Текст книги "Осторожно, Россия!"

Один процент

Волгоград

Население: 1 021 000

Южный федеральный округ

Уже на привокзальной площади улетучиваются всякие сомнения по поводу того, что здесь случилось в прошлом. В сувенирной лавке продаются чашки с военной тематикой, копии статуи в честь Победы и портреты Сталина, на гигантский стенд нанесена карта города со схемой боевых действий в Битве за Сталинград. Так Волгоград назывался до 1961 года. Вход в здание вокзала с обеих сторон обрамляют барельефы, изображающие солдат с оружием в руках, в любой момент готовых броситься в атаку. Скульптурная группа развернута на фасаде так, что кажется, будто солдаты взяли на мушку близлежащий фонарный столб.

На этот раз я останавливаюсь у Сергея, Криси и Гриши, им 55, 37 и 3 года. В профиле на сайте couchsufring.com Сергей приводит высказывание своей матери, которое мне очень нравится: «Есть всего один процент людей, которые ангельски добры и идеальны во всем, и один процент тех, кто является совершенным злом. Оставшиеся 98 % человечества, как правило, сочетают в себе и хорошее, и плохое в сложной пропорции. По жизни тебе будут встречаться в основном не ангелы и не демоны, а те люди, в которых есть качества и от тех, и от других. Так что, если хочешь жить в окружении одних лишь ангелов, ты должен подталкивать людей к тому, чтобы они показывали только свои хорошие стороны».

Опыт, накопленный мной в путешествиях, подтверждает это высказывание. В очерняемых в прессе странах простые люди, с которыми я общался, производили на меня потрясающее впечатление, что было прямо противоположно тому, что писали в газетах. Я считаю упомянутую статистику вполне заслуживающей доверия, вплоть до последних цифр: вероятно, 1 % от общего числа россиян – это действительно полные придурки. Так же, как 1 % от общего числа австрийцев, 1 % от общего числа мусульман, 1 % от общего числа американцев, 1 % от общего числа немцев, 1 % от общего числа христиан, 1 % от общего числа нигерийцев, 1 % от общего числа беженцев, 1 % от общего числа жителей Лейпцига, 1 % от общего числа женщин, 1 % от общего числа левшей. Но к этому проценту, увы, приковано огромное внимание. И даже если их доля кажется малой, то путем нехитрых математических вычислений можно прийти к выводу о том, что из 7,4 миллиарда человек, живущих на Земле, 74 миллиона – идиоты. Этого достаточно, чтобы натворить немалых дел.

Сергей по профессии историк, но работает он водителем такси. У него усы и множество смеющихся морщинок, он излучает такую природную доброжелательность, что сразу проникаешься к нему симпатией. Если представить Россию сельской ярмаркой, то он был бы на этом празднике всеми любимым шарманщиком, который знай себе крутит ручку в стороне от шумной толпы. По дому он ходит в основном в шортах, щеголяя своим довольно большим животом. У Криси тоже живот, но немного по другой причине. «Вообще-то, мы этого совсем не планировали, у меня ведь уже есть двое детей – Сергей и Гриша, – шутит она. – Ой, кстати, ты не мог бы 15 минут присмотреть за малышом? Мы хотели зайти к соседям».

Разумеется, мог бы. Но стоило родителям закрыть за собой дверь, Гриша сразу же начинает проявлять беспокойство в связи с отсутствием матери. Сначала он решает проверить, сколько раз нужно кинуть игрушечную машинку на пол, чтобы отвалились все колеса (ответ: тринадцать). Затем он начинает вытаскивать из пластиковой подставки по одному диски, чтобы проверить их пригодность к полетам в различных комнатах. Я проделываю отвлекающий маневр с одним из матерчатых мячиков, лежащих поблизости, и он действительно переключает свое внимание с гладких квадратиков на него. Ребенок берет мячик в рот и проявляет явно суицидальные наклонности, пытаясь заползти в огромный пластиковый пакет. После того как я пресекаю эти попытки, крошка-лемминг направляется на кухню и залезает на подоконник у открытого окна. Он пытается расшатать деревянную решетку, установленную туда специально на этот случай, от земли нас отделяет четыре этажа.

Истина #8:

Пятнадцать минут могут показаться вечностью.

«Гриша хорошо себя вел?» – спрашивает Крися, вернувшись.

«Да, удивительный ребенок», – отвечаю я.

С планами на вечер мы определяемся быстро: сходить за пивом и рыбой, а потом посмотреть какой-нибудь фильм. Так что мы покупаем в магазинчике несколько пол-литровых бутылок пива «Бавария» на разлив и рыбу горячего копчения. В российских алкогольных магазинах обычно есть большая витрина с рыбой, из-за чего они пахнут соответствующим образом. Дома покупки раскладывают на газетах.

Еще одна неожиданность стучится в дверь в образе новозеландца Дэвида, который совершает кругосветное путешествие. Он садится на кухне и разглядывает благодарности и мудрые цитаты от предыдущих гостей Сергея, оставленные маркером на стене. Почему он так любит гостей? «Я охотник, я рыбак, и вы моя добыча. Вы попались ко мне в сети, и я выпью вашу кровь». На этих словах он поднимает бокал. «За рыбалку!» Добычу из Новой Зеландии и Германии этот тост слегка раздражает. «Это я все к чему, – говорит Сергей. – Имеется в виду гарантия того, что вы интересные люди, такие, например, как мои соседи. Ведь если бы вы были нормальными, вы бы сюда не приехали. Ваше здоровье!» И это звучит куда лучше.

С нормальностью приходится окончательно распрощаться пару минут спустя, когда Сергей включает ноутбук и запускает на YouTube фильм. «Это мой любимый, называется «Небывальщина», снят в 1983 году, я уже 23 раза его посмотрел. Если вы его посмотрите, то поймете все о человечестве».

Ну, это надолго, думаю я, но послушно смотрю. Немецкая версия получила название Die fantastische Geschichte. Действие происходит в маленькой деревне, в которой бабы ходят с косами и в длинных платьях, стоят рядами избы, колосится пшеница, а на дворе XIX век. Главными героями являются Дурак, Солдат и Изобретатель. Фильм начинается с того, что все мужчины уходят на войну. Все, кроме Дурака, смахивающего на Оливера Кана в молодости, он пользуется отсутствием других мужчин и женится. Затем следует, пожалуй, самая печальная любовная сцена в истории кинематографа. Новобрачные сидят в длинных рубашках на сеновале, глядя в пустоту. Смущенное молчание, поцелуи в щечку, он зевает, она хохочет, конец.

FRAU SCHMIDT [F]

Название стирального порошка российского производства, который призван обеспечить покупателям немецкое качество. С ним конкурирует продукт под названием Meine Liebe, на упаковке которого красуется надпись на немецком «Гель для стирки черных и темных веществ» (ломаный немецкий: Gel zum Waschen von schwarzer und dunkler Stoffe). Надпись на сыре сорта Grüntäler звучит еще поэтичнее: «Пряные травы – нежная пряность, терпкий цветочный букет вкусов» (ломаный немецкий: Gewürzkräuter – zarte Würzigkeit, herber Blümenstand von Geschmäcken), но представляет собой нелепое порождение Google-переводчика, щедро приправленное умлаутами. В любом российском торговом центре, четко поделенном на отделы, можно среди прочего обнаружить костюмы марки Kanzler, масло Danke Anke, мюсли от Dr. Körner, письменные принадлежности от Erich Krause, технику Bork и пиво Alstein. Все эти продукты производятся где угодно, но только не в Германии. Наглость, думаете? А вы обратите внимание как-нибудь в Edeka[13]13
  Немецкая сеть супермаркетов. – Прим. пер.


[Закрыть] на то, сколько вымышленных наименований на стеллаже с водкой.

Затем следует появление Изобретателя. Босоногий и одетый в лохмотья, он похож на Клауса Кински. Он с остервенением разрывает подушки, чтобы обтянуть перьями искусственные крылья. Изобретатель крепит их к рукам и под улюлюканье деревенских мальчишек летит с утеса прямо в воду, словно Икар. Затем он экспериментирует уже с воздушным шаром в виде коровы и ракетой из бочки из-под соленых огурцов и порохом в качестве топлива, эти попытки оказываются такими же провальными, как и первая.

История становится по-настоящему безумной после появления Солдата, который имеет сходство с Клаасом Хойфером-Умлауфом[14]14
  Популярный немецкий телеведущий, актер и певец. – Прим. ред.


[Закрыть]. За ним появляется странного вида король с нарушениями речи, который натягивает на себя противогаз, не в силах выносить запах портянок Солдата, в то время как его свита, также в противогазах, начинает кровавый бой. В земле открывается дыра в преисподнюю, Кан, Кински и Клаас проваливаются туда, устраивают настоящую оргию с хорошенькими ведьмами и парятся прямо в котле, пока черт с трубой не выпроваживает их обратно на поверхность. За этим следует неудачная попытка пролезть на небеса по натянутому канату, маскарад в снегу и новые битвы.

В заключительной сцене Изобретателю удается-таки взлететь при помощи сверхъестественных сил, а Солдат Клаас приглашает всех на магическое представление. Выстроившиеся слева мужчины и женщины залезают под волшебный столик, один удар молотом по наковальне – и они вылезают с правой стороны превратившимися обратно в детей. Все это, разумеется, шутка, оказывается, что все взрослые в это время оставались под тем самым столом. Под конец под столом пролезает Дурак-Кан: с другой стороны выбегает маленький голенький ребенок, и под столом не оказывается уже никого. И теперь уже Дурак превращается по-настоящему, маленький ребенок убегает за горизонт. Конец.

Деревня амбициозных дураков, которые между раем и адом сеют лишь хаос, а конфликты решают при помощи портянок. Хорошенькое же это человечество. Но, вероятно, в таком месте, как Волгоград, не так-то просто оставаться высокого мнения об окружающих.

Ноябрь 42-го

К самой суровой матери на свете ведут 200 ступенек – по количеству дней Сталинградской битвы, путь пролегает мимо Зала Воинской Славы. На двух деревянных постаментах неотлучно дежурит почетный караул, солдаты сменяют друг друга, чеканя шаг. Перед тем как передать караул, каждый утирает вновь заступившему пот со лба и прячет матерчатый платок у него под фуражкой. В зале овальной формы хранится память о погибших в Сталинградской битве абсолютно всех званий, их имена навечно вмурованы в стены, украшенные мозаикой. В центре огромная рука из белого бетона держит факел – вечный огонь горит здесь гораздо дольше, чем живет на свете любой солдат из роты почетного караула.

Снаружи, из скрытых от глаз динамиков, трещат пулеметные очереди. Ступеньки, проложенные через аккуратно подстриженные газоны и могильные плиты героев, ведут к вершине, где установлена монументальная скульптура «Родина-мать зовет!». Исполненная праведного гнева, в развивающихся одеждах, она возвышается, словно башня, ее лицо перекошено, а рот широко открыт. Какой поднялся бы шум, если бы такая громадина действительно закричала? На каком расстоянии ее бы услышали? В правой руке она держит поднятый вверх меч, по длине сравнимый с фюзеляжем Boeing-737, левая рука вытянута и повернута ладонью к небу – что означает призыв на бой, а также, вероятно, перст, указующий на врага. «Родина-мать зовет!» была воздвигнута в память о событиях 1942 года, когда фашистские войска начали наступление на Сталинград. Она символизирует важнейший военный триумф в Великой Отечественной войне.

Вместе с мечом высота статуи составляет 85 метров. Американская статуя Свободы (46 метров без постамента) или Христос-искупитель в Рио (30 метров) выглядели бы рядом с ней просто малютками, хотя, конечно, такую компанию сложно себе представить, ведь ни свобода, ни Иисус не имели для Сталина особого значения. «Пожалуй, это самая впечатляющая скульптура, которую я когда-либо видел», – признался Дэвид, осматривая вместе со мной город.

Мамаев курган, обозначаемый на немецких картах просто как «Высота 102», относится к местам, за которые в городе велись самые ожесточенные бои, по нему тянулись окопы, минные поля и ограждения из колючей проволоки. Земля здесь пропитана кровью более 30 тысяч солдат.

Мы едем в музей Сталинградской битвы в колоритном вагоне метро, которое только с виду как метро, а на деле выглядит как старинный трамвай. Музей возведен в непосредственной близости от кирпичного остова мельницы Грудинина, единственного здания, которое не было восстановлено после окончания войны. Мемориал чем-то напоминает Купол атомного взрыва в Хиросиме. Перед музеем застыли в танце вокруг крокодила шестеро детей из светлого камня. Я знаю их по знаменитым фотографиям сталинградского фонтана, чудесным образом уцелевшего в уличных боях. Благодаря установленной здесь копии каждый может сфотографировать этот хоровод, только без огня, полыхающего в окнах, без дыма и пыли.

Дэвида куда больше интересуют танки и артиллерийские установки в нескольких метрах отсюда. «Можешь меня сфотографировать?» Могу. И фотографирую Дэвида: на фоне 8,8-сантиметровой зенитной пушки образца 41-го года, на танке Т-34, у 150-миллиметровой тяжелой полевой гаубицы образца 1918 года. «Amazing»[15]15
  «Потрясающе!» (англ.)


[Закрыть], – считает он и удивляется, почему это я, «раз уж я, немец, оказался здесь», не делаю подобных фото на память.

Мне их делать незачем. В кладовке у моего дедушки в Мюнхене уже есть достаточно памятных свидетельств о Сталинграде, аккуратно разложенных по жестяным коробкам: потрепанный план города в масштабе 1:100 000, немецко-русский солдатский словарь, перевод стенограммы одной из речей Сталина по радио, Железный крест 2-го класса, Железный крест 1-го класса, нагрудный знак «За участие в общих штурмовых атаках» в серебре, нагрудный знак «За ранение», а также удостоверение, что он был вывезен из Сталинграда 9 ноября 1942 года в лазарет в Люксембурге с диагнозом «желтуха» (Hepatitus epidemica). До самой своей смерти в 1981 году он ничего не рассказывал о войне, возможно, потому, что стыдился, возможно, из соображений самозащиты, а возможно, потому, что не хотел обременять этим своих потомков.

9 ноября 1942 года. Тогда еще многое предвещало победу вермахта, пусть даже немецкие солдаты оказались гораздо хуже подготовлены к внезапно обрушившейся зиме, чем их противники. Большая часть города уже оказалась в руках немцев, как видно на дорогущей анимационной 3D-модели в одном из музейных залов. Но через каких-то десять дней в ходе операции «Уран» ситуация в корне изменилась: захватчики попали в котел, советские войска взяли верх и уже не позволяли одержать над собой победу вплоть до капитуляции армии генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса в январе 1943 года. Вполне вероятно, что желтуха спасла моему дедушке жизнь.

В музее выставляется оружие, военная форма, вырезки из газет, медали за отвагу и бесчисленные ряды черно-белых фотографий героев войны. Особенно мне запомнился «литографский камень, который был заранее заготовлен гитлеровцами», как вещает аудиогид. Он предназначался для печати листовок на русском языке. Надпись гласит: «Сталинград пал». Подтверждение тому, сколько уверенности было у привыкшего к победам вермахта, вышедшего тогда к берегам Волги. Гитлер ожидал, что город будет захвачен в течение восьми дней, ни один человек в Германии не рассчитывал, что это затянется на многие месяцы, а уж тем более что понадобится зимовка.

В заголовке этой листовки Москву называют головой, а Сталинград – сердцем Советского Союза. Надпись сопровождается иллюстрацией: огромный кинжал пронзает карту, отмечая местоположение города. Под свастикой помещен текст следующего содержания: «Недавно еще Москва хвасталась, что этот город с 448 000 жителей, место пересечения важнейших путей сообщения Советского Союза, никогда не попадет в руки немцев. Сейчас прервано важное для жизни Союза водное сообщение по Волге, самой большой реке в Европе, имеющей длину 3370 км».

Как известно, история сложилась совсем иначе, и листовки никогда уже не были напечатаны. В конечном итоге Сталинградская битва унесла жизни полмиллиона советских солдат и 150 000 солдат со стороны немецкой армии. «Это, наверное, самый впечатляющий музей, в котором я когда-либо бывал», – говорит Дэвид на выходе, глаза у него блестят.

Вечером у Сергея с Крисей снова пиво с рыбой, чуть позже к ним добавляются коньяк и водка – в гости внезапно заглядывают друзья из Челябинска.

Некоторым народам приписываются такие занятия или ситуации, в которых они раскрывают свою сущность во всей ее полноте, пребывая в абсолютной гармонии с миром, позабыв обо всех сомнениях, раздражителях и ежедневной рутине. Для кубинцев это танец, для китайцев – трапеза за щедро накрытым столом. А для русских – момент, когда они держат перед собой рюмку и произносят тост. В такие мгновения это становится отчетливо заметно.

Сергей учит меня исполнять несколько русских песен на гитаре, мы поем, едим и пьем, а потом снова едим, поем и пьем.

«Это, пожалуй, самые милые люди, которых я встречал», – говорит Дэвид.

Скитания на такси

Крым

Население: 2 353 000 чел.

Территория: 27 000 км²

Из Волгограда, горячей точки прошлого, я лечу прямым рейсом в горячую точку современности, а именно, на Крымский полуостров. Посадка выходит жесткой, но ей все равно аплодируют. Мой телефон сразу ловит российскую сеть WIN – очень победоносное название. Я много размышлял, стоит ли включать этот этап в свое путешествие, ведь украинской стороной въезд со стороны России будет расцениваться как незаконное пересечение границы. И не выражает ли турист тем самым солидарность с властелином из Москвы и признание присоединения? Ни то ни другое мне не по душе, но любопытство пересилило.

Если закон кармы распространяется на путешественников, то он наказывает меня сразу на выезде из симферопольского аэропорта. Пока я озираюсь на неосвещенной парковке в поисках автобусной остановки, меня окликает какой-то мужчина. У него в такси уже сидит одна пассажирка, но он готов взять и меня, цену мы потом можем поделить пополам. Я называю адрес, он согласно кивает.

За рулем сидит загорелый до черноты мужчина средних лет, одетый в футболку с капюшоном, штаны и кроссовки трех различных оттенков серого. Его машина, китайский Geely CK, работает на газу и выглядит вполне прилично, вот только на ней нет шашки такси. Я сажусь и вижу на переднем сиденье женщину лет тридцати. Ошибка номер один: ехать в такси без опознавательных знаков, где – и это ошибка номер два – я еду не один. Это как раз то, о чем время от времени предупреждали в путеводителях по России. Ошибка номер три: Алекс. Так зовут парня, который садится рядом со мной. Разве мы не договаривались, что со мной поедет только одна пассажирка?

Алекс – качок в розовой футболке и кроссовках Adidas, от него несет перегаром и табаком, едва поздоровавшись, он сразу же принимается описывать прелести крымчанок. Чтобы сделать свой монолог, уместный скорее в раздевалке футболистов, еще убедительнее, он делает двусмысленные хватательные движения, сопровождая ими свою английскую речь на уровне третьеклассника.

Через 15 минут, согласно карте на моем смартфоне, мы оказываемся уже в нескольких километрах от пункта моего назначения. Вероятно, первой до места довезут женщину. Но когда мы выезжаем за город на шоссе и водитель дает по газам, я начинаю нервничать. Я еще раз называю адрес, по которому меня необходимо доставить. «Симферополь? Не Севастополь?» – переспрашивает Алекс. «Уверен?» Еще как. Произошло недоразумение? Водитель и не думает притормозить или развернуться, а вместо этого разгоняется еще больше. От ярости у меня открываются недюжинные языковые способности, и я кричу по-русски мужчине на переднем сиденье: «Ja skasal Simferopol, nje Sewastopol!»

Но моих познаний в русском не хватает, чтобы разобрать его ответ. Алекс, этот любитель полапать воображаемые женские груди, – единственный из присутствующих, кто хоть немного говорит по-английски, так что я должен довериться ему как переводчику. Водитель объясняет, что отъехал уже довольно далеко от Симферополя, поэтому он не намерен разворачиваться. Но сам он живет в Симферополе, так что сначала он съездит куда собирался, а потом отвезет меня. Сколько же это займет времени, интересуюсь я. 75 км в одну сторону, в целом – два часа, следует ответ. На часах почти полночь.

Мне становится не по себе. А вдруг Алекс и водитель сообщники? А вдруг они меня сейчас ограбят и закопают где-нибудь у обочины? Что там говорилось в сообщении нашего министерства иностранных дел, призывающего воздержаться от поездок в Крым? Заряд батареи моего телефона почти на нуле, поэтому я не сверяюсь с точным текстом, возможно, мне еще понадобится карта местности.

В Бахчисарае мы останавливаемся на местной заправке TES, на фиолетовом логотипе которой изображен накачавшийся бензином белый слон. В путешествиях мне иногда кажется, что к моему приезду специально развешивают декорации, но в этом случае все иначе: легкомысленный слоник никак не соответствует передряге, в которую я попал.

Мы выходим из машины, и я набираю номер хозяина дома, у которого должен остановиться в Симферополе, объясняю ему положение дел и спрашиваю, удастся ли мне здесь поймать другое такси. Он говорит, что в такое позднее время это маловероятно. Я передаю телефон водителю, чтобы он еще раз проговорил свой запланированный маршрут. Моему симферопольскому хосту кажется, что водитель никакой не злодей. Так что я снова сажусь к нему в машину. Водитель преспокойно протирает стекла, Алекс курит. Я, похоже, единственный, кто в ближайшем будущем желает добраться до нужного места.

В 0.22 я замечаю первый плакат с изображением Путина на обочине, в 0.30 – вижу первый автомат. Его держит мужчина в маске, стоящий рядом с полицейской машиной и, соответственно, полицейским.

«Как ты?» – спрашивает Алекс, проводя рукой по моему плечу и бросая на меня испытующий взгляд. «Не очень, да?» Его внезапная чуткость выглядит ужасно наигранно. Еще хуже ему удается изобразить на лице сочувствие, когда он произносит фразу: «Вот так незадача. Ну и ну!» В ту секунду на ум снова приходит могила на обочине. Последующие попытки завязать беседу (вероятно, чтобы успокоить жертву похищения?) также не сулят ничего хорошего:

«Откуда ты?»

«Из Гамбурга».

«Там красиво. Много воды. Прямо как в Санкт-Петербурге».

Пять минут спустя: «Нравится?» Он имеет в виду одну из сентиментальных баллад итальянского барда Эроса Рамазотти, которые крутят по «Авторадио».

Я: «Ничего так».

Он: «Мне нравится эта песня».

Молчание.

Мне бросается в глаза, что его футболка очень облегает тело, а его гладко выбритое лицо чрезвычайно ухоженное. «Может, ты хочешь переночевать у меня на даче, а завтра утром поехать на автобусе? Всего 140 рублей».

«Нет, спасибо».

Молчание. Уж лучше бы он снова заговорил о женских грудях, думаю я.

Впереди виднеются огни большого города. Это Севастополь. Вижу арку с датами 1783–1983, установленную в честь 200-летия предыдущего присоединения Крыма к России. Тогда полуостров выманила у Османской империи Екатерина Великая. Перед главным входом арт-отеля «Украина» установлены баннеры с рекламой бара с танцами на столе. Виднеются мрачные памятники героям какой-то войны, у дороги поразительно много деревьев, воздух пропитан морской солью. До 1991 года город был полностью закрыт для иностранцев в связи с тем, что здесь располагалась база Черноморского флота. Водитель жмет на газ, пассажирка указывает ему, куда нужно сворачивать и где ее высадить. Он останавливается, она дает деньги и прощается.

Вот и избавились от ненужного свидетеля. Мы едем через весь город и оказываемся в промзоне. Асфальтовая дорога исчезает, последний фонарь остается позади, справа я замечаю огромную парковку, забитую армейскими грузовиками.

Через пять минут мы доезжаем до шлагбаума. Дежурный пропускает нас, и мы снова оказывается в жилом квартале. Здесь повсюду шикарные дома за высокими стенами с дорогими семейными внедорожниками во дворе, но дорога по-прежнему из гравия и вся в кочках. Алекс показывает, как проехать через лабиринт переулков.

Мы тормозим, Алекс желает мне счастливого пути и жмет мне на прощание руку чуть дольше, чем мне бы этого хотелось.

Можно выдохнуть. Меня и не думали похищать. «Садись вперед, дружище», – говорит водитель. «Меня зовут Юрий. Поехали!» Он смотрит на меня, прищурившись, проверяя, понял ли я намек. Его тезка Юрий Гагарин произнес то же слово перед тем, как первым из людей полететь в космос.

«Поехали», – устало повторяю я. После чего меня на космической скорости доставляют до дома.