Текст книги "Е. П. Блаватская. История удивительной жизни"

Глава 2
Оккультные чудеса

Вера Желиховская в серии очерков о своей сестре, опубликованных в русском журнале «Ребус», пишет:

Люди, читающие газеты и журналы, должно быть, не раз встречали в них имя Елены Петровны Блаватской. Едва ли возможно перечесть все россказни и нелепости, с которыми на неё нападали её собственные соотечественники – от обмана и мошенничества до тяжких преступлений. Мы достаточно близко знаем Е.П. с самого детства до зрелых лет и давно стремились написать несколько ознакомительных очерков о ней для тех, кого интересует эта неординарная личность. Нас не волнует, поверят ли в правдивость нашей истории, нам достаточно знать самим, что рассказанное нами чистая правда – по-видимому, единственная правда, когда-либо сказанная о ней в России.

Обе серии оказались настолько популярными, что их вскоре опубликовали в форме двух буклетов.

Когда Е. П. Блаватская возвратилась в Россию, Вера вспоминает, что «её окружала таинственная атмосфера, полная зрительных и звуковых явлений, которые были заметны, но совершенно чужды и непонятны окружающим»[197]197
  Желиховская В. П. Елена Петровна Блаватская: биографический очерк, Русское обозрение, Т. 6. (Ноябрь 1891), с. 250.


[Закрыть]. Позже Блаватская сказала У. К. Джаджу, сооснователю Теософского общества, что «в тот период она позволила собственным психическим силам свободно проявляться, обучаясь в полной мере понимать и контролировать их»[198]198
  Judge W. Q. The Esoteric She, The Sun, Нью-Йорк, 26 сентября 1892.


[Закрыть].

Вера пишет:

«Все, кто жил с ней в одном доме, заметили странные явления, происходящие вокруг. Стуки и шорохи, скрипы, загадочные и необъяснимые, ныне следовали повсюду за новой обитательницей дома. Она признавала, что эти звуки усиливались или ослабевали, а порой даже прекращались одним лишь усилием её воли, обыкновенно тут же доказывая истинность своего утверждения…

Те звуки не были обыкновенным шорохом… они обладали изрядной долей разума, раскрывая прошлое и будущее тем, кто вёл беседу с их помощью… Более того, они обнаруживали невысказанные мысли, например, свободно проникая в самые потаённые альковы человеческого разума и извлекая оттуда мысли о поступках прошлого и намерениях настоящего».

Родственники сестры госпожи Блаватской вели светский образ жизни, и в их доме постоянно собиралось общество. Её присутствие привлекало ещё больше гостей, ни один из которых не уходил неудовлетворённым, поскольку вызываемые ею шорохи давали им пространные ответы, порой даже на нескольких языках, некоторые из которых были ей самой неизвестны.

Она по своему обыкновению тихо и безразлично сидела на диване или в кресле, занимаясь вышиванием, и будто бы не принимая решительно никакого участия в происходящей вокруг неё суматохе. А суматоха была поистине выдающаяся. Один из гостей называл буквы алфавита, другой записывал полученные ответы, а задачей всех остальных было мысленно задавать вопросы[199]199
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 78–79, 82–89. Желиховская В. П. Правда о Елене Петровне Блаватской – Ребус, Т. 2,№ 40 (1883). – с. 358.


[Закрыть].

Явление со звуками было довольно долгим процессом. Моя сестра могла бы использовать «автоматическое письмо», что было бы намного быстрее, но она «опасалась применять его, боясь, как она выразилась, подозрения глупых людей, которые ничего не понимают во всём процессе»[200]200
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 94. Желиховская В. П. Правда о Елене Петровне Блаватской. – Ребус, Т. 2, № 41 (1883). – с. 367.


[Закрыть].

Е. П. Блаватская объясняет процесс звукового феномена так:

Когда нужно было передать мысль человека с помощью стука… эту мысль нужно было прежде всего уловить у спрашивающего и хорошо её запомнить, прежде чем она исчезнет; далее надо следить за буквами алфавита, которые кто-то произносит или показывает, и напрячь волевой поток, чтобы произвести стук на нужной букве, а затем направить его на стол или другой объект, избранный для роли проводника звука. Это очень непростой процесс, куда сложнее, чем автоматическое письмо[201]201
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 95. Блаватская Е. П. Собрание сочинений Е. П. Блаватской, Т. 14, с. 477.


[Закрыть].

Вера свидетельствует:

Скептики выдвигали самые нелепые догадки. Например, они предположили, что она издаёт громкие стуки с помощью специальной машинки, спрятанной в кармане, или стучит ногтями; согласно самой оригинальной теории, «пока её руки были заняты работой, она производила звуки пальцами ног».

Дабы положить конец всем домыслам, она соглашалась выполнять самые нелепые требования; её обыскивали, связывали руки и ноги верёвкой. Она даже разрешила уложить себя на диван, снять обувь и положить руки и ноги на подушки, так чтобы их всем было видно; в таком положении её попросили произвести стук в дальнем конце комнаты. Она объявила, что попытается, но не может ничего обещать. Тем не менее эти указания, как правило, немедленно исполнялись, особенно когда публика проявляла неподдельный интерес. По её команде стуки раздавались в потолке, на подоконниках и различных предметах мебели в смежных комнатах, а также в довольно далёких от неё местах.

Временами она из чувства мести жестоко подшучивала над теми, кто в ней сомневался. Например, однажды стук раздался в очках молодого профессора М., когда она сидела на другом конце комнаты, и был так силён, что очки практически слетели с носа, заставив его побледнеть от страха. В другой раз одна свободомыслящая дама, очень гордая и жеманная, на свой ироничный вопрос о том, какой материал является лучшим проводником для этих звуков, получила весьма странный и интригующий ответ.

– Золото, – бросила ей Блаватская и затем добавила:

– И мы сейчас же это вам докажем.

Дама продолжала улыбаться, слегка приоткрыв рот. Но едва прозвучали эти слова, как она резко побледнела, вскочила с кресла и прикрыла рот рукой. Её лицо исказила гримаса страха и изумления… она почувствовала сильный удар и стук в своих искусственных золотых зубах! Пристыжённая раскрытым секретом, женщина немедленно покинула комнату[202]202
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 85.


[Закрыть].

В то время Вера, как и многие другие, приписывала эти явления спиритическим силам её сестры, но сама Е. П. Блаватская это отрицала. Вера пишет:

Моя сестра провела бóльшую часть своих 10-летних странствий в Индии, где, как многие знают, спиритические теории об установлении связи с умершими не пользуются популярностью. Явления, которые мы называем сверхъестественными, у них принято объяснять множеством различных причин – и моя сестра считает недостойным черпать силы из этих источников… Она утверждает, что тогда, как и сейчас, она была во власти других сил – тех, которыми владеют индийские мудрецы, раджа-йоги. Она также уверена, что тени, которые она видела всю жизнь, были не привидениями или духами умерших, а образами её всемогущих покровителей в их астральных телах.

В любом случае, какая бы сила ни была источником этих явлений, они постоянно случались всё время, пока мы с сестрой Еленой жили у Яхонтовых, неизменно приводя в замешательство свидетелей, независимо от того, верили они в сверхъестественное или же нет[203]203
  Желиховская В. П. Правда о Елене Петровне Блаватской. Ребус, Т. 2, № 40 (1883), с. 358. Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 80–81. Блаватская Е. П. Письма Е. П. Блаватской А. П. Синнетту, с. 154–55. Блаватская Е. П. Собрание сочинений Е. П. Блаватской, Т. 14, с. 476, 479.


[Закрыть].

Исключение составляли Пётр Ган, их отец, и брат Леонид. Впрочем, сомнения последнего были развеяны однажды вечером, когда гостиная Яхонтовых была переполнена гостями. Историю, рассказанную Верой, мы приводим в сокращённом виде:

Брат был сильным, мускулистым юношей, пропитанным латинскими и немецкими премудростями в университете, и на тот момент ни в кого и ни во что не верил. Он остановился за спинкой кресла, на котором сидела сестра, слушая её рассказ о том, как некоторые люди, называющие себя медиумами, делали лёгкие предметы такими тяжёлыми, что их нельзя было поднять; и напротив, тяжёлые предметы они превращали в лёгкие.

– Ты хочешь сказать, что тоже можешь это сделать? – спросил юноша с насмешкой.

– Медиумы могут, и мне как-то довелось это делать; хотя я не всегда уверена в успехе, – холодно ответила госпожа Блаватская.

– Но ведь Вы попробуете? – спросил кто-то из присутствующих; и все остальные тут же присоединились к его просьбе.

– Я постараюсь, – сказала она, – но прошу вас помнить о том, что я ничего не обещаю. Я просто закреплю этот шахматный столик на одном месте. Тот, кто хочет поучаствовать в эксперименте, должен поднять его сейчас, а затем попытаться поднять снова, после того как я его закреплю.

– Вы хотите сказать, что совсем не будете его касаться?

– Зачем мне его касаться? – возразила госпожа Блаватская с полуулыбкой.

Услышав это необыкновенное заявление, один из молодых мужчин решительно подошёл к шахматному столику и поднял его легко, как пёрышко.

– Хорошо, – сказала она. – Теперь будьте так любезны, поставьте его на место и отойдите в сторону!

Он тут же подчинился её указанию и в комнате воцарилось молчание. Затаив дыхание, все взволнованно ждали, что будет делать госпожа Блаватская. Против всех ожиданий она, казалось, вовсе ничего не делала. Она лишь устремила свои большие голубые глаза на столик и напряжённо глядела на него. Затем, не отводя глаз, она молча движением руки пригласила того же молодого человека попробовать поднять столик. Он подошёл и уверенно схватился за ножку столика. Но не смог сдвинуть его с места! Тогда он взялся за столик обеими руками. Столик стоял, будто намертво привинченный к полу. Лицо молодого человека покраснело от натуги, но все его усилия были напрасны!

Раздался гром аплодисментов. Молодой человек в сильном смущении медленно проговорил:

– Что ж, это хорошая шутка!

– Она и вправду неплоха! – отозвался Леонид. В его голове промелькнуло подозрение, что их гость действовал согласно тайной договорённости с его сестрой.

– Можно мне тоже попробовать? – вдруг спросил он её.

– Пожалуйста, мой дорогой, – ответила она смеясь.

При этих словах мой брат, улыбаясь, приблизился и схватил столик за ножку. Но в ту же секунду улыбка исчезла с его лица, уступив место выражению немого изумления. Он с силой ударил по столику ногой, но тот даже не шелохнулся. Тогда он налёг на столик своей могучей грудью, обхватив его.

– Как странно! – проговорил он с выражением колоссального потрясения.

Тогда Е. П. Блаватская обратилась к нему со своим обычным беззаботным смехом:

– Попробуй поднять его теперь.

Потянув столик за ножку, Леонид едва не вывихнул руку. Он снова был легче пёрышка![204]204
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 87–91.


[Закрыть].

Синнетт сообщает:

По словам госпожи Блаватской, этот феномен можно было совершить двумя способами: первый – с помощью магнитных потоков, направленных усилием её воли на столик, создать давление, которое воспрепятствует любым попыткам сдвинуть его с места; и второй – с помощью тех существ, с которыми она постоянно поддерживала связь, и которые, пусть и невидимые, всё же могли удержать столик[205]205
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 91. Сноска.


[Закрыть].

Глава 3
Петербург и Ругодево

Весной 1859 г. Е. П. Блаватская с отцом и сестрой Верой отправились в Санкт-Петербург по важным делам. Они остановились в отеле «Париж». Первую половину дня они посвящали личным занятиям, а после обеда принимали гостей или сами отправлялись в гости, поэтому им некогда было даже вспоминать о феноменах.

Однажды вечером их навестили двое давних друзей Петра Гана. Оба интересовались спиритуализмом, и, разумеется, им не терпелось увидеть сверхъестественные явления своими глазами. Как рассказывает Вера:

После нескольких удавшихся феноменов гости выразили восторг и изумление, гадая, какую пользу можно извлечь из способностей госпожи Блаватской. Чего они не могли понять, так это равнодушия её отца, который невозмутимо раскладывал пасьянс, пока вокруг него происходили такие поразительные явления. Когда у него потребовали объяснений, он назвал всё происходящее чепухой. Этот упрёк вовсе не задел пожилых господ, и они настояли на том, чтобы полковник Ган ушёл в соседнюю комнату, написал вопрос на клочке бумаги и положил его в карман, никому не показывая[206]206
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 91–96.


[Закрыть]. Уступив их настойчивости, он возвратился к своему пасьянсу, попутно уверяя своих друзей, что «скорее поверит в существование дьявола, русалок, чародеев и ведьм, чем в этот вздор; и тогда можете поместить меня в психиатрическую лечебницу».

С помощью стука и алфавита мы сложили лишь одно слово, но оно оказалось настолько странным, преувеличенно абсурдным и не имеющим явной связи с тем, что мог бы написать её отец, что все мы, находясь в ожидании длинной фразы, посмотрели друг на друга, не решаясь прочесть его вслух. В ответ на наш вопрос, всё ли это, стук стал более энергичным: Да!.. да, да, да!!!

Заметив наше оживлённое перешёптывание, отец госпожи Блаватской посмотрел на нас поверх очков и спросил:

– Ну что же, есть ли у вас ответ? Наверняка это нечто замысловатое и глубокомысленное!

– У нас всего одно слово – «Зайчик».

Стоило видеть, как резко изменилось выражение лица этого пожилого мужчины, когда он услышал это слово! Он побледнел как смерть. Достав из кармана записку, написанную в соседней комнате, он в полном молчании передал её дочери и гостям. Они прочли: «Как звали моего любимого боевого коня, на котором я ездил во время своей первой турецкой кампании?» и ниже в скобках было приписано: (Зайчик).

Одно это слово произвело огромное впечатление на отца. Как это часто бывает с закоренелыми скептиками, узнав о том, что его дочь действительно обладает определёнными способностями, которые никак не связаны с обманом или фокусами, он с головой погрузился в изучение сверхъестественного с пылом заядлого исследователя[207]207
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 91–97. Желиховская В. П. Правда о Елене Петровне Блаватской. Ребус, Т. 2, № 41 (1883), с. 367–68.


[Закрыть].

После этого визита гости стали рассказывать всем о том, что видели. Вскоре к нам повалили толпы посетителей, желая убедиться в правдивости слухов. Однако явления удавались лучше всего, когда мы были одни, никто не пытался устраивать эксперименты или проводить бессмысленные тесты и не требовал просвещения или убеждения… Я хорошо помню, как во время грандиозного ужина, на котором присутствовали семьи наших друзей, приехавшие издалека, чтобы узреть феномен, Е. П. Блаватская так ничего и не сделала[208]208
  При переводе этой истории для Синнетта на английский Е. П. Блаватская добавила следующие слова: «Просто из-за усталости и отвращения к постоянно растущей жажде явлений. И в 1880 г., и в 1850-м, и в 1860-м – всё одно и то же. Люди никогда не довольствуются тем, что у них есть, всегда желая большего». (Блаватская. Собрание сочинений. Т. 14, с. 479.)


[Закрыть]. Но только лишь за ними закрылась дверь, как всё в комнате будто бы зажило своей жизнью. Казалось, каждый предмет мебели наделён живой душой, голосом и речью. Остаток вечера и бóльшую часть ночи мы провели словно в заколдованных стенах волшебного дворца Шахерезады.

Куда проще перечислить явления, которые не произошли во время тех памятных часов, чем те, которые случились. Однажды, сидя за ужином в столовой, мы услышали громкие звуки фортепиано, которое стояло в смежной комнате, запертое на ключ, причём все мы могли видеть его сквозь открытые двери.

Также по первому слову и взгляду госпожи Блаватской прямо в её руки по воздуху прилетали её табачный кисет, коробка спичек, носовой платок и всё, о чём бы она не попросила, или о чём бы её не заставили попросить.

В другой раз, когда мы собирались садиться за стол, в помещении внезапно погас свет, и лампа, и восковые свечи, как будто могучий порыв ветра промчался по комнате; а когда кто-то зажёг спичку, оказалось, что вся тяжёлая мебель – диваны, кресла и столы – находится в перевёрнутом положении, словно чьи-то невидимые руки бесшумно опрокинули её[209]209
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 92–97, 105, 107. Желиховская В. П. Правда о Елене Петровне Блаватской. Ребус, Т. 2, № 43 (1883), с. 389–90.


[Закрыть].

Позже Е. П. Блаватская объяснила, что выражение «невидимые руки» хорошо подходит для описания ситуации. Ведь перевёрнутая мебель была делом её астральных рук[210]210
  Блаватская Е. П. Письма Е. П. Блаватской доктору Гартману, The Path, март 1896, с. 369.


[Закрыть]. Как известно, астральное тело может быть в несколько раз больше физического.

Уладив дела в Петербурге, семья направилась в село Ругодево, которое было куплено мужем Веры незадолго до смерти. Здесь Е. П. Блаватская прожила около года.

Вера пишет:

Обосновавшись в моём селе, мы, казалось, попали в волшебный мир и так привыкли к необъяснимым передвижениям мебели, к вещам, перемещающимся с места на место, и к присутствию в нашей повседневной жизни неизвестной, но рациональной силы, что вскоре начали считать её чем-то обыденным, зачастую не обращая внимания на то, что другим людям казалось чудом. Привычка и в самом деле становится второй натурой!..

Однажды утром, когда отец спустился вниз выпить свою утреннюю чашку чая, у него на лице застыло странное выражение. Я испугалась, увидев его таким взволнованным и бледным, и подумала, что он нездоров. Однако он успокоил меня: «Я не болен, но я очень подавлен. Я не спал всю ночь. Сразу после того, как я лёг спать, ваша мать пришла в мою комнату. Я вдруг заметил её, смотрящую на меня со спокойствием и любовью. Я сел на кровати и хотел было броситься к ней, но она вытянула руку и попросила меня не трогать её… Голос, лицо, то, как она вела себя – всё говорило о том, что это была она. Даже привычка слегка хмуриться во время разговора!»

Он утверждал, что помнит каждое сказанное ею слово, но отказался раскрыть, что она говорила. Впоследствии он несколько раз выражал желание увидеть её снова, но этого так и не случилось[211]211
  Желиховская В. П. Необъяснимое или необъяснённое. Ребус, Т. 4, № 5 (1885), с. 51–52.


[Закрыть].

Тихой жизни в селе сестры пришёл конец, когда Е. П. Блаватская серьёзно заболела. Много лет назад, вероятно, во время её путешествия в одиночку в степях Азии, она получила весьма необыкновенную рану. Она никогда не рассказывала, как это случилось. Достаточно сказать, что эта глубокая рана временами открывалась, и в это время она испытывала ужасные страдания, часто сопровождавшиеся конвульсиями и трансом, напоминающим смерть. Болезнь обыкновенно длилась от трёх до четырёх дней, а затем рана заживала так же неожиданно, как и открывалась, будто невидимая рука закрывала её, и от недуга не оставалось и следа. Однако члены её семьи ничего об этом не знали, и состояние Елены Петровны повергло их в ужас и отчаяние. Они послали в ближайший город за доктором; но от него было мало пользы, не столько из-за его недостаточной компетентности, сколько из-за увиденного им поразительного явления, внушившего ему такой ужас, что он лишился способности действовать и мыслить рационально. Не успел он как следует осмотреть рану пациентки, распростёртой перед ним в полном беспамятстве, как вдруг увидел между собственной рукой и раной, которую он как раз собирался обработать, огромную чёрную ладонь. Зияющая рана находилась в области сердца, и рука совершила несколько медленных движений от шеи больной к её талии. Внезапно, к ужасу доктора, комната наполнилась невообразимым шумом, какофонией звуков, исходящих из потолка, пола, оконных стёкол и всей мебели, какая только была в комнате, заставив его пожалеть о том, что кроме него здесь находилась одна лишь пациентка без сознания[212]212
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 134–35. Желиховская В. П. Правда о Елене Петровне Блаватской. Т. 2, № 44 (1883). – Ребус, с. 399–400. Олькотт Г. С. Листы старого дневника, Т. 1, с. 9.


[Закрыть].

После выздоровления Блаватской доктор списал появление чёрной руки на плохое освещение в комнате и дрожащее пламя свечей, что на долгие месяцы стало поводом для смеха у жителей села.

* * *

Вера продолжает: «Весной 1860 г. обе сестры покинули Ругодево и отправились на Кавказ навестить бабушку с дедушкой. За время трёхнедельного путешествия из Москвы в Тифлис произошло немало странных явлений». Однако, по её словам, самое загадочное из них случилось «в Задонске… центре паломничества, где хранятся мощи святого Тихона». Тем не менее описание случившегося не вошло в «Правду о Е. П. Блаватской», поскольку русский цензор запретил публиковать этот отрывок. К счастью, он сохранился в оригинальной рукописи Веры и вошёл в биографию Синнетта. Вот что исключил цензор:

Мы остановились передохнуть в Задонске, и я уговорила свою ленивую сестру сходить со мной в церковь на богослужение. Мы узнали, что в тот день богослужение возле упомянутых мощей должен был проводить митрополит киевский Исидор, известный своей просвещённостью, с которым мы обе были хорошо знакомы со времён нашего детства в Тифлисе, где он был… духовным наставником всех архиепископов и глав церкви в Грузии. Во время службы почтенный старец узнал нас, и сразу же отправил к нам монаха с приглашением навестить его в доме архиепископа. Он принял нас крайне благосклонно. Но только мы заняли свои места в гостиной Святого митрополита, как ужасный гам, шорох и громкий стук раздался во всех мыслимых направлениях с силой, непривычной даже нам самим: каждый предмет мебели в обширной приёмной скрипел и стучал – от огромной люстры под потолком, каждая хрустальная подвеска которой, казалось, начала двигаться сама по себе, до стола, на который опирался локтями сам его Святейшество.

Стоит ли рассказывать, какой сконфуженный и поражённый вид у нас был – хотя, по правде говоря, выражение лица моей непочтительной сестры было более весёлым, чем мне бы того хотелось. Митрополит Исидор сразу же заметил наше смущение и понял со свойственной ему проницательностью его истинную причину. Он прочёл немало историй о так называемых «спиритических» явлениях, и, увидев огромное кресло, медленно скользящее к нему, рассмеялся и проявил живой интерес к этому феномену.

Выяснив, какая из сестёр «обладала такой странной силой», митрополит попросил у Е. П. Блаватской разрешения задать серьёзный вопрос её «невидимкам». Полученный ответ оказался настолько уместным, что он не прекращал беседовать с ними несколько часов кряду, по словам Веры, «непрестанно выражая глубокое изумление их всезнанием»[213]213
  Sinnett А. Р. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 135–138.


[Закрыть].

Исидор благословил мою сестру и дал ей несколько наставлений касательно её исключительного дара, сказав бесценные, памятные слова, которые навсегда остались в её памяти как мудрость просветлённого православного священника. Он сказал: «Нет силы, которая исходила бы не от Бога! Не стоит бояться своей силы, если только не используешь её во вред. Разве в природе мало необъяснимых сил? Людям не запрещается учиться владеть ими. Со временем все они будут освоены и использованы во благо человечества. Да благословит тебя Господь на все деяния твои, добрые и благие»[214]214
  Желиховская В. П. Моя сестра – Е. П. Блаватская. The London Forum, Лондон, декабрь 1934, с. 406–407.


[Закрыть].