Текст книги "Осторожно, Россия!"

Это Россия

Элиста

Население: 104 000 чел.

Южный федеральный округ

На одиннадцатичасовой автобус до Элисты билетов нет, утверждает мегера в окошке кассы номер 1. Ренат не верит ее словам и бежит прямо к автобусу спросить самого водителя. Тот утверждает, что места еще есть, просто в компьютере сбой. Более приветливая мегера в кассе номер 2 продает мне билет, который стоит 815 рублей – то есть 12 евро за 12 часов пути. Произнесите по буквам свое имя и место рождения. Порядок.

С первого взгляда становится ясно, что у автобуса корейской фирмы SsangYong не один десяток лет за плечами. К лобовому стеклу изолентой примотана люминесцентная лампа, надеюсь, это не значит, что фары сломаны. Номера мест написаны от руки на желтых бумажках и прикреплены к сиденьям скотчем. Под зеркалом заднего вида висит вымпел с российским триколором на одной стороне и обнаженной красоткой с другой. Я прощаюсь с Ренатом и сажусь в автобус.

У окна слева от меня сидит пятидесятилетний мужчина в рубашке защитного цвета и берете. Он щелкает семечки. У него морщинистое лицо, огромное пузо и бородавка на шее. «Дойчланд гут! – говорит он. – Дагестан – хаос и борьба». Он ударяет кулаком по кулаку.

Автобус трогается, и, несмотря на значок «Не курить», водитель закуривает первую из многих сигарет, даже не выехав на главную улицу. Сигаретный запах в салоне немного перебивает запах испражнений из туалета. Снаружи начинается дождь, и через люк на крыше в салон попадает вода. Кто-то из пассажиров рывком закрывает его. Но люк все равно протекает. Хорошая новость: вода попадает только на одно сиденье. Плохая новость: это мое сиденье.

Вскоре мои плечи промокают до нитки. «Это Россия!» – замечает мой сосед слева, отмахиваясь рукой. На спинке переднего сиденья мерно собираются огромные капли, падая, они разлетаются на мелкие капельки и каждый раз рикошетят в меня. Это напоминает мини-оросительную систему, которая включается через определенный интервал, будь я менее орошен, можно было бы запросто впасть в медитативное состояние. Степные пейзажи за окном также не отличаются особым разнообразием.

Любитель семечек слева сидит развалившись, а в мой правый локоть упирается нога в носке, принадлежащая пассажиру, который спит сзади, между сиденьями недостаточно места, поэтому я должен постоянно держать колени согнутыми. Единственная возможность размяться – наклониться вперед градусов на двадцать, из-за чего у меня мгновенно намокает спина.

Одинокий пограничный пост в степи, состоящий из пары зданий, напоминающих строительные контейнеры, и маленького клозета, знаменует собой границу между Дагестаном и Калмыкией. Сказать, что это место убогое – значит, ничего не сказать. В кафе резко гаснет свет, стоит мне переступить порог. Сбой электроснабжения. В темноте продавщица ясно дает мне понять, что ничего не поделаешь. «Это Россия», – говорит женщина из нашего автобуса, которая стоит рядом со мной.

Мы проезжаем еще метров 50, и автобус снова останавливается. Все паспорта нужно сложить впереди в стопку. И ждать. Внезапно водитель кричит: «Штефан! Немец!» Это он так меня зовет. Я должен явиться на пункт полиции, взгляды всех сидящих в автобусе оказываются прикованы ко мне. Под проливным дождем я иду к шестиугольному зданию. Внутри сидит аккуратно подстриженный русоголовый полицейский, нас разделяет решетка, причем установлена она так, что нужно униженно нагнуться, чтобы иметь возможность говорить с сотрудником. Полицейский сидит перед монитором для видеонаблюдения, на заднем плане работает допотопный телевизор, откуда доносится реклама шампуня. У полицейского ко мне есть несколько вопросов.

«Цель поездки?»

«Я турист».

«Что вы планируете делать в Калмыкии?»

«Я еду в гости». Хотя это слегка преувеличено, ведь я пока не знаю ту, у которой собираюсь ночевать. Он требует мои личные данные и номер телефона и от руки заносит их в список. «До свидания», – говорит он. Вот я и оказался за пределами Дагестана.

В то время как автобус пересекает границу единственного региона в Европе, где буддизм является доминирующей религией, водитель ставит фильм о войне. Солдаты умирают на выпуклом экране, тибетского вида ступы проносятся в сумерках за окном. У динамика над моим сиденьем отходит контакт, поэтому он хрипит и то и дело замыкает. Перестрелка. А затем тишина. Крик солдат. Хрип динамика. Пауза. «Это Россия», – произносит мой сосед слева.

Шахматы и пришельцы

Алтана живет вместе с матерью в одном из домов комплекса новостроек «9-й микрорайон». Ее квартира сияет чистотой, и в ней такой порядок, что мне сложно поверить глазам, когда я нахожу маленькую складочку на одном из тибетских молитвенных флагов, висящих на кухонном окне. В этой самой квартире, будто сошедшей со страниц каталога мебели и основательно прокварцеванной, я снимаю рюкзак, пребывая при этом в некотором замешательстве. Я раздумываю, в какой из углов комнаты поставить его по фэн-шую, чтобы не нарушить гармонию пространства. «Если хочешь, можешь принять душ», – говорит Алтана вежливым, но настойчивым тоном и распахивает дверь в ванную – произведение искусства из керамики и латуни, где можно было бы снимать рекламный ролик какого-нибудь средства для чистки кранов.

С пыльных дорог Кавказа я попал в блистающие чистотой хоромы, от ислама пришел к буддизму – контраст между нынешним и предыдущим пунктом назначения просто огромен. Ко всему прочему, я все еще нахожусь в Европе, в каких-то 2300 км от Берлина, если отмерить по прямой. Элиста ближе к немецкой столице, чем Гран-Канария.

Алтане двадцать три, но выглядит она лет на пять моложе, у нее черные блестящие волосы, темные глаза и азиатская внешность. «Я стопроцентная россиянка. Но когда я оказываюсь за границей, все вокруг думают, что я из Китая или Японии», – говорит она. Алтана уже побывала в Испании, Южной Корее, Англии, Франции, Германии и Турции, о чем свидетельствуют аккуратные ряды магнитиков на холодильнике. Из ее профиля на сайте каучсерферов я узнаю, что она любит Тарантино, Канье Уэста и «Битлз» и только что окончила Волгоградский университет, где училась на филфаке.

Она рассказывает, что начала практиковать каучсерфинг всего несколько месяцев назад. Звучит это так, будто имеется в виду некая религия, у нее вообще своеобразная манера выражаться. Своего предыдущего гостя из Мюнхена – единственного, кто приезжал к ней до меня – она охарактеризовала как «необычайно славного», однако и ей порой присылают нелепые запросы. «Однажды написал какой-то испанец: How are you, wanna meet for tea?» Я посмотрела, что у него в профиле, – выяснилось, что он продюсер порнофильмов и подбирает себе актрис, – и пришла к выводу, что не буду с ним встречаться ни за каким чаем».

Тут к нам присоединяется мама Алтаны, ее зовут Елена, она работает врачом и много смеется. «Я немного знаю немецкий», – говорит она по-немецки и смеется сама над собой. «Ты определенно устал после долгой поездки», – говорит Алтана.

На мировой арене Автономной Республике Калмыкия еще не удавалось вырваться за пределы незначительной роли статиста. Читателю даже будет простительно ничего не знать об Автономной Республике Калмыкия. Местное население – потомки кочевников-ойратов, исповедовавших монгольский буддизм и отправившихся в XVII веке в сторону Волги. Вначале с их присутствием считались, однако в какой-то момент Екатерина Великая положила глаз на степной регион. Она повелела построить там крепости, отправила на поселение людей и солдат, а также христианских проповедников.

Ойраты почувствовали себя неуютно и намеревались зимой 1771 года все вместе в один и тот же день перебраться поближе к Западному Китаю. Но на длинное путешествие в конечном счете решились лишь те, кто жил на восточном берегу Волги. 20 000 семей побоялись пересекать широкую реку по непрочному льду, и остались. «Калмак» – по-тюркски значит не что иное, как «отделившийся», «отставший».

Последующие 150 лет их никто не трогал. А потом по стране катком прокатились большевики, сровняли с землей буддистские святилища и посадили монахов в тюрьму. Религия, «опиум для народа», была ненавистна коммунистам. Когда пришли фашисты, 6000 калмыков перешли на их сторону и образовали пехотное подразделение. Это настолько не понравилось Сталину, что в 1943 году он фактически депортировал всю республику в Сибирь. Лишь спустя 14 лет выжившие вернулись назад. И в коммунизм так никогда и не поверили.

Автономная Республика Калмыкия со столицей в Элисте существует с 1992 года[11]11
  В феврале 1992 года Верховный Совет Калмыцкой ССР принял решение о переименовании этой Союзной Республики, на фоне распада Союза ССР, в Республику Калмыкия (прим. ред.)


[Закрыть]. Ее нынешний облик – заслуга миллионера по имени Кирсан Илюмжинов, который до 2010 года возглавлял республику, он же считается одним из самых чудаковатых политиков современности. Будучи руководителем крупного предприятия, он сумел разбогатеть, и затем, пользуясь случаем, представившимся ему в лихие 90-е, подался в политику. Благодаря статусу автономной республики он создал в Калмыкии нечто вроде офшорной зоны, дав возможность компаниям снизить налоги. Тогда, уплатив взнос в 20 тысяч евро, в Калмыкии зарегистрировались тысячи компаний. Лишь в 2004 году Госдума решила прикрыть лавочку. Илюмжинов особенно не переживал, ведь к тому времени у него уже было четыре белых Rolls-Royce.

Помимо этого, он получил известность благодаря двум вещам. Во-первых, он на полном серьезе утверждает, что однажды был похищен НЛО. Якобы пришельцы надели на него желтый скафандр, слетали с ним на другую планету и провели по капитанскому мостику своего корабля. Он вполне нашел с ними общий язык, поведал он, но вынужден был вернуться, чтобы попасть на переговоры с украинцами. Во-вторых, в России нет более страстного любителя шахмат, чем Илюмжинов, который до сих пор является президентом Международной шахматной федерации ФИДЕ.

Занимая этот пост, он сумел добиться проведения в Элисте в 1998 году Шахматной олимпиады. Около 150 млн долларов США, выделенных Москвой (Илюмжинов был на короткой ноге с Борисом Ельциным), пошли на строительство Сити-Чесс, небольшого поселка для участников олимпиады. Упиваясь ожиданием мероприятия, он совершенно забыл продумать то, как эти постройки можно будет использовать в дальнейшим.

Сити-Чесс находится в паре сотен метров от 9-го микрорайона. Алтане идти со мной не хочется, это место кажется ей «немного скучным», хотя она, как и другие калмыки и калмычки, три года подряд изучала шахматы в школе. Так что я отправляюсь туда в одиночестве по 35-градусной жаре мимо тибетского храма и монгольской юрты, похожей на праздничный шатер. Войлочная ткань снаружи натянута почти так же, как на мюнхенской Альянц-Арене, а внутри, как гласит надпись, вскоре должен открыться музей истории кочевых народов. По бокам от дороги стоят скульптуры, высеченные из светлых каменных глыб, которые должны изображать пешки или, возможно, ладьи. Наверное, они считаются невероятно авангардистскими, учитывая, насколько нечеткими получились их очертания. Мне же кажется, что их просто не доделали.

Перед парковкой для посетителей на чем-то вроде арки читаю гораздо более мелодичное русское название этого места – «Город шахмат». Примечательное название для города, которому, кажется, самому поставили шах и мат. В течение следующего часа мимо проезжают всего две машины, на улицах я встречаю только одного прохожего, в остальном же жизнь тут как будто остановилась. Я ожидал, что дома в этом городе располагаются в шахматном порядке, а номера домов записаны как шахматные ходы – g6 или f4, что улицы и площади носят имена Каспарова и Карпова, а рестораны называются «У ферзя» или «Черное и белое» (в действительности единственный ресторан, который здесь есть, называется «Фламинго», и он сегодня закрыт). Но ничего подобного: «Город шахмат» производит впечатление невзрачного района новостроек, пусть даже явно не из дешевых. Коттеджи с крышами ярких цветов стоят рядами без намека на садик перед ними. Пара выцветших афиш оповещает о турнирах, на плакатах изображены шахматные мастера прошлого. Я рисую в воображении, что за этими стенами сидят бородатые мужчины и, покуривая трубку, яростно переставляют на досках фигуры, но большинство домов выглядят нежилыми, и единственные звуки здесь исходят от щебечущих птиц. Это место лишено истории и атмосферности, здесь попросту никто не успел пожить, полюбить и возненавидеть, родиться и умереть перед тем, как Город опустел. Здесь просто зарыли в песок целую кучу денег.

Истина #5:

Ничто не выглядит более уныло, чем город-призрак без призраков.

В центре возвышается Дворец шахмат с полукруглым входом из голубоватых зеркальных панелей, расположенных полукругом и имеющих инопланетный вид. Ранее тут проводились турниры. Вооруженный охранник приветствует меня на входе, и вот я уже рассматриваю стены, украшенные фотореалистичными картинами людей, играющих в шахматы. По качеству они представляют собой нечто среднее между фотографиями в районной газете и детской книжкой с картинками, на многих стенах изображен бывший президент республики Илюмжинов собственной персоной.

На третьем этаже располагается что-то вроде школы. Деревянные парты в классе приставлены друг к другу, на каждой нарисована шахматная доска. Охранник зовет меня назад и скрещивает перед собой руки, мол, сюда туристам вход воспрещен. Где туристам рады, так это в одном из двух сувенирных магазинов, предлагающих статуэтки Будды, магниты на холодильник, домашние тапочки, сувенирные тарелки с росписью в виде храмов и шахматные доски, на которых кочевники служат пешками, а верблюды ладьями.

«Теперь я понимаю, что ты имела в виду», – говорю я Алтане по возвращении. После чего мы садимся в маршрутку и едем в центр.

Свобода. Часть 1

Самая большая статуя Будды в Европе обитает в белоснежном храме с квадратным фундаментом и позолоченными остроконечными крышами, которые окружают деревянные пагоды. «Сначала нужно обойти три раза вокруг храма по часовой стрелке, а затем покрутить молитвенные барабаны», – объясняет Алтана.

Мы делаем круг, здесь действительно много барабанов: алые цилиндры с золотыми буквами и маленькими ручками, приделанными так, чтобы их легче было крутить. До всех них дотрагивался Далай-лама XIV, который неоднократно бывал здесь. Наша обзорная экскурсия занимает примерно пять минут. «Сегодня довольно жарко, для тебя это, должно быть, утомительно. Так что одного круга вполне достаточно», – решает Алтана, которая всегда знает наверняка, как будет лучше для меня. Минуя ворота с красными колоннами, увенчанные колесом дхармы с восемью спицами, мы заходим внутрь храма.

«В буддизме мне нравится то, что это свободная религия. Каждый может делать то, что хочет, и допускать все что угодно, и сам несет ответственность за свои просчеты, – рассуждает Алтана. – Кроме того, на меня всегда успокаивающе действует атмосфера в храме». В дальнем углу зала слева в рамке стоит фотография Далай-ламы, а в центре восседает, скрестив ноги, золотой Будда в желтом облачении, более девяти метров высотой. Его взгляд устремлен куда-то вниз с трона в виде цветка лотоса, он спокоен и строг. Может ли такое быть, что его черты немного напоминают одержимого пришельцами доброго пастыря республики Илюмжинова, который построил этот храм за огромные деньги? Определенно совпадение. «Ты, наверное, хочешь двинуться дальше», – говорит Алтана.

Я спрашиваю ее, что она думает об Илюмжинове. «Он был не так уж плох, как говорят у нас многие. Его преемник ничего не делает для развития республики».

«Но со всеми своими рассказами о пришельцах он точно был слегка того, правда?»

«Ну, это же Россия», – говорит Алтана и смеется. – И потом, политики в принципе несут такой бред, что заявления о пришельцах на этом фоне еще не худшее из возможного!» С этим не поспоришь.

Истина #6

Фразой «это Россия» объясняются многие явления, которым не нашлось более разумного объяснения.

Чуть позже мы пересекаемся с Ольгой и Вадимом, друзьями Алтаны. Вадим непременно хочет сходить выпить со мной пива, раз уж в город заехал немец. Он сразу демонстрирует свои познания немецкого языка: «Хайль Гитлер. Зиг хайль. Хенде хох. Дас ист фантастиш». Этих четырех выражений достаточно, чтобы раздразнить Ольгу. Она насмешливо спрашивает, что это за фильмы он смотрит, где говорят «Дас ист фантастиш», чем немного смущает Вадима.

В местном гастрономе продают не только поддельные сумочки DKNY и Dior, но и разливное пиво в огромном ассортименте, которое наливают в литровые или полулитровые пластиковые бутылки. Ничего себе, какими объемами тут пьют! Мы делаем выбор в пользу «Жигулевского» – на этикетке пышногрудая дамочка держит две кружки на серебряном подносе, а за спиной у нее виднеются серая панельная многоэтажка и малолитражные «Жигули».

То, что нас окружает, отличается куда большим цветовым разнообразием. Стены панельных домов здесь окрашены в алый цвет, двухполосную пешеходную дорожку заполонили мамочки с колясками и ребята на электродосках (что-то вроде сегвея без рукоятки, очень популярны сейчас в России).

Спиральная дорожка к памятнику «Исход и Возвращение» задумана так, чтобы идущий трижды обошел по часовой стрелке квадратную скульптурную композицию из черного камня. Она изображает группы марширующих людей с ожесточенными, усталыми лицами. А также типичные предметы в сибирском быту, в том числе огромную рыбу, эмбрион и бомбу.

Мы садимся на постамент и открываем банки. «Моя бабушка была в Сибири», – рассказывает Ольга. Девушке 22, она изучала экономику предприятия и сейчас работает бухгалтером. «Поверить невозможно, насколько тяжела была там жизнь. Они работали на лесозаготовках по 10 часов в день. Но она все выдержала и вернулась в Элисту».

Элиста, раскинувшаяся перед нами, состоит из районов типовой застройки и электростанции, – позади нее начинается совсем плоская местность, там разбросаны светящиеся огоньки. Багровое солнце вдалеке клонится к закату.

«Десять лет назад тут была еще степь, детьми мы часто устраивали здесь пикники», – рассказывает Алтана. Город меняется, становится более современным, но тем не менее молодежь мечтает свалить отсюда. Ольга говорит, что она с удовольствием жила бы в Провансе. «Я обожаю танцевать, – объясняет она, – но в Элисте есть только парочка странных клубов, где нужно опасаться пьяниц. Однажды я была в Южной Корее, вот там было все по-другому, мы каждый вечер где-то тусили».

Сеул вместо Сибири – элистинская молодежь рада тому, что они родились уже после распада Советского Союза. «Свобода хороша, мы не хотим назад. Но все равно чувствуется еще много давления. Мало кто работает там, где ему действительно нравится, – говорит Ольга. – Кроме того, в Элисте действительно ну очень скучно». Какое-то время мы молча пьем и вглядываемся в сумерки, пока солнце полностью не исчезает за электростанцией. «Ты, наверное, уже очень устал», – заключает Алтана.

Свобода. Часть 2

Астрахань

Население: 520 000 чел.

Южный федеральный округ

Вольный путешественник, по определению Антона Кротова, проводит лишь половину времени своего путешествия в обществе людей, которые зарабатывают на этом. В эту категорию он включает не только экскурсоводов и рецепционистов, но и водителей автобусов или, например, официантов.

Кротов – знаменитость среди российских бэкпекеров, гуру, основавший клуб под названием «Академия Вольных Путешествий», его практическое руководство для путешествующих автостопом было продано тиражом в 150 тысяч экземпляров. Восемь лет назад я встретил его, пока был проездом в Москве, и провел две ночи на полу у него в гостиной.

Понятие «вольный» он трактует двояко: речь идет как о том, чтобы тратить как можно меньше денег, так и о том, чтобы держаться как можно дальше от туристических программ. «Большинство европейцев целыми днями сидят в кафе и путают это с путешествием», – гласило одного из его высказываний, которое врезалось мне в память. А вот еще одно: «Язык до Киева доведет». Доказательством чему является он сам, ведь ему удалось попутешествовать даже на кораблях, поездах дальнего следования и грузовых самолетах, не потратив при этом ни копейки.

Главное, что извлек для себя Кротов, проделав путь длиной 600 тысяч километров: мир далеко не такое неприветливое место, как думают «трясущиеся от страха журналисты», которые «легкомысленно рискуют, а потом пишут, как тут опасно».

Сотни раз испытав на себе, с каким теплом его могут принимать у себя незнакомые люди, он разработал концепцию Дома для всех. Он снимает на два-три месяца недорогое жилье где-нибудь в Каире, Душанбе, Берлине или Иркутске, двери которого открыты для каждого, кто желает там бесплатно переночевать. Впрочем, не без условий: четкие правила и авторитарный стиль управления должны гарантировать, что совместное проживание будет проходить в цивилизованной форме, каждый будет заботиться о чистоте и не употреблять ни алкоголя, ни наркотиков. Своего рода социалистический эксперимент для путешественников, частично финансируемый самими гостями.

В настоящее время Дом для всех находится в Бабаевском районе на востоке Астрахани, куда я добираюсь на автобусе из Элисты за четыре с половиной часа. За ним следит не Кротов, а его 24-летний единомышленник по имени Алексей. Он скинул мне схему проезда из центра города на автобусе – такая поездка стоит 17 рублей. Я утомился и всерьез думаю о том, чтобы взять такси (500 рублей за 20 минут пути, что соответствует 7 евро), но такое появление явно будет выглядеть неподобающе в глазах хардкорных путешественников.

Благодаря приложению maps.me, созданному одним белорусским программистом, поездки по незнакомым городам на общественном транспорте приносят гораздо меньше волнений, чем каких-то десять лет назад. Раньше нужно было постоянно дергать других пассажиров, чтобы уточнить, на месте ли мы, а если нет, то сколько еще ехать, и высматривать из окна названия остановок. Сейчас же вместо всего этого я сверяюсь с моим телефоном.

Как только у меня появляется Wi-Fi, я загружаю в приложение maps.me карту своего следующего пункта назначения. А потом надежная голубая стрелочка показывает мое текущее местоположение. Так происходит, пока на моем телефоне есть сеть, а иногда таинственным образом даже вне зоны действия сети. Раньше потеряться было значительно легче.

Фраза: «Сейчас же вместо всего этого я сверяюсь с моим телефоном», признаться, звучит не очень. Когда же тогда общаться с местными жителями, разглядывать окрестности из окна, погружаться в страну, если ты постоянно отвлекаешься? Когда это смартфон с местной sim-картой успел превратиться в предмет первой необходимости любого путешественника? В наше время 113 граммов нержавеющего металла, микросхем и пластика заменяют телефоны-автоматы, бюро путешествий, энциклопедии, карманную план-схему города, словарь, видеокамеру, компас, записную книжку, газету и интернет-кафе. Поверьте, Марко Поло или Руаль Амундсен наверняка взяли бы с собой iPhone или Samsung Galaxy, если бы в их времена существовали такие устройства, ведь оба экипировались по последнему слову техники.

Иногда я все же тайно оплакиваю безвозвратно ушедшие времена, когда были возможны «настоящие» приключения, но потом смахиваю слезы с сенсорного экрана, листаю свой френд-лист и вспоминаю о том, что я пережил со всеми этими людьми, которых без Интернета я никогда не встретил бы. Чисто статистически такие затраты оправданы. Я провожу больше времени с найденными онлайн людьми, чем «трачу» на их поиски. Пусть даже в среднем мне приходится отправить три запроса перед тем, как быть кем-то принятым. Но как только я переступаю порог новой квартиры, я первым делом отключаю телефон.

Астрахань расположена на берегах Волги и внешне мало чем отличается от других российских городов: тут есть центральный железнодорожный вокзал, похожий на дворец, виднеется пара куполов, есть парк Победы и куча панельных домов. Невольно вспоминается фильм «Ирония судьбы» 1975 года, который в России традиционно показывают под Новый год – так же, как у нас «Ужин на одного»[12]12
  Оригинальное название «Dinner for One», вышел на телеэкраны в 1963 году. – Прим. пер.


[Закрыть]. Это история об одном мужчине, которого после теплой встречи в бане, изрядно выпившего, по ошибке посадили на самолет вместо друга. На следующее утро он просыпается в Ленинграде, а не в родной Москве, но не замечает ни малейшей разницы. Районы, названия улиц, планировка квартир и даже мебель в них – все выглядит в точности как дома, и более того – к двери подходит ключ.

В отличие от главного героя того фильма, я, к счастью, оказался в нужном городе, и, руководствуясь схемой проезда, я двигаюсь прямо к пункту назначения. После двадцати минут на автобусе, десяти минут пешком, восьми этажей на лифте и еще одного этажа по лестнице (по необъяснимой причине лифт не идет до последнего этажа) передо мной распахивает дверь Алексей. «92 м² за 12 000 рублей в месяц!» – с гордостью говорит он и заводит меня внутрь. Здесь я вижу гостиную, общую кухню, комнату Алексея и его жены, три комнаты с кроватями и свободным местом для ночлега на полу. В интерьере преобладает бежевый цвет и оттенки «под дерево», половицы мелодично поскрипывают, с проводкой по стенам и потолку экспериментировали явно самым возмутительным образом. Будь мы в Берлине, риелтор описал бы ее как «очаровательная квартира в старом фонде для тоскующих по ГДР» – и от желающих не было бы отбоя. На стенах, оклеенных обоями, висят фотографии из дальних стран, где побывал сам Алексей, Антон Кротов или они вместе. Среди прочего – из Афганистана, Пакистана, Бангладеш, Индии, Китая.

Алексей, этот крепкий парень с короткой стрижкой и бородой на подбородке, носит футболку с флагами десяти юго-восточных азиатских государств – членов АСЕАН. «Я посетил все десять, включая Бруней», – рассказывает он не без гордости. В общей сложности он объездил 39 стран, в пределах же одной России он побывал уже в 79 субъектах Федерации из 85. Он с удовольствием делится опытом, где легче всего получать визу. Франция, Испания и Италия выдают россиянам шенгенские визы охотнее, чем Германия, где путешественникам любят усложнять жизнь. В Лаос и Вьетнам попасть можно без проблем, учитывая их коммунистическое прошлое. А вот с Австралией, напротив, придется повозиться. Алексей готовится к циклу выездных лекций о советах путешественникам, он также является автором книги о Бирме и время от времени подрабатывет экскурсоводом на Пхукете.

Я постепенно знакомлюсь с соседями, которые выходят здороваться. Сейчас здесь живут три россиянина и жена Алексея – Алена, они поженились сразу после того, как ей исполнилось 18 лет и с тех пор всегда путешествуют вместе. В ближайшее время они планируют поездку в Марокко, Сенегал и Габон, говорит Алексей. Но следующие два месяца он проведет в Доме для всех в качестве администратора.

Пока меня водят по квартире, я замечаю, что стены увешаны множеством объявлений с правилами.

«Не шуметь!»

«Намочил пол – вытри!»

«Экономь воду!»

«Инициатива: грязно в доме – убери. Спасибо!»

«Не болтай в коридоре! Ходи тихо!»

«Курить запрещено! Уинстон Черчилль курил – и умер. Ленин не курил – и вечно живой»

«Пользуйся лестницей! Лифт часто ломается и нарушает спокойствие соседей»

«Ноги в раковине не мыть!»

«Волосы в раковине не оставлять! Слуг тут нет!»

«Лимит на туалет – 5 минут, время на прием душа – 10 минут!»

«Не топай ногами!»

«После 22.00 мы разговариваем в полголоса! После 23.30 у нас полная тишина!»

Когда я, в половине одиннадцатого роняю свою зеркалку на деревянный пол, то чувствую себя злостным нарушителем, а в 23.37, пробираясь в ванную почистить зубы, – уже отпетым преступником.

Истина #7:

На практике социализм предполагает гораздо больше давления, чем описывается в теории.

Кажется, я только что нахваливал смартфоны как альтернативу бюро путешествий? Тому, кто не боится трудностей, стоит как-нибудь попробовать купить билет через российский сайт с минимальным знанием языка. С помощью Google Translate справиться можно, но по времени выходит очень затратно.

В процессе я учу следующие слова и выражения: «отчество», «иностранный документ», «дата рождения», «места для пассажиров с животными», «купить билеты», «бронирование билетов», «ошибка», «платеж не прошел». Вот, блин. Еще раз по новой. Но платеж с моей карты не проходит и во второй раз. А так хотелось избежать ожидания в очереди у билетной кассы на вокзале. Проходит 40 минут, пока я наконец-то становлюсь обладателем плацкартного билета на ночной поезд в Волгоград, 2-й вагон, 16-е место.

Плацкарт означает билет эконом-класса в большой вагон с перегородками и ярусными кроватями. Если вы готовы раскошелиться на купе, вас будут ожидать отделения с раздвижными дверями на четыре человека.

ECLIPSE [E]

Это название носит роскошная яхта длиной 162,5 метра производства гамбургской верфи Blohm&Voss. Она принадлежит российскому олигарху Роману Абрамовичу. В ходе постройки он дал ряд указаний, позволивших узнать новую грань характера мультимиллиардера, у которого уже вроде бы есть все. А именно, Абрамович дважды приказывал удлинить палубу, чтобы побить рекорд яхты «Дубай», построенной на той же верфи по заказу правителя эмирата Дубай Мохаммеда ибн Рашида аль-Мактума. Разница в длине в пятьдесят сантиметров позволила Абрамовичу в 2009 году вырваться вперед в этом состязании на самую большую частную яхту между арабскими шейхами и российскими олигархами. Четыре года спустя его рекорд побила еще одна яхта шейха Azzam, длина которой 180 метров.

В половине одиннадцатого я сажусь на десятичасовой поезд. И нисколько не опаздываю, потому что отправление всех поездов дальнего следования в России указано по Москве, а в Астрахани на 1 час больше. За каждым входом зорко следит проводница в униформе – единовластная правительница всего вагона, которая проверяет билеты и паспорта. После встречи с ней, впрочем, настоящие испытания только начинаются: мне нужно уложить багаж в небольшой отсек под нижнее сиденье, переобуться (разумеется, у такого неопытного пассажира, как я, шлепанцы на самом дне рюкзака), разложить и застелить матрас, а затем принять относительно удобную позу на своей полке. Последнее удается мне хуже всего, учитывая, что с моими 190 см я, кажется, превосхожу по росту среднестатистического россиянина. Я не могу сесть на верхней полке, а лежа у меня торчат ноги в проходе – прямо на уровне лбов проходящих пассажиров. Приделанные к полке из лучших побуждений металлические поручни, которые должны предотвращать внезапное падение, препятствуют и моему желанию иметь достаточно места для согнутых коленей. Все девять часов я занимаюсь новым экспериментальным видом йоги для ночных поездов, пытаясь найти удобное положение, чтобы места хватало и туловищу, и конечностям. Результат поиска: положение лежа на спине, колени слегка согнуты и прислонены к стене слева. В этой позе я и прибываю в Волгоград.