Текст книги "Тайная история Marvel Comics. Как группа изгоев создала супергероев"

Ли продолжал обхаживать Джона Ромиту, которого бесцеремонно уволил в 1957 году. Ромита сопротивлялся настойчивости Ли в начале 1960-х, не доверяя слухам о растущей популярности Marvel. Он повидал уже достаточно взлетов и падений, чтобы понять простую истину: DC всегда платит больше. Так зачем рисковать?

В 1965 году Ромита сообщил Ли, что вообще покидает индустрию комиксов, чтобы заняться раскадровками для рекламного агентства BBDO. «После восьми лет работы над романтическими комиксами я выдохся, – говорил Ромита. – Я не могу рисовать что-то еще». Ли настоял на встрече.

«Ты даже представить не можешь, насколько популярны эти парни», – говорил Ли за обедом, демонстрируя выпуски «Фантастической Четверки» и «Удивительного Человека-Паука». Ромите показалось, что Человек-Паук – нечто ужасное, но Ли настаивал, что супергерои нравятся читателям, что будущее за ними. Ромита, все еще сомневаясь, согласился вернуться в Marvel, но при условии, что он будет только раскрашивать и контурировать уже готовые иллюстрации.

Три недели спустя Ли попросил Ромиту нарисовать пробные иллюстрации для «Сорвиголовы». Он не упомянул, что нынешний автор комикса, Уолли Вуд, был уже одной ногой на улице. Для Вуда так называемый Метод Marvel – сначала иллюстрации, потом сценарий – означал, что он бесплатно придумывал сюжет без упоминания в авторах. Так что в десятом выпуске «Сорвиголовы» Ли передал ему поводья и обратился к читателям с уже знакомым намеком: «Уолли Вуд всегда хотел попробовать не только нарисовать историю, но и написать ее, и великодушный Стэн (который все равно хотел отдохнуть) сказал: “Окей”. Итак, угадайте, что будет дальше! Вам может понравиться или нет, но будьте уверены, что это… будет иначе!»

Разочарованный Вуд немедля сбежал в только появившуюся компанию Tower Comics, где занялся серией комиксов о супергероях. Ли передал «Сорвиголову» Ромите, оценив его иллюстрацию героя, летящего по воздуху. Когда Ромита сдал первые рисунки, Ли сказал, что его стиль по-прежнему слишком напоминает о его прошлом в романтических комиксах. Ли посоветовал Ромите найти другого художника, чтобы тот сделал наброски истории и показал, как это делается. Затем он позвонил Джеку Кирби.

Вуд уже вовсю работал в Tower Comics, когда увидел колонку Ли в десятом выпуске «Сорвиголовы»: «Чудо-Уолли решил, что у него недостаточно времени, чтобы дописать концовку к следующему выпуску, и забыл большинство вопросов, которые требуют ответов! Так что Печальному Стэну досталась работа соединить кусочки в единое целое и попытаться привести все к единому виду! А вы еще думаете, что у вас полно проблем!» Вуд высказал своим новым коллегам из Tower все, что думает по поводу Стэна Ли. Он затаил обиду на долгие годы.

Правда заключалась в том, что Ли – работавший из дома в Хьюлетт-Харбор по вторникам, четвергам, субботам и воскресеньям и приходивший в офис в оставшиеся три дня, – как и раньше, отчаянно нуждался в сотрудниках.

Когда Стив Скитс, поклонник «Железного Человека», учащийся на последнем курсе Университета Альфреда в Нью-Йорке, написал Marvel письмо в формате комикса, Ли лично позвонил ему и предложил работу ассистента редактора.

Когда Скитс появился в офисе, он перемещался от стола к столу, просматривал сценарии и пытался помочь. Однако Ли вскоре понял, что нервный выпускник колледжа ничего не знает о создании комиксов и больше интересуется перекурами в компании Мари Северин, чем редактированием текстов. На просьбу перенаправить хвостики «баблов» Скитс мог ответить только неровными неуверенными линиями.

Именно в тот момент Ли получил весточку от завсегдатая раздела «писем читателей» Роя Томаса о том, что тот только что переехал в Нью-Йорк и хотел бы встретиться лично. Томасу было двадцать четыре года, последние несколько лет он провел в родном штате Миссури, преподавая английский в старшей школе. Но Рой бредил комиксами: писал письма в DC и Marvel, редактировал фэнзин Alter Ego. Он приехал в Нью-Йорк, чтобы начать работу в DC под руководством Морта Вайсингера, того самого редактора, который так унижал Джерри Сигела. Но когда Томас приехал в город, Вайсингер снизил обещанную юноше зарплату на десять процентов, а также сообщил об испытательном сроке в две недели. Затем Вайсингер познакомил Томаса со своим предыдущим ассистентом, объяснив, что тот уже уволен, но введет Томаса в курс дел. Когда Вайсингеру требовалась помощь Томаса, он звал его по громкой связи, и после этого еще слышался его мат и тяжелое дыхание. На протяжении двух недель Томас терзался сомнениями в своем одиноком номере отеля на Двадцать третьей улице, не было ли ужасной ошибкой начать карьеру в индустрии комиксов.

Ли позвонил Томасу в отель и попросил его пройти письменный тест – добавить диалоги и подписи к иллюстрациям второго ежегодного выпуска «Фантастической Четверки». Девятого июля, через две недели после приезда в Нью-Йорк, Томас оказался в кабинете Стэна Ли. Тот, уставший от поисков юных дарований, был впечатлен работой Томаса и не хотел упустить его. Он отъехал на кресле к окну и спросил: «Что нужно, чтобы переманить тебя из DC?»

В те выходные Ли отправил Томаса домой с заданием написать сценарий к «Модели Милли». Когда в понедельник Томас вернулся, в маленьком кабинете Бродского и Стайнберг его уже ждал стол с печатной машинкой. Его наняли, чтобы он сорок часов в неделю сидел в офисе и писал; его должность называлась «штатный писатель». Но в кабинете постоянно звонил телефон, фрилансеры приходили и уходили, Сол, Фло и Мари суетились вокруг, Рой не мог сконцентрироваться и вскоре начал сидеть на работе до восьми-девяти часов вечера, уходя последним и выключая свет в обезлюдевшем офисе. Ли пересмотрел условия работы так, чтобы Томас мог днем работать в качестве ассистента редакции, а сценарии писать дома. Поначалу Ли остервенело переписывал работы нового сотрудника, но спустя время способность Томаса с точностью воспроизводить стиль босса позволила ему свободно работать с художниками «Сержанта Фьюри» и «Людей Икс». Наконец, спустя почти три года поисков, появился тот, кому Ли мог доверить не только сценарии, но и сюжеты комиксов Marvel о супергероях. У него появилось время на вторую самопровозглашенную должность – посла комиксов в мире[30]30
  Но едва ли Ли забросил писательство. Утром в понедельник 9 ноября 1965 г. после масштабного отключения электричества, Рой Томас увидел босса и понял, что тот напечатал десять страниц «Тора» при свете свечей. Однако в те выходные Ли так и не смог приступить к сценарию «Сержанта Фьюри», поэтому работа над комиксом в итоге досталась Томасу.


[Закрыть].

К тому моменту шедевры Marvel демонстрировались на уроках физики в Корнелльском университете и студенческой газете Колгейта, а Ли получал регулярные приглашения выступить перед студентами. Газеты начали потихоньку обращать внимание на комиксы: Wall Street Journal отметила, что цены на них выросли, а Village Voice указала на пристрастие битников к чудным модным историям. «Комиксы Marvel – первые комиксы в истории, которыми интересуются уже распрощавшиеся с подростковым возрастом эскаписты, – разливалась Voice. – Marvel Comics первой изобразила в комиксах, в том числе метафорически, Реальный Мир». Живой и самоуверенный жаргон Ли также удостоился упоминания, как и правдоподобное изображение Нью-Йорка: «У Marvel примерно пятнадцать супергероев, и практически все они обитают в Нью-Йорке. Средний Манхэттен особенно отмечен их пребыванием. В здании Бакстера на Мэдисон-авеню расположилась Фантастическая Четверка со всеми многочисленными защитными устройствами… Доктор Стрэндж, мастер оккультных знаний, частенько прогуливается мимо в эктоплазматическом виде. Его создатели намекают, что он живет в Виллидж, потому что никто из его обитателей не придет в ужас от встречи с призраком»[31]31
  Автор Voice Салли Кемптон использовала внушительное количество терминов из Psych 101, что стало верным признаком того, что персонажи комиксов стали серьезным предметом обсуждения. «У Человека-Паука ужасные проблемы с самоидентификацией, явный комплекс неполноценности и страх перед женщинами, – писала она. – Он антисоциален, страдает эдиповым комплексом и предрасположен к неприятностям». Также она не преминула написать о «фаллических небоскребах» и повиновении Питера Паркера тетушке Мэй.


[Закрыть]. В то же время в Сан-Франциско поэт Майкл Макклур включил монолог Доктора Стрэнджа из сто тридцатого выпуска «Странных историй» (Strange Tales) в центральную часть своей спорной пьесы 1965 года «Борода».

Ажиотаж вокруг комиксов охватил мир искусства. Рой Лихтенштейн использовал одну из панелей Кирби из «Людей Икс» в своей картине Image Duplicator. А будущий соавтор Уорхола Пол Моррисси создал десятиминутный экспериментальный фильм «Происхождение Капитана Америки» (The Origin of Captain America), в котором актер зачитывал отрывки из шестьдесят третьего выпуска «Тревожных историй» (Tales of Suspense). В фильме Моррисси упоминались и другие комиксы, и все они принадлежали Marvel. Ли воспользовался случаем и прилепил на все обложки логотип «Marvel Pop Art Productions» (Поп-арт, производство Marvel). Кирби также не остался в стороне от современного искусства: он экспериментировал с фотоколлажами в технике гризайль в «Фантастической Четверке», придавая величественность космическим (и межпространственным) сюжетам.

Комиксы привлекли внимание и Роберта Лоуренса, одного из партнеров компании Grantray-Lawrence Animation, который заметил их в газетных киосках и связал с движением поп-арта. Лоуренс обратился к Мартину Гудману, который в то время учил младшего сына Чипа всем тонкостям ведения семейного бизнеса. Grantray-Lawrence заключила с издательством выгодную сделку по созданию мультсериала «Супергерои Marvel» (The Marvel Super Heroes) и брала изображения непосредственно из опубликованных комиксов. Студия добилась неутихающего интереса к атрибутам, связанным с шоу. «Мы подписали потрясающий контракт с Гудманами, – хвастался Лоуренс, – потому что они просто не знали, чем обладали и что с этим делать»[32]32
  Стив Кранц, продавший права телеканалам (а также таким иностранным рынкам, как Япония, Южная Америка и Австралия), тоже утверждал, что наткнулся на комиксы в газетном киоске. Кранц сообщил биографу Стэна Ли Тому Сперджену, что Гудманы получали процент от прибыли и что «Marvel получила много денег от шоу», которые он продюсировал.


[Закрыть].

Однако ничто из этого не впечатлило парней из Magazine Management, которые не понимали, почему картинки для детей вдруг привлекли так много внимания. Когда фанат Marvel Федерико Феллини, приехавший в Нью-Йорк для продвижения «Джульетты и духов», переступил порог Мэдисон-авеню, 625, чтобы встретиться со Стэном Ли, редактор журнала Men Мел Шестак с издевкой отметил, что Ли даже не знает, кто такой Феллини. Спустя годы Шестак утверждал, что великий режиссер быстро потерял интерес к Ли и привязался к более колоритным редакторам журналов, которые сами были похожи на «ожившие комиксы».

Такое снисходительное отношение было нормой. «Они всегда шутили над нами. Приходили и хихикали, – вспоминала Фло Стайнберг. – Марио Пьюзо по пути в свой офис заглядывал к нам и, видя, как мы работаем, говорил: “Работайте быстрее, малыши-эльфы! Рождество на носу!”»

По правде говоря, журналы все еще кормили Мартина Гудмана.

«Мужские журналы приносили хорошие деньги, – говорил Иван Прашкер, еще один редактор, – не комиксы. Почти все парни из мужских журналов считали Стэна Ли лохом».

Осенью 1965 года Рой Томас взял на должность второго ассистента редакции Marvel своего земляка из Миссури Денниса О’Нила. Всего через пару недель редакторы попытались подбить О’Нила скормить Стэну Ли дозу ЛСД. «Они должны были достать кусочек сахара, пропитанный кислотой, – рассказывал О’Нил. – Моя же миссия, если бы я согласился, заключалась в том, чтобы незаметно бросить его в кофе». О’Нил, самопровозглашенный «либеральный бунтарь-хиппи», который получал от Ли выговоры за футболку с изображением конопли, тем не менее отказался.

В «Удивительном Человеке-Пауке» Питер Паркер закончил школу и порвал с Бетти Брант из «Дейли Бьюгл», первой девушкой, которая была добра к нему, – герой понял, что она никогда не будет счастлива с постоянно подвергающимся опасности борцом с преступностью. Питер поступил в колледж, где познакомился с Гвен Стейси, Гарри Озборном и профессором Майлзом Уорреном – все они впоследствии стали важными персонажами.

Все эти события произошли без обсуждений между Стивом Дитко и Стэном Ли.

Проблемы с общением – первое, что Рой Томас заметил на новой работе. После того как Дитко сдал выпуск и заявил, что отправляется домой, чтобы начать работу над следующим, Томас пошутил: «Да неужели? Будет еще и следующий?»

«Я просто пошутил над ним, но Сол отвел меня в сторону и сказал: “Послушай, ты должен быть осторожен с тем, что ты говоришь таким людям, как Стив, потому что по дороге домой он может начать думать, что ты имел в виду и не знаешь ли ты того, чего не знает он”. Все сидели как на иголках из-за этой ситуации. Не знаю, как Стэну всегда удавалось избегать Стива».

Но даже не разговаривая, им удавалось ссориться. Когда Ли добавил к «Странным историям» (Strange Tales) пометку: «Эту серию выбрали как “Самую, вероятно, успешную” (голосовали Стэн и Стив)», Дитко возразил, что никогда не участвовал ни в каком голосовании. Так что Ли поменял пометку на: «Голосовали Стэн и Барон Мордо»[33]33
  Барон Мордо был врагом Доктора Стрэнджа.


[Закрыть]. Дитко продолжал следовать заветам Айн Рэнд, и его стремление наполнять комиксы отсылками к ее принципам не способствовало смягчению конфликта. Дитко позаимствовал у Рэнд термин «мародер» и использовал его применительно к злодеям. Он взял идею о том, что люди «должны общаться посредством обмена, давая взамен одной ценности другую»[34]34
  Цитата по: Рэнд А. Атлант расправил плечи. СПб.: Культ-информ-пресс, 1997. – Прим. перевод.


[Закрыть], и заставил Питера Паркера требовать «равноценного обмена ценностями» от Джоны Джеймсона. Было отрадно наблюдать, как Паркер стоит за себя, но это выглядело несколько странно. Он использовал пассивно-агрессивную модель поведения, чтобы разорвать отношения с Бетти Брант, а когда в тридцать восьмом выпуске «Удивительного Человека-Паука» встретился с протестующими в кампусе, отчитал их: «Еще один студенческий протест! И против чего они на ЭТОТ раз?» Когда один из членов сообщества «Студенты за демократическое общество» призвал Ли к ответу за эту критику, тот постарался сгладить ситуацию: «Никогда в жизни мы не подумали бы, что кто-то отнесется к нашим глупым протестующим так серьезно!»

В конце 1965 года, когда репортер Нат Фридленд посетил офис Marvel ради написания профиля компании в три тысячи слов для New York Herald Tribune, он нашел Ли необычайно разоткровенничавшимся. «Я больше не работаю над “Человеком-Пауком”, – сказал он. – Стив Дитко, художник, придумывает сюжеты. Думаю, я оставлю его в покое, пока продажи не начнут падать. С тех пор как Паучок стал таким популярным, Дитко решил, что он – мировой гений. Мы так много ругались из-за сюжетных линий, что я сказал ему делать все самому. Он никому не дает раскрашивать свои рисунки. Он просто приносит готовые страницы с пометками на полях, и я дописываю диалоги. Я никогда не знаю, что произойдет дальше, но так даже интересней работать». Ли удалось впечатлить Фридленда. Журналист изобразил его как «ультрамодника Мэдисон-авеню, похожего на Рекса Харрисона», ответственного за тройное увеличение тиражей комиксов до тридцати пяти миллионов экземпляров в год, продажи членства в Merry Marvel Marching Society сорока тысячам фанатов и увеличение писем читателей до пятисот в день. Фридленд запечатлел, как Ли ломает зрение, читая бесконечные письма поклонников, и размышляет над выбором идеально подходящего звукового эффекта для страницы пятидесятого выпуска «Фантастической Четверки».

Очарованный самоиронией Ли и шутками о Феллини, репортер едва ли упомянул Мартина Гудмана и забыл про значительный вклад Дитко, назвав Человека-Паука творением Ли: «Самый необычный персонаж, которого он мог придумать».

Фридмен получил разрешение присутствовать на одной из пятничных планерок Ли и Кирби – и момент не мог быть более подходящим. Они обсуждали «Фантастическую Четверку», чей сюжет приближался к кульминации, объединяя все побочные сюжетные линии, разрабатывавшиеся в предыдущие месяцы.

«Существо наконец одолевает Серебряного Серфера, – говорил Ли Кирби, судя по записям Фридмена. – Но затем Алисия объясняет, что он совершил страшную ошибку. Именно этого Существо боялся больше всего: что он потеряет контроль и сильно изобьет кого-нибудь». По ходу разговора эмоциональность Ли набирала обороты, Кирби же просто кивал, добавлял «правильно» и «ммм…». «Существо страдает. Он бродит в одиночестве. Ему слишком стыдно, и он боится встретиться с Алисией или вернуться домой к Фантастической Четверке. Он не понимает, что вновь ошибается… Что Фантастической Четверке нужна его помощь».

Фридленд описал Кирби как «мужчину средних лет с мешками под глазами и в мешковатом костюме. Он посасывает огромную зеленую сигарету, и если бы вы стояли рядом с ним в метро, то приняли бы его за помощника мастера на фабрике по производству нижнего белья». «Отлично», – процитировал Фридленд Кирби, отмечая, что у него «очень высокий голос».

Много месяцев спустя, когда наконец появилась сцена сражения Существа с Серебряным Серфером, Кирби изменил и значительно расширил ее. Сцена стала заключительной частью грандиозной космической оперы, смеси экзистенциализма и приключения, ради которого он проделал тяжелую работу. Несмотря на постоянный статус фрилансера, Кирби не только придумывал сюжеты наравне с Ли, но и был главным, когда дело доходило до разработки персонажей и раскадровки историй. К тому времени он в некотором смысле был режиссером фильмов, которые они делали, он выставлял каждый кадр и приводил повествование в движение. «Я не вижу его целую неделю, – рассказывал Ли в одном из интервью. – Но потом он возвращается и приносит уже готовую полосу. И никто не знает, что я увижу на этих страницах. Знаете, ему в голову приходят десятки идей… Затем я беру и пишу на основе того, что нарисовал Джек. Он создает последовательность для меня. По сути, он все и рисует. Я добавляю диалоги и подписи. Так что он не знает точно, что я напишу, какие слова я вложу в их уста. А я не знаю, что он нарисует». Фактически Серебряный Серфер, который еще не дебютировал во время написания статьи Фридлендом, был целиком и полностью созданием Кирби, сюрпризом для Ли, который тот увидел уже на отрисованных страницах.

Иногда, когда Кирби приходил в офис, они с Ромитой и Ли вместе ехали домой на Лонг-Айленд. Ромита пробирался на заднее сиденье кадиллака Ли и слушал, как они с Кирби обсуждают сюжеты. Когда кабриолет вырывался из пробок на бульваре Квинс, они начинали генерировать идеи, совершенно не замечая друг друга.

«Я как будто наблюдал за Лорел и Харди[35]35
  Лорел и Харди – американский комедийный дуэт. – Прим. перевод.


[Закрыть], – рассказывал Ромита. – Эти двое на переднем сиденье, два гиганта, и Джек говорит: “Ну, Стэнли, что мы сделаем из ребенка? Он будет волшебником? Гением? У него будет суперсила, или он будет обычным ребенком в ненормальной семье?” Стэн отвечал: “Ну, давай попробуем то и это”. Стэн уходил от ответа, а Джек продолжал говорить о том, что, по его мнению, должно случиться. Джек шел домой и делал то, чего, как он думал, ждал от него Стэн. А когда Стэн наконец добирался до сценария, я слышал, как он возмущался: “Джек забыл все, что мы обсуждали!” И именно это приводило к изменениям в историях Джека – Стэн был уверен, что Джек просто-напросто забывал все, что тот ему говорил».

Ранним утром 9 января 1966 года Стэну Ли позвонила Роз Кирби. В Herald Tribune вышел материал Фридмена. «Она практически билась в истерике, – вспоминал Ли, – она кричала: “Как ты мог? Как ты мог поступить так с Джеком?”»

Когда Ли наконец увидел газету, как он сказал позже, он смог понять ее возмущение: «Она имела полное право быть расстроенной. Примерно четыре пятых статьи были обо мне и выставляли меня самым очаровательным и приятным человеком на свете, а в последних абзацах упоминался Джек, и его изобразили полным придурком». Ли уверял чету Кирби в своей невиновности.

Вскоре все выпуски «Фантастической Четверки» и «Тора» обрели подпись: «Производство Стэна Ли и Джека Кирби». На комиксах Кирби больше не было строчки: «Написано Стэном Ли». Накал спал, но Кирби запомнил это унижение на всю жизнь.

Вскоре после статьи в Herald Tribune Дитко отдал готовые страницы Солу Бродскому и заявил, что, когда закончит свое последнее задание, покинет Marvel Comics. Бродский ворвался в кабинет Ли, чтобы тот переубедил его, но Дитко уже все решил. Он даже написал письмо все еще оскорбленному Джеку Кирби, призывая его присоединиться и покинуть компанию. Но у Кирби были жена и четверо детей, которых нужно содержать. Он не мог покинуть Marvel, по крайней мере пока.

«У меня были предположения, выдвинутые другими ребятами, – рассуждал Ли о причинах, которые заставили Дитко пойти на такой шаг. – Очевидно, это не было недопонимание из-за сюжетов. Шрифтовщики сказали, он ненавидел, что я добавлял звуковые эффекты. Иногда я пририсовывал линии скорости, и это он тоже терпеть не мог. Ему казалось, я пишу слишком много или слишком мало диалогов. Возможно, он думал… Я не знаю, почему».

Впрочем, в другой раз Ли намекнул на совершенно другой конфликт. Статья Herald Tribune вышла за три дня до премьеры телесериала о Бэтмене, который вызвал новую волну интереса к супергероям, и породила новость о том, что Marvel планирует расширить линейку сопутствующей продукции, включающей предстоящее шоу студии Grantray-Lawrence: «В планах пластиковые фигурки, игры, джазовая пластинка “Человек-Паук” и телевизионный мультсериал». Казалось, кто-то собирается подзаработать, и это явно был не тот, кто сидел за столом с карандашами в руках. Когда спустя годы Ли спросил у Дитко, не вернется ли тот ради последней истории о Человеке-Пауке, тот ответил: «Не раньше, чем Гудман заплатит причитающиеся мне роялти».

Во время выступления в Принстонском университете Ли робко объявил об уходе Дитко. «Мы только что потеряли художника, который работал над “Доктором Стрэнджем”, Стива Дитко, – произнес он, прежде чем стоны, шиканье и возгласы заглушили его. – Мне так же грустно от этого, как и вам. Он очень необычный парень. Он очень талантлив, но и очень эксцентричен. В любом случае я уже год не разговаривал с ним. Он присылает мне работы, а я пишу истории, и ему нравилось работать таким образом. Однажды он просто позвонил мне и сказал: “Я ухожу”. Так что теперь мы столкнулись с серьезным испытанием – он был очень популярным художником. Хочу верить, что нам удалось найти людей, которые заменят его, и ваши разочарованные возгласы превратятся в радостное приветствие».