Текст книги "Только поцелуй"

– Ладно, – сказал Мартин, когда они уселись. – Расскажите мне, что это за народ. Она кивком указала в сторону крыльца.

– Вон там мои мама и папа. Вы с ними еще незнакомы?

– Нет, слава Богу. Надеюсь, они опоздали и пропустили мой выход из озера. Стефани улыбнулась.

– Две женщины рядом с ними – это Анджела Браун и Энн Пибоди. Они работают на радиостанции. Уверена, эти особы прожужжали папе все уши о том, как грешна моя программа, и ждут не дождутся воскресной службы, чтобы обсудить это с остальными прихожанами.

Мартин кивнул.

– А вон та? – Он указал бутылкой пива. – Довольно живописный персонаж. Она слишком тепло одета, явно не по погоде. И как ей удается добиться того, что волосы как будто стоят над головой?

Стефани могла ответить, даже не глядя в ту сторону, куда показывал Мартин.

– Это Эвелин Сюзан Арчер. Тетка Фрэнка, с которой он неоднократно ругался. Со мной ей тоже не повезло. Я пригласила ее в мою передачу в качестве эксперта по кулинарии, но, услышав первый вопрос, она одарила меня таким взглядом, словно я вонзила ей нож в спину.

– Вы же не отвечаете за вопросы слушателей.

– Объясните это, пожалуйста, ей. – Стефани покачала головой. – У нее были планы стать звездой радиоэфира, сбыться которым уже явно не суждено. Она удалилась в ярости и с тех пор не разговаривает со мной.

Стефани махнула в сторону Дженетт Паркер и Саманты. Женщины стояли у столика с десертом, поклевывая пирожные вместе с Колином Уэйнрайтом. Скользкий и наглый тип, он явно навязал им свое общество – сами они не пригласили бы его ни за что.

– А вон там моя начальница и моя лучшая подруга, Дженетт и Саманта, с Колином Уэйнрайтом. Он недавно работает на станции. – Стефани рассмеялась. – Саманта полагает, что наша начальница кому-то заплатила, чтобы в мое окно бросили камень. Это якобы должно было подстегнуть меня и заставить хотя бы назло вести эту программу. Вот глупость-то! – Продолжая хихикать, она взглянула на Мартина, разглядывающего Дженетт отнюдь с не праздным интересом. – Саманта на самом деле так не думает, – сказала Стефани. – Она просто шутила. Дженетт не способна на такое.

Мартин повернулся и буквально просверлил ее взглядом.

– Вы в этом уверены?

Уверена ли она? Стефани вдруг посерьезнела и задумалась. Дженетт действительно способна на все ради процветания радиостанции. Она была холодной, жесткой и расчетливой и играла по-мужски. И все же…

– Не думаю, что она сделала бы что-то, способное причинить мне вред.

– Тот камень и не причинил вам вреда. Вы спали. Любой, заглянувший в окно, мог бы удостовериться, что вас нет поблизости.

Прикусив нижнюю губу, Стефани медленно покачала головой, прежде чем ответить.

– Это не в ее стиле. Дженетт действует в открытую. Она сразу и без утайки сказала мне, что хочет, чтобы я делала эту передачу, и объяснила, почему она этого хочет.

– А как насчет вашей подруги Саманты? Может быть, у нее были какие-то причины?

– О Господи, нет! Саманта еще более прямолинейна, чем Дженетт. – Стефани покачала головой. – Нет. Ни в коем случае.

– Тогда кто же? – Промокнув рот сине-красно-белой бумажной салфеткой, Мартин откинулся на спинку скамейки и посмотрел на собеседницу.

– Как насчет Энн и Анджелы? Они явно считают меня исчадием ада.

Мартин взглянул на двух женщин.

– Хотя бы у одной из них есть лодка?

– Муж Энн завзятый рыбак. У него двухмоторный катер, который может пересечь озеро за пять минут. Впрочем, думаю, я бы услышала. Он ревет громче курьерского поезда.

– Но вы ведь говорили, что спали. Стефани молча пожала плечами.

– Ну а другие? Например, эта ваша неудавшаяся знаменитость Эвелин Сюзан? Стефани расхохоталась.

– Шутите? Она ни за что не рискнет испачкать свои туфли только ради того, чтобы швырнуть камень в мое окно. Хотя не сомневаюсь, что швырнуть его она способна. Взгляните на ее руки. Они созданы для того, чтобы горы ворочать, вам не кажется?

Оба посмотрели на сверх меры разодетую, суетливую женщину и засмеялись. Несколько минут спустя к ним подошли Фрэнк и Мэрион. Фрэнк рассказал Мартину об остальных гостях, а Стефани и Мэрион время от времени вставляли замечания.

К тому времени, когда спустились сумерки, большинство гостей разъехались. Чета Смайли отбывала последней. Фрэнк нес на руках Кортни, юбка которой была перепачкана в соусе, а одна из кроссовок потерялась.

– Поищи потом эту туфлю, Мартин. В наши дни они стоят целое состояние! – крикнула Мэрион, подходя к машине. В руках она держала штук десять грязных пластиковых контейнеров. – К тому же я покупала их ей на вырост!

Мартин пообещал найти кроссовку и, когда Мэрион и Фрэнк отъехали, повернулся к Стефани.

– Вам обязательно уходить прямо сейчас? Может быть, выпьем на сон грядущий? У меня есть шартрез.

В свете полной луны он, казалось, гипнотизировал ее взглядом. Где-то неподалеку, у озера, ухнула сова. Стефани поежилась и вдруг поняла, что имел в виду ее отец, когда говорил об искушении.

– Думаю, мне лучше отправиться домой. Мартин протянул руку и, отведя пальцем прядь волос с ее щеки, заправил за ухо.

– Почему это лучше? – спросил он. – Что плохого в том, чтобы выпить?

– Но я… Мне завтра рано вставать. На радиостанции скопилось много текущей работы. Занимаясь передачей, я подзапустила…

Это был такой патентованный предлог, что Мартин не смог ничего возразить. На мгновение она подумала, что он будет спорить, – может быть, даже надеялась на это? Но Мартин в знак согласия опустил голову.

– Тогда ладно. Вам, конечно, виднее. Они пошли к ее машине. Стефани уже жалела о своих словах, но не знала, как взять их обратно. Она открыла было рот, чтобы попытаться это сделать, как вдруг резко остановилась. Мартин немедленно напрягся.

– Что случилось?

Не говоря ни слова, она показала на машину. Все четыре колеса были спущены, а шины искромсаны.

Глава 5

– Ступайте в дом! – Голос Мартина звучал мрачно. Он не думал, что тот, кто изрезал шины, был еще здесь, но не хотел тревожиться за Стефани и без конца оглядываться по сторонам. – Немедленно! Заприте дверь и сидите там, пока я не вернусь!

Она без единого звука бросилась к домику. Услышав, как захлопнулась дверь, Мартин начал медленно обходить вокруг машины. При свете полной луны было видно как днем. В серебристой пыли отпечаталось множество следов, но ничего примечательного. Ботинки, теннисные туфли… Кто-то был даже на каблуках-шпильках. Любой из их компании мог совершить этот акт вандализма. Или же кто-то мог подойти со стороны и сделать это, пока они ели мясо.

Мартин повнимательнее присмотрелся к машине. На ней не было ни пятнышка – ни отпечатка руки на дверцах, ни брызг грязи. Он отступил на шаг и покачал головой. Злостное хулиганство или еще одно предупреждение? Легкий шорох и движение на ветровом стекле привлекли его внимание, и он заметил клочок бумаги, засунутый под один из дворников. Кончиками пальцев Мартин осторожно вытащил записку и прочитал. Печатные буквы были легко различимы в лунном свете, падающем через его плечо.

Это второе предупреждение. Стонвиллу не нужна похабщина!

С посланием в руке Мартин вошел в дом. Стефани стояла в центре маленькой гостиной Фрэнка, освещенная светом единственной лампы. Она облизывала губы, стараясь скрыть нервозность. Однако ее выдавали крепко стиснутые руки с побелевшими костяшками пальцев. Стефани бросила быстрый взгляд на бумажку и потянулась было к ней, но Мартин поспешно отдернул руку.

– Нет… мы можем стереть отпечатки.

Стефани выглядела растерянной, однако кивнула.

– Ч-что там написано?

Мартин показал ей записку, и Стефани прочла ее. Закончив, она подняла на него глаза и просто сказала:

– Вот дерьмо!

– Да, только так все это и можно назвать. – Он покачал головой. – Каким идиотом нужно быть, чтобы так неистовствовать из-за какой-то несчастной радиопередачи? Я не могу этого понять!

– Это Стонвилл, – вздохнула Стефани, медленно опускаясь в древнее кресло-качалку.

– Я позвоню Фрэнку. Его нужно поставить в известность.

Шериф снял трубку после второго гудка и в молчании выслушал отчет Мартина.

– Я немедленно выезжаю.

– В этом нет необходимости. Машина никуда не денется, и я уже осмотрел ее не менее внимательно, чем это сделал бы ты. Просто заскочи сюда утром. Я передам тебе записку. На первой нашли какие-нибудь отпечатки?

– Да нет. Это может растянуться не на одну неделю. Возможно, теперь, когда у нас есть вторая, дело пойдет быстрее.

Они поговорили еще пару минут, и Мартин повесил трубку. Когда он вернулся в гостиную, Стефани посмотрела на него. Она казалась скорее рассерженной, чем встревоженной.

– Уму непостижимо! – выпалила она. – Чего этот болван добивается?

Мартин сел на диван, и старые пружины жалобно застонали под его весом.

– Вы пытаетесь найти здесь какую-то логику, Стефани. Кто бы ни сделал это, он, возможно, рассуждает совсем иначе, нежели вы и я. – Стефани кивнула, и Мартин заговорил снова:

– Вы испугались?

Она потеребила золотую цепочку на шее.

– Немного.

– Хотите остаться здесь? Их глаза встретились, и пальцы Стефани замерли.

– Я… думаю, нет.

– Почему?

Она помедлила, а когда заговорила, в ее голосе появилась непреднамеренная чувственная хрипотца.

– Возможно, здесь я буду в еще меньшей безопасности.

– Я могу лечь на диване.

– Но, тем не менее, вы этого не сделаете. Стефани были права, и Мартин понимал это. Ну и что? Это ведь должно было случиться, не так ли? С того самого дня, когда впервые услышал ее голос, Мартин знал, чем все закончится. Знал, что он хочет, чтобы это случилось.

Стефани медленно встала.

– Не могли бы вы просто отвезти меня домой? Думаю, это будет самым благоразумным.

Мартин тоже встал, не отрывая от нее пристального взгляда.

– Вы всегда поступаете благоразумно?

Рот Стефани слегка приоткрылся, она глотнула воздуха. Мартин видел, как вздымается и опускается ее грудь под майкой.

– Не всегда, но в этом случае так будет лучше. Вам не кажется?

Мартин не ответил, просто не нашел слов. Он достал из кармана ключи, повернулся и вышел из дому. Секунду спустя позади он услышал шаги Стефани.

Когда Мартин остановил свой джип у дома Стефани, она по-прежнему пребывала в оцепенении. В оцепенении, в страхе и в такой растерянности, каких не испытывала еще ни разу в жизни. Стефани Митчелл была решительной женщиной. Но она испытала такое огромное искушение сказать «да» и провести ночь с Мартином, что это потрясло ее.

Он заставил ее мечтать о всяких безрассудствах.

Мартин вышел из машины. Обогнув ее, открыл дверцу и протянул руку, чтобы помочь выбраться Стефани. Она оперлась на теплую ладонь и соскользнула с сиденья. Однако Мартин не отступил в сторону. Вместо этого, глядя на Стефани, сделал еще один шаг к ней.

Большая часть его лица тонула в тени, отбрасываемой каштаном, ветви которого простирались над половиной дворика. Но Стефани чувствовала напряжение во всем теле Мартина. Оно исходило от него и обволакивало Стефани, словно некое электрическое поле. Она чувствовала себя пойманной в ловушку.

– Сначала в дом зайду я, – сказал он. – Нужно проверить, не ждет ли вас там нечто неприятное. А потом я уеду. Обещаю.

– Хорошо, – ответила она.

Но ни один из них не двинулся с места.

Очень медленно Мартин поднял руки и обхватил ладонями лицо Стефани. Ее обожгло это прикосновение. На несколько мгновений его пальцы замерли, а затем правая ладонь скользнула к затылку и, поддерживая сзади ее голову, повернула так, чтобы Стефани смотрела ему прямо в глаза.

На миг ей показалось, будто Мартин хочет что-то сказать, но он вдруг словно передумал и, опустив голову, стал целовать ее.

Его губы были мягче и требовательнее, чем она предполагала. Когда язык Мартина скользнул вперед, Стефани поняла, что он не из тех мужчин, которые просто целуют женщину, – он ждет большего. Он хочет воздаяния за то, что дает, – и немедленно.

Мгновение она колебалась, а затем ей показалось просто невозможным не ответить на этот поцелуй. Она обхватила руками его за талию, он обнял ее, и тела их слились.

Восторг, которого она давно не испытывала – да и испытывала ли вообще? – охватил Стефани. Вместе с ним по всему телу разлилось восхитительное тепло. Пожар разгорался медленно, но когда вспыхнул, то с неистовой силой. Она хотела Мартина. Хотела, чтобы их обнаженные влажные тела сплелись, поблескивая в лунном свете посреди сбитых простыней.

Мартин опустил руки. Шорты были короткими, и Стефани вскоре почувствовала, как его пальцы уже скользят по обнаженной плоти, впиваясь в нее.

На несколько мгновений оба замерли в таком положении. У Стефани кружилась голова. Наконец она судорожно втянула в себя воздух и отпрянула. В, ней пробудились остатки здравого смысла.

– Я… я этого… не планировала, – выдавила она из себя.

Мартин посмотрел на нее из-под тяжелых полуопущенных век.

– Нельзя же планировать все.

– Можно.

– Зачем?

– Я привыкла так делать.

– Тогда, может быть, пора менять привычки, Стефани? – Он произнес ее имя раскатисто, и ее тело автоматически откликнулось на эти звуки. Да!

– Нет. – Она покачала головой. – Л-лучше планировать. Так легче избежать неожиданностей.

– Неожиданностей избежать невозможно, дорогая. Это жизнь.

Мартин обнял ее еще крепче, и Стефани показалось, что он опять собирается поцеловать ее. Но он этого не сделал – отстранился и, оставив ее на террасе, вошел в дом. Там, разумеется, все было в порядке, и несколько минут спустя Мартин уехал, пообещав Стефани помочь завтра с машиной. Она легла в постель, но провела ночь без сна.

Фрэнк приехал рано утром, раньше, чем хотелось бы Мартину. Всю ночь он бессонно ворочался с боку на бок, мечтая о карих глазах. В конце концов он встал, но был не готов принимать гостей – во всяком случае Фрэнка.

Входная дверь жалобно скрипнула, когда шериф открыл ее.

– Ты дома?

– Я здесь! В ванной!

Ветхий пол застонал под тяжелыми мужскими шагами. Фрэнк остановился на пороге ванной, глядя на отражение Мартина в запотевшем зеркале. Тот скреб лезвием правую щеку.

– Я видел машину, – сказал шериф. – Жуть какая-то!

Мартин кивнул.

– Это сумасшедший. Он мог бы достичь своей цели, просто проколов шины. Фрэнк прислонился к косяку.

– Есть идеи?

Мартин рассказал о трех женщинах, которых они обсуждали со Стефани, – об Энн, Анджеле и Эвелин Сюзан. Фрэнк, рассмеявшись, покачал головой.

– Слишком очевидно, чтобы быть правдой, ты не находишь?

– У тебя есть кандидатуры получше? Фрэнк посерьезнел.

– Очень может быть. Сегодня утром я заехал в участок и сделал то, что должен был сделать еще тогда, когда в окно Стефани влетел камень. Я позвонил приятелю из окружного полицейского управления, чтобы он проверил по картотеке всех работников Си-би-эс. У них там содержатся сведения обо всех правонарушениях, даже не дошедших до суда.

Рука Мартина с лезвием замерла перед лицом.

– И?

– На радиостанции есть один новичок – инженер-электрик, по имени Колин Уэйнрайт…

– Он был вчера здесь, на вечеринке. Фрэнк кивнул.

– Да. Ну а в прошлом году он сам себе устроил веселую вечеринку в Нашвилле. И его забрали в участок за разбойное нападение. Ему не повезло с подружкой, и он бейсбольной битой перебил декоративные скульптуры на ее лужайке.

Мартин медленно повернулся и посмотрел на шерифа.

– Я правильно тебя понял? – Он помедлил. – Ты нашел парня, который расколошматил гипсового Микки-Мауса?

Фрэнк с серьезным видом качнул головой и многозначительно изогнул одну бровь.

– Тома и Джерри. И семь утят в придачу. Сол видел фотографии места преступления и говорит, что зрелище душераздирающее.

– И чем же кончились похождения этого ненавистника братьев наших меньших?

– После этого он помял битой машину той девушки… и попытался добраться до нее самой. На допросе Колин сказал, что подслушал ее разговор о сексе с одной из подружек и ему не понравилось то, что она говорит.

Мартин уронил полотенце, которым вытирал лицо.

– И после этого Дженетт Паркер взяла его на работу?

– Она ничего не знала. Та девушка забрала из полиции свое заявление, и на послужном списке Уэйнрайта это никак не отразилось. Утром я позвонил Дженетт. Она обещала приехать на радиостанцию и разобраться с этим.

– Звучит многообещающе.

– Да. – Фрэнк помолчал. – Есть еще кое-что. Похоже, мистер Уэйнрайт положил глаз на Стефани, когда приехал сюда три месяца назад. Она дала ему от ворот поворот, и он был очень этим недоволен. Даже написал ей письмо, в котором объяснял, как много она потеряла. Стефани показала письмо начальнице, но тогда обе они не придали ему особого значения.

– Думаешь, камень и шины – его рук дело?

– Возможно, он воспользовался ситуацией, чтобы отомстить ей. Чего только не бывает!

Они перешли в кухню. Мартин налил в чашки кофе, который успел сварить раньше.

– Ты рассказал обо всем этом Стефани?

– Пока нет. – Фрэнк сделал глоток и поморщился. – Фу! Ну и пойло!

Мартин, не обращая внимания на критику, небрежно произнес:

– Я собираюсь заехать к ней днем. Могу рассказать вместо тебя. Сэкономишь время… Фрэнк поймал взгляд Мартина.

– Ты собираешься заехать к Стефани? Зачем?

– Я предложил ей помочь с машиной. Посмотреть шины и все такое.

Во взгляде Фрэнка светилось любопытство.

– Джек Райан с бензоколонки справился бы с этим в два счета. Мартин пожал плечами.

– Я предложил, а она согласилась. Может быть, ей не хочется, чтобы ее машину ремонтировал парень, который интересуется презервативами со всякими экзотическими наворотами.

– А откуда ей знать, что ими не пользуешься ты?

Мартин поднял свою чашку и улыбнулся поверх ее края.

– А откуда ты знаешь, что она этого не знает?

Стефани догадывалась, что мать позвонит ей, если она не появится в церкви воскресным утром, поэтому избавила Антонию от лишних хлопот. Позвонила первой и вкратце рассказала, что случилось с ее машиной и окном.

Мать была потрясена.

– О, дорогая. Это ужасно! Может быть, тебе пока переехать к нам. Там, на озере, ты совсем одна, а это небезопасно.

Мать отреагировала именно так, как ожидала Стефани, и это странным образом немного успокоило ее, хотя само предложение вызвало резкий протест.

– Мама, все в порядке. Кроме того, Мартин может доехать сюда за пять минут. – Едва произнеся это имя, Стефани прикусила язык. О чем она думает? Если ее главной целью было поскорее убраться из родного города, то мать только спала и видела, как бы выдать дочь замуж.

– Мартин? Ах да, друг Фрэнка. Тот милый молодой человек на вчерашней вечеринке. Стефани прикрыла глаза.

– Да, он.

– Что ж… – Последовала пауза. – Ты с ним… видишься?

Стефани вдруг вспомнилось появление Мартина из озера. Она едва сдержала смех и уклончиво ответила на вопрос Антонии:

– Он… э-э-э… помогает Фрэнку разобраться… с этим происшествием.

Потребовалось еще десять минут, чтобы окончательно убедить мать в том, что нет причин для беспокойства. Повесив трубку, Стефани невидящим взглядом уставилась в стену над диваном. Обычно в уик-энд она после церкви заезжала на станцию, но теперь, без машины, попасть туда не могла, а без этого не знала, чем заняться. Она вдруг поняла, как много значит для нее работа. Ничего другого у нее в жизни не было.

Побродив по террасе, Стефани уселась на скамейку-качели лицом к озеру. Оттолкнувшись от пола, она стала, покачиваясь, думать о двух вещах, которые в ее сознании были неразрывно связаны: кто мог подстроить ей все эти пакости и почему ее так влечет к Мартину Эбботу?

Как ни странно, ее мало встревожили происшествия с камнем и машиной. Никто в Стонвилле не хотел причинить ей серьезного вреда – просто выражали свое возмущение. Стефани подумала вскользь: а не отменить ли передачу? Но она знала, что не сделает этого. «Добавьте остренького» ждал большой успех, да и Стефани общение со слушателями в прямом эфире доставляло удовольствие.

Нет, главной ее заботой был Мартин. Каждый раз, когда он оказывался поблизости, ей вдруг делалось жарко и становилось трудно дышать – словно она надела на голое тело слишком тесный шерстяной свитер. В его обществе она не могла сосредоточиться ни на чем… и ни на ком, кроме него.

К полудню Стефани готова была лезть на стену. Она шесть раз поговорила с Самантой по телефону, съела почти полную банку арахисового масла и бессчетное число раз «пробежалась» по всем телевизионным каналам. Однако осталась тверда в своем намерении не звонить Мартину. Когда машина будет готова, он объявится сам.

Что он через час и сделал.

Стефани стояла на террасе в тени навеса и смотрела, как он въезжает на гравийную дорожку перед домом. Мартин заглушил мотор и выпрыгнул из своего джипа. Черные как смоль волосы блестели под жаркими лучами солнца. Он был в темных очках в золотой оправе, в джинсах и в майке. Медленно подойдя, Мартин остановился у нижней ступеньки лестницы.

– Ваша машина готова, – сказал он. – Я отбуксировал ее в ремонтную мастерскую в Хантсвилле, где поставили четыре новые шины. Машина сейчас там. Я отвезу вас.

Стефани никогда бы и в голову не пришло рассматривать автомобильные шины как главную движущую силу в романтических отношениях, но тот факт, что Мартин проделал весь этот путь, для того чтобы сэкономить ей немного времени и денег…

– Вы вовсе не обязаны были это делать, – сказала она. – Но я, разумеется, очень вам признательна.

– Я на это и рассчитывал. Вы можете отплатить мне добром за добро… тем или иным способом.

Почему все, что говорит этот мужчина, имеет чувственный оттенок… А может быть, это происходит только в ее сознании?

– Я… я заплачу вам. Бумажник в доме. Я выпишу чек.

Мартин в два шага преодолел ступеньки террасы и оказался рядом со стоящей в приоткрытых дверях Стефани. Сняв очки, он посмотрел ей в глаза.

– Откровенно говоря, я рассчитывал на нечто большее, чем чек.

Сердце гулко застучало в ее груди.

– Ужасно жарко, – сказал Мартин. – Не найдется ли у вас стаканчика чего-нибудь холодного и мокрого?

Стефани слабо улыбнулась. Ее колени дрожали.

– Конечно. Д-думаю, это мне по силам. Она пошире открыла стеклянную дверь, и Мартин проскользнул мимо нее в дом. Точнее, начал делать это. Он остановился на пороге и посмотрел на нее сверху вниз. У него невероятно длинные и черные ресницы, какие мужчине иметь просто непозволительно, подумала вдруг Стефани, чувствуя, как во рту у нее пересохло от близости к нему.

– Ночь прошла спокойно? – спросил Мартин. – Никаких незваных гостей? Только ты – в моих снах.

– Да… да, прекрасно. Я спала как убитая, ни разу не проснувшись.

Он внимательно посмотрел Стефани в глаза. Она врала как сивый мерин, и Мартин это знал.

– Хорошо, – медленно произнес он. – Это радует. Я тоже.

Стефани попыталась, но так и не смогла проглотить застрявший в горле комок, который не давал ей дышать. Наконец Мартин, миновав ее, вошел в гостиную. Хотя он уже бывал здесь, но в прошлый раз Стефани не обратила внимания на то, какой тесной кажется комната в его присутствии.

Мартин кивком указал на панорамное окно, не отрывая, однако, от нее взгляда.

– Стекло уже вставили.

– Да.

– Красивый вид.

– Спасибо.

Спустя мгновение они столкнулись где-то посередине гостиной. Стефани не знала, кто сделал первое движение, да это и не имело значения. Она просто стояла там, мечтая, чтобы он ее поцеловал, – а в следующий момент он уже делал это, крепко обняв и прижав ее к своей груди. Мартин пробормотал что-то гортанное. Она не расслышала, что именно, но это тоже было не важно. Единственное, о чем она могла думать, – это о властных губах, завладевших ее губами, о теплом настойчивом языке, о его руках… руках, которые, казалось, были везде.

Они сжимали друг друга в объятиях так крепко, словно от этого зависела их жизнь. Наконец у обоих в легких иссяк воздух. Ошеломленная Стефани слегка отстранилась и посмотрела на Мартина.

– Ч-что происходит?

– Я всегда считал, что это называется поцелуем.

Она покачала головой, – Это не имеет ничего общего с тем, что я испытывала, целуясь раньше.

– Наверное, вы целовались не с теми. Сердце буквально выпрыгивало у нее из груди. Стефани неохотно отступила, разорвав их объятия.

– Мартин… я… не знаю, как это сказать… Одним словом, я не хочу сейчас связывать себя… серьезными отношениями.

– Вот и хорошо, – ответил он. – Я тоже. Стефани заморгала.

– Нет?

Он покачал головой.

– Но… – Его слова сбили ее с толку, немного разочаровали и, может быть, даже чуть-чуть рассердили.

– Нельзя же считать каждый поцелуй событием вселенского масштаба, Стефани. Иногда поцелуй – это только поцелуй. Не анализируйте этого, ладно? Просто расслабьтесь и получайте удовольствие.

– Иногда поцелуй – это только поцелуй, – повторила она, словно пытаясь постичь смысл этих слов.

– Верно.

Мартин снова преодолел разделявшее их расстояние, склонился и легонько коснулся губами уголка ее рта. Это простое прикосновение, которое даже нельзя было назвать чувственным, вызвало у Стефани такую бурю эмоций в душе, что она усомнилась в том, что Мартин говорит ей правду.

Иногда поцелуй – это только поцелуй… Она посмотрела в темно-синие глаза, и голова у нее закружилась. Да, внезапно подумала она, но иногда это нечто гораздо, гораздо большее.