Текст книги "Е. П. Блаватская. История удивительной жизни"

Глава 4
Возвращение на Кавказ

Прибыв весной в Тифлис, Е. П. Блаватская целый год прожила у Фадеевых. Но ей недолго удалось побыть с любимой бабушкой, поскольку в августе старая барыня покинула этот мир.

Так описывает жизнь в имении Фадеевых их частый гость, генерал П. С. Николаев:

Они жили в древнем особняке князя Чавчавадзе, один вид которого носил отпечаток исключительности, навевая мысли об эпохе Екатерины Великой. Длинная, слабо освещённая передняя, увешанная портретами семей Фадеевых и Долгоруких; затем гостиная со стенами, затканными гобеленами, подарком императрицы Екатерины князю Чавчавадзе; к ней примыкала комната Н. А. Фадеевой [Нади]. Эта комната, по сути, была незаурядным музеем и ценной библиотекой.

Отмена крепостного права никоим образом не повлияла на жизнь Фадеевых, чья многочисленная прислуга осталась с ними уже в качестве наёмных работников, и всё шло своим чередом, в комфорте и изобилии. Я любил бывать у них вечерами. В четверть одиннадцатого дедушка удалялся в свою комнату… ужин подавали в гостиной, плотно затворяли двери и заводили оживлённые беседы. Временами речь заходила о современной литературе или нерешённых проблемах жизни в России; в другие дни все слушали рассказы какого-нибудь путешественника или отчёт обожжённого солнцем офицера, только что вернувшегося с поля боя… или же рассказчиком становилась Радда-Бай (Елена Петровна Блаватская, внучка А. М. Фадеева), которая вспоминала о былой бурной жизни в Америке.

Порой разговор устремлялся в мистическое русло; Радда-Бай, по-видимому, вызывала невидимых сущностей: «Пламя свечей начинало трепетать, изображения на гобеленах, казалось, оживали, невольно становилось не по себе, а небо на востоке уже медленно светлело на фоне тёмной южной ночи»[215]215
  Николаев П. С. Воспоминания о князе А. И. Барятинском. Отрывки в Историческом вестнике. – СПб., декабрь 1885, с. 622–624. Theosophia, Лос-Анджелес, май-июнь 1947, с. 15–16.


[Закрыть].

На какое-то время Е. П. Блаватская отправилась в Зугдиди и Кутаис, после чего вернулась к деду и прожила с ним ещё год. Она зарабатывала на жизнь, участвуя в различных коммерческих предприятиях. Вера рассказывает, что её сестра «мастерски вышивала и создавала прекрасные искусственные цветы», добавив:

Чтобы продавать их, она открыла мастерскую, оказавшуюся весьма успешной. Позже она взялась за более широкую сферу торговли, поставляя за границу древесину орехового дерева, ради чего её пришлось перебраться в Мингрелию, на берег Чёрного моря…[216]216
  Вера добавила, что «ещё позже [вероятно, в Одессе] она занялась экономичным способом производства чернил, причём предприятие оказалось успешным, хотя в конце концов она продала его».


[Закрыть] В Мингрелии она купила себе дом.

Её сверхъестественные силы всё это время вместо того, чтобы ослабнуть, крепли с каждым днём, и наконец она научилась подчинять своей воле все возможные явления. О ней говорили по всей стране. Суеверная гурийская и мингрельская знать вскоре начала считать её чародейкой, и люди потянулись к ней из самых дальних мест, чтобы получить от неё совет личного толка или исцелиться от болезней. Она уже давно перестала связываться с миром сверхъестественного с помощью стука и предпочитала отвечать людям устно или посредством автоматического письма, что было куда более быстрым и удобным способом[217]217
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 146. Блаватская Е. П. Письма Е. П. Блаватской А. П. Синнетту, с. 156.


[Закрыть].

Когда предшествующий отрывок переводили для Синнетта, Е. П. Блаватская дополнила его интригующим описанием того, как она читала мысли людей. Вот её рассказ об этом в третьем лице:

Чтение мыслей всегда происходило в полном сознании и заключалось в созерцании ментальных потоков, исходивших из головы посетителей в виде завитков светящегося дыма, иногда в форме струящегося материала, испускающего сияние… который складывался в хорошо различимые картинки и изображения. Нередко подобные мысли и ответы на них возникали в её собственном сознании, оформленные в слова и предложения так же, как и обыкновенные мысли. Однако, насколько можно судить, способ с видениями был намного более надёжен, поскольку они были независимы и отделены от её собственных впечатлений, и относились к непосредственному ясновидению, без процесса передачи, при котором неизбежно возникает влияние собственных более ярких ментальных впечатлений[218]218
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 146, сноска. Блаватская Е. П. Собрание сочинений Е. П. Блаватской, Т. 14, с. 484.


[Закрыть].

В Мингрелии Блаватская подхватила таинственную болезнь, из-за которой за короткое время исхудала до состояния живого скелета. Местный врач потребовал, чтобы она вернулась в Тифлис. После изнурительного путешествия по реке Риони до Кутаиса она прибыла в Тифлис, будучи почти при смерти. Вера рассказывает:

Она никогда ни с кем об этом [о болезни] не говорила. Но, едва поправив здоровье, она покинула Кавказ. И всё же ещё до её отъезда из страны в 1863 [1864] г. природа её сил, по-видимому, полностью изменилась[219]219
  Желиховская В. П. Правда о Елене Петровне Блаватской. Т. 2, № 46 (1883). Ребус, с. 418. Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 150.


[Закрыть] …Почти пять лет мы имели возможность лично наблюдать за различными сменяющими друг друга фазами трансформации психической силы Елены. В Пскове и Ругодеве она зачастую была неспособна контролировать и прекращать явления. Впоследствии она день за днём всё лучше управляла ими, пока наконец, после необычной затяжной болезни в Тифлисе, полностью не подчинила их своей воле[220]220
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 152–153.


[Закрыть].

Пять лет, проведённые Блаватской в России, были полны напряжённой усердной работы. Однако, судя по наброску, выполненному чернилами, который расположен ниже на этой странице, в её жизни случались и светлые моменты. В апреле 1862 г. Е. П. Блаватская посетила Тифлисский оперный театр, в котором в то время шла опера Шарля Гуно «Фауст», всего спустя четыре года после мировой премьеры в Париже. Два исполнителя ведущих партий в тифлисской опере, Агарди и Терезина Митрович, были её близкими друзьями. Терезина исполняла партию Маргариты, а её муж – знаменитый в то время бас – Мефистофеля.

Рис. 2. Митровичи в «Фаусте», 1862 г. (Теософское общество. Архивы в Адьяре.)

Глава 5
Новые странствия

Снова покидая Тифлис, как и 10 лет назад, Е. П. Блаватская призналась, что «там ей было тяжело на сердце, и не хватало свободы». Скука монотонной жизни в России и отсутствие реальной независимости гнали её прочь[221]221
  Блаватская Е. П. Беседы с Блаватской. Т. 2, с. 116. Письмо Н. Фадеевой Е. П. Блаватской, 23 мая 1877 г. (по старому стилю). Архивы Адьяра, The Theosophical Society, Адьяр, интервью с Е. П. Блаватской в Morning News, Париж, 21 апреля 1884.


[Закрыть]. На какое-то время она уехала в Одессу. После этого трудно определить точную последовательность её перемещений, однако известно, что помимо Ирана, Сирии, Ливана и Иерусалима Блаватская успела несколько раз побывать в Египте, Греции и Италии. Возможно, именно в это время она занялась изучением Каббалы под покровительством просвещённого раввина. Она поддерживала с ним связь до самой его смерти и с благоговением хранила его портрет.

В 1867 г. Е. П. Блаватская провела несколько месяцев в путешествии по Венгрии и Балканам. О городах, в которых она останавливалась, можно узнать из сохранившегося журнала путешественника, который она вела[222]222
  Блаватская Е. П. Собрание сочинений Е. П. Блаватской. Т. 1, с. 47, 11–25.


[Закрыть]. Её последними местами пребывания стали Венеция, Флоренция и Ментана[223]223
  Блаватская Е. П. Письма Е. П. Блаватской А. П. Синнетту, с. 144.


[Закрыть]. Ментана, крошечный городок к северо-востоку от Рима, сыграл особую роль в истории длительной борьбы Италии за независимость: 3 ноября 1867 г. здесь развернулась битва между войсками итальянского освободителя Гарибальди и армией папистов с их союзниками-французами.

Восемь лет спустя, когда Блаватская находилась в Нью-Йорке, один репортёр услышал о её участии в этом сражении. Он написал очерк под заглавием «Героические женщины». В нём говорилось:

Её жизнь была чередой превратностей, а пространство её деятельности ограничивается разве что всем миром… В борьбе за свободу она сражалась под победоносными знамёнами Гарибальди. Она снискала известность своей неуклонной отвагой в пылу ожесточённых сражений и была вознаграждена высоким положением, став одним из доверенных лиц великого генерала. На её теле ещё не зажили шрамы, полученные в тех боях. Дважды лошадь под ней оказывалась убита, и сама она избегала неминуемой смерти лишь благодаря собственному хладнокровию и непревзойдённому мастерству.

Принимая во внимание всё вышесказанное, госпожа Блаватская —

УДИВИТЕЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА.

Позже Е. П. Блаватская вклеила газетную вырезку с этим очерком в свой альбом и подписала внизу: «Каждое слово – ложь. Никогда не была приближённой Гарибальди…»

Она написала Синнетту: «Лишь сыновья Гарибальди знают всю правду; и ещё несколько его сторонников. О моих деяниях вы знаете лишь урывками, вы не знаете всего»[224]224
  Блаватская Е. П. Письма Е. П. Блаватской А. П. Синнетту, с. 144. Собрание сочинений Е. П. Блаватской, т. 1, с. 54–55.


[Закрыть]. В другой раз она заметила: «Вопросы о том, участвовала ли я в сражениях по чьему-то указанию или по стечению обстоятельств, относятся к области личного»[225]225
  Блаватская Е. П. Mr. A. Lillie’s Delusions, Light, Лондон, 9 августа 1884, с. 323–324. Блаватская Е. П. Собрание сочинений Е. П. Блаватской, Т. 4, с. 277–278.


[Закрыть]. Один из убеждённых критиков Блаватской, Рене Генон, признаёт, что высокопоставленный масон Джон Яркер (чьи труды Е. П. Блаватская высоко оценивает в «Изиде») был «другом Мадзини и Гарибальди» и «однажды видел госпожу Блаватскую среди их окружения»[226]226
  Guenon R. Le Théosophisme: Histoire d’une pseudo-religion. Париж, с. 43.


[Закрыть].

Е. П. Блаватская рассказывала Олькотту, что в Ментане она вместе со многими другими европейскими женщинами воевала как доброволец. Он вспоминает: «В доказательство своего рассказа она показала мне свою левую руку, которая была сломана ударом сабли в двух местах, и заставила нащупать в правом плече пулю мушкета, застрявшую в мышце, и ещё одну в ноге». Всего Блаватская получила пять ранений, а затем её, потерявшую сознание, пришлось вытаскивать из канавы для трупов. По мнению Олькотта, это состояние на грани жизни и смерти сыграло критическую роль в её становлении, вследствие чего она научилась более эффективно использовать личное «я» как орудие своего высшего «Я».

В начале 1868 г., оправившись, по-видимому, от ран, Е. П. Блаватская уехала во Флоренцию. Затем, минуя север Италии, она отправилась на Балканы, где, по её словам, провела некоторое время, ожидая указаний от Учителя. Наконец ей повелели направляться в Константинополь, а оттуда в Индию,[227]227
  Олькотт Г. С. Листы старого дневника. Т. 1, с. 9, 264. Блаватская Е. П. Письма Е. П. Блаватской А. П. Синнетту, с. 151–152.


[Закрыть] после чего она посетила восточный Тибет. Данная поездка ознаменовала её первое длительное пребывание в этой таинственной стране.

Глава 6
В Тибете

Когда в 1851 г. Е. П. Блаватская впервые встретила в Лондоне своего Учителя, он сказал ей, что в качестве подготовки к предстоящему делу – тому, в котором ему потребуется её помощь – ей придётся провести три года в Тибете. В ответ на вопрос о причинах её пребывания там она пишет следующее:

Правда в том, что нет смысла ехать в Тибет или Индию ради того, чтобы найти там знания и силы, «сокрытые в душе каждого человека»; приобретение знаний и сил высшего порядка требует не только долгих лет напряжённой учёбы, доступной лишь исключительному разуму, и отваги, несокрушимой перед опасностями, но также длительного уединения в окружении учеников, преследующих ту же цель, в месте, где сама природа, словно неофит, сохраняет абсолютное, ничем не замутнённое безмолвие, если не тишину! Там, где воздух на сотни миль не загрязнён миазмами… где атмосфера и человеческий магнетизм абсолютно чисты, и где не пролилась кровь ни одного животного[228]228
  Блаватская Е. П. Письмо в журнал The Spiritualist, Лондон, 12 августа 1881. Блаватская Е. П. Собрание сочинений Е. П. Блаватской, Т. 3, с. 268.


[Закрыть].

Такие места сохранились и в отдалённых частях Китая, если верить приведённому ниже письму. Оно было получено Теософским обществом в Адьяре спустя девять лет после смерти Е. П. Блаватской и опубликовано в журнале «Теософист» в августе 1900 г. со следующим вступлением: «По милости индийского принца мы получили письмо, адресованное господином из Симлы, который путешествовал в Китай, его индийскому другу. Упоминание имени Е. П. Блаватской делает его особенно интересным. Мы сознательно опускаем все имена, указанные в оригинале письма, которое сейчас находится у нас».

Рунджун

Махан, Китай

1 января 1900 г.

Мой дорогой _____

Письмо, которое ты передал через Его Высочество Раджу Санхиба Хира Сингха, попало ко мне в руки, когда я пересекал горы Спити. Теперь я нахожусь по ту сторону гор в Махани, Китай. Это место носит название Рунджун и находится на территории Китайской империи. Здесь есть огромная пещера, окружённая высокими горами. Это основное убежище лам и, по-видимому, излюбленное пристанище Махатм. Великие Риши выбрали это место из-за его древности и прекрасных, чарующих пейзажей. Окружение чудесно подходит для божественного созерцания. Нигде не сыскать более подходящих условий для того, чтобы сосредоточить ум.

Здесь живёт великий лама Кут Тэ Хум… учитель всех лам… Его чела (ученики) постоянно медитируют, пытаясь полностью погрузиться в Божественную сущность. Из беседы с ними я узнал, что госпожа Блаватская посещала это место и медитировала здесь в течение некоторого времени. Ранее я сомневался в том, что она здесь бывала, но все мои сомнения были развеяны, и теперь я твёрдо верю в то, что она практиковала внутреннюю концентрацию в этом священном, божественном месте. Эти ламы научили меня, что взгляды Теософского общества нельзя назвать исключительно умозрительными и теоретическими, поскольку в них заложены практические начала…

Перед тем как осесть в месте, которое ныне называется Индией, брахманы жили далеко на севере и, по словам Е. П. Блаватской, утверждали, что их священные тексты, Веды, были созданы на берегах озера Манасаровар в Тибете[229]229
  Дополнительную информацию вы можете найти в собрании сочинений Е. П. Блаватской, составленном Борисом Цырковым (Уитон, Иллинойс, The Theosophical Publishing House, 1950–91), и под заголовком «Веды» в «Теософском словаре» Е. П. Блаватской. – Лос-Анджелес, Калифорния, The Theosophy Company, 1973, с. 361–63.


[Закрыть]. Сам Будда родился в Капилавасту, там, где в наши дни находится Непал, на границе с крышей мироздания, как в старину называли Тибет.

За 25 лет, прошедшие с момента смерти Будды, его последователи распространили его учения по территории Азии и других материков, сформировав огромное количество школ с различными духовными практиками и интерпретациями[230]230
  Махаяна зародилась в Индии ещё до того, как буддизм был вытеснен брахманистами и мусульманами. Е. П. Блаватская пишет (в «Тайной Доктрине», Лос-Анджелес, The Theosophy company, 1974, Т. 1, с. 20–21 [копия оригинального издания 1888 г.] и в Собрании сочинений Е. П. Блаватской от 1888 г.: Тайная Доктрина, Адьяр, The Theosophical Publishing House, 1978, Т. 1, с. 20–21): «Время и человеческое воображение очень скоро расправились с чистотой и глубокой философией этих учений, как только они распространились за пределы тайных, священных кругов Архатов в результате их прозелитской деятельности и попали на почву, менее благодатную для метафизических концепций, чем Индия, то есть в Китай, Японию, Сиам и Бирму. То, как обращались с первородной чистотой этих великих откровений, можно наблюдать в некоторых из так называемых „эзотерических“ буддистских школ древности в их современном виде, не только в Китае и других буддистских странах, но и во многих школах Тибета, предоставленных попечению непосвящённых Лам и монголов-новаторов».


[Закрыть]. Одним из самых запутанных и непостижимых учений Будды является доктрина об отсутствии «я» (анáтмана), то есть, постоянной, неизменяемой души человека, отдельной от всеобъемлющего бытия. Многие люди, особенно на Западе, понимали это учение так, будто Будда отрицает существование бессмертного внутреннего «я», которое возрождается в каждой последующей жизни. 14-й Далай-лама, духовный лидер тибетских буддистов, высказался по поводу этого постулата во время своего первого визита в Соединённые Штаты, где он читал лекции в Центре изучения мировых религий Гарвардского университета, 17 октября 1979 г. Он утверждал, что «исходя из нашего опыта, духовное „я“ существует… Если бы мы отрицали его существование, то никто в этом мире не был бы способен на сопереживание». Даже в нирване, добавил он, «континуум сознания не прерывается…»[231]231
  Cranston S., Head J. Reincarnation: The Phoenix Fir Mystery, Пасадена: Theosophical University Press, 1994. – с. 60–67, 74–76, 83–84, 89–91, 92–93, 100.


[Закрыть] Тому же учила и Е. П. Блаватская[232]232
  В ответ на вопрос Е. П. Блаватская написала (опубликовано в январском выпуске журнала «Теософист» за 1886 г.): «Я не верю, что во мне есть индивидуальный, обособленный дух, нечто отдельное от целого… Как оккультист я утверждаю, основываясь на „Тайной Доктрине“, что, полностью слившись в Парабрахме, человеческий дух сам по себе не является отдельным, однако сохраняет определённую индивидуальность в Паранирване благодаря накоплению в нём агрегата, скандхи, который сохраняется после каждой последующей смерти и происходит из высших областей Манаса (или Разума). Наиболее духовные, то есть, возвышенные и божественные устремления каждой личности… становятся частью Монады и сохраняются до самого конца великого цикла (Маха-Манвантара), когда каждое Эго входит в Паранирвану или сливается в Парабрахме. В нашем кротоподобном понимании человеческий дух в этот момент теряется в Едином Духе, как капля воды, которая, попав в море, не может отделиться от него в первозданном виде. Но на самом деле в нематериальном мире всё происходит по-другому… Тот факт, что подобные духи или элементы Парабрахмы или Паранирваны обладают божественной (не человеческой) личностью и сохраняют её, проявляется в следующем: какой бы долгой ни была „ночь Брахмы“ или Вселенская Пралая… когда она подходит к концу, каждая индивидуальная божественная Монада продолжает свой величественный путь эволюции… неся в себе всю сущность множественных духовных начал от бесчисленных прежних жизней». (См. также буклет «Каббала и Каббализм», Theosophy Company, с. 33–34.)


[Закрыть]

* * *

Наиболее частый аргумент против того, что Е. П. Блаватская на самом деле жила в Тибете, заключается в том, что несколько веков подряд границы страны были закрыты для иностранцев. Кроме того, учитывая ужасающие условия передвижения через высокие горные перевалы, как удалось одинокой женщине преодолеть их живой и невредимой?

Существуют малоизвестные факты, которые опровергают первый из названных аргументов. Лобсанг Лхалунпа, автор сочинения «Тибет, Священная страна», к которому написал предисловие сам Далай-лама, пишет:

При всей относительной изолированности Тибета – история научила его опасаться чужеземцев, и Лхасу веками называли на западе Запретным городом – он всегда был открыт для населения соседних стран, и туда не прекращался поток посетителей, паломников и торговцев из Монголии, Китая, Бутана, Индии и Ладакха. Во время главных буддистских праздников город разрастается почти вдвое, принимая десятки тысяч монахов и паломников в стенах древней цитадели[233]233
  Lobsang P. Lhalungpa, Tibet the Sacred Realm: Photographs 1880–1950. – Филадельфия: Художественный музей Филадельфии, 1983. – с. 37.


[Закрыть].

Е. П. Блаватской с её монгольскими чертами лица и оливковой кожей наверняка не составляло труда проживать в Лхасе, как и в любом другом городе Тибета.

Что касается второго аргумента, то Блаватская никогда не утверждала, что путешествовала пешком и в одиночестве, как предполагают её противники. Скорее всего, она добиралась туда верхом в сопровождении своих Учителей. Генрих Харрер в произведении «Семь лет в Тибете» отмечает, что женщины, передвигающиеся верхом, были там не редкостью[234]234
  Гаррер Г. Семь лет в Тибете. – Нью-Йорк: E. P. Dutton, 1954. – с. 221.


[Закрыть]. Сама Е. П. Блаватская была искусной наездницей. Один из её учителей писал Синнетту: «Те, кого мы хотим видеть у себя, найдут нас, едва переступив границу». Другие же, отметил он, «не смогут отыскать нас, даже если пойдут на Лхасу с целой армией»[235]235
  Блаватская Е. П. Письма Е. П. Блаватской А. П. Синнетту, с. 4.


[Закрыть]. Кроме того, существовали и более простые пути в Тибет, чем горная тропа, на которой потребовалось бы большое количество припасов, а также местные носильщики, чтобы их нести. В частности, Харрер добрался в Тибет по реке Инд. Помимо этого наличие продуктовых рынков освобождало от необходимости тащить с собой запасы пропитания.

Следует отметить, что учителя Е. П. Блаватской были не тибетцами, а индусами. Особенно уважаемый ею гуру, Махатма Мория (которого она обычно называла Учителем М.) был родом из Пенджаба; его собрат, Махатма Кут Хуми (Учитель К. Х.) родился в Кашмире. Е. П. Блаватская писала:

Здесь, над гималайскими вершинами[236]236
  Выражение «над гималайскими вершинами» необязательно относится к Тибету. Е. П. Блаватская никогда не утверждала, что Тибет был основным пристанищем «братства просветлённых адептов». В «Тайной Доктрине» она говорит о том, что Тибет является одной из нескольких эзотерических школ, «располагающейся среди гималайских вершин, ответвления которой легко отыскать в Китае, Японии, Индии, Тибете и даже в Сирии, не говоря о Южной Америке…» (1: xxiii.)


[Закрыть], находится ядро Адептов различных национальностей, и все они известны Таши [Панчен] Ламе. Они действуют сообща, и некоторые из них находятся рядом с ним, но всё же остаются неизвестными даже обыкновенным ламам – большинство из которых попросту невежественные глупцы[237]237
  Echoes from the Past, The Theosophist, октябрь 1907, с. 77.


[Закрыть]. Мой Учитель и К.Х., и некоторые другие, кого я знаю лично, находятся здесь, приходят и уходят. Все они постоянно поддерживают связь с адептами в Египте и Сирии, и даже в Европе[238]238
  Echoes from the Past, The Theosophist, октябрь 1907, с. 77.


[Закрыть].

Таши, или же Панчен-Лама, проживал в городе-монастыре Ташилунпо близ Шигадзе. Очевидно, именно сюда отправилась Блаватская на исходе своего первого путешествия в Тибет. Лхаса намного более удалён от тибетской границы. И всё же, независимо от того, являлись ли пунктом назначения Лхаса или Шигадзе, путешественникам приходилось пересекать участки гор, располагавшиеся на высоте более четырёх тысяч метров над уровнем моря, что делало поездку крайне утомительной. Однако шведский исследователь Тибета и Центральной Азии Свен Гедин с восторгом описывает своё путешествие по «величественным горам-гигантам с заснеженными вершинами и лабиринтами извилистых долин», которые он называет самым изумительным зрелищем на всём свете:

Мы всё глубже погружались в неизвестное, оставляя позади одну горную цепь за другой. После каждого перевала перед нашими глазами разворачивались всё новые дикие, пустынные виды на таинственные, неизведанные горизонты, новые очертания округлых или заострённых снежных вершин. Заблуждаются те, кто воображает, что подобное путешествие в одиноком, безлюдном месте однообразно и изнурительно. Сложно придумать более впечатляющее зрелище. Каждый переход, каждая пройденная миля несёт в себе открытия невообразимой красоты[239]239
  Lobsang P. Lhalungpa, Tibet the Sacred Realm, с. 80.


[Закрыть].

Стоит ли удивляться тому, что Е. П. Блаватская однажды воскликнула – мол, она лучше будет жить в пещере в Тибете, чем в любой из так называемых цивилизованных стран этого мира!

Говоря о существующих доказательствах пребывания Блаватской в Тибете, стоит упомянуть о том, что её знание тибетского буддизма было намного более глубоким, чем знания простых местных обывателей и даже западных исследователей. Профессор Г. П. Малаласекера, президент-основатель Мирового сообщества буддистов, пишет в статье «Блаватская» в своей монументальной «Энциклопедии буддизма»: «Её близкое знакомство с тибетским буддизмом, как и с эзотерическими буддистскими практиками, не вызывает сомнений»[240]240
  Malasekera G. P., Blavatsky H. Р. в Encyclopedia of Buddhism, Т. 3, Коломбо, Шри Ланка, 1971.


[Закрыть]. Японский философ и учитель Д. Т. Судзуки, который познакомил запад с дзен-буддизмом, считал, что «госпожа Блаватская несомненно была неким образом посвящена в сокровенные глубины учения Махаяны…»[241]241
  Sudzuki D. T. The Field of Zen, в редакции Christmas Humphreys, Лондон, Buddhist Society, 1969, с. 13.


[Закрыть] О том, заслуживает ли его мнение доверия, можно судить из статьи в лондонском журнале «Таймс», опубликованной по случаю смерти профессора в возрасте 95 лет:

Профессор Судзуки был поистине выдающейся личностью в области восточной философии, поскольку он одновременно являлся учёным международного уровня, духовным наставником, самостоятельно достигшим просветления, которое стремился передавать другим, и писателем, который оставил два десятка сочинений, рассказывающих Западу о природе и целях дзен-буддизма. Он занимался изучением буддистских текстов на санскрите и китайском, а также хорошо разбирался в европейских философских системах, владея несколькими европейскими языками.

Судзуки оказал влияние не только на последователей философии дзен, но и на представителей разных профессий того времени. Его семинары в Колумбийском университете в конце 1950-х гг. посещали такие известные психоаналитики и психотерапевты, как Эрих Фромм и Карен Хорни, а также художники, композиторы и писатели[242]242
  Fields R. How the Swans Came to the Lake. Бостон, Массачусетс, Shambhala, 1981, с. 296.


[Закрыть]. Около полусотни американских психиатров и психологов прошли у него в 1957 г. недельный курс. Результатом этой конференции стал совместный труд Фромма, Судзуки и Де Мартино «Психоанализ и дзен-буддизм», опубликованный издательством «Харпер энд Роу».

Говоря об отношении Судзуки к сочинениям Е. П. Блаватской, нельзя не упомянуть, что вплоть до 1927 г., когда появились его первые труды, почти все буддистские тексты были известны на Западе в переводе школы тхеравады, одного из направлений южного буддизма. Соответственно, когда в 1910 г. в руки профессора Судзуки попал перевод «Голоса Безмолвия» Е. П. Блаватской, опубликованного в 1889 г., он был впечатлён. «Я впервые наткнулся на „Голос Безмолвия“ во время учёбы в Оксфорде, – рассказывал он другу. – Я достал экземпляр и отправил его своей жене миссис Судзуки (в то время мисс Беатрис Лейн) в Колумбийский университет, написав ей: „Вот подлинный буддизм Махаяны“»[243]243
  Buddhist News, август 1965, с. 90.


[Закрыть]. Кстати говоря, многие западные учёные не признают ценность «Голоса Безмолвия», потому что они незнакомы с источником, из которого были взяты его положения.

Другое свидетельство почтения, которое Судзуки испытывал к Блаватской, относится к 1935 г., когда он приехал в США. Борис Цырков неоднократно связывался с ним по вопросу буддистских писаний. Узнав о планируемом прибытии профессора в страну, он при помощи Нёгэн Сэндзаки, буддистского монаха, преподававшего в Лос-Анджелесе, организовал с ним встречу в собственном офисе, расположенном в международной штаб-квартире Теософского общества в городе Пойнт-Лома, Калифорния. Едва японский философ переступил порог, как его внимание привлёк портрет Е. П. Блаватской на стене. После продолжительного созерцания портрета он обернулся к хозяину и произнёс: «Она была той, кто достиг»[244]244
  Архивы Б. Цыркова. The Theosophical Society. – Уитон, Иллинойс.


[Закрыть].

В 1989 г. по случаю 100-летнего юбилея публикации «Голоса Безмолвия» было выпущено специальное издание, предисловие к которому написал нынешний Далай-лама[245]245
  Блаватская Е. П. Голос Безмолвия. Юбилейное изд. – Санта-Барбара, Concord Grove Press, 1989.


[Закрыть]. В том году он был награждён Нобелевской премией Мира и Премией имени Рауля Валленберга. Предисловие гласит:

Путь Бодхисаттвы

Я впервые встретил членов Теософского общества более тридцати лет назад, когда посетил празднование 2500-летнего юбилея Будды в Индии. С тех самых пор я имел удовольствие делиться своим мнением по разным вопросам с теософами из различных частей света. Меня глубоко восхищают их духовные стремления.

Я верю, что для того, чтобы быть хорошим человеком, необязательно становиться человеком духовным. Я также признаю за людьми право не желать духовности или исповедовать любую другую религию. В то же время я всегда считал, что внутреннее духовное развитие необходимо для того, чтобы быть счастливым и нести благо окружающим. Поэтому я безмерно доволен своими длительными связями с теософами и счастлив узнать о юбилейном издании ГОЛОСА БЕЗМОЛВИЯ, которое планируется к публикации в этом году. По моему мнению, эта книга оказала значительное влияние на множество искренних искателей, стремящихся к мудрости и сопереживанию на пути бодхисаттвы. Я радостно приветствую это юбилейное издание и надеюсь, оно принесёт ещё больше пользы человечеству.

XIV Далай-лама 26 апреля 1989 г.

Рис. 3. Печать и подпись XIV Далай-ламы в предисловии к «Голосу Безмолвия» (Concord Grove Press, Санта-Барбара, Калифорния)

За предисловием в юбилейном издании следует послание от девятого Панчен-Ламы (1883–1933), которое он написал для «Голоса Безмолвия», опубликованного на английском языке в 1927 г. Обществом исследования китайского буддизма в Пекине[246]246
  Блаватская Е. П. Голос Безмолвия. – Пекин, Chinese Buddhist Research Society, 1927.


[Закрыть]. Это послание или сутра, как его называют в буддизме, написано Панчен-ламой в тибетской каллиграфии:

Рис. 4. Тибетская каллиграфия Панчен-ламы; сутра для китайского издания «Голоса Безмолвия» Е. П. Блаватской 1927 г. (Общество исследования китайского буддизма, Пекин, Китай, 1927.)

Вышеупомянутую сутру сочинил и записал тибетскими иероглифами девятый Панчен-лама, по просьбе которого её включили в китайское издание «Голоса Безмолвия» Е. П. Блаватской 1927 г.

Перевод сутры:

 
Все существа желают избавления от страданий.
Поэтому ищите причины страданий и уничтожайте их.
Ступивший на правильный путь может освободиться от страданий.
Так призывайте же все создания ступить на этот путь.
 

В редакторском предисловии к изданию 1927 г. написано, что оно было напечатано по просьбе Панчен-ламы, и что его подопечные вместе с китайскими учёными проверили перевод тибетских слов, выполненный госпожой Блаватской. Также предисловие гласит, что она в течение нескольких лет училась в Ташилунпо и близко знала предыдущего Панчен-ламу.

Вероятно, Блаватская впервые ознакомилась с рукописями, вошедшими в «Голос Безмолвия», во время своего первого путешествия в Тибет. Во вступительной части она пишет:

Эти страницы позаимствованы из «Книги Золотых Правил», одного из сочинений, которые вручаются посвящённым ученикам на Востоке. Знание этих правил обязательно в той школе, учения которой разделяют многие теософы. Поскольку я знаю многие из этих правил наизусть, их перевод оказался для меня сравнительно лёгкой задачей…

Переведённое мною произведение относится к той же серии, что и станцы «Книги Дзиан», на которой основана «Тайная Доктрина»… Оригинальный текст «Правил» вырезан на тонких продолговатых пластинах; копии часто выполнялись на дисках. Эти диски или пластины обычно хранятся на алтарях в храмах, которые относятся к «созерцательным» или махаяна (йогачарья) школам. Правила записаны на пластинках разными способами, иногда на тибетском языке, но чаще всего в виде идеограмм.

«Книга Золотых Правил» – часть которых появилась до возникновения буддизма, тогда как остальные относятся к более позднему времени – содержит около 90 отдельных коротких трактатов. Из них 39 я выучила наизусть много лет назад. Чтобы перевести остальные, мне пришлось бы пересортировать огромное количество записок и пометок, собранных за последние 20 лет и никогда не приводимых в порядок. Лишь тогда эта задача стала бы возможной. К тому же их никак нельзя было перевести и преподнести миру, слишком эгоистичному и привязанному к материальным объектам и, следовательно, совершенно не готовому правильно принять столь возвышенную этику. Ведь лишь человек, упорно стремящийся к самопознанию, способен услышать наставление подобной природы. Посему… я решила тщательно отобрать только те трактаты, которые лучшим образом подойдут тем немногим истинным мистикам Теософского общества и будут отвечать их потребностям[247]247
  Блаватская Е. П. Голос Безмолвия. Предисловие.


[Закрыть].

Е. П. Блаватская не просто перевела «Голос Безмолвия» на английский язык. Она снабдила текст пометками и комментариями, призванными помочь читателям правильно понять и использовать изложенные там правила.

Около 10 лет назад друзья автора этой книги, Джером и Розева Мураторы, пригласили тибетского ламу, Геше[248]248
  «Геше» – это титул, присуждаемый тибетским ламам, которые достигли особенно высокого уровня в буддистских учениях.


[Закрыть] Лозанг Чжампсала, к себе домой в Нью-Джерси. До того как покинуть Тибет, он жил и обучался в Ташилунпо. Лама был преподавателем санскрита у Розевы в Колумбийском университете. Пока он гостил у Мураторов, те показали ему издание «Голоса Безмолвия», обратив его внимание на заметки. Эффект оказался потрясающим. Лама признался, что не ожидал найти подобную информацию на Западе. О Блаватской же он выразился так: «Она наверняка была бодхисаттва» (близка к состоянию Будды).