Текст книги "Е. П. Блаватская. История удивительной жизни"

Глава 7
Тибетские феномены

От свидетельств, касающихся познаний Е. П. Блаватской в области тибетского буддизма, мы переходим к другим возможным доказательствам её пребывания в Тибете. Первое доказательство было представлено Маргарет Казинс, которая вызвала всеобщее уважение в 1920-х гг., посетив священную пещеру Амарнатх в Гималаях, расположенную на высоте более четырёх тысяч метров над уровнем моря. В статье «Паломничество в Гималаи» она с таким глубоким чувством описывает красоты горных пейзажей, что возможность ознакомиться с текстом этой статьи лишь на страницах старого журнала невольно вызывает сожаление[249]249
  Cousins M. A Pilgrimage in the Himalayas, World Theosophy, Лос-Анджелес, Т. 1, № 2 (февраль 1930), с. 156–159.


[Закрыть]. В следующем номере журнала появилось такое сообщение:

По возвращении в Шринагар, столицу штата Кашмир, миссис Казинс получила приглашение от именитого садху (духовного учителя) навестить его, поскольку он был весьма впечатлён храбростью дамы, которая проделала такой трудный и долгий путь почти в одиночку и вне сезона паломничества. Во время беседы, которая преимущественно вращалась вокруг религии, философии и искусства, миссис Казинс спросила садху, не встречал ли он европейцев, которым удалось проникнуть в тайные пристанища в Гималаях и обучиться мудрости у великих Риши. Он ответил, что «знал очень мало таких людей, а те, кто оказывался в горах, обычно не преследовали никаких высоких целей и не были подготовлены духовно и психически».

Затем он вспомнил, что «в самом начале его обучения в Гималаях, он слышал о даме, которая отыскала великих учителей и обучилась у них Древней Мудрости. Полагаясь на свою память, он утверждал, что дама была не британкой, а русской, и наконец ему удалось вспомнить её имя – Блаватская. Сам он её никогда не встречал, но слышал о её достижениях от других отшельников»[250]250
  Travels of H.P.B., World Theosophy. – Лос-Анджелес, август 1931, с. 591.


[Закрыть].

Доказательство совершенно другого рода связано с экспериментом, проведённым в 1886 г. в Австрии известным теософом Францем Гартманом. Помощь в проведении эксперимента ему оказала ясновидящая, немка, которая прислуживала в доме родителей Гартмана, когда он был ребёнком. Гартман случайно столкнулся с ней, возвратившись в Австрию после года, проведённого в штаб-квартире Теософского общества в Адьяре. Она пригласила его к себе домой, где занималась оказанием медицинской помощи бедным. Будучи опытным терапевтом, Гартман с удивлением узнал, что женщина обладала невероятной способностью ставить правильные диагнозы с помощью ясновидения, всего лишь рассматривая мочу пациентов. Таким образом она точно определяла заболевания внутренних органов. Положив руку на спину Гартмана в области позвоночника, она «поделилась» с ним своими видениями. На основании этих опытов он написал работу «Медицинская диагностика посредством ясновидения» (журнал «Теософист», февраль, 1887 г., с. 291–292). Однако особенный интерес представляет следующая статья Гартмана под названием «Психометрические эксперименты» (журнал «Теософист», март, 1887 г., с. 354–358), из которой позаимствован этот отрывок:

Предметом изучения в моём последнем докладе стали способности к ясновидению немецкой крестьянки, живущей в пригороде Кемптена. Отправив свой доклад в редакцию, я решил протестировать её психометрические силы с помощью писем и отправился к ней домой, вооружённый следующими документами:

1. Письмом от госпожи Роды Бэчелор из Утакаманда [Индия].

2. Письмом от полковника Г. С. Олькотта [из Адьяра, Мадрас].

3. Письмом от графини Вахтмейстер из Остенде [Бельгия].

4. «Оккультным письмом», предположительно написанным неким адептом, без марки и любых других опознавательных знаков, которые могли указывать на место, где оно было написано.

Я дал женщине письмо № 1 и попросил приложить его ко лбу, при этом оставаясь спокойной и расслабленной и стараясь ни о чём не думать, а после рассказать мне о том, что она видела. Она призналась, что вряд ли что-то увидит, поскольку никогда не слышала о подобных экспериментах, но согласилась попробовать.

Спустя некоторое время она начала описывать домик с верандой, стоящий на склоне холма. В одной из его комнат были высокие потолки и эркерное окно. Она описала мебель в этой комнате и деревья, которые были видны с веранды; она не видела таких деревьев в нашей стране, но внешне они напомнили ей тополя. Короче говоря, я легко узнал в её описании жилище миссис Бэчелор в Ути, которое носило название «Лавры», и эвкалиптовые деревья в его окрестностях. Также она говорила о даме в сером платье, но мне так и не удалось понять, кого она имела в виду.

Затем я передал ей второе письмо, написанное полковником Олькоттом. Я предполагал, что оно было написано в комнате полковника. Если бы источником этих психометрических видений было чтение мыслей, то я наверняка услышал бы описание этой комнаты. Но вместо этого она принялась описывать большой зал с высокими потолками, колоннами и скамейками, полностью соответствующий внешнему виду вестибюля в штаб-квартире Теософского общества в Адьяре. Она с поразительной точностью описала дорожки, посыпанные гравием, деревья и реку, упомянула соседнюю комнату, в которой что-то писал «мужчина с бородой», а также нечто вроде «клетки», расположенное рядом с рекой. Ни она ни я так и не смогли разгадать предназначения этой «клетки».

В этом месте Олькотт, исполняющий обязанности редактора «Теософиста», включил сноску: «Судя по тому, что в описании женщины клетка находилась „около реки“, речь идёт о строительных лесах, которые использовались при постройке новой Санскритской библиотеки и были таким образом сложены на берегу реки, что действительно походили на клетку; но об этом доктор Гартман, разумеется, ничего не знал».

Гартман продолжает:

Следующим было письмо графини Вахтмейстер, и я услышал очень точное описание «светловолосой и голубоглазой» графини и «статной и очень приятной на вид пожилой дамы», в которой я с лёгкостью узнал госпожу Блаватскую. Кроме того, женщина описала дом, в котором жили эти дамы; множество рукописей «на иностранном языке»; и мебель в комнатах. [В то время Е. П. Блаватская писала «Тайную Доктрину»]. Примечательно, что она увидела в доме несколько статуй и бюстов; однако эту деталь я не могу подтвердить, поскольку никогда не бывал в Остенде и не видел этого дома.

Здесь доктор включил примечание: «В ответ на вышенаписанное я получил письмо от графини. Оно гласило: „Женщина верно указала на обилие статуй в доме. Здесь и вправду очень много бюстов“».

Эксперимент № 4 оказался самым важным для Гартмана и заставил его поволноваться. Было ли письмо действительно от адепта? Неужели Учителя мудрости и вправду существуют? Гартман продолжает:

Это письмо я взял наугад из моей коробки со схожими письмами. По окончании эксперимента я рассмотрел его и вспомнил, что однажды нашёл его лежащим на столе в моей комнате в Адьяре, хотя за секунду до этого там ничего не было…

Теперь же, с тяжестью на сердце и предчувствием недобрых новостей, я передал ей «оккультное письмо». Она тут же радостно и удивлённо воскликнула: «Ах! Что это? Я никогда в жизни не видела ничего настолько прекрасного!»

Далее приведены наблюдения женщины, переведённые Гартманом, за исключением незначительных деталей:

Я вижу перед собой высокую, искусственно сделанную насыпь или холм, на котором стоит здание, похожее на храм с высокой китайской крышей. Храм ослепительно белый, будто сделан из чистейшего белого мрамора, а его крыша покоится на трёх колоннах. В верхней точке крыши находится сияющее солнце; – хотя нет! – оно лишь похоже на солнце; кажется, это какое-то животное. Я не знаю, как описать его; Я никогда не видела ничего подобного; но оно сияет, словно солнце.

К храму ведёт красивая аллея, усыпанная гладкими камешками, и несколько ступеней, по которым я поднимаюсь. Теперь я внутри, и, подумать только, пол – это озеро, в котором отражается свет того солнца на верху крыши! Но нет – я ошибаюсь; это вовсе не вода; это что-то вроде желтоватого мрамора, который блестит, словно зеркало. Теперь я хорошо его вижу! Это квадратный мраморный пол, в центре которого находится чёрное, круглое пятно. Здесь всё такое красивое и до некоторой степени напоминает Вальхаллу, что недалеко от Регенсбурга.

Сейчас я внутри храма, и я вижу двух мужчин, которые рассматривают что-то на стене. Один из них очень хорош собой, но он одет совсем не так, как люди в нашей стране. На нём свободные, ниспадающие белоснежные одежды, а мысы его туфель загнуты вверх. [Как было сказано ранее, учителя Е. П. Блаватской были не тибетцами, а индусами.] Другой мужчина меньше ростом и лыс; у него чёрное одеяние и серебряные пряжки (орнамент?) на туфлях.

Они разглядывают картину, висящую на стене. На картине изображена ваза с какими-то тропическими растениями; они похожи на листья опунции, но в то же время отличаются от всех опунций, которые я видела до сих пор. Ваза не просто нарисована, она настоящая. Сначала я подумала, что это всего лишь картина. Она стоит в углу и покрыта причудливым орнаментом.

На стенах висят картины и рисунки. Там, где потолок переходит в крышу, есть участок, панель, покрытая интересными фигурами. Одна из них похожа на цифру 15, другая на букву V, остальные напоминают квадраты и нули; между ними разнообразные узоры. Они выглядят как цифры, но я не думаю, что это цифры. Они могли бы быть буквами иностранного алфавита или иероглифами. Над этим участком или панелью находится ещё один, на котором расположены квадратные картинки или пластины с очень странными рисунками. Они подвижные; по крайней мере, мне так кажется; но я не вполне уверена в этом.

После этого я попросил женщину нарисовать то, что она видела, на бумаге. Не будучи художником, она смогла изобразить свои видения лишь очень схематично, несмотря на все свои старания. Прилагаемая иллюстрация – это копия её рисунка. Как поведала мне женщина, если она лишь воображает вещь, то воспоминания о ней вскоре покидают её; если же она использует ясновидение, то видение остаётся в её разуме, и она может вызвать его из памяти, когда пожелает.

Изображение было опубликовано целиком на обложке выпуска «Теософиста» (март, 1887 г.) с докладом Гартмана. Ниже представлена лишь та его часть, которая соответствует описанию, приведённому выше:

Рис. 5. Крыша и колонны храма, описанные немецкой ясновидящей («Теософист», март 1887 г. Обложка)

Женщина продолжает:

«Теперь эти два господина вышли на улицу, и я следую за ними. Вокруг много деревьев, похожих на сосны. Думаю, это они и есть. Есть и другие деревья, с крупными мясистыми листьями и колючками, напоминающие опунции. Я вижу горы и холмы, и озеро. Они уводят меня прочь от храма. Боюсь, я не смогу найти обратную дорогу. Я вижу большой овраг и деревья, вероятно, оливы; но я не уверена, потому что никогда не видела олив. Теперь я прибыла на место, откуда мне открывается широкий обзор окрестностей. Те два господина ушли. Я вижу какое-то древнее строение, от которого осталась лишь полуразрушенная стена, и фигуру, фотографию которой вы мне показывали. Кажется, вы называли её Сфинксом. [Незадолго до этого Гартман действительно показывал ей обложку немецкого журнала „Сфинкс“.] Там же находится что-то вроде колонны, на вершине которой стоит статуя. Выше пояса она выглядит, как женщина, а нижняя часть её тела похожа на рыбий хвост. Кажется, она держит в руках мох, или просто положила на него руки».

Здесь ясновидящая засмеялась, и когда я спросил её о причине её смеха, она ответила: «Как забавно! Там много маленьких женщин и детей. У них смешная одежда и меховые шапочки. К их ступням привязаны подошвы! [Ясновидящая никогда до этого не видела сандалии.] Они собирают что-то на берегу и складывают это в корзины. А сейчас всё зрелище будто бы растворяется в тумане».

Так окончился этот важный эксперимент…[251]251
  Hartman F., Psychometrical Experiments, The Theosophist, март, 1887, с. 354–358.


[Закрыть]

Перед тем как передать этот доклад в журнал «Теософист» для публикации, Гартман отправил его в Остенде, чтобы с ним ознакомилась ЕПБ. Однако, он не отправил ей рисунок женщины. 5 декабря 1886 г. ему пришло ответное письмо от Блаватской:

Мой дорогой доктор: Прошу Вас простить меня за то, что так надолго оставила Вас, моего давнего друга, без внимания. Признаться честно, моя работа сводит меня с ума. Только я сяду писать письмо, как все мои мысли спутываются, и я не могу написать ни строчки «Тайной Доктрины» в этот день. Но Ваше письмо (последнее) настолько меня заинтересовало, что я просто обязана на него ответить. Вы сделаете благое дело, отправив свой эксперимент в «Теософист». Он имеет огромное значение в свете лживых обвинений Ходжсона, и я рада, что Вам удалось добыть эти независимые доказательства; ведь астральный свет в любом случае не может лгать мне во благо[252]252
  В «Разоблачённой Изиде» (1:184) Е. П. Блаватская объясняет: «Когда психометр исследует предмет, он соприкасается с потоком астрального света, связанного с этим предметом, и видит изображения или события из его истории, которые проносятся перед его внутренним взором со скоростью света».


[Закрыть].

Я выскажусь только по поводу четвёртого письма, поскольку Вы и сами знаете о том, что остальные три были разгаданы правильно. То, что описала ясновидящая, похоже на тайный храм[253]253
  Блаватская Е. П. Письма Е. П. Блаватской доктору Гартману, The Path, Т. 10, январь 1896, с. 297–98.


[Закрыть] таши [Панчен] Лам, расположенный около Шигадзе, который построен из материала, напоминающего «Мадрасский цемент»; он блестит подобно мрамору, за что его называют снежный «Шаканг» [храм][254]254
  На самом деле тибетский храм называется лхаканг. Вероятно, написанная Блаватской от руки буква «l» была принята за «s». Свен Гедин переводит лхаканг как Дом Бога. (С. Гедин. «Через Гималаи». 1:405. Также см. с. 124, 129.)


[Закрыть], если мне не изменяет память.

На крыше храма нет «ни креста, ни солнца», но зато там есть dagoba algiorna – треугольная башенка на трёх колоннах, украшенная золотым драконом и сферой. На драконе изображена свастика[255]255
  Свастика является часто используемым символом в Тибете (С. Гедин, с. 404, Лхалунгпа, с. 65, 77).


[Закрыть], которую по незнанию можно принять за «крест». Я не помню «аллей, усыпанных гравием» – их там нет, но храм действительно стоит на искусственной насыпи, и к нему ведёт тропа, выложенная камнем, и ступеньки, точное число которых я не помню (мне не позволяли туда входить); я видела этот храм лишь снаружи и знаю о его внутреннем убранстве понаслышке. Полы почти во всех храмах Будды (Санге) выполнены из отполированного жёлтого камня, который добывают в Уральских горах и в северном Тибете, расположенном ближе к России. Название этого камня мне неизвестно, но внешне он похож на жёлтый мрамор.

«Господин» в белом вполне может быть Учителем, а мужчина «с лысой головой», скорее всего, старый обритый наголо жрец. Они обычно носят тёмные плащи – такой плащ я привезла Олькотту из Дарджилинга – но откуда его серебряные пряжки и бриджи, я не имею ни малейшего представления. Как Вам известно, священники носят высокие ботинки до икр, сшитые из фетра и зачастую украшенные серебряной вышивкой… Вероятно, это лишь причуда астрального видения, которое благодаря схожести идей смешалось с воспоминанием о ранее виденных ею картинах.

В подобных храмах всегда находятся подвижные «картинки», на которые нанесены различные геометрические и математические задачи для учеников, изучающих астрологию и символизм. Причудливые китайские вазы также часто используются в храмах для хранения разнообразных вещей. В углах храмов часто можно наблюдать статуи всевозможных божеств (Дхьяни). Крышу всегда (или почти всегда) поддерживают два ряда деревянных колонн, которые делят её на три прямоугольника. А зеркало «Мелонг» из воронёной стали (круглое, как солнце) нередко помещают на крышу. Я сама однажды приняла его за солнце. На куполах дагобы порой можно увидеть конусообразный шпиль, а над ним золотой диск, расположенный вертикально, и наконечник в форме груши, а также полумесяц, поддерживающий сферу со свастикой.

Спросите её, не видела ли она «Ом трам ах хри хум», знаки, которые часто изображают на медных зеркалах мелонг для защиты от злых духов. [Вспомним, что Е. П. Блаватская не видела рисунка женщины (рис. 5), но сходство почти полное.] Также она могла видеть ряд маленьких деревянных кубиков, на которые нанесены такие рисунки:

Рис. 6. Тибетские символы, нарисованные Е. П. Блаватской, стали подтверждением ви́дения женщины. (Журнал «Путь», январь 1896 г., с. 298.)

Если так, то я знаю, что она видела. Подобные храмы всегда окружены «сосновыми лесами», их обычно строят вблизи сосен, зарослей дикой опунции и китайских фруктовых деревьев, из которых жрецы делают чернила. Озеро там присутствует, без сомнения, и вокруг полно гор – там, где живёт Учитель; если же то место находится рядом с Шигадзе, то там есть лишь небольшие холмы. Статуи Мэйлха Гуалпо, андрогинной Богини Саламандр или Гения Воздуха, похожи на этого «сфинкса»; но нижняя половина её тела затеряна в облаках, а вовсе не представляет собой хвост рыбы, и она вовсе не красива, а лишь символична. Рыбачки и вправду носят одни подошвы, вроде сандалий, и все они носят меховые шапки. Вот и всё; Вам этого достаточно? Но не забудьте написать об этом[256]256
  Блаватская Е. П. Письма Е. П. Блаватской доктору Гартману, The Path, т. 10, январь 1896, с. 298–99.


[Закрыть].

Особая трудность заключалась в том, чтобы расшифровать, или вернее, распознать странные иероглифы, которые имелись и на рисунках немки, и в письме Е. П. Блаватской. Дело в том, что они совершенно не были похожи на тибетские символы. Чтобы разрешить эту головоломку, автор этой книги обратилась за помощью к Уэсли Нидему, заведующему обширной тибетской коллекцией Йельского университета и знатоку этого языка. Со своим вопросом автор отправила ему доклад Гартмана и письмо Е. П. Блаватской. 8 декабря 1986 г. от Нидема пришёл ответ:

Я с большим интересом прочитал о психометрических экспериментах и могу утверждать, что на странице 299 «Писем Е. П. Блаватской к Гартману» начертаны тибетские буквы «Ом трам ах хри хум». Вверху страницы они сгруппированы следующим образом:

ОМ

трам ах хри

хум —

санскритские мантры, написанные тибетскими буквами

Чуть ниже буквы, сгруппированные в квадрат, оказались мантрами, связанными с пятью Дхьяни-Буддами:

[Тибетский]

Лам

Ям

Рам

Кхам

Вам

[Санскрит]

Ратнасамбхава

Амогхасиддхи

Амитабха

Вайрочана

Акшобхья

(Ваджрасаттва)

На странице с пометкой ROOF (крыша) буквы в квадратах отличаются от тех, что на странице 299, и мне они неизвестны. [Последние нарисованы на подвижных пластинах, и Е.П. привела несколько примеров, хотя не видела рисунка ясновидящей.]

Под квадратами мы снова видим «Ом трам ах хри хум» – санскритские мантры тибетскими буквами, в том же порядке. Их называют слогами-семенами и не переводят [на обычные тибетские печатные буквы]. Они тоже связаны с пятью Дхьяни-Буддами.

Таким образом подтвердился тот факт, что необразованная женщина из Германии смогла воспроизвести с помощью тибетских слогов-семян священную буддистскую мантру, о которой она ранее ничего не знала. Катализатором этого выдающегося фокуса и её видений стало, как мы видим, оккультное письмо, по слухам, написанное одним из Учителей Е. П. Блаватской в Тибете.

Осталось сделать ещё один шаг, чтобы считать эксперимент Гартмана завершённым, а именно, убедиться в правильности высказываний Блаватской и видений той женщины, хотя часть из них уже была подтверждена на предыдущих страницах. Мы снова обратились за помощью к Уэсли Нидему из Йельского университета. Ему был выслан список предметов, информация о которых требовала подтверждения. Несмотря на доступ к большой тибетской коллекции, ему удалось найти подтверждения сведений лишь о двух объектах. Первое подтверждение гласило: «В тибетских храмах содержатся бесчисленные изображения Дхьяни Бодхисаттвы и Будды, а также разъярённых божеств-хранителей». Второе – «Конический шпиль и диск, очевидно, представляют собой обыкновенный чортен. Смотри Ипполито Дезидери „Отчёт о Тибете“, вклейка IV, с. 132». Нидем посоветовал мне проверить правдивость информации об остальных предметах с помощью брата Далай-ламы, профессора Тхуптэн Д. Норбу из Университета Индианы в городе Блумингтон. Норбу не смог нам помочь.

Спустя некоторое время я узнала, что двое моих друзей, Анджела Сарторио и Терри Дикинсон, вместе с третьим товарищем, исследователем буддизма, собираются в путешествие по Индии, и, помимо многих других мест, планируют посетить Дхарамсалу, чтобы увидеть Далай-ламу. Они вызвались продолжить поиск необходимых сведений, но не смогли ничего выяснить. И тогда секретарь Далай-ламы посоветовала им посетить нескольких лам из монастыря Ташилунпо в Тибете, разорённого китайскими коммунистами. Она договорилась о встрече моих друзей с семью ламами в обители, которую возглавлял почтенный Качен Лхадкор. Ламы отнеслись к каждому заданному вопросу с искренним вниманием и попытались восстановить в своей памяти события давно минувших лет.

Две детали вызвали их несогласие: по их словам, жёлтый мрамор никогда не использовался в буддистских храмах для отделки пола; к тому же ламы никогда не слышали, чтобы тайный храм Панчен-ламы называли «снежный Лхаканг». Остальные детали описания ламы подтвердили: в той местности вокруг буддистских храмов действительно росли сосны, опунции и деревья, из которых монахи изготавливали чернила. Нередко встречались статуи Мэйлха Гуалпо на колоннах, а на крыше зачастую виднелся золотой дракон со сферой или огромные зеркала (мелонги) из воронёной стали, круглые, как солнце, с выгравированной на них молитвой «Ом трам ах хри хум». Ламы также добавили, что мелонги были сделаны из сплава металлов.

Вполне вероятно, что ламы не узнали тайное пристанище Панчен-ламы, упомянутое Е. П. Блаватской, потому что не ведали о его существовании, не будучи посвящёнными. Или же, напротив, они прошли посвящение и потому не смели рассказывать об этом храме. Подобные предположения порождает тот факт, что Блаватская дала точное описание другого, известного пристанища Панчен-ламы, тайной школы близ Шигадзе, главой и основателем которой был Цонкапа. В этой школе хранятся бесценные оккультные труды, которые Е. П. Блаватская использовала при написании «Тайной Доктрины»[257]257
  Блаватская Е. П. Собрание сочинений Е. П. Блаватской, Т. 14, с. 422–425.


[Закрыть].

* * *

Блаватская никогда открыто не заявляла о том, что посещала тибетский закрытый город Лхаса. С момента короткой остановки там аббата Гука в 1847 г. и вплоть до 1904 г., когда в Тибет вторглась британская армия, нет никаких сведений о том, что там побывал кто-то из европейцев. Первой оказалась французская исследовательница Александра Дэвид-Нил, которой во время своей пятой поездки в Тибет (1923–24 гг.) удалось сделать невозможное – проникнуть в закрытый город. Однако, по словам сестры Е. П. Блаватской, Веры, «совершенно очевидно, что Елена бывала в Лхасе, столице Тибета, и его главном религиозном центре Шигадзе… и в горах Каракорум в Куньлуни. Она неоднократно подтверждала это своими красочными, живыми рассказами»[258]258
  Желиховская В. П. Правда о Елене Петровне Блаватской, Ребус, 1883, с. 56.


[Закрыть].

Представляется маловероятным, что Блаватская, прожив в Тибете почти три года, не удосужилась посетить Лхасу, великую Мекку буддистского мира. Учителя могли легко провести её туда, переодетую паломником, а её азиатские черты лица не вызвали бы ни у кого подозрений. Однако, рассказав об этом позже, она бы поставила своих хранителей в неловкое положение. В те дни Панчен-лама и Далай-лама никак не могли договориться о степени изолированности Тибета от всего остального мира. Это подтверждает и исследователь Свен Гедин: хотя Панчен-лама оказал ему тёплый приём, ему так и не позволили посетить Лхасу и увидеть Далай-ламу[259]259
  Гедин С. Завоевательный поход в Тибет. – Нью-Йорк, E. P. Dutton, 1934, с. 380. Trans-Himalaya: Discoveries and Adventures in Tibet. Т. 1 – Лондон, Нью-Йорк: The Macmillan Co., 1909. – с. 317, 322–323, 325–326.


[Закрыть].

Даже если Е. П. Блаватская являлась первым человеком с Запада со времён Гука, побывавшим в Лхасе, это отнюдь не умаляет поразительного достижения госпожи Дэвид-Нил. Литературное приложение лондонской газеты «Таймс» опубликовало восторженный отзыв о её книге «Моё путешествие в Лхасу», назвав её «одним из самых эпичных путешествий нашего времени».

В своём дневнике Дэвид-Нил упоминает переписку с подругой из Великобритании, Элизабет Морган: «Однажды, отвечая на моё письмо, Элизабет проронила пару слов о теософии и женщине по фамилии Блаватская». Это, добавляет она, открыло «новый этап моей жизни»[260]260
  Фостер Б., Фостер М. Тайные жизни Александры Дэвид-Нил. – Сан-Франциско: Harper&Row, 1989. – с. 57.


[Закрыть]. В другом источнике утверждается, что с этого момента Александра начала посещать лекции по восточным религиям, «особенно лекции Парижского теософского общества, посвящённые буддизму», и загорелась идеей исследовать Восток[261]261
  Дэвид-Нил А. Путешествие парижанки в Лхасу. – Бостон: Beacon Press, 1986. – с. 11.


[Закрыть].