и угнать скот, может быть плохой урожай. К тому же, налетают разбойники, да и четвероногие враги не дают скучать, хотя бы пумы или медведи. Что же до Луиса, то, думается мне, он неважно распорядился деньгами. Ранчо, как и многие плантации, живет от сезона до сезона, от богатого года до неурожайного, а Луис никогда особенно не блистал умом. – Лицо Алехандро стало суровым. – Боюсь, его снисходительное отношение к Карлосу немало ему повредило. Он ни в чем не отказывал своему сыну. – Алехандро удрученно покачал головой. – Я не ожидал, что Карлос окажется столь плохим сыном. Я, конечно, понимаю, что он избалован и упрям, но никогда не думал, что он так безразлично отнесется к несчастью отца. В последнее время я совсем в нем разочаровался…

Смущенная улыбка коснулась его губ. – Мне очень жаль, – извинился он, – что я впутываю тебя в эту историю. Наверное, виновата мадера. Странно, куда же подевалась Сабрина? Почему ее нет?

Бретт промолчал, боясь выдать себя голосом, но ему и не надо было ничего говорить.

Словно дожидаясь напоминания отца, Сабрина неожиданно вышла из дома и подошла к столу.

Ей потребовалось немало мужества, чтобы решиться на это, хотя внешне по ней ничего не было заметно. Невозможно было представить, что это та же самая девушка, которая, горя от стыда и отчаяния, убежала полуодетая из беседки. Пурпурные волосы были собраны в пучок на затылке, расшитое бисером платье из желтого муслина оттеняло золотистую кожу и как бы усиливало сияние янтарных глаз. Туалет завершали зеленая бархотка на шее и топазовые сережки в ушах. Но если внешне Сабрина была такой же, как всегда, то внутри она вся кипела от невысказанных чувств. Она злилась на Бретта, и ее гнев не утих за несколько часов, прошедших после ее бегства из беседки. Неужели он считает, что она могла спровоцировать нападение Карлоса? Тем не менее здравый смысл подсказывал ей, что трудно было подумать что-нибудь другое.

Она сама с трудом верила, что Карлос повел себя так подло по отношению к ней. Неужели такое могло случиться? Сабрина была вне себя от стыда и злости, когда наконец добралась до своей спальни. Несколько минут она простояла посреди комнаты, ошарашенная случившимся. К счастью, ей удалось проскользнуть незамеченной, но она дрожала от одной лишь мысли, что было бы, если бы ее увидели отец или Бонита. Неужели они тоже не поверили бы ей.

Какой подлец Карлос. Даже любовь не в силах его оправдать, с болью подумала она. Он хотел ее обесчестить. Сабрина не сомневалась, что, приди Бретт немного позднее, Карлос исполнил бы задуманное. Он бы изнасиловал ее. Его поцелуи, его прикосновения и ласки не пробуждали в ней ответных чувств, и, вспомнив его ищущие руки, его голую плоть, она с отвращением скинула с себя рваное платье и бросила его на пол. Что это с ним случилось? Уж не сошел ли он с ума?

Затем Сабрина снова подняла платье и запихнула в сосновый сундук, стоявший возле кровати. Она не знала, зачем она это делает, просто ей не хотелось, чтобы Бонита нашла платье и начала задавать вопросы.

Сабрина злилась на Карлоса и больше не доверяла ему, но она не могла ненавидеть его, слишком много детских воспоминаний связывали их друг с другом. Понемногу она успокоилась и стала искать причину его непонятного поведения, в глубине души надеясь объяснить его поступок какими-нибудь невероятными событиями.

А Бретт… Она нахмурилась. Чего еще она могла ждать от него? У него нет ничего для женщин, кроме одного-единственного, как считает тетя София. Неужели он думал, что она может любить его и бегать к Карлосу? Сабрина пренебрежительно усмехнулась. Какой у него ужасный ум, какая пытка, должно быть, жить с такими мыслями, с какими живет он!

Она не знала, как поведет себя, когда опять увидит Бретта, но сердце у нее все же екнуло, когда она вышла из дома и встретила его равнодушный взгляд. Бретт был учтив, однако он больше не одаривал ее нежными улыбками, и в глазах Сабрины появилось отчаяние.

Алехандро не мог не заметить размолвки между молодыми людьми. С удивлением и огорчением переводил он глаза с одного на другого. Что бы это могло означать, недоумевал он. За обедом все чувствовали себя неловко, но Алехандро дождался, когда четырнадцатилетняя Люп принесла сыр и фрукты.

– Чика, не знаю, как сказать тебе… – начал вроде бы невзначай Алехандро, – но мне кажется, тебе не следует встречаться наедине с Карлосом. Бретт не скрыл от меня, что видел сегодня вас обоих в беседке, и мне придется просить тебя отныне принимать его только в доме.

Сабрина побледнела. Она даже не предполагала такого развития событий:

– Черт! – с яростью воскликнула она. – И он немедленно побежал докладывать тебе! Для таких мужчин есть слова… плохие слова!

Изумленный Алехандро только и смог проговорить:

– Чика, что ты? Почему?.. Сабрина не дала Алехандро договорить и вышла из-за стола.

– Если позволите, я пойду к себе. – Она посмотрела на Бретта. – Мне неприятно здесь находиться.

Алехандро повернулся к Бретту.

– Что ее так расстроило? Я совсем ее не понимаю в последнее время.

Глаза Бретта горели холодной яростью, когда он бросил салфетку на стол и тоже встал.

– Вы меня извините, дон Алехандро? Мне надо два слова сказать вашей дочери.

Он вышел, не дожидаясь, когда Алехандро ему ответит, поэтому свое «да» Алехандро произнес уже в пустой комнате.

Бретт поймал Сабрину на последней ступени лестницы, ведущей в ее спальню. Она не знала, что он идет следом за ней, и, когда он грубо схватил ее за руку и повернул к себе, она вскрикнула от испуга и сердце у нее бешено заколотилось.

– Прочь от меня! – крикнула она, стараясь вырвать руку.

– Чуть позже, ваше высочество! Сначала нам надо объясниться!

– Я не желаю с вами говорить!. Никогда! Вы только и делаете, что ходите вокруг и шпионите за мной, а потом рассказываете моему отцу. Я вас презираю.

Бретт сжал зубы, а глаза у него стали почти черными от гнева.

– Довольно с меня ваших обвинений! Замолчите и слушайте! – произнес он с холодной яростью и сильно встряхнул ее, потом оглядел коридор и впихнул ее в ближайшую комнатку.

Там он отпустил ее руку.

– Говорите быстрее, – ледяным тоном произнесла Сабрина.

Бретт учтиво поклонился.

– Как прикажете, ваше высочество. – Он стоял возле двери, загораживая ее собой. – Я ничего не рассказывал вашему отцу, хотя, не скрою… – На его лице вновь появилось выражение гадливости. – Я сказал ему, что видел вас с Карлосом в беседке. Но ни слова о том, что вы с ним делали!

– А что мы делали? – недобро сверкая янтарными глазами, спросила Сабрина. – Что это вы себе решили?

Однако в его лице ничего не изменилось.

– Вы, черт возьми, лучше меня знаете! Однако можете не сомневаться, я вашу тайну не выдам. Но не ради вас, а ради вашего отца. Я не хочу, чтобы он узнал, какая шлюха его дочь!

Сабрина изо всей силы ударила его по лицу. Она еще ничего не успела понять, как он прижал ее к стене своим сильным телом.

Его губы находились всего в нескольких дюймах от ее губ, и она ощущала его дыхание, когда он чуть не прорычал:

– Кажется, я предупреждал вас, чтобы вы не распускали руки! А так как вы не держите своего слова, то я тоже не сдержу своего.

Он обнял ее и впился в нее губами. Это был ужасный поцелуй, совсем лишенный нежности и ласки, злой, неистовый поцелуй, который, тем не менее, пробудил в них обоих страстное желание.

О, Господи, в объятиях Бретта она чувствовала себя совсем не так, как в объятиях Карлоса. У нее не было желания вырваться и убежать, она не сердилась и не презирала себя, всем своим существом отвечая на его прикосновения. Она возвращала ему поцелуи, языком касаясь его языка…

Бретт со стоном прижал ее к себе, затем, опустив руки, принялся ласкать и гладить ее бедра. Святой Боже, какое блаженство держать ее в объятиях, прижимать к себе ее крепкие жаркие груди.

Они оба уже не понимали, что делают, и забыли обо всем на свете в своем страстном любовном порыве.

Неожиданно на Бретта словно вылили ушат холодной воды. Он понял, что был совсем близок к тому, чтобы занять место Карлоса с ней рядом…

Выругавшись про себя, он оттолкнул ее и гневно сверкнул зелеными глазами.

– Нет, нет! Мне не нужно чужое! Никогда не было нужно и теперь тоже! – В его теле горел огонь желания, однако он постарался взять себя в руки и мрачно пообещал:

– Предупреждаю вас, хотя… Если вы и дальше будете себя так вести, я когда-нибудь не выдержу. В следующий раз, радость моя… В следующий раз я возьму вас, и гори все синим пламенем!..